Странный оборот яиц в природе

 СТРАННЫЙ ОБОРОТ ЯИЦ В ПРИРОДЕ





Пасха. На улице тепло, но ветер прохладный. Он раздувает подол моего легкого платьица из сиреневого вискозного шелка, которое мне к празднику сшила бабушка на старенькой машинке, выпрошенной на часок у соседки. Мне холодно, но я терплю, а чтобы согреться, кружусь на одном месте и внимательно наблюдаю, как пузырится вокруг коленок сиреневый в крапинку подол. Хорошо!


В этот день все вокруг добрые, целуются, бьются крашеными куриными яйцами. Я тоже хочу с кем-нибудь стукнуться и выбить чужое ярко-красное яйцо. Но у меня только одно, и я боюсь его простучать. Поэтому крепко зажимаю в кулаке и только показываю – у меня тоже есть пасхальное угощенье.


Этой весной бабушка покрасила только три яичка. Потому что зимой прибежала соседка и закричала:


-На яйца вельвет дают!


По поселку пошел шум, все волновались. У нас кур не было, поэтому яйца нужно было купить в магазине, потом снова отнести их в этот же магазин, и там выдавали материю, из которой бабушка очень хотела сшить мне пальто. Называлась ткань загадочно – вельвет. Я никогда не видела такую материю. А бабушка видела и говорила, что она очень красивая и прочная. И очень хотела сшить мне из вельвета пальто.


Кажется, трех десятков яиц хватило на кусок ткани. Из него бабушка сшила мне красивое пальто. Я гладила его руками и чувствовала загадочную бархатистость выступающих полосочек.
В это пасхальное утро случилось еще одно чудо: бабушкин сын Николай пригласил меня покататься на своей легковой машине вместе с его женой и их друзьями.Это было проявление какой-то сказочной доброты с его стороны: мой дядя, родной брат моей сбежавшей матери, не только не любил меня, нагульную племянницу, но даже и не замечал никогда. Кажется, любое насекомое могло взволновать его  больше, чем я.


 Бабушка, раскрасневшаяся от волнения, вызванного будто бы снизошедшей с неба в этот святой день сыновней добротой, вынесла мне новое пальто и фетровую черную шляпку и велела надеть. Приказала : «Слушайся дядю Колю!»


В машине-жуке "Москвич" первого выпуска в СССР было тесно. Я не знала, что жена дяди Коли не хотела брать меня , но подвыпив, он был на пасху добрым и, видно, решил отличиться хорошим поступком. Компания направилась в лес. Пробравшись по грунтовой дороге на поляну, Николай остановил свой «Москвич», и все шумно стали выгружаться. Расстелили скатерть, выложили на нее праздничные закуски. Я отошла в сторонку и не смотрела, мне было неудобно, хотя хотелось попробовать соседского кулича. Но меня никто не позвал и вообще, казалось, обо мне забыли. И я отправилась осматривать поляну. В таком красивом месте была впервые. Среди молодой ярко-зеленой травы уже в изобилии росли желтые цветы, которые мы называли барашками. Их стебли можно было есть. Я сорвала один и пожевала у него стебелек. Было совсем невкусно. Я выплюнула и пошла дальше по поляне.


Мне не хотелось видеть веселящуюся вокруг "вкусной" скатерти компанию здоровых гогочущих мужиков и баб, которым, казалось, было в удовольствие наблюдать за маленькой жалкой голодной сиротой, видеть, как ей хочется кусочек  кулича, и не дать даже крошку праздничного угощенья. А, может, они, по великой своей глупости и полного неверия в Господа, незнания его законов, запрещенных в стране, в которой родились и жили и покупали  машины, телевизоры, красивую одежду и игрушки своим детям, считали, что этот одинокий нагульный ребенок,  прибившийся случайно к их стаду в такой важный день, не был достоин приобщиться к  святым дарам из-за своего позорного рождения и окружавшей его такой же позорной нищеты? Вероятно, в этот веселый момент я поднимала в них ощущение собственного благополучия и превосходства. Совсем маленькая, я это почему-то очень остро чувствовала и не собиралась нарушать праздник, который, по их убеждению, принадлежал только им, а не таким, как я и мне подобным.


Скоро я вообще про них забыла. Стояла среди желто-зеленой волшебной поляны, смотрела, как ветер шевелит бархатистую ткань моего замечательного пальто, трогала руками фетровую шляпку… Из-под пальто ветер доставал подол моего нового сиреневого платьица.


...Много лет спустя , став взрослой девушкой и оказавшись в столице на долгие годы в одном из лучших мест мира, где мне посчастливилось постигать  высшую науку, среди  мраморных залов, скоростных лифтов, среди множества людей, говорящих на разных языках, как среди близких знакомых , я поняла, что вот тот и был мой первый и поистине великолепный выход в свет на весенней лесной поляне, чего, вероятно, и хотела моя мудрая бабушка. И она-таки добилась цели – всю жизнь в моем характере, даже в самые тяжелые времена, присутствовало это ощущение доступности красоты и благополучия. Главное тут было - хотя бы однажды потрогать его в раннем детстве, в пять лет, чтобы зарубок остался на всю жизнь.


А компания веселилась на своей скатерти, уминая под водку кулич, не обращая ни малейшего внимания на маленькую девочку, которая , отойдя в сторонку, ничего у нее не просила, а задумчиво и загадочно улыбаясь теплому солнышку, поглаживала свое новое чудесное бархатистое пальтишко, выменянное на пасхальные яйца.