Ничего личного! глава 15-17

Глава 15.
Юзик Голембиевский

В пятницу, ближе к концу рабочего дня, позвонил старый друг моего отца, Семен Израилевич Миркин. Он юрист, последние несколько лет занимается частной нотариальной практикой. Юрист он, по-видимому, хороший, потому что контора его процветает. С моим отцом у них было общее увлечение – оба пушкинисты. Правда, коллекция у Семена Израилевича поскромнее, но является предметом его гордости. На мой взгляд, у всех коллекционеров предмет собирательства является некоторым пунктиком, но, памятуя о собственном родителе и его увлечении, я всегда с уважением к этому отношусь.
Сегодняшний звонок был неожиданностью для меня. Зная Семена Израилевича, я приготовился терпеливо ждать, когда он подойдет к цели. Он задал мне пару вопросов о здоровье матери, и, поколебавшись все-таки несколько секунд, перешел к делу. Это показалось мне странным: обычно он ходит вокруг да около, а тут такая прыть. С чего бы?
-Юра, я звоню тебе по очень важному делу. Не возникало ли в последнее время в твоей жизни семейных проблем?
Я насторожился. На мой взгляд, Семен Израилевич никоим образом не мог прослышать о моих семейных неурядицах.
-А в чем, собственно, дело? – несколько суховато спросил я.
Он замялся:
-Степан был моим другом, и я считаю себя просто обязанным поговорить с тобой. Ты знаешь о том, что твоя мать составила завещание?
О, Господи, неужели ее состояние здоровья так плохо, что она боится умереть? Зная свою мать, я просто не мог в это поверить. Во-первых, она была гораздо моложе отца, и в свои шестьдесят пять лет выглядит превосходно.
Он правильно понял паузу, возникшую в разговоре.
-Ну да, с год назад, когда у нее первый раз случился сердечный приступ, а потом начались проблемы со здоровьем, она обратилась ко мне. Ты должен простить мои колебания, равно как и то, что я раньше не поставил тебя в известность. Пойми, мне сейчас приходится нарушить один из основных принципов. Я всегда свято храню тайны своих клиентов, и сейчас поступил бы так же, если бы речь не шла о святом для каждого коллекционера. Я имею в виду судьбу коллекции твоего отца. Насколько я знаю, ты не являешься продолжателем семейных традиций и совершенно равнодушен к коллекции, начало собирательства которой заложил твой прадед, продолжили твой дед и отец.
Вот только не хватало сейчас послушать лекцию! В протяжение всего нашего разговора мой сотовый неумолчно разрывался звонками. Я не утерпел и довольно невежливо перебил его:
-Семен Израилевич, так что там с завещанием?
Пораженный такой невоспитанностью, он помолчал, но пересилил себя, и продолжил:
-По условиям завещания, тебе остается родительская квартира, средства на личном счете твоей матери, доходы от авторских прав на книги отца, которые переходят к тебе, как к прямому наследнику. Но самое главное, коллекцию, - здесь он сделал многозначительную паузу, - она распорядилась передать в руки твоей жены, оговорив завещательное возложение обязанности вручить ее внуку или внучке Степана Витольдовича по достижении ими двадцати одного года. Причем только в случае, если она сочтет наследника достойным этого дара. В противном случае она обязана передать коллекцию в музей, оговорив ее цельность и нераздельность.
Когда Семен Израилевич волновался, в его речи прорывалось одесское местечковое происхождение. Вот и сейчас я услышал эти интонации:
-Ты же знаешь, я – юрист, и такие расплывчатые формулировки я просто не могу одобрить, несмотря на то, что закон допускает свободу завещательных распоряжений. Что значит «достойным»? Это субъективное понятие. У всех на памяти история со знаменитым панно, которое художник завещал передать на родину, когда там воцарится торжество демократии. И что? Панно и поныне у душеприказчиков, потому что, по их мнению, родине художника до демократии далеко. Понимаешь, такое завещание содержит в себе повод оспорить его, исказить волю завещателя и бог знает что еще. Однако твоя мать настаивала именно на этих формулировках. И я уступил.
Мой сотовый уже изнемог, и я решился прервать старика.
-А какая связь между завещанием и моей семейной жизнью?
Он заторопился:
-За день до отъезда в Чехию Агнесса позвонила мне и попросила внести в завещание изменения. Она просила добавить пункт об обязательной генетической экспертизе претендента на получение коллекции и по поводу твоей жены внесла уточнение «вне зависимости от того, будут ли они находиться в браке на момент наступления завещательного случая или вступления в наследство».
Узнаю свою мать!
-Семен Израилевич, если таким было ее желание, так тому и быть.
-Ты не понимаешь. Если ты не можешь оценить величайшую культурную ценность коллекции, то должен понять, что она имеет и вполне определенную материальную ценность. Даже я не могу допустить, чтобы ценности, собранные Степаном, попали в чужие руки. Конечно, изменения в завещание я внес, но подписать его Агнесса должна во вторник. Теперь ты знаешь о завещании. Попробуй поговорить с матерью, может быть, тебе удастся изменить ее решение.
Я спросил:
-Семен Израилевич, а кому вы завещали свою коллекцию?
Он помолчал, но потом решил, видно, что это может меня в чем-то убедить:
-Я оставлю ее старшему сыну. И только при одном условии: она останется в России.
Я знал, что старший сын нотариуса уже лет пятнадцать живет в Израиле, и подумал, что беспокойное это хозяйство – коллекции.
Я успокоил старика, дав обещание, что обязательно поговорю с матерью.
Меня, в отличие от Семена Израилевича, ничуть не удивило такое решение матери. Она знала, что Вика свято сохранит коллекцию и передаст ее строго в соответствии с завещательным условием, каких бы денег эта коллекция не стоила.
Меня удивило только то, что она оставила без изменений слова о ребенке. На момент внесения изменений в завещание она уже знала, что общих детей у нас с Викой, скорее всего, не будет. Какого ребенка она имела в виду? Интересно, не поделилась ли с ней семейными тайнами ее домработница Женя?
Три месяца назад она уговорила меня взять на работу ее сестру Ольгу, вместо моей секретарши, которая совершенно неожиданно для меня ушла в декрет.
У них, баб, тайн вообще никаких не держится. Наверняка, Ольга поделилась с сестрой, а та не замедлила нажаловаться матери.
Впрочем, роман с Ольгой у меня начался пару месяцев назад. Я напрягся и вспомнил, что на майские праздники мы развозили подарки и поздравления ветеранам, регулярно угощаясь фронтовыми ста граммами, причем без закуски. Потом, уже ночью, я поехал отвозить Ольгу в ее Бирюлево, там все и началось.
Если честно, я сначала даже и не думал о продолжении, но она оказалась настойчива, и пару раз я свозил ее в загородные ресторанчики. Ольга – девушка без комплексов, веселая и нестеснительная. На наших охранников она действует, как сильнейший отвлекающий фактор. Если не врать, мне с ней было легко и хорошо.
Кроме прочих талантов, она обладает умением завести мужика с полоборота. Один раз мы устроились прямо в машине, на стоянке нашего офиса. Или тот день, когда нас застукала Вика в моем собственном кабинете. Хотя, в душе мне было лестно, что я, как мужик, способен вызвать такие пылкие чувства. И, опять же, бюст у нее действительно выдающийся.
А потом свалилось все разом: исчезновение Вики, потом вся эта тягомотина с ее розысками, крайне неприятное объяснение с Тимуром, сочувственные взгляды мужиков всю эту неделю. Олег, пользуясь нашей близостью, выразился в том смысле, что я – идиот, а я даже возражать не стал. Понятно, что наши отношения с Ольгой – уже не тайна для коллектива.
Когда Вика пропала, Ольга тоже переживала, говорила, что чувствует свою вину. Правда, в женской поддержке не отказывала. А в понедельник, после коллективного похода в ресторан, Ольга призналась, что беременна. Это оказалось последней каплей, я не смог даже вид сделать, что меня это сообщение обрадовало.
Я отвез ее домой. У подъезда остановил машину, чтобы высадить. Она удивилась:
-Не зайдешь?
Я отбросил сигарету и промямлил:
-Знаешь, мне еще в пару мест надо заехать.
Ольга выглядела растерянной:
-Я думала, нам надо поговорить.
Я с досадой сказал ей:
-Оля, ты – взрослая девочка, и должна понимать, что наши отношения – это не то, ради чего люди женятся и заводят детей. Но, коль так случилось, я не оставлю тебя, можешь рассчитывать на мою материальную поддержку, но жить с тобой всю жизнь я просто не смогу.
Она повернула голову ко мне:
-А с ней мог?
Я покаянно наклонил голову:
-С ней мог.
Она насмешливо и зло на меня посмотрела:
-Что же ты от такого счастья ко мне приходил?
Я вздохнул:
-Дурак был. Ладно, не злись, тебе вредно, наверно. Давай все обдумаем и поговорим потом. Срок у тебя небольшой, время для решения у нас есть. Если надумаешь рожать – на здоровье, решишь прекратить все это – тоже хорошо. В любом случае я тебя без помощи не оставлю.
Ольга взяла сумку, вышла из машины и так бахнула дверью, что все бабушки, сидевшие на скамейке у подъезда, как по команде, повернули головы.
Я завел мотор и отъехал, провожаемый их взглядами.
Прав был Олег. Я – просто идиот. Завел дикий, совершенно не нужный мне роман, да еще на работе, да еще, как в пошлом анекдоте, с собственной секретаршей. Вдобавок ко всему, она – родная сестра Жени, маминой помощницы по хозяйству. Думаю, что мама теперь тоже в курсе моих проблем. Черт!!!

Вчера я задержался в конторе до обеда, и, спускаясь по лестнице, натолкнулся на Вику. Сказать, что она выглядела хорошо – это ничего не сказать. Она уставилась на меня своими невозможными сияющими глазами и, кажется, жалела меня.
Сердце сжала лапка ревности. То, что Тимур был давно и безнадежно влюблен в нее, для меня никогда не было тайной, и немного льстило мне и моему мужскому самолюбию. Я всегда доверял ему, зная, что он не только никогда не протянет к ней руку, но и никогда не заговорит о своих чувствах. А то, что моя жена производит на моего друга такое сильное впечатление, мне даже нравилось. Это поднимало меня в собственных глазах, потому что, если честно, с Тимуром мне было тягаться трудно. Бабы на него западали сразу, всерьез и надолго. Было время, даже моя сумасшедшая сводная сестрица числилась в пострадавших.
После разговора с нотариусом я посидел некоторое время в размышлениях. Потом нажал кнопку громкой связи и попросил Ольгу принести кофе. Видимо, она куда-то выходила, потому что в приемной ее не было. Я звонил еще дважды и уже совсем потерял терпение, как она появилась.
Через несколько минут она вошла с подносом. Я заметил, что она бледна до зелени, а глаза красные, и решил, что это связано с беременностью.
-Ты себя плохо чувствуешь?
-С чего ты взял?
-Ну, ты бледная и выглядишь неважно.
Совершенно дерзко сверкнув глазами, она буркнула:
-На себя посмотри.
Я засмеялся:
-Вот теперь ты похожа на себя. Ольга, может, я и виноват, что у нас так все получилось. Если простишь, мы можем остаться друзьями.
Она примирения не приняла, злобно и громко заговорила:
-Если бы ты знал, как меня тошнит от этой вашей дружбы и от твоей унылой физиономии! Да твоя Вика благодарить меня должна: мужик ей достался классный, и денежки при ней! И вы все трое, как дрессированные собачки, выполняете все, что она скажет. И ей же почет и уважение!
Я попытался прервать ее:
-Вика-то тут при чем?!
-А, вот ты и разозлился, наконец! Как же, задели вашу принцессу!
Может, я и не венец творения, но «унылая веснушчатая физиономия» - это слишком. Взбешенный, я поднялся, схватил ее за локоть и поволок в приемную:
-Ольга, я вообще не собираюсь с тобой это обсуждать, тем более в таком тоне! Иди домой, успокойся, потом поговорим!
В приемной я увидел охранника, совершенно огорошенного разыгравшейся на его глазах сценой. Он торопливо пробормотал:
-Юрий Степанович, там у вашей машины сигнализация все время срабатывает. Вы не дадите мне ключи?
Я молча достал брелок, сунул ему, и он вышел, оглянувшись на нас.
Ольга, видно, сбросив пары и поразмыслив, холодно сказала мне:
-Юра, извини, я, кажется, была неправа. Просто так много всего свалилось. И, если ты действительно не возражаешь, я пойду домой.
-Тебя подвезти?
-Нет, нет, я сама. Лучше нам, и в самом деле, некоторое время не видеться.

Перед уходом я заглянул к Сашке. Он сидел за столом над кучей бумаг. Поднял ко мне голову, помахал рукой, разгоняя сигаретный дым.
-Надымили, гады. Чего нос повесил?
Я оскорбился:
-Тебе тоже моя физиономия кажется унылой?
Он внимательно посмотрел на меня и предложил:
-Слушай, в субботу я работаю, а в воскресенье – совершенно свободен. Давай, созвонимся с Тимуром и Генкой, я баньку растоплю, пивка попьем, порыбачим. Впрочем, ты у нас не рыбак. Ну, просто так посидишь, отдохнешь. Или пулю распишем, помнишь, как раньше?
Я подумал, что два дня мне в пустой квартире не выдержать, и согласился.
Уехал домой. Прошелся по квартире. Вика, видимо, жалея меня, постаралась не оставить следов своего пребывания в доме. Вещи лежали на своих привычных местах. Только в шкафах стало посвободнее, и с моей прикроватной тумбочки исчезла Викина фотография.
Принял душ, босиком прошлепал в кухню, приготовил себе яичницу с помидорами и сварил кофе. Не то, чтобы я особенно любил яйца и помидоры, просто это единственное, что я умею готовить. Зайти в магазин и купить продукты я не догадался. Раньше за меня это всегда делали сначала мама, потом Вика. Я разозлился на свою полную бытовую беспомощность. За этот месяц мне смертельно надоело питаться в кафе и ресторанах.
Сунул грязную посуду в мойку. Потом подумал, что она так и будет лежать грязная, вернулся и вымыл ее. Переставляя посуду в сушилку, заметил, что на полке не стоит Викина любимая кофейная чашка, и вздохнул.
Я вернулся в прихожую, где бросил портфель с документами, прошел в кабинет. Включил автоответчик, заблокировал сигналы на сотовом и уселся за эскизы. Это единственное, что могло меня сейчас отвлечь.
Дважды я варил себе кофе. Около двенадцати часов я поднялся, чтобы покурить. Я вышел на балкон и вдохнул ночной прохлады. Постоял, подумал и вернулся в комнату за трубкой. Набрал номер Ольги и нажал кнопку. Ответить мне не пожелали. Я разозлился и буркнул:
- Ну, как хочешь.
Спать я пошел уже под утро. Поднялся в полдень, выспавшийся и с ясной головой.
Умылся, спустился в магазин, купил уйму продуктов. На улице было жарко, и я еще в лифте открыл бутылку и отхлебнул пива. Дома, уже не торопясь, соорудил себе пару огромных бутербродов, и съел их, запивая пивом.
Потом посмотрел вчерашние эскизы, поправил кое-что, и снова уселся за работу. Никогда раньше она не продвигалась вперед такими темпами и не приносила мне столько удовольствия. То-то Олег и Сашка удивятся в понедельник!
Ольге я больше не звонил. Хотел, было, отказаться от встречи с ребятами, но подумал, что так недолго и свихнуться, и решил все-таки поехать. Кроме того, мне не хотелось лишний раз демонстрировать Тимуру свои чувства.
Сашка на пару с Генкой приготовили плов, под него мы усидели, наверное, не меньше, чем по литру водки на брата. Думаю, это примирило меня с действительностью.
Поздно вечером мы вернулись в Москву. Я рухнул, не раздеваясь, на диван, и уснул.
Неотвратимо наступило утро. В голове шумело, тошнота подкатывала к горлу при каждом движении, язык во рту был шершавым, как наждачная бумага, - налицо банальный похмельный синдром. Я заглянул в холодильник, в бесплодной надежде найти что-то типа рассола, но, конечно, ничего подобного там не было. Я испытал сильнейший соблазн запить вчерашнее похмелье пивом, но удержался.
Вместо этого я выпил ледяной апельсиновый сок, постоял под душем, постепенно уменьшая температуру воды, выпил кофе, - в общем, мне удалось добраться до офиса без потерь.
Однако, здесь тоже было неспокойно. Ольга с утра не вышла на работу, и мне пришлось отвечать на все звонки самому. Кофе тоже подать было некому.
Олег и Саша, внимательно посмотрев мои эскизы, недоверчиво переглянулись, потом еще раз склонились над столом. Очередной раз зазвонил телефон, и я дернулся, чтобы снять трубку. Саша сердито вырвал ее из моих рук, позвонил в отдел, отрывисто велел Юльке сесть в приемной на время отсутствия Ольги и ни с кем нас не соединять.
Мы вплотную занялись заказом. Юлька дважды приносила нам кофе. Наконец, Олег и Саша отодвинули бумаги и потянулись за сигаретами.
Олег с завистью сказал:
-Ты, Юрка, лентяй и балда, каких поискать. Но искра в тебе есть.
А Сашка спросил:
-И когда ты только успел? Выглядишь ты неважно.
Я махнул рукой:
-Это мы с ребятами в воскресенье у Сашки Задорожного парились. Голова и сейчас еще чумная.
В кабинет влетела Юлька:
-Юрий Степанович, где Ольга? Ни сотовый, ни домашний не отвечают, как пропала.
Я пожал плечами:
-Я ее с пятницы не видел.
Юлька недоверчиво похлопала ресницами, но ушла.

В два часа я отправил машину с водителем в аэропорт за матерью, трусливо подумав при этом, что будет лучше, если я увижусь с ней вечером.
В приемной я машинально отметил, что на экране монитора у Юльки вывешена смета. Ольга принципиально никогда ничего, кроме писем, не печатала, а переписку мы вели необременительную. Обычно на ее экране висел какой-нибудь пасьянс.
Я поднялся к ребятам в отдел и подсел к Саше. У него уже нарисовался вполне приличный макет, и я подумал, что с ребятами мне просто повезло.
Я все еще развлекался с макетом, как в кабинет влетел Сашка Задорожный. Брови его были сведены к переносице, и обычное дурашливо-насмешливое выражение лица напрочь отсутствовало.
-Ты чего трубку не берешь? – быстро и сердито сказал он.
Я вспомнил, что так и не включил сигналы на трубке и похлопал себя по карманам.
Сашка остановил меня:
-Юрка, давай вниз, там у тебя дома неприятности. – Я поднял на него глаза, и он торопливо пояснил: - Ну, не у тебя, у мамы твоей. Мне Сашка Иванцов, водитель, только что отзвонился. Они там в квартире труп обнаружили, и матери плохо с сердцем стало, он уже скорую вызвал.
Провожаемые изумленными взглядами охранников и девушек из ресепшен, мы высыпались на крыльцо, загрузились в Сашкин джип и рванули вперед.
По дороге он хмуро велел мне:
-Звони Тимуру.
Глава 16.
Тимур Гараев

Я позвонил Вике, и они с Вероникой без лишних расспросов поехали в клинику, куда скорая увезла ее свекровь, а я въехал в арку двора, где раньше Юрка жил с родителями.
Здесь мало, что изменилось за последние годы. Старые раскидистые липы давали плотную тень, скамеечки так же стояли около подъездов, и даже теннисный стол, за которым мы в свое время проводили немало времени, стоял на своем привычном месте.
Я сразу заметил скопление машин у подъезда. У самой двери стоял Саша Иванцов и беседовал с парнем в темно-синей футболке. Здороваясь, я протянул руку Саше, парень обернулся и весело поприветствовал меня:
-Тимур! Ты как тут?
Я обрадовался. Это был мой знакомый, капитан Игорь Николаев. С год назад мы ремонтировали их участок по улице Коммунаров, и я подружился с ребятами. А по осени они меня серьезно выручили: один из наших складов вскрыли. Ребята оперативно разобрались, и нам все вернули.
-Игорь, это же, вроде, не твоя земля? – удивился я.
-Я уже почти год, как в управу перешел. Так что моя это земля, не волнуйся. А у тебя тут что за интерес?
-У приятеля моего дело здесь образовалось. Так я подъехал посмотреть, что тут и как. – Мы закурили, и я пояснил: - Юрка Голембиевский – мой давнишний друг. Можно сказать, почти брат. Что у него?
Он нахмурился:
-Труп. Хуже того, это труп его знакомой. Говорит, что она работала у него секретаршей.
-Ольга, что ли? – неприятно удивился я.
-Вроде. По паспорту – Костромеева Ольга Витальевна, 27 лет, уроженка Москвы.
-И как ее убили?
-Задушили. Шелковым шнуром от портьеры.
-А когда это произошло?
-Сейчас трудно судить, потому что эти дни жара стоит просто безумная. Но, я думаю, не позже, чем в пятницу вечером, либо ночью. Точнее патологоанатом скажет.
-Что она делала в квартире Юркиной матери?
-Твой друг уверяет, что здесь ей делать было совершенно нечего, и что последний раз видел ее в пятницу, живой и здоровой. Сегодня она на работу не пришла, но они ее толком и не искали. Звонили, но ответить им было уже некому, как я понимаю.
Я хмуро молчал. Он поморщился и сказал с досадой:
-Вообще, все непонятно как-то. Сестра убитой и хозяйка квартиры сегодня из Чехии вернулись, а тут такой сюрприз. И в квартире все вверх дном. От входной двери беспорядок видно. Ваш парень, что им вещи заносил, говорит, сразу не хотел их пускать.
Иванцов, отошедший чуть в сторону, чтобы не мешать нашему разговору, вступил в разговор. Извиняющимся тоном он сказал:
-Тимур Вячеславович, вы же знаете женщин! Я этот запах узнал, и, в общем, сразу понял, что это не газ пропускает. Еще спросил хозяйку, не закрыла ли она кошку случайно перед отъездом. А Женя эта, она просто как танк на меня поперла, ворвалась в комнату. Там в кресле, прямо за дверью, Ольга задушенная сидит. – Он передернул плечами. – Уж на что я мужик, так и сейчас не по себе. А она и упала там прямо. Я выволок ее в коридор, на софу уложил и к хозяйке поворачиваюсь. Смотрю, а у той лицо серое, в сумке что-то судорожно ищет. Я понял, вытряхнул все, нашел какой-то футлярчик, на помаду похож. Открыл – а там таблетки махонькие, я ей в рот сунул, только она уже тоже вроде как сознание потеряла. Я по лицу ее понял, что дело серьезное, позвонил от соседки в скорую, а потом уже по сотовому начальнику своему. Телефона Голембиевского у меня не было, а у женщин не спросишь.
-Скорая быстро приехала? – машинально спросил я.
Он кивнул, покосившись на Игоря:
-Быстрее милиции. Их мы еще с полчаса ждали. – Потом пояснил: - Мне женщина эта, соседка, здорово помогла. Она бывший врач, Женю в сознание привела в момент, потом увела к себе и укол какой-то сделала, та и затихла. А то она, как пришла в себя, подвывать стала. Тихо так, а жуть берет, как отчаянно. – Он вздохнул, провел рукой по стриженой голове, прогоняя собственный страх. - А хозяйку соседка трогать запретила, когда я хотел ее на софу уложить. И правильно, доктор так и сказал.
Игорь выбросил окурок, спросил:
-Ты, Саша, парень приметливый. Ну-ка, расскажи, как вы двери открывали. Замок на два оборота был закрыт?
-Да, вроде. Открывала хозяйка, она ключи из маленькой сумочки достала. А мы с Женей вещи держали. А уж как открыли, эта Женя все бросила, и в комнату. Вещи, кстати, я там в коридоре в сторону отставил, чтобы не мешали. В комнату больше никого не пускал, понятие имею. Потом подъехала машина милиции и, одновременно с ними, Голембиевского мой начальник привез. Он сейчас там, наверху, показания дает, а Александр Викторович в больницу поехал.
Вниз спустился совсем молодой, не старше Саши Иванцова, паренек, свистнул водителю серого фургона, и два парня с носилками поднялись в подъезд.
Когда суета, вызванная выносом тела, унялась, мы с Игорем поднялись наверх.
Тяжелая бронированная дверь квартиры была распахнута настежь, окна тоже, и все равно мерзкий сладковатый запах наполнял комнату. Навстречу нам вышел начальник Игоря, нас представили друг другу. Майор мне понравился: простое русское лицо, хорошие голубые, чуть выцветшие глаза, сеточка морщин на загорелой коже.
Он цепко посмотрел на нас, потом кивнул Игорю:
-Ну, как договаривались. Я в управу.
Он уехал, а мы остались в разоренной квартире. Володя, это молодой парень, пошел вниз поговорить с соседями, а Игорь остался с нами.
В дверях появилась соседка:
-Женя проснулась. Просится к вам.
Игорь кашлянул:
-Приглашайте.
В комнату робко вошла худенькая молодая женщина лет 30-32, с бесцветным лицом и такими же бесцветными волосами, стянутыми в хвост. Странно, но сестры совершенно не были похожи. Юра кивнул ей, подал руку и усадил в кресло.
Она поднесла руки к лицу, прикрыла глаза. Я боялся чего-нибудь типа истерики, но она плакать не стала.
-Я готова ответить на ваши вопросы, - почти твердо сказала она Игорю.
-У вашей сестры были ключи от квартиры вашей хозяйки?
-Нет, но она могла взять мои. Я их оставила дома перед поездкой.
-Часто она посещала эту квартиру?
-Практически никогда. Я очень дорожу своим местом, и не позволила бы ей этого. Да и Агнесса Прокофьевна редко покидает квартиру. – Она на минуту задумалась, и вспомнила: - А вот примерно месяц назад она была здесь. Агнесса Прокофьевна тогда уже лежала в больнице, и Ольга знала, что не застанет ее дома. Она позвонила мне на сотовый, поднялась сюда. Ходила по квартире и рассматривала все. Мне показалось, что она завидует Агнессе Прокофьевне. Я отругала и выгнала ее, но, видно, она не успокоилась.
Женя разгладила платье на коленях, и я увидел, что ее тонкие пальчики подрагивают. Она подняла на нас глаза:
-В этом ведь нет ничего плохого? Она в детстве часто одевалась в мамины туфли на шпильках и нарядные платья, и примеряла на себя взрослую жизнь. Мне кажется, она и сейчас пришла сюда примерить на себя жизнь Агнессы Прокофьевны. А застала здесь грабителей. Они ее и убили.
Ее голос дрогнул, но она справилась. Игорь вздохнул:
-Очень трогательное предположение, но, я думаю, дело было несколько иначе. Ваша сестра не была аккуратисткой. В кухне на столе три чашки с кофейной гущей на дне. Все три – с характерным следом губной помады. Похоже, она довольно долго ждала кого-то в этой квартире. И это он или они ее здесь застали.
Он поднялся, спросил ее:
-Не могли бы вы определить, что пропало из вещей? В квартире был сейф?
Юрка, молчавший в протяжение всего этого разговора, недовольно сказал:
 -Как же я забыл? – Он прошел в кабинет, нажал на раму офорта, украшавшего его стену. Рама отъехала в сторону, и открылась металлическая дверца сейфа. Он был закрыт, но не заперт. Игорь отстранил его. Вынул платок из кармана, аккуратно потянул дверцу на себя, открыл его. Сейф был пуст.
Женя горестно огляделась, потом с ужасом посмотрела на Игоря:
-Господи, что будет с Агнессой Прокофьевной, когда она узнает!
Игорь посмотрел на замок сейфа и спросил:
-Кто знал код замка?
Юра пожал плечами.
-Кроме документов там ничего никогда не было, а я ими не интересовался.
Женя пришла в себя, и сказала:
-Код знала невестка Агнессы Прокофьевны. Они вообще были очень дружны. Правда, в последнее время… - она замялась.
В этот момент на лестничной площадке прозвенел голос Вероники, и они втроем вошли в комнату. Сашка с хмурым лицом кивнул мне, и сел на пуфик у дивана.
Я поднялся навстречу девочкам, и Вероника сразу обняла меня за талию. Вика подняла ко мне лицо, губы ее дрогнули, и она заплакала, прижав лицо к моему плечу. Я вопросительно глянул на Сашку, но он только махнул рукой и полез в карман за сигаретами.
Я погладил ее затылок, Вика затихла, вытерла глаза и повернулась к Юре:
-Новости совсем неутешительные. Нас даже не пустили к ней. Обширный инфаркт, она лежит в реанимации, в палате интенсивной терапии. – Ее губы опять дрогнули, но она сглотнула и продолжила: - Я поговорила с врачом, они обещали, что сделают все как надо. Я оставила все телефоны, при любом изменении нам сообщат. Пока она без сознания. Врач сказал, что это защита организма.
Она вдруг с тревогой огляделась по сторонам, я понял и пояснил ей:
-Ольгу уже увезли.
Вика посмотрела на бледную Женю и сказала:
-Я вам очень сочувствую. Такое несчастье. Женя, вы не беспокойтесь, мы все вам поможем. Завтра девочки займутся организацией похорон.
Женя глянула на Игоря:
-Когда можно будет забрать тело? – и, наконец, заплакала.
Вика с Вероникой мгновенно подсели к ней с двух сторон, Вика обняла ее голову и прижала к себе. Они что-то тихо шептали ей на ухо. Всхлипывания стали тише.
Видимо, лекарство еще действовало, потому что Женя была какая-то заторможенная. И в кресле она сидела в очень неудобной позе, напряженно выпрямившись.
Мы с мужиками вышли покурить на балкон.
Игорь спросил Юрку, кивнув на Веронику:
-Дочь? Очень похожа.
Юрка покосился на меня:
-Это моя племянница, она – дочь Тимура.
Игорь посмотрел в комнату, но ничего не спросил, и я счел нужным прояснить ситуацию:
-Вика – бывшая жена Юры.
Он кивнул, хмыкнул:
-Хорошее дело.
Сашка повел шеей, как будто ему стал тесен воротник и свирепо глянул на Игоря.
-Юрка, давай, рассказывай все, как есть. Я ведь так понимаю, вы и на работу в офис к нам явитесь, расспрашивать будете?
Игорь тоже нахмурился:
-А ты как думал?
Юзик пожал плечами.
-Ольга действительно была моей любовницей.
Игорь цепко глянул на него:
-Эта связь была причиной вашего разрыва с женой?
-Формально – да. Но, на самом деле, я не собирался разводиться с Викой. Так получилось, что она узнала обо всем. И это она приняла решение о том, что нам необходимо расстаться.
-А какие отношения складывались между женщинами? Они были знакомы?
Юзик кивнул.
-Вика работала со мной в фирме уже три года, а весной этого года мы приняли Ольгу Костромееву на место ушедшей в декрет секретарши. Женя, кстати, и попросила меня об этом, узнав, что мне нужен работник. В офисе они сталкивались нечасто. И никаких особых отношений между ними не было.
-Значит, я тебя правильно понял: ты завел интрижку в конторе, работая вместе с женой?
Юзик сухо усмехнулся:
-Знаешь, если тебе хочется поиронизировать по этому поводу, то ты несколько опоздал. Саша с Тимуром мне объяснили всю пагубность подобных действий. Причем Саша для наглядности заехал мне в морду.
К нам выглянула Вика.
-Женя сказала, вы хотели поговорить со мной о пропавших документах?
Игорь кивнул, и они прошли в кабинет. Мы с Сашкой остались в дверях, а Юрка уселся в кресло около письменного стола. Здесь, как и везде в квартире, все было разбросано, пол покрывали бумаги и всюду безобразно громоздились кучи книг, сброшенных с полок старинных книжных шкафов. Вика мельком глянула на открытый сейф, подошла к пустой стеклянной витрине в углу:
-Вот здесь хранилась посуда и всякие безделушки пушкинской эпохи. Из действительно ценных вещей могу назвать прижизненные издания произведений Пушкина, собрание журналов тех лет, редкой красоты серебряный настольный прибор для письма, курительный набор, изумительную сигаретницу. Вообще, есть опись этих вещей.
-Они действительно принадлежали Пушкину?
-Нет, что вы! Это были просто изящные вещички той эпохи. Самую ценную часть коллекции составляли документы. Например, два письма Пушкина одесского периода, которые прадед Юры выкупил у потомков старой дворянской семьи, положив начало этой коллекции. Опись документов имеется, она нотариально заверена. Копия есть в архивном отделе библиотеки университета. Отец Юры завел традицию предоставлять документы для работы историкам и литературоведам, и после его смерти Агнесса Прокофьевна ее не нарушала.
-А вы не знаете, кто последний смотрел эти документы?
Она пожала плечами.
-Наверно, лучше поспрашивать об этом на кафедре. Видите ли, в последнее время мои семейные обстоятельства сильно изменились, и я не виделась с Агнессой Прокофьевной больше месяца. Правда, по телефону мы общались, но совсем не говорили о Пушкине. Это семейная история, и к пропаже документов отношения она не имеет.
-Коллекция была застрахована?
-Разумеется. Еще до моего замужества, при жизни Юриного отца, коллекцию оценили и застраховали. Но, если честно, этими вопросами всегда занималась исключительно сама Агнесса Прокофьевна.
Игорь кивнул. В этот момент Юрка поднял руки и неожиданно засмеялся:
-Нет коллекции, нет проблем!
Мы с Сашкой сердито на него посмотрели, а Игорь даже бровью не повел в его сторону.
Вика беспомощно огляделась и сказала:
-Сейчас просто невозможно что-либо найти. Давайте, я попробую восстановить здесь какой-то порядок. Завтра мы с Вероникой приедем сюда, и все уберем.
Женя слабо отозвалась:
-Если можно, я помогу вам.
Вика кивнула:
-Только если вам не трудно. Я займусь книгами и бумагами, а вы – вещами. Нужно все сдать в чистку – ковры, занавеси, скатерти.
Женя кивнула.
Мы оставили открытыми окна, и все вышли в прихожую.
На столике у зеркала лежали ключи, и Вика с интересом на них посмотрела:
-Это мои. Откуда? Последний раз я держала их в руках третьего июня. Уходя в отпуск, я оставила их охраннику в офисе. А потом так вышло, что они мне больше не понадобились.
-Я забрал их, - неохотно ответил Юра.
Игорь спросил его:
-Как они могли попасть к убитой?
-Она все-таки была моей секретаршей, и, после отъезда жены, бывала в нашей общей квартире. Я даже не помню, где их бросил. – Юрка замялся: - Понимаешь, Вика тогда уехала, и я плохо помню те первые дни.
На лице Игоря явно читались вопросы, которые он мог бы задать, но Юрка перебил его мысль:
-Ольга могла их взять без моего ведома. Зачем они мне? У меня свои есть. – Он позвенел в кармане связкой. – Вика, если ты собираешься завтра сюда, возьми их с собой.
Вика положила связку ключей в сумку, и мы спустились к машинам. Любопытствующие старушки уже разошлись. Игорь забрал с собой Володю, Сашка и Юзик загрузились в его джип, а Женя ехать в машине отказалась, пояснив, что живет совсем рядом.
Мы расстались в связи с поздним временем, обменявшись телефонами.
Я медленно ехал за машиной Вики, раздумывая, какие еще неприятности нас ожидают.
Поднявшись в квартиру, Вика подавленно молчала. Мы поужинали, едва обменявшись парой слов. Даже неугомонная обычно Вероника ушла в свою комнату спать практически сразу после того, как девочки разобрали посуду.
Вика невидяще смотрела в зеркало туалетного столика, я уселся рядом, прижал ее к себе. Она благодарно потерлась носом о мое плечо, вздохнула:
-А ведь я с тобой еще в пятницу хотела поговорить об Ольге. Она так странно вела себя в тот день, что перепугала девчонок. Говорила, что выведет меня на чистую воду, и знает обо мне что-то. Она объявила, что всем докажет, а что докажет, девчонки не поняли. Она и тебя поминала, мол ты еще пожалеешь, что с ней так обошелся.
Я пожал плечами:
-Если честно, так у меня с ней вообще никаких отношений не было, ни хороших, ни плохих. Вот разве что, был один случай, но это месяца три назад. Она как раз принесла нам с Юзиком кофе, а я Юрке жаловался, что мне не с кем пойти на юбилей фирмы к приятелю, хоть в агентство звони, чтобы прислали эскорт. Там же надо будет слова говорить, подарок и цветы с адресом вручать, в общем, нужна помощница. Он и предложил мне: бери Ольгу. Тут же выяснилось, что с Юркой на вечере будешь ты, и я отказался от Ольгиных услуг, хотя видел, что она не возражает. Вот и все, я и вспомнил-то об этом случайно.
Она задумчиво проговорила:
-А ведь я помню этот юбилей. Ольга тогда только устроилась к нам. Возможно, ей твой отказ показался обидным. А может быть, она на другое надеялась. Ты ведь знаешь, что вы с Сашкой – самые завидные женихи в нашей конторе. – Она слабо улыбнулась и сказала: - После каждой совместной корпоративной вечеринки я утешаю и успокаиваю половину женского населения нашего офиса.
Вика прикрыла глаза, помолчала и сказала:
-И еще я тогда в пятницу что-то странное заметила, только оно не отложилось в памяти, а сейчас никак не вспомню.
Я поднял ее на руки и отнес в постель. Помог раздеться и уложил, заботливо укрыв махровой простыней. Уже сонным голосом она заметила:
-Ты со мной, и правда, как с принцессой возишься. Я боюсь, что тебе это, в конце концов, надоест.
Я вздохнул:
-И не надейся.



Глава 17.
Вика Голембиевская

Утром я позвонила дежурному врачу, и он сказал мне, что Агнесса Прокофьевна по-прежнему не пришла в сознание, но есть некоторая положительная динамика. На радостях я вломилась к Тимуру в душевую, где он брился, и поцеловала его в голую спину между лопаток. Он мгновенно бросил все, повернулся, поймал меня и стал так нетерпеливо целовать, что с моей стороны было бы глупостью отталкивать его или сопротивляться.
В результате он чуть не опоздал на работу. Кофе выпить не успел, но ничуть не расстроился этим обстоятельством.
-Елена Сергеевна мне приготовит.
Я огорченно вступила:
-Она сделает растворимый кофе, а ты так любишь настоящий!
Он подмигнул вышедшей навстречу ему заспанной Веронике, чмокнул ее на ходу в помятую от сна щеку и умчался, оставив запах горьковатой туалетной воды.
Мы с Вероникой позавтракали, привели себя в порядок и тоже заспешили. Мы заехали к Николаю, посмотрели, как продвигается ремонт. Я подобрала с бригадиром штукатуров тетей Валей необходимые колеры для окончательной отделки панелей, оценила работу плиточников и сантехников.
Николай сказал:
-Вчера приезжал твой Игорь Алексеевич. Походил, посмотрел. Я предлагал вызвать тебя, но он отказался. Сказал, на неделе заедет к тебе в офис.
Я кивнула.
Мы созвонились с Женей и подъехали к дому Агнессы Прокофьевны. Женя ждала нас внизу, на лавочке. Сегодня она, кажется, выглядела хуже, чем вчера.
Я сочувственно посмотрела на нее:
-Женя, может быть, вам не надо было приходить? Мы с Вероникой вполне справимся и сами.
Она в ужасе замахала на меня руками:
-Вика, только не прогоняйте меня, пожалуйста! Я думала, что сойду с ума дома.
Мы переглянулись и сочувственно посмотрели на нее.
Я достала из сумочки вчерашние ключи, повернула в замке тяжелой металлической наружной двери, потом нажала на ручку внутренней, деревянной, и мы вошли в квартиру.
Свежий воздух и сквозняки сделали свое дело, и постороннего запаха я не ощутила, сколько ни принюхивалась.
Весной мы делали ремонт в квартире Агнессы Прокофьевны. Правда, Юзика она к нему не допустила. Я вспомнила, как он возмущался этим обстоятельством. Впрочем, все переговоры с рабочими и мастерами он, по привычке, оставил на меня, а у нас со свекровью никогда не было особых разногласий в смысле разницы во вкусах. Мне очень нравилось бывать у нее. Первое время я старалась привлечь к своим визитам Юзика, а потом поняла, что он нам будет только мешать. Тогда я просто использовала его частые отлучки и поздние возвращения домой, и стала приходить одна. Я чувствовала, что Агнесса Прокофьевна по настоящему рада мне.
В комнате повисло какое-то молчание. Я обернулась и увидела, что Женя и Вероника присели на диван и смотрят на меня. Я поняла, что задумалась о своем, а команда ждет указаний.
Я ободряюще улыбнулась им:
-Ну, начнем? Там в кладовке, была лестница, тащите ее сюда и снимайте все занавеси. А я сейчас дозвонюсь в химчистку.
Женя хозяйственно вздохнула:
-Виктория Владимировна, здесь за углом есть хорошая прачечная, с итальянским оборудованием. Мы всегда пользовались ее услугами.
Я кивнула.
-Женя, называйте меня, пожалуйста, просто по имени, а то я себя неловко чувствую. Хорошо?
-Я постараюсь, - она вымученно улыбнулась.
 

Часа два мы поработали, квартира приобрела почти прежний облик. Выяснилось, что практически ничего, кроме вещей из кабинета и документов, не пропало. Еще во время весеннего ремонта мы с моей свекровью придумали сделать небольшой тайник, спрятав его за экраном батареи отопления. Конечно, серьезные люди этот тайник нашли бы, но наши грабители были дилетантами, либо были ограничены во времени, либо их просто не интересовали бриллианты. Ничего особенно ценного там не было, так, подарки к памятным датам и дням рождения. Хотя для обычных грабителей это было бы как раз самое то.
Я не досчиталась кое-каких золотых безделушек, но Женя сказала, что Агнесса Прокофьевна брала их с собой в поездку. Мы вспомнили о чемоданах, и принесли их в гостиную.
Женя и Вероника распаковали сумки, развесили все на плечики в шкаф. Женя достала небольшую плоскую коробочку, нерешительно сказала:
-Агнесса Прокофьевна выбрала это для вас. И еще коробочку с тарелкой. Там, в Карловых Варах, есть знаменитый фарфоровый завод. Ей хотелось привезти вам сувенир.
Я раскрыла коробочку. В глубоких бархатных гнездах лежал гарнитур, переливаясь кроваво-красными искрами.
-Это, наверно, чешские гранаты? – печально спросила я. – Женя, давайте пока все уберем. Когда Агнесса Прокофьевна вернется, она сама ими распорядится.
Я провела рукой по рукаву любимой блузки моей свекрови, и неожиданно разревелась. Женя и Вероника присоединились ко мне. Наревевшись вдоволь, мне стало стыдно, и я первой поднялась, устало сказав:
-Девочки, давайте заканчивать: слезами горю не поможешь.
Снятые портьеры и ковры мы спустили к подъезду и под бдительными взглядами старушек загрузили в мою машину. Женя оставаться одна в квартире не захотела, и мы поехали вместе.
Быстро разобравшись с вещами и, договорившись с веселой аккуратной приемщицей о том, что в течение двух дней все будет готово, мы вышли на улицу. Вероника глянула на витрину соседнего магазина и предложила:
-Может быть, купим что-нибудь поесть?
Женя вяло отказалась. Я подумала, что Веронику нам голодом морить вроде незачем, а в квартире холодильник совершенно пустой, и мы затарились соками, ветчиной, сыром, всякими консервами, темным хлебом, купили пирожных и кофе в зернах.
Выгружая их машины сумки с едой, я заметила, что из соседнего подъезда вышел вчерашний молодой человек. Володя, кажется.
Он поздоровался с нами, я сочла нужным пояснить:
-Убираем в квартире.
Он кивнул:
-Игорь предупреждал меня. И общественность не дремлет, сказали, что вы улики стирать увезли.
Мы все рассмеялись, и даже Женя улыбнулась.
Я пригласила его подняться в квартиру, пообещала передать ему списки и описание вещиц, хранившихся в витрине, и опись документов из сейфа. Договорились на том, что он опросит еще двух человек, и поднимется к нам.
Я разобрала продукты, уложила все в холодильник, приготовила бутербродные намазки из масла и селедки и из сыра с зеленью, выложила на тарелочки свежую ветчину, сухую колбасу и сыр. Включила электрический чайник. Порезала лимон и достала коробочку с пирожными.
Дверь в квартиру мы не закрывали, поэтому я не удивилась, когда в дверях кухни появился Володя. Я пригласила его за стол с нами, он обрадовался и не стал отказываться.
Мы устроились за большим кухонным столом. Все было очень мило. Я расспрашивала Володю о результатах его расспросов. Правда, он нас не слишком обнадежил: ни Ольгу, ни других посетителей квартиры никто не запомнил. Мы поговорили о том, что надо было квартиру сдать на охрану, но, как говорится, задним умом все крепки.
Веронике я достала сок, Женя пила ромашковый чай (на мой взгляд, гадость ужасная!), а нам с Володей я смолола и сварила настоящий кофе.
Поскольку Женя участия в приготовлении еды не принимала, она осталась мыть посуду, а мы прошли в гостиную.
Володя повертел головой и сказал:
-Быстро вы тут управились.
Я кивнула:
-Ну, в три пары рук!
Мы собирались уже пройти в кабинет, как вдруг Вероника насторожилась. Она схватила меня за руку и спросила:
-Слышишь?
Мы с Володей переглянулись, и я спросила:
-Что?
Она сказала:
-Мне послышался какой-то странный свист. Тихий-тихий!
Мы прислушались и несколько секунд простояли в полной тишине. Лично я никакого свиста не услышала, зато подумала, что зря я взяла с собой в квартиру, где недавно произошло убийство, десятилетнего ребенка. Я виновато глянула на Веронику и сказала:
-Ты, случаем, рассказ «Пестрая лента» недавно не перечитывала?
Вероника отрицательно помотала головой. Я подошла к ней и обняла ее за плечи. Вероника подняла ко мне лицо и сердито сказала:
-Я действительно слышала непонятный свист. Если ты думаешь, что я трушу…
И вдруг, в этот момент, я тоже услышала странно знакомый тихий свист.
Вероника заорала:
-Вот, вот, я же говорила!
Теперь уже Володя недоуменно смотрел на нас обоих. Мне казалось, что когда-то я слышала подобный звук, я все пыталась вспомнить, где и когда? Звук шел со стороны того кресла, в котором нашли тело.
Теперь пришла моя очередь вопить:
-Вероника, ищи его! Это мобильник, сигнал о разрядке!
На крики прибежала Женя, она молча смотрела, как мы с Вероникой ползаем по полу, отыскивая трубку. Володя тоже к нам присоединился.
Ни под креслом, ни под ковром трубки не оказалось. В тот момент, когда мы уже подумали, что нам послышался этот свист, или мы приняли за него какой-то посторонний звук с улицы, Вероника вдруг поднялась и сказала:
-Кажется, я знаю, где он.
Она подошла к креслу, которого мы инстинктивно старались не касаться, и сунула руку между боковой спинкой и подушкой. В руках у нее оказалась плоская изящная коробочка телефона. В подтверждение наших догадок он издал переливчатую тихую трель, только теперь ее не глушила обивка кресла, и звук был четко слышен и вполне узнаваем.
Вероника пояснила нам:
-Я туда часто дома роняю пульт от телевизора. Пока сидишь, подушки продавливаются, и образуется щель, куда может свалиться даже довольно крупная вещь. А потом встал, и подушки выпрямляются. Если не помнить, где последний раз видел пульт, ни за что не найдешь.
Женя опустилась в кресло по другую сторону двери:
-Это Ольгин телефон. Она хвасталась, что это подарок, и, вроде, стоит он больше двух тысяч долларов.
Я кивнула. Похожий телефон был у Юры. Мелочным он никогда не был, возможно, купил такой же для подружки.
Володя взял его в руки и сказал с досадой:
-Он практически разряжен. Потом возись с его кодами. У кого-нибудь есть зарядник для «Nokia»?
Я покачала головой, и с надеждой посмотрела на Женю. Та только плечами пожала:
-У меня дешевенький «Сименс».
Я быстро набрала номер Тимура, и буквально через двадцать минут он поднялся в квартиру. Тимур был не один, с ним приехал вчерашний следователь, Игорь. Отчество я не запомнила. Он кивнул Володе, и на лице помощника я прочитала неприкрытое облегчение. В их паре Игорь был, разумеется, главным.
Володя быстро и толково изложил наши новости. Они привезли зарядное устройство, подключили аппарат, и склонились над ним.
Мне ничего не было видно из-за их голов. Даже Женя тянула шею, чтобы рассмотреть что-нибудь. Однако, нам ничего не удалось увидеть. Игорь захлопнул крышечку аппарата, передал его Володе и сказал:
-Давай в управу. Найди кабель и срочно распечатай на компьютере.
Мы с Вероникой переглянулись, и хором сказали:
-Это нечестно! Мы первые нашли телефон!
Тимур поднял на нас глаза и сумрачно сказал:
-Что за бунт на корабле? – Он повернулся ко мне: - Вика, свари нам кофе, пожалуйста. А то я так и не успел на работе выпить.
Я вспомнила, при каких обстоятельствах утром он лишился законной чашки кофе, и покраснела.
Мы с Вероникой поджарили свежих гренков, намазали на них бутербродную массу, Вероника очень художественно украсила все это великолепие оливками и зеленью. Я сварила кофе.
В тот момент, когда я всыпала кофе в турку, в кухне появились мужики. Они деловито уселись за стол, слопали штук по пять бутербродов, запили все ледяным соком. Я поставила чашечки с кофе на серебряный поднос и сердито спросила:
-Кофе вам подать в кабинет?
Игорь закашлялся, а Тимур схватил меня за талию и притянул к себе:
-Ты чего сердитая такая?
Боясь расплескать кофе, я сжала губы.
Он махнул рукой:
-Не злись. Просто есть такое понятие – тайна следствия. Все, что тебе нужно знать, Игорь тебе скажет.
Игорь кивнул. В глазах его появились какие-то непонятные искорки. Кажется, ему было смешно!
Вероника аккуратно составила тарелки в мойку и независимой походкой прошла в комнату:
-Вика, не уговаривай ты их. Потом сами пожалеют, что отказались от нашей помощи.
Игорь теперь уже открыто улыбался.
-Да мы уже жалеем. С чего вы взяли, что мы не ценим ваш вклад в раскрытие этого преступления? Кто нашел телефон? Кто обеспечил очень достойную поддержку тыла? А кофе, этот волшебный напиток? Да еще сваренный такими ручками?
Кажется, Тимуру слова Игоря не слишком понравились, потому что он посмотрел на него и сердито сказал:
-Ты, парень, это брось. Тебе тут ничего не светит.
Игорь ухмыльнулся:
-Да вижу я. Вот почему, как только встретишь девушку своей мечты, так обязательно или замужем, или рядом кто-нибудь типа тебя, Тимур.
Вероника ехидно прокомментировала:
-Значит, точно ничего не светит: Вика как раз и замужем, и папа рядом.
Мы рассмеялись. Потом Игорь посерьезнел, спросил:
-Вика, ты нам описи обещала приготовить?
Я вздохнула:
-Да, только отдать не успела. Мы как раз с телефоном завозились, и я отвлеклась.
Они забрали кофе с подноса, и мы прошли в кабинет. Здесь уже тоже все было на своих местах, и только витрина сверкала пустыми полками.
Игорь присел в кресло и внимательно просмотрел документы. Он сказал:
-Я сниму копии и обязательно верну все в целости и сохранности.
Я поколебалась, но решила, что здесь особой тайны не должно быть, и спросила:
-Удалось уточнить время смерти Ольги?
Игорь вздохнул и сказал, покосившись на Женю:
-Понимаешь, было очень жарко, и прошло довольно много времени. Наш доктор говорит, что это произошло в пятницу, между восемью и двенадцатью часами вечера. Последний звонок на ее трубку поступил в двенадцать двадцать, после этого входные звонки не проверялись, либо ответить уже было некому. Видимо, во время борьбы трубка соскользнула с ее колен, и нечаянно прижалась кнопочка на корпусе, отключающая сигналы. Поэтому мы и не обнаружили ее раньше. Так что вам с Вероникой, действительно, большое спасибо.
Я спросила:
-А кто мог звонить ей так поздно? Все-таки почти полпервого ночи!
-Звонил Голембиевский. Он рассказал, что они в пятницу с Ольгой на работе повздорили, и он просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.
Он повернулся к Жене и спросил ее:
-Вы знали, что сестра ждет ребенка?
Лицо Жени пошло пятнами.
-Нет, но она обязательно сказала бы мне об этом! Она была всегда близка со мной. Рассказывала, что у нее роман там, в конторе. Еще как-то, собираясь на вечеринку, кажется, по поводу празднования восьмого марта, сказала, что ей очень нравится один человек, и она надеется, что у нее с ним все получится. А потом оказалось, что это Юрий Степанович. Мне очень неловко было перед Агнессой Прокофьевной. Может быть, она сама узнала о беременности после моего отъезда?
Игорь пожал плечами:
-Не думаю. Врач уверяет, что срок беременности – около двадцати недель. Это примерно четыре месяца, даже больше. Ольга – взрослая современная женщина, и я не думаю, что она не догадывалась о своем положении.
Игорь внимательно смотрел на Женю, поэтому он первый заметил, что с ней неладно. Он схватил ее за руку, торопливо оглянулся на меня:
-Вика, воды!
Я торопливо подскочила к ней со стаканом, но Женя уже пришла в себя. Сжав губы, она отстранила стакан. Она сгорбилась и стала похожа на старушку:
-Извините меня, ради бога! Это очень неожиданно для меня.
Я сочувственно посмотрела на нее. Кажется, кроме сестры у нее никого не было.
Тимуру позвонили на трубку, и он вышел на балкон, громко переругиваясь с неведомым Иваном Карловичем по поводу каких-то плит.
Я задумчиво сказала:
-Может, она из-за ссоры с Юрой так странно вела себя в тот день на работе?
И я рассказала Игорю о визите Ольги в отдел. Игорь внимательно выслушал, нахмурился:
-Вика, если можно, я заеду к вам на работу, и мы поднимемся с вами в отдел, поговорим с вашими подругами.
Я кивнула.
Он поднялся:
-Ну, не будем отрывать вас от дела.
Я огляделась:
-Мы, в общем, уже почти закончили. Если хочешь, можем проехать в офис прямо сейчас. – Я повернулась к Жене: - А вы уберете посуду, и тоже идите домой.
В протяжение всего разговора Женя сидела с безучастным лицом, но сейчас лицо ее пошло пятнами, чуть не заикаясь, она выговорила:
-Извините, но я не могу здесь остаться одна. Я мигом!
Она торопливо собрала чашечки на поднос.
Я удивилась: вчера, когда я предлагала ей не приходить, она сама настаивала на том, чтобы помочь с уборкой. А сегодня выясняется, что она боится здесь остаться одна. Потом я подумала, что она просто переживает, что может потерять хорошее место, и пересиливает себя, приходя сюда. А может быть… Мне пришла в голову ужасная мысль, я внимательно посмотрела на лицо Жени, но она выглядела так плохо, что мне стало стыдно за мои мысли, и я подхватилась:
-Женя, я вам помогу, и мы уйдем вместе. А позже, когда заказ будет готов, позвоните мне, и мы поможем вам забрать вещи из химчистки и вместе все развесим.
В комнату вошел Тимур. Он рассеянно поцеловал меня, кивнул Игорю, и умчался по своим строительным делам, пообещав позже подъехать в офис и спокойно поговорить там.
Правда, насчет «спокойно поговорить» он погорячился.
Когда мы с Вероникой, попрощавшись с Женей, подъехали к офису, то сразу заметили толпу около входа. И это несмотря на обеденное время! В здание, похоже, никого не пускали.
В стороне толпа зевак рассматривала что-то на козырьке у входа. Я заметила, что окно над козырьком было распахнуто, и оттуда деловито вылезли два здоровых парня.
Игоря нигде не было видно.
Тяжелое предчувствие сжало сердце. Я торопливо подошла к одному из охранников и спросила:
-Что случилось?
Он хмуро сказал:
-Баба Дуся из окна выпала. Прямо на козырек. Чего ее на шестой этаж понесло, непонятно.
Я вспомнила:
-А, у нее там приятельница работает, они всегда вместе чай пьют.
Я это знала точно, потому что на восьмое марта мы неудачно открыли бутылку и разлили шампанское на пол, и я искала ее, чтобы попросить убрать. Один из ребят в охране и рассказал мне, что она дружит с его теткой, и подсказал, где их найти.
-А что подруга ее говорит?
-Да не было ее там. Она в обед в аптеку выскочила, теперь вон убивается как.
И действительно, сквозь стекло в холле было видно, как молоденькая медсестра делает укол пожилой женщине.
Я заметила Игоря, и пошла ему навстречу. Он кивнул парню на входе, и нас с Вероникой пропустили. Однако он подходить к нам не стал, и мы решили подняться к себе.
Наталья обрадовалась нашему приходу. Только мы вошли в кабинет, появился Саша. Я заметила, что Наташа просияла при его появлении, и попросила ее приготовить кофе. Они с Вероникой занялись делом, а я повернулась к Сашке.
- Прямо одно несчастье за другим. Как же она выпала?
Он хмуро посмотрел на меня и сказал:
-Похоже, ей здорово помогли. Ничего, разберемся. Убью сволочь своими руками.
Он взял чашку из рук Вероники, усадил ее на подоконник рядом и прижал к себе здоровенной ручищей.
-Кто же это у нас тут воду мутит?
Я задумалась:
-Слушай, а вдруг они связаны между собой?
Сашка озадачился.
-Кто?
-Ну, убийства и пропажа дедушкиной коллекции, - вступила Вероника.
Сашка сердито глянул нас:
-Не лезли бы вы в это дело, девушки!
Вероника вздохнула:
-Уже полезли. – И рассказала Саше о найденном телефоне и пожаловалась, что нам ничего не показали.
Он насторожился:
-А Тимур смотрел фотки в телефоне?
Я кивнула, и он удовлетворенно засопел. Отхлебнул кофе, благодарно кивнул Наташе.
В этот момент в кабинет вихрем влетел Тимур, накинулся на Сашу.
-Где бы тебя еще искать?
Тот невозмутимо посмотрел на него. Тимур сунул руки в карманы и гаркнул:
-Что творится, а?!