3. Пётр и маленький

«Лица стерты, краски тусклы,
То ли люди, то ли куклы.
Взгляд похож на взгляд,
А тень на тень»

Группа Машина Времени

 

– Разрешите?

Лицо, показавшееся в щели между дверью и косяком, было гладко выбрито, несло на себе безукоризненно белую улыбку и венчалось аккуратной прической, о которой и не скажешь, короткая она или длинная.

– Конечно, входите, – покашливая ответил Пётр, пытаясь вспомнить кому оно принадлежит. Приближение молодого человека не принесло ясности — окинув взглядом посетителя, Пётр так и не увидел спасительной таблички, на которой были бы написаны имя и должность.

Заметив замешательство хозяина кабинета, молодой человек немедленно представился.

– Павел Страминев, я практику у вас прохожу, – и многозначительно добавил – третий месяц.

– Присаживайтесь, Павел, чем могу быть полезен?

– У меня тут за время практики накопилось несколько, по моему мнению интересных предложений.

– Рассказывайте.

Около двадцати минут Пётр со всё меньшим интересом выслушивал предложения Павла. Тот, хоть и понимал, что молчаливый собеседник не так уж и заинтересован во всём том, что он рассказывает, и что беседа протекает вовсе не так, как он её себе представлял ещё совсем недавно. Но дубовая дверь начальника была теперь уже за спиной, и нужно было продолжать.

– Неплохие предложения, – похвалил Пётр, обрадовавшись повисшей тишине, которая вырвала его из вдумчивого отсутствия. Только вот воплощать все ваши идеи некому, понимаете ли. Поэтому давайте сделаем следующее. У вас как насчет работы? Вы ведь, наверное, скоро заканчиваете, если уже на практике?

– Да, это дипломная практика.

– Так вот, вы напишите диплом на совесть, то есть не как диплом, а как нормальное предложение по развитию компании — со стратегическим планом и так далее, мы его почитаем, и, если он нас устроит, возьмем вас к себе работать, и вы начнете претворять всё это дело в жизнь. Всегда нужен человек, который за идеей стоит. Часто мне случалось наблюдать, как что-то замечательное становилось практически ничем, как только пропадал человек, стоявший у истоков этого замечательного, да что там, целые государства приходили в упадок, как только умирал просто один человек. Так что, человек всегда нужен, поэтому и вы нам будете весьма кстати. Как вам?

– Был бы вам чрезвычайно... да что там! Спасибо вам огромное!

Улыбаясь прищуренными глазами, Пётр откинулся на спинку кресла и жестом попросил посетителя задержать воздух.

– Это вы хорошо сказали, Павел, мне очень понравилось. У вас внутри только что человек, который вы есть, скорее всего, всё ещё есть, победил человека, вернее автомата, которого вы в себе культивируете. Давайте теперь просто неофициально поговорим, а? Я просто смотрю, вот, на вас, и вижу себя лет десять назад. Вы, положа руку на сердце, почему на экономический пошли?

– Вы, наверное, хотите услышать из-за денег?

– Если честно – да.

– Ну, – задумался Павел, – я не буду вам рассказывать, как интересно изучать экономику, что есть очень много интересных вещей — это вы и сами знаете. Говоря честно, чего бы я меньше всего хотел, так это стать простым обывателем, который после отработанных своих часов на какой-нибудь неинтересной работе, едет на своих стареньких "Жигулях" на дачу, или с бутылкой подмышкой идет выпивать к соседу.

– Интересно, – задумался Пётр. – То есть вы считаете, что вот в этом всём... — повёл он руками по сторонам, укоризненно впиваясь глазами то в один предмет интерьера, то в другой – ...вот это всё есть спасение от обывательства, которое для вас, если не ошибаюсь, символизирует безнадёгу?

– Ну, что-то вроде того.

– Ошибаетесь, молодой человек! Всё это, возможно, не так очевидно как "Жигули" или дача, но это такая же безнадёга, поверьте мне!

Оно же всё пластмассовое, понимаете? Все эти тёмные, но не чёрные костюмы, эти светлые, но не белые рубашки, краткие, но энергичные рукопожатия, белозубые улыбки и волосы без перхоти. Это же всё ненастоящее, это всё декорации, которые вы, по деловому этикету примеряете на себя, а потом и сами становитесь такой же декорацией, частью этого блестящего пластмассового мира. А практически любой предмет в этом мире — пустышка, понимаете? Толкни любого из нас пальцем — он и упадет, как фото на фанере, не теряя улыбки и выдержки духа.

Так что, безнадёга — это явление вездесущее, оно настигнет вас и на даче, и у соседа за бутылочкой, и в разговорах с коллегами, и в счастливом или несчастливом браке, и в непрерывных путешествиях, которые кажутся такими заманчивыми, когда их нет, и в таком же кабинете на великолепном кожаном кресле, чёрт возьми!

Я, видите ли, когда-то тоже к этому всему стремился, к этому блеску, а теперь вот не знаю, что с этим блеском делать. До чего же банальные и избитые мысли я вам излагаю, ужас! Но мне просто не хотелось бы, чтобы ещё один человек, который может остаться просто человеком, стал соломенным чучелом вроде меня. Плюньте вы на весь этот лоск фасадный, да подумайте о своей личности, душе, наконец, если хотите. Просто помните, что всё это, тут Пётр неудачно махнул рукой и свалил одного из слонов, привезенных из Индии и теперь покорно стоявших изо дня в день на левой половине стола, это всё — пластмасса, бездушие это всё, декорации. А за ними — ничего нет! – закончил свою тираду Пётр, глядя на то, с каким оживлением Павел пялится на потерпевшего крушение слона. Лишь тут Пётр понял, что для этого Паши все эти слова были так же скучны и неинтересны, как и Павловы предложения для него самого.

– Так уж и путешествия не спасают? – придумал, наконец, вопрос по существу Павел.

– Нет, не спасают. Если бы я что-то делал при этом, наверное, было бы лучше. А так — нет, хотя это часто и занимательно. В один прекрасный день я понял, откуда взялись великие путешественники нового времени, которые стремились даже к таким бесполезным целям как южный или северный полюса... из безнадёги. То же время, зажиточное для определённых людей, которым люба была любая отдушина.

О! Я, похоже, придумал, как вас убедить. Давайте знаете что сделаем? Вы мне просто зададите один вопрос, а я вам честно на него отвечу, давайте? Спросите у меня, счастлив я или нет.

– Вы счастливы? – Покорно вопросил Павел.

– Нет.