Знак Божий

ЗНАК БОЖИЙ

Эйприл Ааронс*

Я никогда не понимал шефа до конца, хотя, по правде сказать, частью моей работы является знание людей; я изучал шефа время от времени, когда он, как я думал, не обращал на меня внимания.
Меня зовут Гаффнер, и я четвёртый лейтенант шефа. Таким образом, я стал одним из dramatis personae* в эпизоде со «Знаком Божьим» – не маловажным делом, запечатлевшимся в моей памяти. Даже если пренебречь эпизодом, то мне удалось извлечь из него кое какую пользу: узнать из какого материала сотворён мой шеф.
Это началось одним утром, когда меня призвали в его кабинет. В тот час все были заняты по горло – но я сообщу об этом позже. Позвольте, прежде всего, объяснить, что шеф был стариком, и его звали Конрад. Он курит вонючие чёрные сигары, мерцающие огоньком. В это утро всё было как прежде: воздух уже посинел от дыма, и старик был в ярости.
Перед ним лежал репортаж, который я уже прочёл. Репортаж с названием «Знак Божий» разместили под заголовком рубрики «В первую очередь!», набранной красными и серебряными буквами. Конрад не предложил мне сесть. Вместо этого он ткнул пальцем в репортаж и пробурчал: «Ты единственный диссидент!» Я кивнул.
Для всех четырёх лейтенантов шефа чтение всех «Первых очередей» дело обычное: на обороте следовало оставить наши комментарии. Конрад читает репортажи и комментарии и решает, какой департамент должен этим заняться. Репортаж, на который указывал шеф, следовал тем же путём.
Всё ещё в гневе шеф громко зачитал мне: «Известные вражеские агенты обнаружены слоняющимися в Замке Первого короля, недалеко от зала Знака Божьего. Подобные люди совсем не интересуются историческими ценностями. Но встреча на высшем уровне начинается на этой неделе, и всем известно, что наше правительство займёт твёрдую позицию. Так это или не так, но враг обрадуется, если Знак Божий будет украден, не так ли?»

Шеф замолчал и взглянул на меня.

- Я знаю, какое значение Знак Божий имеет для людей, - сказал я.
- Тогда это дело крайней важности, - медленно и отчётливо проговорил Конрад, - которое мои три старших лейтенанта рассмотрели внимательно, и все пришли к единому мнению, а ты – диссидент!
- Должен вас поправить, сэр, - ответил я, - я высказал только предположение.

Я решил, что старика хватит удар.

- Предположение! – стукнул Конрад по столу, - ты слеп? Мне ещё раз прочитать по буквам? Я считаю, что такое можно сотворить!

Потом он, глядя мне в лицо и увидев, что сделал правильное выражение лица, которое и хотел сделать, Конрад погрузился в кресло. Он потянулся за следующей сигарой, аккуратно зажёг её и спокойным голосом сказал.

- А теперь расскажи, что ты имел в виду!

Я старался говорить таким же спокойным голосом, что и шеф.

- Согласно реестру среди охранников в Замке Первого короля числится Михаил, вражеский эмигрант. Он хороший человек, и служит там уже двадцать лет, но…

Мне не надо было продолжать. Мы оба хорошо знали, насколько часто враг использовал подобные ситуации.

- И ты думаешь, что дело повернётся таким же образом? – сказал Конрад.
- Клянусь!
- Где этот человек расположился?
- В Зале государственного архива.
- Эхах!
- Как вы знаете, зал примыкает к комнате с часами.
- Конечно! – Конрад тяжело вздохнул, - старый охранник…так всегда поступают, не правда ли? Они гениальны в выборе болевых точек.

Шеф поднялся на ноги.

- Что у тебя на уме?
- Рабочие ремонтируют Зал государственного архива. Если бы мне удалось попасть туда сегодня, то я обнаружил бы кое-что интересное.

Глаза Конрада просияли.

- Ты знаешь, что это такое?
- Нет, сэр.
- Но ты узнаешь, когда увидишь?
- Да, сэр.

Старик захихикал.

- Тогда иди. Когда обнаружишь, то тащи это ко мне.

Я покинул кабинет шефа на тихом лифте, управляемом лифтёром с пистолетом на боку, и вышел из нашего здания через маленькую дверь – единственный, известный всем людям, выход. Безусловно, здание имело другие входы и выходы, но без обозначений.
Мы располагались в крыле старого здания, бывшего когда-то резиденцией короля. Автомобили мы ставили во дворе. Всё, что мы делали, не должно было вызывать подозрений. Остановите прохожего на улице, и спросите, в чём заключаются наши функции в правительстве, и он вам ответит, что мы «ответвление ответвления». Он не знает, что из нашего «ответвления» растёт целое дерево.
В круг наших обязанностей входит смертельная война с врагом, с которым наша страна официально в войне не состоит.
Вы уже познакомились с Конрадом – стариком с характером крестьянина и образованностью принца. О да, он хорошо знал, зачем он меня послал тем утром – знал лучше, чем я сам. Он знал также, что я найду и узнаю это безо всякого сомнения.
Некоторые говорят, что шеф – мягкий человек. Другие – что он жестокий. Враг боится и ненавидит его, и на это имеются основания. Я поклялся умереть за него – хотя и не понимаю его.
Итак, погруженный в мысли, ставшими мне привычными, я нашёл свою машину на отведённом ей в то утро месте, и поехал к Замку Первого короля, находившегося на восточном утёсе столицы. На трёх склонах его были навалены глыбы, и на пути наверх вьющаяся дорога длиной с милю врезалась в утёс. Замок был очень старым – говорили, что многие его секретные комнаты и проходы так и не были обнаружены. Теперь же это национальный музей, а не крепость.
Позади замка на горизонте лежали розовые холмы, формировавшие границы нашей страны.
За холмами засел враг, непримиримый, безжалостный, никогда не ослабляющий хватку.

Мне не нужно отсылать вас к газетным публикациям. Вы достаточно хорошо знаете, что враг съел соседей и мы – следующая жертва. Но вы не знаете, что битва уже идёт, и мы платим кровью за свою свободу.
Рассказ идёт о дне, предшествующему дню встречи с врагом на высшем уровне.
Враг начал размахивать мечом и требовать определённые козырные уступки. В то же время он наводил ужас тысячами способов. Мы, в «ответвлении ответвления», сидели со сжатыми кулаками. Наш город, обычно улыбчивый, был напуган. Когда я ехал по улицам, то чувствовал запах страха. Я знал, что дорога к Замку Первого короля будет забита людьми: в случае беды мой народ ринется туда; он верит, что Знак Божий бережёт нашу страну.
Я припарковал машину подальше от старой дороги, ведущей к утёсу. Я взял мятый плащ с заднего сиденья и натянул его. Я снял галстук и расстегнул воротник рубашки. Не составило большого труда вытащить небольшой набор из перчаточного ящика автомобиля. В набор входил небольшой сосуд с розоватой пастой, которую мы нашли подходящей для того, чтобы лицо выглядело обветренным. Теперь, с достаточно затемнённым лицом, со старомодными очками на носу, я продолжил свой путь.
По восшествии на утёс я вошёл во внешний двор Замка и увидел, что там идёт бойкая торговля со стендов сладкими пирожными и холодными напитками. Вьющиеся розы высажены вдоль каменных стен, а дети и пожилые женщины сидят на деревянных скамейках, переговариваясь друг с другом и наслаждаясь запахами. Во внутреннем дворе на толпу смотрела гранитная статуя Первого короля. Я видел, как многие прикасались к камню, проходя мимо статуи.
Внутри Замка царил беспорядок. Большой зал приёмов был полон, а охранники выстраивали людей в длинную очередь. Они кричали: «Для осмотра Знака Божьего, пожалуйста, в очередь! В очередь, пожалуйста!»
Я прошёлся мимо маленькой будки, где продавали буклеты, открытки и миниатюрные изображения Знака Божьего. Когда толпа немного рассеялась, я купил один буклет. Я притворился близоруко рассматривающим его. С остановками, как малограмотный деревенский житель, начал читать вслух: «В 1207 году Первый король нашей любимой страны встретился с сильным врагом, подвергающего нас в отчаяние от близкого поражения. Первый король один вышел к горе и попросил Бога о победе. Бог услышал его и оставил Знак, который защитит Первого короля и его народ – большая золотая печать с драгоценными камнями».
Уголком глаза я увидел охранника, стоящего у будки и внимательно меня наблюдающего. Я продолжил.
«Первый король сошёл с горы и показал своим воинам блестящий диск, шириной примерно с локоть, который он прикрепил к своему щиту. Вдохновлённые воины вступили в битву и победили врага, и с этой битвой родилась наша страна».
Я прекратил читать и громко спросил охранника: «И живёт и поныне, да, друг?»
- Да, сэр, - вежливо ответил он.

Я медленно отошёл. Я таращил глаза на всё: на драгоценности, ленты, на рыцарей в латах, гобелены, на все сокровища нашей любимой страны.
Над головой я услышал полуденный бой больших часов Замка. Я находился в нескольких ярдах от входа в Зал государственного архива. Как только бой часов утих, в дверях появились рабочие в заляпанных краской комбинезонах. Когда последний из них ушёл, я проник в пустую залу. Я услышал, как за мной закрылась огромная дверь.
Старая зала находилась в беспорядке – везде на полу лежал тяжёлый брезент, и стояли вёдра с краской. Хотя окна были широко распахнуты, рабочие оставили за собой резкий запах своего ремесла. На одну стену опиралась высокая лестница: кто-то шпатлевал раствором обводы окна.
Какое-то время я не обращал внимания на разбросанные вещи. Вместо этого я подошёл к небольшой двери в самой дальней стене и вставил ключ в скважину замка. За порогом была маленькая комната, где должны находиться устройства управления прожекторами и воротами, дисплеи и небольшая металлическая коробка с часовым механизмом, охраняющим Знак Божий.
Здесь не может быть ошибки, мой друг: Знак Божий чрезвычайно дорог. Он из чистого золота, а крест в центре сделан из сотен бесценных камней. Некоторое время назад наше правительство пошло на большие расходы для постройки подвала из лужёной стали под Залом Знака Божьего. В этот подвал каждую ночь прячут драгоценную печать. Камень поворачивается, закрывая вход, и механизм, управляемый часами, спрятанными в маленькой комнате, где я стоял, отсчитывает секунды до утра. Механизм защищён от ошибок. Ни одна деталь часов не может быть изъята – даже простое прикосновение включит сирену, которую услышат во всём городе.
Я проверил, хорошо ли работают часы, и вернулся в Зал государственного архива.
Я медленно пересекал комнату. Запах краски был силён – даже бриз из открытого окна не мог его рассеять. Я бродил среди вёдер и сильно пахнущих кистей. Я отодвинул в сторону тряпки и осмотрел заново отлакированные шкафы. Но ничего не заметил.
Осталась одна куча тряпок в углу: липкая, грязная, годная только на сожжение. Я начал двигаться быстрее: рабочие скоро вернутся. Я тыкал в кучу палкой, но натыкался только на ткань. За одним исключением. Палка упёрлась в нечто твёрдое.
Я оттащил тяжёлый брезент и увидел связку длиной около двенадцати дюймов, обвязанной тряпьём. При разворачивании связка оказалась металлическим цилиндром, на одном конце которого находились сопло и небольшой красный выключатель. Я вытащил из кармана спички, нажал на выключатель и одновременно поднёс пламя спички к соплу. Струя белого горячего пламени бесшумно вылетела из цилиндра.
Я нашёл это.
Я посмотрел в открытые окна. Прямо от наличников окон стены замка устремлялись резко вниз к зубцам скал, и с места, где я стоял, я мог видеть только далёкие розоватые холмы. Тот, кто придёт за цилиндром, должен будет найти сюда иной путь. Для этого надо будет вступить в контакт с Михаилом, старым охранником. Бедный дурак, подумал я.
Мне в голову не лезли другие мысли: у меня оставалось несколько мгновений.
Цилиндр легко поместился в глубоком кармане моего потрёпанного плаща. Я обычным шагом прошёл с цилиндром в кармане от Зала государственного архива во двор Замка Первого короля. Я вернулся к машине и быстро поехал в город.
Конрад поджидал меня. Он показал мне рукой на стул, пока дотошно исследовал цилиндр. Наконец он промычал: «Вот как это собирались делать!»

- Я допросил старого охранника, - сказал шеф. Голос его скрипел как бумага по дереву. – У него есть дочь и три маленьких внука в бывшей стране. Они заложники. Для спасения их жизней он отдал ключи от Зала государственного архива и нашёл старый ход в замке, о котором никто не знал. Так что, я уволил старого Михаила. Я хочу только поймать человека, который безуспешно будет искать цилиндр.

Конрад стукнул кулаком по столу.

- И я его поймаю!

 Он сверкнул на меня глазами.

- Проследи, чтобы Михаил сегодня ночью покинул страну! Выдай ему бумаги под вымышленным именем, дай ему немного денег и вышли его к нашим друзьям!
- Но что из этого хорошего…
- Выполнять!

Я благоразумно вышел. Я сделал так, как мне приказали. Я совсем не понимал старика. Иногда я считал ход его мыслей просто загадочным.

Поздно вечером того же дня, около полуночи, я снова сидел в кабинете шефа. Конрад уже запустил машину. Он выставил наблюдение в Зале государственного архива после закрытия Замка Первого короля. Он решил идти туда сам, я это знал, но всё ещё сидел за большим столом, ставя свою подпись на десятках документов. В пепельницу легли четыре окурка чёрных сигар, пока мой шеф не встал, не выпрямился и не посмотрел на меня.

- Идём, - сказал он.
 
  Я разглядел утолщение под его чёрным пиджаком. Ранее я не замечал, чтобы Конрад носил оружие.
Мы спустились вниз к поджидавшему нас автомобилю, и шофёр повёз нас через город, утонувший в сумерках. Над нами появились мерцающие огни на стенах замка. Я опять оказался у подножия дороги, ведущей к утёсу. Конрад приказал шофёру остановиться. Когда он выходил, то шофёр передал ему серую упаковку того же цвета, что и формы охранников замка…
 
По прибытии на вершину нас провели к замку тени, быстро исчезнувшие. В Зале государственного архива Конрад отпустил поджидавших нас людей репликой: «Оставьте нас!» Мы остались с ним одни в полной темноте.
Шли часы ожидания. Конрад молчал. Рабочие оставили окна открытыми, но всё-таки сильно пахло краской. На востоке небо начало проясняться, и я смог увидеть очертания шефа в серых лучах света, льющегося из окон.
Наконец, большая резная дверь начала медленно открываться. Сначала появилась щель, а потом дверь открылась шире. Фигура проскользнула в комнату.
Я услышал лёгкий щелчок. Фигура шлёпнулась на пол.
Конрад застрелил человека без всякого сожаления.
Почти рассвело. Мой шеф повернулся ко мне и нетерпеливо скомандовал: «Поторопись!» Только теперь загадка с пакетом, который он принёс с собой, была разгадана. Он развернул пакет и в его руках оказался костюм охранника с головным убором.
Ворча, Конрад приказал мне натянуть костюм охранника на вражеского агента, одетого в комбинезон рабочего. Затем с моей помощью он подтащил врага к открытому окну и спокойным образом выбросил мертвеца из окна.
Несколько мгновений я рассматривал кукольную фигуру, распростёртую на скалах внизу. От горных лугов поднимался запах цветов, и я почти пожалел этого человека. Потом я вспомнил, зачем он явился сюда, и чувство жалости покинуло меня. Я наблюдал, как выскочили люди, одетые в форму наших полицейских, и подбежали к телу. Я слышал, как Конрад издал радостное сопение.

- Он будет играть роль жертвы всего этого, - сказал он.

Есть ли у шефа совесть? – думал я, - ведь он застрелил человека в спину.

- Его похоронят как Михаила. Старого, подавленного, напуганного Михаила, - Конрад показал на сцену внизу, - наши люди присмотрят за тем, чтобы никто не подошёл к телу.

Я отвернулся. Я услышал тяжёлые шаги Конрада позади меня.

- И всё-таки…, - сказал я и замолчал.

Конрад притянул меня к себе и упёрся взглядом мне прямо в глаза.

- Как и тебя, - сказал он спустя минуту и угрюмо улыбнулся, - иди со мной.

Теперь он шёл впереди. Он вёл меня по коридорам, где звучало эхо, прошёл мимо сонных охранников, поспешно отдавших ему честь. Он резко остановился в дверях зала Знака Божьего.

- Послушай, - сказал он.

Наверху послышалось громыхание. Тяжёлые двери пришли в движение. Я увидел, как свет утреннего солнца ворвался через дверной проём. Лучи солнца проникали через цветные стёкла огромных окон и плясали на сверкающем пустом стеклянном куполе зала.
Я услышал, как начал двигаться камень, увидел, как подушка из чёрного вельвета начала подниматься из-под пола. На подушке лежал Знак Божий – большой сияющий золотой диск. В центре сиял крест из миллиарда драгоценных камней, кроваво-красных, лиловых, зелёных. Луч солнца попал на крест, и радуга возникла перед моими глазами.

- Что есть Знак Божий? – спросил Конрад у меня за спиной.

- Это красота. Это честь. Это наша страна, - ответил я, не отрывая взгляда от Знака, и повернулся к Конраду, - это сострадание.

Глаза шефа светились.

- Вдумайся, - сказал он, - Как ещё можно было предотвратить убийство дочери и внуков Михаила?
- А вы уверены? – спросил я.

Шеф улыбнулся, но улыбка была грустной.

- Можно ли вообще быть в чём-то уверенным?

Лицо шефа выглядело потрёпанным и усталым, в глазах пропал блеск. Он скрыл свои мысли и сказал вместо этого.

- Ты сделал всё отлично, Гаффни. Ты увидел слабое звено в нашей системе безопасности.

Я пожал плечами.

- Это был бы дурацкий план – попытаться украсть Знак Божий. Его нельзя украсть – поэтому враг пошёл другим путём. Однако, при наступлении критического утра, когда должна начаться встреча в верхах, Знак Божий должен был бы исчезнуть…, как бы исчезнуть.

Конрад кивнул.

- Конечно. Ночью перед встречей должны были быть сожжены провода, идущие к часам механизма управления стальным подвалом, и утром во время встречи Знак Божий не появился бы. Не украден, но и невидим!

Мы оба смотрели на безупречно сияющий диск.

- Смешно, правда? – негромко сказал Конрад, - на устранение неполадки ушло бы много времени. И в эти дни смущения и сомнений никто бы не поверил, что Знак Божий на месте, в подвале. Почему он невидим, когда душа требует его в такой час? Кто поверит правительству…? При подобной неопределённости встреча сыграла бы на руку врагу.

Он двинулся вон, и я последовал за ним. Враг посрамлен, и Знак Божий будет сиять для всех желающих видеть его. Наш народ не потеряет духа, и будет стоять непоколебимо.

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА.
*April Aarons – начинающая писательница, египтолог и жена криминолога. Когда она пишет дома, на её пишущей машинке спит чёрный кот породы манкс. Она окончила Бостонский университет, родилась в Нью-Йорке, но предпочла жить в Калифорнии. Работала техническим писателем в аэрокосмической промышленности. Рассказ написан в 1980-е годы и повествует о том, как можно охранять национальные святыни, например, статую Свободы в Нью-йоркском порту, Собор Святого Петра в Ватикане, Мавзолей на Красной площади, египетские пирамиды и прочие духовные ценности, разрушение которых может внести смятение в души граждан.
** Действующих лиц (лат.)

Перевёл на русский Фома Заморский © 2007