Длина жизни. 2

3.
Сырой асфальт был наполнен горячей водой – недавно прошедшая гроза вымочила его наизнанку, а потом появилось солнце и начало беспощадно палить все, что попадало под его лучи. И асфальт нехотя отдавал обратно в небо только что полученную воду, немного поскрипывая.
Воздух внезапно стал тяжелым.

Я шел по бордюру уже около минуты, что бы обойти гигантскую лужу. Пожалуй, она была больше похожа на еще один городской пруд, маленький правда,… но ведь на то он и городской. Испытав на своей спине прелесть теплого, но сильного потока воды, а затем почти обжигающего солнца, я начал сочувствовать асфальту.

Бедняга покорно лежал на шумных и тесных улочках города, внимал капризы природы и людей с техническими картами трубопроводов.

4.
Идти по бордюру стало утомительно, однако забавно, после того как один из таких же бедолаг как я соскользнул и с силой наступил на водную поверхность импровизированного водоема. Такое гадкое чувство этой ехидной радости, когда твой собрат оказывается менее удачлив, пробежало по подреберьям. Всегда восхищался людьми незнающими таких естественных и некрасивых чувств. Подсознательно отметив несовершенство европейской системы ценностей, я прошел мимо ходящего по воде и спрыгнул на нормальный тротуар.

5.
Под деревом около входа в подземный переход стоял кларнетист и тихо насвистывал на железной трубе ритмичные джазовые штучки. Я остановился около небольшой толпы, слушающей музыку. И понял что голоден, только не возвышенным чувственно-вдохновляющим голодом музыкальных впечатлений. Хотелось пива и большого бутерброда к нему. У Алексея подергивалось правое веко, а это значило что он на пороге длинной импровизации. Я ушел до ближайшего киоска, сожалея, что сам не играю на какой-нибудь даже самой простецкой трубе. Стало жаль Алексея: так одухотворенно играть, что бы потом купить на эти деньги реланиума и растворить действительность вокруг себя.

6.
Я вспомнил о друге, по чьей воле мы познакомились с кларнетистом.
Много лет назад, в одни из первых теплых дней заботливой весны, мы гуляли по городу шумной институтской компанией. Вокруг было много народу: невозмутимые отцы семейства с разноцветными детишками и заботливыми мамочками; парочки, держащиеся за руку; ухоженные пенсионеры с красивыми первомайским прическами;… да и много других людей, радующих глаза.
Мы упивались сладким теплым воздухом после долгой зимы и своей молодостью. Будущее казалось многообещающим и прекрасным, настоящее было веселым и немного восхитительным.
В разгаре компанейского веселья друг мой и я пошли до ближайшего «места для общества», банально справить нужду. Несмотря на наши совершенно определенные намерения, на пути оказался Алексей одухотворенно играющий «Мурку»…

После знакомства, Леха Был рад Быть понятым в своей вселенской ненависти к «Мурке» … джаз он играл намного лучше. Джаз он играл значительно. Его усталые пальцы обретали особую тонкую грацию и силу. Я с удивлением смотрел, как мой Друг превратился почти что в кобру слушая таинственную последовательность нот, стараясь не пропустить даже того, что не прозвучало.
…
Через недолгое время моего друга не стало… этот эпизод с кларнетистом был не самым значительным среди того что нам пришлось пережить, однако он остался в памяти как нестираемое счастье музыки весны.

7.
Пиво я пить не стал и не стал возвращаться к Алексею. Слишком тяжело было подвергать свой мозг воспоминаниям сегодня. Сегодня вечером я должен был встретить с Ней… и хотя почти не знал Ее, понимал что произойдет нечто … совершенно непредсказуемое… такое от чего сердце забьется с новой силой, от чего раскрасятся даже те старые воспоминания и надежды.
…