Книга рассказов Самолётная Нефертити

НАША МАСКВА

На великой русской реке ВОЛГА находится великий русский город МАСКВА. Мы никогда её не видели, в ней не были, и дети наши не будут – МАСКВА город закрытый. Как зеницу ока охраняют её многочисленные серые кардиналы и ришелье – с дубинками и слезоточивыми газами. Но мы всё равно знаем, что МАСКВА – наша, и любим её. МАСКВА – столица нашей исчезнувшей Родины.



СЫР С ПЛЕСЕНЬЮ

Старые дома с отбитой штукатуркой – всё равно что сыр с плесенью: на любителя. Их любят рисовать художники на своих полотнах. Их смакуют в своих стихах поэты. Жильцы же находят этот сыр отвратительным. Как мало поэзии в быте. Хотя ведь никто не мешает прочесть наоборот.



ЗООМАША
«Машенька, я никогда не думал, что можно так любить и грустить».
(Н. Гумилёв)

В неё невозможно было не влюбиться. Что и произошло. Маша – красивая сиамская тварь, т. е. кошка, - нехотя и развязно вошла через форточку.
- Где ты была всю ночь, Маша? – нервно спросил поджидавший её двенадцатилетний мальчик по имени Витя.
Маша коротко огрызнулась на его упрёки и, лениво виляя хвостом, прошлась по столу в поисках съестного. За ночь любви на стороне она так сильно проголодалась, что готова была съесть что угодно.
- Господи, она же женщина, - говорил мальчик сам себе в назидание, - я же должен её понимать и ни в чём не ограничивать.
Однако все старания загнать переполнявшее его чувство в рамки обычных отношений были напрасны. Мальчик любил Машу первой и незабвенной любовью. Хранил под подушкой, как талисман, её любимый кокетливый бантик, ждал по полночи и не засыпал без неё. Она же чувствовала это и держала его в постоянном напряжении.
О, эта красивая сиамская тварь, т. е. женщина, слишком хорошо была осведомлена о своей красоте и проистекающей из неё вседозволенности. Она смотрела на мальчика своими бездонными ярко-голубыми кошачьими глазами и млела. Не те её ночные донжуаны, а именно мальчик, был истинным ценителем её красоты, что придавало ей большую уверенность в собственной значимости в этом мире.



ЖЁЛТАЯ ТЕНЬ ЦВЕТКА

Жёлтая тень цветка появляется сразу после твоего ухода. Как выстрел звучит он безмолвно соцветием вверх. Гляжу и вижу: ты смотришь на меня из него – желтее сморщенного китайского апельсина твоё лицо. Лепестки движутся по кругу, колышутся и меняют картину. Кто эта дама с охрою на щеках – та, что с тобой? Я выливаю содержимое из стакана, и его грани отражают жёлтое безумие в моих глазах. Господи, всё в порядке: это же я с тобой. Лепестками сцеплена накрепко, но ревную даже к тени желтеющей цветка.



УПАКОВАННЫЙ

Шёл дождь.
- Хорошо, что я такой упакованный, - думал батон, - не намокну.
- Навстречу шёл сыр. Тому повезло больше: он был вообще упакован дольками.
- Вот бы и мне так, - подумал батон. "Каждый кусочек в отдельности, каждый кусочек в отдельности," - вспомнил он телерекламу суперупаковки.
- Каждый орган в отдельности, - поправила его мысли проходившая мимо цаца, т. е. упакованная как есть курица: её сердце, печень и прочее были упакованы совершенно отдельно.
- Минуточку, - сказал батон, - я хотел бы поговорить подробнее.
- Мне некогда (мне всегда некогда), - произнесла упакованная цаца. Ну да говорите - о чём это вы?
- О любви..., - несмело начал хлеб насущный.
- М-да? Ну, хорошо, сейчас я достану из пакетика своё сердце. Говорите.
- Я вас, - начал известную фразу хлеб насущный, но запнулся.
- Ну же, - произнесла цаца, - ещё минуту, и я упакую его: сердце нельзя долго держать на сквозняке. Я так могу заболеть, простудиться, умереть от сердечного приступа и т. д., - перечисляла она.
- Хлеб потупился ещё больше и наконец произнёс:
- Я... передумал. Что я по сравнению с вами – вы такая... ну, в общем, упакованная!
- Ах, ну что теперь, я пошла, - только и произнесла цаца, бережно упаковывая назад в оболочку своё сердце. - Сейчас никто по таким пустякам не рискует.
- Уж лучше я предложу кому-нибудь выпить, - подумал хлеб, - печёнку распаковывать всё проще, чем сердце из груди достать.
И он пошёл в соседний ларёк за упакованной чекушечкой водки под названием "Сердце Данко".



БЕЛКА

Белка жила на дереве. Она была привязана к нему: ела, пила, писала стихи и спала только с ним.
Однажды она отвязалась и упала с дерева.
Дерево порогевало-погоревало и решило завести себе новую белку. Сходило в магазин за орехами, насыпало в тарелочку семечек, достало из заветной корзиночки гриб-боровик и стало ждать.
К дереву приходили разные звери. Одни пробовали орехи, другие пытались грызть семечки.
Но у них ничего кроме шороха орехов не выходило.
Оказывается, Белка была волшебной. В орехах
она находила изумрудные зёрнышки поэзии, в
семечках - зёрна маленьких чудесных рассказов,
которыми она, как песенками, каждый вечер ублажала дерево перед сном.
И случилось вот что.
Без этих самых затейливых песенок Белки заветный гриб-боровик вообще не захотел служить дереву и не давался никому другому.
Дерево пошумело-пошумело своими листьями, подумало-подумало и пошло искать свою Белку, которая упала с дерева.
А деревом был ты.



ОБЩЕСТВО ЧЁРНЫХ ЗОНТИКОВ

Когда шёл дождь, он непременно раскрывал свой блестящий чёрный зонт с толстой загнутой ножкой. И когда не было дождя, он тоже время от времени раскрывал его. И надо было видеть, как он это делает. Он относился к своему зонту подобострастно, с пиететом и раскрывал его так нежно, как если бы зажигал свечку или совершал таинство.
Так, собственно, и было. Потому что он принадлежал к Обществу чёрных зонтиков. Все мужчины и женщины этого круга носили чёрные зонты как опознавательные знаки. По ним они узнавали друг друга. Друзей и жён мужчины должны были выбирать тоже только из этого круга. Даже зрение у них стало избирательным: они замечали только тех, у кого были зонты. При встрече они так трогательно здоровались, расшаркивались и говорили друг другу примерно следующее:
- Хау ду ю ду, дорогой, как дела? Как поживает твой лучший зонт? - спрашивали они, к примеру, о здоровье вашего лучшего друга.
Или:
- Ты знаешь, зонт "X" женился на таком прелестном зонтике с роскошными белокурыми волосами и т. д.
Как мило, не правда ли? - обычный зонт превращался в тайный знак, а процесс его раскрытия - в процесс постижения тайны. Но вот однажды в дождь, когда мистер Чёрный Зонт, а это был именно он, высоко, как знамя, держал свой опознавательный знак, блеснула молния, и он вдруг прозрел. Он увидел девушку. Маленькая, хрупкая и беззащитная, она шла под проливным дождём ему навстречу. И в руках у неё не было никакого зонта. Ни красного, ни белого, ни в горошек, ни тем более, изысканного чёрного, как у него. И, надо сказать, к тому времени, когда они поравнялись, девушка уже промокла до нитки. Она дрожала. И мистер Зонт тоже дрогнул. Позже он даже сочинил об этом стихотворение. Вот оно:
В чёрном цилиндре под чёрным зонтом
Шёл мужчина в чёрном плаще.
Навстречу девушка в платье бежала белом.
- Промокла до нитки, - он ей сказал
- И зонт протянул неумело.
Так они встретились и полюбили друг друга. Некоторое время он не общался с друзьями, ведь девушка не принадлежала к кругу чёрных зонтиков. Его потеряли из виду. И немудрено, поскольку он был счастлив, а счастливые люди могут пропадать прямо у всех на глазах. К тому же, чтобы не встречаться с друзьями, он старался больше не гулять под дождём. Но однажды, когда влюбленные шли по улице, обнявшись и целуясь по своему обыкновению, вдруг грянул гром и полил дождь. Ему ничего не оставалось делать, как раскрыть зонт. И только он это сделал, его тут же обнаружили прежние друзья. Они обратились к нему с теми же дежурными вопросами, что и раньше, а девушку просто не заметили – ведь у неё не было чёрного зонта.
Дождь кончился, а он так и не понял, когда она ушла. Его отношения с друзьями восстановились, и он проводил всё своё время беззаботно в кругу чёрных зонтиков. И лишь когда он оставался один, то раскрывал свой зонт и вспоминал ту девушку. Но видеть её он уже не мог. Его зрение снова стало избирательным, и он замечал в толпе только тех, кто был с зонтом. Да и сам он через некоторое время превратился в такой же в точности черный зонт.



КРОКОДИЛ

I. Аквариум
Если бы Света хотела завести себе рыбу, а не аквариум, она так бы и сделала. Вот как Лена из Реутова - который год у неё в тазу живёт, и ничего.
II. Доберман
Она вообще всю живность любит.
Сначала завела себе добермана бесплатного, на базаре купленного, так отдаденного.
Ей говорят: "Если руки хорошие - так отдадим". Она руки показала, теперь щенку уже год. На прогулку ходит, место знает.
III. Крокодил
Лена вообще ребёнка хотела, поэтому и аквариум в тазу, и щенка на прогулку завела. За это её и наградили.
Не прошло и двух месяцев, как она от мужа забеременела, а до этого - семь лет в ожидании впустую. Теперь в квартире все вместе уживаются - и рыба в тазу, и доберман на прогулку, и ребёнок для Лены.
А чтобы был к живности ближе, они его крокодилом зовут.



АНГЛИЧАНКА

Англичанка была яркой-яркой дамой с огромными красивыми кошачьими глазами. И вдруг поблекла. Пришла к своей любимой подруге и разрыдалась. Затем попыталась красками вернуть молодость и красоту. Купила красные джинсы, стала использовать красные румяна, слишком ярко подводила глаза, обесцветила волосы, да ещё и нацепила какой-то кошачий бант. Сколько слёз было, когда ей стали говорить в школе, что она стала выглядеть ещё старше.
Англичанка никак не хотела принять возраст. И тогда её старая, испытанная подруга кошечкой свернулась на её плече и сказала человеческим языком:
- Посмотри на меня! Ты же видишь мои уродливые полосы, усы и морщины, выдающие возраст, но ты же любишь меня по-прежнему и считаешь красавицей. Вот и я тоже - пусть буду твоим зеркалом, потому что вижу тебя насквозь и люблю твою нежную душу.
И англичанка вдруг успокоилась. Сняла лишний макияж, кошачий бант, но красные джинсы оставила - как напоминание о своей темной полосе. Утром она встала и не узнала себя. Класс ахнул: на англичанке было как будто другое лицо. Вернее, их было два или три: то она была совершенно молодой и задорной, то лицо вдруг покрывалось дымкой грусти, и сквозь неё явственно просвечивала ироническая улыбка - над собой. Она была над собой. Все так и стали говорить: - Англичанка воспарила.
Ей стало, наконец, хорошо и комфортно. Кошка была одновременно её зеркалом и подругой. Англичанка стала даже счастливой. Это продолжалось до тех пор, пока кошка не ушла из дома от старости. Тогда же и Англичанка пропала: ни старой, ни молодой - никакой не стало.



ХОРОШАЯ РАБОТА

У него была ретроградная амнезия, ампутация всех конечностей и околичностей.
И ему было хорошо. Отныне - никакой заботы. Как у бабочки, которая только
что народилась и увидела мир, полный красок, еды и новых людей. Отныне он не
помнит ни своего кукольного прошлого, ни друзей, которые помогали ему стать
или не стать бабочкой.
Он порхает и не зрит, как крылья постепенно превращаются в саван будущего. Это у него он занял крылья ретроградной амнезии.
Порхай-порхай.



СВЕТА

Света считала хозяина своим мужем и любила его, как настоящая сиамская кошка: ревностно охраняя территорию любви. Родителей юноши она считала своими родственниками. С сородичами с кошачьей стороны она порвала давно: не ходила гулять без хозяина во двор и не заглядывалась на котов. Ела за столом и спала на кровати, обняв своего возлюбленного мягкими лапками, в которых таились спрятанные коготки.
Прошло два года, и счастливой Светиной жизни подошёл конец. Юноша вырос и захотел жениться. Когда он привёл в дом невесту и начал знакомить с родителями, Света крепилась, крепилась, но не выдержала. Когда та попыталась поцеловать её суженого, Света впервые показала свои когти и загнала соперницу на шкаф. То же случилось и с родителями невесты, которые пришли договариваться о свадьбе: все они оказались на шкафу.
Когда зашёл вопрос об усыплении Светы, юноша, её бывший муж, сначала, было, дёрнулся в сторону Светы, но потом затих и смирился с приговором.
Свету посадили в мешок, затем в ещё один, ещё и ещё, и приготовили, поставив в прихожей, к отправке наутро в клинику. Света всё это время пребывала в какой-то коме от человеческой несправедливости её бывших родственников. Но ночью она очнулась, изорвала ногти вкровь о множество пакетов, вышла на свободу и легла на своё законное место - рядом с мужем.
Утром, когда нашли её, окровавленную, но обнимающую юношу, как если бы своего законного супруга, и безмятежно улыбающуюся при этом, всем стало страшно. Но всё же, совершенно обессилившую, а значит безопасную, её заново погрузили во множество пакетов и понесли усыплять. Юноша лично передал доктору страшный груз. И с того времени страшный груз магически перешёл в его душу.
Он женился, но жизнь как-то изначально не заладилась. "Её" глаза - с тех пор он боялся произносить имя Света - мешали ему постоянно и чудились даже в постели. Особенно в постели. Он развёлся, узнал, где похоронен прах Светы после умерщвления и сожжения, зачем-то купил цветы и положил их на могилу.
Когда пришёл домой, плакал долго и горько, навзрыд. Поздно лёг спать, а утром уже не проснулся. Соседи потом шептались на похоронах, что за ним во сне приходила Света. Родители, де, слышали, как он кричал во сне её имя и всё говорил: "Прости, Света, прости"...



ЧЁРНЫЕ И БЕЛЫЕ ТРЕУГОЛЬНИКИ

Правильно на Востоке считают, что мужчины - белые треугольники, обращённые вверх, к Богу, а женщины - чёрные треугольники, обращённые вниз, к демонам. Если бы я был чёрным треугольником, обращённым вниз, то всё было бы наоборот, а не так, как было.
А так я лежал в ванной и мирно лелеял себя. Она зашла и что-то сказала. Я не расслышал, но на всякий случай ответил: - А пошла-ка ты...
Ничего не ответила она. Взяла таз и начала бить меня им по голове. Мало того, мои волосы, а хайр у меня тогда был приличный - 54 см., она наматывала на руку и погружала меня в воду. И так несколько раз: била и погружала.
Когда я окончательно всплыл, она опомнилась: что она, де, натворила! Привела меня в чувство. Но тут я опять сказал, как ей показалось, обидное. Кажется, "Ну ты и ..." или что-то вроде этого. Тогда она заново принялась бить меня тазом по голове и топить в ванной... Когда мы наконец помирились, и я остался в живых, я понял, в чём отличие чёрных треугольников от белых. Они ранимее нас, обидчивее, что ли. Потому и острее.