Осторожно - Мир!

Осторожно ступая по мягкому холодному песку, Джонни рассматривала отражение заката на воде. Большой светлой полосой плыла прохлада. Мерным дыханием она опускалась к ногам, превращаясь в почти незаметные волны. Морской запах проникал в сознание, Джонни медленно-медленно брела по берегу и мило улыбалась. Это была даже не улыбка, что-то единое целое во всем облике. Это что-то создавало ореол таинственности вокруг девушки. Она шла одна, редкие прохожие изредка бросали на нее скучающие скользящие взгляды. Словом, ее и не было сейчас тут.
Прислушиваясь к шуму прибоя, изредка до нее доносились проходящие вспышки смеха и так же неожиданно исчезали. Один раз даже к ней подскочил из темноты старик устрашающей наружности. Схватил ее за локоть. Не издав даже звука, она пошла дальше. Старик, а может, даже и не старик озадаченно смотрел ей вслед.
Крики чаек, ветер в волосах, тонкое зеленое платье - это ее лето. Джонни отлично понимала, что никогда больше не вернется сюда. Что этот мир уже отверг ее. И все же он когда-то любил ее. Когда-то позволял ей смеяться, кокетничать, жить. Потому она и пришла прощаться на берег, а не уехала молча, со злобой в душе. На лице отпечаток бессонных ночей и легкая грусть. Что ни говори, а человек еще не научился безболезненно забывать прошлое.
Джонни нарочно не взяла монетку, чтобы кинуть ее в море. Она не хотела возвращаться. Она все решила. Больше ее тут ничего не держит.
«Не смеши! Куда ты пойдешь! Ты всего лишь глупая девчонка. Ты ни на что не способна». Ох, как же все ошибались. И как долго она сомневалась в себе. Но решение пришло как-то само. После смерти ее единственного родного человека, который оберегал в ее душе надежду на мир. Папа умер… Может, именно его смерть показала Джонни, что этот большой красивый мир неидеален. Смерть больно хлестнула по щекам, на мгновение остановив сердце. Этот треугольничек, желтый, исписанный мелким ровным почерком, говорил, что отца больше нет. И любви больше нет. И бескрайних просторов нет. И Мира нет. Все сознание замкнулось в одной душной клетке – когда НЕТ.
И по истечению времени все оказалось таким простым – пышущий яркими красками Мир обманывал ее…
Джонни оберегали от войны, как восковую куклу от солнца. В доме давно не играло радио. Давно перестали собираться гости. Вечные натянутые улыбки давно перестали приносить спокойствие в ее душу. Все в доме жило в ожидании весточек от отца. Юной девушке еще трудно было понять, что война не спрашивает. Она приказывает. И почему так не вовремя? Никто не мог дать ответ.
И постепенно вошло в привычку вот так гулять по берегу и смотреть вдаль, туда, где шла война. Она казалась такой далекой, такой чужой. И почему же она забирала всех друзей и родных. Забирала и не отдавала назад.
Два года.
Красота разрушилась в один миг. Спокойствие испарилось, когда отец ушел на войну. Повзрослев за одну ночь, как и тысячи детей по всей стране, Джонни встретила без слез свою боль. Три ночи она думала, что дальше. Как быть одной. Тетки всю жизнь ей были невыносимы. Вечно брюзжащие, страдающие и плачущие, они казались ей пережитками того чванливого купечества, о которых Джонни так часто читала в книгах.
Ее отец умер за их свободу… А они причитают, проклиная все на свете, зачем же он ушел. До визга в ушах, до скрежета зубов девушка ненавидела их. Потому и не стала слушать, когда сообщила, что уезжает. Она молча развернулась и вышла.
Вот теперь она идет по берегу. Ей так легко, потому что она поняла, что ее место не здесь. Что тут она никому не нужна.
И она весело рассмеялась встречному порыву ветра. Закружилась, рассматривая звезды.
Прощай! Прощай…
Через час поезд ее уносил от невыносимых слез тетушек, от растерянных подруг. В скромном платке. С одной сумкой за плечами. С надеждой, что она все-таки будет нужна.

На фронт.

Усамова Джанина Витальевна, 1926 года рождения. 12 переходов фронта. 7 диверсионных операций в тылу врага. Работа связным, разведчиком, диверсантом.
В мае 1945 награждена орденом «За отвагу» посмертно…

Война не только пишет свои правила. Она еще и безжалостно шутит.
Отец вернулся в августе 1945. Город потихоньку начинал дышать после войны. И чувствовалось в этом дыхании, что Мир еще возьмет свое. Он сможет быть прекрасен.
Вот только Джонни этого не увидит…
Его маленькая глупышка Джонни, которая верила в сказки.
Которая любила петь.