Гл. 3 Не было печали

Выйдя из подъезда, Харитон остановился, оглянулся назад, и принялся наблюдать за дверью, из которой только что вышел.
Дверь за ним закрывалась, хоть и  медленно, но сама -  то есть, автоматически, с помощью специального устройства Доводчика.

Проследив за тем, чтобы этот Доводчик довёл, таки, начатое до конца, оповестившегося лёгким, приглушённым щелчком, Харитон тотчас же, незамедлительно позырил вверх, в угол – туда, где Охрененная бетонная плита, служащая козырьком, опиралась на другую бетонную плиту – Вертикальную – гораздо Уже, вследствие чего подпиравшая не всю щирину Охрененной, а только третью часть её у основания, и с одной стороны.
Таким образом, Большая Часть Козырька - весом не одну тонну - оказывалась без поддержки, и в таком виде задумчиво висела над входящими и выходящими уже лет двадцать, с каждым годом под грузом прожитого склоняясь всё ниже и ниже и дожидаясь своего Часа.

Час этот, видимо, был не за горами, поскольку в том месте, куда постоянно зырил Харитон и где по его твердому убеждению две плиты – Охрененная и Вертикальная - должны были бы плотно сочленяться - давно уже образовалась Щель!
Она то, и была предметом озабоченности Харитона.

То, что она – эта Щель потихоньку расширялась, разделяя, по его представлениям, неразделимое, он заметил уже давно, и даже, свыкся с этим.
Ему непонятно было, за счёт чего тогда держится та верхняя - Охрененная плита? И ещё он беспокоился, до каких пор это будет продолжаться, и почему до этого, кроме него, никому нет дела?

Оценив привычным взглядом размеры Щели, Харитон, озабоченно глядя под ноги, отмерил несколько шажков по бетонной плите, служащей крыльцом у подъезда, и, дойдя до её края, пружинисто спрыгнул на старый потрескавшийся Асфальт. Пройдя по нему ещё пару-тройку шажков, он обернулся.
Под плитой, служащей крыльцом, зияла, дожидаясь исследователей своих тайн, довольно приличная Промоина, уходящая под самый фундамент дома.
- Да-а…, - в задумчивости, произнёс Харитон, то ли про себя, то ли вслух и огляделся вокруг.

Прямо перед ним громоздились в плотном окружении своего же содержимого щедро заполненные раздолбанные мусорные баки.
Свежее пополнение, вследствие затруднённого подхода, до баков вообще не доходило, но свою лепту в создание мусорного дизайна вносило.
Часть ассортимента была выставлена на показ по типу выкладки для распродажи.
Из того, что бросилось в глаза, были: пара раскоряченных стульев, кресло времён оттепели, проштампованный не одним поколением матрас и, особо привлекавший внимание своим неглиже - унитаз.

На втором плане растопырились искалеченные детские качели. Справа от них торчали, устремлённые в небо сваренные из арматуры две ракеты, больше похожие на рыбацкие снасти – морды и жёлто-серый блин растасканного по периметру песка, обозначавший собой место песочницы.
К песочному блину, составляя с ним одно целое, примыкал кривой столик со скамеечками, на которых тёплыми летними вечерами любили сиживать молодые мамаши, покуривая и потягивая пивко, и, не забывавшие при этом наблюдать, как за своими чадами, лепящими куличики, так и за проходящими мимо гражданами, маскируя свой интерес ленивым скучающим взглядом.

По краям этой композиции на Пэ-образных железных трубах по выходным и перед праздниками выхлопывались-выбивались паласы и прочая дрянь, оглушая округу жутким эхом, отражаемым с трёх с половиной сторон одинаково безликими панельными девятиэтажками.

Всё пространство вокруг вдоль и поперёк было испещрено тропками и тропинками, отчего травы-муравы почти не было. Деревьев и кустов в непосредственной близости, также, не было. Вместо них высились соединённые друг с другом пучками проводов бетонные столбы с ржавыми торшерами и давно перегоревшими в них лампочками.
Доминантой красовался архитектурный изыск - здоровенный бетонный параллелепипед, за железными дверями которого гудел Трансформатор.

- Да-а…, - ещё более озабоченно произнёс Харитон: – Надо что-то делать...

Постояв так немного, и, ещё раз обведя вокруг острым хозяйским взглядом, он переключился, и поискал глазами своего - ставшего уже закадычным - друга Комара.
Но, не нашёл.

- Спит, наверное, ещё, - догадался Харитон, и переключился обратно, назад - на своё.

Пристально вглядываясь в землю под ногами, он, по примеру Хомы Брута из "Вия" машинально начертил на ней вокруг себя каблуком своего ботинка несколько  полуокружностей, образовавших в итоге довольно правильных форм и пропорций круг, созерцание которого, впрочем, не удовлетворило Харитона, и он, всё более увлекаясь, продолжил поиски своего Золотого Сечения.
В такие минуты он походил на учёного. Вот, и сейчас с виду могло показаться, что именно это занятие и поглощает Харитона, буквально, всего без остатка.
И, только очень наблюдательный прохожий, по тому, как хмурились густые брови Харитона и мощно играли желваки на скулах, сказал-бы "...нет, этот человек на самом деле очень далёк от геометрии, он, скорее всего, принимает сейчас какое-то очень важное для себя решение".

- Да! – уже в третий раз за короткий промежуток времени, выпрямившись и, как бы, ставя точку, на сей раз резко сказал Харитон, - Больше так продолжаться не может – надо что-то делать!... Пойду ка, пожалуй, прогуляюсь, - коротко бросил он уже на ходу, и пошел, куда глаза глядят...

Глаза машинально поглядели на единственную дорогу, ведущую из Харитонова захолустья на Оживлённое Место.

- Пивка что ли сходить попить? – стал выстраивать планы Харитон, выйдя на дорогу Жизни, – А, с другой стороны - толку то? … ладно, вот приду на Оживлённое Место, там видно будет, - приняв единственно верное решение, Харитон уже целеустремлённо прибавил шаг.

Дорога Жизни пролегала между бетонным забором с одной стороны и гаражами с другой.
По ней не только ходили, но и ездили, иногда с шиком, и поэтому заботливая администрация, дабы уберечь электорат, распорядилась уложить на ней пару-тройку полицейских – лежачих!

Однако те, что ездили с шиком, тоже были не дураки и, дабы не прыгать по этим Копам, заранее предусмотрительно на полном ходу сворачивали на пешую тропинку; отчего электорат, чтобы не снижать свою численность, долго не раздумывая, с пожеланиями доброго пути проезжающим шарахался в разные стороны, с размаху впечатываясь, либо в бетонный забор, либо в железный гараж – без разницы, если не считать производимого при этом звука: в одном случае он был глухим, в другом – гулким.

- Ограждение какое-нибудь поставили бы тогда, что ли, - начал было изобретать рацпредложения Харитон.

- Сказал! - Сделай!
Харитон вздрогнул.
Мужик с широкой мордой, румянцем во все щёки и голубыми ясными глазами уставился на Харитона с агитки, прилепленной к гаражу.

- Вот, ты, и делай! – придя в себя, отпарировал Харитон и огляделся – не заметил ли кто его препирательств с Кандидатом.

- Выберешь! – Не пожалеешь! – блудливо улыбаясь размалёванным яркой помадой ртом, заманивала в свои объятья дамочка с пышной причёской, украшавшая своей физиономией обшарпанный бетонный забор.

- Тебя мне ещё не хватало! Вот, блин, везде достанут! – пробубнил Харитон и продолжил свой путь к Оживлённому Месту.

- И, куда этот Комар подевался? – Харитон снова переключился на злободневное.

- Ну, чё! Мошь, по пиву?
- А, толку то! – по инерции ответил Харитон и увидел сбоку от себя сияющего Комара, – Хм! Лёгок на помине! Только что, тебя, вспоминал.
Друзья обнялись.

- Спал, что ли? – спросил Харитон.
- Не-е. Уроки проверял. Такую байду задают – бедные комарики!
- А-а! – сказал Харитон, и уважительно поглядел на своего друга,
– А, я вот тоже утром телевизор смотрел, - и пояснил в ответ на недоумённый взгляд Комара, - Передачу про детей.
- А-а! – сказал Комар, и тоже поглядел на своего друга, но как-то недоверчиво и подозрительно
Так незаметно, за разговором они и оказались в Оживлённом Месте.


Оживлённым Местом был базар, или рынок, как говорили некоторые.

- Мне, кстати, Анофалия картошки велела купить, - вспомнил Харитон.
- А, деньги у тебя есть, - полюбопытствовал Комар.
- Только на пиво!
- Ладно, ко мне потом зайдём, я тебе дам картошки.
- А, ты что картошку тоже ешь? – изумился Харитон.
- А, то! – разулыбался Комар, – Думаешь, если Комар, так и картошку уже не ест? И картошку, и селёдку, и помидоры – всё едим!

- А, капустки ни жалаитя? Сама солила! – растопыривая руки и щедро улыбаясь, предложила не старая ещё тётя.
Харитон залюбовался ею.
 – Добрая! Совсем как моя Анофалия, - подумалось ему.

- Сама ешь свою капустку! – весело пошутил Комар, – У нас другие дела – поважнее!

Харитон насупился, – Вечно этот Комар суётся – сказку ломает.

- Обиделся что ли? Да, ща мы тебе другую тётю найдём, - не унимался Комар.
- Вот, нет в тебе тонкости, хоть ты и Комар, - стал уже кипятиться Харитон.
- Ой-ой-ой! – Комар состроил уморительно-презрительную рожицу, - Да, дам я тебе  этой капусты, подумаешь тоже – продукт!
- Да, причём здесь капуста? Дурак ты что ли? – возмутился и уже чуть было не перешёл на крик Харитон.
- А, у неё ничего, кроме капусты и не было! – Комар явно валял Ваньку.
- Да, пошёл ты! - и только природная интеллигентность Харитона не позволила ему договорить, куда именно должен был прогуляться Комар.
- Ну, ладно тебе. Ну, пошутил я, и, чтобы загладить дело, Комар достал сигареты, с целью предложить их Харитону.
Сам он не курил – терпеть не мог, но для своего вспыльчивого друга всегда имел в заначке.
- Не буду я курить! – отмахнулся Харитон и добавил: – А, ты какие куришь?
- Да, я вообще ничего не курю. Для тебя держу.
- Тогда ладно! Давай, - смягчился Харитон.

Он закурил сигарету и, с удовольствием затянувшись, выпустил струю дыма.

- Ты вот, Харитоша, не курил бы лучше. От этого дыма один, ведь, только вред.
- Свои курю, - хотел было отрезать Харитон, но вовремя спохватился, поперхнулся, закашлялся и, выбросив в сердцах сигарету, с досадой выпалил:
- Что вы за публика такая – комары? Суётесь куда не надо, зудите! Без тебя знаю, что делать! Прямо, как Анофалия моя - ту тоже хлебом не корми – дай только настроение испортить!

- А, ты не нервничай. Слушай, что старшие говорят. Мы уже жизнь прожили – знаем, – Комара тоже задело. Ему не нравилось, когда его ставили в ряд с какой-то там публикой. Он считал, что он такой один, и ни на кого не похож. Да, к тому же и за Анофалию обиделся – если бы не она, то у этого Харитона никогда ничего поесть не было бы - даже крошки, да какой там крошки – росинки маковой!
- И тетку такую же - себе под стать заприметил, - продолжал отчитывать Харитона Комар, – Хрумкай потом с ней всю жизнь одну капустку... жуй опилки! Обижается ещё!..

-А-а! – махнул рукой Харитон.

Некоторое время шли молча.
Первым заговорил Комар:
- Ты, Ананасы любишь?
- Апельсины я люблю, - сказал Харитон, а, про себя подумал: – Вот бы тебе его в гланды и спичку ещё в язык! И, представив Комара с Апельсином в гландах и спичкой в языке, рассмеялся.
- Чё смеёшься? Я серьёзно! – сказал Комар.
- И, я серьёзно! – сказал Харитон и примирительно похлопал своего друга по плечу.
Комар, хоть и в последний момент, но, всё же, успел вобрать в плечики свою тыковку.

Купив полторашку пива, они тем же путём вернулись в своё захолустье и расположились на поляне за домом.

- А, ты, знаешь я, ведь, переписываюсь с этой Луной, - сказал Харитон, с пшиком открывая бутылку.
Комар не сразу "въехал", о чём идёт речь, и Харитон пояснил:
- Ну, с той, что с детьми на танке.
Комар выпучил и без того выпученные глазоньки.

- Понимаешь, Луна – это образ такой, типа псевдонима, - принялся объяснять Харитон: - А, на самом деле за ним скрывается настоящий живой человек.
Харитон немного смутился и добавил: - Женщина, правда.
- И, дети тоже настоящие? – чисто машинально принялся уточнять Комар, хотя в то, о чём идёт речь, ещё явно не въехал.
- Конечно!
- А, танк?
- И танк тоже!
- А, как же тогда этот танк на Луне оказался?
- Да не на Луне, а в Бразилии!
- ??????????
- Женщина живёт в Бразилии, - принялся втолковывать Харитон: - И, поэтому, танк тоже в Бразилии. Они пошли погулять и сфотографировались на память. Понял!...
Мы с Анофалией тоже один раз ходили гулять и тоже фотографировались.
- И, между прочим, тоже у танка! – сам, вдруг, вспомнив, со значением добавил Харитон:
- У нас за гастрономом в скверике стоит, видел?
Комар обалдело кивнул.
- Вот!...

- М-мда…, - сказал Комар с застывшим изумлением в выпученных глазках и, с бульканьем, отпивая пиво прямо из горлышка.
Отпив чуть ли не третью часть, он с тем же выражением на своей рожице, глядя прямо перед собой, передал бутылку Харитону, а, затем, вытерев лапкой от пены свой хоботок, простодушно предложил:
- Так, вот с Анофалией и переписывался бы.
- А, чо с ней переписываться! Я её и так каждый день вижу, - так же простодушно ответил Харитон и, тоже с бульканьем отпив пиво, со значением добавил:
- А, Эта(!) – Родственная Душа – понимать надо, и не где-нибудь, а в Бразилии!...

Вернув бутылку Комару, Харитон достал сигареты и, закурив, продолжил:
- Вот заработаю денег и съезжу туда.
Потом затянулся, выпустил струю дыма прямо вверх, немного помолчал и, как бы оправдываясь, добавил: – Просто так – посмотрю – интересно же, как там?

Комар молча пил пиво и кумекал что-то...
 
Сделав ещё один глоток и завинтив крышечку, чтобы нечаянно не разлилось, он поставил бутылку на землю между собой и Харитоном.
- А, у тебя какой псевдоним? – явно подкалывая, поинтересовался Он.
Но Харитон этой иронии не заметил.
- Ихтиандр, - глубоко погружённый в свои мысли, ответил Он: - Рыба есть такая, вернее человек, но как рыба – плавает везде, где захочет и сколько хочет.
- Когда поедешь то? - уже серьёзно спросил Комар.
- Да, ещё точно не знаю.
- Картошку будешь брать?
- Потом, в другой раз...
Комар отвинтил крышечку, отпил пиво и передал бутылку Харитону.

– Не до того мне сейчас, - взяв бутылку и тоже отпив из неё, в задумчивости сказал Харитон: - Дело надо делать, а не сидеть на одном месте. Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно…


ВИГ