Ничего личного! глава 12-14

Глава 12.
Вероника Гараева

Сегодня с утра я твердо решила: поговорю с Викой сама. Сил моих нет смотреть на ее печальную рожицу.
Мы пили чай, и я, наконец, решилась.
-Вика, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Она удивленно и печально глянула на меня:
-Ты о чем?
-Да я же вижу, как вы отворачиваетесь друг от друга, вижу, как молчите. Вы поссорились с папой? Или я прозевала еще что-то?
Вика улыбнулась:
-Ничего интересного ты не пропустила. – Она положила на мою ладонь свою руку. – Знаешь, ребенок, у взрослых не всегда все просто.
-А что тут усложнять? Он любит тебя, ты любишь его, вот и радовались бы.
Неожиданно глаза Вики наполнились слезами, и она быстро-быстро заморгала.
-Ой, ты прости меня, Вероничка, только не надо об этом! Я так люблю его, а он, кажется, сожалеет, что ввязался в эту историю…
Вика отвернулась к окну, а я подскочила к ней сзади, обняла и прижалась покрепче.
Я дала себе слово поговорить с отцом. Может, после встречи с Маргошиным обожателем удастся как-то встретиться с папой?
Как бы в ответ моим мыслям, Вике позвонил Саша. Точнее, дядя Саша, но он мне всегда разрешает звать себя просто по имени. Из их разговора я поняла, что Викина машина готова, сегодня ее поставят на стоянку около папиной городской квартиры. Они еще немного поболтали, и договорились, что мы останемся ночевать у папы, поужинаем и поболтаем, а завтра вернемся на Викиной машине в Петровское.
Я обрадовалась и захлопала в ладоши:
-Ура! Заодно пошатаемся по магазинам, купим себе что-нибудь для поднятия тонуса. Папа меня всегда водит во всякие хорошенькие кафешки с пирожными и мороженым. Давай?
Вика кивнула. Кажется, настроение у нее стало чуть лучше. И мне показалось, что не последнюю роль тут сыграла предстоящая встреча с моим папочкой.
В общем, Вика умчалась собираться, и приложила такие определенные усилия к тому, чтобы выглядеть хорошо, что водитель, которого за нами прислали, к концу поездки уже не отводил от нее глаз. Я заерзала сзади на сидении и спросила его, давно ли он освоил слепой метод вождения. Он покраснел, пробормотал что-то вроде извинений, и нам удалось доехать до места целыми и невредимыми.
Там нас встретил немолодой, представительный дядечка. Видимо, у Маргоши с ним по молодости все-таки что-то было, потому что при одном ее имени он расцвел. В его сопровождении мы занялись осмотром вверенных нам владений.
Если честно, то Маргошина учительница – барахольщица, каких поискать. Не представляю, как Вика не испугалась такого количества вещей. Она походила по квартире, потопала по полам (на мой взгляд, она собезьянничала это у Николая!), заглянула во все углы.
Стены были сплошь увешаны фотографиями в рамках, большинство с подписями, по углам громоздились свертки старых афиш. Спальня, и так выходящая на северную сторону, казалась еще мрачнее от темных обоев и мрачных бархатных портьер.
Вика закончила обход и вышла к терпеливо ожидавшему нас Игорю Алексеевичу.
Услышав от нее утвердительный ответ, он явно обрадовался и согласился на все Викины условия. Она настояла на встрече с хозяйкой квартиры, и Игорь Алексеевич обещал, что созвонится с нами дополнительно и пришлет водителя. Я про себя подумала, что водитель будет только рад, но промолчала.
Игорь Алексеевич обещал Вике прислать женщину, которая обычно убирала квартиру, чтобы помочь упаковать вещи. Он попросил ее подготовить договор и в счет будущих расчетов выписал ей чек.
Мы вместе спустились к машине, и Вика попросила подвезти нас к большому торговому центру на Арбате. Уже в машине она подсмотрела сумму, написанную в чеке, и забавно скосила на меня глаза. Мне едва удалось удержаться от смеха. Мы чинно простились с Игорем Алексеевичем, и направились гулять.
Сказать, что мы хорошо провели день – это ничего не сказать. Сначала мы выпили кофе с крошечными, на один укус, пирожными. Зато их была целая ваза! Потом мы погуляли по магазинчикам, купили мне и Маринке плотные хлопковые маечки и еще мне короткий топ, как у Вики. Потом она затащила меня в свой, как она выразилась, любимый магазин белья, где отвела душу. Мне понравились шелковые домашние халаты на семье манекенов. Они очень уютно расположились за столиком и по-семейному пили чай. У манекена-папы халат был черный, у мамы – белый, а у их дочери – черно-белый, как шахматная доска. Вика задумалась, посмотрев на ценник, а потом махнула рукой и купила все три кимоно.
Потом Вика заметила объявление и потащила меня на выставку чучел всяких животных. Пока я любовалась на выставленные образцы, Вика приставала с вопросами к администратору. Она записала какие-то телефоны и фамилии.
Я вежливо спросила ее:
-Ты собираешься из кого-нибудь сделать чучело?
Она засмеялась и сказала:
-У моей знакомой совы посыпались перья. Я хочу попробовать ее спасти.
-Это дедушкина? Из кабинета?
Она кивнула.
Окончательно устав, в сквере между домами мы разулись и босиком уселись на скамейку. Вика купила нам вафельные рожки с мороженым, и мы молча блаженствовали. Пакеты с покупками мы положили на скамейку рядом, и я приткнулась головой на один из них. Кажется, я задремала.

Я открыла глаза, и засмеялась: от машины к нам шел папа. Я оглянулась на Вику и замерла с открытым ртом. Ее щеки покрылись румянцем, глаза засияли так, что дядечка с соседней лавки, игравший в шахматы и наблюдавший в задумчивости эти метаморфозы даже крякнул от удовольствия, а парни, сидевшие с пивными банками в руках, присвистнули.
Папа неодобрительно глянул на них, и веселье как-то разом стихло.
-Ну что, гулены, едем домой?
Он поцеловал меня в макушку, взял наши пакеты, и мы пошли к машине.
Вика оправдывалась:
-Понимаешь, мы хотели доехать до твоего дома на такси, нам Саша обещал, что мою «Шкоду» пригонит…И еще мы пригласили его на ужин, и накупили продуктов, а потом наелись мороженого и разом так устали! Пришлось звонить тебе. Надеюсь, ни от чего важного мы тебя не оторвали?
Он отрицательно помотал головой.
Я просунула голову между ними:
-А чего тогда сердитый такой?
Он помолчал, а потом ответил:
-Сашка мне еще утром сказал, что вы в Москве. И я, как дурак, все ждал, когда позвоните. Даже обедать не стал, думал, вместе посидим где-нибудь.
Я озадачилась:
-А чего не позвонил сам? Мы-то думали, ты на работе, с людьми занят.
Все еще сердито он ответил:
-Может, у вас дела какие срочные образовались? А я бы надоедал вам своими звонками.
-А мы тебе подарок купили!
Мы приехали к дому, папа выгрузил нас с пакетами около подъезда и отъехал, чтобы поставить машину в подземный паркинг.
Круглолицый парень, наверное, охранник, помог нам занести пакеты в прохладный холл. Немолодая женщина в темном рабочем платье мыла листья какого-то заморского фикуса. Она оглянулась на нас, засмеялась:
-А, это к Тимуру Вячеславовичу гости!
Мы не успели удивиться, как она догадалась, что мы к папе, как он вошел в вестибюль.
Поздоровался, подхватил наши пакеты, и повел нас к лифту. Мы ждали, пока кабина спустится, а тетенька улыбнулась нам вслед:
-Ну, надо же, нашел свою русалку!
Папа кашлянул, и буквально затащил нас в кабину.
Я дипломатично спросила:
-Эта тетенька живет в вашем доме?
Он мотнул головой:
-Она следит за порядком у нас в подъезде, и я договорился с ней, что два раза в неделю она убирает и у меня.
Мы поднялись на свой этаж, выгрузили все свои пакеты из лифта, и папа распахнул перед нами дверь.
Вика вошла в прихожую, сбросила обувь, как-то странно глянула на папу, и босиком прошла вглубь квартиры. Я, конечно, помчалась за ней.
Папа сердито спросил:
-Может, руки вымоете и умоетесь с дороги?
Вика остановилась на пороге спальни, оглянулась на меня, и мы вошли. Она присела около куклы и внимательно всмотрелась в ее фарфоровое прозрачное лицо, тихонько потрогала пальцем ее пышные волосы и тоненькую руку, и оглянулась на дверь.
Папа стоял, привалившись к косяку, с, мягко говоря, пасмурным выражением на лице.
Вика шагнула к нему, обняла и спрятала лицо, уткнувшись ему в грудь. Лицо у папы стало растерянным, он поднял руку к ее волосам и погладил. Вика только сильнее вцепилась в него.
Я проскользнула мимо папы и сказала:
-Вика! Я иду в душ. А ты можешь умыться в папиной ванной. Я думаю, он не будет возражать.- Уже на ходу, я быстро проговорила ему: - Учти, что на двадцать минут ты смело можешь рассчитывать.


Когда я через условленное время появилась в кухне, все было уже по-другому. Вика, с распущенными и влажными после душа волосами, в новом кимоно, босиком, распаковывала купленные к ужину продукты. Она смешно сморщила нос, понюхав сырокопченую колбасу. Папа, тоже с мокрыми волосами, гладко зачесанными назад, в стареньких джинсах, с удовольствием наблюдал за ней, привалившись голой спиной к изразцовой стене.
Вика сказала:
-Не прислоняйся к холодной стене, простудишься.
А я добавила:
-И не сиди раздетый. Почему ты не надел наш подарок?
Папа натянул черную майку на широкие плечи и довольно сердито посмотрел на нас:
-Заботливые какие. Да я сегодня чуть от тоски не умер, а они гуляли, и думать обо мне не думали!
Он схватил меня в охапку и прижал к себе. Видно было, что он уже совсем не сердится, а бурчит только так, для порядка.
Вика нежно на него посмотрела и сказала:
-Ну, Тим! Ну, объясняла же!
-Да ладно, я уже не сержусь. Что у нас там в меню?
Помогая друг другу, мы с Викой соорудили замечательный ужин: морской коктейль, отбивные на косточках, целая чашка картофеля-фри, зелень, брынза и тонюсенький лаваш. А на десерт мы с ней купили лукошко отборной, уже совсем летней малины.
Мы накрыли стол в кухне. После ремонта папа совместил кухню со столовой, мне так гораздо больше нравится. Кухонная часть отделяется от столовой зоны барной стойкой, очень здорово получилось. И посуду далеко носить не надо.
У нас уже все было готово, я выглянула в окно и увидела Сашин джип, он оставил его прямо у подъезда, а потом заметила, как сам он подошел к сливочно-молочной «Октавии» на стоянке и забрал у водителя ключи. Я позвала Вику, она вышла ко мне на лоджию, и мы помахали руками Саше, когда он поднял голову.
-Классная машина! Твоя? – спросила я Вику, кивнув на стоянку. – Ты, наверное, за ней соскучилась?
Вика кивнула мне, улыбаясь.
-Если честно, я уже замучилась на «Волге» ездить.
В квартиру ввалился Саша с целым пакетом продуктов и спиртного, мы с Викой пошли их разбирать. Потом все, наконец, уселись за стол. Папа достал из холодильника водку, а Вика спросила недоуменно:
-Саша, ты разве не за рулем?
Он махнул рукой:
-Да ладно тебе! Что мне от пары рюмок сделается? Если для тебя это так принципиально, позвоню диспетчеру, чтобы меня забрали.
Ужинали долго и со вкусом, потом перебрались в гостиную. Мы с Викой с ногами забрались на диван, а мужчины уселись в кресла рядом с низким столиком. Папа и Вика улыбались, от чего я тихо возрадовалась. Я принесла малину в вазочках, вздохнула:
-Эх, не догадались мороженого купить! Тогда бы это было уже полное счастье!
Саша объявил, что сегодня он работает волшебником, набрал номер, и заказал мороженого в «Баскин-Роббинсе». Целых три ведерка: мне шоколадное и ореховое, а Вике черносмородиновое!
Я радостно завопила:
-Саша, я так тебя люблю!

Поэтому, когда через полчаса снизу нам позвонили, папа велел пропустить посыльного наверх.
От дверей раздался задумчивый голос:
-В принципе, я и ожидал чего-то подобного. – Мы оглянулись, в вошедшем я сразу узнала маминого брата и своего дядю. В руках он держал три ведерка мороженого. – Я вижу, меня тут не ждали. За стол не пригласишь? – спросил он у папы.
Тот вздохнул, спокойно глянул на нас с Викой:
-Девочки, подсуетитесь, еще один прибор. – Он поднял глаза на Юзика и сказал: - Присаживайся. Может, мы тебя и не ждали, но я тебе рад.
Он потянулся к бутылке:
-Водка, коньяк?
Юзик махнул рукой:
-Давай водку.
Вика подошла к нему, поставила посуду и столовый прибор, принесла какую-то закуску и села на свое место.
Юзик выпил водку, повертел в руках рюмку и поднял на нее глаза:
-Здравствуй, Вика.
Она спокойно, не отводя взгляда, ответила:
-Здравствуй, Юра.
Первым не выдержал Саша. Он хмуро сказал:
-Мне, знаешь, политес с тобой разводить неинтересно. Ты сюда случайно заехал, или я прав, и вчера за мной кто-то катался по городу?
-Прав. Я давно подозревал, что ты или Тимур причастны к Викиному исчезновению. Но больше думал на тебя. Ты вечно возле нее вертелся. Я подумал, что она тогда к тебе могла кинуться. Я нанял ребят, они за тобой следили последнюю неделю.
Саша тяжело посмотрел на Юзика.
-Ну и как?
Тот вздохнул:
-Ну и никак. Я еще второго приставил за Викиной «Шкодой» проследить, вот она меня сюда и привела. Мне позвонили, я подъехал. Внизу был посыльный с мороженым, так я подумал, что будет лучше, если я появлюсь вот так, сразу.
Папа спросил его:
-И чего ты теперь хочешь?
Юзик задумался, повертел в руках вилку и вежливо спросил:
-Я поем? А то сегодня с обедом как-то не получилось.
Папа пожал плечами:
-Ешь, конечно, а то тебя сейчас от водки поведет. Только пьяных разборок нам и не хватало.
 Папа сумрачно глянул на меня, и я постаралась сделать самое жалобное выражение лица из всех, мне известных. К моему удивлению, это возымело действие, и отправлять меня в другую комнату папа не стал.
Они разлили еще по одной, выпили.
Юзик внимательно посмотрел на Вику и печально сказал:
-Хорошо выглядишь.
Она пожала плечами и спросила:
-Когда Агнесса Прокофьевна возвращается?
-Через две недели. Ты ей звонила?
-Да.
-А мне, значит, звонить не хотела?
Вика твердо ответила:
-Не хотела.
Папа разлил водку по рюмкам. Юзик взял свою, но пить не стал. Повертел, поставил. Неожиданно для всех он перегнулся через стол и протянул руку к Викиным коленям, открытым распахнувшимся кимоно, и каким-то странным, придушенным голосом, сказал:
-Вика, поедем домой. Я не могу без тебя.
Папа перехватил его руку:
-А вот это ты оставь!
Юзик опустился в кресло, сказал этим своим невозможным голосом:
-Поедем домой, я прошу тебя. Я так измучился за этот месяц.
Вика стянула на груди края кимоно и закрыла глаза. Она молчала.
Юзик потер щеку и, скривившись, сказал:
-И если ты все еще хочешь, давай заведем ребенка.
Вика вздрогнула, и широко открыла глаза.
Саша быстро и резко сказал:
-Не дави на нее, слышишь?
И тут я не выдержала. Я схватила папу за руку:
-Ну, и ты вот так просто отпустишь Вику? Он сейчас разведет ее на жалость, ты же ее знаешь! И в результате все будут несчастны: и ты, и она, и он! – Папа сердито поднял ко мне лицо. – Да, и он! Потому что Вика его не любит. И вообще, я тебя не понимаю. Почему ты-то молчишь?
Он пожал плечами и взял меня за руку:
-Вероника, не все в жизни бывает так, как хочется тебе. Вика сама должна принять решение.
Я топнула ногой:
-Как же вы мне надоели со своими взрослыми недомолвками и гордостью, просто беда! Чего бы проще – поговорить друг с другом начистоту. А у вас сплошные туманы при ясной погоде…
Я взяла его за руку и сказала:
-Давай, я попробую тебе помочь? Скажи Вике, что давно любишь ее, что ни одна женщина так глубоко не входила в твою жизнь, что до сих пор, пока она была женой твоего друга, ты и посмотреть не мог в ее сторону, а теперь просто не знаешь, как будешь жить, если все вернется назад…
Папа больно сжал мое плечо и грозно спросил:
-Ты подслушивала? Я ведь просил тебя не вмешиваться в отношения взрослых!
Я гордо освободилась из его рук:
-Я и не подслушивала вовсе. Я просто слышала, как ты разговаривал с Сашей, тогда, в субботу вечером.
Неожиданно Вика повернулась к папе и с трудом проговорила:
-Тим, почему ты сам не сказал это мне?
-Зачем? Твоя жалость мне не нужна, как-нибудь обойдусь. А то я временами чувствую себя чудовищем из «Аленького цветочка».
Я поднялась и строго посмотрела на Вику:
-Я думаю, что теперь тебе в самый раз повторить то, что ты ответила мне, когда я спросила тебя, нравится ли тебе папа по-настоящему?
Вика недоуменно подняла ко мне лицо, и я громко и злорадно сказала:
-Могу тебе напомнить. Ты сказала: «Я так люблю твоего отца, а он, кажется, сожалеет обо всей этой истории!» - Я повернулась к папе и спросила: - Отбросить вторую часть предложения, и будет самое то, правда?
Юзик нервно рассмеялся:
-Вика! Не слушай ее, она просто ребенок, и выдает желаемое за действительность. Вспомни о том, как нам было хорошо вдвоем! И давай, в конце концов, поговорим наедине, я не могу объясняться с тобой при посторонних!
Сашка засмеялся:
-Юра, где ты видишь посторонних? Здесь собрались все сколько-нибудь близкие тебе люди. Хочешь совет?
-Пошел ты со своими советами, знаешь куда? – Он поднялся, подошел к двери и сказал: - Вика, поедем домой! Я обещаю, что предоставлю тебе возможность все решить самой, дай мне только еще один шанс! В конце концов, я – все еще твой муж, и имею право на то, чтобы ты выслушала меня!
И вот тут папа, наконец, пришел в себя. Во всяком случае, он поднял голову, посмотрел на нас с Викой и весело удивился:
-Вы еще здесь? Ну-ка, обе марш в спальню!
Я попыталась протестовать, но он и в самом деле сердито глянул на меня:
-Давай, давай! Без тебя разберемся!
Вика схватила меня за руку и утащила в спальню. Мы услышали голос отца:
-Сашка, неси водку, она уже остыла. А ты не стой в дверях, как неродной, присаживайся.
Вика присела на край кровати и закрыла лицо руками. Я тревожно забегала вокруг нее:
-Вот теперь все будет, как надо. Я своего папочку знаю.
Дверь гостиной за нами плотно закрыли, так что, при всем моем желании, услышать, что у них там делается, было невозможно. Я разочарованно вздохнула и улеглась, прижавшись к свернувшейся калачиком Вике.


Глава 13.
Тимур Гараев

Утро вышло скомканным.
В голове гудели такие колокола, что я с трудом расслышал дверной звонок. Распахнув дверь, я увидел Сашку.
Вот уж кому повезло! Свеж, чисто выбрит. Перешагнув через порог, насмешливо и сердито он посмотрел на меня:
-Я за тобой.
Организм у него такой, как будто и не пил вчера до трех часов. В полчетвертого, осатанев от выпитого, мы готовы были уснуть, благо свободных комнат полно, но Сашка вызвал водителя, и увез Юрку. Я с благодарностью подумал, что это было к лучшему: мне было бы трудно утром увидеться с ним.
После ухода Вики мы ни слова не сказали друг другу о том, что нас обоих мучило и беспокоило, даже имени ее не упомянули, но под утро я почувствовал, что Юрку отпустило. И тогда мы вышли на лоджию с сигаретами, вдохнули свежий ночной воздух, и Сашка сказал:
-Ну, я рад за нас! Мужская дружба – это то, ради чего стоит жить.
Юрка мрачно кивнул и протянул мне руку.
Я сглотнул и выдавил:
-Юрка! Если…
Он сердито сказал:
-Вот только слов никаких не надо. Я и так знаю, что ты для меня сделаешь все, и даже больше.
Он постоял молча, а потом сказал с тоской:
-И напрасно ты думаешь, что это мы с тобой все решили по-мужски. А на самом деле все решила она. Поэтому я решил сохранить хотя бы друга, если уж не смог удержать женщину.
Сашка кивнул и подытожил:
-Значит, так тому и быть.


Я постоял под душем, постепенно уменьшая температуру воды, потом наскоро побрился. Махом промчался в кабинет, на ходу собирая по квартире брюки, рубашку, часы и телефон.
Влетел в кухню и застал там мирную картину: Сашка чинно пил кофе с рогаликом, а Вика улыбалась ему.
Я жалобно попросил:
-Вика, можно и мне чашечку?
Сашка поднялся и строго сказал:
-Нельзя. На работе выпьешь. Будет тебе и кофе, и какао с чаем.
Он обернулся к Вике и нежно сказал ей:
-Спасибо тебе, мы уже убегаем.
Он подтолкнул меня к двери, не давая перемолвиться с Викой и словом:
-Успеете еще наговориться.
Уже с лестничной площадки я крикнул Вике:
-Дождись меня! Я освобожусь, и вместе поедем в Петровское.


Навалилось сразу тысяча дел. Не удалось выкроить время, даже чтобы пообедать вместе. По известной причине, обедать мне не сильно и хотелось. Голова после вчерашнего просто раскалывалась. А Юзик так и вовсе на работу не явился.
-Слушай, может, заехать к нему? – обеспокоено спросил я Сашку. – Как ты думаешь?
Он махнул рукой:
-Заезжал уже. Все нормально. Юзик – натура творческая, ему можно хоть неделю на работу не ходить, ничего без него не случится. Это если мы с тобой загуляем, так все замрет. – Он почесал голову: - Надо было в архитекторы идти: почет, деньги хорошие, работа чистая. Опять же, не ищет никто.
В этот момент затрезвонил его мобильный, в десятый раз с тех пор, как мы вышли покурить. Сашка чертыхнулся, бросил сигарету и умчался куда-то.
Часа в четыре я просто вышел из кабинета, сказал Елене Сергеевне, что меня уже не будет до понедельника, сел в Сашкину разъездную «Тойоту», и меня отвезли домой.
Девочек я не застал. В квартире было пусто и чисто. Следы пребывания вчерашних гостей исчезли.
Я походил по комнатам. В спальне на кресле лежал Викин вчерашний халатик. Воровато оглянувшись, я поднес к лицу тонкий шелк, вдохнул свежий горьковатый запах ее туалетной воды. Потом подумал, что со стороны выгляжу полным идиотом. Сердясь на себя, вынул телефон и набрал ее номер.
-Ты где?
-Мы рядом, в супермаркете. Не дождались тебя и решили закупить продукты. А ты уже дома?
-Конечно.
-Голодный? Жди нас, мы скоро уже будем.
И действительно, через десять минут они появились в квартире, донельзя озабоченные и деятельные.
Вика прошла мимо меня в кухню, включила плиту под кастрюлькой, накрыла стол салфеткой. В кастрюльке что-то забулькало и умопомрачительно запахло сытным мясным духом. Я неожиданно почувствовал зверский голод, так, что даже в голове помутилось.
Вика сказала:
-Присаживайся. Мы приготовили биточки по-казацки, есть еще салат и творожная запеканка. Будешь?
Я так энергично закивал, что обе засмеялись.
Где-то в прихожей залился трелями Вероникин телефон, и она умчалась, на ходу задевая стулья.
Я подошел к Вике, взял ее лицо в ладони:
-Как ты?
-Уже лучше, - ее губы дрогнули в улыбке, и я поцеловал ее. Потом еще, и еще. Услышав шаги Вероники, она отскочила от меня, как ошпаренная кошка.
Мы переложили сумки с продуктами в мою машину. «Октавию» было решено оставить в Москве, потому что с понедельника Вика собиралась приступить к своему новому заказу, и мы, к моей несказанной радости, должны были вернуться в город вместе.
В Петровское мы приехали уже по темноте. Тетя Катя, Сиротка и Джедай обрадовались нашему возвращению. Вероника запрыгнула ей на шею, взахлеб рассказывала о поездке.
-Кстати, мы там встретили моего дядю, - небрежно бросила Вероника, играясь с Сироткой. – Возникли кое-какие проблемы, но папа с ними справился. Правда?
Тетя Катя присела на стул:
-О, Господи! – пробормотала она. – О чем же вы договорились?
Я пожал плечами:
-В общем, ни о чем. Но я рад, что Юрка все знает. Он – хороший парень. Думаю, что остальное расставит на свои места только время.
Я с сигаретой вышел на веранду, а тетя Катя тихо спросила у Вики:
-А ты-то сама что решила?
Вика вздохнула и пожала плечами:
-Я люблю Тимура, и с этим уже ничего не поделаешь.
Тетя Катя поднялась и уже громко сказала:
-Ну, вот и ладно. – Она обняла Вику за плечи: - Я за вас обоих ужасно рада! Вероника, неси фужеры, а я достану шампанское. За это стоит выпить!
 
 Уже поздно вечером я поднялся в Викину спальню. В душе шумела вода. Я уселся в кресло около туалетного столика. Дожидаясь Вику, я рассматривал безделушки и изящные флакончики на столике.
Она появилась, свежая и прохладная, уселась на ручку моего кресла и взяла в руки щетку для волос. Я задумчиво смотрел на ее отражение. Вспомнил, как неделю назад вот так же сидел здесь, обуреваемый ревнивыми обидами и сомнениями.
-О чем ты задумалась? – спросил я.
Вика вздохнула, опустила руку со щеткой:
-В понедельник у меня заканчивается отпуск.
Я нахмурился.
-Напишешь заявление, сделаем приказ о переводе. И очень хорошо все получится, вроде так все и задумано было.
Она поежилась:
-А как быть с ребятами? Им я что-то должна объяснить. Мы проработали вместе три года, они все ко мне хорошо относились.
Я вынул из ее рук щетку, приткнул куда-то на столик. Потянул Вику за руку, и она легко соскользнула ко мне. Зеркало отразило пестрое черно-белое смешение цветов наших кимоно, почему-то напомнив картины раннего Пикассо.
-Знаешь что? Я ничего больше не хочу слушать. Иди ко мне.

Разбудила меня Вика.
Она вошла в спальню, умытая и по-утреннему бодрая.
-Ау, Тим! Завтрак готов.
 Завидую людям, которые легко поднимаются по утрам. Мне это никогда не удавалось. Я попытался закрыться подушкой, но Вика со смехом потянула ее:
-Подъем, соня!
Я отбросил подушку, поймал ее за руку и потянул к себе.
Она отчаянно сопротивлялась:
-Тимур! Прекрати это сейчас же!
Я радостно ощутил всплеск желания от ощущения ее гибкого тела под руками, ставший привычным за последнее время.
Она перестала сопротивляться и только тихо попросила:
-Ну, Тим, нас ведь ждут!
Я поцеловал ее грудь и с сожалением выпустил из рук. Виновато сказал:
-Никак не могу привыкнуть к мысли, что в любой момент протяну руку – и ты рядом.
Раскрасневшись от нашей возни, Вика подняла ко мне такие сияющие глаза, что я взял ее руки и спрятал в них лицо. Потом подтолкнул ее к двери:
-Ладно, иди уж. А то и в самом деле до греха доведешь.
Она засмеялась, поправила волосы и исчезла за дверью.

После завтрака девочки занялись уборкой в доме, они все время хором кричали, чтобы я не ходил никуда, и не разносил грязь. Потом, наконец, они угомонились, и тетя Катя читала им куски своей статьи, а я устроился неподалеку от них на веранде со своими снастями. Сергей позвал меня на ночную рыбалку, и я перебирал свое хозяйство.
Тетя Катя вспомнила о каком-то старинном покрывале, которое с незапямятных времен хранится у нее в мансарде. Все направились на розыски этого покрывала. Вернулись все раскрасневшиеся и довольные, с кучей всякого тряпья. Притащили машинку, и затеяли шить какие-то подушки. Тетя Катя и Вероника отпороли шелковую подкладку и бахрому, а Вика увлеченно кроила и вырезала что-то огромными портновскими ножницами.
Они совершенно не обращали на меня внимания. Стало обидно, и я сердито спросил, не примут ли они и меня в свою компанию. Они подняли головы, Вика засмеялась, поцеловала меня в макушку и принесла большую кружку ледяного компота.
Я послонялся еще некоторое время около них, а потом поднялся в спальню и уснул.
Проснулся я оттого, что Вика легла рядом со мной.
-А где все? – спросил я.
-За Вероникой пришла Маринка, они пошли играть в лото.
Я заинтересованно поднял голову:
-Значит, наконец, мы одни?
Она засмеялась, а я повернул ее к себе.

Вика уснула на моей руке. Хотелось курить, но я не стал беспокоить ее, и лежал молча. Она сонно дышала рядом, уткнувшись мне в плечо, пушистые волосы касались моего лица.
Я подумал, что месяц назад даже в самых смелых мечтах не мог себе такого представить. Не было в моей жизни женщины, с которой мне хотелось бы разделить послеобеденную лень выходного дня. Никогда я не прислушивался к чужому дыханию. Я с удовольствием подумал, что всю ночь Вика будет рядом, а завтра еще один выходной. И уже вовсе с удовольствием вспомнил, что в понедельник она уедет со мной в Москву.
Я осторожно скосил глаза на лицо спящей рядом девушки. Ее темные ресницы дрогнули, и она открыла глаза:
-Ты не спишь?
-Нет. Я тебя охраняю от драконов.
Она насторожилась:
-От каких?
Я засмеялся:
-У всякой уважающей себя принцессы должна быть парочка злобных драконов. Иначе как ее рыцарю удастся доказать ей свою любовь?
Она хмыкнула:
-Ну, положим, я знаю парочку способов…

Вика ушла в душ. Я подумал, и присоединился к ней.
На зеркальной полочке в ванной я заметил свои бритвенные принадлежности. Обычно они лежали в ванной комнате, примыкающей к кабинету.
Я удивился:
-Откуда это здесь?
Вика слегка покраснела и сказала:
-Знаешь, я подумала, что тебе пора перебраться в мою спальню насовсем.
Я повернулся и взял ее за плечи:
-Ты и правда этого хочешь?
Она нахмурилась:
-Тим, ты все время делаешь так, чтобы я признавалась тебе в любви. А сам молчишь. Если бы не Вероника, я не знаю, сколько бы мы еще напутали и накрутили сложностей в наших отношениях.
-Я не умею говорить это вслух. Это плохо?
Она вздохнула:
-Конечно, каждой женщине хотелось бы услышать признание в любви. По всей форме: на белом коне, с цветами, кольцом и клятвами. Но я потерплю, может быть, когда-нибудь это и сбудется. А пока мне вполне достаточно того, что ты так замечательно хорошо ко мне относишься.

Поздно вечером мы поехали за Вероникой. Игроки в лото сидели на веранде. Вика прошла в калитку и подошла к ним. Алексей Федорович доброжелательно всмотрелся в ее лицо:
-Вика, мы так рады видеть вас. Присоединяйтесь, сейчас будем пить чай. Лариса купила английское печенье к чаю, очень вкусное.
Лариса Евгеньевна поднялась за чашками, а мы оба хором стали отказываться.
Хозяйка дома с интонациями, когда-то слышанными, но забытыми мной, весело сказала:
-Пенки от клубничного варенья, господа королевские пажи!
Маринка и Вероника взвизгнули:
-Мы обязательно будем!
Пришлось и нам подсесть к столу. Зато я пристроился около Вики. Она от варенья отказалась, пила чай маленькими глотками. Я залюбовался на нее, и проследил момент, когда Лариса Евгеньевна обратилась ко мне. Я вопросительно поднял на нее глаза, а все остальные за столом заулыбались.
Вероника сказала:
 -Не обращайте на него внимания, он теперь все время такой.
Я нахмурился, но Маринкина бабушка весело глянула на меня и сказала:
-Звонила Маргоша. Ее знакомый в совершенном восторге от знакомства с Викторией. – Она обернулась к Вике: - Вы взялись за эту работу?
Моя красавица кивнула, отставила чашку и вздохнула:
-В понедельник я выхожу из отпуска. Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Лариса Евгеньевна всплеснула руками:
-Так это мы во время отпуска не давали вам отдохнуть от работы и заказов?
Вика улыбнулась:
-Вы даже не представляете, как помогли мне.
Я про себя подумал: и мне тоже. Но благоразумно промолчал.
-А как же Вероника?
Вика засмеялась:
-Мы с ней хорошо сработались. Она поедет с нами, днем я буду брать ее с собой, а вечером сходим куда-нибудь в ночной клуб, потанцуем, а на выходные будем приезжать.
Маринка скорчила отчаянную рожицу, и Алексей Федорович пришел на помощь своей любимице:
-И зачем это? Просидеть прекрасное летнее время в душном и пыльном городе. Вот что, друзья, оставляйте девочку дома. Екатерина Алексеевна присмотрит за ней, а днем они с Маринкой сами себя прекрасно развлекут. Я обязуюсь присмотреть за ними на реке.
Я насторожился и заметил:
-Вероника – взрослый человек, лучше спросить у нее самой.
Вероника задумалась, а потом честно ответила:
-Я думаю, что вам и без меня в городе не будет скучно. Вика как раз разберется со своей новой работой. Если хочешь, после выходных я с вами уеду, а пока мы с Маринкой позагораем. И Санчо одного бросать не хочется, а в городе ему совершенно нечего делать. Он ночные клубы не одобряет.
Алексей Федорович заметил:
-И правильно делает.
Перед сном я зашел к Веронике, уселся на кровать и спросил:
-Ребенок! Ты же не считаешь, что мешаешь нам с Викой?
Она фыркнула:
-Да если бы я тогда не вмешалась, вы неизвестно до чего договорились бы! А сейчас я чувствую, что могу вас на некоторое время оставить одних. Как раз за неделю вы за мной соскучитесь, и всем будет хорошо!
Она обняла меня за шею, и я подышал теплым девчачьим запахом ее волос.
Слегка отстранил ее, потушил свет и, выходя, сказал:
-Я так рад, что ты у меня есть.
Последнее слово всегда должно остаться за ней. Я услышал в ответ на свое признание победно-насмешливое: «Еще бы!»


В воскресенье я еще затемно уехал на рыбалку, усилием воли заставив себя оторваться от Викиного сонного душистого тепла. На свежем воздухе мне сразу стало легче.
Серега уже ждал меня. Мы добрались до станции, взяли лодку, завели мотор и через полчаса были на месте. Небо начинало светлеть.
В отличие от прошлого раза, рыба брала хорошо. В прозрачной воде было хорошо заметно движение темного длинного тела, мощные рывки следовали один за другим. Скоро стало совсем светло, наступила пауза, и мы решили выпить чаю.
Девочки мне еще с вечера навертели огромный сверток с бутербродами. Серега присел, грея руки о чашку, хмуро молчал.
-Ничего не случилось? – спросил я. – Чего ты такой, на себя не похож?
Он поморщился.
-У сестры моей неприятности. Они с мужем два года назад уехали в Россию, к нему на родину. Он на работу устроился, в транспортную фирму. И Ирку хозяйка фирмы к себе взяла, за домом смотреть. Вроде все нормально было, Игорь компенсацию получил, за квартиру взнос сделали. А вчера Ирка позвонила, плачет. Оказывается, Игорь роман завел с хозяйкой, дома не ночует. Она, видно, давно подозревала, а тут хозяйка сама к ней пришла. Говорит, что беременна от Игоря, деньги давать стала, чтобы Ирка с сыном уехали. Татьяна ей сразу сказала: собирай вещи, Сергей тебя заберет.
Я вспомнил, как Вика провела те сутки, когда я привез ее к себе, и поежился.
-Да какие вещи? Пусть бросает все и едет, а здесь встретишь. Чего ей там тебя дожидаться?
Сергей допил остывший чай, зашарил по карманам брюк, ища сигареты.
-Тут такая история. Мы втроем после училища попали служить в одну часть, Игорь, я и Татьянин муж, Славка. – Он тяжело глянул на меня. – Да, Татьяна была женой моего друга. На их свадьбе Игорь с моей сестрой познакомился, а через год и им свадьбу гуляли. А потом все жизнь так перекрутила. Ребята собирались семьи в Россию отправить, а тут очередные беспорядки начались. Всех женщин и детей собрали в военный госпиталь, а эти отморозки туда сразу направились, видно, наркоту искали. Началась перестрелка, Славка собой детей закрыл, его убили первым. Меня в ногу сильно ранило, это с тех пор я хромаю. И Сережке, моему крестнику, пуля попала в спину, повредила позвоночник. Ирка его и по врачам возила, а все без толку. Говорят, что нужна операция, очень дорогая, но положительный исход не обещают, а вот ухудшение очень возможно. Так что я завтра еду, Ирка без меня не справится.
Я кивнул.
-А с Татьяной ты как?
Сергей отбросил сигарету, поднялся.
-Я год по госпиталям провалялся. Татьяна уехала к Славкиным родителям, в маленький поселок на Волге. И за год обоих похоронила. Я, как чуть оклемался, сел в свою «Ниву» и поехал к ним. Славкиного брата жена Татьяну невзлюбила, к мужу ревнует, ни на минуту не оставляет их одних, ей совсем ни к чему то, что Татьяна с дочерью у них живут. Работы в поселке нет, вода привозная. Посмотрел я на их жизнь, да и позвал Татьяну: «Поедем со мной». Она даже не спросила, куда, сразу согласилась. Знаешь, после того, что мы там, на границе, пережили, нам трудно понять людей, которых это не коснулось. Мы-то знаем, что главное – это не дом и достаток, главное – чтобы все были живы. А потом у нас вообще все наладилось. В смысле, Татьяна мне всегда нравилась, просто раньше это не к чему демонстрировать было. Так что, когда Славка у нас родился, имя мы ему не выбирали.
Я помолчал.
-Когда едешь?
-Завтра, а в четверг, думаю, вернемся.
Я повернулся к нему.
-Ты, Серега, успокой сестру. Я все равно собирался на осень искать женщину, чтобы за домом следила. Ну, там убрать раз в неделю, или еще что. Если не найдет чего получше, пусть работает. А поселиться может в доме тети Кати, где вы раньше жили. Там вход отдельный и дворик маленький, но свой. Они друг другу не помешают, а мне спокойнее будет, все-таки тетя Катя не девочка молоденькая.
Сергей покосился на меня, вздохнул:
-Тимур! Даже не знаю, как благодарить тебя.
Я тоже поднялся:
-Да ладно тебе! Решено: вези племянника и сестру, а я со своими женщинами поговорю.

Однако, когда я вернулся с рыбалки, девочек дома не было. Тетя Катя сказала, что они уехали в город, по делам. Что еще за дела?
Впрочем, я не успел почистить пойманную рыбу, как девчонки вернулись. Они выгрузили из машины пакеты с покупками.
Я спросил:
-Где это вы пропадали?
Вероника снисходительно улыбнулась:
-У женщин свои секреты. Мы купили тебе пива, я кладу его в холодильник.

Вика подала на стол огромное блюдо жареной рыбы. Я принес пиво и белое вино для дам. За столом я осторожно завел разговор о Серегиных неприятностях. Как я и ожидал, тетя Катя одобрила мое решение:
-Вот и хорошо, все не одна тут буду! Это летом у нас тут шумно, а как осень задождит, так можно неделю с живым человеком словом не перемолвится. А что там с мальчиком?
Я пожал плечами, не желая вдаваться в семейные подробности Сергея.
-Я и сам толком не знаю. В пятницу познакомитесь, все узнаешь.

К вечеру стало прохладно. Ветер отдувал кисею занавесок, шелестел полосками жалюзи.
Вика пришла из душа, сбросила полотенце на кресло и улеглась рядом, свернувшись калачиком. Повздыхала и затихла.
Я насторожился.
-Ты чего?
-Ничего. – И неожиданно заплакала, да так, что слезы потекли сквозь пальцы.
Я растерялся.
-Я обидел тебя чем-то?
Она судорожно замотала головой, потом, также неожиданно для меня, обхватила мою шею руками, стала бестолково целовать еще мокрыми и солеными губами в лицо, в губы.
Я отстранил ее, приподнялся на локте:
-Вика, ты можешь толково сказать, что случилось?
Она опять заплакала, но уже как-то тише.
-Ну, понимаешь, эта женщина с больным ребенком… я так благодарна тебе, что ты хочешь ей помочь… а я себе прямо героиней казалась, что смогла вот так просто развернуться и уйти от мужа… а я его просто не любила, и геройства тут никакого нет … а ты…
Я прижал ее к себе, успокаивая, шептал:
-Тихо, тихо. – Я натянул на ее оголившееся плечо махровую простыню, поцеловал сквозь грубую ткань.
Она затихла. Потом отогрелась, отошла, вытащила руку из-под простыни, откинула ее, прижалась ко мне телом во всю длину и поцеловала в шею. Но это уже было совсем по-другому, чем несколько минут назад, и я провел ладонью по гладкой коже ее бедра, от колен до талии, отчего она застонала где-то у моего уха.

Глава 14.
Вика Голембиевская

Тимур подвез меня к офису, внимательно посмотрел на меня, потом наклонился и поцеловал прямо в губы.
-Не бойся, я рядом.
Я заметила круглые глаза охранника на стоянке. Конечно, он видел, как мы целовались. Черт, как же пережить-то все это?!
Я сжала челюсти, вылезла из машины, дождалась Тимура и вместе с ним подошла к двери офиса. Он оценивающе глянул на меня:
-Готова?
-Да.
Тимур вздохнул:
-Хорошо выглядишь.
Я кивнула ему и прошла вперед.
Надо сказать, вчера мы с Вероникой еще раз посетили маленький магазинчик его знакомой в старой части города. Я приобрела там светлый полотняный костюм и совершенно чудный топ вишневых тонов, в вырезе которого замечательно смотрелся подарок Тимура. Я подобрала к костюму нарядные бордовые туфли с закрытым носком и пяткой. Марина оценивающе глянула на мой вид, поискала и принесла подходящую светлую сумку с полотняными вставками и бордовый поясок крокодиловой кожи. Я и без Тима знала, что выгляжу хорошо.
Внизу, у лестницы, он придержал меня:
-Значит, как договорились. До десяти часов у меня планерка, потом я заберу тебя, посмотрим твой новый кабинет. Распорядишься насчет мебели, к завтрашнему дню все подготовят. А в обед можете отметить у Рустама твой уход. Учти, я буду рядом, в соседнем зале. После обеда я тебя увезу, у нас с тобой важная встреча, мне нужно, чтобы ты на ней присутствовала. А завтра с утра можешь выходить на новое рабочее место. Я думаю, за понедельник все обсудят наши новости, привыкнут к мысли о твоем уходе, и со вторника офис будет работать в нормальном режиме. И вопросов задавать не будут.
-А ты? – Он непонимающе глянул на меня, и я пояснила: - Ты не боишься расспросов?
Он почесал переносицу дужкой солнцезащитных очков, вздохнул:
-Сам я никому вопросов не задаю, да и от других не приветствую. Ну, вперед!
В вестибюле его сразу же задержал знакомый, а я поднялась на свой этаж в одиночку. Перевела дух, нацепила на лицо дежурную улыбку, повернула ручку тяжелой двери и вошла.
Первым меня увидел Олег. Он поднял на меня глаза, и радостно заорал:
-Вика! Ты вышла уже, что ли? Ну, наконец-то!
Все собрались около меня, даже Игорь оторвался от своего ненаглядного компьютера, и вышел к нам.
Света внимательно оглядела меня и ахнула:
-Выглядишь – просто блеск!
Юлька поддержала ее:
-Ты, вроде, ремонтом собиралась заняться, а выглядишь, как будто в Испании отдыхала. Загорела и похорошела просто неприлично!
-Прилично, прилично! – протиснулся к нам Саша Алексеев. – Действительно, как отдохнула?
Я засмеялась:
-Можете не верить, но я почти все время занималась ремонтами.
В комнату вошел Юзик, глянул на меня и незаметно кивнул. Я наклонила голову и насторожилась.
С обычными насмешливыми интонациями он спросил:
-Ну, что? Рассказала все новости?
-Да нет, я не хотела без тебя.
Я увидела обращенные ко мне лица ребят и спокойно произнесла:
-Я написала заявление об увольнении, с сегодняшнего дня.
Первым пришел в себя Олег.
-Вот это да! – Он повернулся к Юзику: - Юрка, ты сошел с ума, что хочешь отпустить ее?
Юра вздохнул, подошел ко мне, встал рядом, прикоснулся рукой к моему локтю и сказал:
-Это еще не все наши новости.
Он ободряюще кивнул мне, и, волнуясь, я начала:
-Ребята! Мы проработали вместе три года, я от вас многому научилась. Вы стали мне настоящими друзьями. Мы с Юрой познакомились у вас на глазах. Поэтому вам первым мы хотим сказать, что приняли решение расстаться.
Воцарилась тишина. Олег, с сожалением глянув на Юру, сказал:
-Надеюсь, что вы нас просто разыгрываете.
Юра накрыл своей ладонью мою руку, сжал ее:
-Нет. Все так и есть. – Он помедлил, продолжил: - Я думаю, что мы можем рассчитывать на вашу поддержку и понимание.
Света с Юлей переполошились:
-Ой, Вика, как жалко!..
Я улыбнулась и решительно объявила:
-По сложившейся традиции, приглашаю всех в «Аланию», отметим мой уход. Я позвоню Рустаму и закажу все на половину первого, если никто не возражает.
Олег и Саша Алексеев переглянулись, и Саша сердито сказал:
-Мы таки очень возражаем. Юра, ты – больной на всю голову! Значит, это правда, все эти разговоры и слухи. О, Господи.
Света вмешалась:
-Подожди, а куда ты хоть уходишь-то?
Я ничего не успела ответить. В этот момент дверь открылась, и появился Тимур.
Страшно деятельный, видимо, под влиянием только окончившейся планерки, он решительно подошел к нам, по дурацкой мужской привычке пожал по очереди ребятам руки, а девчонкам кивнул.
-Ну, надеюсь, вы тут уже наговорились. – Он повернулся ко мне. – Вика, я за тобой.
На глазах онемевших от изумления зрителей он взял меня за руку, другой рукой ловко обнял за плечи и решительно направил к выходу. Уже от дверей он оглянулся и благодарно кивнул Юре. Дверь за нами закрылась.
Тимур с насмешливым интересом посмотрел на меня:
-Ну, как ты?
Я поежилась.
-Живая. Но ты появился очень вовремя.

Последующий час я осматривала свои новые апартаменты, иначе это назвать трудно. Раньше эти комнаты занимал офис страховой компании, но сейчас они уже пару месяцев пустовали. Здесь был мой кабинет, рабочая комната на четыре стола и еще небольшая комнатка непонятного назначения, с мягкой мебелью и низким журнальным столиком.
Тимур сказал:
-Это для бесед с посетителями, наверное. Но ты, если захочешь, можешь использовать для этих целей нашу общую комнату для переговоров, там гораздо удобнее.
Я кивнула:
-Давай, я сначала присмотрюсь, а потом решу.
Я переговорила с завхозом, и мы сделали все необходимые распоряжения.
-Штат наберешь сама. Для начала человека два-три, а там, как будет нужно. У меня есть хорошая сметчица на примете, пришлю ее тебе.
-Я позвоню своему декану, посмотрю на наших выпускников. Может, кто-то ищет работу.
Он кивнул. Воспользовавшись тем, что мы остались одни, подошел ко мне и обнял за талию, запустив руки под мой пиджак. Посмотрел на мое лицо, но целовать не стал, опасаясь помады:
-Нет, разве можно так краситься? Поцеловать некуда.
Дверь распахнулась, и в кабинет ввалился Саша Задорожный, с большой коробкой в руке.
Укоризненно сказал:
-Вы все целуетесь? И что же это делается, граждане? Вам дома места мало, что ли?
Тимур, не выпуская меня из рук, спросил:
-Сашка! Тебе чего надо, а?
-От тебя – ничего. Вот пришел девушке подарок сделать, чайник принес. – Он протянул мне коробку. – Ужасно люблю с тобой пить кофе. И учти, - добавил он в сторону Тимура, - я теперь ближе к Вике, чаще буду в гости ходить.
Я взяла коробку, заглянула внутрь. Действительно, чайник.
-Саша, я тебя люблю.
Он скосил глаза на Тимура и весело сказал:
-Там тебя в приемной толпа народа дожидается.
Тимур вздохнул, наклонился ко мне и сказал:
-Ну, тогда до встречи.


Мы устроились в банкетном зале. В послеобеденное время там почти никого не бывает. Рустам сам проследил, чтобы все было, как следует. Он подмигнул мне, уходя.
Юлька с завистью сказала:
-И как некоторым так удается вертеть мужиками, вот скажи?
Я нахмурилась:
-Это ты о чем?
-Да вот хоть его взять, к примеру. Можно сказать, с руки ест! А какой почет и уважение оказывает! Я в прошлом году заказывала здесь столик на день рождения, попробовала с ним так фамильярничать, так он меня пообещал свозить на выходные на свою дачу. Прикинь?
Светка засмеялась:
-Мусульмане – они все такие. Русских женщин не уважают.
Я нахмурилась.
-Если ты имеешь в виду конкретно хозяев этого заведения, так они христиане.
-С чего ты взяла?
-Да ты в меню посмотри, там свинины полно!
Юлька махнула рукой:
-Ты же знаешь убойную силу Викиной скромности? Когда этот ресторан только открывался, мы с ней сюда заскочили. Во-первых, она запоминает с первого раза все эти дикие названия, во-вторых, пошла на кухню, чтобы узнать рецепт вот этой жареной в меду лапши, убей меня, если я смогу воспроизвести, как она называется. В-третьих, сделала им убойную рекламу: весь наш офис и все наши клиенты теперь здесь завсегдатаи.
-Так ведь и правда, вкусно и недорого кормят!
-Ну и, помимо прочего, подружилась с хозяином: помогла его племяннице поступить в институт!
Я засмеялась.
-Помогла! Да у девчонки – несомненный талант! Если бы вы видели ее работы, это просто сказка Востока!
Светка махнула рукой:
-Я прекрасно помню, как ты на прием к ректору ходила, носила ее рисунки. У твоего таланта ни прописки, ни воспитания, ни образования толкового!
Я кивнула:
-Ну да, я ей по английскому переводы делать помогала, потому что там, дома, у них вообще иностранный не учили. Учителей не было. Там почти война, где уж тут английский учить?
Наши препирательства прервало появление моих гостей. Юзик не пожелал к нам присоединиться, но это бывало достаточно часто. А вот появление за столом Ольги Костромеевой меня насторожило. Мы все уселись за стол, официант наполнил наши бокалы.
Олег и Саша переглянулись. Потом Саша поднялся:
-Вика! Объявляя о своем решении уйти, ты сегодня сказала, что училась работать у нас. Я уже не мальчик, но хочу тебе признаться, что и ты нам многое дала. Ты – образец ответственного отношения к делу, прекрасный работник, отзывчивый, добрый человечек. И просто красавица. В общем, я закругляюсь, а то меня сейчас все сожрут. Мы все желаем тебе счастья, успехов на новом месте. И, чтобы ты знала, я очень завидую Тимуру.
Саша потянулся ко мне с бокалом, а Олег засмеялся:
-Жалко, Гараев тебя не слышит!
Все зазвенели хрусталем, зашевелились, заговорили. И все равно я расслышала, как Ольга наклонилась к Юльке и спросила ее:
-Гараев-то тут при чем?
Та только дернула плечом. Ясно, Ольгу у нас не особо жаловали за высокомерие, близость к начальству и завистливость.
Разговор перескакивал с темы на тему, обсуждали новые заказы, полученные уже после моего ухода, расспрашивали меня о новой работе.
Воспользовавшись паузой в разговоре, Костромеева спросила, где, собственно, я буду работать.
Светка ей пояснила:
-Вика переходит в фирму Гараева, ты разве не знала? Это ей готовят помещение на втором этаже. Я уже и то сбегала посмотреть.
Костромеева как-то резко выпрямилась, но промолчала.
А Светка, как ни в чем не бывало, продолжила:
-Интересно, как у вас там платить будут?
Я пожала плечами:
-Я и сама еще не знаю. Но обязательно все это обдумаю, ты же меня знаешь!
Юлька уважительно сказала:
-Да уж, знаем!
Мы наговорили друг другу кучу приятностей, а потом Олег принес пакет.
-Это тебе на память о нас.
Я раскрыла тисненую бархатом коробку и ахнула: это был альбом, очень редкое издание, французская гобеленовая вышивка восемнадцатого века.
Костромеева, вытянувшая от любопытства шею, разочарованно сморщила нос.
Я подняла глаза на ребят:
-Вы с ума сошли! Это же дорого безумно!
Олег засмеялся:
-Какие между друзьями счеты! Мы рады, что угодили.
Ближе к трем часам, когда общее оживление стало спадать, в зале появились Тимур, Юра и Саша.
Юра насмешливо посмотрел на нас и полушутя заявил:
-Торжества по случаю перехода Вики на другую работу можно объявлять закрытыми? Чувствую, сегодня от вас никакого толку не будет, до утра все свободны.
Тимур направился к вышедшему ему навстречу Рустаму, а я поймала напряженный взгляд Ольги. Этой-то что не так?
Мы поблагодарили Рустама, шумно препираясь, вышли из кондиционированной прохлады зала в московскую жару. Все расселись по машинам, Светку и Юлю забрал Саша. Ольга Костромеева демонстративно подошла к машине Юзика.
Тимур приобнял меня за плечи:
-Пойдем?
Рустам удивленно посмотрел на все это, а потом не то сердито, не то одобрительно сказал ему:
-Ну, ты – красавчик!
Тимур хмыкнул, а все, впрочем, кроме Костромеевой, засмеялись.


Мы ехали в машине, и я была так взбудоражена встречей с ребятами, что не заметила, как подъехали к дому Тимура.
Я недоуменно глянула на него:
-Ты же говорил, что у нас встреча?
-Ну да, и очень важная.
Он открыл передо мной дверь, схватил меня за руку и протащил через прохладный холл к лифту.
-А почему тогда?..
-А потому. Помолчи, а?
Он начал целовать меня еще в лифте, потом торопливо втащил в квартиру, на ходу стянул пиджак и юбку, потом стянул топ и чуть притормозил в своем движении. Но теперь уже спешила я. Прохладный шелк покрывала не остудил моей разгоряченной кожи, и размеры вселенной внезапно сузились до размеров нашей спальни.

Я вышла из душа. Тимур лежал на подушках, заложив руку за голову, и внимательно смотрел на меня. Я запрыгнула на кровать и устроилась рядом.
-Тим, слушай, как же мы будем работать вместе?
Он вздохнул:
-Думаю, что привыкну к тебе.
Я приподнялась на локте и грозно сказала:
-И не надейся!
Он жалобно посмотрел на меня:
-Ну, хоть чуточку!
Я смягчилась:
-Чуточку можно.
Кажется, я уснула. А когда проснулась, мы решили, что на работу сегодня можно больше не идти. За окном вечерело.
Тимур подошел к окну, закурил.
-Сегодня безумный день. Не знаю, как по твоим ощущениям, а я чувствую, что Юрке должен. Даже не знаю, смог бы на его месте поступить так, как он?
Я рассудительно сказала, помолчав:
-Юра знает, что косвенной причиной случившегося был он. У него масса недостатков, но он всегда честно платит за то, чего ему захотелось. И никто не виноват, что у этого желания оказалась такая цена. – Он курил, не оборачиваясь ко мне, и я добавила честно: - Тимка, я сейчас так ярко счастлива, что не могу объективно рассуждать об этом. Ты посчитаешь меня жестокой, но я не могу сейчас ни о ком думать, кроме как о нас и о том, что с нами происходит. Ты разочарован?
Он повернулся ко мне:
-С ума сошла? Слушай, выходи за меня замуж?
Я засмеялась.
-Эх, ты! Во-первых, для начала мне надо с Юрой развестись, во-вторых, так предложение не делают.
Он досадливо и упрямо наклонил голову:
-Да слышал я, про принца на коне, клятвы и цветы! А так просто ты не согласишься?
-Ну, это как уговаривать будешь, - вздохнула я.

Чтобы не отвлекаться, следующий рабочий день я начала со встречи с Николаем. Мы поехали вместе с ним на квартиру Яблонской. Целый день я и Инна Николаевна, ее помощница, паковали вещи по коробкам и ящикам. Все коробки я тщательно подписывала.
Игорь Алексеевич любезно предоставил в наше распоряжение какой-то пустующий склад, завтра всю мебель должны вывезти, и можно начинать.
Я просмотрела свои эскизы, сделала кое-какие замеры. Потом отпустила Инну Николаевну, и поехала домой.
Тимур уже вернулся. Сначала мы хотели пойти куда-нибудь поужинать, но потом Тим сказал, что вообще не голоден. Подозреваю, что сама спровоцировала его, расхаживая мимо в одном белье. В общем, часов в десять вечера мы поднялись, и я пожарила ему отбивные и сделала салат из огурцов и помидоров на скорую руку.
А потом мы уселись на лоджии, любовались ночным городом. Тимур плеснул себе виски в тяжелый хрустальный стакан, а я сварила кофе.
Он глянул мне в чашку:
-Ты же не уснешь!
Я прижалась к нему спиной, пристроила голову на его плечо, взяла за руку:
-А я не боюсь. Если не усну, ты меня укачаешь!

С утра я сделала необходимые распоряжения Николаю и оставила его с электриками, сантехниками и представителями фирмы «Новые окна». Сама уехала в офис. Там меня ждал сюрприз в виде невысокой испуганной девушки моих лет. Девушка оказалось новой сметчицей.
Она сказала, что меня искали и очень сердились, что не застали. Я успокаивающе улыбнулась ей, и только хотела расспросить, как дверь открылась, и влетел сердитый Саша Задорожный.
-Где тебя носит? Я вчера раз пять заглядывал, ты так и не появилась.
Я виновато вздохнула:
-Саша, я здесь, между прочим, работаю.
Он громко сказал неизвестно о ком: «Эксплуататоры хреновы!», но сердиться перестал.
Мы познакомились с Наташей, Сашка принес коробку конфет, а я достала чайник и приготовила кофе.
Стульев в моем кабинете еще не было, только кресло, поэтому мы прикатили из смежной комнаты стул для Наташи, а Сашка уселся на подоконник.
Он прихлебывал кофе, с удовольствием поглядывая на нас:
-Ну, наконец-то! А то, как неродной.

Вскоре он ушел, вернее, умчался, а мы с Наташей занялись сметой на ремонт квартиры Яблонской. Я нашла свою записную книжку и уселась за телефон. Где-то через час мы переглянулись и рассмеялись: такое впечатление, что мы сто лет вместе работаем. Мы выпили еще кофе, доели конфеты.
Она спросила про Сашу:
-Он часто такой сердитый?
Я засмеялась.
-Он ужасно добрый и веселый. Смотри, не влюбись в него, у нас по нему знаешь, сколько девчонок страдает? Только все это зря. Сашка – убежденный холостяк.
Она вздохнула:
-А ты?
-Чего?
-Ты не влюбилась в него?
-Нет, мы – просто друзья.
Она облегченно вздохнула:
-Тогда хорошо.
-Это почему?
-Ну, ты – красивая очень, с тобой трудно соревноваться.
Я испугалась.
-И не надо. Ты тут наших дел всех не знаешь, послушай, посмотри. Я надеюсь, что мы с тобой сработаемся.

Всю неделю нам с Юрой удавалось не встретиться. Не то, чтобы мы прилагали к этому определенные усилия, просто так получалось. Костромееву я тоже не видела. Но везение не бывает бесконечным.
В четверг, спускаясь по лестнице на обед, я столкнулась с ним.
Светка и Юлька, не сговариваясь, подхватили Наташку и прошли вперед.
Он сунул руки в карманы пиджака и принял одну из своих немыслимо изящных поз.
-Как дела?
Я кивнула:
-Все нормально. А ты?
-Уже лучше. – Я с тревогой глянула на его лицо. Желая отвлечь меня, он сказал: - В понедельник приезжает мама. Если захочешь, приходи. Она рада будет.
-Я подумаю.
Он спокойно посмотрел на меня. Я представила, как ему противно в квартире, полной наших общих воспоминаний. В порыве раскаяния, я попросила его:
-Юра, оставь для меня ключи у консьержки. Я завтра заеду, заберу свои вещи.
Он кивнул.
Светка и Юлька с любопытством вытаращились на меня:
-Ну, как он?
Я пожала плечами.
-Откуда я знаю? Вы с ним больше общаетесь, чем я. Мы идем обедать или нет?

В пятницу я предупредила Тимура, что хочу забрать вещи из квартиры Юры. Он только кивнул:
-Помощь нужна?
Я отрицательно помотала головой.
Поворачивая ключ в двери, я испытывала странное чувство, что вхожу в чужой дом. Хотя прожила здесь три года. Квартиру Юра купил за год до женитьбы, обставил ее по своему вкусу и разумению. Поселившись в его холостяцком гнездышке, коренных изменений я не вносила. Помню, что еще с год после свадьбы я считала домом старую квартиру родителей в Игральном переулке.
Я захватила с собой пустые коробки из квартиры актрисы, не понадобившиеся мне. В одну из них я покидала всю распечатанную косметику с туалетного столика в спальне, кипу неизвестно зачем хранимых мной открыток и поздравлений от родителей, всякую мелочь из ванной комнаты. Освободила ящики комода, упаковала свои костюмы и платья.
Оглянувшись на разоренный шкаф в гардеробной, я раздвинула многочисленные костюмы и рубашки Юзика, чтобы ему в глаза не бросалось то, что часть вещей из шкафа забрали.
Я прошла в кабинет, порылась в ящике стола и забрала кое-какие документы, коробку со своими дисками и свои кулинарные книги, рассудив, что Юре они вряд ли понадобятся.
Я заметила, что не все вещи лежат на привычных местах, а пыли на полках совсем нет, и ванная комната в порядке. Наверно, Юра с кем-то договорился, что у него будут убирать.
В ответ моим мыслям я услышала шум в коридоре. Я вышла и столкнулась в дверях с немолодой симпатичной женщиной. Она растерялась:
-Извините, я обычно убираю здесь по пятницам. Но, если я вам помешала, я могу прийти попозже…
Я возразила:
-Наоборот, вы мне очень поможете. Я уезжаю, хочу собрать свои вещи. И буду признательна, если вы мне поможете навести после себя порядок.
Видно, она была в курсе наших семейных проблем, потому что сочувственно посмотрела на меня:
-Я узнала вас, конечно. Ваше фото в спальне…
Я сказала:
-Да, кстати, - пошла в спальню, вернулась с фотографией в руках. – Это тоже не к чему оставлять здесь.
Вместе мы еще раз прошлись по квартире. В кухне мне на глаза попалась смешная чашка с сердечками. Я вспомнила, что часто вечерами пила из нее кофе, сидя в кабинетном кресле с книгой, пока Юра сидел за клавиатурой. Повертев в руках, я решительно сунула ее в коробку.
Телефонный звонок застал меня уже в холле. Тимур спросил:
-Ну, как, собралась? Я сейчас пришлю ребят, они заберут все. И не спорь. Куда отвезти вещи: ко мне или в Петровское?
Я представила, что все это придется еще раз разбирать, и вздохнула:
-Давай в Петровское. Тимур, я не буду дожидаться ребят, пусть заберут коробки внизу, у консьержки. А мне еще в пару мест надо заехать. Встретимся в офисе, ладно?


Перед самым концом рабочего дня я забежала к девчонкам, чтобы забрать у них диск обновлений нормативных материалов. Когда я вошла, заметила, что они обе как-то странно выглядят.
-Вы чего?
Света сдавленным голосом спросила:
-Ты сейчас никого не встретила на лестнице?
Я изумилась.
-Нет. А что?
Юлька возмущенно сказала:
-Сейчас, за несколько минут до тебя, сюда зашла Ольга Костромеева. Я спросила ее, где Юрий Степанович. Она разоралась, как сумасшедшая, что не позволит за своей спиной шептаться, что тоже много чего знает про всех нас, что она Юрию Степановичу не нянька. Я растерялась ужасно, пыталась с ней как-то объясниться. Костромеева неожиданно расплакалась, стала жаловаться, что ее никто не любит, что зря мы все носимся с тобой и что скоро мы все узнаем, какая ты на самом деле. И добавила, что Гараев ошибается, что с ней можно так обращаться, что она всем докажет. И ушла, вот буквально за несколько секунд до твоего прихода. Вы просто должны были встретиться!
Я пожала плечами:
-Я никого не видела.
Поудивлявшись странностям в поведении Ольги, я забыла забрать диск и вернулась к себе.
За моим столом сидел Тимур и играл в «Сапера». Он на меня весело глянул:
-Собираешься? Я за тобой. Вероника только что звонила, просила купить каких-то пирожных, говорит, ты знаешь, каких.
Я подошла ближе, он ухватил меня за руку и усадил на колени.
В общем, мысли по поводу странного поведения Ольги Костромеевой мгновенно выветрились из моей головы.
-Ты уже освободился? Мы можем ехать?
Он вздохнул:
-Мне сегодня еще нужно встретиться с одним человеком, так что, если хочешь, можешь ехать одна. Я приеду попозже. Но мы можем вместе поужинать. – Он виновато глянул на меня: - Звонил Сашка, приглашал в воскресенье попариться. Так что я переночую в Москве. Там будет Юрка, и я не хочу отказываться. И так все непрочно.
Я замерла в его руках, и он повернул к себе мое лицо.
-Сердишься?
Я помотала головой. Потом скосила на него глаза:
-Из-за меня у тебя столько неприятностей. – Он прижал меня сильнее, и я шутливо вырвалась из его рук. – Вот только без вольностей!
Мы вместе поужинали в «Алании», и договорились, что я поеду в Петровское на своей Октавии, а в понедельник приеду с Вероникой. Тимур поклялся, что не будет задерживаться, и присоединится к нам, как только освободится.