Чужие тайны

Когда я вышел из дома, небо было уже почти полностью затянуто грязной темно-серой тучей, которая расползлась по нему огромной бесформенной кляксой, оставив только узкие полоски ясности у самого горизонта. Ветер был теплым и восточным, но нес только духоту и давящее чувство какой-то незаконченности. Я посмотрел на часы. Без четверти шесть. Все складывалось как нельзя лучше. Подходящее время, подходящая погода. Я всегда любил этот короткий отрезок времени перед грозой, когда все вокруг (и во мне) замолкало (исчезало? умирало?) на несколько минут (секунд? часов?), чтобы с первой каплей ливня снова вырваться на свободу. Но сейчас не было времени ждать. Я бросил влюбленный взгляд на нахмуренное небо и сделал пару шагов.
«М-да, погодка – дрянь, скорее бы уже пошел дождь».
Меня передернуло. Странно, но за двадцать четыре года я все еще не привык к этим непрошенным визитам в мое сознание.
Я медленно обернулся:
– Привет, Макс.
– Привет, – сосед закурил сигарету и сообщил: – Вот, покурить вышел. А ты куда собрался? Ливень будет грандиозный.
– Ничего, не растаю.
– Ну, будем надеяться, – Макс выпустил дым вверх и повел бровью. – Ладно, иди, еще увидимся.
– Счастливо.
Я продолжил свой путь, но ещё успел поймать не озвученную Максом фразу:
«Вечно ищешь неприятностей».
Нет, я их не ищу. Я вообще ничего не ищу. Просто живу одним днем, просто люблю этот мир и людей, которые в нем живут.
Поэтому я собрался сделать то, что задумал. И знал точно, что сделаю.
Подойдя к автобусной остановке, к удивлению своему, обнаружил там мою Аню. Она стояла ко мне спиной, но я чувствовал, как она гипнотизирует поворот, из-за которого, по-видимому, должен был появиться некто очень для нее важный.
Я подошел ближе и встал рядом.
– Ань.
Она вздрогнула и рывком повернулась.
«Вот черт!..», – пронеслось в ее голове, и эхом повторилось в моей.
– Привет, – она поцеловала меня в щеку. – Ты говорил, что будешь сегодня дома.
– А ты написала, что будешь в больнице с матерью.
– Она… – Аня совершила неопределенную жестикуляцию, – она попросила привезти ей кое-какие вещи.
«Вот вляпалась!.. Он же сейчас придет! Как мне потом это все с ними разруливать?..»
Я мог бы остаться с ней и посмотреть, кто же такой этот «он». Я даже этого хотел.
Но не остался.
– Ладно, с удовольствием бы проводил тебя, но очень спешу. Мне пора, – я кивнул в сторону подошедшего к остановке автобуса.
– До встречи, – Аня очаровательно улыбнулась.
– Счастливо.
Я зашел в салон и услышал ее мысли вслед:
«Слава Богу, в этот раз обошлось…»
Да, я умею читать мысли. Вернее, я читаю их против своей воли. Сколько помню себя – они лезли, ползли и просачивались в мою голову, эти чужие мысли, недосказанные фразы, скрытые желания и фантазии.
Чужие тайны.
Я смотрел на город за окном. Стало совсем пасмурно, и на стекло уже падали первые крупные капли, цепляясь за прозрачную грань между ними и мной, но все равно неумолимо сползая вниз и немного вбок. Людей на улицах сразу стало заметно меньше.
Автобус свернул в сторону окраины города. Неплохо было бы узнать маршрут, подумалось мне. Я встал, и, держась за спинки сидений, пошел по направлению к кабинке водителя, где обычно находилось расписание движения и подобные вещи. Снаружи началась гроза. На перекрестке автобус резко затормозил, и я налетел на девушку, стоявшую рядом.
– Извините.
– Ничего страшного. – «Козел», – услышал я.
Посмотрев на схему маршрута и не обнаружив ничего интересного для себя, я решил выйти на следующей остановке. Двери с шипением разъехались, и я выбежал в ливень.
Я шел по тротуару, потом ускорил шаг, потом побежал. Мне стало весело и легко, и я понял, что на правильном пути. Ливень злился, а я смеялся ему в лицо. Ливень сбивал с ног, а я с ним танцевал. Поняв, что все бесполезно, ливень решил взять меня измором и перешел в суровый обложной дождь. Я шагал и шагал, и прислушивался к раскатам грома, а на меня падала стена серого горячего дождя. Иногда мне встречались люди, и я невольно становился свидетелем их проблем и радостей. Мимо шла какая-то несчастная женщина, и я понял, что ее сын пропал два дня назад и никто не может его отыскать; чуть ли не вприпрыжку пробежала девушка, и я порадовался тому, что через месяц она выйдет замуж; под деревом стоял, пытаясь спрятаться от дождя, подросток, и я узнал, что два дня тому назад он ушел из дому, поссорившись с родителями.
Меня переполняли чужие слова, которые так и не были сказаны вслух, чужие проблемы, которыми не хочется ни с кем делиться, чужие мысли.
Чужие тайны.
Я подошел к мосту. С него открывался чудесный вид на город, на небо и на дождь. Внизу, под мостом, в унисон с дождем шелестела река. Я облокотился на поржавевшие перила. Хорошо, когда никого нет рядом. Никто не заставляет лезть к нему в душу, не навязывает свои мысли. Нет, я, конечно, понимал, что дело не в людях, которые меня окружают, – дело во мне. Именно поэтому я оказался здесь. Своей невольной телепатией я бесцеремонно вламывался в сознание людей, которые, даже об этом не подозревая, продолжали доверять мне самое сокровенное. Но это неправильно, я знал, что неправильно.
Люди должны иметь право на тайны.
А я у них это право отнимал.
Но каждая проблема имеет решение.
Я легко перешагнул через перила, и теперь стоял на выступе за ними, держась за мокрые перекладины. Никто ничего не заметит, подумал я, но на всякий случай посмотрел по сторонам. На этом мосту и так нечасто можно было увидеть автомобили или пешеходов, а гроза распугала и тех, кто все-таки мог бы здесь проходить.
На какую-то минуту я задумался. И не заметил, что на мосту, кроме меня, появился ещё один человек.
А я тем временем подумал, что птицы, да-да, птицы, – самые счастливые существа в мире. Ведь они умеют летать, они знают, как это – быть выше, чем все, чувствовать собой небо и чувствовать себя небом. Только вот их мыслей я никогда не смогу узнать. Но я могу узнать, как это – уметь летать.
И я оттолкнулся от перил.
«Глупости», – пронзила сознание чья-то мысль, и я сразу понял: адресована она была именно мне. – «Глупости. Люди не умеют летать».