Дьяволиада цвета индиго

НГ-EX LIBRIS, 14.06.2007

ДЬЯВОЛИАДА ЦВЕТА ИНДИГО

Валерий Шемякин. Эники-Беники. Отделение двойников. – М.: Гаятри, 2007, 416 с.


В некотором смысле книжка не хуже хорошего, не очень сложного ребуса. Читатель сразу сможет заработать себе плюсовые очки на разгадке пылящегося в подвале бетонного бюста низвергнутого «лысого дядьки» Николая Ильича, царствующей ныне персоны Николая Николаевича или личности пронырливого депутата Николая Вольфовича. А уж униженный Лось в одно мгновенье превратится в саму матушку Россию. Как вам: униженный и – Лось! Лось – и вдруг – униженный? Какая силища чувствуется в добровольно встающем на колени! Здесь покруче замес, чем у Венички (Бенички) Ерофеева в его знаменитых коктейлях с безобидными, в общем-то, названиями «Слеза комсомолки» или «Сучий потрох»! Вот и новое блюдо готово: испробуйте - «филе сохатого под клюквенным соусом». Если использовать уже найденный ключик к ребусам, то в этой фразе автор «замочил» Россию. Может, рановато он это сделал?
 
Трудное это чтиво – на злобу дня. Сначала придется составить список соответствий персонажей реальным политическим фигурам. Затем найти на карте ту самую волжскую степь, из которой занесло Шемякина в московское издательство. После перечитать все рекламные листовки тамошних отделений партий. В общем, занятие трудное и нудное. Жаль, что не все читатели смогут овладеть спецификой описываемой глубинки. Автор часто, к примеру, упоминает об отстреле главных редакторов газет. Действительно, достаточно зайти в Интернет, чтобы сходу обнаружить Иванова и Сидорова (обе фамилии, кстати, фигурируют в книжке) – главных редакторов «Тольяттинского обозрения», отстрелянных в 2003 году. О «плановых» отстрелах редакторов тольяттинских газет я слышала еще лет десять назад. Один знакомый редактор (слава богу, его кажется нет в списке убитых) даже приглашал поработать в его еженедельнике, не скрывая тонкостей криминогенной обстановки. При этом «журналистика в Тольятти» того времени действительно напоминала конкурентные войны «Журналистики в Теннеси» О'Генри.

Самому Шемякину как редактору тольяттинского еженедельника тоже не понаслышке было известно, какие бешеные деньги вбрасывались в газеты во время предвыборных – явных и скрытых – рекламных кампаний. Поэтому, наверняка, тоже натерпелся страху. А потому и вылил свои фрустрации в русло книги, которой ставит себя в ряд с «несогласными». И на свежевспаханных страницах с удовольствием поохотился на неугодных ему политических персон… При этом в числе неугодных оказался и, собственно, весь народ. Поэтому сам собой всплывает вопрос: литература ли это или плод предвыборной лихорадки, из-за которой «несогласного» редактора можно расценивать просто как автора агит-книжки?
 
Начало обманчиво: думаешь героиня – неудачница-журналистка. Старо как вчерашняя газета. Ан нет. Настоящий герой, вернее, героиня еще зреет во чреве своей «суррогатной матери», вынашивающей исчадие ада. Речь героев в основном штампованная: «И?», «И что?», чередующаяся с паразитами «как бы» и «типа того». Слог простой, строки короткие, фразы простые, по-журналистски рубленые и напоминающие раскадровку фильма. И лишь иногда – сквозь и помимо автора – прорывается трансцендентный ветерок. И веет уже не киношным сюжетом, а литературой. Которой не вредит даже заимствованное визионерское виденье: из прошлого в будущее и обратно. «Вдруг – вспышка. Разверзлись хляби небесные, и что-то свинцовое упало на землю, раздался оглушающий крик, как будто гигантская обезьяна завыла в небесах и откуда-то потянуло нестерпимой вонью – горели залежи тухлой рыбы…» Хотя и это мы уже где-то проходили.
Здесь все по-постмодернистски заимствовано и перемешано, как в гигантском миксере. Страшная сказка про «юную Злую Деву, новую Царицу Вселенной и Мать космического братства, продолжательницу рода Безжалостных Гениев Галактики»! Итак, дьявола обратили в злую деву и выкрасили в цвет поколения индиго. В общем, связи устанавливаются «на глобальном уровне». А «главный по тарелочкам» здесь некто хромоножка-экстрасенс Саша Тект. Этакая русская молодая волчица с немецкой фамилией, выросшая на постсоветстких развалинах.

Сама книга – как «билет туда и обратно». Нас протаскивают сквозь сюжет и толщу времени как антиколбасу. Много литературных цитат, аллюзий и переделок. Например,Некрасова следует распознавать в таких строках: «Выть на Волгу! Чей стон раздается?» Есть здесь и стихи некоего Алексеева, приписываемые в романе книжному герою и здешнему доктору – полу-Живаго, полу-Франкенштейну – рыжему убийце-сочинителю: «Не выходить на свет, / чтобы не пачкать ноги, / и не читать газет, / разве что некрологи…». Все бы ничего, если бы они почти «один в один» не копировали Бродского: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. / Зачем тебе солнце, если ты куришь Шипку? / За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья. / Только в уборную – и сразу же возвращайся». А это уже попахивает плагиатом, а не аллюзиями.

Из детской считалочки «Эники-беники» прорастает миф, выворачивающий наизнанку привычное общество и его главных героев. Много места уделяется сновиденью. Впрочем, сейчас в литературе Кастанеды много не бывает – бывает недостаточно. Поэтому удивительно, что у героини только одна подруга-Эманация. А ведь можно было бы их ввести по количеству частей света. Зато знаменитых дьяволиад здесь прослеживается не менее четырех. Чего стоит один черный лабрадор героини, возникающий в повествовании почти как Мефистофель в образе черного пуделя из «Фауста» Гете: «…я внутри какого-то проекта, а он приставлен ко мне, чтобы отслеживать каждый мой шаг и передавать кому-то информацию».

Из хаоса повествования то и дело всплывают обмылки знакомых литературных образов, путаясь один с другим. Но для автора главное - показать, что его читательский багаж не пропал даром: он переварен и выдан на гора – в открытых цитатах известных мыслителей, законспектированных монологах или моделях поведения героев. Поэтому здесь все делают «как кто-то». Героиня, убив предавшего ее бывшего любовника, которого она делила со своей матерью, рубит его на куски и варит в кастрюле, как Гамлет. Только скармливает "расчлененку" не свиньям, как принц датский, а собакам.

В общем, автор – за безотходное производство в литературе. Поэтому с героями и происходят постоянные метаморфозы. Не успеешь отвернуться, как главная героиня из Чекотило успевает превратиться в воскрешающего мертвых девочек Грабового или в Жанну Дарк – гривоградскую деву, которая «сгорит на костре народной любви». Хотя на костре автор решил все-таки сжечь ее верную подругу – Эманацию. Вечная тема Армагеддона также находит свое продолжение. Современная дьяволиада словами самого автора – «Звенья той же самой метафизической цепи. … Нескончаемой песни вековечного Зла». В целом заглавные герои – как «Мастер и Маргарита» на новый лад. Но теперь он – киллер. Она – по-прежнему ведьма, хотя на этот раз хромая, совсем юная и выкрашенная в цвет индиго. Поэтому и размах шире. У Булгакова Маргарита с наслаждением крушила лишь квартиру конкретного критика. А здесь – крушение всей России.

Нить повествования часто теряется и роман проваливается в хаос под тяжестью огромных законспектированных кусков известных книг. Многое притянуто за уши. Для поддержания сюжетной линии со сквозными "палатами двойников" автору пришлось даже сделать "операцию" Иисусу, расчленив его на двое: Вени Амина (собственно, любимого Иисуса, ближе к богу) и Бени (Эни) Амина (собственно, дьявола – нелюбимого сына). Спрашивается, куда пошла энергия, «полученная» от расщепления Иисуса на Эники и Беники? Да, видимо, на само повествование и поддержание банальной сюжетной нити, которой должно быть шито-крыто в общем-то рекламно-политическое чтиво.

Все друг из друга хотят что-то сделать: вить веревки, «вписать в свой проект» и т.д. Вот и автор ценой книжки вписал нас в свой проект – «и тебя посчитал!» Каждый из нас что-нибудь пережил: «финансовые пирамиды, многочисленные группы сетевого маркетинга и просто зомбирующие семинары». Согласна. Но и технологии автора не лучше. А иначе зачем повторять однотипные лозунги, вынесенные даже в виде газетных заголовков на обложку? Чего добивается автор бесконечными повторами: «Николай Николаевич никогда не спит», «Николай Николаевич всегда рядом с тобой» – вызвать идиосинкразию? Но и она не возникает, так как внутреннее сопротивление направляется против самого автора. «И хочется удушить…» И при этом испытать обещанный космический оргазм! Вот и вывели читателя из равновесия. Значит, цель достигнута. Миссия выполнима.