Бериллио. Глава третья. Как выйти из сна

 Глава третья

 КАК ВЫЙТИ ИЗ СНА

 2 июня 5386 года, 2:00, Даркйен, северные коридоры

 Первым проснулся Лютецио. Вокруг царил такой же полумрак, как и тогда, когда они уснули, и факелы так же тихо потрескивали, будто взялись изображать из себя постоянство магии вроде вечного двигателя. Они проходили вечный двигатель на уроках – и магический в том числе. Всё говорило о том, что движение его прекращается тогда, когда кончается энергия источника движения, а следовательно, вечного двигателя не существует и существовать не может. Однако же факелы горели – горели сотни и тысячи лет, пока существовал Даркйен, и могли гореть столько же лет, если не уничтожить источник их энергии – случись то, чего так добивалась Элионикс, и они бы погасли. Но факелы горели, презрительно щёлкая в такт мыслям Лютецио, что свидетельствовало о неисчерпаемости магии этих стен – или не магии, или чёрной, тёмной энергии Даркйена...
 “Однако так недолго стать таким же заучкой, как Мелисси”, – одёрнул он себя.
 Присев на корточки, Лютецио принялся разжигать костёр. Конечно, без магии он не продвинулся бы далеко в этом сложном деле, но с ней у него всё получилось просто и быстро: несколько веток, лист бумаги, вырванный из какого-то блокнота, магический огонёк – вот вам и костёр, пылает себе прямо на каменном полу.
 Второй, почувствовав, видимо, жар огня, проснулась Натэрнэнш. Протянув руки к костру, она поинтересовалась:
 – У нас ещё есть еда?
 – Посмотри в мешке, – пожал плечами Лютецио, – я сделал костёр, ты делай еду.
 Натэрнэнш полезла в мешок, хотя в её взгляде читалось, что она делает это исключительно ради товарищей – Лютецио совершенно не умел готовить. А “сделать костёр” она могла и сама.
 Вскоре как-то вместе встали Меркурио и Феликсис. Натэрнэнш к тому времени сумела сварганить неплохую гречневую кашу, хотя у Мелисси, конечно, получилось бы лучше. Но Мелисси спала беспробудным сном. Феликсис сонно пожелала всем доброго утра, а Меркурио только обвёл хмурым взглядом Лютецио и Натэрнэнш и без спросу положил себе каши.
 Натэрнэнш подумала, что интересно было бы узнать, сколько сейчас времени. Вот уж чего они не взяли, так это часов. Но уже поздно об этом думать. Она потянулась к котелку и тоже положила кашу в свою плошку. Следом за ней это сделали Лютецио и Феликсис.
 Быстрее всех со своей порцией управился Лютецио. Он тут же сполоснул свою плошку водой, которую создал из воздуха, и туда же, в воздух, её и испарил. Проделав это нехитрое с точки зрения магии действие, он отошёл к костру, взял книгу, которую сегодня пришлось нести ему, и начал химичить над плошкой, поставленной вместо котелка на костёр.
 Дольше всех кашу ел Меркурио, и явно не потому, что она ему не понравилась – он просто то и дело думал о чём-то, и Натэрнэнш подозревала, что в чём-то их мысли сходятся. “Наверняка костерит нас изредка”, – подумала она не без грусти, но с улыбкой. Меркурио поднял голову и посмотрел на неё, но Натэрнэнш смело ответила на взгляд – и Меркурио мотнул головой. Тут же Феликсис хлопнула его по плечу, сказав: “Не спи, замёрзнешь!”, и ткнула носом в кашу. До каши нос не дотянулся, но Меркурио начал торопливо хлебать из плошки с уже едва тёплой кашей...
 Доев кашу, Феликсис начала увязывать что-то в рюкзаке, предварительно помыв плошку тем же способом. Лютецио сидел над костром, что-то мешая в своей плошке и невнятно шепча по книге. Меркурио, положив в рот последнюю ложку, полукивнул-полупоклонился Натэрнэнш и, сполоснув плошку, принялся помогать Феликсис.
 И одна Мелисси спала беспробудным сном...
 Натэрнэнш посмотрела на сестру, которая, обняв большую толстую тряпку, служившую им одеялом и простынёй одновременно, сопела в обе дырочки. “Ничего, рано или поздно проснётся”, – подумала девочка, и ей жутко захотелось прикрыть сестру – что она и сделала, потому что Мелисси, обняв одну часть одеяла, начисто стянула с себя другую.
 – И лучше рано, чем поздно, – проронил Меркурио. Натэрнэнш кивнула, не удивившись. Она давно думала о том, что у империалов должны быть ещё какие-нибудь преимущества, кроме абсолютной интуиции.
 Не в силах долго сидеть без дела, да ещё и в Даркйене, Натэрнэнш подошла к Лютецио. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, тот варил в плошке нечто, напоминавшее грибной суп – в воздухе стоял прочный аромат грибов.
 – Ты не наелся кашей? – спросила Натэрнэнш.
 – Нет, – усмехнулся Лютецио, – но это не еда, а зелье, призванное защитить нас от несчастий и мелких каверз, которых, как гласит книга, в Даркйене великое множество... – Стиль разговора Лютецио гласил о том, что он начитался книги и теперь стал говорить почти столь же заумно, как и Мелисси, когда она объясняла друзьям уроки. – К тому же я надеюсь, что от запаха Мелисси наконец проснётся...
 – А откуда ты взял рецепт? – спросила Натэрнэнш.
 – Из книги, – пожал плечами Лютецио, – интересная, кстати, книга, только не везде разбираемы каракули авторов...
 – И с чего это ты взялся читать? – удивилась Натэрнэнш. – Ты же вроде бы нечасто делал это в Замке?
 – А в Замке нечего читать, – дёрнул плечом Лютецио, – эта же книга не только интересна, но и полезна... А с чего это ты решила говорить? Ты же, бывало, днями молчала? – Он вылил свой отвар в какую-то склянку и заткнул пробкой.
 Натэрнэнш промолчала. Её волновали более насущные проблемы, за разрешением которых она пошла к Меркурио и Феликсис.
 – А когда Мелисси проснётся, – сказала она, – куда мы пойдём? В какую сторону?
 – В ту, – просто сказала Феликсис, показав налево.
 – А почему? – продолжала расспросы Натэрнэнш.
 – Потому что, – лаконично ответил Меркурио. Феликсис поспешила сгладить его грубость:
 – Если мы всё равно не знаем, куда идти – какая же разница? Но мы знаем – из книги – что мать Бериллио, Элионикс, пошла налево... и нам тоже будет логичнее пойти налево, коли Бериллио пошёл, ведомый только чутьём.
 – А как же он без еды?.. – запоздало вспомнила Натэрнэнш.
 – Ничего, как-нибудь обойдётся, – утешила её Феликсис. – Если очень захотеть, еду можно и создать – прямо из воздуха.
 Она посмотрела на Меркурио. У того в глазах стояла такая тоска, что и у Феликсис пробилось какое-то ностальгически-печальное настроение. Она сказала:
 – А вообще мы ходим по кромке льда... помнишь Озеро? – В её глазах что-то полыхнуло. Наверное, мысль о том, что они могут и не увидеть больше Озера.
 Натэрнэнш помнила. Озеро омывало Замок практически со всех сторон, но островом он не был. Фактически Озеро было рекой – частью реки, огороженной магией – но для жителей Замка стало Озером, потому что как реку они его не видели.
 Лютецио понимал слова Феликсис намного лучше и намного буквальнее, чем она думала. Он вспомнил, как сам как-то ходил по той самой кромке льда на Озере. И провалился... только бы им теперь не провалиться.
 Феликсис и Меркурио прыснули. Натэрнэнш это не удивило. У них наверняка были свои секреты и... свои шутки. Но Лютецио повернулся к ним, и Меркурио сказал:
 – Мелисси надо разбудить. Я войду к ней в сон и выведу её.
 Он с таким сомнением сказал это, что Феликсис пришла ему на выручку:
 – Может быть, лучше я?
 – Давайте я, – предложил Лютецио.
 – Давай, – просияла Феликсис, и даже Меркурио слабо улыбнулся.
 – А как? – продолжал Лютецио.
 В воздухе повисла тишина. Меркурио и Феликсис уставились на него с таким удивлением, словно только что обнаружилось, что он не умеет есть ложкой.
 – А ты не знаешь? – спросила Феликсис как можно спокойнее.
 – Нет.
 – Так как же!.. – воскликнул Меркурио; в его глазах было почти отчаяние, а больше – разочарование, какое бывает у бывалого специалиста, который узнаёт, что человек, записавшийся к нему в ученики, не знает даже элементарных основ. Такое выражение лица было бы у любого мага, встретившего на пути Натэрнэнш, если бы она сказала, что не умеет телепортироваться.
 Феликсис поспешила положить другу руку на плечо и терпеливо повернулась к Лютецио, ждавшему дальнейших указаний.
 – Подойди к Мелисси и прикоснись к ней. Закрой глаза и представь вокруг себя абсолютный космос: темноту и пустоту. Пусть ничто не находится вокруг тебя. Только цель – сознание Мелисси – далеко впереди...
 Лютецио, послушно закрывший глаза по команде Феликсис, слышал все последующие команды будто из-за тумана. Космос, окружавший его, действительно был абсолютным, и даже разглядеть в нём сознание Мелисси поначалу не представлялось возможным. Но постепенно вокруг начало проясняться, даже появились отдельные звёзды, и Лютецио подумал, а не нарушение правил ли это – нарушение абсолютной пустоты космоса, но махнул рукой, увидев наконец цель – она сияла впереди точно звезда на пределе видимости, и Лютецио от неё отделяли сотни, а возможно, даже тысячи световых лет, и так лететь он мог до бесконечности. Он ощущал себя ракетой, запущенной в космическом пространстве, ракетой, которой дали только одну команду – “Вперёд” – но которая не забывала оглядываться вокруг и восхищаться неземной – вот уж точно неземной! – красотой... В самом деле, на Земле такого не увидишь, а в космосе Лютецио, естественно, не был – потому что ракет в прямом смысле слова тоже вроде бы не существовало... Сироты Замка, выросшие там, как Лютецио, который жил там с пяти с небольшим лет, не знали другой жизни, что была за воротами. Но никто и никогда не запрещал им выходить. Они просто не делали этого, и Лютецио только сейчас задумался – а почему же?.. Почему он ни разу не задумался о том, чтобы попасть в свой дом?.. В действительно СВОЙ дом, а не в комнатку, которая служила его домом на протяжении восьми лет. Хотя он и сейчас не согласился бы променять эту комнатку на целый и СВОЙ дом – из-за воспоминаний, которые были связаны у него с этим местом, из-за событий, о которых он никогда никому не рассказывал, даже... даже Мелисси.
 Вдруг в голову Лютецио пришла удивительная мысль. Он задумался о том, зачем же он сейчас с таким трудом стремится к сознанию Мелисси, если мог запросто взять да разбудить её...
 Тут он вскрикнул – беззвучно, потому что в вакууме не распространяются звуки – ибо увидел то, чего не могло быть, потому что это было абсурдом. Из глубин космоса, но не спереди, а откуда-то сбоку к нему приближался Меркурио.
 – А потому, – невозмутимо ответил он на заданный Лютецио самому себе вопрос, – что Мелисси вчера очень сильно переживала и её нужно разбудить осторожно, узнав перед этим, в состоянии ли она уже проснуться или же ей лучше ещё поспать. – С этими словами Меркурио исчез.
 Лютецио протёр глаза и задумался, был ли здесь Меркурио или же это были просто глюки, вызванные... чем? Нехваткой воздуха? Но ведь фактически он находился в Даркйене, где воздуха было в избытке. Страхом темноты? Чепуха, такого у Лютецио никогда не было. Чем же? Просто глюки? И тем не менее слова Меркурио гармонично вписывались в ситуацию; глюки не умеют так виртуозно подгадывать обстоятельства, и ему в лучшем случае явился бы дух Натэрнэнш или Феликсис, которые утверждали бы, что Мелисси в коме и никто, кроме её лучшего друга Лютецио, вынуть её оттуда не в состоянии.
 Ладно, с тем, что неведомым способом здесь действительно побывал Меркурио, Лютецио смирился. Оставалось выяснить значение его слов. Сам Лютецио не видел, чтобы Мелисси вчера особенно переживала; наоборот, она была даже спокойнее, чем перед этим, тогда, когда готовилась к экзаменам или отговаривала Лютецио от мысли украсть Бериллио. Ах, если бы всё же отговорила!.. Лютецио запоздало подумал, что Мелисси оказалась умнее всех них и была права, чертовски права. Его собственная империальская интуиция ничего не сказала ему по поводу Даркйена, а Мелисси всё чуяла каким-то шестым чувством. Может, она тоже империалка?.. Однако этот вариант Лютецио отмёл сходу, подумав о том, что это выясняется простыми тестами, которые прошёл каждый в Замке; заодно отбросил он и последовавшие следом за “гениальной” мыслью размышления о невыявимых империалах, которых он выдумал только что. Значит, факты таковы: Мелисси переживала вчера, по какой причине – неизвестно, и Меркурио об этом знает, а он, Лютецио, её лучший друг, – нет. Наглёж налицо. В таком случае, может быть, сам Меркурио её и довёл? Не исключено. Если так – берегись, Меркурио, и не бойся, Мелисси, Лютецио спешит на помощь!
 В космосе прямо перед Лютецио снова завис Меркурио. Он с усмешкой пояснил:
 – Не бойся, ничего криминального. Просто я прочёл мысли Мелисси и посочувствовал ей, а она рассердилась. Странно, что никто не проснулся – она так орала, что эхо на обе стороны коридора разносилось.
 Лютецио усмехнулся, представив себе сию душещипательную сцену.
 – А ты умеешь читать мысли? – заинтересовался он. – В таком случае лучше не читай их у кого попало... я имею в виду, не всем это нравится. Я понимаю Мелисси и полностью на её стороне.
 – Кто бы сомневался, – усмехнулся Меркурио. – Я просто заинтересовался о чём она может думать, у неё было такое похоронное лицо, что я подумал – может, смогу помочь...
 – И как, помог?
 – Помог... слегка. Уверил её, что она ни в чём не виновата перед Бериллио и что в результате ваших необдуманных действий у мальчика появился шанс обрести потерянную мать, – опередил расспросы Лютецио Меркурио. И никакого значения не имело то, что Лютецио и так ничего не спросил бы – а он бы не спросил. – А неужели ты ни разу не читал её мысли? – не выдержал он. – Не верю!
 – Придётся, – усмехнулся Лютецио, – не умею этого делать и даже не подозревал, что могу. А с Мелисси будь осторожнее – она довольно открытый человек, но не настолько, чтобы позволять читать свои мысли каждому встречному – есть кое-что, что она и мне не рассказывает.
 – И как можно... за целых четырнадцать лет ни разу... – качал головой Меркурио, пребывавший в искреннем замешательстве.
 – Тринадцать с половиной, – поправил Лютецио. – Ну ладно, на первый раз прощаю. Ещё раз тронешь Мелисси...
 – Я помог ей. В том, кстати, чего ты не смог бы сделать – я уже молчу, что за столько лет жизни ты мог бы обучиться не только предсказывать близкое будущее, но и чему-нибудь более значимому и практически полезному.
 Лютецио не переставал удивляться – и откуда это в Меркурио взялось столько язвительности?! Такой спокойный ведь был... или он просто не хочет уделять пальму первенства в споре какому-то мальчишке, имеющему телепатические способности, но ни разу за почти четырнадцать лет так и не использовавшему их?
 – И не только телепатические, – заметил Меркурио. – В умении империалов есть много граней, которые тебе пока что не дались... хочешь, мы с Ликси тебя поучим?
 С горем пополам опознав в “Ликси” Феликсис, Лютецио кивнул.
 – Ну, не смею тебя больше задерживать, – сказал он, кивнув на космос, что должно было значить “иди ты в Даркйен”.
 – Что, стесняешься показывать мне свой звёздный мир? – усмехнулся Меркурио.
 – Нет. Не хочу прокладывать для тебя дорогу к сознанию Мелисси, – парировал Лютецио и показал юноше язык. Тот, не растерявшись, ответил тем же и растворился в темноте, пронизанной точками звёзд.
 Лютецио же продолжил своё движение к невидимой и неведомой цели – сознанию Мелисси. Ему начинал наскучивать космос, и он плавно перелил его в другой свой мир. Вышли из тумана и обозначились деревья, берег озера, а затем – и сам Замок, над которым стояла лунная ночь. Но всё это было далеко внизу, показывая, какой долгий путь от земли он проделал. Он же стремился вверх, к луне, которая, видимо, и представляла собой сознание Мелисси. Он уже мог дышать в этой среде и с наслаждением вдыхал прохладный воздух. Интересно, почему вокруг была ночь? Потому ли, что ночь была и на самом деле? Или же всего лишь потому, что Мелисси спала и для неё сейчас была ночь?..
 Лютецио начинало наскучивать это медленное путешествие сквозь ночь. Имей Мелисси совесть, могла бы уже сама проснуться. И Лютецио, не долго думая, остановился и соорудил портал, ступил в него и неожиданно оказался у самой луны. Ему показалось, что он облетел плоскую луну и приземлился сверху, напряжённо оглядываясь и ища Мелисси, но никак не находя.
 Лунная поверхность начала быстро переплавляться в серый камень, и вот он уже стоял возле Мелисси в одном из коридоров Даркйена. На руках Мелисси – сонный Бериллио, в правой руке склянка с каким-то варевом, которым она усердно поливала тёмную тварь, от которой, очевидно, и бежала по коридорам.
 – Давай мне Бериллио! – крикнул Лютецио, но Мелисси покачала головой. Тогда мальчик вытащил из кармана своё охранное зелье и щедро полил им тварь. Сгусток тьмы исчез, и ребята перевели дух. Бериллио воспользовался случаем и телепортировал невесть куда.
 – А я был бы не прочь, чтобы он остался... – заметил Лютецио, ещё раз оглядываясь. Мелисси согласно кивнула. – Ну, как, ты уже готова проснуться? Ты вообще в курсе, что спишь?
 Мелисси зевнула в кулак и кивнула. Лютецио взял её за руку и вывел из сна по лунным ступенькам. Тут уже у них не было никакого мотора, поэтому они просто отвесно упали на землю и...
 ...очнулись в Даркйене.
 Лютецио, открывший глаза чуть позже Мелисси, увидел, что на них все смотрят. Особенно Меркурио, поэтому Лютецио злорадно заблокировал мысли. Блок простого человека, не империала, империал ещё смог бы пробить, но империала – никогда.
 – Ну, чего уставились? – недовольно спросил Лютецио.
 – Что произошло? – не понимала Мелисси. – Что ты делал в моём сне... как ты туда попал?
 – Э-э-э... как это называется? – Лютецио был в лёгком замешательстве.
 – Он прошёл к тебе в сон и вывел, – спокойно объяснила Феликсис.
 – Так вот оно что! – разозлилась Мелисси. – Я-то думала, это был простой сон... а ты путешествовал по моей голове! И что ты ещё видел?! Нельзя было просто взять и разбудить?! Так нет, он взялся ходить по моим... мои воспоминаниям, да по чему ещё... – негодованию Мелисси не было предела, она словно поспешно пыталась понять, что именно мог увидеть в её сознании Лютецио. Да и такой подлости от друга она не ожидала – после вмешательства Меркурио в её мысли.
 – Да нет, Мелисси... я же просто... – совершенно растерялся Лютецио.
 – Да, да, ты всего лишь... Как часто ты читал мои мысли? – вдруг вскрикнула Мелисси.
 Лютецио замер, поражённый, как замерли остальные вокруг ругающейся парочки.
 – Мелисси... я не умел этого никогда! Я умел только предсказывать будущее да ещё во времени немного шарил... но не в чтении мыслей! – От нехватки слов и шока от слов Мелисси, будто от неожиданно нанесённого другом удара, у него отнялся язык, и всё, что он смог сделать, так это громко выругаться (Мелисси ошарашенно выпучила на него глаза, а Натэрнэнш пожала плечами, мол, чего ещё ожидать...).
 – Да, мы научили его только что, – подтвердила Феликсис.
 Мелисси беспомощно оглянулась на Натэрнэнш.
 – Они объясняли ему минут десять, а он стоял и слушал. С закрытыми глазами. А потом быстро взял и привёл тебя, – сказала Натэрнэнш.
 Лютецио не удержался и прыснул.
 – Я всё это время шёл, – пояснил он Мелисси.
 Все молча смотрели на них, но Мелисси не хотела мириться. Она молча подошла к мешку с провизией и сварила для себя остатки гречневой каши, добавив туда молока. Ела она тоже молча, не отвечая на взгляды остальных – все уже проголодались, а Натэрнэнш не догадалась долить в свою кашу молока.
 Лютецио и Натэрнэнш читали книгу, а Меркурио с Феликсис собирали рюкзаки, пока Мелисси ела. У неё, в отличие от всех остальных, плошка была не железная, а керамическая, и, доев, она её благополучно уронила. Лютецио не оплошал, подскочил к осколкам и поспешно отмотал время для плошки назад – на пару секунд, но их хватило. Натэрнэнш вздохнула, а Феликсис и Меркурио поражённо замерли, глядя на целую плошку – свидетельство сотворённого Лютецио чуда. Для них это точно было чудо – такой восторженный у них был вид.
 – Ты умеешь... поворачивать время?! – проговорил Меркурио, всё ещё не пришедший в себя.
 – Ну да, а что? – удивился Лютецио.
 – Это очень редкий дар, – пояснила Феликсис.
 – Очень редкий, – эхом отозвался Меркурио. – Моя сестра так умела.
 – У тебя была сестра? – спросила Натэрнэнш, но Меркурио уже снова ушёл в себя.
 Лютецио посмотрел на Мелисси, но та, подобрав чашку, даже не поблагодарила друга, ополоснула её, быстро собралась и застыла, всем своим видом излучая энтузиазм по поводу скорейшего продвижения в недра Даркйена. Однако никто больше не поднялся. Мелисси ещё немного постояла и с недоуменным взглядом села на пол – он, против ожидания, был тёплым, словно в камне были спрятаны обогреватели.
 Натэрнэнш присела рядом. Лютецио подошёл к ней и встал, заслоняя свет факелов и на ходу пытаясь читать книгу. Мелисси демонстративно отвернулась. “Никогда она не была такой настойчивой”, – с тоской подумал Лютецио, но быстро плюнул на это дело. “Обойдётся”, – привычно шептал ему внутренний голос. Они с Мелисси никогда не ссорились, но надо же с чего-то начинать.
 Меркурио поднял с пола сумку Феликсис и подал ей. Феликсис в ответ подняла рюкзак Меркурио и надела ему на плечи. Действия Феликсис было легко объяснить – тяжёлый рюкзак было крайне трудно поднять и надеть самостоятельно. Вот у Феликсис таких трудностей не возникало.
 Вслед за ними поднялся и Лютецио, закидывая вещи в рюкзак. Натэрнэнш, уже собранная, торопливо захлопнула книгу. Только Мелисси упрямо сидела на полу, не поднимая глаз.
 – Хватит, Мелисси, – сказала Натэрнэнш, беря сестру под мышки и поднимая на ноги. – Пошли. Пора идти.
 Мелисси угрюмо кивнула и двинулась вслед за всеми. Судя по её лицу, теперь её мучили угрызения совести. “Нечего было себя так вести, – подумала Натэрнэнш, но тут же, спохватившись, осеклась: – Она моя сестра. И ей сейчас нелегко”. Поверить в это было нетрудно – достаточно лишь глянуть на девочку. Мелисси тащилась предпоследней и по-прежнему не поднимала головы. Изредка Натэрнэнш, замыкавшей цепочку, приходилось мягко подталкивать девочку, чтобы она продолжала идти.
 Вдруг в коридоре ощутимо похолодало. Всех пробрал морозный воздух. Но нет худа без добра – Мелисси стала идти намного бодрее.
 “В Даркйене есть места, где температура отличается от обычной, – зачитал Лютецио. – Это вестники ближайших событий”. Да, книга, вернее, Элионикс, писавшая эту её часть, изъяснялась на редкость понятно. Однако некоторый намёк на смысл он уловил в следующей фразе: “Едва уловимые, они заставляют грядущие события облекаться смыслом и помогают понимать их истинное значение”. Ну да, холод здорово промыл им мозги...
 Феликсис тихо рассмеялась, и Лютецио поймал себя на мысли, что это начинает его раздражать. А значит, он хоть немного понял логику Мелисси.
 Он оглянулся на подругу и увидел, что она тоже на него смотрит.
 – Миримся? – спросил он и протянул мизинец. Мелисси за него молча взялась и что-то прошептала. То же прошептал и Лютецио.
 Лицо Мелисси практически не изменилось. Но шагать она стала ещё бодрее.

 На ночлег они устроились все вместе, под общим одеялом, чтобы было теплее. С продвижением по коридору всё сильнее холодало. Однако на полу, против ожидания, не было холодно, и теперь уже не одна Мелисси задумывалась о силе, что подогревала его снизу...