Прекрасный, но ненужный день. Ещё один

Иду домой (совершенно тверёзый, аж неудобно (перед людьми)), думаю о чём-то своём. Подхожу к входной двери. На автопилоте запускаю руку в карман. За ключом. Но достаю оттуда коробок спичек. Поджигаю спичку и, сложив ладони раковиной, подношу её к замочной скважине.
Вообще-то, как всякому нормальному гению, мне частенько не нравится то, что я делаю. Особо по прошествии определённого количества времени. Похоже, сегодня не мой день, потому что, не смотря на давность, данный половой акт со своими мозгами мне до сих пор нравится.
Дома кот, ещё вчера бывший кошкой, словно царь, валяется посреди прихожей, а на кухне достаёт свою мать мой племянник четырёхлетний: «Мама, когда я вырасту, я буду работать лампочкой,
облаком,
батюшкой в церкви». Судя по всему, в его понятии, всё это синонимы, и попом работать невозможно так же, как и облаком.
Прошу Марину замутить мне чаю и попутно забираюсь в Интернет. Совершенно случайно натыкаюсь на давно, но тщетно искомые файлы. Радости моей предела не предвидится. Файлики качаются на редкость с приличной скоростью, и я ощущаю в этом непонятном процессе собственную заслугу. Но собственность фатальна, и я, даже не послушав, чего ж такого я там себе накачал, удаляю предмет моих желаний. Жалко ли мне? Конечно. Но что-то говорит мне, что собственность фатальна.
Отчего-то в последнее время чай, похоже, затаил на меня обиду. Как не возьмусь за чашку, он то ещё горячий, то уже безнадёжно остыл.
Залпом выпиваю холодный чай, закуриваю и понимаю: не хочется сидеть в четырёх стенах. Было бы три, подумал бы. А так…
Перед тем, как закрыть за собой дверь, слышу: мама, а слоны кусаются?

Выхожу из подъезда и неожиданно получаю увесистый удар в нос. Подставляю лицо под следующую оплеуху, потому что фраза "...подставь другую щеку" мне действительно близка, но не из-за пропагандируемого ею всепрощения, а, скорее, из-за лени собственной.
Лицо у меня одухотворенное. С гладко выбритым подбородком, умным кровоточащим носом и большими, как у коровы, немного печальными глазами. Хорошее, одним словом, у меня лицо. Только вот почему-то оно ни в один фейс-контроль не помещается. Благо, у Пуха нет фейс-контроля.
Захожу к нему в видеопрокат и интересуюсь:
- У тебя Supermax есть?
Пух молча лезет куда-то к себе в закрома. По всей видимости, скребёт по сусекам и извлёкает на свет божий кассету. С чувством выполненного долга передаёт её мне. Читаю. На красочной коробке написано: «Двойное проникновение».
- Это что? - спрашиваю.
- Как что? - не понимает моего вопроса Пух. - Ты же просил Supermax.
- Вот именно. Я просил Supermax, а это...
Позже, мастурбируя на этот чудненький образчик индустрии не детских развлечений, я понял, что в этом мире совершенном место есть не только для австрийской группы Supermax, но и одноименному шведскому порно-концерну.
Кончаю. Переключаюсь на канал Discovery. Там показывают очередную уфологическую передачу. В ней один бородатый деятель с умным выражением лица на полном серьёзе задаётся вопросом: "…и если они есть, то почему до сих пор не вступили с нами в контакт?".
Почему-то подумалось: а ты, итиомать, часто вступаешь в контакт со своими домашними тараканами? Если, конечно, не считать за таковой попытку убийства оных посредством своей левой тапочки.
С этой мыслью засыпаю. Снюсь ветреной ялтинской поэтессе Алисе Никифоровой. Она благодарит меня за незатейливую прогулку по Питеру и торопливо читает мне свою рифму:
«Ты мне снова приснился.
Зефир небесам!
Знаешь, если приходишь ты,
Это к деньгам».
Если верить моим снам (вполне реальным, но каким-то уж очень похожим на сладкую вату – наслаждаешься, пока облизываешься), то БГ живет в Киеве. Он – серьёзный, как пятнадцатилетний капитан и молодой, словно Жюль Верн – протягивает мне бокал с синим вином «Ай-Серез», подходит к окну, забрасывает в небо невод в предвкушении созвездия Рыб и распевно произносит:
«возьми меня к реке (зачёркнуто)
Кишмя кишел кишмиш, но шиш. Утро, и лоза никак не обращает внимания на плоды. Выросли детки и в путь. «Виноград хорошо растет на крови», - шепчет, проходя мимо, в сторону зимы, одна очень незнакомая мне, но довольно симпатичная дама со странным именем Рефлексия. Виноградник на камнях. Краснокаменка. Дорога в пыли без цвета. Солнце в росе чешет пятки заскорузлые старому крымчаку Эсфирю Леви. Старику нравится. Он беззубо нежится под утренними лучами, гладит свою лысину и глядит на внучку. Та же любуется своим отражением в крынке с парным молоком и пьёт его маленькими глоточками, трогает руками своё лучистое будущее и мечтает о море немыслимом, что раскинулось за поворотом. Затем внимательно вслушивается в песню ещё прохладного красного камня и ощупывает себя на предмет появления груди. И хмурится. В искомом месте пока плоско. Не переживай, девочка. Всё у тебя будет. Если бог даст. Ну а если нет, значит, и так сойдёт. Ему виднее. Не всем же ходить по земле с выменем».
Затем Борис Борисыч отходит от неба, таинственно так улыбается, поджигает ароматную индийскую палочку из слоновьего дерьма и, подмигнув мне, продолжает: «Если ты всё вышесказанное узрел после глотка этого вина, значит ты не в Ялте, а в Питере. И это не вино, а самый обычный LSD».


07.07.2007 г. Ялта.