Записки коллектора. Монголия-83. Мушугай

Мушугай


17 -18 августа

 Весь день в дороге. С утра только позавтракали, сразу собрали лагерь и вот едем, едем, едем. На завтрак впервые было мясо из джейрана. Жареный кусок, по давно установившейся традиции называемый «арцбогдер», сочен, нежен и вкусен. Это прекрасная мясная добавка к нашему отнюдь не бедному рациону.
 
 В путь собрались всей ватагой из трех отрядов. Ненадолго остановились у колодца, заполнили все свободные емкости такой прохладной и вкусной водой – теперь, как я думаю, уж до самого Улан-Батора не будет у нас хорошей воды. Да и в Улан-Баторе вода не самого лучшего качества. А уж тем более не будет такой воды в районе нашей следующей стоянки, в Мушугае. Это один из самых засушливых и неприятных районов Монголии.

 Недолго ехали мы все вместе, вскоре от нас отделился отряд Ярмолюка и укатил по своему маршруту. Теперь мы едем вместе с Самойловым. Плутаем, теряем дорогу, вернее направление (какая дорога в пустыне), находим, пробиваемся по пескам, обходя места с барханами (от греха подальше). Проскакиваем, не останавливаясь, сомон Булган, а вот в аймаке Далан-Задгад (семьдесят открытых родников) заправляемся под завязку бензином. Это самый южный аймак Монголии и самая южная точка нашего маршрута – теперь все только северней будем держать.

 Пыль, пыль, пыль. В первой машине еще терпимо (в ней Николай возит начальство), остальные разбредаются вширь, чтобы не попасть под шлейф пыли впереди идущих, но это мало помогает. От пыли все белые, как седые. Стараешься держать закрытым рот, тогда в нос набивается столько пыли, что не продохнешь. В сумерках уже заметили стадо архаров. Это не джейраны, они бегают медленно и на равнине практически не бывают. Но мы их прихватили, когда они перебегали по равнине от хребта к хребту, погнались и почти догнали. Но тут на нашем пути подвернулась канава, мы притормозили, и архары от нас ушли. Перед горами мы их опять почти настигли, но тут начались скалы и они опять, и уже окончательно, от нас ушли.

 До Мушугая добрались только ночью, и уже при свете фар разбили лагерь в кальдере потухшего вулкана. Со всеми перипетиями нелегкого пути за день одолели 363 километра.

 С утра осмотрелись. Да, место не из самых приятных. Растительности ноль, пески, из которых торчат вулканические конусы. Вулканы все старые, полузасыпанные – в Монголии вообще нет действующих вулканов. Жара и ветер, почти не прекращающийся ветер с песком и никакой воды в обозримом пространстве. Говорят, что были годы, когда в Мушугае не упало ни капли дождя. И вот в этом неуютном месте вдруг обнаружились рудопроявления редкоземельных элементов. Сами монголы задачу разведки и добычи потянуть не в состоянии, а потому была разработана советско-монгольская программа бурения. За монголами было закреплено бурение, а за нашей стороной – обработка полученного материала и выдача рекомендаций. Но это монгольское «хома угей» - забросили сюда бурильщиков и оборудование, а геолог до сих пор так и не удосужился прибыть. Ребята сами, по записке отыскали одно место (а всего было намечено пять мест бурения) и забурились на глазок, без приборов. Прошли проектные 70 метров и закруглились, размонтировали все оборудование, а до тела не дошли. Еще бы метров десять, но они не геологи – сколько было написано, столько и пробурили. И получилось, что вся проделанная работа впустую. Забросили ребят и забыли при них. Они все подъели и сидят без продовольствия. Мы отвезли им чай, сгущенку и солдатские сухари.

 Работали мы на скважине весь день, и, в результате, забрали почти весь керн. Весь день было жарко и безветренно, я даже позагорал немного. Однако, под вечер стали набегать тучи, подул сначала слабый, а потом все более сильный ветер, превратившийся к ночи в почти ураганный. Началась, как говорят, обычная мушугайская погода. Но мы успели еще до сильного ветра помыться на колодце, поужинать и забраться в палатки. А потом всю ночь ветер хлопал палаткой, надувал ее как парус и все хотел унести. Мы укрепили палатки дополнительными кольями, присыпали полога большими массами песка и все равно опасались, что их снесет. Аркаша с компанией рискнули выехать на ночную охоту, но попали в песчаную бурю и вернулись в лагерь изрядно потрепанными, с «пустыми ягдташами».


19 -20 августа

 «Здравствуйте, мои дорогие!
 Уже меньше месяца до нашей встречи. Утром Горегляд с Эдиком уехали в Улан-Батор. Они увезли каменный материал и письма. Так что через недельку получите. А мы с утра в маршруте по Мушугаю. Коваленко с Самойловым весь день выясняют какие-то свои геологические отношения, а мне в маршруте практически нечего делать. Так, иногда поднесешь недалеко несколько камешков и опять без дела. Горы здесь пологие, больше похожи на холмы и наш газик практически везде следует за нами. От нечего делать стал рвать дикий лук. Его здесь не так уж много, но растет он очень удобно – пучками. Он низкорослый, стебельки сантиметров до 10. Соберешь весь пучок в кулак, снизу срежешь и вот пучок лука. Так и набрал почти ведро. Девчата вечером замаринуют. Говорят, что будет вкусно, а к мясу очень даже хорошо. Так и болтался весь день. А вечером мы уже собрались домой, но решили еще одно место осмотреть. Выехали на горку и вдали увидели ГАЗ-66. Так и сяк прикинули – не наш, вроде. В подзорную трубу посмотрели – вроде Антипин со своим отрядом. Подъехали. В самом деле, Антипин. Стоят и не знают куда ехать. Так что мы для них как подарок судьбы. Поехали в лагерь. Теперь опять три отряда вместе – 15 человек (без Аркадия и Эдика, которые обещали вернуться только 22 числа).

 Весь день жара. Немного позагорал. Если еще недельку позагораю, то может и загорю, даст бог. Вечером, как водится, торжественная встреча. Было все: водка, спирт и даже шесть бутылок пива «Праздрой» прямо из Пльзеня. И после этого ребята еще поехали на ночную охоту. Катались до 2-х часов ночи, но привезли только одного козла.
 
 С утра я в лагере. Весь день исполняю обязанности «кухонного мужика». Читал, дописал один стишок. А под вечер поехали за водой в ближний колодец. Но перед нами водовозка с буровой выкачала почти всю воду. Пришлось нам ехать на другой колодец, за 17 километров. Там колодец с ручной помпой. Крутишь рукоятку, и вода льется в корыто. Наполнили шесть фляг, и сами слегка помылись. Вода не очень хорошая, пахнет верблюдом и солоноватая. Но другой, лучшей больше в округе нет.
 
 Потом опять читал. Дочитал роман Вайнеров «Эра милосердия». Чистил рога архара. Если довезу, будут у нас на стене трофеи. Черные рожки. Конечно, не такие толстые, как я их нарисовал, но достаточно длинные – сантиметров тридцать. Шишечки на них – сколько лет козел прожил. Этот козел протянул лет 14, стало быть, уже почтенный был козел.

 Вот больше и не о чем писать. Никаких особых событий не происходит. Немного фотографировал. Сам Мушугай с его пустыней и горами. А потом крупным планом ящерку песчаную. Она вообще-то пугливая, бегает очень быстро и близко не подпускает. Но если ей свистеть, то она от любопытства остается на месте, глазеет и слушает. В такой момент ее можно даже потрогать. Я ее с полуметра снимал – она сама по себе маленькая, 5-10 сантиметров.

 Вечером приехала из маршрута вся остальная публика, и поехали на колодец мыться. Опять перед нами была водовозка и вычерпала почти всю воду. Но нам хватило помыться, да еще двух верблюдов напоили. Пришли двое горбатых и остановились вблизи – она впереди, а он поодаль. Потом он подошел к ней, о чет-то пошептались и потопали прямо к корыту. Втянули в себя воду и корыто пустое. Стал я им черпать воду и подливать. Они пьют и пьют, и конца этому нет. Стоят рядом – руку протянуть только. Всегда я таскал с собой два фотоаппарата, а вот на колодец не взял – такие кадры упустил.

 Я тебе написал, что сочиняю потихоньку. Вот тебе мой очередной опус. Попробовал заняться наукой – не получается. Утешаюсь в стихосложении.

 Вот перевал, он очень крут,
 Эгин-Даба его зовут,
 И ползем наверх, хрипя мотором.
 Почти три тыщи позади,
 Лишь сотня метров впереди,
 И мы на перевале будем скоро.

 А там, внизу, горит закат,
 И скалы алые стоят,
 И лошади пасутся у реки.
 А наверху снега стеной,
 И ветра бешеного вой,
 И в пропасти свисают ледники.

 Но мне не хочется туда,
 Хотя внизу блестит вода,
 И пламенеет луг - саранок море.
 Мне ближе ветер ледяной,
 И по душе снега стеной,
 И здесь я с облаками могу спорить.

 И вот сгорел внизу закат,
 И скалы серые стоят,
 И холодно плескается река.
 А наверху блестят снега,
 И над снегами радуга,
 И теплое дыханье ветерка.

 Пускай мне скажут - Ерунда!
 И не бывает никогда,
 Чтоб над снегами радуга цвела!
 И пусть не верят мне, и пусть,
 Но я сюда опять вернусь,
 Забросив свои срочные дела.

 Это уже мой юбилейный – 10-й опус тебе. Если не надоест это дело, то напишу еще. У меня есть несколько задумок и набросков.

 А вообще-то завтра с утра уходим в маршрут на два дня. Вернее, уезжаем. А в дороге очен-но хорошо придумывается.

 Вот пока и все мои новости. После маршрута напишу еще. А пока до свидания. Целую всех, обнимаю, жму лапу. Не болейте. Привет нашим ребятам из лаборатории. Звякни им, если захочешь. Все, кончаю.

 Ваш папа и hubby».



21 -23 августа

 С утра уезжаем в маршрут, на два дня. Уезжаем на машине Самойлова, на нашей-то машине Аркаша увез в Улан-Батор каменный материал и должен вернуться только дня через два. От нас только Коваленко и я, остальные – сотрудники Самойлова: он сам, Женя, Толя и Марина. До места работы (это то же Гоби, горная система Хотгор) относительно недалеко, километров сто максимум, но добираемся до него мы часа четыре. Долго кружим, ищем нужное место и, наконец, становимся лагерем в небольшой лощинке между двумя горками. Горами назвать эти холмы язык не поворачивается, но для солидности и, чтобы не обижать аборигенов, назовем их горками. Неподалеку от лагеря колодец-вертушка с солоноватой, но холодной и чистой водой.

 Пока крутились в поисках нужного места, нахватали всяких разных образцов, и до самого позднего вечера описывали и упаковывали их. Погода для работы по началу стояла вполне комфортная, не жарко и не холодно, ни дождя, ни ветра с пылью. Но к вечеру началось похолодание, и закапал дождичек. Мы, однако, этим не устрашились и уговорили Коваленко отпустить нас немножко поохотиться. Однако охоты настоящей так и не получилось. Машина на мокром песке не тянет, да и разогнаться ей особенно негде – кругом горки и сайры. Козлы пасутся в горах, и выгнать их в долину нам так и не удалось. Потешились мы до ночи, покрутились среди горок и … заблудились. Только поздней ночью мы почти случайно наткнулись на наш лагерь, успокоив наше, уже начавшее беспокоиться, начальство. Что-то нам с Коваленко не захотелось залезать в палатку, и мы устроились на ночь под открытым небом. Прохлада отпугнула комаров, а нам в спальниках она не страшна. Одна опасность – дождь, но и он этой ночью обошел наш лагерь стороной.

 С утра весь небосвод затянуло черными тучами, идет дождь, но на нашем пятачке пока сухо. А потому мы отваживаемся на еще один утренний маршрут. Погода терпела наше присутствие до самого обеда, и только когда мы уже собрались в палатке вокруг обеденного стола, ливанул такой дождь, что нам стало не по себе. А если бы он застал нас на маршруте? Благо, что дождь лил не долго и дал нам возможность опять полазить по скалам до самого вечера. Машина, уже загруженная снаряжением и с поварихой на борту, следовала все это время за нами по пятам (естественно по долине).

 После дождей в этой пустыне все зазеленело. Цветет дикий лук, растут какие-то белые и сиреневые цветочки. Синими и многочисленными метелочками цветет какой-то кустарник – все очень эффектно и фотогенично. Я пофотографировал на слайды немного, цветы в пустыне – это необычно.

 К ночи мы вернулись в базовый лагерь, причем обратно добрались всего за два часа – нашли более короткую и удобную дорогу. В лагере еще на две палатки больше – приехали монгол-геолог со своим шофером, да вернулись из Улан-Батора Аркадий с Эдиком. Они привезли с собой из Улан-Батора письма, и одно из них от Ларисы. А еще они положили в больницу в Далане Валентину – повариху Антипина. Таким образом, со всеми перемещениями нас теперь 18 человек. Это несколько многовато, а когда все собираются за составным столом – так прямо много.
 
 Всю ночь идет дождь, частый, сильный, да еще и с сильным ветром. Ветер свистит и задувает через полог в палатку водяную морось. Моя раскладушка ближе всех к выходу, да и лежу я головой к выходу, а потому морось сыплется мне на лицо, но, намотавшийся за день в усмерть, я засыпаю, как убитый.

 А утром так не хотелось просыпаться, на улице сеял и сеял мелкий нудный дождь, а в спальнике было так тепло и уютно. Наверное, так же думали и остальные, поскольку никто не торопился вылезать из спальников и из палатки. Так все и лежали почти до девяти часов, а дождь, хоть и мелкий, шел и шел не переставая. Наконец вылез из спальника Коваленко, оделся, накинул плащ, стал прохаживаться по лагерю под дождем и потихоньку злиться. Тут только и все остальные за ним потянулись – дождь дождем, а вставать все же надо. Так и завтракали под тентом и под дождем. Видно тучам надоело такое пренебрежение их действом, они немного разошлись над нами, дав возможность и время до обеда описать и завернуть все, взятые в маршруте, образцы.
 
 Последние новости! Последние новости! Спешите слушать, спешите читать. Думал я, что по приезде в Улан-Батор придется мне две недели толочь отобранные пробы, а после шляться по городу в поисках потерянного времени. А теперь есть мнение, а вернее слух, что мы без Коваленко уедем еще в один маршрут дней на десять. Но это пока слухи. У нас ведь как – утром еще не знаешь, чем будешь заниматься днем. Есть только глобальный план встреч, а все остальное – как сложится. Так что посмотрим, как сложится все в Улан-Баторе?


23-25 августа

 «Здравствуйте, мои дорогие!
 Вот и с еще одним лагерем расстаемся. Были у меня надежды загореть в Гоби, да видно не судьба. Было больше дождливых и пасмурных дней, чем светлых и солнечных. Даже мокрец появился в самом конце, и кусался очень больно. И это в Гоби, где кроме мухи никаких кусачих насекомых.

 На чем я закончил предыдущее свое повествование? Вроде на том, что до обеда мы разбирали образцы. Итак. После обеда поехали в маршрут, не очень далеко, километров 15-20. Погода испортилась, все вокруг обложило свинцовыми тучами, но нас пока дождик не трогал. Но ближе к концу маршрута все же полил. Так и отсиживались в машине около часа. Но потом все же вышли дорабатывать. Недалеко от этого места был участок с обломками каменных деревьев. Наверное, я так просящее глядел, что Коваленко оставил меня на время одного на этом участке, а сами они поехали дорабатывать маршрут. Около часа я бродил и ковырялся в земле. Кое-что нашел, надо резать и смотреть. Конечно, это не то, что у Малова. Они стояли тогда на месте, где каменные деревья буквально стволами лежали на земле. Но все равно, теперь и у нас будет каменное дерево. На обратном пути меня захватили, и мы благополучно прибыли в лагерь, кружа и обходя такыры, залитые водой. Аркаша с Цеденом без нас привезли из Далана Валю, и теперь нас уже девятнадцать.

 Я сегодня в лагере, Аркадий тоже. Уехал только Коваленко с монголами – знакомить их с местами. Потихоньку загружаем машину, оставляя только палатки и личные вещи. Ближе к вечеру вернулся Коваленко, и мы затеяли баню. Конечно, не ту баню, что были у нас на Севере, с паром и печью. А просто нагрели у колодца воду во флягах и немного помылись. Постирался.

 А там и ужин приспел. Мы уже который день постимся – одни консервы. Хотя сидим на мясе, но при монголах его лучше не показывать. Все клянут их в душе, да и на словах. Никто их не приглашал – приехали и стали рядом. Что делать, у них так принято. Вроде они в юрту к нам пришли. Вот и кормим их и поим. Поели, попили, и возникла идея сыграть в футбол сразу после ужина. Кто-то вспомнил, что гепарды сразу после еды начинают резвиться и играть, а потом отдыхают. Это был веский аргумент, и мы быстро разбились на две команды по шесть человек. Играли, играли, уже и мяча-то не видно, и луна вышла, а мы все играли. В общем, наша команда выиграла 1:0. Победила дружба, и все потянулись пить компот.
 
 А Аркадий с Николаем и Мансуровым стали готовиться к ночной охоте – это наш последний шанс пополнить запасы. Под утро вернулись с удачей. И сразу пошел дождь. И моросил он, и сильно лил до самого почти завтрака. Три года в Гоби не выпадало ни капли воды. И вот теперь, за эти дни выпало, наверно, три годовых нормы.

 После завтрака мы дозагрузились. Сняли палатки. Теперь нас до Улан-Батора будет девять человек. Взяли у Самойлова Дорфмана с его образцами, а у Антипина Валю – все-таки мы раньше всех будем в Улан-Баторе, и надо ее показать в нашем госпитале. В Далане ее напичкали таблетками, даже не накормили, и на другой день буквально выселили. Хорошо наши ребята приехали и забрали ее. В общем, здесь к медицине отношение простое. Стоять можешь – значит здоров. Антипин тоже уехал. Он едет в Арц-Богдо, на агаты. Самойлов еще немного постоит. А монголы тоже снялись и укатили первые в партию буровиков – теперь там будут кормиться.

 Погудели на прощание и разъехались. И покатили мы на северо-запад. Дороги развезло, то и дело объезжаем такыры и заводненные места. Потом поехали по большому сайру. Он весь мокрый, видно ночью по нему текла большая вода. Машины загружены под самый тент, идут тяжело. Втянулись в ущелье, и тут стоит целый караван монгольских машин – завязли и стоят. Оказывается, еще с вечера. Но до чего же ленивый народ. Шофер копошится с двумя лопатами, а пассажиры даже из кузова не вылезли. А в другой машине одна лопата на двоих, один руками роет. Почему бы не поделиться с соседом по несчастью? Попробовали мы одну машину выдернуть – пустой номер, чуть сами не застряли. А нам никак нельзя. Тогда краешком, краешком – выехали. Метров через двести по ущелью стоит встречный караван – тоже некоторые застряли, а другие просто боятся идти. И здесь мы проскочили. Выбрались на плоскогорье, и так всем захотелось мяса, что тут же выбрали место, остановились и за полчаса все сготовили. Свежая и мягкая печень и сердце, и отбивные из вырезки. Отвели душу, и, уже не торопясь, покатили дальше.
 
 В каком-то сомоне была назначена встреча с Ярмолюком. Так и катили мы по степи. И попались нам джейраны. Пока Аркадий с Коваленко переходили из машины в машину, пока снимали боковое стекло, джейраны ушли далеко. В общем, не догнали мы их, ушли они в сайр. Поехали дальше в том же порядке. И где-то через полчаса наткнулись на другое стадо. Но тут мы были в полной боевой готовности, и с ходу включились в охоту. Так уж нежданно-негаданно идем на встречу с Ярмолюком не с пустыми руками. Потом встретились с Ярмолюком (он нас уже ждал), и покатили опять, на восток уже. В степи сбились с дороги, и так и катили по кочкам, держа на восток, пока не добрались до триангулярной вышки, где и решили заночевать. Пока мы разбивали лагерь, Аркаша с Колей махнули поохотиться. Но неудачно, все попадались мамаши с козлятами, в общем, сплошной детский сад. Так ни с чем и вернулись. А ночью опять был дождь и ураганный ветер. Я проснулся и долго не мог заснуть. Палатку рвало и трепало. Потом ветер стих и дождь кончился. Вот и еще несколько дней пролетело. Через три дня мы должны быть в Улан-Баторе уже. А пока я тебе еще один свой вирш напишу. Его я нацарапал еще тогда, когда было жарко, и мы на переездах задыхались от пыли.

 Запах пыли дорожной,
 Желтый шлейф за бортом.
 Ты пойми, если можно,
 Все потом, все потом.
 Будут утром рассветы,
 Будет в полночь луна,
 А пока километры
 Мельтешат у окна.
 Нас качают дороги
 И швыряют вперед,
 Вы не будьте к нам строги,
 Нас покой подождет.
 Нас мотает по свету
 И разносит, как пыль.
 Только плачет об этом
 Придорожный ковыль.
 Но настанет минута,
 Завершится поход.
 В тесных стенах уюта
 Время нас соберет.
 Будем рады как боги,
 Будем пить и скучать,
 И другие дороги
 Для себя намечать.

Всего хорошего, моя дорогая. Поцелуй всех за меня. Твой Hubby».



26 - 27 августа

 Дождь продолжается, не прекращаясь, со вчерашнего вечера - хорошо хоть нет вчерашней грозы. Тент над кухонной палаткой провис, наполненный водой, и протекает. Мы поднимаем его в центре, вода обрушивается с краев, а немного спустя тент опять полон. После завтрака возвращаюсь в палатку мокрый по пояс. Сушиться негде, поэтому просто раздеваюсь до пояса и сажусь сочинять письмо Ларисе – делать в такую погоду все равно нечего. Мы продолжаем стоять под триангулярной вышкой все в сомнении – двигаться ли дальше, или остаться на уже немного обжитом месте и ездить маршрутами на точки работы. Весь вопрос в том, есть ли поблизости питьевая вода. На решение этого вопроса отрядили Аркадия с Николаем на газике. Катались они по округе часа полтора и нигде воды не обнаружили – все окрестные колодцы стоят сухие. У нас же воды почти не осталось, а потому вопрос решается сам собой – снимаем лагерь и едем все вместе искать колодцы с водой.

 Мотаемся всеми гружеными машинами до самого обеда, и все напрасно – питьевой воды нигде нет. Колодцы есть, но одни пустые, другие полны черной протухшей водой. Из остатков воды накипятили чай, попили и решили разъехаться. Большие машины поедут искать воду, а пять человек на газике будут работать на маршруте. Назначили место встречи и разъехались. До самого вечера лазили мы по горкам, брали пробы. Дождь прекратился, но день стоял такой жаркий и душный, что пот катил градом при самом малейшем усилии. То слева, то справа от нас проливались маленькие дождики, а на горизонте висели черные тучи и от них к земле тянулись серые полосы – дождь. Но до земли полосы не доходили – дождь испарялся в этой жаровне еще в воздухе. Но к вечеру немного похолодало и вокруг нас начал проливаться дождь, минуя нас до поры до времени.

 На месте встречи нас уже ожидали наши ГАЗ-66 с флягами и канистрами под завязку заполненными холодной, прозрачной и четь солоноватой водой. Уже все вместе проехали еще километров тридцать и стали разворачивать лагерь под известняковой горкой, недалеко от Нухтын-Булака (это средне-гобийский аймак). Тут же по приезде поделили территорию – «мальчики направо, девочки налево» - за горку. А на горизонте уже на нас надвигалась черная полоса с молниями и громом. Но двигалась она медленно, против ветра, и нам вполне хватило времени на все лагерные заботы, и даже на ужин. И только уже ночью, когда мы разошлись по палаткам и залезли в спальники, загрохотало над нами, засверкали молнии, и полил дождь, но без сильного ветра. Так под него и заснули.
 
 А ночью я проснулся оттого, что на меня сыплет дождь – ветер поменял направление и задувал дождь прямо в палатку. Я привык спать головой прямо к входу палатки – и воздух почище, и утром можно узнавать о погоде не вылезая из спальника. Высунешь голову из палатки и вся информация о погоде налицо. Но сейчас вся эта информация капала мне на лицо. Пришлось наполовину вылезти из спальника и, прямо с раскладушки, застегнуть вход на все застежки. Стало покомфортней, но еще несколько раз я просыпался ночью, а дождь все лил и лил не переставая.
 
 Вот уже 11 утра, а дождь все льет, то тихо, а то совсем разойдется не на шутку. Вячеслав Иванович сидит в машине и потихонечку злится. Он, конечно, открыто это не демонстрирует, но по некоторым мелким деталям можно понять, как его эта дождливая погода раздражает. Два полевых дня, намеченные для активного сбора материала, безвозвратно теряются, ломая все его предварительные планы. Дождь ломает и мои, не такие глобальные, но очень личные планы. Я так и не загорел в солнечной Монголии, даже Гоби не помогло – ноги вот совсем белые. И теперь вот сижу в палатке и мучаюсь от безделья. Хотел что-нибудь посочинять, но как-то так уже сложилось, что пишется только в дороге. Сейчас у меня есть несколько начатых вирш, но они про пустыню, а я как тот якут - что вижу, о том и пою. А сегодня у меня «дождливое» настроение, и есть подходящая заготовка про дождь в Гоби, но нет подходящей предпосылки – стоим мы. А не едем.

 Дождь прекратился только к полудню, но мы время не теряли и в дождь – прямо в палатке обработали и описали взятые накануне образцы. И как только прекратился дождь, то сразу же набились в газик (аж семь человек) и поехали отрабатывать последнюю, третью точку – это флюоритовое проявление Нухтын-Булак. Здесь ранее уже побывали геологи. Они прошли всю горку несколькими канавами и отметили. Что в отдельных метах есть вольфрам. У нас собой как раз на этот случай есть прибор «Шеелит», в луче которого ярко высвечивается минерал шеелит, содержащий в большом количестве вольфрам. Вот мы и решили посмотреть те участки, где геологи нашли шеелит.
 
 Свет шеелита хорошо виден только в темноте, поэтому Аркашу накрыли брезентом и стали ему подтаскивать образцы на просвет. Я выбивал эти образцы из стенок канавы я. Вот уж намахался я кувалдой напоследок, ведь канавы довольно протяженные, а отбирать образцы надо было через метр. А в результате этой гигантской и трудоемкой работы мы так и не нашли выделений шеелита. Расстроенные (не все, конечно), мы рано вернулись в лагерь, и вот я опять валяюсь на раскладушке в палатке и придумываю себе занятие. Долго ломать голову мне не пришлось – за меня все решила природа. Неожиданно налетел сильнейший ветер и стал выдирать колья палатки из земли. На авральные работы поднялся весь наличный состав – кто забивал поглубже колья, кто таскал большие камни и прижимал ими края палаток (наиболее эффективно такое крепление получалось, когда края палаток заваливались камнями изнутри). Дополнительными оттяжками укрепили кухонный тент, и только тогда вздохнули спокойно. Предпринятые усилия оказались, как нельзя, кстати, поскольку к ночи ветер еще более усилился и подкрепился проливным дождем. Так всю ночь палатки и сотрясались под дождем и ветром, хлопали полы палаток и полога. К утру голова от стука, свиста и холода как чугунная.


28 -29 августа

 Весь день мы катим к Улан-Батору навстречу холодному северному ветру. С утра мы с горем пополам позавтракали под холодным ветром и с трудом свернули лагерь. На колодцах на всякий случай залили фляги водой, а в Мандал-Гоби запаслись еще и хлебом. Обедали под сильным же ветром. Даже не обедали, а просто попили чайку с бутербродами и без всякого удовольствия, спрятавшись за борта машин. Неподалеку от трассы с высоты салона заметили мы несколько юрт и табунок кобылиц возле них. Резонно было предположить, что там расположена небольшая кумысная ферма. А потому отрядили мы к юртам газик с заданием купить кумыс. Так и есть, небольшая ферма, всего 12 кобылиц, но готового кумыса нет. Кобылицы ведь молока мало дают, но зато жирного. Весь удой от всех кобылиц – литра три за раз. Интересно их доят. Перед дойкой отлавливают жеребят и привязывают по порядку к одной веревке, а уж кобылицы сами подходят к детям. Затем по очереди каждого из жеребят на минутку подводят к своей матери. Только кобылица начинает отдавать молоко жеребенку, как того сразу отводят, а кобылицу доят. И так со следующей парой. Все происходит очень быстро – ведь молока-то мало.

 Целых триста верст навстречу ледяному северному ветру и мы останавливаемся на ночевку под небольшой горой, которая, впрочем, от ветра почти не защищает. До Улан-Батора километров сто, жуткий холод, но без дождя. Ужинаем и спать. Долго не могу согреться даже в спальнике.

 Под утро ни ветерка, ни облачка, холод собачий и иней на траве и камнях. Да, Монголия не очень-то нас балует, а под конец экспедиции так прямо и говорит – а не пора ли вам домой, товарищи?

 К обеду мы добрались до своей базы в Улан-Баторе. После почти двухмесячных странствий странно видеть горожан в цивильных костюмах, да и вообще большой город. Что ни говори, а Улан-Батор на две головы выше всех других городов Монголии.
 
 На базе тепло и безветренно. Разгружаем машину, часть вещей и их владельцев забрасываем в гостиницу. В гостинице не хватает мест на всех прибывших, придется мне, Аркаше и Эдику немного пожить на базе. Что нам предстоит в ближайшее время? В гостинице обещали поселить уже завтра – уезжают ребята из Новосибирска, полевой сезон для них уже завершился. Коваленко скоро улетает в Москву - ему предстоит совещание в Алма-Ате. Аркадий, Эдик и я, скорее всего, выедем в еще один короткий маршрут на Хупсугул, а женщины останутся в Улан-Баторе. Оно и хорошо, побудем немного в чисто мужской компании, без женского начальства в лице Царевой и женского участия в лице Наташи. Отдохнем немного душой. Среди вещей, оставленных в камере хранения на базе, находим старую заначку – немного спирта. Отмечаем успешное завершение пройденного маршрута и предстоящий выезд на Хупсугул.