Амиго

Пролог
Худощавый, среднего роста человек в летной меховой куртке неподвижно стоял на бетонной полосе в двадцати шагах от самолета, Пронизывающий мартовский ветер с кусками мокрого снега трепал старый собачий воротник и налипал на правую штанину. Истребитель последней модели давно уже готов был к взлету. Давно. Но взлетит ли? Красивая стальная птица скоро должна оторваться от бетона... А когда взлетит, он так же мучительно будет думать и ждать-сядет ли... И так всю жизнь. Собственно, что такое жизнь? От первых набросков на кульмане до первого полета - пять-шесть лет, как пять минут. В этой машине сотни бессонных ночей, масса гениальных идей, тысячи часов за дисплеем - все что называется искусством и наукой. Гонка с преследованием. Творчество за колючей проволокой, талант и неизвестность, риск и головотяпство, точные расчеты и русское «авось». Рабство бытия в погонах. Хамство и невежество против интеллекта и знаний. Нищенство и ответственность. Миллиарды на железо и копейки на зарплату. Черные Волги с антеннами. Заказы с икрой и севрюгой и кислый борщ в заводской столовой. Порнуха на видео для элитных отпрысков и личные самолеты в Ялту для самой элиты. Ленинские и Государственные премии главным и благодарность с портретом Ильича ведущим. Пышные похороны в Академии наук и скромный гроб для смертных. Титулы академиков и членство в ЦК для одних и общество знаний для других. Пятизначные премии и Звезды Героев для избранных и небо в звездах для всех других
Но ему не нужны были громкие титулы, высокие посты и награды... Профессору, доктору наук, нужно было только небо. Он был главным советником двух Генеральных конструкторов, ведущим специалистом двух крупнейших и знаменитых авиационных фирм, выпускающих лучшие в мире истребители и двигатели к ним.
С детства и всю жизнь он мечтал о самых высоких скоростях и недосягаемых высотах и всю жизнь работал, воплощая свои мечты в железо и людей. Тяжёлые смертоносные истребители порхали в небе, как лёгкие стрижи. Они были в воздухе неуязвимы и непобедимы. Он боролся с главным соперником за океаном и всегда был впереди. Но его никто не знал, кроме самых главных. И никогда не узнает...
Он посмотрел на часы. 9.30. Ветер донес рокот мотора. По полосе к самолету на бешеной скорости катил газик с летчиками.

Часть I Сатурн в Зените.
Глава 1

Он шел вдоль высокого забора из пик Ордена меченосцев и вспоминал элегантную решетку Летнего сада. Впереди, не торопясь, шла женщина в ярком шелковом платье. В Москве стоял жаркий июль. Все нормальные люди давно на море, в садах и огородах,а тут...В башке пусто, как в утробе. А ведь красивая талия... Большая редкость, кстати, в наше время. Все-таки сзади женщина не менее хороша. А если еще и спереди ничего...Черт возьми,до чего же красивые бедра. Даже обходить жалко. Однако вот и бюро пропусков. Сердце заныло от тоски:-опять паспорт, допуск, пропуск. Обшарпанные стены, грязный потолок,протертая до желтизны вертушка. Окошечко десять на десять дюймов. Заспанная размалёванная девка с трехклассным образованием, убежавшая от коровы в столицу и живущая в трехкомнатной квартире с мясником Васькой из соседней Прохоровки.
Паспорт с допуском и другими бумагами исчезли в окошке. Теперь двадцать минут можно читать газету. Можно подумать, что эта Дуня проверяет,что делали его родители в 37 году. Так. Что тут пишут в центральной прессе. Как обычно: «В политбюро КПСС». Все ясно. Можно не читать. На последней странице: «Очередная победа замечательного советского спортсмена». Интересно,сколько он получил за эту победу? Советы огороднику. Во саду ли,в огороде... Так,что за черт! «Авария в тумане». При посадке. Внезапно отказали оба двигателя... Ведущий летчик первого класса катапультироваться не успел....
- Возьмите, - паспорт с бумажками вылетел из окошка на полку. Он взял бумаги и побрел к вертушке. Толстая пожилая вахтерша долго крутит паспорт и нехотя возвращает,глядя на него, как на уголовника, рвущегося в Кремль... Как же так, оба двигателя... сразу оба. Так же не может быть. Сколько же им было? Наверно не больше тридцати....Солнце скрылось за тучей. Стал накрапывать дождь. До корпуса КБ еще метров сто. Дождь вдруг усилился. Он прибавил шагу. Вот и корпус Генерального. Почти вбежал в подъезд. Снова проверка. Молодуха в такой же форменной шинели с маузером на шикарном бедре опять крутит его паспорт. Похож - не похож? В нём закипает злость... Интересно,что у нее там, под шинелью?... Наконец, поджав губки, цербер с малиновой помадой отдает опять нехотя его «молоткастый и серпастый». Снова вертушка. Теперь - на второй этаж. Прямо - стеклянная дверь. За ней вахтер. Так. Ну,кажется все. Кабинет Генерального через пять дверей. Открываем тяжелую дубовую, обитую дермантином дверь и входим в приемную.
Секретарша окидывает и оценивает.
- Архип Михайлович занят.
- Хорошо,я подожду.
- Ждать придется долго.
- Ничего. Мне не привыкать.
- Откуда вы?
- Я с Зенита. Он ждет меня.
- Минуту. Ваша фамилия?...
- Архип Михайлович,к вам с Зенита...
- Хорошо, сейчас...Проходите,пожалуйста.
Он отворил дверь кабинета и вошел. Высокий сухопарый старик стоял в углу у окна и разговаривал с чопорным чиновником в строгой паре. Манера говорить выдавала в нем штампованного аппаратчика. Он слегка кашлянул и встал около двери. Академик повернулся к нему и кивнул на стол. Он прошел через огромный сумрачный кабинет мимо стола заседаний, за которым сидели обычно все главные и генералы, и сел около его стола. Во всю стену против окон висел продольный разрез последней модели двигателя серии АЛ. Чиновник что-то тихо, но твердо сказал и протянул руку Генеральному. По тому как ссутулился Архип Михайлович, он понял,что разговор был не легким. В голове опять всплыли строки газеты - ...катапультироваться не успел...
Академик тяжело опустился в кресло, вытянул вперед руки на столе и с хрустом сцепил пальцы.
- Ну что, принес? - из-под седых бровей сверкнули два глубоко сидящих добрых глаза.
- Принес... - ответил он и полез во внутренний карман.- Вот. - и протянул академику небольшой листок с цифрами.
- Я проверил - эту высоту машина не возьмет. Это качество дутое...
- Ну хорошо, дутое, дутое...Главный-то знает,что дутое, наверно?
- Да, знает, конечно. Но ведь, как всегда, обманываем себя. Поэтому и счастливы в неведении.
- Ладно, философ....- сердито перебил его старик, - ты лучше скажи, почему они надувают щеки...
- А понятно – почему, Архип Михайлович. Ведь Сергей Петрович дал им тягу на форсаже, заниженную на семь процентов. Вот они и надувают щеки. Мы им вешаем лапшу на уши, страхуясь по тяге, а они нам подают заоблачное качество, которое им никогда в жизни не вытянуть. В результате машина получается на 15% тяжелее.
- Но ведь они рискуют не выполнить техническое задание, - снова перебил с раздражением академик.
- Так ведь они его и так не выполнят. Впервой,что ли? ТЗ диктуют ведь генералы, которые разбираются в аэродинамике, как...Мы уже устали с ними бороться. Да черт с ними.... В конце концов они платят,они и заказывают.
- Ладно, - прервал бесполезную дискуссию академик, - ты сказал,что мы дали им заниженную тягу. Кто давал?
- Мне данные на прошлой неделе передал Сергей Петрович.
Архип Михайлович уже привычно, не глядя, давил нужную кнопку селектора. После короткого шипения послышался бодрый голос начальника проектного отдела.
- Слушаю, Архип Михайлович...
- Зайди-ка сейчас.- сказал Генеральный.
- Иду.- шипение смолкло.
Наступила тяжелая пауза. Точно, как перед грозой. Надо было как-то разрядить атмосферу. Он на мгновение представил себе Сергея Петровича, идущего к ним по длинному коридору, как на Голгофу.
- Архип Михайлович, - сказал он тихо, - ну почему мы не можем работать как американцы? Я же не могу представить, что было бы, если бы,скажем, Нортроп или Локхид не договорились бы с Пратт - Уиттней или Дженерал – Электрик с самого начала. Да ведь они работают вместе над машиной вообще. Им не нужно обманывать друг друга....
Академик поднял глаза от бумаги на столе и в них внезапно сверкнули две молнии. Ответить ему, слава Богу,он не успел. Тихо скрипнула дубовая дверь и Сергей Петрович, чуть согнув голову, остановился у дверей.
- А-а-а...-протянул Генеральный, - входи,входи...
Сергей Петрович тихо пересек по мягкому ковру кабинет и сел напротив. Профессор молча рисовал ромбики на клочке распечатки...
- Какие тяги ты ему дал? - хрипло спросил Генеральный, кивнув в его сторону.
- Последний вариант, Архип Михайлович - тихо,с мягкой дрожью ответил начальник проектного отдела.
- Заниженные на семь процентов? - гневно прорычал генеральный.
Ему показалось, что в комнату сейчас влетит шаровая молния. За окном лил проливной тропический ливень.
- Но ведь...- начал, заикаясь, Сергей Петрович, - Вы же сами говорили, что...что они через год сдерут с нас шкуру, когда они затяжелят машину... Это же обычно. Как всегда. Мы всегда так делали.
- Ну правильно, - перебил его Генеральный, - это наши дела. Мы сами должны быть с усами. Но ты-то гарантируешь мне тягу в нормальном варианте?
- Да ,конечно - поспешно залепетал руководитель проектировщиков – но, конечно,если... если, Архип Михайлович, будет новый стенд. Ведь температуру газа надо повышать почти на сто градусов.....
- Знаю, - уже смягченно, и как-то устало произнес Генеральный, - на этот стенд пущено еще три с половиной миллиона. А если мы не вытащим последнюю машину на потолок, то накроются и все двадцать...
- Вот,читал? - Генеральный бросил ему газету, в которой было сообщение об аварии. Очередной. А о скольких авариях в газетах вообще ничего не пишут. - Люди гибнут. И какие ребята... Мне позвонили вчера в восемь часов. Генерал Громов сказал,что он не примет последнюю партию 140 машин,пока мы не доведем прошлогодний двигатель. Понял? Тут не до жиру - быть бы живу. А ты мне..- если будет стенд...Ты обязан выдать мне эту тягу! И надежно! Иначе...- голос Генерального гремел уже на полную мощь. В кабинете запахло гарью. Он представил себе Зиночку,выпроваживающую из приемной толпу спецов и генералов.
- Хорошо, - тихо сказал Сергей Петрович, - хорошо, я выдам эту тягу, - голос его внезапно окреп.- Я выдам, но это будет стоить нам трех соток удельного расхода. Чем я удержу его? Я второй квартал не получаю премию. Конструкторы разбегаются. За такие нищенские зарплаты не то что тягу выдать, мы скоро не сможем поддерживать штатные двигатели. На рабочих чертежах места уже нет.
- Ладно,-прервал его Генеральный.
- Да не ладно.-Сергей Петрович вдруг осмелел,лицо его стало красным. - Сколько американский конструктор получает?-он посмотрел на профессора зло и решительно
- Я думаю, - протянул он, собираясь с мыслями. - Я думаю, тысяч двадцать долларов в месяц....
- Ну вот, - торжествующе, по-петушиному победно произнес Сергей Петрович, - а у меня - три-четыре сотни...рублей... и к тому же....
- Ладно, хватит ,- хлопнул ладонью по столу Генеральный. - Ты не в профкоме. Даш ему-он кивнул на «связного» - последний вариант, но с гарантией. Просчитать с максимальной тягой с учетом липового качества. На единицу, по крайней мере, надо сбросить. Через два дня сможешь? В четверг к концу дня покажешь. Все. Отправляйтесь.
Они встали одновременно и направились к выходу. Он вышел за ворота. Ливень кончился. Крупные капли, весело блестя на солнце, падали с густых тополей. Он глубоко вдохнул чистый,прохладный,вкусный воздух и зашагал к метро.
Глава 2
Машина несется по узкому шоссе. Утро. Восемь тридцать две. Стрелка спидометра лениво качается около отметки «сто». Сашенька небрежно держит левую руку на руле, красивый, стройный, высокий тридцатилетний парень. Ему все давалось легко. Сын известного зарубежного журналиста. Шикарная дача. Две машины, большая квартира в престижном районе. А у профессора,... и это считалось нормальным. Да, он любил свое дело и знал его профессионально. Да, у него был авторитет. Он входил свободно к любому Генеральному конструктору или директору института. Да, его заключения во всех экспертных комиссиях считались окончательными и никто уже после него не сомневался в оценках и решениях, принимаемых на самом высоком уровне. Но никого не интересовало, как он живёт, ....
Он подумал, что это странно.... Ну, понятно, летчик-испытатель, может быть, стоит больше, чем специалист его уровня. Но ведь и летчикам бы не на чем было летать,если бы такие как он не спасали бы проекты в самом начале их разработки. Да, с летчиками всё нормально - они должны жить лучше нас - они на острие бритвы. Каждый полет - шаг в неизвестность. Но эта шпана почему должна жить лучше?
Сашенька включил приемник. Тихо замурлыкал Джо Дассен. Машина нагло шла на бешеной скорости посреди шоссе, пробитому через густой лес. Это было закрытое шоссе, ведущее из столицы в городок с мощным научно-исследовательским аэродинамическим центром. Сашенька вез его на своей машине к Алексею Михайловичу проверять, кто был прав-. Сатурн или Зенит. Центр оснащался вычислительной техникой в первую очередь. И американской и французской.. И был богаче, конечно, этой техникой чем все ОКБ вместе взятые.
Да, Сашенька,Сашенька...На каком-то курсе МАИ он с удовольствием отдался дочке начальника ведущего Главка. Теперь у него были двое хорошеньких ухоженных малыша. Полгода назад его привели в его группу и представили ему как перспективного аспиранта. С первого взгляда по холеной красивости и самоуверенности он понял,что это «элитный мальчик». За полгода он сильно преуспел. Он толково модифицировал основную систему. Благодаря влиянию своего могучего тестя он свободно входил в авиационные фирмы и институты. Получалось, в общем, довольно неплохо.... Но профессор, конечно, прекрасно понимал что через год ему придется писать этому парню диссертацию...
За эти полгода он переехал в новую квартиру и тесть подарил ему новый «Жигуль». А профессор отдал свою квартиру старшей дочери и теперь собирал на кооперативную квартиру. А цены растут. В райисполкоме тоже нужна была очень «лохматая» лапа. А лапы, у него, увы, не было. А у Сашеньки была. И не одна. Его тесть и папаша бережно заботились о благополучии своего отпрыска.
Но был у Сашеньки и еще один природный дар. Через 12 минут он подкатит к большой стоянке перед Институтом. По уже готовым для них пропускам, которые проверяют уже солдаты в полной форме, а не какие-нибудь «Дуняши» как в КБ, они спокойно пройдут в левый корпус,где на пятом этаже их уже ждали дисплеи. Еще через 10 минут, когда программа будет готова к исследованию, он, покосившись на швейцарские часы, скажет, что ему надо отлучиться на час-полтора, и что он будет обедать в городе.
Моделируя на экране французского дисплея вторую программу полёта, профессор который раз проверял исходные данные, и... с улыбкой представлял, что происходило на улице Королёва...

Вот его жигуленок въезжает в тихий дворик с палисадником и березками. Сашенька выходит из машины и оглядывается. Быстро пересекает палисадник и входит в сумрачный подъезд. Пахнет сыростью, картошкой и грибами... Поднявшись на третий этаж, привычно нажимает кнопку звонка. И через несколько секунд дверь уже открывают, как будто именно его в это время уже ждали. На пороге стоит красивая молодая женщина в халате с распущенными по плечам густыми каштановыми волосами. Да, его ждали. Она, улыбаясь, отступает и он входит в квартиру.
- Андрей на работе? - она молча хлопает ресницами, продолжая улыбаться. Он снимает куртку и бросает её на стул слева. Да, она ждала. Уверенно взяв ее за талию он привычно почувствовал под тонким халатиком теплое тело.
- Есть хочешь? У меня оладьи, - она приветливо наклонила голову.
- Эти оладьи лучше, - сказал он и раскрыл халатик. Да. Он был прав.. Ради такой груди стоило мотаться за сорок километров, пожалуй... Даже раз в неделю... какой там к черту институт. Две налитые матовые свежие булки с готовыми к любви сосками ждали его. Он сильно сжал правую грудь и она жадно впилась в его губы...
Постель мужа еще не остыла... Сашенька знал любовную науку не хуже программирования. Ему не нужны были шелковые пеньюары и прочие атрибуты соблазнительства. Ему нужно было только тело...
Глава 3
Алексей Михайлович, начальник ведущего отделения перспективных исследований, смотрел на экран с глубоким равнодушием. В принципе, профессор знал, что ему наплевать, кто был прав - Сатурн или Зенит. Его волновало совсем другое. Вчера ушел со своего поста министр, а это значит, что новый министр будет собирать свою команду. Это означало, что есть шанс закрепить свои позиции в столице. По его расчетам, он имеет все основания быть заместителем министра, и он своего добьется.
Вчера телефон гудел до полуночи. Это была задача не из легких. Нужно было всё расставить на свои места. Задействованы были все звенья сложной цепи личных и деловых взаимоотношений-от распределения дачных участков по берегу Москвы-реки до диссертаций и зарубежных командировок. Но чего-то в этой цепи ему не хватало. Он все никак не мог понять,чего именно,но чего-то главного. Он имел выход на всех Генеральных, и на Генералитет Главкома. Он всех знал лично. Сколько было коньяку выпито и осетрины съедено. Да что там...
Сауны на генеральских дачах за высокими заборами с девочками из «Славянского базара». Да, конечно,он был не дурак. Он разбирался в параметрах и характеристиках всех проектов,которые шли по заказу. Но разве в этих машинах дело? В конечном счете опытные конструктора в КБ сделают все что нужно и как нужно. Они выкатят опытные образцы,которые затем здесь, рядом, в летном институте доведут до кондиции. Неважно- какой ценой. Все равно здесь деньги никто не считает. Миллиарды в стране и так идут на ветер. Одним больше, одним меньше какая разница. Но главное не в этом. Главное кому какой дать заказ! Вот где золотой ключик.
Алексей Михайлович был стрелочником. Он мог передать многомиллиардный заказ военных кому угодно. Так, по крайней мере,он думал. И, в принципе, так оно и было. Великолепные проекты садились на мель и засыхали на полках только из-за того,что какой-то Генеральный не желал голосовать в Академии наук за сына новоиспеченного маршала,который давно приглядывался к младшей дочке сестры жены. Вот это было главное. Все остальное-мура... Но сейчас ему чего-то нехватало. Главного, - чтобы решить с гарантией перевод на должность заместителя министра.
Он тупо смотрел на экран: высота, число М, качество, тяга, набор высоты, крейсерский полет, снижение, земля... кой чёрт!Две траектории, пересекаясь, соревновались между собой, прыгали вверх, вниз, переплетались, снова разбегались. На одной было обозначено «С», на другой «З». Сатурн, Зенит, Сатурн, Зенит... Зенит... Зенит! Вот чего ему не хватало!.... Аж дух захватило! Все! Проблема решена! Теперь он знает, как надо сесть в нужное кресло. Зенит! Генеральный как-то весной обмолвился,что его Сережке давно бы уже надо быть кандидатом и где-то надо добыть толкового руководителя. А зачем искать, когда он тут. Он сам и будет руководителем.. За полгода они там что-нибудь сляпают в КБ. А защиту можно будет провести здесь. Тихо, уютно, прохладно. Но тогда ведь поддержка папаши гарантирована...Он с удовольствием откинулся на спинку кресла. «Что за идиот сидит передо мной, - подумал он, - и что ему нужно?»
- Что вы хотите от меня? - спросил он вслух.
- Мне от вас не нужно ничего-спокойно ответили ему .- Вы просили показать сравнение летно-технических характеристик по двум вариантам последней машины одного и второго КБ...
- Ну и что?
- А то, что по этим данным никакого решения принять нельзя.
- Почему?
- Потому...потому что эти расчеты выполнены с большим запасом с обеих сторон. И вам это хорошо известно..
- Ну и что? Дальше что? Дальше? - рыжая шевелюра почти зам-министра затряслась от злости...
- Дальше? - переспросил «идиот», - Дальше вот ...это результаты расчетов по реальным данным...
- А почему именно эти данные реальны, а вот эти - нет? И вообще, кто здесь знает,что тут реально,а что нереально?
- Я, - спокойно глядя в желтые пустые глаза, произнес очень тихо профессор.
- Наступила пауза. Сейчас или никогда. Сердце стучало в груди и билось от возмущения «И от такого ничтожества зависит судьба проекта»...
- Ладно, - сказал наконец рыжий, - я разберусь сам.
- Хорошо. Что мне передать на Зенит?
- На Зенит? Я позвоню Генеральному сам. Вы свободны. - Он снял трубку телефона. Профессор встал и вышел из кабинета.
Глава 4
Хмурое осеннее утро. Еще темно. Над проходной во всю стену: «Крепим трудом могущество нашей Родины!». Привычные турникеты. Лязг железных костылей,бьющих по ногам зазевавшихся инженеров, выходящих во двор КБ. Здесь другой мир. Посреди двора стоит рефрижиратор. Прямо с машины бойко торгуют пельменями. Справа инженерный корпус. Он поднимается по небольшой лесенке остекленного подъезда и достаёт пропуск. Опять вахтер. Еще один. Второй этаж. Налево большая приемная Генерального. Сколько же здесь топталось генеральских сапог...Галина Петровна поднимает на него красивые глаза. Сегодня она как всегда великолепна.
- У себя?
- Да, но сейчас у него генералы...
- Понятно. - он проваливается в глубокое мягкое кресло и вспоминает о двух черных «Волгах» с антеннами перед крыльцом. Ждать пришлось долго. Собралось много людей. Наконец дверь приоткрылась и два молодых генерала с голубыми петлицами, еще договаривая, появились на пороге. Следом, провожая их, вышел и Генеральный. Он встал с кресла и не обращая внимания на ринувшихся к дверям спецов нахально встал на пороге.
- У тебя что?Срочное?
- Да, - сказал он, - Очень
- Подожди. Давай через пару часов.
- Нет, - твердо ответил он, - мне нужно сейчас. Я из...
- Ладно, проходи. - и он вошел в огромный сумрачный кабинет.
- Ну и что?
- Да ничего хорошего...Проект будет зарублен.
- Ты в своем уме?-он кивнул на дверь из которой вышли генералы.
- Я в своем уме. - и взял чистый лист бумаги. - Вот программа и траектория полета с нашим фиктивным качеством, которое мы, конечно, не вытянем и с двигателями Сатурна, с их фиктивными характеристиками, которые они нам обещают. Вот программа и траектория с нашим реальным качеством и с такими же характеристиками. А вот программа и траектория с нашим реальным качеством и с их реальными характеристиками. И это все при одной и той же полезной нагрузке. Ну как. Есть разница? - он помолчал, давая Генеральному возможность понять причины нереальности проекта. Таким образом, мы обманываем себя, Сатурн и генералов. И кому это нужно?
Молчание тягостно затягивалось. Но он прекрасно понимал,что этот момент истины - единственный и больше возможности для такого откровенного разговора с Генеральным у него не будет.
- Но эту машину все равно придется делать, - нарушил молчание Генеральный.
- Да,конечно, - ответил он. - Но мы с вами хорошо понимаем, что там, за океаном,рисуют такую же машину под нас. И мы друг друга хорошо понимаем.
В чем наши плюсы:
простота конструкции и управления,
надежность конструкции и управления,
ответственность в принятии решений - у нас один пилот, у них - два,
адаптируемость к условиям базирования, к природным и климатическим условиям.
В чем наши минусы:
слабая автоматизация из-за отсутствия надежной и легкой электроники,
большая масса самолета и двигателей,
большая нагрузка на пилота,
плохие двигатели: тяги, как всегда, не хватает; расход,как всегда, больше; низкая надежность.
В чём плюсы наших конкурентов:
прекрасная, надежная и легкая электроника. А это значит – надёжность и удобство управления, навигации, ведения боя;
меньшая масса аппарата и двигателей,
комфортные условия для пилотирования,
хорошие двигатели – лёгкие, надёжные, экономичные.
В чём их минусы:
слабая подготовка пилотов к пилотированию и ведению боя,
плохая адаптация к изменению условий базирования, к климатическим и другим условиям,
хуже возможности и качество высшего пилотажа.
Вопрос – почему?
Потому что там весь аппарат создаётся вместе с двигателями, электроникой и оружием.
Это – система интегрированного автоматизированного проектирования.
У нас – все всё делают отдельно: аппарат - здесь, двигатели – там, электроника и
оружие – в разных местах и в разных фирмах.
Я предлагал Вам интегрированную систему ещё пять лет назад. Но это, как я понял, не технологическая, а организационная проблема. Такова наша система... И ничего тут не поделаешь...
Почему упала машина позавчера? Потому что оба двигателя сразу вышли на полный форсаж с превышением температуры на 250 градусов. А это не выдержит ни один двигатель, ни наш, ни их. У нас нет электронной системы текущей диагностики параметров....
А Вам известно, что вчера мы отменили испытания новой машины из-за того, что
электронщики пытались запихнуть вместо внутреннего бака свой блок? Это что, нормально? Кто-нибудь понёс за это наказание? Нет. И всё замяли, как всегда... А, между прочим, лететь должен был Виктор... Так что мы потеряли бы не только опытную машину, но и первоклассного испытателя... Такие вот у нас дела....
Я уж не говорю о гороскопах... Я посмотрел – американцы уже третью неделю не проводят никаких испытаний....А мы потеряли сразу три машины... Звёзды – они не просто шалят. Они смотрят на нас и удивляются, почему мы их не уважаем... и не понимаем...
Всё. Я кончил. Я полагаю, Вам всё это должно быть известно и понятно не хуже меня.
Простите меня, ради Бога... Проект генералы хотят передать «суховцам»... И в Министерстве это поддержат. Но Вы можете спасти заказ. Алексею Михайловичу надо поручить научное руководство диссертации Серёжи... Вашего Серёжи... И проект будет Ваш... Позвоните ему.
Он ждёт Вашего звонка... Всё. Я Вам больше не нужен? Тогда я пошёл.
Он встал и вышел из кабинета Генерального, без всякой надежды и желания попасть туда когда-нибудь ещё...
Глава 5
Он поднялся к себе на пятый этаж. Однако дверь группы перспективного планирования оказалась почему-то закрытой. Было около восьми вечера и ребята под началом Сергея, заместителя начальника перспективного отдела, обычно в это время ещё работали. Он дёрнул дверь ещё раз – бесполезно... И пошёл к лифту. На сегодня хватит....
И вдруг... Какая-то шальная мысль мелькнула у него в голове, когда он уже выходил через проходную... Ведь сегодня – четверг. А именно по четвергам и понедельникам секретарша группы, Тамара, – смазливая татарочка, которая работала, в основном, с Сергеем и подчинялась только ему, появлялась на работу в довольно соблазнительных нарядах – как на свидания... Странно... Но сегодня он видел её мельком в столовой – в полупрозрачной шёлковой белой блузке с глубоким вырезом и короткой чёрной шёлковой юбке, в ажурных французских тёмных чулках и туфельках на высоких каблуках.... И так – каждый понедельник
и четверг..., то вечернее шёлковое платье с разрезом до бедра, то ещё что-нибудь в этом роде...
Она была глупа и заносчива, как и подобает гаремной девке...


Сергей закрыл дверь на ключ и опустил жалюзи на окнах, выходящих во двор...
Тамара уже доставала из бара коньяк, шоколад и стаканы. На длинном и широком дубовом столе плотная зелёная ковровая скатерть уже была сложена вчетверо... Сергей налил до краёв стаканы и протянул один Тамаре.
- А где...где порошок? - спросил он вдруг...
- Может не надо, Серёжа?... - испуганно прошептала она...
- Мне лучше знать – надо или не надо, - грозно нахмурил брови Сергей. - А для чего ты мне его добываешь?... Я же плачу тебе за него... и, кстати, - немало...
- Вот он, - она вытащила дрожащей рукой небольшой белый пакетик с оторванным уголком. Он отсыпал на ладонь немного кристально белого порошка, закрыл глаза и с удовольствием вдохнул его через нос...
Она выпила стакан залпом, откусила кусочек шоколадки и села на край стола.
Теперь она понимала, что через полчаса он озвереет...
Он подошёл к ней и медленно, небольшими глотками, стал пить крепкий напиток, одновременно левой рукой расстёгивая пуговки её капроновой блузки...
Когда он допил свой стакан, она была уже почти раздета... Оставалось только щёлкнуть замочек лифчика между лопаток и освободить её грудь... Он поставил стакан на стол, взял её за бёдра и придвинул ближе к краю стола... и опять очень медленно, стал сдвигать чёрную шёлковую юбку выше, к лобку. Отстегнул ажурные чулки и снял корсет с резинками, раздвинул её ноги и расстегнул молнию на своих джинсах.
Она была значительно ниже его и он просто надел её на свой член, придерживая её руками за бёдра... Она откинула кокетливо голову назад и закрыла глаза... Но у него была своя программа.
Алкоголь тормозил упругость члена и это ему не нравилось. Тогда он спустил её на руках вниз и поставил перед собой на колени... Она понимала его без слов – жадно и нежно взяла его член в свои сексапильные, полные, ярко раскрашенные губки... И это было то, что ему сейчас было нужно...
Она сосала очень ласково и искуссно... И он привычно почувствовал себя снова на коне. Он взял в руки её небольшие, но упругие груди и сжал пальцами соски.
Она слабо застонала... Но сегодня он хотел растянуть удовольствие... Вынул уже готовый к извержению член у неё изо рта, обхватил её бёдра и посадил снова на стол. Теперь он вошёл в неё как в масло, глубоко и плотно... Шёлковая юбка под бёдрами дразнила его... Но он не хотел кончать сейчас... Она стонала всё громче...Он закрыл ей рот, бросил её на свёрнутое зелёное сукно и сбросил джинсы...
Он имел её на столе как хотел, положив её ноги себе на плечи... Она содрагалась от мощных толчков и оргазма... и он удержаться уже не мог... Сильно сжав её грудь, он с размаху бил в неё и ей показалось, что сегодня он просто проткнёт её насквозь...
И, наконец, в бешенном темпе, он излился внутрь её...
Они лежали на столе ещё минут пять, проникнув друг в друга...Наконец, ей стало тяжело дышать, и она попыталась оттолкнуть его...Но это только распалило его ещё больше...И он уже больше не контролировал себя ...
Теперь он был уже в гареме... И он стал долбить её с новой силой, сознавая, что под ним, в луже, на мокром шёлке, лежала уже почти без чувств – маленькая жертва насилия...
Часть II МиГ 2000
Глава 1
Утром, до прихода бригады конструкторов, он обычно первый просматривал
зарубежную информацию по истребителям, и, прежде всего, его, конечно, интересовал главный конкурент. На фирме хорошо знали, что он сейчас делает так же как и конкурент, конечно, был хорошо осведомлён о работах на фирме. Здесь работала и реклама, и дезинформация, и всё остальное... Это было нормально и соперники отлично знали о достижениях и проблемах друг друга...
А вот и свежий, последний «Лайф»... Этот журнал он любил не только из-за голливудских красоток, обычно украшавших в полуголом виде макеты и образцы последних аппаратов. Иногда там попадались и сенсации. И довольно достоверные. Тут работала хорошая журналистика плюс такая же хорошая разведка. Он открыл первую страницу... и обомлел...
Во весь разворот был показан подробный конструктивный разрез в аксонометрии последнего проекта фирмы....
Он узнал бы его и без всяких подписей. Но в левом верхнем углу, видимо, чтобы не было ни у кого сомнений, крупно и красиво было написано:
 «MIG-2000».
Он стал вглядываться в детали, и конечности его холодели всё больше и больше.
Тут было изображено всё – до мелочей, включая электронные блоки и оружие, с подробными комментариями, марками и названиями элементов. Ещё минут десять он изучал суперсекретный проект следующего тысячелетия в самом популярном журнале американских обывателей.
Почему-то вспомнилась старая французская поговорка: «Хочешь сохранить тайну – выйди на балкон и расскажи о ней всей улице»...
Наконец, он потянулся к телефону. Прямой был занят, и он нажал кнопку селектора.
После трёх гудков Генеральный взял трубку.
- Прошу прощения....можно на минутку заглянуть?
- Пошёл ты... у меня сейчас два замминистра и три Главных с Сатурна...
- Ну вот и хорошо... пусть сразу все всё и узнают..., - и нажал кнопку, чтобы не слышать отборный мат.
Он взял «Лайф», бросил остальные журналы в сейф, и вышел из комнаты... В приёмной, поздоровавшись с секретаршей, подошёл прямо к обитой чёрной кожей двери, открыл её и вошёл в кабинет.
Генеральный зло поднял на него свои «свёрла» под густыми чёрными бровями - - Я же сказал тебе..., - Но ведущий конструктор продолжал упрямо шагать по
диагонали его огромного кабинета к его столу, не обращая внимания на собравшихся тузов от авиации.
Подойдя к его столу, он молча положил журнал поверх всех его бумаг и раскрыл первую страницу. Потом, не торопясь, отошёл и скромно сел в кресло в конце стола.
Генеральный впился в картинку и минуты три молча изучал свой проект, который хранился у него в сейфе за семью печатями, и доступ к которому имели не больше десяти руководителей и главных специалистов фирмы.
Рассмотрев содержимое, Генеральный бросил журнал перед гостями и сцепил пальцы рук на своих бумагах. Высокопоставленные смотрели, передавая журнал друг другу...
Наконец, Генеральный произнёс:
- Что будем делать?, - и, не дожидаясь реакции собравшихся, нажал на селекторе кнопку начальника первого отдела, - Евгений Петрович, зайди ко мне. Да. Прямо сейчас.
Оба заместителя министра уже знали, кого вызывать на ковёр по проверке всех ОКБ и НИИ, связанных с проектом.
Вошёл Евгений Петрович и с порога услышал голос Генерального: - Мне нужен список и досье всех, кто брал отчёт по МИГ – 2000 с 12 апреля этого года.
Второй замминистра спросил Генерального - кто имел отношение к разработке проекта на фирме? -
 Половина инженеров, конструкторов и специалистов ОКБ. - ответил Генеральный. Все присутствующие понимающе улыбнулись и переглянулись...
- Ну, ладно... картинка – картинкой, но есть расчёты и данные... Это, конечно, важнее... И неизвестно ещё..., - Ну что теперь обсуждать... Дёргать людей... Ну, да... Кто-то продал... Ну, найдут... Но не в этом дело...Ну чего обижаться-то?... Ведь мы же знаем точно так же всё о всех их перспективах... А деза?...- спросил кто-то...- А кто разберёт - где деза, а где – дело...
Ведущему надоело слушать эту болтовню и он спросил: - Я свободен? - Да, конечно.
Он встал и вышел из кабинета. Он был спокоен. Он не имел отношения к этому проекту. Хотя и знал его до мельчайших подробностей. И таких как он, наверно, были десятки..
Глава 2
13 ноября Генеральный назначил большой сбор с утра – все начальники отделов завода и ОКБ, их замы, ведущие специалисты...всего человек сорок. Когда все расселись и затихли, Генеральный сказал:
- В ЦК получено добро и принято решение об участии в Аэрошоу в Фарнборо,на котором мы можем показать высший боевой пилотаж 29-ой машины. Надо в Жуковском отобрать три машины и команду пилотов – шесть человек, по два на каждую машину.
Состав делегации – 24 человека, включая и руководителей, технический персонал, медиков, переводчиков... ну, и других, кто будет нужен... Программу пилотирования подготовить через два дня для утверждения в Министерстве. Машины будем перегонять своим ходом....
Понятно, что риск большой, но и престиж велик. Это не просто должна быть реклама нашей фирмы, но это реклама и страны. Вернее – наших возможностей.. Ну, а мы посмотрим, смогут они повторить это, или нет... Вообще, тут очень много всяких факторов, и политических, в том числе... Но главное – это продолжение нашего соревнования с нашими конкурентами
Наши проблемы – чисто технические. И мы должны их решить и... просто показать, на что способны наши машины... и наши ребята.
Завтра – совещание в Жуковском с руководителями полигона. Тренинг должен начаться не позже, чем через неделю. Всё. Вопросы есть?
- У меня вопрос. С техникой, вроде, всё ясно. А как быть с языком? Сколько будет переводчиков? Кто их будет отбирать?
- Говорят, что там будет работать система синхронного перевода. Пилоты, конечно, должны знать английский - просто по работе. Им летать и разговаривать в полёте. Поэтому и на земле с ними автоматически – всё ясно. Для конфиденциальных бесед в кулуарной обстановке будет один переводчик, скорее всего – кто-то из Комитета. Говорят, там будут все министры обороны, или их замы по авиации...Будут, конечно, и армейские чины.
Но, в основном, конечно, будут специалисты... то есть такие же ребята, как и мы с вами, поскольку главное – разобраться в технике... точнее – в её работе.
- Ещё вопрос. Журналисты будут?
- Да, конечно. Это же Шоу... то есть - это реклама...И журналистов будет много . Так что в психологическом плане будет нелегко всем... Потрошить будут профессионально.
- И ещё одно: возможны отклонения от программ полёта и... разные неожиданности Ну, например, американцы хотели бы полетать на наших машинах... Посмотрим... Может, полетаем на их... Хотя, ведь у них – только спарки...Будут, конечно, особенности...
Да, ещё одно... Говорят, на Шоу будет вся Королевская семья... Так что, нам, в общем-то, не всё равно, кто там будет...под нами... Всё. До завтра.
Глава 3
Через неделю все приказы были выполнены. На отдельной боковой полосе под чехлами стояли три машины с серийным набором оборудования, проверенные на земле и в воздухе.
На двух, страховки ради, заменили по одному двигателю, также из той же серии. На всех машинах была установлена штатная электроника и заменены автоответчики. Некоторые надписи под приборами в кабинах были с переводом на английский.
Экипаж, практически, был также утверждён. Это были лучшие шеф-пилоты, испытатели с большим опытом, хорошо владеющие выходом из нештатных ситуаций. Назначены были также и дублёры, готовые вылететь в Англию, в случае необходимости, также – из самых опытных пилотов фирмы.
Было принято решение о программе полётов, включающей «колокол», «нож», «бочку» и другие элементы штатного боевого высшего пилотажа. Пилоты осваивали в лингафонных кабинетах английский по комитетским программам, конечно, главное внимание уделяя специальной терминологии, необходимой в полётах и при работе в машинах на земле.
Наконец, до вылета в Англию осталась неделя. Состав делегации уже был полностью известен. Вопреки ожиданиям, в качестве основного переводчика в делегацию была включена девушка, которую никто не знал. Ходили слухи, что она – протеже кого-то из замов Министра. Никто, конечно, не сомневался, что она блестяще знает язык. Но... как говорят на море - «женщина на корабле...».
Глава 4
Прилёт был назначен за неделю до открытия Шоу. Машины проверили ещё раз оба состава пилотов. Прибытие на базу в Фарнборо прошло без отклонений от условий. Русские машины встречали истребители Британских ВМС и посадка прошла гладко. Делегация прибыла отдельным самолётом компании «Бритиш Аэрвейс», и сразу, на следующий день, экипажи начали тренировки
Погода стояла хорошая, с умеренным ветром. В Фарнборо всё было готово к открытию Шоу. Было аккредитовано более двухсот журналистов из сорока двух стран. Было принято решение снять внешнюю цензуру, чтобы журналисты могли свободно разглядывать и описывать все машины. Были определены программы пресс-конференций и интервью с экипажами, руководителями и членами делегаций.
Накануне открытия праздника все машины были выстроены на главной полосе.
Рядом стояли МиГ-29 и F-15. Для обывателя эти самолёты, практически, ничем не отличались. В центре внимания были полёты русских и американских самолётов. Поэтому и состав делегаций этих двух стран был определён идентично.
В день открытия Аэрошоу, за полчаса до начала парада в Центральной ложе появилась Королевская семья, которую все приветствовали стоя под звуки Британского гимна.
В параде первыми стартовали истребители Британских ВМС. Далее в воздухе пролетели на небольшой высоте американские машины. И затем уже прошли русские самолёты.
В соответствии с протоколом Шоу, показательные выступления открывали опять хозяева. Это был довольно несложный групповой полёт штатных истребителей Британских ВВС с элементами боевого маневрирования. После этого в воздух поднялись F-15. Строго по регламенту они выполнили боевые развороты в паре «ведущий-ведомый», переворот, «бочка», и несколько элементов лёгкого высшего пилотажа. С земли тяжёлые машины выглядели в воздухе действительно тяжеловато. Американцы летали с большими запасами по перегрузкам, на малых скоростях, максимально используя взлётно-посадочную механизацию крыльев. Они не спускались низко над аэродромом и поэтому смотрелись как-то очень спокойно и сравнительно тихо..
И вдруг...После короткой паузы, откуда-то, совершенно неожиданно, с оглушающим грохотом, на очень малой высоте над аэродромом пронёсся первый МиГ-29. Поровнявшись с королевской трибуной, тяжёлая машина внезапно резко взмыла вверх..., и в конце вертикального полёта самолёт завис в воздухе..., а через секунду стал медленно «сползать» вниз хвостом, разворачиваясь носом в горизонтальный полёт...
Все трибуны замерли в предельном нервном напряжении... пока самолёт не рванулся с места на уже опасно малой высоте, как ракета – вперёд и вверх, и, через несколько секунд исчез в бесконечной синеве неба...
Так впервые был показан «колокол» - штатный элемент высшего боевого пилотажа, который выполняли курсанты лётных училищ, как способ ухода от встречной ракеты...
Это был первый сенсационный номер, заставивший вздрогнуть всех, без исключения, собравшихся на этот уникальный смотр лучшей современной боевой техники... Весь полёт занял несколько секунд, но всё смотрелось, как в замедленной съёмке... Риск был велик... И, как известно, впоследствии он не всегда был оправдан....Но тогда... Тогда это был триумф высокой технологии русских и потрясающей смелости и профессионализма пилотирования...
Это была настоящая сенсация!
Один из английских журналистов, высокий, симпатичный, лет сорока, в ослепительно белой рубашке с галстуком и безукоризненном смокинге - что-то кричал в свой микрофон, встроенный в верхний кармашек пиджака с блестящей табличкой ВВС. Одновременно он всё время обращался к рядом стоящей молодой красивой девушке, лет 25, что-то кричал ей, она сразу ему отвечала, и он опять повторял в микрофон полученные пояснения...
Девушка была в лёгком сером свитере с такой же стандартной табличкой информационного агенства, которое она представляла. Свитер весьма рельефно выделял её великолепную фигуру, по местной моде, видимо, без лифчика, и её налитые груди кокетливо перекатывались, когда она наклонялась к его уху с очередными пояснениями. Длинные густые каштановые волосы красиво рассыпались по её плечам под ласковым тёплым ветром. Большие карие глаза внимательно следили за происходящим в воздухе и голубое небо фантастически ярко отражалось в них....
Вечером ВВС передало этот репортаж в таком же парном варианте и они смотрелись вместе очень хорошо. В короткие паузы они улыбались друг другу и это был превосходный клип, украсивший вечером и экраны программы ВВС и обложки многих ведущих газет и популярных журналов. На следующий день их репортаж и диалог напечатали газеты и журналы всех крупнейших информационных агенств, а с огромных рекламных щитов, с плакатов на стенах домов и станций метро улыбалась пара самых красивых и популярных журналистов из двух стран... Но всё это было потом...
А сейчас... «Кнайф (нож) – это очень опасно?» - спрашивал он её... И в это время пилот, пролетая на минимальной высоте, резко повернул машину на бок, на 90 градусов, и крылья теперь стали вертикально...Он летел боком, с кабиной, повёрнутой к трибунам, и только двойной киль хвоста, ставший теперь горизонтальным, как-то поддерживал аэродинамику полёта....
- Это нормально..., - кричала она ему сквозь оглушительный рёв, - машина летит в таком виде, опираясь, в основном, только на реактивные струи раскалённых газов из двух мощных двигателей... - Он кивнул головой в знак понимания и тут же, слово в слово, передал её комментарий, склонившись к своему микрофону...
С задранным вверх носом тяжёлая стальная птица разрезала воздух, как гигантский вертикальный нож... И в таком пилотаже она была также неуязвима для ракет, вынужденных заходить в сопла двигателей снизу. Это, практически, было невозможно, так как ракета должна была совершить двойной пространственный маневр, причём, на очень малой высоте...
Пролетев около трёхсот метров, самолёт стал резко набирать высоту, одновременно принимая нормальную аэродинамическую форму и горизонтальное положение...
Всё это снимали тысячи фотоаппаратов, кино и -видео камер... И всё это сразу передавалось по прямой трансляции по всей Европе и, через спутники связи, - в США, Канаду, Австралию, и в другие страны.
После «ножа» была «бочка», «амельман» и другие элементы высшего боевого пилотажа.
И всё это – в страшном грохоте, дыме, гари – всего несколько секунд фантастических фигур и немыслимых пируэтов, с удивительной чёткостью исполняемых русскими пилотами.
Трибуны ревели, аплодировали, свистели, но всё это буйство восторга и острых эмоций прерывал рёв реактивных двигателей мгновенно пролетающих машин....
Пол Смит, один из ведущих журналистов и комментаторов ВВС, задавал уже вопросы своей кареглазой русской коллеге о специальной подготовке машин и пилотов к этому Шоу... Но Аня энергично мотала головой с копной шикарных каштановых волос, отрицая специальную подготовку, и кричала ему в ухо: «It's a usual flight,...a usual flight...» (Это обычный полёт,...обычный полёт...) И теперь уже Пол, не веря ей, мотал головой и повторял: «No, it's a specially staged flight... ...specially staged flight...» (Нет, это специально подготовленный для Шоу полёт,.. специально подготовленный полёт...).... И оба смеялись... И смех этот разносился по всей планете... на фоне грозного рёва двигателей русских серийных тяжёлых многоцелевых истребителей...
Наконец пролетела последняя эскадрилья английских ВВС, завершая часовое Шоу.
Глава 5
А вечером, в 8 часов , все делегации вместе с приглашёнными специалистами и военными были на Королевском приёме с банкетом в честь открытия и блестящего начала уникального, в своём роде, Шоу. Просторный роскошный представительский зал Королевского дворца был заполнен офицерами в парадной форме и дамами в вечерних туалетах, специалистами и правительственными чиновниками в смокингах... Блестели ордена, звёзды, эполеты... Это был престижный и красочный сбор смелых, сильных, богатых и влиятельных мужчин и самых красивых женщин в изысканных и откровенных вечерних нарядах, ослепительно сверкающих дорогими украшениями.... На сервированных музейной посудой столах были представлены все национальные блюда и кулинарные изыски... Обилие дорогих коллекционных вин и шампанского располагало к весёлому и продолжительному пиру...
Аня и Пол сидели среди своих журналистских коллег и увлечённо и весело обсуждали подробности ярких впечатлений прошедшего дня... Шутки и смех в раскованной репортёрской обстановке подогревались изрядным количеством уже открытых бутылок шампанского...
Но вот к ним подошёл один из русских чиновников и попросил помочь в работе с делегацией американцев. Аня с готовностью встала и... окружающие мужчины ахнули...Она была восхитительна....- в своём длинном чёрном шёлковом открытом платье с глубоким декольте и вырезом на спине...Тонкая талия подчёркивала её высокую грудь и обнажённые плечи. Красивое открытое лицо с большими карими глазами, алыми, красиво очерченными губами и тонким прямым изящным носиком дополняло милое, мягкое очарование этой девушки с красивыми руками и удивительно женственной походкой...
Вдруг зал смолк... и все повернули головы в сторону балкона, на котором появилась королевская семья. Гром аплодисментов встретил их появление, как высшее выражение глубокого уважения всех присутствующих царственной особе.
Королева встала и произнесла краткую речь: она приветствовала всех присутствующих и поздравляла отважных пилотов, выдающихся специалистов и организаторов этого великолепного Аэрошоу с прекрасным началом авиационного праздника. В конце своей речи она подняла бокал с шампанским за здоровье всех присутствующих с пожеланием больших достижений в этой, самой романтической области научно-технического прогресса...
Когда королева закончила свою речь, мощный духовой оркестр исполнил гимны
ведущих авиационных держав... И уже после этого праздник вступил в свои права, как триумф романтики, силы, мужества, науки и красоты...
Русские пилоты – все шестеро, сидели за отдельным столиком, пили соки и тоники, шутили и обменивались первыми впечатлениями, когда к ним подошла группа офицеров британских и американских ВВС и несколько очень красивых молодых леди, безукоризненно и богато одетых..., вернее – очень умело раздетых, с дорогими украшениями... Пилоты тут же встали и обслуживающие их шустрые «вэйтеры» быстро сдвинули и накрыли столы, чтобы вся компания могла удобно разместиться и ни в чём не нуждалась...
Одна из девушек, ослепительная красотка, как с обложки «Playboy», голубоглазая блондинка с шикарной золотистой гривой, рассыпанной по обнажённым плечам, в полупрозрачном розовом платье, с красным шёлковым шарфом на шее, и полуоткрытой грудью голливудской топ-модели – кокетливо подсела к Андрею Шустрову, второму шеф-пилоту, и, на ломаном русском языке, представилась: - Я есть Кэт... то есть Ка-тэ-ри-на... - И все дружно засмеялись...
Андрей, крепко сбитый, красивый парень, с загорелым и обветренным лицом, в форме капитана ВВС с довольно внушительной колодкой орденов, каждый из которых нёс на себе печать экстремального риска и самообладания в критических ситуациях многочисленных испытательных полётов, - был самым молодым шеф-пилотом в русской команде. Ему ещё было за двадцать пять, и он единственный в этой команде не был женат...
Вероятно, голубоглазой красавице в розовом пеньюаре уже всё об Андрее было известно, судя по тому, как она смело и очень нежно обняла его за шею... Она заглянула с очаровательной улыбкой ему прямо в глаза, потом перевела взгляд на его губы... и у Андрея что-то дрогнуло между ног...
Между тем, вечеринка раскручивалась на славу по мере того, как быстро заменялись на столах бутылки с шампанским, вином, коньяками, ромом, виски и другими напитками...
Когда Аня с заместителем министра подошли к столу американской делегации, генералы и специалисты, вместе с Главными конструкторами двух стран уже начали обсуждать программу завтрашнего дня. Заместитель министра представил её как компетентного авиационного специалиста, свободно владеющей специальной терминологией на трёх языках.
Один из генералов в форме ВВС США, очень симпатичный и крепкий, лет пятидесяти, с седеющими усами, привычно оценивая глазами её женские достоинства, тут же спросил:
- Когда это очаровательное создание успело стать компетентным авиационным специалистом? - На что глава делегации ответил, что она закончила Московский авиационный институт и имела стажировку на одной из авиационных фирм. Тогда генерал наполнил чистый бокал шампанским, и, передавая ей, встал и поднял свой бокал со словами:
- За русских красавиц, побеждающих на земле и в воздухе! - Все офицеры встали и дружно звякнули хрусталём... Аня широко улыбнулась и одарила обворожительным взглядом всех присутствующих...
И далее беседа возобновилась, уже с участием Ани и с гораздо большим профессиональным интересом... В частности, американцы высказали желание в неофициальном порядке устроить соревнование машин и пилотов по основным элементам высшего боевого пилотажа. Русские не возражали, тем более, что были уверены в успехе по всем показателям. Хотя американцы, в отличие от русских, более чем скромных парней, выглядели гораздо внушительнее и крепче.
Даже форма у них была более модной и красивой, с многочисленными нарукавными нашивками и знаками отличия.
Возраст пилотов, русских и американцев, был в пределах от 25 до 42.
Различия, конечно, были и в опыте и в стаже реальных боевых действий, судя по боевым орденам, полученным в разных локальных войнах в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке...
В отличие от русских парней, американцы свободно пили сейчас виски с содовой, держались раскованно и обнимали своих красоток более откровенно...
Наконец, специалисты договорились, что соревнование будет на трёх машинах МиГ-29 и F-15 в парах: Виктор Кочуров – с Джоном Старком, одним из самых опытных американских пилотов, Андрей Шустров – с Ричардом Бэйком, также очень опытным первым пилотом с десятилетним стажем в Солт-Лэйке, и Саша Сиротин – с Питером Райтом, самым молодым, но очень искусным и смелым пилотом.
Когда все технические вопросы и проблемы были решены, генералы и специалисты с удовольствием наполнили свои бокалы и, с тостом «За дружбу!», также дружно выпили их до дна... и налили ещё...
Как только необходимость в профессиональном переводе отпала, Анюта, с разрешения главы делегации, тихо встала и пошла к своим коллегам..., где её уже
давно ждали...
В шумном и весёлом разгаре вечера никто не заметил, как исчезли из зала Аня с Полом и Андрей с Кэт..., тем более, что найти их, даже с телохранителями, в многолюдной пёстрой толпе танцующих, поющих и пьющих гостей было весьма проблематично...
Глава 6
Когда Аня с Полом вышли через террасу из дворца, уже накрапывал обычный английский дождик, мелкий, со слабым туманом. Пол снял пиджак и накрыл им голову и плечи Ани. Она подобрала пальчиками полы длинного вечернего платья и они побежали к парковке.
Жёлтый и блестящий от дождя «Феррари» Пола ещё издали клацкнул с готовностью принять хозяина и его гостью... И, когда они подбежали к нему, он с готовностью приоткрыл обе дверцы... Они утонули в мягких удобных итальянских креслах престижной гоночной машины и обоим стало в высшей степени уютно и комфортно...
Несколько секунд они смотрели друг на друга... Но быстрая пробежка под дождём и шампанское сделали своё дело... Пол непроизвольно протянул руку и дотронулся до колена Ани...В тусклом свете парковочных фонарей он видел, как матовые груди, едва прикрытые чёрным шёлком, вздымались ещё после бега, готовые выпрыгнуть при первом желании... И желания не заставили долго ждать...
Аня так же осторожно, как и Пол, протянула руку к нему и коснулась его плеча... Под тонкой белой рубашкой она ощутила горячее крепкое мужское тело... И, не сговариваясь, они потянулись к друг другу, губы их коснулись... и сразу слились в жарком порыве... Он обнял её за талию и привлёк к себе... Несколько секунд они наслаждались новыми, незнакомыми ощущениями...
Но Пол слишком хорошо знал Лондон. Папарацци здесь были на каждом шагу...И, подбегая к своему «Феррари», он заметил, что за ним уже припарковался шикарный белый «Роллс-Ройс»... Он с трудом оторвался от сладких губ Ани и включил зажигание...
С первыми оборотами мощного двигателя он рванул, скрипнув колёсами, машину вперёд, почти сразу резко повернул направо, затем налево, и ещё раз налево... В зеркале заднего вида погони не наблюдалось.. Но выезд из парковки был один, и нужно было ещё заплатить...
Он со скрипом остановился у шлагбаума и через открытое окно сунул в щель карточку. Шлагбаум медленно, как бы нехотя, стал подниматься... и, не дождавшись, пока он откроется совсем, Пол рванул «Феррари» с места, как будто со старта «Формулы-1»... Ещё раз глянул в заднее зеркало – погони попрежнему не было... Ещё не было...- подумал он, и погнал машину по пустым улочкам к дальнему отелю...
Войдя в отель, он бросил метрдотелю карточку: - мой 410, - и через секунду ключи были у него. Но он ещё раз вернулся к входным дверям, осторожно раздвинул занавески и взглянул на парковку. «Роллс-Ройса» не было. Он взял Аню за руку и они быстро пошли к лифту.
Он был уверен, что метрдотель его не продаст. Он знал его уже 10 лет...А впрочем?... Ладно... Теперь уже – всё равно... Они поднялись на третий этаж. Дверь номера легко открылась и они вошли в холл. Он закрыл за собой дверь на ключ и оставил ключ в двери...
И только тогда он спокойно повернулся к Ане, нежно обнял её и осторожно поцеловал, едва касаясь губ... Потом поднял её на руки и понёс в спальню... Они долго целовались лёжа на постели, не раздеваясь...Он целовал её шею, плечи, грудь, и... снова – губы... необыкновенно сладкие, чувственные, желанные... они с упоением пили этот божественный нектар... и уже были бесконечно счастливы...
Нежно обнимая её талию, он нашёл тонкую молнию на спине платья с глубоким вырезом... И когда молния легко подалась вниз, чёрный тонкий шёлк слетел сам с её груди, талии и живота... С удивлением и восторгом он понял, что на ней ничего больше не было... Это пикантное открытие как-то сразу развеселило их обоих... Она смеялась над своим женским секретом, а он восхищался её необыкновенной смелостью... И когда он легко освободил её от платья совсем, она осталась только в высоких чёрных прозрачных капроновых чулках. «Боже мой!... Как же она хороша!» - подумал он, глядя на великолепные формы самой очаровательной девушки в его жизни...
Сбросить брюки и рубашку было делом нескольких секунд.. Она легла на подушки, прикрыла глаза и глубоко вздохнула... а он припал губами к её ногам,... отыскивая языком самую сладкую точку... Она слабо застонала и согнула ноги в коленях...
Сколько часов они наслаждались друг другом – они не помнили... Но когда они уже проснулись, было пять-тридцать...За окном, в предрассветном тумане, шёл мелкий дождь.
Второй день Шоу начинался в 10 утра...Ещё несколько минут у них было для утренней близости, но они снова потеряли голову, влившись в друг друга... В 6.30 они приняли душ и заказали лёгкий завтрак. Пол выглянул в окно. «Феррари» стоял в окружении ещё десятка двух других машин, среди которых «Роллс-Ройса» не было.
Проходя через холл, он краем глаза увидел над баром огромный плакат, на котором он с Аней улыбался, подняв глаза в небо во вчерашнем Шоу. «Мы уже были влюблены...», - подумал Пол... с какой-то тревогой...
Они спустились вниз и сели в машину. В 8.30 они были уже в Фарнборо.
Глава 7
Андрей понял, ещё за столиком во дворце, что Кэт была не простая девочка, и дальнейшее показало, что она действовала действительно профессионально. Он хорошо знал английский классический язык ещё до поступления в авиационное училище, и по выговору Кэт он понял, что она американка. Она щебетала и рычала, как в Техасе. Быстро сорвав без помощи швейцара длинный чёрный плащ, она накинула его на голову и прикрыла им Андрея.
На улице был дождь и они, как и некоторые другие гости, побежали к машине. У неё был серый джип «Тойота», припаркованный недалеко от центрального входа, на престижной стоянке. Она легко впорхнула первая и открыла дверь Андрею.
Конечно, Андрей хорошо понимал, что он уже нарушает регламент поведения в чужой стране... Но он не стал бы лётчиком-ассом, влюблённым в высший пилотаж, если бы не был авантюристом и романтиком... Молодость перехлёстывала разум...
Кэт рванула джип с места в карьер и, умело лавируя между припаркованными машинами, быстро подкатила к шлагбауму, который открылся уже за 10 метров... - на верхнем фонаре был установлен автомат оплаты... Практически, не сбавляя скорости, она понеслась по площади, описывая широкую дугу на выезд к Хитроу.
Её манера езды доставляла ему удовольствие, хотя он помнил, что перед последним рок-н-роллом, уже после самбы и джайва с мартини, она выпила два полных бокала шампанского... Так или иначе, джип летел со скоростью более 100 миль в час, быстро удаляясь от центра. Садясь в джип, Кэт небрежно бросила свой плащ на заднее сиденье, и теперь сидела в своём шикарном розовом пеньюаре, открывающем все её прелести...
Глядя на неё, Андрей начинал понимать возможные варианты дальнейших событий. Первый, и самый неприятный – то, что его просто могут украсть. И что будет с ним – никто никогда не узнает... Скотланд Ярд, как и ФБР, похоже, уже давно не выполняют свою программу по сценариям холодной войны, и исчезновение одного из ведущих лётчиков-ассов из команды гостей, показавших высший класс уже в первый день, конечно, приведёт к крупному скандалу с политическими последствиями для делегации и его дальнейшей судьбы, в частности...
Второй, также невесёлый вариант, состоял бы в том, что эти службы могли бы припугнуть его с целью выжать из него максимум информации... А затем, как обычно, предложат остаться служить на этой земле, или...
И, наконец, третий вариант – обычная рядовая провокация с целью дискредитировать гостей и смазать неожиданный мощный научно-технический эффект, который был показан вчера в небе Фарнборо. Так или иначе, - думал Андрей, - готовым надо быть ко всему...
Но девка была хороша!.. В свете быстро мелькающих фонарей и фар встречных машин полураздетая розовая красотка была более чем соблазнительна...
Наконец, минут через двадцать, они подъехали к небольшому отелю и Кэт резко затормозила прямо у подъезда. Высокий пожилой негр открыл ей дверцу машины и мельком взглянул на Андрея. Она быстро выпорхнула из джипа и махнула Андрею. Он, не торопясь, вышел из машины и направился за ней. Цокая высокими каблучками, она быстро пробежала через полутёмный холл и остановилась сразу у лифта, поджидая неторопливо следующего за ней Андрея. Они поднялись на шестой этаж. Она достала из сумочки ключ, открыла дверь номера и вошла первой....
Андрей вошёл и быстро огляделся... По крайней мере, засады сразу не было... Спасибо и на этом...
Номер был небольшой, но очень уютный, с двумя ваннами, квадратной кроватью с горой подушек, и обилием зеркал, цветов и фруктов в красивых вазах... Отдельный столик был заставлен внушительной батареей бутылок и пакетов. Она взяла его за руку и потащила к этому столику, стоящему возле кровати, с двумя креслами. Она взялась было за одну из литровых бутылок, стоящих в ведёрке со льдом, но Андрей мягко остановил её. Тогда она встала прямо перед ним, глядя на него снизу вверх:
- Что будем пить?
- Ну, тут есть что выпить, - спокойно ответил он и взял наугад одну из самых красивых бутылок с тёмно-красным ликёром и налил ей полный бокал. Она засмеялась красивым заливистым смехом, перелила содержимое в другой чистый большой бокал и добавила туда виски.
Андрей выбрал из пакетов ананасовый сок и налил полный бокал себе. Они крепко звякнули хрусталём и, как принято обычно в Америке, она произнесла: - Салют!...- Салют! - ответил он, и они залпом выпили бокалы до дна.
Когда они поставили бокалы на стол, она стала энергично и деловито его раздевать. Стащила, не без труда, с его крепких широких плеч лёгкую форменную куртку, в которой, кстати, были все его документы, и небрежно бросила её на кресло. Потом развязала галстук и расстегнула все пуговицы рубашки. Не дожидаясь, он снял рубашку сам, а она в это время уже расстёгивала молнию его джинсов... И только когда она раздела его совсем, он, в течение нескольких секунд освободил её от розового шёлка, под которым, как он и догадывался, ничего больше не было...
Она подняла руки и обняла его за шею... Она была просто великолепна!...
Такой фигуры Андрей никогда и нигде, даже на обложках «Плэйбой», не видел...
Тонкая талия, высокая грудь, упругие бёдра, шикарные золотистые локоны, рассыпанные по плечам... большие, слегка наивные, голубые глаза, чувственный полуоткрытый рот с пухлыми яркими губами и безукоризненно белыми зубками... Андрей был, в общем-то не новичок среди девушек, но он сразу всё оценил...
Он взял её на руки и бережно положил на подушки кровати. Она устала... Грудь её тяжело и прерывисто дышала.-..много танцев и вина.., автомобильная гонка... Она всё куда-то торопилась... и всё время тащила его сюда, в это уютное гнёздышко... Он был ей нужен... он это хорошо понимал. И, наверно... не только потому, что понравился ей... Тогда зачем ещё?
Но она была очень хороша... слишком хороша!...
И он стал ласкать её... осторожно... нежно... едва касаясь своими большими крепкими руками её безукоризненно чистой матовой кожи... Он начал снизу... Девушки всегда любили его за неторопливость... Да и ему самому всегда было в высшей степени приятно разогреть красотку до состояния эйфории... И на этот раз ему всё, как обычно, удалось... Когда он дотронулся до её груди и стал её нежно ласкать и мягко мять...он почувствовал, как сразу затвердели её соски...
Она уже была готова... И он уже был над ней, когда она прикрыла глаза, откинула голову и сомкнула ноги на его спине...
- Ну, держись, крошка! - сказал Андрей по-русски и вошёл в неё сразу и глубоко, когда она уже стала содрогаться под его ласками...
Это была божественная девушка... Она понимала все его движения... все его желания, всё, что он хотел... Она отдавалась ему полностью... и ласкала его всем своим телом, руками, ногами..., подставляя ему шею, плечи, грудь,бёдра... Губы их не размыкались и совершали свои акты наслаждения... как и внизу... Он никогда не испытывал ничего подобного и был на вершине блаженства...
Она тоже была на вершине счастья и мощный оргазм содрогал её... один за другим... Она обнимала, сжимала, царапала его упругое, мускулистое, крепкое тело... И сейчас он был для неё уже не просто умелым любовником... Она чувствовала, что она его уже любит... любит, как никого и никогда не любила... И хотя они оба имели довольно большой сексуальный опыт, но ничего подобного они не испытывали никогда...
Они занимались любовью больше часа... Наконец, она попросила пить. Он снова налил ей шампанского с ликёром и виски, и она с жадностью опять всё это выпила. Но теперь он заставил её съесть несколько кусочков ананаса. И сам с удовольствием выпил полный бокал того-же ананасового сока...
И они снова слились в единый страстный клубок, катаясь по кровати вдоль и поперёк...
Наконец, он почувствовал, что начинает уставать... Но она продолжала его возбуждать, и он был неутомим... Ещё полчаса назад она просила: - I want you... I want you... I want... Теперь же она слабо стонала и жалобно умоляла: - I can`t any...I can`t... И он отпустил её, накрыл лёгким шёлковым покрывалом.... И сам мгновенно и крепко уснул...
Проснулись они одновременно, повернулись к друг другу, улыбнулись...и рассмеялись... Они смеялись долго и весело, как только могут счастливые молодые люди в раю...
Андрей посмотрел на часы: - было 6.30. Он быстро соскочил с кровати и побежал в душ.
Она ещё некоторое время, прикрыв глаза, вспоминала прошедшую ночь...
Когда они вышли из отеля, джип Кэт уже стоял у подъезда и пожилой негр тут же открыл дверцу машины. Андрей оглянулся вокруг, но никаких машин, похожих на служебные, он не увидел. На душе немного отлегло, хотя он понимал, что ещё предстоит дорога в Фарнборо, на которой тоже могло случиться всё, что угодно...
Но сейчас он чувствовал себя прекрасно. Он никогда так хорошо не отдыхал... Он чувствовал, что он предельно собран, и физически налился небывалой силой и полностью готов к любому испытанию... В голове уже выстраивалась программа и тактика полёта. Только погода не подвела бы...Но, вроде, сквозь серые тучи нет-нет, и проглянет скупое английское солнышко... Но, чёрт возьми... до чего же хороша эта девчонка!
Кэт сидела за рулём в голубом шёлковом коротком....ну очень коротком платье с глубоким вырезом на груди и пикантным разрезом на бедре сбоку, со стороны Андрея. Тонкий шёлк плотно обтягивал её грудь, талию и бёдра. Платье чудом едва держалось на бархатных плечах, на которых были роскошно рассыпаны золотистые локоны... Она излучала опьяняющий аромат французских духов, от которых у него кружилась голова...
Джип летел с бешенной скоростью к парквэю в Фарнборо... Но она боковым зрением видела красивое, мужественное, спокойное лицо Эндрю и сердце её прыгало и горело при воспоминании отдельных мгновений прошедшей ночи...
«Чёрт возьми, - думала она одновременно и счастливо, чисто по женски, и... зло.., - кажется, я здорово влюбилась в этого русского парня... Но ведь я не имела права... Ведь задачи мои были совсем другие... Мне нужно было его как следует напоить... это как минимум... А потом укачать в постели так, чтобы он проспал бы все свои чёртовы полёты...
Такая ведь у меня была задача. Так мне её поставили... Чёрт возьми!.. А я?... Старая дура! Сколько у меня уже было всяких клиентов... от 20 до 70...- и всех укачивала с гарантией... Один – чуть инфаркт со мной не схватил... А этот...- хоть бы как!... Ведь не я его, а он меня укачал...И ещё как укачал... Я думала, уже концы отдам... Оргазм просто не кончался... Я же была, как на вулкане... Да и внутри у меня был сплошной вулкан...
Да, но какой сладкий,
Боже мой!.. Страшно вспомнить!.. И я такого парня потеряю!?.. Я, может, ждала его всю свою жизнь!...Ни один голливудский мэтр не мог так меня раскачать...со всеми своими... Кама-Сутрами... А этот мальчишка...он сделал из меня просто нимфоманку...
Я была ненасытна И чем больше он владел мной, тем больше он был мне нужен...
Я никогда так никому не отдавалась... Я отдала ему всё, что имела... и что хотела... даже больше, чем хотела, и больше... чем имела....
Он находил во мне такое, о чём я даже и не подозревала до него. Он и есть мой первый настоящий мужчина... И теперь я должна его потерять?... Страшно подумать, что я должна была его... убить... Ведь если бы всё было по плану, как от меня требовали – он бы погиб!.. в полёте... при посадке.. Он не должен был выдержать тех сумасшедших перегрузок, которые его теперь ожидают... через полтора часа. А он жив... Более того, он спокоен и счастлив...».
И она повернулась к нему, широко и радостно улыбнулась ему и положила свою руку на его колено. Он тоже открыто и счастливо улыбнулся, взял её руку и прижал её к своим губам, горячим и влажным.
- Thank you very much..., - сказала она тихо, и добавила: - I love you...I love you very much... I am happy... I can't forget you... never! (Спасибо тебе... Я люблю тебя... Я очень люблю тебя. Я не смогу забыть тебя... никогда!)
И ещё раз улыбнувшись, она придавила педаль газа. Они вышли на парквэй в Фарнборо и стрелка спидометра зашкалила за 120 миль...
Глава 8
Первым на старт вышел Виктор Кочуров. Он скрипнул тормозами перед широкой белой полосой старта и сообщил о готовности выполнения задания. Ему ответили, что взлёт разрешён.
Он посмотрел ещё раз на часы, ласково сжал левой ладонью шарик сектора газа и аккуратно вывел двигатели на максимальный режим. Прислушиваясь к нарастающему рёву обоих двигателей, перевёл сектор газа на полный форсаж...Теперь из реактивных сопел вырывались толстые упругие жёлто-красные факелы раскалённых газов.
Машину сильно затрясло и он плавно но быстро отпустил тормоза... Истребитель резко рванулся с места и стремительно, задрав нос, стал набирать скорость... Ручку управления – на себя... и через несколько секунд машина оторвалась от полосы. Набрав высоту 400 метров, он наполовину отпустил ручку управления , убрал форсаж и плавно перевёл машину в горизонтальный полёт, поддерживая заданную высоту...
Впереди стремительно приближалось демонстрационное поле... За несколько миль до шоу-поля он снова резко перевёл двигатели на полный форсаж и через секунду взял ручку управления на себя до упора... Машина сразу послушно рванулась вперёд и вверх и через несколько секунд приняла вертикальное положение... Огромная перегрузка придавила его к креслу, и тут же скорость быстро стала падать Ещё секунда... и тяжёлый боевой самолёт остановился в воздухе и завис над шоу-полем. Сейчас его держали только два мощных факела
под ним. Пламя, видимое невооружённым глазом, выжигало под самолётом большой серый круг на бетонной полосе...
Ещё секунда... и самолёт стал падать хвостом вниз, скользя по аэродинамической горке назад, одновременно переходя в горизонтальное положение...Но уже под некоторым углом к горизонту машина снова рванулась вперёд и стала быстро набирать скорость, уходя постепенно вперёд и вверх...И через несколько секунд она исчезла, как фантастическое видение, оставив в воздухе лишь два серых шлейфа, да терпкий запах дыма на поле от сгоревшего керосина....
Виктор выровнил машину, облегчённо вздохнул и запросил на английском языке ЦУП разрешение на посадку. Разрешение было получено, однако, сажать машину в таком положении было нельзя. Необходимо было выжечь керосин, чтобы облегчить массу самолёта. Поэтому пилот заложил вираж с набором высоты и под ним стали быстро удаляться зелёные поля с перелесками, озёра и дороги.
А в это время на старт выводил свой F-15 со своим напарником его американский коллега. Но как пройдёт этот полёт, Виктор узнает лишь вечером после разбора полётов. И его не очень волновало, вытянут ли американцы «колокол», или не вытянут. Он понимал, что если один из двух пилотов остановит машину под углом, не доходя до вертикали, никто возражать не будет, ни на земле, ни в воздухе. Жизнь – дороже... Да и опасно рисковать при таком скоплении людей. В случае катастрофы могли быть и жертвы, и травмы. Когда Виктор уже сажал машину на посадочную полосу, он услышал по радио на частотах, близких к его частотам, что американцы решили не рисковать.
Во время полёта МиГ-29 Аня быстро объясняла Полу, что успех выполнения этого сложнейшего элемента боевого высшего пилотажа достигается только одновременным сочетанием двух факторов: надёжностью и управляемостью истребителя и его двигателей, и второе – фантастической смелостью, выдержкой и мастерством пилота. И только один пилот может принимать решение – идти на этот риск или нет...
Двоим – уже гораздо сложнее такое решение принять, потому что нет на свете двух людей с одинаковыми нервами, с одинаковой физической подготовкой, с моральным и психологическим настроем.
Пол тут же передавал свои комментарии о преимуществах и сложностях пилотирования таких тяжёлых истребителей одним пилотом. Вся Англия, Европа, США, Канада, затаив дыхание следили в эти несколько секунд за этим рискованным трюком русских...
Глава 9
Через десять минут на старте уже стояла машина Андрея Шустрова.
Кэт, сидевшая в передних рядах для VIP-гостей в своём голубом шёлковом платье с наброшенным на плечи лёгким зелёным пледом, пыталась представить Андрэ в кабине своего истребителя в эти предстартовые секунды. Её тряс лёгкий озноб и она с ужасом думала о том, что ожидало бы его, если бы она выполнила то, о чём её просили... нет – требовали высокопоставленные чиновники и генералы, с некоторыми из которых она когда-то переспала, и даже – не один раз, и которые были уверены в ней на 100%
По быстро нарастающему рёву двигателей со стороны старта она поняла, что Андрэ начал разбег. Она ещё не видела его самолёт. Это было за несколько миль от трибун. Но она уже была там, в его кабине, с ним...
Она взяла свой крестик и приложила его к своим ярко накрашенным красивым губам Она молилась за него...
И вот через несколько секунд справа в воздухе показалась маленькая точка с еле заметным шлейфом серого дыма, которая быстро приближалась...

Андрей спокойно вывел машину после старта на высоте 400 метров в горизонтальный полёт, и за несколько миль до шоу-поля плавно перевёл двигатели на полный форсаж, одновременно придавив почти до упора штурвал на себя и резко качнул его влево. Машина сначала тут же задрала нос, но затем слегка клюнула вниз и уже готова была войти в предельно крутой вираж, однако Андрей выжал до упора правую педаль и мгновенно скомпенсировал элеронами крен на левое крыло
И уже подлетая к зрелищному полю он устойчиво поставил истребитель в положение «ножа», когда самолёт летит в вертикальной плоскости крыльев на предельном форсаже с предельными отклонениями элеронов. Нос машины был поднят а хвост поддерживался только стабилизатором и тягой двигателей
Зрелище было не для слабонервных... Поскольку высота была небольшая, практически все, сидящие на первых рядах самых престижных трибун, закрылись плащами, шарфами, или просто прижались друг к другу, со страхом и ужасом взирая на проносившийся мимо них грозный аппарат, изрыгающий огонь и дым из обоих двигателей.
И только одна женщина на втором ряду в голубом платье с развевающимся от дикого порыва ветра зелёным шарфом и белокурыми волосами бесстрашно, с замиранием сердца, неотрывно смотрела несколько секунд на это железное чудовище, которым управлял ОН... Тот, кто её совсем недавно любил, ласкал, целовал и истязал в немыслимо сладкой страсти
Всё... Всего несколько секунд...
Уже на вылете с шоу-поля лётчик стал выравнивать машину в нормальное горизонтальное положение, и с набором высоты быстро удалялся в сторону серых английских облаков, сквозь которых едва пробивалось солнце.
Кэт закрыла глаза и поцеловала крест...- прямой серебряный католический крест, который спас её любовь и её саму. Если бы машина упала перед ней, она уже давно бы была в аду...
А в это время на старт выкатывали свою машину её земляки...
Глава 10
Американцы также были уверены и в себе и в своей машине. Но у них уже была своя идея этого номера. Здесь также был велик риск И большинство их соотечественников, да и вообще – всех гостей на трибунах молили Бога не об успехе в техническом смысле, а о жизни...
Самолёт американцев стартовал точно в 10.45 и быстро набрал исходную высоту. Точно также, как и предыдущие машины,.за несколько миль до зрительного поля они сбросили скорость и начали переворачивать самолёт на левое крыло. И когда они были на краю поля, машина уже летела в вертикальной плоскости. Однако, продержавшись не более секунды в таком положении, они вдруг быстро стали разворачивать её дальше, и к середине поля они уже летели вниз головой. И, не задерживаясь в таком положении, они закрутили самолёт дальше, выравнивая его в нормальное положение уже с набором высоты за пределами зрительного поля.
Таким образом, они над полем, фактически, выполнили полный переворот через крыло вокруг оси самолёта. И это вызвало бурю восторга. Американские флаги над трибунами развевались ещё 5 – 10 минут со свистом, криками и прочими шумовыми эффектами. Внешне этот трюк выглядел более эффектно, чем «нож», который выполнил Андрей. Хотя на самом деле, чисто технически, этот элемент высшего пилотажа выполнить было проще, чем продержать истребитель в вертикальной плоскости на крыле даже несколько секунд. Но это могли оценить только специалисты и пилоты.
Но ведь такое необычное, уникальное соревнование могло допускать, кроме обязательной программы, ещё и произвольные элементы, чем и воспользовались американцы. Они показали себя с меньшим риском и с большим эффектом.
Хотя, практически, боевого значения такой переворот в реальной обстановке воздушного боя, конечно, не имел.
Глава 11
В соответствии с решением обоих делегаций – США и России, в соревновании возможностей истребителей и пилотов двух ведущих авиационных держав, третьим элементом высшего боевого пилотажа был глубокий вираж с минимальным радиусом разворота. Это был типичный боевой разворот в современном воздушном бою. И здесь, как и в предыдущих полётах,проверялась на прочность и надёжность конструкция летательного аппарата и двигателей, и конечно, - физическая нагрузка на пилота, особенно по достигнутой перегрузке, которую могли выдержать пилоты в воздушном бою.
Третий МиГ-29 был уже на старте и запрашивал разрешение на полёт. Вместо Саши Сиротина, который почувствовал утром лёгкое недомогание, решено было этот полёт снова поручить Серею Шустрову. Тем более, что Сергей заявил о нормальной физической форме после предыдущего полёта и трёхминутный медицинский осмотр с измереним основных показателей сердца и сосудистой системы подтвердил это.
Для тренированного и закалённого Сергея это была обычная нагрузка и, кроме того, как заметили друзья по команде, сегодня утром у него было особенно хорошее настроение. После первого полёта он шутил и смеялся, как после удачного сета в теннис и не чувствовал никакой усталости Он выпил два стакана своего любимого ананасового сока с двумя персиками, выплюнул косточки на бетон, надел шлем и застегнул скафандр. Поднявшись по короткой лесенке в кабину, захлопнул колпак и, повернув голову к специалистам и генералам, стоящим около крыла, показал правой рукой кольцо из двух пальцев – большого и указательного, как знак готовности к взлёту. Включил двигатели, несколько секунд смотрел на приборы. Потом снова повернулся к провожающим и, улыбнувшись, поднял снова два пальца правой руки – указательный и средний – самым древним латинским символом – буквой V, означающим готовность к победе...
Когда Кэт услышала объявление по радио на трибунах об участнике следующего номера программы аэрошоу, она подумала что ошиблась, но диктор повторил ещё раз , и тогда у неё подкосились ноги. Кровь бросилась ей в лицо, она снова села на своё место и закрыла лицо руками. Она задрожала как в лихорадке . Плечи её под зелёным пледом согнулись и вздрагивали от едва сдерживаемых рыданий. «Почему?..., Зачем?..., Зачем?... Что случилось?... Ведь он же погибнет... Он же не выдержит..., он не сможет... Это мой рок, мой крест... Господи, за что... за что Ты мучаешь меня... За что?... Это они... Это они всё подстроили... Они хотят убить его... Убить во что бы то ни стало. Им это нужно... Это их работа... Они отрабатывают свои... Будьте вы прокляты!...» Она рыдала, не стесняясь никого, может быть, первый раз в жизни, как от неутешного горя... Не осознавая, что оно ещё не пришло...
Она вздрогнула... Со стороны старта быстро нарастал рёв уже взлетевшего самолёта...
После стандартного выхода на заданную высоту в заданной точке траектории полёта он включил полный форсаж с одновременным началом виража. Практически, это был предыдущий маневр, но на большей высоте и при другом управлении элеронами. По мере увеличения крена радиус виража уменьшался и перегрузка росла очень быстро. Положив машину на левое крыло, Сергей кожей чувствовал, как прогибается под ним мощная огромная стальная птица... Но только по тензометрии на самописцах в кабине и на земле фиксировалась фактическая величина перегрузки....
А сейчас всё тело и голова Сергея превратились в один стальной панцирь. Теперь управлять машиной он мог только в режиме «top-strain», т.е. при максимальном напряжении и усилиях в руках и ногах. В этой экстремальной точке максимальной перегрузки он выжал из машины и себя всё, на что они оба были способны...
Через несколько секунд он стал отпускать педали и штурвал и, по законам аэродинамики и инерции, самолёт сам стал выходить из виража. Но теперь важно было не потерять при этом высоту. В этом было главное искусство пилотирования в любой ситуации воздушного боя. И когда истребитель вышел на прямую, пилот стал быстро набирать высоту, чтобы выжечь топливо на круге перед посадкой.
Он посадил машину идеально и остановился прямо перед широкой красной ламинатной лентой, лежащей поперёк взлётно-посадочной полосы Сергей откинул колпак и несколько секунд неподвижно сидел в кабине самолёта, к которому уже мчался с сиренами и мигалками автомобиль с красными крестами.
Наконец, звон в ушах и боль в затылке и в висках стали стихать Он пошевелил руками и ногами... Кажется, всё в порядке. Хотя сердце продолжало ещё работать в ритме рок-н-ролла. Он заглушил двигатели и к самолёту приставили лестницу. Расстегнув ремешок шлема, он осмотрел ещё раз приборы в кабине и на секунду задержал взгляд на красной стрелке достигнутой перегрузки. Она замерла на отметке 8.6. И тогда уже совсем уверенно встал на верхнюю ступеньку лестницы Такую перегрузку он имел только однажды, два года назад, во время испытаний новой машины ...
Спустившись вниз, он уже окончательно пришёл в себя и спокойно улыбался докторам, репортёрам, специалистам и генералам
Глава 12
Кэт всё так же неподвижно сидела на своём месте на престижной трибуне и, не веря своим глазам, наблюдала, как Эндрю спускался с трапа своего истребителя , живой и невредимый. Она была счастлива, как ни одна женщина на земле За эти несколько минут она пережила жизнь и любовь на грани смерти.
Он был жив. И она была жива. Она любила. И это было самым главным в её жизни. Это был её момент истины
И теперь уже не сдерживая слёз радости она утирала лицо своим зелёным пледом и целовала..., целовала..., целовала свой крестик, молилась и плакала...,
Наконец, она встала и оглянулась. Вокруг неё уже никого уже не было. И около самолёта – тоже, кроме нескольких механиков, проверяющих машину...
Она подобрала плед и медленно пошла мимо трибун к парковке...

Во время этого полёта Аня и Пол, как и десятки других репортёров газет, журналов и телевидения, работали с видео и телеаппаратурой, стараясь удержать самолёт во время виража в рамках кадра. Аня быстро говорила на английском, что ощущает сейчас пилот, как он себя ведёт и контролирует себя и машину, а Пол добавлял, прерывая её, параметры машины, определяющие степень предельной прочности истребителя в этом самом ответственном элементе воздушного боя.
Аня вела репортаж, практически, как из ЦУПа. И это было самое интересное и захватывающее всех – и специалистов и зрителей, в высшей степени динамичное описание экстремальной ситуации в реальных условиях испытаний, моделирующих современный воздушный бой.
Третий F-15 был уже на старте. И американцы уже не могли и не имели права импровизировать во время этого полёта Вираж был основной фигурой высшего пилотажа в воздушном бою, и от того, как поведёт себя машина и пилот, зависит успех или поражение в реальном воздушном бою, который обычно продолжался не более нескольких минут
Чисто внешне оба тяжёлых истребителя практически не отличались даже на земле. Когда они стояли рядом на взлётной полосе, только специалисты могли отличить их по некоторым конструктивным признакам каких-то элементов. А в воздухе, в полёте, тем более отличить их было очень сложно. К тому же и техника пилотирования этих двух машин, родившихся и совершенствующихся с самого начала по разные стороны земного шара как главные конкуренты, - была также, практически, одинаковой
Поэтому, когда американский F-15 взлетел и вышел на исходную траекторию, то даже при показе на экранах ТВ крупным планом отличить их было просто невозможно. И вот тогда, вероятно, люди во всех странах мира – в Европе, в Азии, на дальнем Востоке, в Соединённых Штатах, в Канаде, в Латинской Америке и в других регионах поняли, что в мире реально существует прочный паритет в самой совершенной авиационной области, определяющей, по существу, и атакующий стиль в воздухе, и оборону и другие боевые действия на земле.
F-15 выполнил стандартный вираж, но с креном на другое крыло и после приземления зафиксированная перегрузка была 8.4. С учётом того, что F-15 был несколько тяжелее, - это были, по существу, одного порядка показатели и параметры полёта, подтверждающие этот паритет. Аня и Пол, как и другие репортёры, комментировали этот полёт гораздо спокойнее и, по большей части, повторяли те характеристики,которые они поясняли при полёте МиГ-29.
Глава 13
Разбор полётов вечером этого дня подтвердил ещё раз паритет и расчётных качеств самолётов, и характеристик пилотажа. И после этого все в отличном настроении отправились отметить этот принципиально важный факт в один из крупнейших ресторанов пригорода Лондона, и праздник Аэрошоу продолжился с новой силой ко всеобщей радости
Ликование публики, прекрасное настроение специалистов и военных – в значительной степени определялось в этот вечер великолепным ощущением соревновательности двух великих держав в самых высокотехнологичных областях авиации, науки и техники, ощущением братства единомышленников, для которых никаких секретов уже быть, в принципе, не должно.
Однако, как оказалось позже, спецслужбы ведущих военных держав продолжали свою работу в своей профессиональной сфере.
Но всё равно, за столиками теперь все специалисты, военные, журналисты, приглашённые чиновники и дамы в роскошных нарядах – сидели рядом, знакомились, обменивались телефонами, адресами, взаимными приглашениями.
Это были прекрасные, незабываемые часы всеобщей радости, победы, откровений и дружбы.
И, конечно, симпатии молодых профессионалов, - Ани и Пола, Андрея и Кэт, - сделавших очень много для того, чтобы этот праздник состоялся, получили ещё один мощный импульс взаимной влюблённости. Поэтому практически сразу после официальной части они разбежались по своим машинам.
Пола теперь уже не очень сильно волновал вопрос, - стоит ли на парковке за ним какой-то Роллс-Ройс или другая подозрительная машина. И сегодня вечером он повёз Аню в свой скромный загородный дом, с прекрасной домашней кухней и абсолютно контролируемыми подъездами к нему Этот дом стоял в глухой дубовой роще и на местных картах его вообще не было, так же как и подъездов к нему. Таким образом, они могли быть полностью уверены в полной изоляции от внешнего мира, по крайней мере – на сегодняшнюю ночь.
Когда они подъехали к крыльцу дома, дверь тотчас отворилась и вышел швейцар, он же – хранитель ключей и печати, он же – повар, и он даже бывший сотрудник Британской разведки, старый друг их семьи, преданный членам этой семьи до конца, - как это может быть только у англичан.
Кроме него в доме находилась его жена, очень красивая и ухоженная пожилая женщина в строгом чёрном закрытом платье, - выполняющая роль хозяйки дома и соблюдающая чистоту, порядок и конфиденциальность всех встреч в этом доме.
Родителей у Пола не было уже давно. Отец погиб во Второй мировой войне при высадке американского десанта, а мать умерла от тяжёлой неизлечимой болезни около десяти лет тому назад. Поэтому Джозеф и Мэри, как представил их Пол своей русской подруге, фактически, заменяли ему родителей и любили его безумно. И хотя он владел большим старинным замком в Шотландии, его настоящий дом был здесь и он любил его.
Пол быстро показал Ане скромные аппартаменты дома, предложил ей принять ванну дал полчаса привести себя в порядок и в 8 вечера пригласил её в гостинную.
Аня была очарована и домом, и хозяевами и тишиной этого сказочного терема, чистотой и убранством комнат с антикварной мебелью времён, вероятно, королевы Елизаветы, со старинными часами, уютной библиотекой.
Она скромно сказала Полу, что её платье, в котором она приехала, может быть, не очень подходит для приёма в гостинной, на что он весело рассмеялся и повёл её в гардеробную своих бабушек. И когда она увидела роскошные наряды из китайского шёлка, парчи, кружев и прочих женских фантазий, у неё разбежались глаза.
Он уже собрался оставить её, предварительно положив на маленький инкрустированный столик золочёные ключики от сейфа с драгоценностями, показав глазами – где он находится. Но перед тем как уйти, он наклонился к ней и тихо сказал: - Я вверяю этот дом самой красивой женщине, поэтому ты должна показать всё своё искусство, чтобы оправдать это.
И когда после короткой тёплой ванны, настоянной на древних шотландских травах, она снова вошла в гардеробную, её охватил такой прилив чисто женских желаний быть самой красивой, что она тут же принялась за дело, о котором каждая женщина мечтает всю жизнь.
После краткого осмотра десятков великолепных вечерних платьев и туалета она остановила свой выбор на скромном палевом длинном открытом платье из тончайшего китайского шёлка, с открытыми плечами и глубоким декольте. В гардеробной было около десятка зеркал и она могла осмотреть свой выбор со всех сторон очень внимательно.
Когда она одела это платье без всяких корсетов и других принадлежностей женского туалета и посмотрела на себя в зеркало, она просто не узнала себя. Это был королевский наряд, и она решила выполнить наказ своего хозяина полностью – сегодня она должна быть королевой!
Красивая причёска и лёгкий макияж было делом десяти минут. Это удалось ей легко, поскольку она давно уже привыкла держать себя в хорошей форме. К тому же, профессия журналиста обязывала к этому. Главный имидж был налицо. Ещё несколько минут, чтобы натянуть тончайшие шёлковые чулки и выбрать элегантные чёрные туфельки на высоком каблуке
Теперь оставался ещё один ответственный момент. Украшения.
Не без волнения она взяла ключи, оставленные Полом на столике и подошла к сейфу, выполненному в виде нескольких томиков «Саги о Форсайтах» в книжном шкафу. Сейф открылся с тихой старинной музыкой и одновременно выдвинулся секретер с драгоценностями. Открыв его, у неё потемнело в глазах. Благодаря своей профессии и многочисленным приёмам в России и за рубежом она научилась хорошо отличать настоящие бриллианты от подделок. Она долго смотрела на эту фамильную роскошь и не могла решиться что-либо примерить. Но русская скромность и тонкий вкус всё же победили женскую алчность и она выбрала изумительной красоты ожерелье, подвески и кольцо с небольшими бриллиантиками, сверкающими тем не менее, как южные звёзды на Карибских островах
Она посмотрела на себя ещё раз в десяти зеркальных отражениях и поняла, что с его помощью она воплотила всё женское начало, на которое была способна. Она была божественно хороша, обаятельна и царственно женственна. . Именно сейчас, в первый раз в жизни, на двадцать шестом году в ней проснулась истинная женщина. Подправив ещё раз ресницы, брови, и кокетливо повернувшись в зеркалах, она быстро вышла из гардеробной ровно в 20 часов.
Глава 14
Когда она спустилась вниз в гостинную, за широким столом, сервированным красивой фамильной посудой из хрусталя, серебра и золота, уже сидели Пол, Джозеф и Мэри. По стенам и в центре над столом, в большой хрустальной люстре горели свечи. В гостинной было очень уютно, тепло и красиво. В торце пылал большой камин в старинной мраморной раме с бронзовыми статуэтками греческих богинь на гранитной полочке. На стенах висели несколько портретов знаменитых членов семьи.
Войдя в гостинную, Аня на мгновение остановилась, и все сразу посмотрели на неё. И по тому, как они смотрели, она почувствовала себя если не королевой, то уж принцессой – точно. Пол смотрел на неё с нескрываемым восхищением Джозеф и Мэри одобрительно, и как-то по домашнему очень добро улыбнулись ей. И тогда она подошла к столу, слегка отодвинула массивный резной стул напротив приготовленного для неё прибора, и, элегантно подобрав длинное платье, села и приветливо улыбнулась всем: «Good evening» - «Good evening» - почти хором ответили ей, доброжелательно, как члену семьи.
Чтобы как-то разрядить некоторое напряжение первых минут необычного семейного ужина, Пол негромко сказал: «А королева, кажется, состоялась.» И все дружно рассмеялись и захлопали в ладоши.
«Всё, - подумала Аня, - официальная часть семейного знакомства и признания, кажется, позади.»
Мэри разлила по тарелкам суп из шпината с грибами. В другой кастрюле дымилось, судя по всему, жаркое.
Что будем пить? - спросил Пол
Аня быстро оценила шикарную библиотеку вин, выставленную на столе, и показала взглядом на красивую бутылку красного французского вина. Джозеф наполнил её бокал и вопросительно посмотрел на Пола, который слегка кивнул, ничего не говоря. Джозеф знал, что хозяин обычно в это время за обедом пьёт шотландский виски с содовой. А Мэри и себе налил итальянского красного тосканского вина.
Когда бокалы были наполнены, Пол встал и сказал:
Я хочу предложить тост за прекрасную гостью, достойную этого дома!
Услышав эти слова, Аня вдруг поняла, что Пол уже не просто шутит. Он говорил спокойным, ровным и очень торжественным голосом. Джозеф и Мэри переглянулись и приветливо улыбнулись Ане. Она тоже встала и протянула руку с бокалом Полу. Кольцо с бриллиантом сверкнуло синим огнём у неё на пальце, и четыре бокала соединились в хрустальном перезвоне.
Вино оказалось высшей пробы и довольно хмельным. И через два-три бокала все уже обрели за столом такую свободу общения, которая создаёт прекрасную ауру всеобщего доверия и любви.
Аня и Пол, практически, ничего не ели с утра и теперь наслаждались домашней кухней
- Вы, кажется, из России?- спросила Мэри.
Аня кивнула головой и сказала: - Yes, I am Russian.
Чистое оксфордское произношение и свободная манера держаться и говорить на английском окончательно покорили этих милых пожилых хранителей фамильного дома Пола и разговор пошёл далее очень легко, свободно и интересно.
- Говорят, русские показали высокий класс на Аэрошоу... - сказал Джозеф
Да, - ответил Пол – я должен тебе сказать, никто не ожидал такого блестящего выступления русских. Для всех, в том числе, и особенно для американцев, как им показалось – это было большой неожиданностью. А один генерал сказал мне вчера, что это просто повергло американцев в шоковое состояние. И ещё, добавил он, теперь здесь все, наконец, поняли, что нам надо не воевать, а очень крепко дружить. А наш заместитель обороны сказал мне в интервью, что теперь мы показали всему миру, что мы – единая, очень мощная и квалифицированная команда профессионалов. Вот такие суждения, Джозеф, я слышал, и даже официально передавал в эфир и ТВ
- И ваша коллега, мисс Энн, тоже в этом что-нибудь понимает? - спросила Мэри.
- О! - воскликнул Пол – если бы не Энн, я не сделал бы ни одного репортажа на шоу. Она прекрасно разбирается в авиационной технике. И её, конечно, не зря взяли в качестве переводчика и, я так полагаю, - и специалиста, - на это ответственное, историческое мероприятие. И я счастлив, что оно состоялось на английской земле.
- То, что ты сверх счастлив, - сказала с подтекстом чисто английского юмора Мэри, - мы уже видим невооружённым взглядом и сейчас. После твоей матери более красивой и обаятельной женщины здесь, в этом доме, - никогда не было.
- Ну, русские женщины всегда славились красотой и обаянием – добавил Джозеф.
- А если к этому прибавить природный практичный ум, интеллект, образование, воспитание и высокий профессионализм, - продолжил Пол – то, я думаю...
- Я уже догадываюсь, что ты думаешь – перебила его Мэри – но, для начала ты всё-таки посоветовался бы с Энн и, главное, - с самим собой.
Все дружно рассмеялись, хотя подтекст беседы уже явно содержал довольно серьёзные мотивы сугубо личного характера.
Ужин подошёл к концу и все были в прекрасном, доброжелательном расположении духа. Наконец, Пол встал и, сославшись на некоторую усталость, поблагодарил всех за чудесный вечер и попросил разрешения им, ему и Ане, удалиться на отдых. Все, конечно, согласились. Пол встал, подошёл к креслу Ани и протянул ей руку. Она посмотрела на него снизу вверх влюблёнными глазами и легко поднялась с кресла.
Они поднялись наверх. Их спальни находились рядом. И в каждой из них была большая ванна, джакузи и все остальные удобства. Он открыл дверь её спальни, пропустил её вперёд и пожелал ей спокойной ночи. Но потому, как он ей улыбнулся, она без сомнения поняла, что эта ночь, как и предыдущая, будет бессонной и сладкой. Это будет их ночь, и они не расстанутся до утра ни на минуту.
Он закрыл её дверь и прошёл к своей спальне рядом. Открыл дверь, разделся и прошёл в ванную. С огромным наслаждением залез в горячую, пахнущую травами воду, полежал несколько минут и почувствовал, что засыпает. Встал под душ, который сразу его взбодрил.
Запахнувшись в широкий персидский махровый халат, открыл бар, нашёл «Мартини», взял два бокала, выключил свет и тихо вышел из своей спальни. Глянул вниз. Там было уже темно. Джозеф и Мэри всё прекрасно понимали и давно ушли на свою половину большого для четверых дома.
Тихо, без скрипа, открыл дверь спальни Ани. Она стояла у окна в голубом прозрачном пеньюаре, который был приготовлен для неё на подушках раскрытой постели. Рядом на столике лежали все её украшения. У кровати стояли туфельки, а на спинку старинной деревянной кровати из красного дерева было накинуто королевское платье и шёлковые чулки.
Когда он вошёл, она не обернулась. И только когда он подошёл к ней сзади и осторожно обнял её за полуголые плечи, она повернулась к нему. Волосы её были распущены, в глазах застыли слёзы. Он тихо и нежно прижал её к себе и она покорно, как-то по детски, уткнулась лицом в его широкую крепкую грудь. Он взял её лицо в свои большие широкие ладони, наклонился к ней и нежно, долго и глубоко поцеловал её в губы. Она с готовностью ответила на его поцелуй и прижалась к нему всем телом.
Он почувствовал её упругие груди, и нежные бёдра. Поднял её на руки и отнёс её в постель. Сбросил халат и лёг рядом. Он начал ласкать её грудь, живот, бёдра, целовал её шею, плечи... Потом вдруг оторвался от неё и очень серьёзно посмотрел ей в глаза.
- Я люблю тебя... Я люблю тебя, - повторил он, - ты единственная женщина, которую я люблю... в первый раз... и это – навсегда. Ты нужна мне... как воздух. Я хочу, чтобы ты была хозяйкой этого дома. Я хочу, чтобы ты была моей женой. Я люблю тебя ...
Он коснулся рукой её промежности. Она вздрогнула и через секунду задрожала и застонала так сильно, что он испугался. Она плакала и крупные слёзы стекали с её щёк на шёлковые подушки. Вся её страстная натура просила и молила о счастье...
- Я люблю тебя, - тихо сказала она сквозь слёзы, - Я люблю тебя... Ты первы й разбудил меня... разбудил во мне женщину. Я так долго ждала тебя... Я согласна... Я согласна стать твоей женой. Я люблю тебя... И только тебя... Но я... я боюсь... я боюсь, что эта сказка... эта сказка кончится очень быстро... И завтра я проснусь... и всё исчезнет... исчезнет, как счастливый сон...
- Почему ты плачешь? - спросил он, - почему ты боишься?... .
- Прости меня... Это с детства... Я всегда плакала от горя и от счастья...Не обращай внимания... Я сама не знаю... Я не понимаю, что со мной происходит... Я никогда и никому так быстро... так сразу не доверялась... Я боюсь... Я очень боюсь... и хочу тебя ... Ты вошёл в меня как-то сразу, легко, и очень глубоко... до самого сердца... Но я верую... верую в провидение... Я верю в тебя... Я счастлива с тобой...
- Теперь ты никогда не будешь плакать – говорил он, слизывая её солёные слёзы с её щёк и нежно целуя её сладкие губы. А аромат её длинных густых шелковистых волос, рассыпанных по плечам и груди, просто сводил его с ума.
- Ты больше никогда не будешь плакать, - повторял он, - ты всегда будешь счастлива... пока ты со мной...
Он продолжал её ласкать, наслаждаясь её красивым телом и нарастающим мощным оргазмом... И она уже не могла терпеть эту сладкую муку... Она подогнула колени, прижала его к себе, и только тогда полностью почувствовала его в себе... И с этого момента они уже не расставались до утра...
Глава 15
Под утро они заснули, не отрываясь друг от друга. И только когда старые часы в форме башни Тауэра в углу спальни пробили шесть раз, она вдруг вздрогнула, и сознание медленно стало приходить к ней. Она даже не сразу поняла – где она, что с ней, и кто с ней. Но когда она увидела и почувствовала его крепкую руку на её груди, она вдруг сразу всё вспомнила, и широкая волна счастья захлестнула её всю, с ног до головы...
Он ещё спал. Его нога лежала на её бедре. Она осторожно повернулась, подняла голову и тихо, нежно, ласково поцеловала его в губы. Он моргнул пару раз и, наконец, открыл глаза и улыбнулся.
- Энн! Милая, дорогая! Я не могу без тебя... И ты теперь моя жена! Ты не передумала за ночь? - спросил он, продолжая улыбаться и лаская её грудь.
- Нет, дорогой мой... Нет! Я счастлива, как никогда! И что бы не случилось – ничто и никто не может нас разлучить...
Они нежно сплелись в любовный клубок, заканчивая эту прекрасную ночь, и испытали ещё раз всю сладкую силу любви...

После душа они быстро привели себя в порядок и спустились в гостинную, где Джозеф и Мэри уже ждали их к завтраку. Аромат терпкого кофе и свежих булочек окончательно привёл их чувства в реальности наступающего дня.
- У вас сегодня последний день в Фарнборо? - спросил Джозеф.
Пол и Аня весело переглянулись.
- Да, – сказал Пол, - сегодня – последний день Аэрошоу... И первый день нашей семейной жизни.
Джозеф и Мэри одновременно подняли удивлённые брови.
- Что это означает? - Объясни... Мы с Мэри что-то не...
- Это означает, - прервал его Пол, - что мы с Энн решили стать мужем и женой, и просим вас, дорогие наши и родные, быть свидетелями нашего обоюдного согласия на законный и прочный брак. Мы любим друг друга... и не можем жить друг без друга.
Наступила довольно продолжительная пауза. Все смотрели в свои чашечки с кофе и молчали.
Наконец, Мэри нарушила это затянувшееся тягостное молчание:
- Но, ведь, ты, Пол, конечно, хорошо знаешь наши британские законы... Это же всё не так просто решается...
- Я всё знаю, дорогая тётушка. Я всё прекрасно понимаю, что наш союз ожидают суровые испытания на гражданском, религиозном, традиционном, и даже политическом уровне... Но мы готовы всё преодолеть. И какие бы трудности нас не встретили, мы всё равно будем вместе. Всегда! И мы просим Вас, тётушка Мэри, и Вас, дядюшка Джозеф, благословить нас на этот союз, ибо он – на любви и согласии, и мы надеемся на благословение Господа.
В гостинной снова воцарилось молчание.
- Ну, что ж, - вздохнул Джозеф, - откровенно говоря, вы – хорошая пара... И да благословит вас Бог на ваш добровольный союз любви и согласия! И да хранит вас Бог!
- Дорогой Пол, - дрожащим голосом проговорила Мэри, - мы тебя любили всегда и любим как самого дорогого и единственного сына. И мы желаем тебе счастья. И нам кажется, ты сделал правильный выбор. Нам очень нравится твоя русская... подруга, и мы надеемся, что она будет хорошей и верной женой, хозяйкой этого дома, матерью твоих детей. И да благослови вас Бог! Аминь!
Пол и Аня встали, подошли к Мэри и Джозефу, обняли и тепло поцеловали. Потом они встали перед ними на колени и Мэри и Джозеф перекрестили их.
Пол достал из верхнего кармана пиджака маленькую коробочку, вынул вчерашнее кольцо и надел его на палец правой руки Ани,
Джозеф вышел в соседнюю комнату и вернулся тоже с маленькой коробочкой, открыл её и передал её Ане.
- Это кольцо отца Пола. Я отдаю его тебе, дорогая девочка, чтобы ты одела его на палец Пола в знак преемственности и крепости семейных уз и традиций этой древней фамилии. Этому кольцу – триста пятьдесят лет.
Аня взяла кольцо, массивное золотое кольцо с фамильной печатью, и одела его на палец Пола. Они нежно обнялись и поцеловались долгим, как им казалось, вечным поцелуем
- Ну, а теперь, - весело сказал Джозеф, - как всегда, по такому случаю – Шампанское!
Громко хлопнула бутылка игристого вина и пробка ударила в потолок. Все выпили и расцеловались ещё раз.
- Ну, нам уже давно пора, - сказал Пол и посмотрел на свои швейцарские часы, - Да, пора. Сегодня будет интересный день: русские и американцы хотели обменяться самолётами. Это будет очень забавно...
И они направились к выходу.
Но в это время звякнул колокольчик над входной дверью И только теперь Пол заметил, что у подъезда стоял серый почтовый «форд». Джозеф открыл дверь. На пороге стоял почтальон, - один из немногих, кто знал этот адрес, - который держал в целлофановом пакете последние газеты и тщательно запечатанный конверт. Пол передал газеты Джозефу и внимательно посмотрел на конверт. Потом быстро вскрыл печати и вынул небольшой листок. Краем глаза Аня заметила, что это было рукописное письмо, заполненное очень плотно с обеих сторон мелким косым почерком...
Пол стал читать бегло, и через несколько секунд лицо его исказила гримаса отвращения. Он не стал читать письмо до конца и сунул его небрежно в боковой карман куртки. Затем повернулся к Ане, с трудом, как-то натянуто, улыбнулся и открыл парадную дверь...
Глава 16
Когда Андрей подъезжал с остальными пилотами к ресторану, Кэт уже сидела за столиком, который она забронировала для двоих. Но женская интуиция и какое-то щемящее, тревожное чувство не давало ей расслабиться полностью после пережитого стресса на шоу-поле. И она с нетерпением ожидала появления Андрея. Однако, вместо Андрея к ней подошли два крепких парня и бесцеремонно сели за её столик.
- Ну что, крошка, поедем к шефу? - тихо сказал один из них.
Она слегка побледнела и сразу поняла, что её подспудно тяготило. Кэт с тоской бросила последний взгляд на холл, откуда должен был появиться Андрей, и встала из-за стола вместе с непрошенными гостями.
Когда она выходила из ресторана в сопровождении посыльных, она увидела краем глаза, как к главному входу подкатил жёлтый микроавтобус, в котором обычно возили членов и экипажи русской делегации. Но её опекали слишком плотно, чтобы она могла ещё что-то разглядеть. Один из охранников открыл заднюю дверь серого лимузина и пропустил её в салон машины. Они сели по обе стороны от неё. Все стёкла машины, кроме лобового, были сильно затенены, а лобовое было зеркальным. Тоскливое чувство усилилось и она поняла, что теперь для неё начались другие испытания...
Через полчаса они подъехали к красивому старинному особняку, окружённому высокой стеной. Ворота автоматически открылись и тут же закрылись за машиной. Они поднялись на второй этаж и через большую библиотеку вошли в скромную гостинную с пылающим камином.
За большим рабочим столом с тремя компьютерами, телефонами и ещё какими-то устройствами сидел невзрачный человек с аккуратным пробором редких седых волос, с большим горбатым носом и маленькими тусклыми глазками, глядящими на собеседника исподлобья.
Он молча посмотрел на вошедших и приказал сопровождавшим удалиться. Чуть заметным жестом он указал Кэт на кресло возле себя и повернулся к ней, не отрывая взгляд от бумаг на столе. Потом от повернулся к ней полностью и стал молча и бесцеремонно рассматривать её.
- Ну, что будем делать, красотка?
Кэт молчала. Потом сухо произнесла:
- Я делаю то, что Вы мне приказываете.
- Но ты ведь не выполняешь приказов, - ответил шеф. И, чуть помолчав, добавил: - Я только не очень понимаю – не можешь, или не хочешь выполнять их.
- Я делаю всё, что в моих возможностях, но... не всё от меня зависит...
- Ты ошибаешься, детка. В данном случае всё должно зависеть только от тебя.
- Но он крепкий парень...
- И тебе это нравится? - вдруг спросил шеф.
- Я только выполняю свою работу...
- Ты плохо её выполняешь, - повторил шеф. И это звучало уже как приговор.
- Завтра, - продолжал шеф, - последний день Аэрошоу. Запланированы показательные полёты английских, русских и американских пилотов. У тебя завтра – последний шанс. Если с твоим бойфрендом опять ничего не случится, я устрою тебе групповуху из двух десятков морских пехотинцев... И я думаю, что после этого ты уже до конца жизни забудешь про секс... если вообще останешься жива.
Всё. Сейчас отправляйся к нему в ресторан и до утра он не должен сомкнуть глаз.
Ты поняла? Делай с ним, что хочешь. Пои – чем хочешь. Но он должен выпасть из игры. Все русские дублёры уже отправлены домой. Всё. Сейчас тебя отвезут в ресторан. И в случае твоих неудач мы с тобой вряд-ли увидимся.
Он отвернулся от неё и нажал кнопку под столом.
Кэт встала, и в дверях её уже ждали те, кто её привёз.

По дороге назад она пыталась разобраться в себе: что она хочет, и что она должна. Она полюбила Эндрю, и для неё основная задача была спасти его, любой ценой. Но вместе с тем, она, конечно, хотела спасти и свою любовь и себя. В конце концов - ей дают ещё одну ночь провести с любимым. И это было сейчас главным.
Когда она входила в ресторан, она заметила, что её столик, за которым она ждала Эндрю, был свободен, - единственный свободный столик во всём зале. И она смело прошла к нему, одновременно разыскивая глазами Эндрю в толпе танцующих и сидящих за столиками. Наконец, она увидела его в компании трёх своих русских друзей, вероятно – пилотов. Однако, вместе с ними сидел какой-то пожилой седой мужчина, который крутил пальцами большой бокал с апельсиновым соком. И она почему-то испугалась подойти сразу к нему и села за свой пустой столик, заказав лёгкий ужин, вино и сок.
Её появление, конечно, не осталось незамеченным, тем более, что на ней было всё то же голубое эффектное короткое платье с глубоким декольте. Она посмотрела в сторону столика Эндрю – он был в отличном настроении, много смеялся, но, как ей показалось глазами что-то искал в зале. Наконец, он заметил её, что-то сказал своим друзьям, взял со стола одну из бутылок и прямо пошёл к ней через весь зал, широко улыбаясь. И когда он подошёл, она тоже радостно и приветливо улыбнулась ему.
Он сел напротив, протянул к ней через стол обе руки и взял её руки в свои большие крепкие ладони
- Ты свободна? - спросил он.
- Да, конечно. Я пришла к тебе, - ответила она.
- Это так здорово! Я очень рад... нет... я счастлив, что ты пришла, - сказал он, слегка запинаясь. - Мы проведём этот вечер... как захотим, да?, - спросил он и опять широко улыбнулся.
- Да! Да Да! - повторила она и они рассмеялись.
Он налил ей шампанское и сок – себе. Они звонко чокнулись и с удовольствием выпили.
- Давай минут десять посидим и убежим, ладно? - сказал он и она с удовольствием кивнула. - Ты сегодня очень красива... очень! Я люблю тебя!
- Я тоже люблю тебя, - ответила она очень серьёзно, - и только тебя...

Они вышли через пятнадцать минут и не торопясь направились к её джипу. Андрей подумал, что скрывать свои симпатии к этой яркой американке смысла никакого не было. Тем более, что и она не скрывала своих чувств, и это можно было спокойно списать на её чисто американскую экстравагантность. Старики, генералы, специалисты, руководители смотрели уже сквозь пальцы на развлечения молодых людей, тем более, что ребята вполне заслужили хороший отдых после довольно трудной, очень тяжёлой и ответственной работы.
Они сели в джип и поехали в тот же самый отель. Обоим хотелось повторить то наслаждение, которое они испытали в первую ночь. Но они не удержались. Через пять – шесть миль после ресторана .она свернула на какую-то лесную дорогу и остановила машину. Они пересели на заднее сидение и соединились в сладком порыве, как будто не виделись целую вечность...
 
И действительно, в том же самом отеле, в том же самом номере всё повторилось, как в первую ночь. Но в этот раз Эндрю был необыкновенно нежен и ласкал её долго и нежно, пока она сама не прижалась к нему, теряя сознание от желания слиться с ним. Они наслаждались друг другом часа полтора и счастью их не было конца...
Но всё же они очень устали – слишком напряжённым был этот день для обоих. Несколько минут они лежали рядом в полном изнеможении. Она лежала на спине с закрытыми глазами, раскинув руки, обессиленная и счастливая, с рассыпанными по подушке, плечам и груди золотистыми локонами. Наконец она открыла глаза, повернулась к нему и улыбнулась:
- Ты знаешь, я страшно хочу есть. Я же сегодня почти ничего не ела, просто было не до того...
- Я тоже очень хочу есть, - ответил он, наливая себе и ей свой любимый ананасовый сок, - давай закажем что-нибудь повкусней...
- У меня есть идея. Давай махнём в Night-Club. Обычно там в это время очень вкусно готовят. Да и развлечёмся немного. Прости меня, Эндрю, - я очень устала, и у меня немного болит голова... Ну, как ты?
- Отличная идея! Едем немедленно... У нас ещё куча времени...
- Тогда я побежала в душ. А ты можешь пока найти в гардеробе для себя отличную цивильную одежду. У тебя же фигура Шварцнегера и там как раз есть всё для такой голливудской звезды – чистое бельё, рубашки, смокинг, туфли и всё остальное...
Кэт быстро приняла душ и стала одеваться. Она одела чёрное короткое шёлковое платье с открытыми плечами. Её высокая упругая грудь наполовину плотно обтягивалась полупрозрачным шёлком, тонкая талия и красивые бёдра делали её в этом платье ещё более стройной и привлекательной. А приведённая в порядок шикарная золотистая грива, светлые тонкие чулки и чёрные туфельки на высоких каблучках – уверенно дополняли её неотразимость... Андрей не мог оторвать от неё глаз, когда вышел из ванны...
- Даю тебе пять минут до старта, - весело сказала она, кокетливо оглядывая себя перед зеркалами.
Глава 17
Выходя с Эндрю машине, Кэт подумала, что ближайший ночной клуб был наверняка уже забит приехавшими в Фарнборо со всех концов Англии и Шотландии, да и туристов из Европы было предостаточно, не говоря уже об американцах. Кроме того, она слишком хорошо знала своих земляков и опасалась, что её перебравшие ребята могли пристать к ним, вернее – к ней, и тогда скандал получился бы сам собой. Она этого не хотела, а он, конечно, - тем более.
Поэтому, уже садясь за руль, она выбрала небольшой, но элитный клуб с хорошей репутацией и программой, где драки и всякие инцинденты были гарантированно исключены. К тому же этот клуб облюбовали высокопоставленные американцы, в том числе – представители министерства обороны, ВВС и разведки. И где-то в глубине души она расчитывала на алиби в эту решающую ночь. Достаточно было подтверждения нескольких генералов, что она «работала» с русским пилотом до утра.
Однако и этот клуб был, практически, заполнен до предела, и только помощь одного из крупных чиновников министерства обороны США, старого друга её отца, узнавшего её, позволила им проникнуть туда и даже занять довольно элитные места недалеко от сцены.
Они расположились за небольшим столиком, который хорошо освещался, и откуда можно было спокойно смотреть на всё происходящее на сцене.
- Ты когда-нибудь видел стриптиз? - спросила Кэт со смехом.
-- Ну, в общем... когда девушки у меня в отелях раздевались, я, конечно...
Она звонко и весело рассмеялась.
- Ооо... Какой же ты глупый... Это совсем другое дело... Профессиональный стриптиз – это настоящее искусство! И ты скоро в этом убедишься. Ты будешь в восторге, я уверена! И кроме того, мне ужасно интересно, чтобы ты сравнил этих очаровательных девочек, которых ты увидишь, со мной. Может быть после этого мой рейтинг у тебя станет ниже, а? - и она опять заразительно весело рассмеялась. Он тоже смеялся от души, и после того, как они заказали ужин и напитки, сказал:
- Я думаю, что твой рейтинг будет для меня в любом случае самым высоким до конца дней моих... Кстати, ты, наверно, понимаешь, что жизнь пилотов вообще-то очень коротка... А таких, как я – особенно... - и он посмотрел на неё так испытующе и нежно, что у неё сжалось сердце... Она взяла его руку и крепко прижала его ладонь к своему сердцу под левой грудью
- Не говори так... слышишь? Никогда не говори так... Иначе я сейчас разревусь...
Он с удовольствием сжал её грудь, потом скользнул по талии, плотно обтянутой шёлком, и задержался на её бедре.
- Не волнуйся... Жизнь продолжается. И это момент истины. Мгновение – остановись. В нашей работе иногда один миг стоит всей жизни. Я люблю тебя сейчас. И только тебя... Какие бы красотки сейчас не появились..
- Ну смотри, смотри... - засмеялась она опять, лукаво прищурив красивые большие голубые глаза под длинными ресницами.
Внезапно шум аплодисментов, свист и грохот прервали их. На сцену вышли три девушки в длинных шёлковых полупрозрачных платьях, на высоких каблуках. Старинное танго сжало сердце острой ностальгией. Они прекрасно танцевали. Их фигуры, лица, волосы – всё было великолепно, волнующе и красиво. Их движения были удивительно деликатны и обворожительны... Они были потрясающе женственны и желанны.
Все в небольшом зале взревели от восторга. Через несколько минут они как-то незаметно потеряли свои шёлковые покрывала до груди. Потом появились трое крепких ребят, которые стали их как-то незаметно раздевать, и это было действительно очень эффектно. Они в красивом танце постепенно снимали с них тончайшие шелка, как тонкие лепестки роз, и их тела просвечивались всё больше и больше. И это длилось, как казалось зрителям, целую вечность...
Наконец, они стали едва прикрыты, казалось, только одним слоем прозрачного розового, голубого и жёлтого шёлка. Все интимные части их очаровательных фигур можно было уже рассматривать совершенно свободно... И в этот момент парни исчезли со сцены, а девушки продолжали танцевать в этих эфемерных паутинках...
Зал ревел от восторга, нарастающего возбуждения и накала страстей... И Кэт с Андреем тоже хлопали в ладоши и кричали со всеми – Браво! Браво!
Казалось, эти фигуры вызывали предел вожделения... Разноцветные световые эффекты, зажигательные ритмы музыки, ароматы духов, цветов, фруктов, вина и сигар, - всё это создавало ощущение сексуального экстаза, и в то же время – томительной недоступности этих прекрасных полураздетых женских тел...
И вдруг резко сменился ритм музыки и цветовая гамма на сцене. В едином ритме девушки стали изображать танец живота. Это было уже просто немыслимо. Они втроём сошли со сцены и стали передвигаться между столиками, так что каждый мог прикоснуться к ним рукой. Они были потрясающе красивы... и доступны.
Длинные волосы брюнетки, блондинки и шатенки искуссно развевались в такт движениям рук, груди, живота бёдер и ног..
Вдруг одна из них, шатенка с мексиканским типом красивого лица, проходя в танце мимо их столика, неожиданно повернулась к Андрею и села ему на колени, обняла его за шею и поцеловала в губы. Кэт тихо ахнула и прыснула в ладошки. А девушка совершенно незаметным движением сняла ещё один свой шёлковый розовый лепесток, закрывающий её грудь и живот, и быстро повязала его на шею Андрею. Потом также быстро наклонилась к Кэт, прижавшись как бы невзначай левой грудью к Андрею, и тихо сказала:
- Простите меня, мисс... Не обижайтесь. Мы же артисты... Но вы – самая красивая пара здесь. И мы желаем вам счастья...
С этими словами она встала с коленей Андрея и, соблазнительно вильнув обнажёнными бёдрами, продолжила танец к другим столикам. Зал ревел от восторга, свист и грохот аплодисментов, крики возбуждённых мужчин – заглушали музыку.
Андрей растерянно сидел со своим стаканом ананасового сока и глупо улыбался. А Кэт продолжала смеяться, обнимая его за плечи и шутливо затягивая шёлковый шарфик артистки у него на шее.
После танца живота девушки снова собрались на небольшой сцене и ещё раз сняли с себя по одной паутинке. И под звуки Рок-н-Ролла, так и не обнажившись до конца, но в то же время внешне – абсолютно голые, послав всем воздушный поцелуй, кокетливо удалились за шёлковый занавес.
Продолжая смеяться и обмениваясь впечатлениями, Кэт и Андрей с огромным удовольствием снова принялись за ужин.
Потом на сцене были и другие номера с участием и мужчин и женщин, но Кэт и Андрей уже опять были поглощены собой.
Андрей посмотрел на часы и сказал, что уже пять утра, и он страшно захотел спать. Кэт с пониманием кивнула, подозвала мэтра и вручила ему кредитную карту. Через минуту он вернулся и поблагодарил за участие в шоу. Они встали и стали пробиваться к выходу через толпы полуголых женщин и полураздетых мужчин.
На ходу Кэт заметила пару знакомых генеральских лиц и приветливо кивнула им.
Когда они вышли на улицу, опять накрапывал дождь, мелкий английский дождь. Они залезли в машину и она быстро выехала с парковки, заметив через боковые зеркала, что за ними никого не было. Они выехали на лесную дорогу, извилистую и скользкую. И минут через двадцать Кэт вдруг свернула на просёлочную тропинку между двумя частными владениями, остановила машину под широким дубом и выключила мотор и все огни. Она повернулась к Андрею.
- Я хочу тебя. Дай мне пятнадцать минут... Умоляю, любимый... А потом ты отдохнёшь... У тебя ещё часа два будет хорошо выспаться...
- Отлично, – сказал Андрей, - Это как раз то, что надо... Ты опять умница. Милая, дорогая Кэт. Пошли.
Они пересели на задние сидения, раздвинули передние, и расстелили большую медвежью шкуру. Было тепло, тихо, пахло шкурой и духами Кэт. Андрей снял шарфик со своей шеи ещё в пути и засунул его в боковой карман. Они легли на шкуру и стали быстро раздевать друг друга. Она расстегнула рубашку, ремень и молнию его джинсов, а он нащупал, наконец, не без труда, очень тонкую молнию на её спине и на талии и одним движением освободил её от тесного, тонкого и скользкого шёлка. На ней, как всегда, к счастью, ничего больше не было. И в этой необычной обстановке, едва он коснулся её груди, она испытала мощнейший оргазм. Шерсть шкуры возбуждала её всё сильней. Она отбросила платье и раздвинула колени...
Они любили друг друга, как будто только что проснулись... Губы их соединились в одном сладком узле. Он глубоко проник в неё и она сильно сжала бёдра. Огромное наслаждение нахлынуло на него и он любил её так нежно и неистово, как будто в последний раз...
Когда он взглянул случайно на часы, было половина шестого
Даже на очень большой скорости при такой дороге им до Фарнборо нужно было не меньше часа. Показательные полёты начинались ровно в 10. И в 9.30 он должен быть на ЦУПе в полной форме, с учётом предстоящего, как обычно, личного беглого осмотра машины. Таким образом, у него было только около двух часов, чтобы хоть как-то отдохнуть...
Крепко, ласково и нежно поцеловал Кэт в губы, шею, грудь, живот, между ног... и сказал:
- Кэт, всё! Я умру часа на полтора, ладно?
Кэт отпустила его и провела рукой по его лицу, закрывая ему глаза.
- Спи, родной. Я тоже устала. Давай немного отдохнём. Нам предстоит ещё нелёгкая дорога. Дождь, кажется, усиливается...
Они легли рядом, накрывшись второй половиной шубы, и мгновенно уснули.
Глава 18
Первым проснулся Андрей. На часах было семь-двадцать. Кэт ещё спала. Он вдруг ощутил ногами её бёдра, нежно погладил её лобок, живот, коснулся груди и одновременно нежно поцеловал её в губы. Она вздрогнула и сразу открыла свои большие глаза, широко и ласково улыбнулась и обняла его за шею. Он поцеловал её ещё раз и тихо сказал: - Кэт, дорогая, пора. - Да, да,... конечно.
Она быстро откинула тёплую шкуру медведя и стала искать вокруг себя платье. Наконец, она нашла его в ногах – скомканный шёлковый комочек.
.- Помоги мне, - сказала она и села против него, скрестив ноги. Он не удержался и поцеловал её в промежность. Она ласково погладила и потрепала его густые русые волосы и он сразу проснулся. Она с трудом натянула платье и он осторожно застегнул молнии на талии и спине. Потом быстро оделся сам.
В машине было прохладно, за окнами лил дождь. Кэт перебралась на переднее сидение и открыла переднюю дверь. Под дубом дождь почти не проникал. Она выпрыгнула на его корни и с огромным удовольствием глубоко вдохнула несколько раз свежий, влажный и ароматный чистый утренний лесной воздух и окончательно проснулась.
Андрей поднял все кресла и покрыл шкурой переднее сидение Кэт. Прыгнул из машины и с удовольствием подставил ладони и лицо под струи дождя, сливавшегося по широким дубовым листьям. Крепко тряхнул головой, как бы сбрасывая последние следы сладкой ночной неги, и сел рядом с ней впереди.
Кэт протянула ему термос: - Это горячий кофе. Хлебни и оставь немного мне, -
сказала она.- Всё. Поехали!
Она завела двигатель и включила все фары и мощные прожектора на крыше и на переднем бампере. На часах Андрея было семь-тридцать шесть. Риск вернуться во-время был велик. «Сможет ли Кэт?..» - Подумал он с тревогой....
Она быстро развернула машину, съехала с тропинки и выехала на просёлок с бетонным покрытием. На повороте джип слегка занесло. Она включила все четыре ведущие и стала набирать скорость.
По узкой, скользкой,извилистой дороге джип мчался со всеми огнями со скоростью семьдесят миль в час. Кэт почти не сбрасывала скорость на поворотах и только в низинах, где уже стояли озёра воды, она была осторожнее.
Через двадцать минут они вылетели на хайвэй. Кэт выжала педаль газа до упора и тяжёлая машина быстро стала набирать скорость. Андрей краем глаза, прихлёбывая кофе, видел, как стрелка спидометра приближалась к ста двадцати милям. Несмотря на непрекращающийся дождь машина хорошо держала дорогу.
Андрей налил ей в чашечку кофе и протянул ей. Она взяла и стала медленно, маленькими глотками пить горький, густой, но очень вкусный шоколад, не отрывая глаз от дороги.
Они обгоняли попутные машины, как будто те просто стояли на дороге. Передав ему пустую чашечку, Кэт включила радио и кивнула на полочку, где лежали их фирменные пластиковые трафареты. Андрей понял и вытащил два из них, на которых чётко и крупно было написано «FARNBORO-SUSA», и прикрепил их к переднему и заднему стеклу (ФАРНБОРО-Служба безопасности США).
Это было как раз во-время, потому что Кэт через заднее стекло видела, как их догоняет полицейский дозор. Всё же полицейские их обогнали и, заглянув в окна джипа, весело помахали им рукой. Они шли со скоростью около 160 миль в час и Кэт пристроилась за ними.
- Вот примерно на такой скорости я взлетаю с полосы, - произнёс спокойно Андрей. Кэт быстро взглянула на него и весело рассмеялась:
- Считай, что мы с тобой летаем с одинаковой скоростью
Уже совсем рассвело и поток машин существенно увеличился. Но основную часть пути они уже преодолели успешно. И теперь шансы успеть в Фарнборо до 8.30 были уже реальными.

Они подъехали к ЦУПу в 9.25. Шлем и скафандр были в самолёте. Выпрыгнув из машины, Андрей сходу вбежал на второй этаж. В кабинете генерала Горелова все уже были в сборе. Андрей рывком открыл дверь кабинета и пилоты расступились, пропуская его вперёд для доклада о готовности.
Анатолий Иванович грозно глянул на Андрея:
- И ты считаешь, что ты готов к полёту?
- Так точно, товарищ генерал, - отчеканил Андрей, прищёлкнув каблуками и широко улыбаясь.
Анатолий Иванович питал сыновнюю любовь к Андрею. Он понимал, что Андрей - самый перспективный и надёжный пилот в команде после шеф-пилота Виктора Кочурова и поэтому сердиться долго не мог:
- Ну шалопай, ну гуляка... уснёшь за штурвалом, сам понимаешь, - проснёшься в аду... Иди одевайся. Машина готова. Виктор уже всё посмотрел.
Андрей круто развернулся и чётким шагом вышел из кабинета.
- Инструктаж через десять минут... - донеслось до него уже в коридоре.
Когда он вышел на крышу ЦУПа, джипа Кэт уже не было, и на его месте стоял жёлтый микроавтобус русской команды. Вслед за ним спустились остальные пилоты. Через десять минут в автобус вошёл Анатолий Иванович и коротко сказал:
- Ребята, сегодня последний день наших выступлений. Вы знаете, что есть обязательная часть программы полёта, и есть произвольная. Не увлекайтесь, смотрите в оба, особенно в групповом варианте и на заключительных виражах.
Топливо будет на пределе. Всё делать только на малом форсаже. Чуть передавите – можете не дотянуть до полосы. Всё. Желаю удачи. Одеваться, и через десять минут – по машинам.
Глава 19
Кэт сразу отогнала джип на стоянку. Дождь кончился. Конечно, не без помощи метеослужб аэродрома. Она не торопясь пошла к трибунам. Скамейки и кресла были ещё мокрыми от дождя. И она подумала, что пока англичане, которые её не интересовали, будут с полчаса крутиться в небе, она успеет позавтракать, немного отдохнуть и успокоиться. Насколько это было бы возможно. Поэтому она свернула в дежурный ресторан и заказала завтрак и немного красного испанского вина.
Когда она вышла из ресторана, солнце светило во-всю и все скамейки были уже сухими. Англичане уже отлетали и в небе крутились уже американцы. Судя по программе, до полётов русских оставалось около получаса. Она села на своё место и стала не торопясь приводить себя в порядок
Она была всё в том же чёрном шёлковом коротком платье, светлых капроновых чулках и чёрных туфельках. Кэт не спеша расчесала и даже слегка завила с помощью пальчиков свои роскошные золотистые локоны. Навела лёгкий макияж – губы, брови, ресницы, глаза... и снова она выглядела великолепно и свежо.
По радио объявили о готовности номер один для русской команды. И при этом напомнили, что сегодня, в последний день аэрошоу, русские пилотируют истребители ВВС США, а американцы пилотируют МиГ-29.
Около неё уже сидели офицеры английских и американских ВВС, которые откровенно поглядывали на неё, как на украшение праздника в воздухе. Но она, не стесняясь, опять приложила свой крестик к губам, и трижды перекрестилась, прося помощи Девы Марии и всех святых – не для себя, - только для него... - «Как он там,...» - пронеслось у неё в голове...
Объявили старт. И скоро три точки с шлейфами серого дыма показались слева на горизонте. Эскадрилья шла ровно на небольшой высоте, и за несколько миль вдруг боковые машины резко отвернули в стороны и стали набирать высоту. Истребитель в центре группы также стал набирать высоту и вдруг вертикально пошёл вверх, почти сразу превратившись в точку. За самолётом тянулся белый след от форсажа. Но вот самолёт перевалил зенит и стремительно стал пикировать вниз...
В нарастающем грохоте она вслушивалась в голоса комментаторов... -Ей важно было знать, кто пилотирует эту машину. И вдруг чёткий женский голос на чистом классическом английском языке произнёс:
- Центральную машину пилотирует «Андре Шустроф» на истребителе ВВС США «Ф-пятнадцать», левую машину пилотирует...
Дальше она уже не слушала. В висках стучало - «Вот он – самый ответственный момент, может, - всей её жизни...».
Слева от неё сидел полковник ВВС США – красивый, крепкий офицер, лет пятидесяти на вид, с множеством колодок наград, и не только Соединённых Штатов, - с двумя английскими крестами и орденом Почётного Легиона Франции. Она наклонилась к нему, касаясь его эполет своими шикарными локонами, и небрежно, чисто по-американски, спросила у него программу полётов. Он с интересом посмотрел на очаровательную блондинку в вечернем туалете с соблазнительно открытым бюстом, сидевшую положив ногу на ногу, так что короткое платье полностью позволяло любоваться красивыми ногами в шёлковых чулках и изящных чёрных туфельках, - и протянул ей программу.
- Простите, мисс, и Вы ... что-нибудь в этом ... понимаете?
- Понимаю. - коротко и небрежно ответила Кэт и взяла программу. - Спасибо.
К этому моменту Андрей уже завершил свою часть обязательной и произвольной программы и мог бы на этом и закончить полёт, помня, к тому же, предупреждение Анатолия Ивановича, что топливо в баках ограничено... Специально ограничено, чтобы сделать машину в полёте легче и лучше управляемой.
И Кэт уже стала успокаиваться после того, как Андрей показал петлю, колокол, бочку и двойной переворот через крыло. Всё прошло великолепно. Теперь он выведет машину с опознавательными знаками ВВС США на последнюю прямую и исчезнет за горизонтом...
И вдруг... она с ужасом, не веря глазам своим, увидела, как он снова возвращается в воздушное поле-шоу и начинает немыслимый, фантастический танец в воздухе на высоте чуть больше 300 футов. Умопомрачительные пассажи и элементы высшего боевого пилотажа стремительно следовали один за другим.
Впечатление было такое, что в воздухе над полем порхает лёгкая бабочка, а не мощный, тяжёлый, двух двигательный, многоцелевой истребитель.
Кэт затаила дыхание... Иногда ей казалось, что он потерял голову, сошёл с ума, или уже не контролирует управление машиной... Но Андрей снова и снова блестяще выводил истребитель из головокружительного пике, взмывал вертикально вверх, крутился влево и вправо и, наконец, после крутого виража, спустившись предельно низко на высоту 150-170 футов, с грохотом, свистом и рёвом двигателей пронёсся над трибунами, и только после этого резко взмыл вверх и мгновенно исчез за горизонтом...
У Кэт снова перехватило дыхание... Казалось, сердце её остановилось...
Она ждала... Она знала, что у Андрэ топлива в баках больше нет... Она ждала... Она ждала взрыва... если он не долетит до полосы....
Однако... всё было тихо... Дикторы – мужчина и женщина – наперебой комментировали блестящую, феноменальную программу русского пилота, которая завершилась фейерверком немыслимо красивой демонстрации возможностей самолёта и лётчика...
«Завершилась...» - до Кэт не сразу дошёл смысл этого слова... Но всё попрежнему было тихо... «Завершилась...». Кэт, наконец, глубоко вздохнула, поцеловала свой крестик, и снова, ни на кого не глядя, перекрестилась, закрыв глаза. Она повернулась к соседу, но красивого полковника ВВС США уже рядом с ней не было.
Трибуны продолжали неистово свистеть, кричать, аплодировать... Все были в бешенном праздничном экстазе. Она оглянулась вокруг, тихо встала и, слегка одёрнув короткое платье, медленно пошла к выходу. Счастье переполняло её, потому что ОН должен быть жив, и он – герой этого праздника.
Но она также понимала, что дамоклов меч над ней уже занесён и она никогда больше не увидит своего любимого...
Глава 20
Направляясь к своему джипу она заметила двух офицеров ВВС США, мимо которых она должна была пройти. И когда она поравнялась с ними, они, широко улыбаясь, преградили ей дорогу.
- Мисс Кэт Слэндэр? - спросил один из них.
- Да. Это я, - ответила она, понимая, что она себе уже не принадлежит.
- Разрешите подвести Вас?
- Да, пожалуйста, - тихо и безнадёжно сказала Кэт.
Один из них, сорокалетний высокий смуглый майор, любезно открыл дверь джипа «Ниссан» чёрного цвета с флажком ВВС США на крыле. Второй сел за руль. В машине она успокоилась. Теперь уже всё впереди было ясно, а за себя она уже отвыкла волноваться.
Машина быстро выкатилась на хайвэй и понеслась со скоростью, почти с такой же, как они ехали в Фарнборо утром с Андреем. Через сорок минут они свернули с шоссе и ещё через пять минут остановились у ворот с надписью ВВС США. Ворота открылись автоматически и машина въехала в зелёный красивый двор с тремя особняками в глубине. Остановившись возле одного из них, офицер, сидевший рядом с ней, подчёркнуто любезно открыл ей дверь и подал ей руку, чтобы помочь ей выйти. До неё стало доходить, что с ней в этот раз обходятся гораздо приветливее, чем в прошлый, когда её привезли в отдел разведки. Открывая парадную дверь, офицер пропустил её вперёд.
Они поднялись в лифте на третий этаж. Офицер провёл её по короткому коридору и открыл дверь кабинета с надписью «Генерал Кларк». Он вошёл первым и что-то сказал находившемуся там. Затем вышел, пропустил Кэт в кабинет и закрыл за ней дверь.
В светлом, очень скромном, но уютном кабинете с пылающим камином в углу, за большим дубовым столом сидел симпатичный, высокий широкоплечий генерал. Справа от стола, как всегда, флаг Соединённых Штатов, слева – флаг ВВС США. На столе, как обычно, несколько компьютеров и пульты управления связи. Слева на стене огромная карта земного шара с нанесёнными на ней красными и зелёными звёздочками и стрелками.
Генерал весьма приветливо посмотрел на Кэт и жестом пригласил сесть напротив за стол. Кэт поблагодарила и села с видом обречённой жертвы.
- Мисс Кэт Слэндэр? - спросил генерал.
- Да. Это я, - ещё раз повторила она.
- Вы очень устали? Или чем-то озабочены? - спросил генерал. Он встал и подошёл к бару - Виски, вино, сок?
- Немного «Хеннеси», - попросила она.
- О, кей! - сказал генерал. Налил коньяк в красивые большие бокалы ей и себе, поставил перед ней и сел с бокалом на своё место.
- Я генерал Кларк, Командующий ВВС США в Европейском регионе, - он поднял
свой бокал и произнёс: «Салют!».
Она вздрогнула – это приветствие иногда говорил Андрэ, когда они встречались с его друзьями в ресторанах.
- Салют! - ответила она и улыбнулась.
- У Вас – очаровательная улыбка, - сказал генерал, - и я рад, что Вы немного расслабились... А я Вас, кажется, уже где-то встречал... А...- вспомнил! По-моему – это был Night Club в Стэнтоне... Вы ведь были там..., кажется,... прошлой ночью?- спросил он.
- Да, Вы правы, - ответила Кэт, глотнув крепкий ароматный напиток и окончательно успокоившись, - я была там прошлой ночью.
- И у Вас был очень эффектный партнёр – симпатичный крепкий парень в лётной куртке – настоящий «мачо» ВВС США, не правда ли?
- Нет, - спокойно ответила Кэт, глядя прямо в глаза генералу. - Это был русский парень, лётчик-асс. Он сегодня завершал на вашем самолёте произвольную программу Аэрошоу в Фарнборо. - И она снова с удовольствием глотнула «Хеннеси»
- Да? Это очень интересно. Он действительно – настоящий «мачо» в воздухе... да и на земле, наверно, - тоже? - Генерал испытующе посмотрел на Кэт, слегка улыбнувшись в седеющие усы, и задержав чуть взгляд на её губах, плечах и груди. - И давно Вы его знаете?
- Нет. Мы познакомились с ним в первый день Аэрошоу.
- И до этого дня Вы ничего о нём не знали?
Генерал опять как-то мягко, по доброму, заглянул ей в глаза. Кэт начинал нравиться этот пожилой, крепкий генерал, с которым ей так легко было разговаривать, и, может быть, даже откровенно..., - подумала она.
- Нет, господин генерал, мне говорили о нём ... в нашем отделе разведки... Кроме того, было прямое задание английской разведки – познакомиться с ним... поближе...
- И Вам это удалось?... Кстати, его зовут Андрэ... Андрэ – он заглянул в свой календарь, набрал несколько команд на компьютере и посмотрел на экран – Андрэ Шустроф, если не ошибаюсь...
- Да, его зовут Андрэ Шустроф. И мне... удалось познакомиться с ним ... достаточно близко...
Генерал поднял брови и хлебнул коньяк. Кэт вдруг решила, что это - момент истины. Сейчас – или никогда!
- Господин генерал, я люблю его...
- Вот как? - наигранно вопросил генерал. И, немного помолчав, добавил: - Ну, что же... вы хорошо вместе смотрелись... там... в клубе, ночью. И я думаю... Ваш женский интерес к нему, очевидно, оправдан. Он, действительно, славный и крепкий парень. И я бы тоже не отказался ... иметь его в нашей команде...
- Господин генерал, - Кэт пошла в атаку. Она была настоящая дочь своего народа, - В разведке передо мной ставили задачу любыми путями... убрать его... Вероятно, чтобы скомпрометировать русских на Аэрошоу... Я должна была ... как -то вывести его из строя. Он должен был погибнуть... Я не выполнила этого задания... И не жалею об этом... Потому что я люблю его, и я... счастлива с ним. Но теперь мне грозит...
- Я всё знаю, - прервал её генерал, - разведка перестаралась, и мы уже разъяснили им, что у нас – другая задача. Я люблю взаимную откровенность, мисс Слэндэр. Нам нужны такие парни. НАМ нужны... Вы понимаете меня? Они нужны нам такие, какие они есть. Живые, крепкие, весёлые и смелые профессионалы. И они должны работать в нашей команде.
Он выждал паузу. Кэт молча слушала, с трудом оценивая неожиданный поворот событий.
- И я искренне благодарен Вам, Кэт, что Вам удалось спасти его. Хотели Вы, или не хотели, но Вы «выполнили» нашу общую задачу блестяще. Я поздравляю Вас и ещё раз благодарю. Вы нашли и полюбили настоящего парня и, должен сказать,... - он опять сделал паузу и посмотрел на неё - Вы достойны его! И я бы искренне хотел, чтобы вы всегда были вместе. И на вашей свадьбе... я готов быть крёстным отцом. Но вы можете и должны быть вместе только здесь, вернее, - там, у нас, в Штатах. Он должен работать у нас. А Вы будете любить его, и его детей, и каждый раз бояться за его жизнь, поскольку он нужен нам как первоклассный лётчик-испытатель, лётчик-асс. Вы понимаете меня?
Кэт продолжала молчать. Ей было очень трудно. Но она чувствовала, что это единственный, фантастический, сказочный выход из безвыходного, казалось, положения. Они будут вместе! И это, только это – главное! Всё остальное...
Наконец, она сказала: - Да, господин генерал, я всё понимаю... И я буду счастлива выполнить все ваши задания, если мы будем вместе...
- А вот в этом как раз и состоит Ваша задача. Вы должны привезти его в Штаты. И только Вы сможете это сделать... А теперь мы расстанемся. Надеюсь, ненадолго. Давайте дружить. Поддерживайте со мной – и только со мной... лично – хорошую, надёжную связь, чтобы я всегда мог разыскать Вас, а Вы – меня, когда мы будем нужны друг другу для решения этой нашей, к счастью, общей задачи. Хорошо? Вот по этой карточке Вы всегда можете меня найти в любом конце земного шара. Информируйте меня о ваших личных планах и... советуйтесь со мной. Это – в наших, общих с вами интересах.
А теперь, - он посмотрел на большие стенные часы, - Вам пора на заключительное торжество закрытия Аэрошоу. В целях безопасности Вас отвезут и будут охранять. Я обещаю Вам помощь, поддержку и... защиту, где бы Вы не находились. Вы нужны нам, так же как и Ваш славный парень Всё. Пока. - И он улыбнулся широкой доброй улыбкой, - Желаю вам счастья, любви и удачи!
Кэт встала и протянула ему руку. Он вышел из-за стола, взял её руку и поцеловал
- Как 100-процентный американец, я искренне завидую Вашему парню.
Кэт не выдержала и прижалась к нему, положив голову на его широкую, крепкую, в орденских колодках, грудь...
Она легко сбежала с лестницы. Машина уже ждала её у подъезда. Через сорок минут она снова увидит Андрэ.
Глава 21
- Прости, Пол, ты получил какое-то неприятное известие, да? - Аня с тревогой заглянула ему в глаза.
- Идём к машине. Нам нужно торопиться, - ответил он.
Они молча сели рядом. «Феррари» взревел всей мощью гоночного мотора и Пол рванул машину с места с резким разворотом так, что визг резины действительно был похож на старт в «Формуле-1»
Они выехали за ворота. Пол достал из кармана полусмятое письмо и, ничего не говоря, протянул его Ане. Аккуратным мелким почерком, с соблюдением всей английской грамматики, там было написано:
«Дорогой Пол!
Несколько дней я (и не только я) наблюдаю за твоим новым романом с твоей русской партнёршей. Надо сказать, у вас этот дуэт здорово получается. Я даже думаю, что вы могли бы получить королевскую премию за лучшее освещение первого в мире Аэрошоу, которое превратилось в настоящий бум для всех любителей авиации. Но я должна тебе сказать, мой милый, что твой роман меня не устраивает. Два года назад ты так же страстно любил меня, так же, как сейчас, как тебе кажется, ты любишь ту, которая в эту минуту читает моё письмо. Мы ведь любили друг друга несколько лет. Это было прекрасное время, не правда ли?
Но мужчины так непостоянны! И вы меняете партнёрш, как и репортажи.
Но я должна тебя огорчить. Я догадываюсь, что ваш роман зашёл слишком далеко... Но тем хуже для вас обоих. Я намерена бороться, чтобы вернуть тебя, или... похоронить вас обоих...
Передо мной целая сумка компромата, который перечеркнёт твою блестящую карьеру ведущего журналиста Англии раз и навсегда. Это хорошо подобранные и фактически аргументированные фото- и ауди-материалы, доказывающие твою связь с советской разведкой. Это оригиналы и копии документов, которые ты передал своей русской «партнёрше», касающиеся военных секретов Англии и Соединённых Штатов в области военной авиации. А ты, конечно, знаешь, что по нашим английским законам предъявление этих документов равносильно, как минимум, твоей депортации и лишения всех лицензий на прово работать в сфере средств информации.
Возможно, тебя ждёт и более суровая расправа, - мы ведь очень хорошо знаем неписанные законы нашей разведки, шеф которой – в данный момент – один из самых близких моих друзей.
Но у тебя есть шанс – единственный, и только сегодня, до 8 вечера: ты должен незамедлительно покинуть свою «пассию» и письменно заявить о шантаже тебя со стороны русской журналистки. Я закрываю глаза, что с ней будет дальше...
Только в этом случае я смогу поддержать тебя и, может быть, защитить тебя, твою репутацию и карьеру.
Что касается твоей русской коллеги, то в России с ней поступят так, как обычно там поступают со шпионами, которые провалились. Я и пальцем не шевельну – они сами уничтожат её и профессионально, и физически.
Так что, как видишь, ваше положение – безвыходно. Почти. Но я люблю тебя, как прежде, и даже – сильнее. Наверно потому, что появилась соперница, достойная тебя. И меня. Я хочу тебя. Страстно. Как раньше. Я хочу быть с тобой. Сегодня вечером. Или никогда.
Всё. Думай и решай. Крепко обнимаю и целую -
Твоя Патрисия.»
Аня дочитала письмо до конца и положила его на колени Полу. Несколько минут они ехали молча. Пол гнал машину с превышением всех ограничений. Наконец, Аня нарушила это тягостное молчание:
- Ну, может быть, ты скажешь, что всё это значит?
Пол помолчал, собираясь с мыслями, и одновременно обдумывая выход из этой ситуации.
- Постарайся быть предельно откровенным, - сказала Аня, - и не смущайся никаких подробностей... Мы же с тобой не малые ребята... И у тебя, и у меня, конечно, в жизни уже были встречи, партнёры, влюблённости, и всё, что называется словом «жизнь».
- Да, конечно, - сказал Пол, - мы встречались с Патрисией несколько лет тому назад и... даже жили с ней года два... Она тоже журналистка, и довольно способная. Она обладает эффектной внешностью и очень жёстким характером. И если она что-то задумывает, то обычно выполняет... В двадцать с небольшим она начинала блестящую карьеру в Юнеско. Она всегда была окружена блестящими молодыми людьми, как правило, моложе её, любила флиртовать с дипломатами, и не безуспешно. Мы сделали с ней несколько интересных репортажей из Женевы о международных совещаниях по балканским проблемам. По этим репортажам потом французы сделали несколько сериалов на ТВ...
 Но, как это часто бывает, успехи, особенно в молодые годы, снимают тормоза некоторых элементов морали. Встречи, фуршеты, рестораны, гостиницы... Она стала много и бесконтрольно пить, потом довольно быстро переключилась на наркотики, хотя и продолжала, в общем-то успешно работать. Но уже без меня. Я уже был слишком стар для неё. Она стала невыносимой, и в работе... и во всём остальном. И мы расстались.
С тех пор она ни разу не вспоминала обо мне. Впрочем, - как и я о ней. Я понял, что она неисправима и топит свои способности в вине и наркотиках. Профессионально мы с ней нигде не пересекались и каждый занимался своим делом. Но я слышал, что она в последнее время стала специализироваться на различных компроматах и активно сотрудничает с разведкой.
Россию она всегда ненавидела и была очень активной в процессах с высылкой русских дипломатов, собирая различный компромат.
Вот, пожалуй, и всё, если кратко о ней самой. Что касается её угроз, то я думаю, что ничем серьёзным она навредить нам не сможет. Хотя бы по той простой причине, что все, так называемые, «секреты», - как мы с тобой хорошо понимаем, - это либо проспектные данные самолётов, которые везде у нас продаются на каждом углу Лондона и других городов Европы, либо высосанные из пальца технические фантазии, за которые никто никогда не отвечает.
Но, конечно, могут быть и некоторые данные нашей разведки, которые ей могут предоставить в качестве «квази-секретов». Всегда ведь в этих военных областях, особенно – в авиации и космосе - много случайной информации, или даже - дезинформации, которую можно выдать за чистую монету.
Что касается срока 8 часов вечера, то это – обычное время когда у шефа разведки начинается «разбор полётов» и обсуждаются новые проекты против традиционных врагов, среди которых Россия – на одном из первых мест. Это - как правило...
Пол немного помолчал, и потом продолжил – очень спокойно, как бы размышляя вслух для них обоих:
- У меня есть некоторые возможности... как то блокировать её... Я попробую до вечера повидаться со своим старым другом в английских ВВС. Я не буду сейчас говорить тебе подробности, но наша разведка последнее время скорее мешает нашим интересам, чем помогает... Нынешний шеф разведки, о котором упоминает эта дама, болен компроматом и совсем забросил военный и промышленный шпионаж. И правительство, вместе с королевской семьёй, в принципе, недовольны этим. И поэтому нам, журналистам часто поручают работу в этих областях. И мы помогаем реально.
Короче, Энн, пожалуйста, успокойся. Во-первых, с этой женщиной меня не связывает, и уже давно, ничего, ни в личном плане, ни – в профессиональном. Она отвратительна мне как человек и женщина, и давно бесперспективна как журналист.
Во-вторых, как говорят капитаны, «ещё не вечер». Сегодня третий, и очень ответственный день. Мы лидируем с тобой в репортажах из Фарнборо на весь эфир и ТВ, и никто этого пока не отменял. И не отменит до конца Аэрошоу. Сегодня русские и американцы меняются самолётами. И только мы с тобой можем и должны блестяще передать и особенности машин русских и американцев, и особенности русского и американского характера пилотов. А это очень яркие личности, и со всеми мы с тобой хорошо знакомы. И только мы. И никто больше. В этом – наш журналистский «конёк».
Мы начнём и проведём репортаж о полётах вместе, как обычно. Вот программа. Почитай её внимательно. Нам остаётся ещё сорок миль....
А потом, когда полёты закончатся, я покину тебя часа на два. А тебя оставлю на растерзание нашим коллегам. А их будет немало. Если не ошибаюсь, прессконференция намечена на два часа дня. В основном, как всегда, будет много американцев и наших. Конечно, будет и русская пресса, но аккредитация – очень скромная: две – три газеты и три – четыре журнала. Ваше ЦТВ может быть, а может и не быть.. Есть соглашение с CNN о предоставлении им наших материалов. Но обработка этих материалов опять-таки ляжет на наши с тобой плечи.
Патрисии самой, я думаю, там не должно быть. Она давно уже вышла из аккредитации и занимается только архивной работой. Но если всё же она прорвётся – не теряйся. Ты же смелая женщина. И не забывай то, что я тебе о ней поведал. Она о тебе не знает ничего. А ты знаешь о ней почти всё. И побольше юмора. Это любят все.
Я думаю, что к четырём часам я приеду и сразу найду тебя по телефону. И встречаемся – без всяких детских комплексов. Мы с тобой – коллеги. А о наших личных отношениях пока объявлять в Интернет подождём. Ладно?

Его убедительная, ровная и логичная речь успокоили Аню, хотя под ложечкой продолжало сосать. Но она понимала, что сейчас нужно собраться. И работать. Сейчас - это главное. И момент – очень ответственный. А что будет вечером – посмотрим
- Кстати, - сказал Пол после небольшой паузы, обгоняя на скорости 140 миль какой-то очень важный белый «Роллс-Ройс», который тоже ехал не слабо, но очень быстро исчез в зеркале заднего вида, - В восемь часов вечера - приём у Королевы в Вестминстере ... Ты должна успеть привести себя в порядок. И не забудь о вечернем туалете. Ты должна быть восхитительной и неотразимой, какой и должна быть леди номер два... после Королевы, конечно... А теперь... теперь я хочу тебя...
Аня широко раскрыла глаза...
- Да! Да! Я хочу тебя! - Пол резко затормозил, свернул на обочину и остановил машину под густыми зарослями акаций...
- Что... Что... ты хочешь? - испуганно спросила Аня...
- Я хочу тебя поцеловать...
Они рассмеялись и он обнял её, откинув одним движением оба сидения.
Губы их встретились и они закрыли глаза в глубоком наслаждении... Он всё-таки не выдержал и слегка коснулся её груди... Она вздрогнула и прижалась к нему...
- Всё. Поехали. За работу!
Он вывел машину на шоссе и ровно в 10.00 они открыли последний, третий репортаж с Аэрошоу в Фарнборо
Глава 22
Во всех концах света, где только были приёмники и ТВ, Пол и Аня рассказывали два с половиной часа о самых интересных преимуществах американской и русской техники и особенностях пилотирования двух противоборствующих школ истребительной авиации, показавших непревзойдённые качества высшего пилотажа на этом великолепном празднике в воздухе.
Уже в процессе прямой трансляции по радио и ТВ они понимали, какие вопросы будут заданы на прессконференции и, практически, Аня уже была готова отвечать на эти вопросы в рамках рекламных проспектов и доступного регламента информационного обеспечения Аэрошоу.
И в два часа началось...
- Что понравилось и не понравилось американским пилотам в русских самолётах?
- Судя по отзывам американских пилотов, кабины в русских самолётах тесноваты. И слишком много ненужных приборов, которые можно было бы заменить на цветные дисплеи. Но зато управляемость этих машин, по их отзывам, - великолепна. Чувствуешь себя слитно с машиной. Это очень важно, особенно – в реальном бою. И всё, что нужно для управления – тут же, под рукой.
- Что понравилось и не понравилось русским пилотам в американских самолётах?
- Понравилась просторность кабины. Пилоты говорят, можно, наверно, как в «Кадиллаке» спокойно провести время с девушкой в любом полёте. Прекрасный обзор обстановки, в том числе – и боевой. Приборов очень мало и дисплеи, практически, обеспечивают полный контроль за машиной и окружающей обстановкой. Особенно хорошо поставлен обзор во время посадки. Это очень важно, когда машина имеет в каждом конкретном случае разный посадочный вес из-за выгорания топлива и сброса полезной нагрузки. Управляемость – нормальная, но машина – немного тяжеловата – сама по себе. Поэтому показалось, что инерционность управления чуть больше.
- Где труднее и где легче выполнять фигуры высшего пилотажа?
- Это – кто к чему привык. Нам проще на своих машинах, а им проще – на своих
- Зачем американцам два пилота на истребителе?
- Наверно, чтобы веселее было в полёте...
- Может ли женщина летать на современном истребителе?
- Летать, конечно, может... Но современный воздушный бой – это всё же не флирт на пять минут
- Почему носы у всех истребителей опущены вниз?
- Наверно, от скромности... А зачем задирать нос, вообще-то?
- Почему комментатор русской делегации – женщина?
- В России вообще считается, что женщинам, в принципе, виднее – кто и как... летает.
- Почему чисто внешне истребители США и России так похожи?
- Это нормально. Мы всё прекрасно знаем друг о друге. И поэтому очень стараемся быть похожими...
Прессконференция продолжалась два часа. Все были довольны. И профессионализма и юмора было достаточно и в вопросах и в ответах. В заключении Ане преподнесли две большие корзины белых и красных роз.
Глава 23
Пол сразу после репортажа о полётах, как и намечал, сел в свой «Феррари» и из машины позвонил заместителю министра ВВС Дональду Стокку. К счастью, он оказался на месте. Более того, Дон очень обрадовался звонку Пола и сказал, что немедленно хочет видеть его у себя в резиденции через полчаса – есть очень важное и срочное дело.
Резиденция Дона находилась в 70 милях от Фарнборо и Пол понял, что только «Феррари» может выполнить эту задачу. Средняя скорость по шоссе должна быть около 140 миль в час. На лобовом и заднем стекле всегда были крупные таблички «FARNBORO». Пол взял красный гидрофломастер и добавил:
«AIR FORS GB».Всё. Теперь пусть штрафы платит ведомство Дона. Он включил двигатель, пристегнул ремни, включил все фары и прожектора, и рванул с места, как и утром с Аней. Но теперь предстояло выполнить полностью всю программу «Формула-1». Пол собрал в кулак всю свою волю и понёсся как Шумахер на последнем этапе «Гран-При».
Через двадцать миль машин стало меньше. Но пошёл дождь. Щётки на такой скорости просто не успевали смывать поток воды с лобового стекла. Спасала только интуиция...
Он опоздал только на две минуты. Бросив машину у подъезда резиденции, утопающей в зелени, Пол бегом, показав пропуск дежурному офицеру, влетел в холл с лифтами. Войти в кабинет можно было только через лифт. Когда он показывал пропуск перед дверью кабинета Дона, опоздание уже было пять минут. Офицер долго рассматривал фотографию Пола и его особое журналистское удостоверение, позволяющее ему беспрепятственно входить к премьер-министру. Наконец, офицер открыл дверь и доложил: - Пол Гарриссон, журналист ВВС - и пропустил его в просторный, светлый кабинет.
Дон сидел за компьютером и что-то говорил по селекторной связи. Увидав Пола, он бросил трубку и вышел из-за стола. Это был среднего роста, плотный, коренастый офицер с большим количеством наград в виде многочисленных колодок и крестов на левой стороне груди и Орденом Почётного Легиона в правой петлице.
Дон очень любил Пола и их симпатии были взаимными. Дон был постарше лет на шесть, но это не имело никакого значения. Он встретил Пола на середине кабинета. Они радушно обнялись и похлопали друг друга по спине, потом потрясли друг друга за плечи, как бы проверяя друг у друга крепость духа и тела.
- Я не видел тебя тысячу лет, - сказал Дон.
- Но зато ты видел наши репортажи.
- Да. Они были просто великолепны. Я имею в виду и машины, и пилотов, и вас.
Слушай, - вдруг он шутливо слегка толкнул Пола в грудь, - Где ты нашёл такую красавицу?... Я имею в виду твою партнёршу...
- Это моя жена, - тихо и скромно сказал Пол, - Но ты узнаёшь об этом первый, как официальное лицо и член Общества Пэров. Об этом ещё никто ничего не знает.
Дон просто остолбенел: - Ты женился?? Но когда ты успел?
- Вчера, - ответил Пол, не моргнув глазом
- Ты с ума сошёл?
- Нет. Я в полном здравии. И в прекрасном расположении духа... и тела.
Они дружно рассмеялись и снова обнялись как старые друзья.
- Но ведь ты же всегда был закоренелый холостяк. Типичный старый английский монах – до гробовой доски - один...
- Ну, вот. Видишь – не получилось.
- Да, но кто же она – графиня, княгиня, дочь американского миллионера...?
- Нет, Дон. Она - русская. Она приехала со своей делегацией в качестве переводчика. И вот...волею судеб... Мы стали вести вместе репортажи... Ну, а затем... затем я просто... .влюбился...
- Влюбился! - Дон не сдерживал своих эмоций, - Как влюбился?
- Вот так. Очень просто... Она оказалась изумительной девушкой, женщиной... ей 26 лет.
- И она - свободна?
- Да, конечно. Так же, как и я. Ну, теперь - всё
- Нет, не всё! - и он нажал кнопку на столе. Появился офицер.
- Две шампанского, апельсины, ананасовый сок, шоколад.
Офицер тут же принёс шампанское в ведёрке со льдом,фрукты и сок. Дон разлил вино по бокалам.
- Я счастлив за тебя и от всей души поздравляю вас обоих! Счастья, любви и удачи вам, ребята до последних дней ваших! Салют!
- Салют! - ответил Пол, - Спасибо, старина, на добром слове.
Но Дон не мог успокоиться: - Слушай, но она потрясающе красива! Боже мой! Я представляю...Весь королевский двор сегодня, вместе со всеми принцессами – помрут от зависти... Тебе предстоит куча дуэлей... Ты шпаги ещё не забыл?
- Дон, дорогой, я счастлив, что ты одобряешь мой выбор, и прошу тебя быть моим шафером на предстоящей церемонии бракосочетания в Соборе Святого Стефана.
- Когда?
- А это когда я выполню с честью поручение, ради которого ты меня вызвал. Между прочим, тебе предстоит заплатить приличный штраф за превышение скорости... Ты соображал, где я нахожусь, когда потребовал меня к себе через полчаса?
- А что особенного?
- Мой «Феррари» шёл по парквэю со средней скоростью 140 миль в час
- Не слабо...
- Да, не слабо... ещё и с учётом проливного дождя. Мне бы лавры Шумахера...
- Да, действительно..., - потёр за ухом Дон, - пожалуй, я погорячился...
- Так давай о деле?
- Давай о деле, - сказал Дон и снова наполнил бокалы шампанским. - Слушай внимательно, всё запоминай и не перебивай. Русские...
- Опять русские? - не удержался Пол.
- Я приказал тебе не перебивать! Так вот: русские договорились показать в Австралии свой А-40... Ну, ты, конечно, знаешь – это их знаменитый противолодочный разведчик, самолёт-амфибия. Он называется... фу ты чёрт!
- Он называется «ALBATROS», - сказал Пол.
- Вот, вот! «Альбатрос»!..Ну, так вот. Этот «Альбатрос» должен там продемонстрировать все сверх-выдающиеся возможности дальнего разведчика, включая посадку и взлёт на волне до 5 баллов. Представляешь? И даже – фигуры высшего пилотажа... и всё это – не где-нибудь, а в самом курортном месте, с пляжами, при огромном скоплении людей... Короче говоря - это, по существу, новое Аэрошоу в Австралии с самолётом, который нас давно интересует.
Генеральный конструктор этой машины там – какой-то Пасатов..., или Паратов..., чёрт его знает...
- Панатов. Геннадий Панатов, - вставил Пол.
- А ты откуда знаешь?
- Пресса знает всё. А английская – тем более. Так в чём моя миссия?
- «Альбатрос» прилетает туда через две недели. Ты должен немедленно, сегодня вечером, сразу после Королевского приёма, лететь в Сидней. Свяжешься там с нашим консулом. Все документы тебе через два часа привезут...
- Вопрос можно? - прервал его Пол. - Я могу взять с собой мою жену? Она русская, и прекрасно знает авиационную технику и все русские перспективные аппараты. Она авиационный специалист высшей пробы. Кроме того, она лично знакома со многими ведущими конструкторами и военными руководителями русской авиации...
- Конечно! - Дон был в восторге, - Конечно! Конечно! Я оформляю документы и билеты на Боинг для вас обоих. И запомни: вы должны улететь именно сегодня, и прилететь туда раньше американцев Ты меня понял?
- Это я понял. Но в чём моя конкретная задача? Кроме, конечно, информационной...
- Слушай внимательно. Этой машиной давно интересуется наш министр. Если она покажет заявленные русскими данные, параметры и характеристики, то мы готовы закупить у них сорок машин. Сразу. Всю партию. Одним соглашением.
Наши мыкаются со своей старой лодкой уже десять лет. Эффекта нет. А денег угрохали в десять раз больше, чем мы заплатим русским за эти сорок машин. Мы же островная держава! Ты забыл? Ты почитай мемуары своего старика-отца, - как мы бедствовали, когда немцы в 43 – 44 годах блокировали нас подводными лодками так, что мы чуть не сдохли вообще... Теперь понял?
- Теперь понял. Нам нужны эти машины, и мы их добудем.
- Ты молодец, Пол. Ты всё всегда понимал с полуслова. Вот за что я тебя и люблю.
- Всё хорошо, Дон. Но есть одно «НО»
- Какое? - строго спросил Дон.
- Это – наша разведка. Нам опять укажут через Даунинг-10, что мы суёмся не в своё дело. Наша разведка добудет, если уже не добыла данные раньше нас, когда узнает, что мы опять всё делаем через их голову...
- Я уже говорил с Мэгги об этом, и она со мной согласна, что это ненормально. Это напоминает войну Алой и Белой Роз, когда «серый кардинал» решал судьбу Королевства. И этому надо положить конец.
- Дон, пойми, я – не политик и не официальное лицо. Я -информатор. И я хочу тебе помочь. Но обереги меня, и, кстати, и мою жену от лишних склок и осложнений. Мне надоело каждый раз доказывать Премьер-министру и Королеве, что я не превышаю своих полномочий.
- Я всё понял, Пол. - Дон стал вдруг очень серьёзен, - Я обещаю тебе полную конфиденциальность твоей миссии, и твоей супруге – тоже. Можешь не сомневаться. В крайнем случае, министр сможет договориться с Мэгги, чтобы нам не мешали... ради интересов Королевства.
Всё, Пол. Я с тобой прощаюсь. Я надеюсь, ты всё понял и жду от тебя конкретных результатов. Я надеюсь, ты понимаешь, что провожать тебя никто не будет. Лишняя афиша нам ни к чему. Но из Сиднея по нашему каналу через консула мне обязательно звони, - не часто, но когда будет очень нужно. Всю основную информацию передашь мне лично, когда прилетишь оттуда... Я надеюсь – живым и здоровым.
- Если, повторяю, не помешает разведка, - добавил Пол.
- Да, конечно, - подтвердил Дон. - Большой привет, поздравления и наилучшие пожелания передай своей супруге. С удовольствием отслужим это событие в Святом Стефане после вашего возвращения. Поцелуй свою очаровательную избранницу и передай ей, что я уже заочно в неё влюблён! Не зря же трое суток по всем каналам показывают днём и ночью русскую красавицу, достойную титула Придворной Леди Её Величества. Всё. Пока. Желаю удачи!
И они снова крепко обнялись и дружески похлопали друг друга.
Пол вышел и офицер закрыл за ним тяжёлую дверь.
Его «Феррари», грязный, как после гонок в Монако, покорно ждал его тут же, у парадного подъезда. Он включил зажигание, и на приборной доске сразу загорелась красная лампочка: указатель топлива показывал почти ноль. Пол завёл двигатель и «Феррари» взял с места, как гончая, взвизгнув итальянской «Пирелли» - единственной в мире резине, которой он доверял.
После заправки полного бака он мчался опять в Фарнборо, хотя логично было уже ехать во дворец на Королевский сбор. Но он страшно хотел повидать вначале Энн и потом уже поехать во дворец вместе.
Он гнал машину почти так же, как к Дону. В голове была пока что «каша»... Это новое задание... Очень непростое... Но оно было очень кстати. Если сегодня вечером они с Энн вылетят в Сидней, Патрисия, может быть не успеет им помешать. Чтобы привести в порядок голову и немного успокоиться, он включил радио Он всегда был настроен на ВВС – это был его родной и любимый канал.... Через треск и свист помех он услышал голос знакомого диктора, с которым был дружен уже десять лет... Посмотрел на часы – было ровно пять вечера. Как раз – последние известия... заодно – и о погоде в ночь...
«...Передаём последние известия... Блестяще прошла прессконференция, посвящённая закрытию Аэрошоу в Фарнборо... Очаровательная ведущая Энн весьма квалифицированно и с хорошим юмором быстро отвечала на все вопросы журналистов, аккредитованных в Фарнборо... Теперь в Вестминстерском Дворце предстоит Королевский приём всех делегаций, участвующих в Аэрошоу, и, безусловно, будут отмечены лучшие телерепортажи...
Теперь о происшествиях... Только что получено сообщение о катастрофе на Вестминстерском мосту: на большой скорости с моста, сбив ограждение, слетела легковая машина марки «Опель» серого цвета. По данным криминалистов, зафиксировавших последние телефонные переговоры, в машине находилась, весьма вероятно, известная журналистка Патрисия Грумман, которая направлялась в резиденцию английской разведки с важными сообщениями и данными...
К сожалению, криминалисты утверждают, что после столкновения с ограждением машина взорвалась и разлетелась на несколько горящих частей... Поэтому установить какие-либо детали происшествия практически невозможно...»
Пол почувствовал, что он в шоковом состоянии... Правая нога перестала чувствовать педаль газа... Машинально взглянув на спидометр, он увидел 120 миль в час. Но он никак не мог сбросить газ... Нога просто онемела... К тому же он снова вошёл в полосу дождя и видимость была не более полумили. Он выключил зажигание и машина стала резко тормозить двенадцатицилиндровым двигателем и через полминуты остановилась перед багажником зелёного «Доджа»... Он видел впереди красные фонари, но сзади его могли не видеть... и он, наконец, нажал на педаль тормоза... И во-время, потому что сразу за ним заскрипела тормозами красная «Хонда» со всеми включёнными фарами...
Это была типичная английская пробка, которая дала возможность Полу осмыслить происходящие события и прийти, наконец, в себя...
Он выключил радио и набрал номер Энн. Аня ответила, что она ещё в Фарнборо и они договорились о встрече. Больше по телефону он ничего не мог ей сказать. До места встречи ему оставалось тридцать три мили. Аня должна была уже его там ждать. Когда он подъехал к небольшому кафе у дороги,её машина уже стояла на парковке.
Глава 24
Он быстро вошёл в кафе и в полумраке, в углу за столиком увидел Энн. Она уже заказала лёгкий ужин. Он подошёл к ней с такой широкой радостной улыбкой, что выражение тревоги на её лице сразу исчезло и на душе у неё стало спокойно.
Пол поцеловал ей руку, потом шею и, наконец, - очень нежно и легко, - губы. Она сначала испугалась и отстранилась... Но тут же вспомнила, что в кафе, кроме них, никого не было и ответила ему долгим сладким поцелуем.
Она была уже в вечернем туалете – светло-серое, серебристое шёлковое длинное платье с глубоким декольте и полуоткрытыми плечами; на шее – его колье, на пальце – его кольцо; причёска и макияж – всё было идеально и восхитительно...
- Ты просто бесподобна! Ты очаровательна - как никогда! - не удержался он.
Она скромно улыбнулась: - Я старалась...
- Ты умница! Ты - самая красивая женщина в мире!...
- Пресса всегда преувеличивает... - ответила она, смеясь. - Давай-ка мы с тобой закусим, а то после двухчасовой болтовни у меня во рту всё рассохлось... Я заказала ананасовый и апельсиновый сок, стейки, устрицы и спаржу.
- Отлично! Ты просто – чудо! - сказал он и они принялись за еду.
Через полминуты он произнёс: - У меня новости.
Она опять встревожено сомкнула брови: - Хорошие или плохие?
- Всякие... - уклончиво ответил он, накладывая себе очередную порцию устриц и спаржи, - Время – в обрез. Через час мы должны быть в Королевском Дворце, а это – не близко. Поэтому слушай меня внимательно и не перебивай. Вопросы задашь после... - он сделал паузу и налил ей и себе сок в большие фужеры, - Первое:...Погибла Патрисия...
Аня перестала жевать и уставилась на Пола: - Как?...
- Час назад ВВС, ссылаясь на полицию, передала, что её машина слетела с моста, разбилась и сгорела. Криминалисты говорят, что никаких следов преступления и содержимого машины обнаружить не удалось. Я думаю, здесь две версии... может быть – три... Первая – наркотики, которые она в последнее время употребляла в больших дозах. Вторая – обычная авария: большая скорость, дождь,... волновалась, не справилась с управлением... всё может быть... Но, может быть, и... кто-то ей «помог»... Она в последнее время слишком увлекалась компроматом, и нажила себе довольно много врагов, особенно – среди тех же дипломатов, с которыми она и спала... всё может быть... Но это – свершившийся факт.
Они помолчали.
- Вторая новость: - мы с тобой сегодня, после Королевского приёма, улетаем в Сидней.
- В Австралию? Сегодня? - она опять испугалась и опять очередная устрица повисла на вилке в воздухе.
- Тсс... Пол приложил палец г губам и оглянулся. Шёпотом сказал: - Это большой секрет. Мы едем с тобой по командировке Министерства обороны Британии. Подробности – в моей машине. А свою попроси клерка отогнать на парковку в Хитроу. И пусть не забудет сообщить тебе номер места.
Боинг отправляется в Сидней, если не ошибаюсь, в 23.40. Я думаю, мы успеем после приёма у Королевы.
А тебе надо срочно успеть договориться со своим руководителем вашей делегации. Ему нужно сказать, что у тебя возникли дополнительные обстоятельства... Скажи ему, что ваш ТАСС срочно командирует тебя в Австралию для освещения очень важного события, связанного с демонстрацией одного из ваших самолётов. Он – авиатор и сразу поймёт, о чём идёт речь. Пока он будет связываться с ТАСС и перепроверять твоё новое поручение, мы будем с тобой уже в Сиднее. Добавь, что эта командировка – сугубо конфиденциальная, инициируемая Министерством обороны и другими закрытыми специальными ведомствами. Пусть разбираются, если захотят... Но я думаю, что они всё равно концов не найдут...
Наши документы – на меня и на тебя – мне привезут во дворец около 9 вечера...
- И на меня? - переспросила Аня.
- Ну, конечно. Ты что, забыла, что ты уже моя жена?... Дорогая, мы едем туда как супруги. Ты уже жена представителя Британской Службы Информации, CNN и ВВС - Привыкай, дорогая!... Всё. Поехали.

Приём в Королевском Дворце прошёл сказочно. Королевская семья присутствовала в полном составе. Однако ритуал представления несколько затянулся. И, как и предсказывала Патрисия, Пол и Энн были действительно награждены почётной Королевской Премией за репортажи по радио и ТВ, по которым было принято решение сделать сериал документальных фильмов по Аэрошоу, и сразу пять крупнейших киностудий выставили свои рейтинги на право создание этих фильмов.
Где-то около 9.30, во время перерыва, перед фуршетом, к Полу подошёл офицер британских ВВС и вручил ему пакет документов. Теперь всё было готово для новой миссии. В 10.30 вечера Пол и Энн откланялись руководителям ритуала и попрощались лично с Премьер-Министром и Королевой, сославшись на срочное выполнение новых важных государственных заданий. Аудиенция прошла очень тепло и душевно, их искренне благодарили за прекрасную работу и сообщили им, что они представлены к Правительственным наградам. Они выразили, в свою очередь, глубокую благодарность за высокую оценку их работы и попросили отложить награждение до возвращения из командировки.
Энн произвела очень яркое впечатление своей необыкновенной красотой, свободой и милой непосредственностью общения, неповторимым женским обаянием, и чистым классическим английским языком, на котором даже в Королевском Дворце говорили уже далеко не все.
Ровно в 23.40 они сидели в салоне Боинга.
Глава 25
Андрей и Кэт с нетерпением ожидали окончания официальной части Королевского приёма, где Андрею и другим пилотам из России и США были вручены специальные Правительственные награды за выдающееся профессиональное мастерство в овладении военной авиационной техникой, за уникальные показатели высшего пилотажа на современных истребителях тяжёлого класса, за отвагу, мужество и смелость, проявленные в необычной и очень рискованной демонстрации технических возможностей современной истребительной авиации и высокого уровня физических и психологических возможностей лётчика-профессионала уникальной школы лётной подготовки.
Кэт пропустили по специальному пропуску генерала Кларка, как сотрудницу миссии США в Англии. Они сидели рядом и многие присутствующие уже давно заметили это и привыкли видеть эту красивую пару молодых людей вместе. Они смотрелись достойно и многие им завидовали.
Впрочем, это понималось с симпатией, в соответствии с праздничной обстановкой этого уникального Аэрошоу, наполненной дружелюбием, профессиональным братством и праздничным весельем. Здесь царила атмосфера настоящего, давно забытого рыцарства и мужества смелых сильных и красивых молодых людей; мудрости, опыта, благородства, власти и богатства мэтров, пэров, профессоров и генералов, убелённых сединами, с множеством высоких и заслуженных наград, в блестящих мундирах с эполетами, в безукоризненных смокингах с галстуками и бабочками.
И всё же настоящим украшением этого Приёма были, конечно, женщины. В шикарных вечерних туалетах, с обнажёнными, ослепительной белизной плечами, руками, спинами, в фантастических, немыслимых, полупрозрачных шёлковых нарядах всех красок и оттенков, коротких - для молодых, и длинных, с разрезами до бедра – для почтенных дам, в украшениях от лучших ювелиров старого и нового Света, с роскошными причёсками и голливудским макияжем...
Как только официальная часть Приёма закончилась, Андрей и Кэт стали пробираться к выходу. Им, конечно, больше, чем всем приглашённым, хотелось в этот последний вечер поскорее остаться вдвоём. Они довольно быстро, стараясь не задеть великосветских персон, пробились через фуршетный зал, прихватив пару бутылок вина и пакет с едой, спустились бегом по широкой ковровой лестнице и вышли через парадный подъезд.
Кэт по телефону вызвала к подъезду свой джип и они беспрепятственно выехали за ворота Дворца. Вылет русской делегации намечен был на 8.30 утра и у них оставалось ещё 6–7 часов побыть вместе перед долгой разлукой. Они подъехали к первому же попавшемуся по дороге отелю. Это оказался какой-то частный отель для VIP персон. Андрей по дороге нацепил на парадный мундир военного лётчика России только что полученный Британский Королевский Крест и боевую Медаль За Отвагу Британских ВВС. Эти награды хорошо вписывались в довольно приличный иконостас орденов и медалей, заработанный им в России за успешно проведённые испытания авиационной техники и выполнение других Правительственных заданий. Одновременно он получил звание Заслуженный лётчик-испытатель России, звание шеф-пилота ОКБ и Орден за Заслуги перед Отечеством.
Кэт была в вечернем туалете – в длинном узком голубом шёлковом платье с обнажёнными плечами и глубоким вырезом на груди и спине. Скромные недорогие украшения на шее и запястьях были подобраны с большим вкусом и изящно подчёркивали её безукоризненную стройную фигуру, неотразимо красивое лицо с большими голубыми глазами и небрежно раскинутыми по плечам белокурыми роскошными локонами.
Они, безусловно, производили впечатление VIP гостей и метрдотель, прикинув их возраст, выдал им ключи от номера, в котором было всё необходимое для двух влюблённых молодых героев. Они приняли солидный вид и, не торопясь, поднялись на третий этаж.
Кэт оставила на столе свою кредитную карточку и заказала ужин с шампанским и фруктами. Андрей поёжился, но Кэт только улыбнулась в ответ:
- За нас уже всё везде заплачено...
- За нас? – переспросил он,
- Да! - с гордостью ответила она, - именно за нас. За нас с тобой!
Они вошли в номер. Она хотела раздеться, чтобы принять душ. Но он нетерпеливо схватил её в охапку и стал её нежно и ласково целовать, мять, ласкать, пока в номер не постучали. Клерк прикатил тележку с ужином, пожелал «приятного отдыха» и удалился.
Теперь они закрыли дверь на ключ, сели за небольшой столик и Андрей открыл шампанское. Они залпом выпили по полному большому бокалу бархатного ледяного напитка и налили ещё. Им очень хотелось пить, есть и любить....
Немного закусив, она встала и повернулась к нему спиной. Он понял, тоже встал и крепко прижал её к себе, сжав обе груди так нежно и сильно, что она сразу застонала. Андрей раскрыл молнию на спине и платье соскользнуло с неё на ковёр. Она повернулась к нему и прижалась грудью к его жёстким колодкам и орденам...
- Как я соскучилась по тебе... Я не видела тебя целую вечность...
- Я тоже..., Я даже в полёте думал о тебе...
- Ну да... Когда ты начал свои пляски в небе, после всей программы, я подумала, что ты сошёл с ума...
- Я танцевал в воздухе на вашей машине только для тебя... и только для тебя. Я не видел тебя, но я чувствовал, что ты здесь...
- Ну всё. Хватит. Я хочу тебя! - прервала она его. -- Сейчас. Немедленно. Раздевайся, и побыстрей... пока я не остыла... Я же совсем голая...
Он быстро сбросил мундир, брюки, ботинки и всё остальное. Подхватил её на руки и высоко бросил её на подушки широченного сексодрома...
Она тихо вскрикнула, испугавшись полёта, и, приземлившись на подушки, звонко рассмеялась, протянув к нему руки...
- Иди ко мне, иди... скорее...иначе я умру сейчас...
Он осторожно лёг рядом с ней и припал к её груди.
- Я хочу тебя... сразу...сейчас!.. Войди в меня... Я готова... Я вся мокрая...Я твоя!.. Твоя... Вся твоя!.. Бери меня, всю... Я хочу раствориться в тебе... - лепетала она, раздвигая ноги и поднимая колени, - Я люблю тебя... люблю... безумно... Я не знаю, что я буду делать...
Он не дал ей договорить... Их уста сомкнулись и она теперь чувствовала только бесконечное желание его... и блаженство... Острое, мучительное острое блаженство разливалось толчками по всему её телу...
Они наслаждались друг другом полчаса... Потом замерли, соединившись всеми членами, как Адам и Ева в первородном грехе... Наконец, он оторвался от её губ. Она посмотрела очень серьёзно и близко в его глаза и сказала:
- Эндрю, я хочу от тебя ребёнка... Мы скоро расстанемся. И, может быть, надолго. Но всё равно мы обязательно встретимся, и будем вместе... до конца. Ты завтра улетишь к себе. Я остаюсь здесь. Одна. Потом улечу в Штаты, и буду там ждать тебя .Я хочу тебя помнить. Ты должен быть во мне. Всегда. Я хочу твоего ребёнка.
Она замолчала и тревожно смотрела на него снизу вверх. Андрей помолчал несколько секунд. Потом сказал:
- Я буду счастлив, если ты родишь малыша. Это будет наш малыш. И я его уже люблю. Но есть обстоятельства... Тебе будет очень трудно... одной... без меня... Сможешь ли ты?... Выдержишь ли?... Я ведь ничем не смогу помогать тебе в нашей разлуке... И ещё одно... Ты хорошо обдумала,... то, что решила и сказала сейчас? - Я – лётчик. И лётчик с очень опасной судьбой. Моя жизнь может быть очень коротка. Она может оборваться в любую минуту, в любом полёте... Есть тысячи причин – объективных и субъективных – по которым очень быстро погибают такие ребята, как я. Но я выбрал свою судьбу сознательно, и пока я жив, я буду летать. И чем опаснее полёт, тем сильнее искушение выжить... Это – как наркотик... нет, сильнее наркотика,... сильнее карт,... сильнее русской рулетки с пистолетом у виска... Это азарт - на грани жизни и смерти. И каждая победа над собой – это новый стимул к более суровым испытаниям ... Ты это понимаешь?... Может быть поэтому я и люблю тебя каждый раз, как последний раз...
Я люблю тебя больше жизни. Но не летать я не могу...
- Я всё понимаю, Эндрю... И я всё очень хорошо обдумала. Я хочу ребёнка от тебя, твоего ребёнка. Он будет хранить во мне нашу любовь и тебя во мне... Я выдержу – ты не волнуйся. Будет трудно, но мне помогут... Это не главное. Главное – это надежда, что мы с тобой должны встретиться. И встретиться в Штатах, у меня, а не у тебя. Мне в России нечего делать, и я не смогу привыкнуть к вашей... системе, ну... ко всему вашему. Одно дело – съездить посмотреть Россию. Это можно. Да и то сейчас это опасно. Вы очень непредсказуемая страна... Не обижайся. Нормально жить нам дадут только у нас... У тебя будет работа. И уважение к твоей работе будет не меньше, а может быть и больше, чем у вас. Ты будешь летать...
- Хорошо, – прервал её Андрей, - я всё понял. Я хочу, чтобы ты знала: Я люблю тебя. Я буду любить твоего ребёнка. Нашего ребёнка. Но я люблю летать. И я хочу нормально, спокойно жить, не опасаясь за твою жизнь, мою жизнь, жизнь нашего ребёнка. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы мы были вместе. И как можно скорее. Всё? Теперь мы с тобой всё решили?
- Всё. - ответила она... и в глазах её застыли слезинки, - Прости меня, пожалуйста. Прости. Я люблю тебя. Я всё перенесу. Я буду ждать тебя. До конца... Поцелуй меня ...
И они снова слились в нежной и пламенной страсти, запрет на которую только разжигал этот вечный огонь любви, которая не бывает без тревоги потерять самое дорогое...
Часть III Альбатрос
Глава 1
Боинг приземлился в Сиднее во-время, и прямо из аэропорта Пол и Энн направились в английское Консульство. Дон уже сообщил консулу о прибытии двух журналистов со всеми инструкциями содействия в освещении предстоящего представления русской амфибии. Уже из окон машины они заметили рекламные щиты с изображением русской крылатой лодки в различных вариантах – на воде, на взлётной полосе, даже на пляже с дельфинами под крыльями и девушками в мини-бикини на крыльях.
В общем, Австралия уже была готова к предстоящему Шоу из России. Консул принял их очень хорошо, поздравил с успехами в Королевстве на Аэрошоу истребителей, сообщил, что американцы ещё не появлялись, но интерес к этому самолёту имеют ещё с Парижского Аэрошоу, где было продемонстрировано несколько показательных полётов этой машины.
Пол и Энн разместились в отличной гостинице и в этот же день они прошли аккредитацию от CNN и ВВС. Ещё один день ушёл на разные дипломатические формальности и налаживание связей с местными радио и ТВ станциями. Намечена была программа трансляции в соответствии с программой полётов, предложенной русскими.
Официальная программа русских была расчитана на пять дней. Первые три дня – обязательная программа полётов и два дня – произвольная, по согласованию с Оргкомитетом Шоу – с коммерческим элементом и соответствующей рекламой.
До прилёта самолёта оставалось 10 дней, которые целиком ушли на ознакомление с проспектами по устройству и характеристикам самолёта. Кроме того, было несколько встреч с представителями Таганрогского ОКБ, которые дали очень много полезной и даже конфиденциальной информации по наиболее перспективным проектам. В частности, - по противопожарному самолёту Бе-200, очень оригинальной конструкции и весьма эффективному в пожаротушении и в широкомасштабных катастрофах, особенно – экологических.
Глава 2
Наконец, наступил день прилёта А-40. С раннего утра все набережные и все отели на берегу были заполнены народом. Море было спокойно и погода была вполне лётной. Самолёт появился в точно намеченный программой час. Он быстро спускался к воде со стороны моря. Но за несколько миль до берега развернулся бортом к берегу и быстро, мягко сел на воду, слегка задрав нос и подняв две большие волны за крыльями, которые медленно катились к берегу.
Зрелище было очень красивое. Огромная стальная птица, соизмеримая с Боингом-737, врезалась в воду плавно, как в замедленной съёмке, и сразу осела на половину фюзеляжа. Двигатели располагались в кормовой части и были недосягаемы для волн, поднимаемых фюзеляжем при посадке.
Пол и Энн снимали этот момент с двух сторон с увеличением отдельных деталей самолёта, и в реальном, и в замедленном темпе. К самолёту подрулил большой катер австралийских ВМС и вся русская делегация около трёх десятков человек вместе с экипажем спустилась по специальному трапу.
На берегу стоял невообразимый шум, гвалт, свист и музыка. Поэтому шума двигателей самолёта почти не было слышно. На берегу делегацию встречали члены Правительства во главе с Премьер-министром, высокопоставленные чиновники и военные
После краткой прессконференции были намечены экскурсии на самолёт для ознакомления с внутренним устройством и функциональным оборудованием. Пол и Энн уже хорошо знали всё это и были в числе первых лиц, посетивших уникальный аппарат На всё это ушёл первый день программы, в конце которого был устроен небольшой приём в резиденции Правительства с обменом первых впечатлений.
Пол и Энн много времени проводили с членами делегации и экипажа и хорошо подружились с ними благодаря, в значительной степени, очарованию Энн. Членам делегации особенно приятно было видеть в составе представителей английской прессы своего, русского человека, свободно изъяснявшегося на обоих языках, и, самое главное, - хорошо разбирающегося в авиационной технике. И всё это – в лице красивой, привлекательной и энергичной молодой женщины.
Вечером Пол уже передал Дону первую информацию о своих впечатлениях, особенно – о великолепной, высоко квалифицированной работе и личном обаянии своей супруги.
Последующие два дня были посвящены весьма насыщенной демонстрации возможностей и лётно-технических качеств «Альбатроса». Местное население и многочисленные туристы могли очень хорошо наблюдать взлёт и посадку «Альбатроса» на воде при небольшом волнении 1-2 балла вдоль берега и поперёк береговой полосы. На близлежащих пляжах на второй день было разрешено купаться и загорать. И это обстоятельство добавило экзотики местным жителям и особенно – туристам в получении приятных впечатлений.
Пол и Энн активно вели репортажи и с берега и внутри самолёта. Дон сам звонил каждый день консулу и Полу. Интерес в Министерстве обороны к самолёту рос с каждым днём. На обложках всех ведущих престижных и популярных журналов и газет крупным планом изображался «Альбатрос», как правило, с Энн в разных вариантах, в основном – в последних моделях мини-купальников.
В конце второго дня Пол долго уговаривал Энн согласиться на предложения «PLAYBOY» сделать снимки в «top-less» виде и в довольно раскованных вариантах на фоне «Альбатроса», рядом с ним и внутри него. Наконец, Энн согласилась и «PLAYBOY» расщедрился, и даже – очень... На эти деньги они могли с Полом запросто купить приличную виллу на берегу. И даже яхту – впридачу. Энн, как всегда, была великолепна. Вся Англия и пол-Европы были в восторге. Все топ-модели померкли. Цена этих журналов и газет выросла за два дня вдвое.
Третий день обязательной программы был наиболее напряжённый и посвящён, в основном, демонстрации военно-технических характеристик А-40. Генералы, представители Министерств обороны и авиации всех ведущих держав – США, Англии, Франции, Германии, Италии, Испании, Бельгии, Японии и других стран были на борту А-40 и могли убедиться в высокой эффективности и боевых качеств и характеристик дальнего разведчика в поисках глубоководных целей в море и в открытом океане при штормовой погоде до 4-5 баллов и в полёте на любой высоте от нуля до 12 километров со скоростью 850 километров в час.
Японцы тут же предложили свою электронику, которая при значительно лучшем качестве поиска и разрешающей способности целей занимала бы втрое меньше полезного объёма в салоне. Большой интерес проявили к самолёту также Китай Южно-Африканская Республика, страны Латинской Америки – Аргентина, Чили, Бразилия и другие.
Предложения о контрактах составляли уже весьма солидный портфель и тщательно анализировались в посольстве России. Однако всё же наибольшую активность в этом проявляла Великобритания и США, и в этом большая заслуга была высокой информационной активности Пола и Энн.
Глава 3
К концу третьего дня Оргкомитет Шоу собрался в резиденции Министерства обороны Австралии для обсуждения произвольной программы демонстрации «Альбатроса», на которую отводилось два заключительных дня. Заседание Оргкомитета было обставлено в виде банкета с приглашением представителей крупнейших коммерческих компаний Австралии, Англии, США и других стран.
Настроение у всех было в высшей степени приподнятое и успешно подогревалось различными напитками и тостами за мир, дружбу, развитие бизнеса и коммерции. Из двух сотен предложений было выбрано около двух десятков наиболее экзотичных, однако реализовано было только около десяти.
Первое и главное из достигнутых соглашений состояло в получении разрешения всех сторон на платные аэро-гидро экскурсии для всех желающих, которые состояли из катания на «Альбатросе» по воде на скорости, близкой к взлётной при умеренном волнении. Далее – взлёт с резким набором высоты и кругом почёта над пляжами с большим креном на одно крыло, затем – на второе, что означало, по существу, развороты с крутыми виражами. Затем – набор высоты и пикирование над водой, выравнивание и посадка с выкатом на бетонную площадку вблизи главного пляжа.
Разумеется, были сформулированы все технические ограничения, меры безопасности и медицинские предупреждения для желающих испытать свои нервы и вообще - возможности своего организма, поскольку перегрузки на борту существенно превышали принятые обычно на, так называемых, «американских горках» в США и в странах Европы.
 Большой спор разгорелся вокруг детей, но всё же, по крайней мере, в первый день катание детей запретили.
Coca-Cola и MaсDonnalds предложили организовать на борту для желающих дегустацию вин, пива и других напитков, а также – экзотических блюд из море-продуктов. Кроме того, предполагалось изготовить большой специальный тонизирующий торт, который можно было бы есть на спор при сохранении хорошей физической формы. Цены на все эти удовольствия были, конечно, заоблачные
От «PLAYBOY» и других фирм были забавные предложения секс-испытаний на борту, но под общий смех, шутки и анекдоты им всё же отвели несколько закрытых кабин в хвосте самолёта, с обязательными отчётами о своих впечатлениях.
К полуночи все угомонились и с удовольствием занялись приготовлениями к предстоящим развлечениям.
Русские обязались за ночь переоборудовать салон, сняв большую часть электронного оборудования и освободить места для 35-40 пассажиров, любителей острых ощущений.
Пол и Энн, разумеется, встряли и в эту программу, вооружившись кино- фото- и видео-аппаратурой. Шоу надо было представлять и как Шоу.
К 11 часам следующего дня всё у всех было готово. Оборудование снято, провизия и напитки загружены вместе с изготовленным уникальным тортом. С 8 часов утра началась реклама Шоу на борту русского разведчика и к 10 часам утра уже около 300 человек были готовы испытать себя в реальных условиях невиданного Шоу. Строгий медицинский контроль отобрал первые 30 человек, в основном – молодёжь от 20 до 40 лет и в 11 часов «Альбатрос» с необычной миссией стартовал с воды в сторону моря.
Один полёт занимал около 40 минут и первые репортажи с борта, транслируемые, в основном, SNN и ВВС, были, по существу, готовыми смехоклипами в прямой трансляции. В США, Европе, Азии и других частях света эти сериалы вызывали большой интерес. Хотя, конечно, всё это действо записывалось ещё и на видео.
А результаты были уже довольно интересными. Хотя в первом полёте пилоты выполняли все элементы программы в щадящем режиме.
Так, при пробежке по воде перед взлётом стюардессы, проверив качество закрепления пассажиров ремнями безопасности, стали раздавать прохладительные напитки, которые, конечно, на столиках не удерживались, поскольку самолёт трясло, как на обычной русской просёлочной дороге, по которой катишься в телеге, запряжённой бойкой кобылой. Хотя стаканчики были закрыты и в них вставлены трубочки, выпить что-либо из них удалось лишь немногим. Эта тряска продолжалась, примерно, минуты две, но этого было достаточно, чтобы даже после взлёта машины от воды руки, головы и стаканчики у многих продолжали ещё трястись самостоятельно, поэтому поймать неуловимую трубочку, не облившись с головы до ног сладким липким соком, было довольно трудно...
Затем, на крутом, но довольно спокойном наборе высоты, все более или менее успокоились, вытерлись, отряхнулись, отсмеялись и выпили, что хотели, что смогли и что... успели...
Сразу после набора высоты зажглось табло «ATTENTION» и самолёт лёг на левое крыло, да так, что некоторые стали просто вываливаться из ремней на соседа, а сосед вместо кресла оказывался сидящим просто на иллюминаторе. Это выглядело довольно забавно, особенно, если сверху был мужчина под 300 футов, а внизу – студентка первого курса, сидящая на диете. Причём, поменяться местами было просто невозможно. Наблюдающие эти сцены по прямой трансляции давились от хохота, в то время как самим «артистам» было иногда не до смеха... Но всё равно смеялись все – и кому было смешно, и кому – не очень...
Потом, при обратном вираже, все менялись местами – пострадавшие и жертвы...
Понятно, что в этой ситуации ни о какой еде или питье уже не могло быть и речи.
После таких виражей все долго приводили себя в порядок, поскольку во время этого испытания мужчины иногда теряли брюки, просто вываливаясь из них, а женщины путались в блузках и юбках, теряя даже предметы интимного туалета, поскольку в этих пируэтах лопались иногда резинки и крючки лифчиков и чулок. Некоторые отчаянные девушки в джинсах, которые и так-то держались чисто символически на бёдрах, тоже, в результате, оставались без них... И весь этот суматошный стриптиз под общий хохот наблюдали по всей планете...
Пол и Энн тоже были в таком же положении и с удовольствием обнимались полураздетые, хотя надо было ещё и работать. Сцен для комиксов вокруг них было более, чем достаточно, но снимать это было равносильно высшему пилотажу.
Наконец, пилоты опять выровняли самолёт и стюардессы стали раздавать гамбургеры и торт. Однако, двигатели снова взревели на полную тягу и самолёт круто пошёл вверх. У всех голова оказалась ниже ног и запихнуть что-либо в рот было просто физически невозможно. Поэтому куски торта были теперь везде – на ушах, на шее, на носу, на лбу... Но попасть в рот – было настоящее искусство. Через минуту салон превратился в чаплинский фрагмент комедии 20-х годов. Отмазаться от торта было просто невозможно и люди, глядя друг на друга, просто помирали со смеху, и это всё – с задранными вверх ногами.
При этом у кого-то слетели шлёпанцы и туфли у женщин. Естественно, что женщины в платьях и в юбках оказались просто раздетыми, и с этим тоже ничего нельзя было поделать. Это продолжалось 5-6 минут, пока машина набрала высоту 6-7 километров, и тогда снова пилоты поставили её в горизонт. Все облегчённо вздохнули. Но не надолго...
Через несколько секунд пилоты бросили машину в глубокое пике. И все сразу повисли на своих ремнях, если они их ещё не потеряли, конечно. Несколько человек просто свалились в проход и полетели вниз, к кабине пилотов. Но на их пути стюардессы предусмотрительно сделали мягкую баррикаду и они дружно свалились на эти пуховики. И всё это – в полураздетом и перемазанном тортом виде....
Эти кадры были просто потрясающие. Те, кому повезло повиснуть на своих ремнях, помирали со смеху, глядя на кучу барахтающихся внизу, беспомощных любителей острых ощущений... А ведь это был щадящий режим пилотирования...
Пилоты старались не смотреть в задние зеркала, поскольку всё-таки надо было работать...
Энн и Пол также повисли на своих ремнях и с удовольствием дублировали съёмки вручную, хотя везде в салоне были установлены прочно зафиксированные видео-камеры.
Хотя пикирование продолжалось не больше минуты, всем показалось, что они провели вниз головой целую вечность...
Наконец, пилоты вывели машину на горизонтальный полёт, чтобы в салоне все смогли привести себя в порядок, и затем стали медленно снижаться к воде. Во время всех манипуляций в воздухе пилоты увели машину от берега на 20-30 миль, и поэтому внизу волнение достигало уже 3-4 баллов. И когда самолёт нырнул в первую волну, все почувствовали довольно сильный удар с резким торможением... Машина почти зарылась в прозрачную зелёную воду, но тут же выскочила из воды... И снова – удар носом в следующую волну... И так – с интервалом 2-3 секунды на скорости 120 миль в час самолёт бежал по океанским волнам...
 Это не была тряска или укачивание на волнах. Это были очень необычные ощущения упорного пробивания аппаратом мощных препятствий... И все вжались в кресла, привыкая к новому аттракциону...
Глава 4
До сих пор в салоне самолёта никто не вспоминал о четырёх отдельных закрытых кабинках на двоих в хвосте самолёта. Все были заняты собственными проблемами и довольно весёлым самовыживанием. И вдруг, как только начались толчки на воде, из этих кабинок, несмотря на шум двигателей и воды, разбиваемой корпусом самолёта, послышались громкие стоны и даже крики.
Все, кто это услышал в салоне, сначало испугались и повернули головы назад в сильной тревоге. Однако некоторые из них заметили, что две симпатичные стюардессы, сидящие на задних креслах, вдруг закрыли от смущения лица ладошками и стали буквально трястись от хохота... В первые секунды никто ничего не понял... Самолёт продолжал содрогаться с интервалами 2-3 секунды, и в такт этим толчкам из закрытых кабинок неслись стоны и вопли...
Наконец, наиболее опытные среди салонной публики секс-знатоки стали догадываться, что там происходило..., и постепенно это стало доходить и до всех остальных... В салоне разразился шквал смеха. И в этой дикой свистопляске толчков, воплей наслаждения из кабин, и повального смеха всех остальных прошло около 10 минут...
Пол и Энн включили на полную мощность ауди-регуляторы и с удовольствием снимали хохочущую компанию с остатками торта на физиономиях... Это был цирк!..
Но вот по курсу впереди показался берег и самолёт стремительно приближался к широкой бетонной полосе, выходящей на берег прямо из воды. Ещё несколько секунд... и все услышали характерный стук выпущенных шасси, защищённых спереди мощными водо-отбойными щитками... И через три секунды самолёт плавно выкатился на этот бетонный «драйвэй» и стал тормозить колёсами и двигателями.
Наконец, машина остановилась и затем стала выруливать на боковую полосу.
А к самолёту уже подкатывали трапы. Рядом стояли наготове санитарные, пожарные, полицейские и ещё какие-то машины. Некоторые даже заметили инвалидные коляски...
Энн и Пол выскочили с аппаратурой первыми, готовясь запечатлеть живописный процесс покидания уникального летательного аппарата любителей приключений в растерзанном, перемазанном тортом виде, в мокрой, по разным причинам, одежде, но продолжающих смеяться и на ходу приводить себя в порядок... Двое на последних ступеньках трапа упали, чем вызвали новый взрыв хохота уже стоящих и сидящих на земле и ещё толпившихся в салоне...
Всё это было профессионально и живописно заснято на видео и передавалось в прямом эфире...
 Толпа журналистов ринулась терзать эту весёлую компанию, и все участники этого шоу, чувствуя себя героями, с большим удовольствием раздаривали автографы и продолжали хохотать в подставляемые микрофоны...
Наконец, с небольшой паузой, вышли на трап и те, кто был в кабинках. Все внизу приветствовали их дружным весёлым рёвом, хохотом, свистом и улюлюканием... Ничуть не смущаясь, довольные, весёлые и удовлетворённые пары чувствовали себя ещё более героями дня. И они уже точно попали в «PLAYBOY» и, конечно, хорошо заработали, получив к тому же, как они выражались в микрофоны, «совершенно потрясающий кайф»...
Через два часа количество желающих на следующий рейс Аэрошоу перевалило две тысячи. И это – при цене билетов в три тысячи австралийских долларов. Следующий рейс, после отбора очередных желающих, намечался через час-двадцать. И всего в этот день было сделано четыре рейса. Успех Шоу был огромный. Все были довольны – и те, кто летал, и те, кто организовал всё это, и все фирмы, участвующие в коммерческом и другом обеспечении.
Вечером все ведущие радио и ТВ компании, особенно SNN и ВВС передавали полные репортажи о грандиозном успехе Аэрошоу. И это был большой праздник для всех...
Глава 5
В последний день пребывания «Альбатроса» в Австралии было организовано три развлекательных рейса из-за усиления волнения, и вечером этого дня состоялась прессконференция с подведением итогов работы и обменом впечатлений руководителей, гостей, туристов и организаторов этого Шоу.
Энн и Пол составили солидные отчёты, и очень много было ещё необработанного но очень важного материала, который они закодировали в компьютерных дисках, и подготовили всё к отъезду. Пять суток пролетели как пять минут. И только сейчас, к концу пятого дня, они свалились в своём номере на широченный сексодром, не в силах даже пошевелиться. В среднем в сутки они спали по 2-3 часа. Пол только осторожно поцеловал Энн в губы и слегка коснулся груди... Но она закрыла глаза и, улыбнувшись, только покачала головой... И они тут же уснули...
Вылет в Лондон намечался в 5.30 утра. Их разбудили с большим трудом за полтора часа до вылета.
В Хитроу у трапа их уже ждала машина, присланная Доном, и прямо из аэропорта они поехали к нему. Он встретил их в своём кабинете. Встал из-за стола и обнял Пола. Потом внимательно посмотрел на Энн, которая была в джинсах и в своём рабочем лёгком сером свитере.
- Боже мой!.. Какая женщина!..Пол, ты самый счастливый человек на свете!.. Милая, дорогая Энн! Я счастлив видеть вас обоих, но Вас, Энн – особенно! Я уже признался Полу, что я влюблён в Вас! Не сердитесь на старика, но я не могу быть равнодушен к красоте... Кстати, «PLAYBOY» хорошо нагрелся на Вашем имидже! Я видел заставки журналов и газет. И я вам скажу... Это- нечто!.. Они явно пытались сделать из Вас новый секс-символ... и, наверно, им это удалось. Я надеюсь, они хорошо вам заплатили?...
- Да,вполне. Теперь у нас своя вилла в Австралии на берегу моря... и даже яхта!
- Ну что же, вы всё это заработали честно! Ещё раз целую Ваши руки,Энн!
Энн чмокнула Дона в щёку, - Спасибо, Дон! Вы дали нам прекрасный шанс и мы, как могли, его отработали.
- Всё, ребята. Садитесь за стол. - он нажал на кнопку. Вошёл тот самый офицер, который провожал Пола. - Питер, шампанское, виски, содовую, фрукты и конфеты...
Питер вкатил тележку, в которую положил ещё и десяток отличных пирожных, за что получил очаровательную улыбку и благодарственный взгляд «самой красивой леди»...
- Салют! - торжественно провозгласил Дон, приветствуя друзей,
- Салют! - ответили Пол и Энн, и с удовольствием выпили полные бокалы до дна, после чего Энн с ещё большим удовольствием принялась за пирожные.
- Всё! Рассказывайте, ребята!
- Дон, - начал Пол, - во-первых, в этой сумке – всё, что интересовало тебя по твоей части. Здесь достаточно информации, чтобы убедить и Мэгги, и Королеву, и членов кабинета министров в приемлемых для наших ВМС качествах этой машины в её прямом назначении. Единственное обстоятельство, которое также для нас приемлемо, - это поменять русскую электронику на японскую. При этом характеристики и возможности самолёта, как дальнего разведчика, существенно возрастут и расширятся. Русские с этим полностью согласны, а японцы уже готовы формировать комплекс оборудования, включая и навигацию, конечно...
- Были ещё сомнения насчёт двигателей, - вставила Энн, дожёвывая третье пирожное, - Но представители Rolls-Roys сказали, что у них есть в хорошем заделе соответствующие модификации RB – более экономичные и надёжные, чем русские моторы, и проблем при замене их не должно быть.
- Ну что же, - сказал Дон, - это прекрасно! Я догадываюсь, о каком двигателе может идти речь... и я, в принципе, согласен с этим. Тогда сделка обойдётся для нас значительно дешевле. Или, наверно, с нашими двигателями и с японским оборудованием – машина будет не дороже... Это важный аргумент.
Энн, ну ты - просто молодец! Откуда ты всё это знаешь?
- Дон, я же кончала факультет МАИ по авиационным двигателям... И это одна из моих специальностей...
- Господи! Пол, где ты откопал это чудо? Я нигде ещё не встречал таких журналистов...
- Ладно, Дон. Давай продолжим...
- Давай... А что американцы?
- Ну что... Они, конечно, тоже не сидели сложа руки, - сказал Пол. - Я так думаю, что они владеют, наверно, практически, таким же пакетом информации о возможностях этой машины. И они тоже, если сговорятся с русскими, будут ставить японское оборудование. Что касается двигателей, то General Electric имеет также модификацию мотора, подобного нашему RB, так что у нас с ними положение почти паритетное. Правда, они, конечно, не будут особенно торговаться о цене, как это будет, наверно, в нашем кабинете. Поэтому русские могут отнестись к ним более благосклонно...
- Если они не дураки, - прервал его Дон, - они будут рады продать эти машины и нам и им, причём, в любом количестве... Насколько я знаю, она стоит у них на конвейере. Поэтому обсуждать можно спокойно любую серию...
- Я разговаривала с руководителями этой фирмы, - опять вставила Энн, прихлёбывая шампанское, - и они сказали, что для Великобритании будут обеспечены все приоритеты...
- Я думаю, - сказал Дон, - они были очарованы тобой, так же, как и я, и все мы, включая и американцев...
- Дон, прекрати свои комплименты, - грозно сказал Пол, - иначе я подумаю о дуэли... и давай - ближе к делу...
- Ну прости, старина! Прости, ради Бога!.. Но не обещаю..., - и лукаво улыбнулся.
Но мы, вроде,обсудили все основные моменты этого дела..., - Дон быстро пробежал глазами свои пометки.- Я внимательно рассмотрю все документы, которые вы мне передали, и буду срочно готовить доклад Министру...
Так! - сказал он торжественно, решительно отодвинув бумаги в сторону, и весело выдернул очередную бутылку шампанского из ведёрка со льдом. - Теперь, кажется, настала пора обсудить церемонию в Святом Стефане, не так ли?
- Да, пожалуй, - ответил Пол, - и с завтрашнего дня мы начинаем готовиться к этому прекрасному моменту в нашей жизни.
- Чем могу быть полезен в любой роли?, - спросил Дон, обращаясь к Энн, хлопнув пробкой и наполняя бокалы.
- Дорогой Дон, - впервые Энн позволила себе так фамильярно обратиться к нему, - что касается моих проблем, то для меня самое трудное – это выбрать свадебное платье! Но ведь ты здесь, наверно, мне не помощник, не так ли?
- Да, конечно... Это уж точно... Я ничего в этом не понимаю... Но я догадываюсь, как оно будет прекрасно на тебе...
- Дон, - прервал его Пол, - ты окажешь неоценимую услугу нам, если поможешь составить список приглашённых – и в Собор, и вечером, на нашей вилле. Ты прекрасно знаешь ритуалы и Свет, начиная от Двора Её Величества и кончая Генералитетом... Мы будем тебе очень благодарны...
- Нет проблем, - прервал его Дон, - Я с удовольствием представлю вам список... хоть завтра... Кстати, когда церемония?
- Через две недели, - ответил Пол, - и не забудь про моих близких и коллег...
- Да, конечно, - подтвердил Дон, - и, наверно,... кого-то из России? - добавил он, глянув на Энн
Энн кивнула в знак благодарности и сказала: - Я подумаю...
- И ещё ведь, - продолжил Дон, немного подумав, - наверно, кого-то из Посольства надо пригласить, да?.. Во всяком случае, это и по протоколу – логично...
- Ладно... смотри сам. Тебе виднее..., - устало сказал Пол...
Зазвонил прямой телефон. Дон взял трубку:
- Я слушаю... Да, конечно... Я, в принципе, готов... Ну, хотя бы предварительно... А полный доклад – чуть позже, ладно?... Отлично! Я выезжаю...
Дон положил трубку.
- Это Министр.
- Да мы уже догадались, - сказал Пол.
Всё, ребята. Отдыхайте... и готовьтесь к Святому Стефану.
Глава 6
Через две недели кортеж машин с приглашёнными по списку и регламенту Дона приближался к Собору Святого Стефана. В числе приглашённых были члены Королевской семьи и члены Кабинета министров с супругами в шикарных вечерних туалетах, секретари Посольств, ближайшие друзья Пола и Дона и немногочисленные родственники Пола и Ани.
Церемония была назначена на 10 утра и в Соборе уже всё было готово. Аня очень волновалась накануне вечером. Платье, которое она получила за день до этого, было сшито великолепно, именно так, как она хотела. Когда она одела его, чтобы показать его Полу, он был просто в шоке. Это было нечто воздушное, полупрозрачное, очень деликатно открывающее все её женские достоинства, и в то же время – очень простое и скромное, в русском стиле, с высокой талией и длинным шлейфом.
Но когда Пол взглянул на кредитную карточку, он не поверил своим глазам... Там были цифры, несоизмеримые с роскошью королевских дам... Она слегка наклонила головку и тихо сказала:
- Ты не волнуйся. Твой имидж нисколько не пострадал. Это просто подарок...от Кутюрье. Из Парижа.
- Ничего се...себе..., - слегка заикаясь, сказал Пол, - но как...?
- Тсс..., - она прижала палец к его губам. - Это мой секрет... Но тебе нравится?
- Ты потрясающе красива! Я боюсь к тебе прикоснуться...
- Так и должно быть... Перед венчанием ты не имеешь права прикасаться ко мне. Это уже – по русским обычаям.
Оба рассмеялись и он нежно поцеловал её руки.

Служба шла на английском языке, но все ритуальные католические молитвы архиепископ всё же читал на латинском. Аня понимала всё прекрасно а Пол – только по смыслу. Но это не имело уже никакого значения. Для Ани всё было, как во сне... Но Пол воспринимал всё очень серьёзно, как истинный сын и рыцарь Королевства.
Дон стоял рядом – довольный и счастливый. Два дня назад Министр одобрил его доклад и теперь решение было – за кабинетом. Пока всё шло нормально...
Когда Пол и Энн выходили из Собора, лестница была усыпана белыми розами. Они сели в машину и Энн тихо сказала:
- Я так соскучилась по тебе, ты не представляешь...
- Я тоже, - ответил Пол.
- Понимаешь, - продолжала Энн, - я всё время где-то там... глубоко... всё время чего-то боюсь. Я не в своей стране, поэтому... не покидай меня, прошу тебя. Когда ты рядом – я спокойна. И то... как тогда... с этим письмом...
- Забудь про это, - сказал Пол, - я думаю... я уверен – нам ничто и никто уже не может помешать быть вместе... Но у нас, - продолжал он, - очень сложная работа... И мы - подданные разных стран...
- Я подданная только твоя, - сказала Энн и очень серьёзно посмотрела ему в глаза. - И только – твоя. Навсегда.
И она положила голову ему на плечо.
Часть IV В своём отечестве пророка нет
Глава 1
На очередном заседании Объединённого Учёного совета ОКБ по защите диссертаций Генеральный в порядке информации сказал, что поступило предложение рассмотреть кандидатскую диссертацию Генерального конструктора Таганрогского ОКБ Панатова Геннадия Сергеевича по разработке и доводке самолёта-амфибии, дальнего противолодочного разведчика А-40, именуемого «Альбатрос» .
Учёный совет, включающий пять академиков, двенадцать докторов наук и шесть кандидатов наук – дружно и одобрительно загудел.
- Тогда, - продолжал Генеральный, - для ознакомления с объектом исследования и с работой в целом необходимо туда командировать от нашего совета специалиста, который помог бы сформулировать заключение о работе и решить все организационные вопросы. Есть предложение командировать в Таганрог Валентина Анатольевича. Он доктор технических наук, профессор. Среди нас с морской тематикой наиболее знаком,... и давно, и я думаю, он хорошо справится с этой задачей. Нет возражений? - Совет снова одобрительно загудел. - С Панатовым предварительная договорённость есть. Он присылает на той неделе свой Як-40. В состав комиссии по просьбе Министерства включаются заместитель Министра и два начальника Главка нашего Министерства. Вот пока и всё. Вопросы есть? - Вопросов не было.
После совета Генеральный передал профессору все телефоны и другую дополнительную информацию.
Ровно через неделю на один из подмосковных закрытых аэродромов в 5.30 утра приземлился служебный Як-40. Комиссия уже была на месте. Используя эту возможность, на этом самолёте летели ещё несколько женщин – жён сотрудников ОКБ с сумками и чемоданами. После заправки, в 7.30 Як-40 стартовал на юг.
В Таганроге у трапа комиссию встречали две иномарки. Чуть поодаль стоял служебный микроавтобус для прибывших женщин. Комиссия сразу поехала на завод. Панатов уже ждал их в своём большом кабинете, по трём стенам которого были уже развешены плакаты, диаграммы, чертежи и схемы.
После лёгкого завтрака в инженерном кафе все собрались в кабинете, где уже разместилось человек тридцать ведущих конструкторов и инженеров, участвующих в разработке А-40. В 14.00 в кабинет вошёл Панатов с главными конструкторами и заместителями. В ОКБ всегда время дорого. Поэтому, без долгих вступлений Геннадий Сергеевич, сравнительно молодой ещё человек около сорока, начал рассказ о своей уникальной машине.
Доклад был, как обычно, 40 минут и потом ещё два часа вопросов, в основном – от членов комиссии.
После заседания все пошли в столовую, где были довольно богато накрыты столы. И за обедом разговор зашёл, конечно, о деньгах. При мизерных фондах, отводимых на новые разработки, сотрудники ОКБ, по-существу, сделали эту машину на своих плечах, почти на голом энтузиазме, выкраивая по мелочам средства на разработку, создание и испытания в течение последних пяти лет. Профессор слушал молча и прекрасно понимал, что от Министерства как не было, так и не будет ничего...
За обедом Панатов рассказывал, какое сильное впечатление произвела демонстрация «Альбатроса» на авиасалоне в Париже и, совсем недавно – в Австралии. Интерес со стороны специалистов и военных ведущих промышленных держав был огромный, и предложений по контрактам на поставку и продажу было очень много. Особенно большую активность и интерес проявили Великобритания, США, Италия и Аргентина. Были также предложения от Германии, Испании, Чили, Китая и других стран...
Однако, для выполнения первой серийной партии из сорока самолётов нужно было около 2,5 миллиардов долларов. По меркам Министерства это был приличный контракт и нужно было срочно формировать пакет документов в Совет Министров. Но перестройка полностью опустошила казну и никаких кредитов не предвиделось... Профессор это хорошо понимал, но чиновники Министерства «надували щёки» и сыпали обещаниями, как из рога изобилия...
В конце обеда, чтобы разрядить обстановку, руководство фирмы предложило членам делегации баню и отдых в гостинице. А на завтра, с утра – демонстрационные полёты и осмотр завода. В этот же день, вечером, они должны были улететь в Москву.
Теперь же все дружно оделись и пошли вниз к автобусу, который должен был отвезти их в баню.
Профессор попросил у Панатова полчаса чтобы познакомиться с диссертацией и ответить на некоторые вопросы научного плана. Он уже хорошо понимал, что в А-40 было очень много уникальных конструкторских решений, которые с избытком могли составить научное содержание и ценность диссертации. Но ему нужны были некоторые детали и он получил большое удовольствие от беседы с Генеральным. По-существу, он уже готов был к защите и защищать было что.
Под конец он напомнил профессору о бане. Это было очень кстати, и, в принципе, было бы неплохо... Он спустился вниз и его отвезли вместе с другими спецами, которых он уже запомнил в кабинете и через полчаса они уже были там.
Профессор понимал, что Панатов постарается устроить чиновникам Министерства какой-то приятный «кайф», чтобы вытрясти из них хоть каки-нибудь деньги... Но сам он был уверен на 100%,что это всё бесполезно. Министров и чиновников меняли, как перчатки, и ему уже было ясно, что авиационная промышленность стремительно разваливается и уже давно не интересует ни Правительство, ни депутатов...
Но всё же попариться было бы неплохо. Он любил баню. Но только баню. Остальные «удовольствия» в ней его как-то не интересовали...
В предбаннике стоял большой широкий стол, заставленный закусками, бутылками, фруктами и всякой всячиной. На лавках валялись уже мокрые простыни и полотенца. В шкафчиках висела одежда, знакомая ему по самолёту...
Когда он вошёл в предбанник, там никого не было. Он нашёл чистый уголок лавки, разделся, взял с полки чистые простыни и полотенца, выбрал хороший берёзовый веник, надел шапочку, открыл дверь в парилку... и остолбенел...
Один из чиновников, здоровый, крепкий мужик лежал на верхней полке на такой же здоровой дебелой девке, пытаясь, вероятно, безуспешно овладеть ею... Девка крутилась под ним, хохотала и помогала ему вставить себе между бёдер его огромный, но бесполезный, распаренный и пьяный член... Мужик разъярённо рычал, но сделать, видимо, ничего не мог.. И, если бы не бёдра девки, между которыми он лежал, он давно уже слетел бы сверху на остальную часть весёлой компании... А на ступеньке ниже сидел второй высокопоставленный с огромным животом, на коленях которого восседала толстая блондинка с длинными распущенными волосами, тоже, наверно, бесполезно пытаясь разыскать немощный член под необъятным пузом... При этом оба сопели и хохотали.
И, наконец, совсем внизу, на второй полке сидел третий туз. А на полу на коленях стояла перед ним довольно фигуристая девка с широкими бёдрами и внушительной грудью. Но здесь всё было как-будто в порядке... Девка с удовольствием сосала ответственный член, а он, в свою очередь, с удовольствием мял её огромные дыни с торчащими сосками, что свидетельствовало о взаимном удовольствии обоих... Со всех лил градом пот и настоящего пара, фактически, не было...
Глянув ещё раз на эту вакханалию, он вышел и пошёл в душевую. Быстро смыл с себя всё лишнее, оделся и пошёл пешком в гостиницу.
Глава 2
На следующее утро чиновники, конечно, отказались от полётов. И правильно сделали, поскольку в таком состоянии им было бы в воздухе, да и на воде – тем более, не очень комфортно. Поэтому профессор был один из комиссии на борту в очередном испытательном полёте.
Он хорошо знал двигатели, которые стояли на этой машине, и их характеристики.
Всё было бы неплохо, если бы не расход топлива, который, конечно, возрастал сверх заявленных данных в необычных условиях полёта над водой. О надёжности судить было трудно, но в условиях повышенного отложения соли в компрессорах при полётах на небольшой высоте над морем или океаном, ресурс двигателей, конечно, не мог быть большим.
Задача этого очередного испытания состояла в подтверждении характеристик двигателей, что его особенно интересовало, а также – в оценке вибрации корпуса и крыльев при волнении 2-3 балла.
Двигатели запустили, прогрели и машина плавно двинулась по широкой бетонной полосе к морю. К моменту вхождения в воду скорость была почти взлётной, поэтому корпус только слегка вздрогнул, но не зарылся в воду, как он предполагал, и машина с мелкой тряской побежала по воде. По лёгкому стуку он понял, что шасси убрали. Машина довольно легко взлетела с воды и быстро стала набирать высоту...
Сорокаминутный полёт прошёл успешно и сразу после высадки на ту же бетонную полосу он попросил отвезти его к Генеральному.
Панатов сразу принял его и они с полчаса обсуждали и машину и диссертацию.
Профессор наметил ему примерный план выступления на совете и взял экземпляр диссертации, чтобы выявить и передать ему по телефону замечания.
Но он уже понял, что они будут касаться, в основном, выводов и некоторых уточнений в формулировках
До вылета в Москву оставалось ещё три часа. Они сидели рядом за его столом и взгляд профессора остановился на стопке красивых журналов и проспектов, отражающих, как он понял, фрагменты Аэрошоу в Париже и Австралии. Он попросил посмотреть и полистать их. Особенно ему понравились обложки и заставки американских, английских и французских журналов, на которых была изображена очень красивая молодая женщина в различных эротических позах,
1.топлес, бикини... на фоне и у крыла «Альбатроса»...
Ему показалось, что он уже где-то её видел... - очень знакомое красивое лицо... фигура... Господи! - осенило вдруг его, - так это же наша Аня! Переводчица в нашей делегации в Фарнборо!...
Геннадий заметил его интерес к этой девушке и усмехнулся:
- Это они мастера... По части эротизации в рекламе они превосходно работают...
- Я знаю эту девушку, - сказал профессор.
Панатов вытаращил на него глаза: - Откуда?... Если не секрет...
- Нет, не секрет, - продолжал профессор, - она была в составе нашей делегации в Англии, на Аэрошоу в Фарнборо. Она вела репортажи там... в паре с одним англичанином, журналистом ВВС... И у них получалось всё очень здорово. Мы сами, когда смотрели на них на экранах, восхищались, - какая красивая пара...
Но с нашей делегацией она уже не вернулась... Ходили слухи, что она осталась в Англии... И даже вышла замуж за этого журналиста... А потом..., наверно, они были вместе и в Австралии. Но там она уже, вероятно, представляла интересы английской прессы...
- Она со мной разговаривала, - сказал вдруг Геннадий, - её интересовали некоторые детали и технические подробности Альбатроса. Ты знаешь, я был поражён – она великолепно разбиралась в характеристиках двигателей,... и вообще – в конструкции самолёта...
- Ничего удивительного, - сказал профессор, - она же закончила МАИ и одновременно – ИнЯз. Она свободно говорит на трёх языках – английском, французском и немецком, знает латынь и немного – испанский...
- Да,... красивая девчонка... ничего не скажешь..., - задумчиво проговорил Геннадий.
- А ты знаешь, она ведь наша, - смолянка...
- А ты сам – из Смоленска?
- Да, я родился там.
- И все девчонки у вас там такие красивые?
- Ну,.. не все, конечно,... но я думаю – через одну...
Они весело рассмеялись.
- Кстати, - сказал Геннадий, - она дала мне свою визитку... - с телефонами в Англии и США. Я понял, что она со своим другом... или теперь уже мужем...- что они работают и в отделении ВВС в Штатах... Вот она... бери. Тебе она, может быть, пригодится ... когда-нибудь...
- Ладно, давай... если тебе она не нужна... Может, и пригодится... - сказал профессор, пряча визитку Ани в записную книжку.
Глядя на живописную россыпь красивых глянцевых картинок, ему на глаза попался проспект ещё одного, очень интересного самолёта... И он узнал его. Это был «Бе-200», - уникальный пожарный самолёт, аналогов которому также не было в мире. За несколько секунд он мог, спустившись к поверхности моря или озера, сразу набрать 40 тонн воды и, взлетев снова, - лететь на тушение, сбрасывая эту массу на особенно опасные очаги огня.
- Расскажи мне о ней подробнее, - попросил профессор.
- А что рассказывать... пойдём, покажу... ответил Генеральный.
И он повёл его в цех, где на стапеле стоял уже готовый опытный образец, на доводку которого тоже не хватало несколько миллионов... Всё это было очень интересно... и грустно.
Глава 3
Прилетев поздно ночью, и добравшись до дома через два часа после посадки, профессор всё же успел поспать часа два, и около восьми утра уже был в приёмной у Генерального, который принял его сразу. Он довольно долго расспрашивал его о машине и её характеристиках.
Профессор рассказал ему о высоких качествах амфибии, уникальности её конструкции, и, конечно, о недостатках, без которых не бывает самолёта. Он сказал, что двигатели надо доводить, или вообще заменять. Ни по расходу, ни по ресурсу они не соответствуют задачам этого аппарата. Электроника также оставляла желать лучшего. Наши блоки были тяжёлые, занимали в салоне много места, а функциональное назначение выполняли с большими отклонениями от требований военных.
Но всё это к Панатову и к «Альбатросу» не имело прямого отношения, и в диссертации всё это можно было оценить косвенно, как факторы, снижающие в целом возможности уникального аппарата.
Генеральный выслушал его внимательно и, полистав свой календарь, назначил дату защиты, добавив, что окончательно он скажет ему её после согласования с сопредседателем совета Новожиловым. Профессор ушёл к себе и стал читать диссертацию. Через два дня он позвонил Панатову и передал ему дату защиты и некоторые замечания к формулировкам по выводам.
Панатов прилетел с небольшой командой утром в день защиты и сразу приехал в ОКБ. Он поговорил с Генеральным, а потом они с профессором ещё раз прошлись по тексту диссертации и выправили кое-что в выводах.
Защита была назначена на 14 часов в кабинете у Генерального. Когда профессор пришёл, в кабинете было уже полно народу и он с трудом отыскал свободный стул за большим длинным столом, накрытом, как всегда, зелёным сукном.
Заседание Учёного совета открыли оба сопредседателя, два известных всему миру академика, возглавляющие крупнейшие ведущие авиационные ОКБ великой державы. После традиционного оглашения повестки дня слово для доклада было предоставлено подзащитному.
Профессор посмотрел на плакаты и, с удовлетворением увидел, что их стало в два раза меньше, но добавились ещё два с выводами и заключением
Панатов сделал прекрасный доклад на полчаса и ещё десять минут показывал съёмки в Париже и в Австралии. Потом было много вопросов и он очень грамотно и уверенно отвечал на все. Всё заседание заняло около двух часов вместе с отзывами оппонентов и обсуждением. После этого было голосование и потом был объявлен перерыв. Профессор с удовольствием выпил стакан «Нарзана» и вышел во двор глотнуть кислорода...
Через десять минут все снова собрались и Генеральный, терпеливо дождавшись , пока все успокоятся и затихнут, в полной тишине объявил результаты голосования: 23 – за, против – нет, воздержавшихся – нет. Гром аплодисментов взорвался под одобряющие крики спецов, составляющих цвет отечественной науки и передовой практический опыт авиастроения в Советском Союзе на уровне мировых достижений в авиации...
Когда шум стих, Генеральный поднял руку и опять в глубокой тишине произнёс:
- По согласованию с членами Учёного совета мы с Генрихом Васильевичем рекомендуем ВАК данную диссертацию квалифицировать как докторскую диссертацию с присуждением соискателю, после соблюдения соответствующих формальностей и некоторой доработки диссертации, звания доктора технических наук.
И снова – гром аплодисментов и шум одобрительных реплик... Профессор посмотрел на Панатова. Геннадий стоял несколько смущённый и растерянный... Для него эта оценка была полной неожиданностью... Когда шум немного стих, он поблагодарил Учёный совет и сказал, что постарается довести машину до требуемого уровня мировых стандартов... Все встали и окружили его с поздравлениями.
Профессор подождал немного, выпил ещё один стакан «Нарзана» и подошёл к нему. Геннадий протянул ему руку. Профессор крепко, с большим удовольствием пожал её и, задержав на несколько секунд в своей, тихо сказал, улыбаясь:
- Ты, конечно, понимаешь, что если бы я был Министром, я бы, разумеется, добыл тебе эти два с половиной миллиарда...
Он тоже как-то грустно улыбнулся и махнул рукой:
- Да ладно уж... чего там...Спасибо тебе...
- Да не за что... Желаю удачи!
Профессор посмотрел на часы. До смоленского поезда оставалось полтора часа.
Глава 4
Профессор давно собирался в Смоленск. Смоленск – его родина. И он очень этим гордился Он родился там за два с половиной года до войны.
Теперь у него были две важные причины быть там.
Первая – это смоленский авиационный завод, выпускающий когда-то прекрасные самолёты Як-40 , потом – Як 42. Кроме того, этот завод получил заказ на разработку и создание ещё одной уникальной машины – сверхвысотного дальнего разведчика, аналога американского У-2, но существенно превосходящего его по многим показателям и характеристикам. И завод выполнил этот заказ блестяще. Одна машина, полностью собранная, стояла уже на стапелях в сборочном цехе. Вторая – уже готова для сборки.
Гражданский вариант этого самолёта, в высшей степени полезного для народного хозяйства, и, особенно – для метеослужбы, назвали «Геофизика»
Однако, с началом перестройки, в начале 90-х годов, завод, практически, полностью лишился субсидирования. Был прекращён выпуск серии Як-40 и Як-42 и остановлены работы па «Геофизике». Министерство, конечно, не хотело, чтобы и этот гигантский авиационный завод, построенный совсем недавно по последнему слову авиастроения, был закрыт. Но сейчас он мог выпускать только алюминиевые раскладушки.
Профессора попросили разобраться на месте с состоянием этого завода и, если можно – изыскать где-нибудь средства на его реанимацию. Профессор с удовольствием согласился на эту миссию, поскольку хорошо знал директора завода и многих ведущих конструкторов.
Но гораздо более важное и счастливое обстоятельство, которое ждало его в родном городе – это любовь. Он уже давно жил один и его холостяцкий уклад, при всех достоинствах мужской свободы, ему уже порядком надоел. И однажды, в один из визитов в родной город, его тётушка познакомила его с очаровательной женщиной, которая работала преподавателем английского языка в медицинском институте. И вот уже четыре года он каждую пятницу вечером садился в поезд и около полуночи обычно уже был в Смоленске
Им было по 42, когда они познакомились. И у неё уже был ребёнок, чудесная девчонка восьми лет. На свою нищенскую зарплату преподавателя эта женщина умудрилась построить двухкомнатную кооперативную квартиру на окраине города, в которой и жила со своей маленькой дочкой. Отца девочка не знала с рождения.
Он любил и эту женщину и её дочь, и для него «weekend» был настоящим праздником. Его ждали в его родном городе и его любили. Он ходил с маленькой Лидашкой на мотокроссы, они катались на санках и лыжах зимой, смотрели заезжие цирковые труппы и чудесно проводили выходные вместе.
Поскольку в это время полки всех продовольственных магазинов были пустыми, он привозил из Москвы немного масла, колбасу и другую еду. Они готовили вкусный обед и два дня отдыхали от души.
А в ночь с воскресения на понедельник он уезжал в Москву, чтобы с утра снова работать на двух авиационных фирмах, читать лекции в МАИ, МВТУ, МАТИ, делать докторскую диссертацию и готовить аспирантов. Он спал, в среднем по 3-4 часа, по ночам рисовал портреты своей любимой и её дочки, и был счастлив, потому что в пятницу вечером его ждал поезд в Смоленск.
Вот и сейчас, под проливным дождём, он идёт пешком на Поповку к дорогим ему женщинам – большой и маленькой, которая, конечно, уже спит. Его ждут. Портрет Хэмингуэя в маленькой прихожей, щи и картошка на плите...
Час ночи. Момент истины...Они сидят в большой комнате. Она – в кресле около зеркала, в шёлковом полупрозрачном пеньюаре телесного цвета, который она купила в комиссионке ещё десять лет назад, когда встречалась здесь с будущим отцом Лидашки... Но он отказался от неё сразу, ещё до того, как она родилась. Этот смоленский «пинкертон» слишком дорожил своим комитетским положением и партийным билетом, чтобы до конца выполнить свой долг любовника...
Она хотела ребёнка. Но он сказал: «Это твой ребёнок» И она его не простила...

Она кладёт свои уставшие ноги ему на колени, с пластинки радиолы звучит голос Джо Дассена. Профессор не спеша разливает хорошее молдавское вино и они улетают в свой рай... Потом они зажигают над кроватью приглушённый ночник и долго будут любить друг друга, наслаждаясь накопленной за неделю страстью...
Он целует её грудь, шею, волосы... Она,тихо постанывая под ним, гладит и нежно царапает его спину, руки... И он чувствует, как живительные волны выбегают из её горячего источника... Между ног рождается и умирает жизнь... Самая счастливая и сладкая мука, истома... и жизнь...
Под утро они, насладившись друг другом до конца, утомлённые, засыпают... Впереди ещё целых два дня вместе...
Но в этот раз него в Смоленске три дня, потому что в понедельник он должен быть на авиационном заводе...
Глава 5
В 8 часов утра ему дали в проходной пропуск и он прошёл в конструкторский корпус, где в кабинете директора уже собрались все, кому ещё дорог был этот завод с десятками тысяч людей – специалистов высокого класса, рабочих и мастеровых, которых можно было встретить только здесь.
Директор, пожилой уже человек, много лет руководивший этим уникальным предприятием, выросший от станка до Генерального директора и всю жизнь отдавший этому самолётному гиганту, представил профессора собравшимся и кратко изложил состояние завода и коллектива, который за последний год уменьшился втрое. Профессор слушал, закрыв глаза ладонью, и ком в горле застрял где-то, так что дышать было трудно.
- А теперь, Валентин Анатольевич, пойдём посмотрим, что осталось в цехах...
- Давайте начнём с «Геофизики», - предложил профессор, и они пошли в главный сборочный цех, рассчитанный на 10 стапелей для сборки среднемагистральных самолётов типа «Boeing-737»
Посреди цеха на единственном центральном стапеле стояла красивая, сильная, уникальная машина , аналогов которой в мире не было. Они поднялись на борт и профессор прошёл в кабину пилотов, сел в кресло первого пилота и, закрыв глаза, представил, как бы летел на высоте 25 километров, невидимый и недосягаемый... Потом прошёл вдоль борта, уставленного блоками ещё несколько лет назад самой современной электроники, попутно стирая пальцем пыль...
Экипаж – 12 человек. У каждого по десять функций. Американские «АВАКС»-ы уже давно дежурят в Европе, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, на Дальнем Севере... А здесь...
- Сколько надо, чтобы закончить этот опытный вариант? - спрашивает он директора
- Если с испытаниями, - около миллиарда. А если серия из десяти машин... с учётом успешных испытаний, в чём мы не сомневаемся, - чуть больше десяти, - отвечает он.
- А сколько нужно, чтобы реанимировать весь завод?
Директор молча машет рукой и ничего не отвечает... Потом вдруг взрывается:
- Что Вы спрашиваете?... Не Вы первый, и, наверно, не последний... - все спрашивают...Сколько нужно?... А потом, как в бочку – булллль!!! - и всё. Пошли...
Они медленно спускаются вниз. У профессора такое ощущение, что он спускается из саркофага похороненного навеки технического чуда...
Ком в глотке по-прежнему мешает дышать и глаза заволакиваются туманом...

В центральном смоленском банке «Титан» на колхозной площади профессору сказали, что завод всё равно умрёт. Денег нет. Выплачивают только небольшую компенсацию вместо зарплаты одной десятой части наиболее квалифицированных специалистов и рабочих
Во вторник утром он уже был в Москве... И у него оставался только один единственный , последний шанс. Последний риск. Но надо было испить эту чашу до конца...
Глава 6
Метро «Аэропорт». Профессор поднимается наверх и идёт к цыганскому театру «Ромэн». Входит во двор. Второй подъезд. Поднимается на второй этаж
Юридическая фирма «ЮРИНФЛОТ». Входит в большой холл. Снуют с бумагами симпатичные молодые ребята и девушки. Такие же сидят за компьютерами в комнатах с открытыми дверями. Чисто. Уютно. Богато.
Он идёт в кабинет директора на встречу с одним из богатейших людей Соединённых Штатов Америки, банкиром первой десятки, бизнесменом и лётчиком Клиффордом Броуди...
Из всех богатых людей Европы и Америки он – один из первых, кто практически начал осваивать Россию несколько лет назад, предложив многомиллиардные кредиты на капитальное строительство, жильё и сельское хозяйство, наивно полагая, что перестройка в России – это начало становления большого рынка по аналогии, вероятно, с двадцатыми и тридцатыми годами в молодой Советской Республике...
И вот профессор, которого никто не знает ни в России, ни за её пределами, идёт к нему спасать погибающую авиационную промышленность бывшего Советского Союза...
Они сидят напротив друг друга за большим дубовым полированным столом с газированными и минеральными напитками, печеньем, орешками, диктофонами и какими-то бумагами. Профессор с любопытством смотрит на него: молодой, энергичный, крепкий парень около сорока с открытым загорелым лицом и доброжелательной улыбкой, с сотнями миллиардов в США, Европе, Китае, Латинской Америке... Справа от него – симпатичная девушка с открытым нот-буком, вероятно, его секретарь, готовая записывать очередную беседу своего патрона.
У профессора на всё – только пятнадцать минут. Разговор – на английском, без переводчика. Директор «ЮРИНФЛОТ» - тоже тридцати с небольшим, представляет их друг другу. Они встают и пожимают друг другу руки через стол.
- Я слушаю Вас, Вэл, - начинает Клиффорд.
- Мистер Броуди, мне сказали, что Вы лётчик и сами управляете «Фальконом», на котором прилетели к нам...
Клиффорд широко и белозубо улыбается: Yes, I am.
- А я – авиаконструктор, - говорит профессор, - и мне очень хотелось бы просить Вашей помощи в сфере авиации, к которой, как я понимаю, Вы неравнодушны. Вы уже оказали большую помощь России очень крупными кредитами. Но есть области высоких технологий, и, в частности – авиация, где Ваша помощь и финансовая поддержка могли бы проявиться более эффективно. В частности, я имею в виду , по крайней мере, три крупных авиационных фирмы, хорошо известные Вам, как авиатору.
Я представляю интересы ОКБ имени Микояна, выпускающего МиГ-и, Таганрогский авиационный завод со своим «Альбатросом», или А-40, и Смоленский авиационный завод, успешно выпускающий до недавнего времени самолёты, похожие на Ваш «Фалькон», и создавший уникальную машину «Геофизика» - высотный самолёт большого радиуса действия и дальности.
Вы, конечно, хорошо знаете все эти машины и эти известные всему миру авиационные фирмы Все они сейчас, в результате нашей перестройки, оказались в очень трудном положении...
- Да, я знаю эти самолёты и эти фирмы и заводы, о которых вы говорите – прерывает Броуди. - и я готов помочь Вам и вашим коллегам поставить их на ноги и продолжить выпуск этих самолётов, разумеется, на взаимоприемлемых условиях. Вы могли бы мне сейчас сказать, сколько нужно для решения этих задач?... Хотя бы приблизительно...
- Да, могу. Для этих трёх фирм необходимо, как минимум, 120 миллиардов долларов, примерно в равных долях для каждой из них.
- Ну, что же, - Клиффорд откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на профессора, - это вполне приемлемый объём капиталовложений, если...
есть несколько условий. - Он взял чистый лист бумаги и ручку и продолжил: -
Если, во-первых: эти деньги пойдут непосредственно на фирмы, а не в ваше Министерство, или вообще – в Правительство. Во-вторых, конечно, должно быть подробное технико-экономическое обоснование для инвестиций с ожидаемым экономическим эффектом через вполне определённое время , и, наконец, третье условие: это группа стабильных, надёжных банков, которые осуществляли бы реальный контроль реализации кредитов... Вы можете мне гарантировать эти условия?
Профессор уже не мог смотреть ему в глаза и молчал, понимая, что это конец.
Клиффорд подвинул к нему листок, на котором написал эти условия, как протокол рабочего, или просто частного разговора. Профессор ещё раз, даже два раза перечитал эти условия, и ещё раз убедился, что ни одно из них – нереально...
«Всё, - подумал он, - авиационной промышленности в России больше не будет.»
Он посмотрел на большие настенные часы. Пятнадцать минут истекло.
Они встали одновременно и протянули друг другу руки
- Я искренне признателен Вам, мистер Броуди, за время, которое Вы мне уделили и, особенно – за готовность помочь в наших авиационных делах.
Американец ещё раз широко улыбнулся. И профессор тоже изобразил какое-то подобие улыбки... Слегка сжало сердце... Пора, - подумал он и кивнул головой директору юридической фирмы:
- Большое спасибо за содействие нашей встречи!
Они обменялись рукопожатиями и он вышел.
На ватных ногах он спустился со второго этажа и вышел на улицу. Вспомнилась старая библейская истина: «В своём отечестве пророка нет!».
Глава 7
Через две недели профессор ушёл из ОКБ. Он уже хорошо понимал, что новые проекты обречены. Финансирование, по распоряжению Министерства, передали опытному заводу. А это был тупик. Отчасти поэтому Генеральный отказался помочь ему в получении квартиры.
Кроме того, месяц назад уволился Андрей Шустров. После присуждения ему всех почётных званий и получения орденов и медалей за блестящее выступление в Фарнборо, ему стали отказывать в испытательных полётах по разным причинам, а по партийной линии он получил выговор «за аморальное поведение в заграничной командировке». Поскольку коммунистическая партия уже доживала последние месяцы, и смысла пребывания там уже никакого не было, Андрей просто положил партбилет в парткоме и забрал трудовую книжку. Кажется, он сразу уехал в Белоруссию, где было тогда ещё несколько эскадрилий МиГ-29, и его с удовольствием приняли в качестве шеф-пилота в одну из воинских частей.
Профессор продолжал читать лекции в МАИ, МВТУ и МАТИ, вёл аспирантов, помогал в научных исследованиях на моторных кафедрах...
Однако довольно скоро через вузовские каналы его пригласили в Латинскую Америку читать лекции и готовить докторов наук в престижных университетах. Он согласился, тем более, что наука и высшее образование, как и промышленность в России оказались в загоне и жить было просто не на что...
В одном из перуанских университетов ему предложили курс лекций по методологии научных исследований для докторов наук. За месяц до вылета в Лиму он выучил испанский язык и, с первых же дней пребывания в огромном Университете общался с коллегами совершенно свободно.
Всё было очень интересно, но в ресторанных встречах с коллегами из других стран он чувствовал, что Россия катастрофически быстро теряет за рубежом статус великой державы. И это, конечно, было очень грустно...

Однажды, как-то в пятницу, после лекции, Олег, переводчик и координатор его курса, по дороге домой из Университета предложил съездить на его машине на океан в выходной и профессор с удовольствием согласился.
В воскресенье рано утром «Хонда» Олега уже петляла по перевалам. Город и пригороды остались уже позади и Олег, упрямо, почти не снижая скорости на крутых поворотах, пробивался к PAN-AMERICAN и через час с небольшим им это удалось. Они заплатили за дорогу и выехали на главную магистраль Латинской Америки, о которой профессор много слышал. Олег включил радио и через три минуты на спидометре уже было 140 миль в час...
Ещё через полчаса на шоссе уже никого, кроме них, не было. Идеальное покрытие, когда стакан с водой на торпеде стоял так же спокойно, как у него на столе в квартире; пустынный каменистый пейзаж с клочками кактусовых зарослей и каких-то заброшенных построек.. Широкая, прямая, как стрела, дорога – совершенно пустая... За час этой странной скучной скоростной гонки они встретили только 3-4 машины. Они проносились мимо них, как снаряды..
В знойном мареве, в двух милях от дороги медленно вырастали из-за горизонта и исчезали гигантские прямые столбы, над которыми кружили не то орлы, не то грифы...
Они ехали с севера на юг в сторону чилийской границы. Справа, далеко в голубом прожаренном воздухе – цепь сине-красных гор и скал... Наконец, горы стали теснить дорогу слева и справа и машина постепенно стала втягиваться в первый перевал из шести, отделяющих океан от каменистой пустыни. Они свернули с магистрали и поползли на перевалы...
Ещё сорок минут по серпантинам и вдруг... в машину неожиданно ворвался грозный гул с мощными раскатами...
- Это океан... сказал Олег и свернул на каменистую просёлочную дорогу, которая вела к заветной бухте. Ещё несколько поворотов и – голубая гладь закрытой со всех сторон сказочно красивой небольшой бухты с несколькими изящными коттеджами на берегу.
Олег выкатил машину на широкую береговую площадку, покрытую галькой, ракушками и мелким серым океанским песком. В дальнем уютном углу этой площадки, под зелёными цветущими кустами они заметили группу полуголых людей.
- Это Ваши коллеги, - сказал Олег и медленно подкатил к этой компании.
Человек пятнадцать крепких, загорелых, здоровых мужиков, явно не местного происхождения, сидели прямо на камнях вокруг большого ковра, уставленного всевозможными яствами и бутылками. Рядом недалеко стоял небольшой автобус
Заметив подъезжающую к ним машину, все повернулись к незванным гостям. Олег остановился рядом с автобусом и выключил двигатель. Они вышли из машины и пошли к сидящим в одних плавках крепышам.
- Знакомьтесь, - сказал Олег, - это ведущий конструктор микояновской фирмы, профессор Валентин Анатольевич... А это – команда лётчиков из Белоруссии...
И профессор стал с удовольствием обходить уже хорошо подогретую команду ассов, пожимая крепкие руки. И вдруг... -
- Валентин Анатольевич, это Вы?..
Из живописной группы выдвинулся мощный торс загорелого симпатичного атлета с широкой белозубой улыбкой..
- Боже мой!.. Андрей – это ты?..
- Ну конечно – я...
И Андрей уже шёл к профессору по ковру между бутылок, шашлыков, тарелок с горячей картошкой, шпинатом и прочей снедью... Они крепко обнялись и долго хлопали друг друга по спине и плечам...
- Как ты здесь оказался?..
- А как Вы сюда попали?...
- Сначала отвечай ты, сукин сын!..
- Ну Вы же знаете, после ухода из фирмы я уехал в Белоруссию, работал полгода шеф-пилотом в лётном полку... А тут – контракт с перуанцами... Нужны ассы – летать в сложных горных условиях, да ещё – на берегу океана. Ну меня и попросили собрать нормальных ребят... Вот видите... почти все здесь.
Наши эскадрильи - почти на границе с Чили. И мы, вроде, как пугало для чилийцев... Но они очень хорошие ребята. Вообще здесь никто не воюет. АМИГО
самое понятное слово здесь. Ну, а так... летаем. Потихоньку учим местных...
Ну а как Вы здесь?
- Да я тоже ушёл из фирмы... через месяц после тебя. Преподавал, готовил аспирантов... Потом вот, - профессор кивнул в сторону Олега, - в перуанских университетах готовлю докторов наук, профессоров...
- Ребята, - Андрей обернулся к озадаченным и притихшим друзьям, - это же наш главный дока на нашей фирме...
- Был... - поправил профессор,
- Ну да, конечно... Профессор, доктор наук... Да что там – свой мужик...
А самый старший, лет сорока, уже полнеющий, командир эскадрильи, просто сказал: - Андрей – наливай!
Профессор с Олегом разделись до трусов, облачившись в плавки, и их посадили на самые удобные места, в центре перед ковром, в тени большого куста акации.
По знаку старшего один из самых молодых пилотов побежал к воде и между камнями гости увидели ящик с водкой, который ласково омывался холодной океанской волной. Парень принёс бутылок пять и старший быстро разлил их по кругу. Все дружно сдвинули стаканы и звякнули на местном: «Салют!». И родная, всегда милая русскому сердцу , влага обожгла горькой ностальгией... Так же дружно крякнули и, не сговариваясь, гаркнули: «Ура!»... Красивая бухта отозвалась громким эхом, перекрывая грохот океана, доносившийся из-за огромной скалы...
Картошка, мясо, зелень, рыба, кальмары – стол на камнях был более, чем ресторанный...
Профессор сидел рядом с Андреем, бронзовым и крепким, как Геракл. После третьего захода компания загудела анекдотами и смехом. Кто-то побежал купаться...
- Андрей, - сказал профессор, - у тебя, ведь, кажется, в Фарнборо была подружка...
Андрей сразу помрачнел и улыбка исчезла, как смытая волной.
- Была... - помолчав, сказал он. - Из-за этой подружки меня, наверно, из фирмы и выгнали...
- Может быть, - сказал спокойно профессор. - Но сейчас-то ты свободный человек... Ты мне только откровенно скажи: - ты любил её?... Ты же три дня с ней не расставался... Я же помню отлично, как ты летал...Ты же был самый счастливый парень в Фарнборо...
Андрей опять помолчал, потом тихо, как бы про себя, сказал:
- Я любил её..., как никого никогда не любил... Я и сейчас люблю... Вы поверите, Валентин Анатольевич, у меня за эти полтора года ни на кого больше... смотреть не хотелось... Такой девчонки мне больше не найти...
И он опять потянулся за бутылкой...
- Подожди, - остановил его профессор, - ты скажи мне вот что: ты хотел бы её разыскать?
- Ну ещё бы... мне же жизнь не мила...Я же ещё молодой..
- Ну что же, тогда давай разыскивать...
- Это как иголку в стоге сена, что ли? - недоверчиво спросил Андрей.
- Ну почему, иголку?... Давай, попробуем...
И профессор достал свою записную книжку, с которой никогда не расставался. Не спеша стол перелистывать... Нашёл пометку «Фарнборо». Ничего интересного... - академики, министры, генералы,... И вдруг из записной книжки выпала серая визитка... Он поднял её... «Так это ж – панатовская... Аня, Анюта! - Вот кто нам поможет!..»
- У тебя телефон с собой? - спросил он у Андрея, - я оставил свой дома...
- Конечно, сейчас принесу... Вот...
- Так. Для начала набери номер своей кредитной карточки...Есть? Отлично. Теперь набери справочную тарифа Англии и США. Спроси тариф этих стран... Так. Ну конечно...Англия на порядок дороже Америки... Так и должно быть. Ну что же... Теперь давай мне телефон. Начнём с Америки...Может быть она там..., - и он набрал номер отделения ВВС в США, Нью-Йорк...
- Hello! - мелодичный голос секретарши...
- Hello – Я хотел бы поговорить с мисс Энн.
- Одну минуту, - отозвалось с того конца Америки... Прошло минуты две... И вот в трубке:
- Hello, I am speaking... - до чего же красивый голос у Анюты, пронеслось в голове профессора... Впрочем, как и вся она ...
- Аня, - сказал он по-русски, - Анечка, это Валентин Анатольевич, Фарнборо...
- О Господи, - радостно воскликнула Аня, - откуда Вы, Валентин Анатольевич?
Вы где-то близко... Я Вас отлично слышу!
- Я тоже слышу тебя очень хорошо, Анюта... У меня к тебе просьба... Пожалуйста, помоги мне разыскать где то у вас там одного человека. Точнее – женщину. Она была в составе делегации США в Фарнборо. Очень красивая, блондинка... Она была почти всё время с одним из наших лётчиков. Он блестяще выступал в Фарнборо и на своей и на американской машине. Ты его наверняка помнишь. Вы с Полом снимали его в обязательной и произвольной программе каждый день... Если помнишь, в произвольной программе он летал слишком произвольно, чем вызвал бурю восхищения на поле...
- Да, да, я отлично помню его выступление... Кажется... подождите, вспомню... вспомнила! Да!.. Кажется , его звали Андрей... Точно! Вот Пол – рядом со мной... он подсказывает: Это Андрей Шустров. Точно, это он!..
- Так вот, Анечка, пожалуйста, разыщите с Полом ту самую девушку, которая была с ним...Имя? Её зовут... - Как её зовут? - ,спросил он у Андрея, приглушив трубку,
- Кэт, – ,ответил Андрей.
- Кэт! Кэтти! - ,повторил профессор....
- Она, кажется, собиралась жить во Флориде..., - ,тихо произнёс Андрей, и в глазах у него загорелись голубые искорки...
- Да, - ,передал профессор Ане, - Она, кажется, собиралась обосноваться во Флориде...
- О, кэй! Отлично!, - , ответила Аня, - мы обязательно её разыщем. Итак:Кэт, в составе делегации США в Фарнборо, Флорида, - этого уже достаточно, чтобы разыскать её, и мы сделаем это с удовольствием... Ваш номер у меня на телефоне... Повторите... Всё правильно. Ждите!.. Да! Где же Вы всё-таки находитесь?
- В Перу. На границе с Чили. Купаемся и загораем с тем самым Андреем, о которым мы с тобой вспоминали сейчас...
- О, Кэй! - Это совсем близко от нас, а от Флориды – вообще рукой подать! Всё,
ждите, Валентин Анатольевич, ждите.
И профессор передал телефон Андрею.
- А ты ещё английский не забыл? - спросил он у него.
- Да разве его забудешь?...Тем более – её... - улыбнулся наконец Андрей.
И они растянулись на горячей гальке перуанского берега.
- Слушай, пойдём искупаемся, - предложил профессор, - жарко что-то... Я думаю, это не скорая история ... Успеем...
Андрей нехотя поднялся и они пошли, не торопясь к воде, оставив телефон командиру эскадрильи с наказом немедленно крикнуть им, когда им позвонят. Но только они вошли в холодную океанскую кристально чистую воду, как услышали громкие крики с берега. Они обернулись и увидели, что командир машет им двумя руками... И они припустились со всех ног к нему.
- Алло, Анюта, я слушаю, - крикнул профессор.
- Валентин Анатольевич,... - ,взволнованный голос Ани, - ,Валентин Анатольевич, мы нашли её... Мы нашли её, - повторила она ещё раз. -- Записывайте телефон...
- Всё. Записал. Огромное спасибо... Тебе и Полу... Передай ему большой русский привет... Мы с Андреем будем во Флориде завтра же... Приезжайте с Полом – будем очень рады повидаться... Нам есть что вспомнить...
- Отличная идея, – ,отозвалась Аня, - ,обязательно приедем... Позвоните, как только найдёте Кэт. Удачи вам! Всё. До встречи!
Профессор тут же набрал номер Кэт во Флориде. Телефон долго не отвечал. Он посмотрел на часы - около трёх часов после полудня. Уже отчаялся и хотел нажать кнопку отбоя, и вдруг... - красивый бархатный голосок:
- Я слушаю вас...
- Я прошу прощения... Вы Кэт?...
- Да, это я... с кем я говорю?
- Кэтти, Вы не забыли Андрея?..
Пауза и молчание...
- Повторите, пожалуйста...
Профессор повторил.
- Андрей?... Где он?... Он жив?...
- Да. Я передаю ему трубку..., - и передал телефон Андрею. От волнения он поперхнулся и каким-то хриплым голосом взволнованно крикнул:
- Кэт! Кэт! Это я... Это Андрей... Да, да!... Сейчас – в Перу, - , и посмотрел на профессора. - Мы завтра к тебе приедем... Давай адрес...
Профессор передал ему свою записную книжку и ручку. От волнения руки у него сильно дрожали и он как-то беспомощно передал профессору назад телефон ,его записную книжку и ручку. Профессор взял телефон и сказал:
- Я записываю, Кэт... , - и записал адрес и ещё пару телефонов, которые она продиктовала... Он уже хотел попрощаться с ней, но она попросила ещё раз передать трубку Андрею... Андрей взял и... через несколько секунд заорал на всю бухту:
- У меня родился сын!... У меня есть сын! ... У меня есть сын! - И снова в трубку что-то быстро стал говорить, мешая английский и испанский в каком-то диком восторге... - Да, да, ... Целую тебя... Целую тебя и его...Как его имя?... Эндрю?.. О, Кэй!...Espera... Asta manana..., (Жди... До завтра...), - это уже был испанский, на котором Андрей говорил уже здесь несколько месяцев. Но Кэт его, конечно, поняла. И он передал телефон профессору...
Кэт спросила, кагда они прилетят... примерно, хотя бы... Он сказал, что постараются завтра к вечеру... Bay, Bay, to meet! И теперь уже нажал кнопку отбоя и передал телефон Андрею.
- Ну что, скоро будем трогаться назад? - обратился он к Олегу.
- Конечно, - сказал Олег, - но всё же искупаться в океане надо!
Они бросили телефон на ковёр и дружно понеслись к скользким круглым большим камням, о которые мерно разбивались вечные океанские волны.
Холодная океанская вода приятно окатила их и они поплыли от берега, смеясь и крича, вместе с чайками, перекрывая шум прибоя. Вся лётная команда дружно ринулась за ними.
Через полчаса «Хонда» Олега снова петляла по серпантину и снова Олег рисковал на поворотах, и сейчас уже, пожалуй, - больше. Все пристегнулись и чувствовали себя заложниками мастерства Олега. Профессор пытался о чём-то договориться по телефону, но очень быстро понял, что это бесполезно. Олег швырял машину из стороны в сторону так, что японская резина визжала как резанная, и они все буквально болтались в своих ремнях.
Наконец, где-то около пяти, они выехали на трассу. Профессор глубоко вздохнул и, не стесняясь ребят – перекрестился. Теперь уже можно было о чём-то договориться. Прежде всего, он позвонил в аэропорт и заказал два билета на Флориду. В 11.30 завтра вылетал самолёт кубинской авиакомпании с остановкой в Гаване. Это всех вполне устраивало. Это означало, что около шести вечера они уже должны быть во Флориде.
Потом нужно было оформить визы в США. Он понимал, что ему это не под силу, и позвонил Ректору Университета помочь в этом непростом деле. Через полчаса Ректор позвонил и сказал, что визы готовы и штампы в паспортах проставят в офисе консульства прямо в аэропорту. Это было очень важно и удобно.
Теперь можно было решать остальные рабочие и житейские вопросы.
Прощаясь на берегу с лётчиками, он подробно поговорил с командиром эскадрильи, и он, конечно, согласился отпустить Андрея на несколько дней в Штаты. Хотя это тоже было нелегко, поскольку заменить его в дежурстве на границе было некому. Но он пообещал уладить с перуанцами и эти вопросы, хотя график полётов был очень плотный и ссылаться на, якобы, неисправную технику не хотелось бы – это был вопрос престижа. В случае невозможности вылета кого-то из наших – рядом стояла эскадрилья «Миражей», и французы не преминули бы воспользоваться этим.
Одновременно с обсуждением визовых проблем с Ректором, он просил перенести на неделю его лекции и занятия с докторантами. И Ректор с радостью согласился поскольку сам хотел уехать в Мексику на неделю к маленькому внуку на виллу к дочери.
Потом они позвонили снова Кэт и передали ей номер рейса, с которым они должны были прибыть во Флориду. Она сказала, что обязательно будет встречать их. Профессор позвонил об этом также и Анюте. Она очень обрадовалась и сказала, что тоже постарается их встретить вместе с Полом.
Все эти переговоры удалось успешно провести, благодаря надёжной связи, в машине, несущейся по пустынной PAN-AMERICAN со скоростью 160 миль в час. И хотя на спидометре красная черта была где-то около 200, профессор чувствовал по двигателю, что Олег выжимает из «Хонды» почти всё, на что она способна.
Глава 8
Успешно преодолев все формальности, просидев в Гаване больше часа в аэропорту, профессор с Андреем , наконец, подлетали к Флориде. Шесть часов вечера. Боинг 737 пробежал по полосе и свернул, как обычно, на боковую дорожку. В иллюминаторе показался трап и несколько машин, около которых – небольшая толпа встречающих.
Профессор пропускает Андрея вперёд и они сходят с трапа. Из толпы быстро отделяется молодая эффектная блондинка в джинсах и белой лёгкой кофточке с ребёнком на руках, и уже на середине трапа Андрей поднимает руки вверх и орёт, как очумелый: - Кэт! Кэт! Кэт!... - Женщина с ребёнком бросается к трапу...
Андрей сбегает вниз, схватывает в охапку и поднимает её вместе с ребёнком и бережно прижимает к себе...
Профессор спускается за ним и краем глаза видит, как плачет от счастья этот крепкий, здоровый русский парень, лётчик-асс, шеф-пилот, о мужестве которого в воздухе и на земле ходили легенды...
Профессор идёт к толпе, и среди двух десятков встречающих видит блестящую красавицу с длинными каштановыми волосами, развевающимися на ветру...
Это, конечно, Аня! А вот и Пол... Как всегда, он, конечно, снимает...
Да, эти сцены достойны сильных кадров!... Профессор подходит к Энн. Она ослепительно улыбается, протягивает ему руку, и он чувствует всей кожей, как вся эта толпа завидует ему... Он целует руку Энн... Она, по латинскому обычаю, подставляет ему свою щёчку, и он, в соответствии с тысячелетним ритуалом, с большим удовольствием и нежностью целует её, кося левым глазам на Пола...
Он, разумеется, всё заснял... - Английская школа прессы...
Профессор тихо, почти на ухо, шепчет Ане по русски:
- Анюта, милая, поехали скорей отсюда... Мы смертельно устали, как и вы, наверно,... - и, обернувшись к Андрею: - поехали, ребята... И снова почему-то комок в горле...
«В своём отечестве пророка нет...».
Они рассаживаются в две машины. Андрей и Кэт с ребёнком размещаются в большом красивом чёрном джипе с затенёнными окнами и бронированными боками, а профессор с Аней садятся на заднее сиденье «Феррари» последней модели и Пол с удовольствием садится за руль Джип и следующий за ним «Феррари» разворачиваются на выезд из аэропорта. Перед ними и за ними пристраиваются два джипа с охраной. Кортеж машин быстро выезжает на парк вэй и, набирая скорость, направляется на виллу Кэт на берегу океана...
Профессор, улыбаясь в усы, с восхищением смотрит на свою соотечественницу.
Она снова была одета по-рабочему,как и там, в Фарнборо, - тонкий серый свитер без всяких лифчиков, которые она терпеть не могла и никогда не носила, и джинсы. Но что-то в её очаровательном облике изменилось... Он понимает, что у неё к нему могут быть вопросы и поэтому сейчас разговаривать можно только на английском. От Пола не должно быть никаких секретов... Но она молчит. Как умная и элитная женщина и профессионал-журналист она не может начать разговор первой...
- Ты очень изменилась, - говорит он.
- Что-то не так? - улыбаясь спрашивает она.
- Ты очень похорошела... Ты стала настоящей леди...
- Вы ошибаетесь, Валентин Анатольевич, я всегда останусь смоленской девчонкой..., - и она звонко рассмеялась
- А ты знаешь, мы ведь с тобой земляки... Я родился в Смоленске... и жил там...
до войны...
И только сейчас он заметил главную перемену в её облике... Он не мог не скользнуть взглядом по её высокой груди под тонким свитером, которая всегда восхищала и завораживала всех мужчин, потом, совсем уже нескромно, опустил глаза на её талию... и, наконец, понял главное, что в ней изменилось.. Талии больше не было. Она заметила его взгляд и опять серебристо рассмеялась... и ласково погладила свой живот...
- Да, Валентин Анатольевич, мы с Полом ждём...
- Но это же прекрасно!... Вы просто молодцы... И когда вы только успели?... И когда же ждём?... Примерно, хотя бы?...
- Ой, ещё не скоро... Нам с Полом надо ещё слетать в Латинскую Америку, в Перу, откуда Вы только что прилетели... У нас есть одна идея...Там сейчас идут раскопки гробницы принцессы инков... У нас уже есть контракт... Нам очень хочется покопаться в истории этой древнейшей цивилизации... Наверно, на это уйдёт несколько недель...
- Я думаю, на это уйдёт не меньше месяца, - включился в разговор Пол, тащась за чёрным джипом со скоростью 130 миль в час, - а потом мы уедем к себе домой, в Лондон, где и надеемся совершить это благое дело...
- Ну что же, да поможет вам Бог!... Удачи вам, ребята,... и счастья...
Немного помолчав, Энн задала, наконец, вопрос, которого профессор ожидал, и ответ на который обдумывал ещё в пути из Перу во Флориду...
- Валентин Анатольевич, а Вы не боитесь, передавая, может быть, лучшего вашего лётчика своим соперникам, нажить себе кучу проблем?
- Всё не так просто, дорогая Энн. Я прожил жизнь,... и, в, принципе никогда и ничего не боялся... И больше всего на свете я ценил любовь. Это самое великое счастье - любить и быть любимым. И ты это знаешь сама. И если мы хотя бы раз в жизни помогли кому-то в этом – жизнь уже прожита не зря. Самое старое латинское слово «АМИГО» - это не просто друг. Это спаситель. Спаситель – тот, кто спасает для тебя самое дорогое в твоей жизни... И, может быть, саму твою жизнь...
Конечно, есть профессиональные, политические, военные и другие аспекты перехода Андрея в США. Андрей – профессиональный лётчик высокого класса. Но у нас его с работы, фактически, выгнали... выгнали из-за ерунды, из-за мелочи, на которую здесь, на этой земле, никто бы внимания не обратил...И он остался без работы. А он не может не летать. Он хочет летать. И не просто летать Он испытатель. А здесь ему, можеть быть, дадут такую работу, которой он занимался всю жизнь. И без которой он жить не может. Вот и всё. Это не предательство, как это понималось в прошлом веке. Ты же работаешь здесь так, как сама хочешь. И это нормально.
Политический аспект вообще ничтожен. Мы никогда не воевали и никогда не будем воевать с Америкой. Я пережил в прошлом веке и железный занавес, и атомную горячку, и прочие психозы, на которых делали свой бизнес руководящие политики... Всё это, к счастью, - в прошлом... Да, мы соперники. Но соперники – это не враги. У нас хватает общих врагов. Нам надо дружить с американцами, чтобы их победить... Иначе – «чума на оба наши дома»...
Что касается военных аспектов, то вы с Полом сами поняли в Фарнборо, что у нас, фактически, секретов нет. Мы всё знаем друг о друге, и лучше, чем любая разведка. Андрей – честный парень, и то, что он знает, останется в нём. Да от него никто ничего и требовать не будет. Он не делает самолёты. Он летает на них
Он - чёрный ящик, который никто не расшифрует. Никогда
Вот так, моя дорогая Эннюта...В мире нет проблем, если уметь читать звёзды...
Их выдумывают на земле. Но на земле ещё есть жизнь, есть любимая работа и есть любовь... И это счастье, которому можно позавидовать, катится сейчас перед нами в этом чёрном джипе...
Профессор замолчал, задумчиво глядя на красивые дома, утопающие в зелени, мимо которых они проносились... Слева, перекрывая шум моторов и колёс, уже доносился грохот океанского прибоя...
- Послушайте, Вэл, - прервал молчание в машине Пол, - Это же прекрасная история... Я бы на Вашем месте написал об этом хорошую книгу... И я думаю, многие солидные издательства сочли бы за честь выпустить её в свет..
- Это не история, дорогой Пол... Если я когда-нибудь и сяду за компьютер, то это будет роман... Я же не могу писать о самолётах без любви...
И все дружно рассмеялись, подкатывая к шикарной вилле Кэт...
Глава 9
Окунувшись в океане и переодевшись, они сидят в уютной гостинной, наслаждаясь продуктами из русского магазина, экзотическими фруктами Флориды и ароматными винами Франции и Испании. Профессор сидит рядом с Кэт. У ног их, на пушистом ковре Андрей с сыном играют в дикий Запад – железную дорогу с индейцами. Энн и Пол просматривают последние кадры сегодняшней хроники. Эта пара всегда работает...
- Ну, - обращается профессор к Кэт, - что будем делать дальше?
Кэт испуганно хлопает красивыми длинными ресницами и, помолчав, говорит:
- Андрей остаётся со мной. Теперь уже навсегда...
- Я понимаю, - отвечает профессор, - для этого я сюда его и привёз... Но что будем делать дальше?, - снова повторяет он , чётко и медленно проговаривая каждое английское слово.
- Он будет жить здесь и летать
- И как ты себе это мыслишь?
Кэт помолчала немного... - Сразу после Вашего звонка вчера из Перу я позвонила генералу Кларку. Так мы с ним договаривались,... - она как бы виновато оправдывалась..., - Он очень обрадовался и сказал, что все договорённости относительно Андрея остаются в силе. Это означает, что он будет летать. Так, как он и хотел, - всю жизнь...
- А ты?
- А я всегда теперь буду рядом. У меня теперь два Андрея. И я очень богата...
то есть у меня есть любовь, есть муж, есть сын, есть дом, ну... и всё остальное, что нужно...
- Так что сказал Кларк? - спросил профессор, -
- Кларк приглашает его к себе. В Калифорнию. Завтра он присылает за ним машину и самолёт, и его отвезут к нему. Ему обещают работу, полёты и испытания на полигонах в Калифорнии и Неваде.
- А вы?
- И мы тоже с сыном переедем к нему. Кларк, как обещал, даёт нам хороший дом и хорошую зарплату.
- Так, - теперь уже задумался профессор, размышляя , кто заменит Андрея в белорусской эскадрилье на границе с Чили. И он тяжело вздохнул, понимая, что и эту проблему придётся решать опять ему...
- Хорошо, Кэт. Будем надеяться , что так оно и будет. Но нам с Андреем, после его возвращения от генерала, надо будет уехать на некоторое время назад, в Перу, где он сейчас летает в составе эскадрилий по контракту, и решить некоторые проблемы, как ему перебраться к вам...
Кэт опять испуганно посмотрела ему в глаза и помотала головой:
- Нет, он больше никуда отсюда не уедет, - сказала она тихо, но твёрдо.
- Кэт, дорогая, - сказал он, как можно мягче, - пойми, он должен начать новую жизнь здесь, с вами, в вашей стране... И это начало должно быть не бегством, а нормально, как это принято в любых цивилизованных странах... У него контракт в Перу. Он должен уехать по-хорошему, чтобы никто вас не преследовал и не портил вам жизнь, понимаешь?
Она очень внимательно слушала его, склонив набок свою очаровательную головку.
- Да, я понимаю,... - тихо, наконец, сказала она, - я понимаю, но...
- Я обещаю тебе, что он вернётся к вам, как только мы уладим все формальности его перехода и переезда к вам. Да и генерал Кларк, конечно, тоже заинтересован в этом....
Это был его последний аргумент. Её глаза оживились.
- Да, я понимаю... Но, пожалуйста, сделайте так, чтобы он вернулся как можно скорее...
- Кэт, - он посмотрел ей прямо в глаза и твёрдо сказал: - я обещаю!
- Андрей, - он тронул его за плечо, - ты готов к завтрашнему разговору с Кларком?
- Да, – спокойно ответил он, - я готов.
- И ты всё хорошо обдумал и взвесил?
- Да, Валентин Анатольевич, - сказал он чётко и твёрдо, - я хочу жить нормальной жизнью. Я хочу летать. И не просто летать. Вы же знаете меня. Я – фанат неба... Я хочу, чтобы моя жена и сын всегда были рядом. Я люблю их. Я нашёл их... с Вашей помощью, конечно, ... и больше никогда их не покину. Всё.-
И он отвернулся , показывая, что разговор закончен.
- Я буду ждать тебя, - сказал профессор, - я думаю, что всё будет в порядке. Но нам надо будет на время вернуться в Перу и как-то договориться с ними и с Белоруссией... Ты ведь меня понимаешь?
- Он тяжело вздохнул и сказал: - Да, конечно, понимаю...
Глава 10
У трапа личного «Фалькона» заместителя Министра обороны уже стоял большой чёрный лимузин с двумя офицерами в форме ВВС. Андрей спустился с трапа в сопровождении ещё одного офицера в штатском и они сели на заднее сидение. Машина тронулась и краем глаза Андрей заметил ещё две машины сопровождения: одна пошла вперёд, а вторая – за ними.
Через час с небольшим они были уже в резиденции генерала Кларка. Андрей был в светлых брюках и белой рубашке с галстуком, свободным у горла, как это принято у американцев. Перед кабинетом генерала стоял офицер. Сопровождающие сказали ему несколько слов и дежурный офицер тихо сказал в телефон с микрофоном в боковом кармане: - Сэр, к Вам русский лётчик Андрей Шустров. - Входите, - был краткий ответ. И офицер распахнул дверь.
Генерал сидел за своим столом с компьютерами и устройствами связи и, не вставая с места, жестом пригласил Андрея сесть напротив в подвижное кресло.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза – два крепких, мужественных боевых лётчика, покоряющих небо и живущих в полёте...
Наконец, генерал улыбнулся в усы и сказал:
- Я рад видеть Вас, Эндрю, здесь, у нас... И, откровенно говоря,... почему-то, всё это время, после Фарнборо, я надеялся на встречу с Вами... Вы произвели очень сильное впечатление... там...на Аэрошоу в Англии... И я ещё тогда подумал, грешным делом, вот бы таких парней к нам в команду...
- Сэр, я прошу прощения, но, честно говоря, в отличие от Вас, я, конечно, никогда не предполагал, что когда-либо попаду к Вам в кабинет, и, тем более, - по Вашему приглашению. Я благодарю Вас за высокую оценку моих лётных качеств, но мне показалось в Англии, что ваши ребята летают ничуть не хуже...Просто у меня там было... хорошее настроение. Вот и всё. И я делал со своей и Вашей машиной всё, что хотел... И мне это удавалось... и довольно легко...
- Так же, как и с девушкой, которая Вам там так понравилась..., - улыбнулся генерал.
- Ну, в общем-то,... да, пожалуй... - и они оба весело рассмеялись...
- Скажите, Эндрю, - спросил генерал после небольшой паузы, - а как Вы попали в Перу?
- После Фарнборо меня, фактически, уволили с фирмы, которую я представлял на Аэрошоу в Англии, и меня пригласили на лётную и шефскую работу в Белоруссию. И, через какое-то время, Белорусские власти заключили контракт на дежурство в воздухе на границе с Чили на МиГ-29. Руководство части, где я служил, поручило мне сформировать команду опытных пилотов, и я вылетел в Перу, где отработал уже несколько месяцев...
- А как Вы попали к нам?
- Господин генерал, - Андрей, глядя ему в глаза, слегка прищурился и улыбнулся:
Вы хорошо знаете Кэт, и у Вас с ней была договорённость сообщить Вам о моей встречи с ней. Если, конечно, она сама очень этого захочет... После ухода из фирмы и продолжительной работы в Белоруссии и Перу мои друзья разыскали меня и Кэт, поскольку я всё это время любил её и надеялся на взаимность... И я не ошибся в ней... Она сразу же сообщила Вам... Потому что всё это время она любила и ждала меня...Вот и всё.
У нас родился ребёнок. Это наш ребёнок. И мы хотели его оба ещё там, в Англии.
Ему уже почти полтора года. Я очень люблю сына. И, если хотите, для меня сейчас Кэт и и наш сын – главное в жизни. Но в России она жить не сможет, да и у меня там больше работы нет, не говоря уже об условиях жизни... Поэтому, наверно, Кэт права...
- Скажите, Эндрю, - продолжал генерал, чуть помолчав, - Кэт Вам говорила о возможности Вашей работы в наших авиационных структурах?
- Да, сэр. Она мне рассказала о Ваших предложениях, и,... в принципе,я согласен работать с вами ... и у вас. Я лётчик. И Вы видели мою работу в небе Англии...
- Да, конечно... иначе бы мы с Вами сейчас не сидели бы рядом...
- Сэр, меня интересует характер работы...
- И, конечно, условия, - добавил Кларк.
- Это – во-вторых. Главное – что я должен буду делать.-
- Вы будете летать на наших самолётах. Это – испытания усовершенствованных моделей серийных многоцелевых истребителей и новых опытных образцов. Это чисто лётно-техническая работа по усовершенствованию и сертификации наших самолётов. Хочу добавить, - мы не требуем от Вас раскрытия каких-то секретов, - технических, военных, экономических... Всё, что нам нужно, мы и так уже давно знаем.... Наоборот, - мы хотели бы от Вас раскрытия возможностей наших самолётов, ну... естественно, в условиях воздушного боя с машинами вашего типа, в том числе... Может быть. Но это не главное. Главное – это лётно-технические, а не боевые качества серийных и опытных самолётов. Вы меня понимаете?
- Да, конечно, - ответил Андрей, - и это меня устраивает. Но есть два обстоятельства, на мой взгляд – очень важных. Первое – это разные школы пилотирования, на которые, конечно, будут влиять различия в характеристиках самолётов и двигателей, а также – особенности управления машиной. И второе: - я летаю на истребителе один, а у вас – двое. Если эти обстоятельства Вас не смущают, я буду с удовольствием летать и испытывать ваши машины любых типов и любой сложности.
- О, кэй, Эндрю! О технических деталях мы поговорим позже,... с участием наших специалистов и пилотов... А сейчас я хотел бы спросить Вас, устраивают ли Вас наши условия?
- Из того, что мне поведала Кэт, я понял, что Вы поможете с домом, ну, и... с материальной стороны...
- Да, конечно, - прервал Андрея Кларк, - Вы будете с Кэт и вашим сыном жить в нормальном американском доме, как живут все наши лётчики-испытатели высшего класса, и, конечно, не будете нуждаться ни в чём. Ваши доходы, как Вы понимаете, будут неизмеримо выше тех, которые вы имели у себя на фирме в России. Должен добавить, хотя сама Кэт женщина не бедная и несколько десятков миллионов у неё всегда было на счету, но если с Вами что-то случится... не дай Бог, конечно,... но мы же с вами – лётчики... Так вот: Ваша жена и сын будут застрахованы на очень крупные суммы... даже по нашим американским стандартам... Это наши законы.
- Хорошо, - сказал Андрей, - я согласен. Но я ещё хотел бы попросить вашей помощи... в безопасности – моей и моей семьи...
- Я понимаю, о чём Вы думаете, - прервал его Кларк, - но это в наших интересах страховать Вас и от разведки, и от интереса к Вам со стороны ваших бывших коллег. Здесь вы должны быть абсолютно спокойны.
- Ну что же, тогда всё в порядке.
- Так, - помолчав немного, продолжал генерал, - теперь о самой процедуре Вашего перехода к нам. Я, конечно, смогу договориться с перуанцами о том, чтобы они Вас отпустили без всяких условий и Вам ехать туда незачем. Но Вы должны предложить им взамен себя кого-нибудь из ваших друзей..., чтобы они не имели претензий к Белоруссии по вашим контрактам.
- Конечно, сэр. Я знаю, кого можно рекомендовать вместо меня. И я уверен, что моя рекомендация себя оправдает. Но... как это сделать... практически...
- О... пусть это Вас не волнует. Перуанцы сами запросят Белоруссию того, кого Вы назовёте. И... забудьте об этой проблеме. У Вас есть ещё вопросы?
Андрей немного подумал... - Пожалуй, нет... Мне можно вернуться во Флориду?
- Я думаю, в этом тоже нет необходимости, - ответил Кларк. - Через пару недель Кэт с сыном приедут к Вам и вы с ней выберете сами дом по вашим интересам и вкусам, недалеко от полигона, где Вы будете работать. Все юридические и бытовые проблемы будут решены очень быстро... Кэт любит свою виллу во Флориде... По-моему, это её фамильное гнездо Да и она сама родом, кажется, от туда. Это хорошая база для вашего отдыха, когда вы захотите взять отпуск... Но мне Кэт сказала, что теперь она с сыном будут жить только с Вами в доме, который вы выберете здесь... У Вас есть ещё что-нибудь ко мне?
- Да... Я могу позвонить во Флориду профессору, который привёз меня к Кэт?
- О, да!...Конечно... Поблагодарите его... лучше, не называя меня... И, если хотите, мы можем оплатить ему билеты.
- Хорошо, я передам ему.
- Ну вот, пока и всё... - и генерал протянул Андрею руку. - Желаю успехов... и удачи.
Андрей встал и твёрдой походкой вышел из кабинета.


Э п и л о г

Прошло пятнадцать лет. США. Штат Нью-Джерси. Тихий, спокойный, зелёный, цветущий прибрежный городок Оушен. Красивые двух-трёхэтажные коттеджи, окружённые канадскими клёнами, серебристыми елями и соснами с огромными мягкими иглами, по которым шустро прыгают белки. Цветущие кусты магнолии и акации... Коротко постриженные зелёные лужайки. Чистый океанский воздух.
По безлюдной бетонной дорожке вдоль тихой извилистой улицы катит детскую коляску профессор, пожилой худощавый человек среднего роста, седой, с чернеющими ещё усами, загорелый и крепкий. В коляске – его второй внук Сашенька. Ему ещё полгодика, он спит и тихо посапывает, щурясь от яркого солнца. А мимо проносится на велосипеде его старший братишка, сорванец и «вождь краснокожих» пятилетний Андрей..., или Эндрю, как зовут его в школе, на гимнастике, на каратэ и на бальных танцах, где он берёт первые призы и сам выбирает партнёрш, считающих за большую честь танцевать с ним... Оба внука – граждане Соединённых Штатов Америки.
Папа, как всегда, на работе, а мама – уехала за продуктами в русский магазин..
Бабушка – в большом красивом доме готовит обед...
Старшая дочь имеет туристическую фирму в Москве. А пятнадцатилетняя внучка заканчивает престижный колледж. Она уже объездила пол-Европы, стажировалась в Лондоне, свободно владеет английским и французским, хорошо рисует, прекрасно катается на горных лыжах и в большой теннис и готовится к туристическому бизнесу в традициях мамы...
 
Калифорния. Испытательный полигон... Опытный сорокалетний шеф-пилот, руководитель испытаний Эндрю Шустрофф заходит на второй круг и запрашивает посадку...
- Нет, в машине всё в порядке. - передаёт он на землю в ЦУП. - Немного зависает правый элерон... Нет, это не страшно..Я посажу машину спокойно... Двигатели – в порядке... В баках – 0.2. Оборудование – в норме...
Внизу, в Центре управления полётами, на тридцати экранах операторы наблюдают подход опытной машины Андрея к полосе. Он запрашивает боковой ветер, и через несколько секунд мягко касается главными шасси ровной бетонной полосы.... Нос самолёта опускается на переднее колесо, чиркнув по бетону с белым дымком ... Очередные испытания новой модели завершены. Да, замечаний много... Но в голове Андрея, останавливающего стальную птицу, всплывает старая истина: «Хорошо летает только красивая машина». Да, она красивая. И летает хорошо...
Кэт – во Флориде у родителей с третьим малышом. Первенцу Эндрю – уже шестнадцать. Он учится в Лондоне, в Кембридже, на юридическом отделении. Среднему, Полу, - десять, большой хулиган и фантазёр. Младшую назвали Энн. Сегодня вечером они возвращаются домой, в Калифорнию...
Самолёт остановился. Андрей откинул колпак, расстегнул шлем, закрыл глаза и представил Кэт в постели в новом белом полупрозрачном шикарном пеньюаре с серебрянными кружевами, который он купил ей в Греции, откуда они вернулись всей семьёй неделю назад...

Энн и Пол ведут очередной репортаж от ВВС из Женевского Дворца Наций с пресс-конференции ЮНЕСКО о помощи слаборазвитым странам в рамках программы ООН по борьбе с бедностью... Старший – пятнадцатилетний Дональд заканчивает элитную королевскую школу и готовится поступать в Парижский Университет сразу на два факультета – экономики и права и юридический.
Тринадцатилетняя Кэт – вместе с родителями здесь, в Женеве. Учится музыке и живописи...