Она была странной

В ноябре у меня закончился договор с компанией, где я работала, и оставаться в Калуге больше не имело никакого смысла. Я переехала в Москву. Вновь встретила всех своих знакомых, с которыми не виделась полтора года. Мне никогда не хватало времени заезжать к ним в редкие выходные. Теперь это оказалось возможным, и я почти каждый день приезжала гулять в центр.
 Она появилась пол года назад. Молча. Из ниоткуда. С рваным шрамом на лбу. Она пришла и села. Спокойно. Уверенно.
 Она была странной. Просто другой. Ее волосы, светло-солнечного цвета, торчали коротким ежиком во все стороны. Она неизменно носила тертые джинсы и ботинки, черную куртку и синюю рубашку. За всю зиму, даже в самые сильные морозы, не разу не появились шарф и шапка. Ее глаза цвета моря во время штиля отражали печаль, спокойствие и далекую мудрость.
 В один из дней она подошла, протянула руку и сказала: «Кира». С того момента Кирка стала появляться всегда. Она как-то легко вписалась в нашу компанию. Она приходила и садилась с нами рядом. Если на нее не обращали внимание, Кирка могла весь вечер просидеть в углу, уставившись в пол и обняв так и не начатую бутылку пива. Могла притащить охапку цветов или шаров и раздавать всем окружающим. Она любила кормить птиц и таскала с собой хлеб и печенье.
 На удивление Кирка оказалась общительной. Она удивительно играла на гитаре, знала уйму песен и спокойно могла играть хоть весь вечер. Кирка знала много интересного, но никогда ничего о себе не рассказывала. Многие интересовались и спрашивали на прямую, кто она, откуда, чем занимается. Кирка отмахивалась или отшучивалась. Особой популярностью пользовались вопросы о ее личной жизни и происхождении шрама на лбу. Тогда Кирка раздражалась и грубо заявляла: «Не ваше дело!»
 В связи с этим ходило множество сплетен и домыслов. Вариантов было предостаточно, один неимоверней другого. Периодически Кирку пытались подпоить и выведать всю ее подноготную. Кирка пила. За любовь, удачу, праздник, за «ты уважаешь меня» и прочие тосты. Кирка хмелела, но молчала, а после просто засыпала. Так ничего от нее и не добившись, попытки выспрашивания о Киркиной жизни плавно сошли на нет.
 Постепенно затянувшаяся осень перешла в зиму, которая в свою очередь преобразилась в солнечную весну. Кирка меня никогда не интересовала, я с ней совсем не общалась, да и она не изъявляла желаний подходить ко мне. Я лишь отметила, что Кирка стала завсегдатаем нашей компании, и куда бы мы не отправлялись, она всегда следовала за нами.
 Где-то в апреле прибежала Юлька с новостью. Юлька наша разносчица всех новостей и сплетен, она знает все и про всех.
 - Знаете клевую новость?- спросила Юлька меня с Танькой.
Мне местные сплетни были не интересны, но Танька заинтересовалась:
 - Нет, а что произошло?
 - Вчера Кирка призналась!
 - В чем?
 - Корче, рассказываю по-порядку. У Кирки была девушка, они вместе жили. А Кирка ей изменила. Та девушка не смогла ей простить и ушла от нее. А шрам у Кирки оттого, что ее девушка, когда застукала Кирку с другой, устроила разборку и засветила сковородкой в лоб! Кирка теперь не с кем не хочет встречаться, потому что все еще любит свою девушку и надеется, что та ее простит. Видно после этого Кирка такая странная.
 Как тривиально: измена, сковородка! Но, пожалуй, это самое правдоподобное Киркино жизнеописание, среди всех ныне ходящих по устам. К тому же, если верить Юльке, Кирка это все сама рассказала. Приврать могла и та и другая.
 Танька пустилась с Юлькой в обсуждение проблемы измен, их сути и возможности прощения.
 - А ты бы простила измену?- толкнула меня Танька.
 - На знаю, - буркнула я.
 Я соврала. Конечно, знаю. Не простила. Я вспомнила, как уезжала из Калуги. Истекший срок контракта - это обычная отговорка. В тот вечер, я вернулась домой и застала человека, которого считала верным, в объятьях другой. Я помню их испуганные глаза, свои метания по квартире, сборы и отъезд в Москву. Потом были звонки, письма, объяснения, мольбы, уговоры, извинения. Я не вернулась.
 Киркина история легко передавалась в компании, но вскоре о ней перестали говорить. Сама Кирка никогда больше ничего не рассказывала об этом, а на вопросы продолжала огрызаться.

 Сегодня меня порадовала погода. Несмотря на то, что еще только конец мая, лето вступило в свои права. Теплые погожие дни, первые цветы и сочная свежая трава – все поднимало настроение. Только легкий оттенок грусти никак не мог испариться.
 Сегодня Кирка не пришла. Кирка не пришла! Отсутствие появляющейся изо дня в день Кирки удивило всех. Не пришла она и позже. Все разговоры были только об ее отсутствии.
 Я, сославшись на дела, направилась к метро. Я прекрасно помнила, как ехать в Калугу, от какой станции метро отправляются автобусы. Вскоре я уже сидела в душном салоне и провожала из окна автобуса поселки, поля и леса.
 Город приветливо меня встретил. Я от него отвыкла, но все в нем было близким и знакомым. Я быстро добралась до дома. Вот и дворик с неизбежными салатовыми скамейками, подъезд, выкрашенный в синий цвет. Я поднялась на четвертый этаж и нажала кнопку звонка. Дверь распахнулась.
 - Ты??!!
 Я увидела удивленные Киркины глаза, вытянувшееся от неожиданности лицо и взъерошенный ежик солнечных волос. Бесцеремонно протопав на кухню, я уселась на табурет. Кирка плелась следом и встала в проеме двери.
 - Чаю предложишь? – задала я вопрос.
 - Угу… - Кирка заметалась по кухне.
 Я огляделась. За пол года здесь ничего не изменилось. Тоже стол, плита, табуретки, баночки с крупой и чаем. Даже наша с ней фотография стоит в рамке на том самом месте, куда ее поставила на прошлый Киркин день рождения.
 - Я люблю тебя, - Кирка поставила передо мной чашку, села и уставилась в пол.
 Я мешала чай ложечкой и смотрела на нее. Кирка не шелохнулась. Я встала. Она подняла на меня взгляд. Море, красивое теплое море. В нем хочется жить. Я нагнулась и поцеловала Кирку, в тот же миг оказавшись в ее объятьях.
 - Только жить теперь мы будем в Москве, - сказала я, и Кирка обрадовано кивнула.
 Я простила ее. Я всегда всем все прощала. Кирка это знала и не упустила случая появиться в поле моего зрения пол года назад, делая вид, что мы незнакомы. Только Юлька все же оказалась не права: это была чашка. Я запустила в Кирку чашкой, и она разбилась, порезав упрямый лоб. И потом, Кирка всегда была такой… Странной.