Первый человек

Профессора Иванова срочно вызвали в институт. За два квартала от института он понял, что случилось нечто невероятное: семиэтажное здание гудело как рассерженный улей. В вестибюле профессора встретила лаборантка Ниночка, особа пустая, но привлекательная. Она растерянно кусала губки и нервно теребила коротенькую юбочку с разрезом до пояса.
- Аркадий Петрович, - затараторила Ниночка. – В вечной мерзлоте нашли прекрасно сохранившуюся обезьяну: макаку или шимпанзе – я не запомнила. Ей несколько миллионов лет, а она как живая! Смотрит остекленевшими глазами, а в них ужас!
Академик Громовержцев и кандидат наук Шустриков с нетерпением ждали Иванова в лаборатории.
- Аркадий Петрович! – сердито рявкнул академик Громовержцев. – Сколько можно ждать! Готовьте аппаратуру. Нужно срочно снять информацию с мозга обезьяны.
Громовержцев царски уселся в кресло перед экраном. Шустриков засуетился у приборов, поминутно косясь на академика.
Ниночка спряталась за широкую спину профессора Иванова.
Опыт начался. Голова обезьяны ощетинилась электродами. Замигали лампочки, экран серебристо вспыхнул…

… Обезьяна сидит на дереве и усердно думает. Думать хорошо: сук удобный и толстый, солнце пригревает бок, зубы жуют вкусный банан. Обезьяна жадными глазами смотрит на дерево за рекой.
 «Какие великолепные апельсины! – думает она. – Спущусь на землю и пойду к дереву? А вдруг хищник? На четырёх лапах далеко не убежишь. Пойду на двух, а в передние возьму толстую палку. Выскочит из кустов леопард, а я его ба-а-ах палкой по голове. Из шкуры одежду сошью. А вдруг за рекой обезьяны живут? Не отдадут апельсины. Не беда. Соберу всё племя, вооружимся палками, камнями. Отберём апельсины и пленников возьмём. Будут рабами. Прелесть: лежи, отдыхай, рабы за тебя трудятся, а тебе почести и награды. Но… - обезьяна с тревогой почесала за ухом, - если обезьяны за рекой тоже возьмут палки и камни? Тогда… тогда мы сделаем копья, мечи. Я стану царём. Одним взмахом руки пошлю войска за реку для защиты своих интересов. Да, но… обезьяны за рекой выберут своего царя? А мы сделаем железных черепах, железных птиц. Будем ездить и летать, давить и жечь! Обезьяны за рекой умрут от страха. Отравим им воду в реке, подошлём заразных блох. Что ещё придумать? Ба! Сделаем бомбу! Бросим её через реку и … у-у-у … бах! Тысячи врагов - в пыль. А я заберу всё их добро себе! Ура! А вдруг они тоже отравят нам воду, подошлют заразных блох и бросят бомбу? Не-е-ет! – обезьяна в испуге крепко вцепилась четырьмя лапами в древо. – Жить в вечном страхе, ждать, что тебя превратят в пепел. Нет, обезьянам лучше жить на дереве, греть на солнце бока и жевать сладкий банан».
И вдруг обезьяна увидела, что по солнечной поляне к апельсиновому дереву ковыляет на двух лапах и с дубинкой в передних рослая обезьяна из её племени.
- Первый! Первый человек! - завопила обезьяна. Волосы на всём теле у неё вздыбились, в глазах вспыхнул смертельный ужас. Она спрыгнула с дерева и быстро зарылась в глубокую нору…

Академик Громовержцев, профессор Иванов и кандидат наук Шустриков были в шоке. Лаборантка Ниночка съела с губ дорогую французскую помаду. Только жирная муха равнодушно летала по лаборатории – она не умела думать.