Кисуня

В твою я повесть не войду
Под стать влюбленному герою
Калитку робко приоткрою
Коснусь травы в твоем саду

Босой ногой скользну по льду
Безгрешной завлечен игрою
Я замков розовых не строю
Насмешек над победой жду

Маларме



Через три месяца со дня знакомства я стала звать его не настоящим именем, а ласковым прозвищем Кисуня. Из-за разреза чуток приподнятых к вискам глаз, не в меру подвижных и благодаря этому, меняющих ежесекундно выражение лица. Глаз цвета болотной воды в минуты гнева и янтарных в солнечном свете или ярком синем небе. Сильным, свободным до полного расслабления телом, он напоминал моих любимцев - кошек. А еще из-за привычки осторожно принюхиваться к женщине. Кисуне казалось, что делает он это виртуозно и незаметно, он быстро сосредотачивался на незнакомом аромате и пропускал его через сложнейшие фильтры себя. От одной до трех минут, как правило, длился сеанс опознавания и далее запах и женщина вслед за ним либо становились важными для Кисуни, либо забывались навсегда.

Ко мне он прислушивался даже чуть длиннее трех минут, и я успела заметить удивление по расширяющимся зрачкам. Я сразу поймала себя на мысли, что нравится мне этот мужчина. Поймала еле видимую постороннему взгляду дрожь голоса и рук. Верный признак спонтанной влюбленности у меня. Кисуня же в те самые минуты еще не решил, кем я могу стать для него в дальнейшем. Мне же, вероятно как представителю слабой половины человечества, не требуется делать хронологические замеры и расчеты убытков будущих периодов. Конечно, Кисуня постарался продемонстрировать с самого начала свои вредные привычки, отталкивал всеми известными ему и мне способами, исчезал по неделям и нередко приглашал на встречи только в присутствии посторонних (он не мой, но директор), тем самым не позволяя мне паясничать. А это дело я сильно люблю, надо признаться. Но я была влюблена, шла легко на контакт, ждала звонка и частенько меняла планы на вечер ради встречи с Кисуней.

Так прошел год, и наша связь плавно перешла в заключительную фазу. Мы привыкли друг к другу. Он ловко манипулировал нашими отношениями. Зная, что я однолюб по сути, Кисуня не скрывал своих увлечений другими женщинами. Играл на моих расшалившихся нервах только в свое удовольствие. Терпение, конечно, присуще мне и если честно, я глупо тешила себя надеждой о смене приоритетов Кисуни. Но время не жалело нас, и незадолго до своего дня рождения я приняла решение забыть о нем. Первые дни жгло внутри сомнение, громкие звуки раздражали, а запахи вокруг навязчиво липли и беспокоили. Что утешало в минуты слабости, так это стихи Маларме. Особенно строки «Я замков розовых не строю, насмешек над победой жду». В них я наблюдала свою жизнь до встречи с Кисуней и сразу же после. Так странно. Нет середины, словно вырваны грубо листы из дневника. Моего дневника. И самое грустное, что не хочется вспоминать, что же там было. Толика цинизма к себе и обстоятельствам помогает начать двигаться дальше по линейке жизни.


***

Через год я встретила Кисуню в Михайловском парке. Можно не верить в судьбу, но я решила, что это не случайность. И он остановился в ожидании, когда я приближусь к нему сама. Напряжение родилось мгновенно, мой кот в такие минуты нервно дергает хвостом. Жаль, что у Кисуни нет хвоста. Я и раньше понимала, что мы аполярные поверхности друг для друга, но никогда не считала, что это надо усиливать. И надо признаться, зря. Потому что через год у нас с Кисуней должен родиться мальчик или девочка. Мы уже обо всем договорились и решили не знать пол ребенка до самой последней минуты. Пари заключили в шутку. И, разумеется, я уверена, что на этот раз мой любимый мужчина победит. Мой Кисуня.