Зартан. Глава 7

Глава 7



 Эйдана выбилась из сил. Поддерживать охранительный круг становилось всё труднее. К тому же мачеха почти не кормила её. Еду приносили раз в четыре дня, и столько, чтобы не умереть с голоду. Девушка потеряла счёт проведённым в темнице дням. Она боялась спать, так как не была уверена, что охранный круг не исчезнет во время сна, а грыгг, ворсонога и змея-игла терпеливо ждали своего часа всё это время. Стоит только защите исчезнуть, как они набросятся на девушку и растерзают её. Оголодавшие твари в один миг способны расправиться с обессилевшей жертвой. Зная это, Эйдана старалась не уснуть. Голод и бессонница настолько измучили её, что порой ей хотелось прекратить сопротивление и отдаться на растерзание караулящих её тварей. Ни разу за все эти долгие и мучительные дни девушке не пришла в голову мысль, что можно освободиться, согласившись на условия мачехи и брата. С того момента, как Эйдана поняла, кто виновник гибели её родителей, в её сердце тлела ненависть, и она поклялась не уступать домогательствам Крона. Девушка прекрасно понимала, что представляет интерес до тех пор, пока обладает магической силой луанрэ. Она ещё не до конца поняла, зачем эта сила Крону, но была уверена, что ни к чему хорошему для неё это не приведёт.
 Свернувшись клубочком посреди темницы, Эйдана прикрыла глаза в надежде на краткий отдых. Прижавшись ухом к грязному полу, она уловила отголоски чьих-то шагов. Кто-то спускался в подземелье, причём, не один. Девушка решила, что это мачеха и братец идут в очередной раз поглумиться над ней. Она взмолилась Светлым силам, прося их дать ей необходимые стойкость и мужество. Эйдане очень не хотелось видеть своих родственников. Она не ждала ничего хорошего от очередного посещения. Правда, Крон все эти дни не спускался в подземелье, Эйдану навещала только мачеха. Тем более зловещим представлялось девушке предстоящее посещение. Она чувствовала, что для неё уготованы ещё более суровые испытания. Проявить малодушие ей не давали только мысли о матери.
 Дверь темницы тем временем отворилась, и вошедшим Крону и Моне представилась скорчившаяся на полу фигурка их пленницы. Каморку заполнил яркий свет факелов, которые несли мать и сын. Эйдана приподняла голову и, щурясь, вгляделась в приближающиеся фигуры. Вид девушки внушал жалость. Спутанные волосы свисали по обе стороны исхудавших щёк, шея, терзаемая ненавистным ошейником, покрылась коркой запёкшейся крови, лицо и руки покрывал слой грязи. Сторожащие девушку плотоядные твари спрятались от яркого света в тёмные углы и поблёскивали оттуда голодными глазами.
- А ты неплохо тут устроилась, - со смехом проговорил Крон, пренебрежительно оглядывая скорчившуюся на полу сестру, - отдохнула, посвежела. И компания подобралась весёлая. Тебе очень к лицу эти шикарные покои.
 Эйдана наградила брата полным ненависти взглядом.
- Крон, мы не за тем сюда пришли, - голос Моны прозвучал резко. Она явно была недовольна сыном. Тот своими глупыми насмешками мог только ещё больше озлобить Эйдану. Мона уже давно убедилась, что в борьбе с этой девушкой выбрала неверную тактику. Запугивания и пытки не сломили её падчерицу. Следовало сначала попробовать ласку и уговоры. Что ж, придётся исправлять ошибки, и глупость сына могла стать помехой в этом нелёгком деле. Крон и сам понял, что сболтнул лишнее, и, чтобы загладить вину, произнёс:
- Нам жаль, что ты так страдала. Позволь, я сниму это, - с этими словами Крон принялся отстёгивать ошейник, сдавливающий горло Эйданы. Он старался действовать как можно осторожнее, стараясь не причинить новую боль. Мона строго наказала сыну быть с сестрой как можно более ласковым и предупредительным. Крону это было не по душе, он предпочёл бы усилить пытки, а также прибегнуть к откровенному насилию. С каким наслаждением он овладел бы своей строптивой сестрой! Ему доставило бы огромное удовольствие заставить её молить о снисхождении, он заставил бы её до дна испить всю чашу унижений, заставил бы исполнять все его желания, даже самые извращенные. Но с матерью не поспоришь. Она приказала быть ласковым с Эйданой, и Крон подчинился.
- Мы были слишком суровы с тобой, милая, - сказала Мона самым приторным голосом, - я очень сожалею об этом. Мы хотим постараться вернуть твоё доверие и загладить свою вину.
В этот момент Эйдана испугалась так, как не пугалась до этого никогда. Она поняла, что мачеха вовсе не отказалась от своих планов. В глубине души девушка надеялась, что Мона отступится от задуманного, но теперь стало ясно, что впереди у неё ещё много испытаний. Эйдана решила притвориться, что поверила в доброту Моны. Она надеялась воспользоваться представившейся возможностью и каким-нибудь образом сбежать из замка, несмотря на испытываемый страх. Сердце девушки мучительно сжалось, но она открыто и прямо посмотрела в глаза мачехи.
- Что ж, я надеюсь, что мы поймём друг друга, - сказала она. Её ясный взгляд, казалось, не скрывал никаких тайных мыслей.
- Я рада, что ты больше не сердишься на нас. Ты ведь не сердишься, верно? – Мона сладко улыбалась.
- Не сержусь, - Эйдана постаралась улыбнуться столь же приторной улыбкой. Растянув в улыбке губы, она посмотрела на Крона. Тот ответил столь же фальшивой улыбкой.
- Между родственниками не всегда бывает понимание, - продолжила мачеха. – Но теперь, я надеюсь, мы придём к взаимному соглашению.
- Да, конечно, - Эйдана почувствовала, что ещё немного, и её стошнит. Любезность родственничков была намного омерзительнее их злобы. И намного опаснее.
В этот момент Крон, наконец, справился с ошейником, и, поддерживая девушку под локоть, стал выводить её из тесной каморки. Неожиданно змея-игла сделала резкий бросок, стремясь хотя бы в последний момент пронзить плоть жертвы, которую она со своими сотоварищами караулила в течение столь долгого времени. Эйдана в последний момент заметила скользящее движение и отпрыгнула в сторону, а змея вонзилась в ногу Крона, прошла насквозь через икру, вырвав солидный кусок плоти. Крон дико вскрикнул и разразился потоком брани, из икры хлынула потоком кровь. Почуяв запах крови, грыгг и ворсонога подобрались, собираясь атаковать. Ещё мгновение, и они набросятся на зажимающего рану рукой юношу.
- Сделайте же что-нибудь, - завопил тот, со страхом глядя на готовых к броску монстров.
Мона на мгновение замешкалась, ног Эйдана рубанула рукой воздух перед ворсоногой и грыггом, и сребристая мерцающая стена отгородила раненого от готовых к нападению чудовищ. Опомнившаяся мачеха точными ударами тёмных молний разметала в клочья и змею- иглу и остальных монстров.
- Ты спасла меня, - с изумлением глядя на девушку, произнёс Крон. – Ты спасла меня.
Эйдана молча смотрела на брата. Она уже пожалела о своей поспешности. Нужно было дать монстрам напасть. Серьёзного урона они не причинили бы, но хотя бы Крон немного помучился. Ей ни капли не было стыдно за столь кровожадные мысли. Она знала, что впереди ещё много мучений, ведь уступать девушка не собиралась, а фальшивая доброта родственников скоро иссякнет.
- Не стоит больше здесь торчать, - сердито произнесла Мона. Повернувшись, она стала подниматься по бесконечной лестнице. За ней последовала Эйдана, а замыкал шествие прихрамывающий и постанывающий Крон. Из его икры всё ещё сочилась кровь, падая на ступени тяжёлыми каплями и оставляя за ним алую дорожку.
Поднявшись из подземелья, мачеха приказала девушке отправиться в свою комнату, а сама повела сына в свои покои.
Крон еле доплёлся до материнской постели и свалился на неё с громким стоном.
- Не ной, будь мужчиной, - в голосе матери не слышалось ни капли сочувствия. Вызвав личную служанку, она велела принести горячей воды и полотна, затем достала из резного изящного шкафчика небольшой скромный кубок и на треть наполнила дымящейся жидкостью из чёрной бутыли, стоявшей там же. Подойдя к сыну, поднесла к его губам кубок и приказала:
- Пей.
- Что это?
- Не всё ли тебе равно?
- Нет, мне не всё равно. Я должен знать, чем ты меня поишь.
- Не доверяешь мне?
- Доверяю, но…
- Ну, ладно, смотри, - Мона отпила из кубка. На лице её не отражалось ничего. Снова протянув кубок сыну, она повторила:
- Пей. Пей до дна.
Крон одним махом осушил кубок. Невероятно горькое, отвратительное на вкус питьё заставило одеревенеть язык, ободрало горло и зажгло в желудке настоящий пожар. На глазах Крона выступили слёзы.
- Что это за гадость? – спросил он сдавленным голосом.
- Это питьё уменьшит боль и ускорит заживление раны.
В этот момент вошла служанка с тазиком горячей воды. Следом за ней Челех нёс полотно. Он тревожно вгляделся в лицо своего хозяина, а затем перевёл вопросительный взгляд на его мать.
- Змея-игла, - произнесла та.
Челех начал осторожно промывать страшную рану хозяина. К своему изумлению, Крон перестал ощущать боль. Всё тело онемело. Слуга осторожно касался растерзанной ноги, затем наложил поверх раны дурно пахнущую мазь, протянутую ему хозяйкой. Из-за спины последней, вытягивая шею, служанка с любопытством следила за производимыми манипуляциями. Глаза девушки подмечали все подробности, она уже предвкушала, как будет рассказывать вечером на кухне всё увиденное и услышанное. Как хозяйка ни надзирала за слугами, они всё равно умудрялись обсуждать происходящее в замке. Даже о заключении в подземелье Эйданы потихоньку шушукались, не взирая на угрозу наказания, стараясь, чтобы бесконечно преданный хозяевам Челех не услышал и не донёс. Вся прислуга замка была на стороне девушки, хотя никто толком и не знал, за что её так сурово наказали.
Челех закончил обрабатывать рану и начал перевязывать ногу хозяина длинными полосами полотна. Девушка подхватила конец полосы и стала подавать понемногу слуге. Глаза Крона сонно сомкнулись, и он погрузился в глубокий сон. В этот момент Челех спросил:
- Как это случилось?
- Змея-игла напала в подземелье. Не заметили её вовремя. Ну, заканчивай с перевязкой, - Моне явно не хотелось объясняться. Заметив, что служанка навострила уши, она зло сказала:
- Поди прочь отсюда. Нечего здесь тебе делать. Лучше приготовь побольше горячей воды – падчерице моей помыться надо, - в ответ на вопросительные взгляды, она добавила, - она в своих покоях. Ну, живо.
Девушка поспешно выбежала и поспешила в комнату Эйданы.