В ожидании Аманды

В ожидании Аманды.
Старинный замок. Парк... Впрочем, замок трудно назвать замком. Это более всего похоже на обширную усадьбу довольно мрачного вида, за который, по-видимому, её и называют «замком». Но вот парк по-настоящему хорош, особенно в прелестный осенний день, и Карл всё это хорошо осознавал. Именно потому он и начал экскурсию с парка. Начавшие осыпаться клёны и платаны, вкрапления пятихвойных сосен и старых, корявых туй. Запущенные клумбы. Чудесные белые беседки, увитые диким виноградом и каприфолью, маленький бассейн с фонтаном – конечно же, бездействующим, но его, конечно же, легко восстановить при желании. Потом все дружно перешли в замок.
Все – это все те, кто прибыл к Дворжакам именно в этот день: дядя Педро с племянницей Алисией; двоюродная сестра Карла, жизнерадостная студентка Кшыся с двоюродным братом Мирзиком, ещё не успевшим стать студентом по возрасту; сама тётка Аделаида и, конечно же, невеста Карла, Клара. Под ногами вертелись малолетние брат и сестра Карла, рыженькая Габриэль и вихрастый Борис.
- Почему у тебя нет теннисного корта? – спросила Кшыся первым делом, таща за собою за руку застенчивого Мирзика. – Или, хотя бы, спортивной площадки? Как ты без них обходишься?
- Чтобы вести здоровый образ жизни, можно обойтись без спортивной площадки. Мне вполне хватало занятий в университете, - ответил Карл, стараясь сохранять небрежный тон и достоинство: он никогда не любил спортивных занятий и старался отлынивать от соревнований. – Как видишь, хорошо сохранился.
- Кто, замок?
- И замок тоже, - обиделся Карл.
- А внутри темновато. Ты не собираешься добавить светильников? – не унималась Кшыся.
- А, по-моему, вполне даже светло, - поддержала жениха Клара. – Зря ты придираешься. Если иметь в виду, что Карл остался сиротой, состояние замка очень пристойное, он ещё триста лет простоит.
- С божьей помощью и помощью Аманды, - добавила Аделаида.
- Ну, может и не триста, – пропыхтел дядя Педро, ковыряя облупившуюся штукатурку. Аделаида нервно дёрнула плечом: - Он простоит тысячу, если его не разбирать по кусочку.
- Ади, я веду гостей в трапезную? – перевёл разговор Карл.
Аделаида мгновенно оказалась во главе процессии. Гости с трудом развернулись в тесноватом коридоре и гуськом направились в противоположный конец крыла, где располагалась большая гостиная-столовая. Широкая деревянная дверь с резьбой и гирляндами деревянных фруктов, местами с отвалившимися детальками, ворчливо заскрипела, заставив вздрогнуть самых нервных. Хихикнул один Мирзик, дёрнув сестру за рукав. Аделаида суетилась, расставляя приборы и таская с кухни блюда и кастрюли, и Клара, как благовоспитанная девушка и будущая хозяйка большого дома, тут же бросилась ей помогать.
Она накладывала из огромной сверкающей кастрюли в блюдо кусочки гуся, тушёного с гречневой кашей, и они распространяли весьма аппетитный аромат.
- О-о-о! – воскликнула вечно голодная Кшыся. – Эт-то нечто! Обожаю гуся с кашей! Это так по-новогоднему! Я уже и забыла, когда завтракала. Это было, не иначе, в другой жизни. Мирзик, ты как насчёт гуся? Угу?
- Угу! – с воодушевлением подтвердил бессловесный и покорный Мирзик.
- Аделаида вообще замечательно готовит, - похвалилась Клара так, словно Аделаида была её личной кухаркой. Этим она ещё раз подчеркнула свои неоспоримые права на замок и его будущее. – Она просто скрасила Карлу жизнь, благодаря Ади дети остались в доме.
- Это так, - подтвердил Карл. – Аманда, несомненно, оценит преданность тёти Аделаиды.
Аделаида застенчиво потупилась.
- Неплохая закуска, - подтвердил дядя Педро со значением, вылавливая кусок мяса покрупнее и пожирнее, и обильно заливая гречку томатным соусом. – Тем более, когда и кетчуп в наличии. Аманда была бы довольна…
- Не смейте насмешничать! – вспыхнула Аделаида.
- Я и в мыслях не имел. Я только хотел поинтересоваться – Аманда не против баночки пива к обеду?
Ему никто не успел ни возразить, ни поддакнуть, потому что небольшой джип, щедро расточая резкие гудки, резво притормозил почти у самой каменной арки.
- Кто-то ещё приехал! Ур-ра! – Габриэль и Борис вскочили, запрыгали и захлопали в ладоши. Ложка Габи слетела на пол и замазала кашей край скатерти.
- Сидите смирно и доедайте кашу! – строго прикрикнула Аделаида и тайком вздохнула: она тоже пребывала в напряжённом ожидании, и не могла осуждать никого, кто реагировал слишком эмоционально, тем более – детей.
- Привет, а вот и я! – громогласно заявил, вваливаясь в прихожую, высокий черноволосый мужчина с тяжеленным кофром в руках. Огляделся и поставил кофр прямо посреди прихожей. Аделаида с любопытством выглянула за дверь. Встревоженный Карл, как старший наследник мадам Дворжак, поспешил встретить гостя.
- Карл Дворжак, – представился он, протягивая руку. – С кем имею честь?
- Николя Гулецкий.
- А, - сразу успокоился Карл. – Я вас сразу не узнал.
- Можно на ты. Мы всё же родственники, и одного возраста. Какие тут формальности? Я привык по-простому.
- Спасибо. Я много слышал о тебе. Но одно дело – фото, другое – живое общение. Всё в порядке, Ади, - кивнул он Аделаиде. – Знакомься, Николя – двоюродный племянник дяди Говарда. Знатный был охотник, бывал в Африке, изъездил все заповедники.
Аделаида с опаской пожала широкую ладонь наследного охотника. В её глазах светилось плохо замаскированное восхищение. Габи и Борис вьюном крутились вокруг нового гостя. Николя потрепал их по беленьким головкам.
- А что в чемоданчике? – кивнул на кофр Карл.
- Снаряжение для охоты. Мне говорили, что тут у вас отличная охота, зайцы, лисы, белки и так далее. Давно хотел побывать в этих краях.
- Кто говорил?
- Не припомню, - смутился Николя. – Возможно, бабушка.
- Боюсь, что вы, молодой человек, немного припозднились, – дядя Педро выступил вперёд, оттесняя животом Карла. – Охота здесь ещё до войны была знатной. Сейчас кругом частные владения, фермы с коровами, дороги и люди. Ежели вести отстрел, то только двуногих, увы.
Теперь Карл смутился, но Николя принял шутку и расхохотался.
- Прошу к столу, - гостеприимно, как и подобает истинному хозяину, пригласил Карл нового гостя. Он, как и Аделаида, волновался. Шутка ли! Всего два дня, а люди собираются, подтягиваются, даже те, о которых он и думать не думал. Чудеса, да и только. Не иначе, их ведёт само провидение! Близко, близко явление Аманды!
- О-о-о, гусь с кашей! – издал возглас Николя с точно таким же выражением, как и недавно Кшыся. Словно все прибывали сюда из самых, что ни на есть, голодных краёв.
Правда, Аделаида отметила, что новый родственник выглядит несколько растерянным, словно не знает, зачем и с какой целью приехал. И Аделаида его понимала вполне, и сочувствовала. «Иной раз человек и не понимает, какое такое шестое чувство ведёт его именно в этот день именно в этот уголок света. Ан, оказывается, что всё происходит не просто так», - размышляла Аделаида. – «Вот когда явится Аманда, вот тогда он и поймёт. Все поймут».
Наевшись каши, гости попытались лениво откинуться на спинки высоких и неудобных стульев, мысленно кляня претензии бывших хозяев на аристократизм.
- Я предлагаю, - вдруг сказала Клара. – Предлагаю по-настоящему отметить наш сбор.
- По-военному, с духовой секцией? – пошутил Педро.
- По-военному. Ади, как ты думаешь, это возможно? Я помогу тебе приготовить. Всё же такое знаменательное событие!
- А что за событие? – заинтересовался Николя.
- Наша с Карлом помолвка.
- И скорое появление Аманды, - благоговейно добавила Аделаида.
- О-о-о-о… - только и выдавил изумлённый Николя, не разъясняя, по какому конкретно поводу «о».
- Карлуша, у тебя найдутся лампочки? – поинтересовался Педро. – В вашей умывальне темновато, поддатое общество будет спотыкаться.
Карл закатил глаза к потолку.
- А давайте лучше сидеть при свечах, - Кшыся аж подпрыгнула от возбуждения. – В смысле, за столом! Предлагаю проголосовать: лампочки или свечи! Тогда явление Аманды пройдёт ещё эффектнее!
Она произнесла «Аманда» так, что Аделаиде и Карлу стало ясно: она не имеет ни малейшего о ней понятия.
- Свечи, непременно свечи! – потребовала Клара на правах будущей хозяйки. Карл нежно поцеловал невесту в щёку и сразу же, не откладывая надолго, отправился исследовать подвал на предмет свечей.
В огромную и неуютную гостиную заглянула Алисия, племянница дяди Педро, нескладный и тощий подросток, которую заботливый дядя покормил сразу же по прибытии.
- Дядя, я нашла тут потрясающее покрывало! – и она показала всем источенную временем шёлковую белую шаль со свисающей клоками бахромой.
- Где нашла?
- Да в сундуке! Можно, я поиграю?
- Конечно, играй, деточка, - милостиво разрешил Педро.
- Наверное, это бабушкино… - неуверенно пробормотал Карл.
- А можно, и я тоже, Карлуша? – оживилась Кшыся. – Обожаю копаться в старых шмотках. Встречаются супер-вещички, вполне нормальные, особенно всякие там кружавчики моднючие и прочее. Класс! Можно нехило прикинуться!
Кшыся за руку с Алисией убежали в противоположный конец дома, на самый край правого крыла. За ними тоскливо поплёлся Мирзик. Остальные сидели и не знали, о чём ещё говорить.
- Ади, ты не разведёшь гостей по их комнатам? – предложил, наконец, Карл. – Пусть отдыхают перед вечеринкой, осваиваются, так сказать…
- Знакомятся с фамильными привидениями, – подхватил Николя. – Я всегда «за», обожаю ужастики.
Аделаида вспыхнула и просияла одновременно.
- Прошу следовать за мной, - проговорила она с достоинством и поплыла к выходу из трапезной так величаво, как только позволяла её сухощавая плоть.
Время до долгожданной вечеринки, призванной то ли смягчить неловкость собравшихся, то ли превознести жениха и невесту, то ли помянуть родителей жениха, трагически опочивших до срока, тянулось для всех по-разному.
Педро с блаженством растянулся на кровати, Алисия уединилась с новой подружкой Кшысей, в которую влюбилась сразу и безоговорочно, Клара старательно помогала Аделаиде, надеясь то ли угодить тётушке любимого, то ли очаровать в достаточной мере (ну, не меньше, чем мифическая Аманда), чтобы та добровольно стала её союзницей. Карл слушал охотничьи рассказы неугомонного Николя, водя его по закоулкам парка. Мирзик слонялся неприкаянно, прикидывая, нельзя ли утянуть у сестрицы часть денег и слинять отсюда, чтобы оттянуться в своей тусовке.
В этот самый промежуток времени произошло ещё одно явление. В наружную дверь тихо и деликатно постучались. Стук первой услышала Аделаида и поспешила к выходу с замирающим сердцем. К её великому разочарованию, на пороге стоял скромный мужчина средних лет в штатском, но с явно военной выправкой, гладко выбритый и гладко причёсанный, с выдающимся горбатым носом и маленькими жёсткими усиками а-ля фюрер, в плотном и строгом костюме не по погоде, с небольшим чемоданчиком и с плащом, перекинутым через руку. Пристукнув каблуками и сделав попытку козырнуть, он чётко и громко представился безо всякого акцента: - Давид Татософф, полицейский. Здесь живёт Карл Дворжак?
Аделаида обмерла, попятилась и прижала ладонь к открывшемуся рту: - Что… что стряслось? – произнесла она, запинаясь. Татософф умоляюще протянул к ней руку.
- Простите, если напугал или помешал, я здесь совсем не по долгу службы, да и контора моя далеко отсюда. Мы с Карлом познакомились на курорте три месяца назад, можно сказать, приятели. Он приглашал меня в гости, и я… вот… собрался… спонтанно. Вы уж не гневайтесь, если неожиданно – не было времени сообщить заранее, такая уж работа…
- Ах! – всё, что сумела выдавить из себя Аделаида, приходя в себя. – Полицейский. Приятели. Да-да, конечно, Карл упоминал о вас. Три месяца назад. Добро пожаловать, приятелей Карла нам всегда… приятно принимать, особенно в такой день…
- А что за день? Какая-то дата, юбилей? – заинтересовался полицейский. – Я нечаянно попал прямо с корабля на бал?
- Можно сказать, и юбилей. Особенная дата. Да вы проходите, проходите, мы с Карлом всё вам объясним.
- Я смотрю, у вас такой большой дом и, должно быть, большая семья, - говорил Давид, указывая взглядом в сторону вешалок с плащами, зонтами и ботами, продвигаясь в обширную прихожую и с любопытством оглядываясь. – Как у вас тепло и уютно. Надеюсь, что моя скромная персона не стеснит вас…
- Я тоже на это надеюсь, - сказала Клара, с любопытством высовываясь из двери, ведущей в кухню. – Ади, пока вы разберётесь с этим молодым человеком, могу ли я уже закладывать специи в кастрюлю для плова?
- Да, конечно… Ни в коем случае! – Аделаида резко развернулась. – Только вместе с мясом! Лучше подожди меня!
Аделаида любезно улыбнулась Давиду: - Прошу вас, идёмте за мной.
Клара, скорчив за её спиной рожу, высунула язык. Татософф вопросительно выпучил глаза, но Клара уже исчезла в глубине коридора.
Аделаида царственным жестом показала Татософфу на открытую дверь: - Прошу вас!
Они шли длинным, прямым и мрачным коридором с тусклыми (из экономии) лампочками.
- Вот ваша комната. Она невелика, но зато окна выходят в яблоневый сад, и рядом имеется душевая. Имейте в виду, мы все собираемся за праздничным ужином через два часа.
- Это потрясающе великолепно! – оживился Татософф. – Предел мечтаний! Чистота душевная и телесная – прежде всего! Я постараюсь уложиться и не опоздать, и в дальнейшем не обременять собой прелестную хозяйку.
Он низко поклонился, галантно и благоговейно приложился к руке Аделиады – и скрылся в комнате, лучась от счастья.
«Подумать только, полицейский – и столько такта и гламура. Всё врут, что они грубы, топорны и бездушны».
Давид Татософф кружил по неуютной комнатушке, на редкость маленькой и невзрачной для такого огромного аристократического дома. Плевать, главное – он в укрытии и безопасности. Никто не станет его искать. Никто не подумает, что он сбежал с той чёртовой вечеринки с наркотиками сюда. Подумаешь – гонца пришили свои же, редко ли такое случается? Он спокойно отсидится в тихом месте, возможно, останется тут, найдёт богатую вдовушку, и пошлёт к чёрту эту въедливую бабёнку Монро. А пока… Татософф облизнулся. Пока он насладится отдыхом и обедом. Что-то у них там намечается, какой-то юбилей, что ли, вечеринка? Ему вдвойне повезло.
- Такой приятный молодой человек. – Сказала Аделаида, поспешно влетая в кухню и с подозрением оглядываясь – не начудила ли чего потенциальная невестка в её отсутствие. – Людей прибывает. Нет, ну насколько силён зов, а? Его тоже призвал сюда внутренний голос! Люди всё бросают – и едут сюда…
- Чтобы полицейский поверил в мистический зов и всё бросил? Ерунда. Зов издают только вампиры. Надеюсь, Аманда – не вампир?
- Что ты говоришь такое! – Аделаида в испуге перекрестилась. – Как язык повернулся!
- А что, придёт, покусает всех – и превратимся мы в вампиров. Ха-ха! Шутка. Извини, Ади.
- Кусают оборотни. А Аманда – ангел Божий!
Клара упрямо сжала зубы: жить с Карлом в такой невыносимой обстановке мистического помешательства? Нет, она непременно увезёт его отсюда! Её больше устроил бы уютная современная вилла на побережье, чем этот унылое родовое поместье.
- Что он наплёл, этот полицейский? Не было возможности сообщить заранее? Чепуха. Такая возможность всегда есть. Небось, боялся, что Карл не вспомнит случайного приятеля, - сказала Клара хозяйке. – И потом, если он такой занятой, почему же вдруг сорвался с места, бросив работу, и заявился сюда? Тем более, если уже отдыхал три месяца назад?
- Что ты хочешь этим сказать? Что он здесь для расследования?
- Почему бы и нет? Нужно было позвать Карлушу, прежде чем впускать.
- Я знаю! – Аделаида хлопнула себя ладонью по лбу. – Полицейский! Даже если Карл его забыл. Его появление не случайно. Он должен осуществлять безопасность. Что ещё раз подтверждает, что именно сегодня произойдёт явление.
- Опять Аманда!
- О, Аманда… - прошептала Аделаида, и взгляд её затуманился. – Девочка, пора сервировать стол. Вот тебе ключи, покопайся в шкафу со столовым серебром, пусть всё будет возвышенно красиво! А в кухне пока поработаю я, мне не привыкать, - в голосе Аделаиды проявилась вселенская скорбь, и тут же она гордо вскинула голову: да, она здесь за кухарку и за прислугу, всегда была за прислугу, но близок миг: когда явится Аманда, старой компаньонке хозяев зачтётся и преданность, и безропотность. Пусть этой строптивой девчонке, претендующей на главенство, станет стыдно!
Кларе не оставалось ничего другого, как кивнуть головой. Сервировать - так сервировать. Не всё ли равно, чем заняться в этом странном и скучном, несмотря на обилие народа, доме. Она постарается сделать гостиную красивой и провести вечеринку на уровне, создавая веселье, прежде всего, самой себе.
Украсить гостиную оказалось не так уж и сложно. В шкафах обнаружилось настоящее богатство, которое, судя по всему, давно не вытаскивали. Клара старательно обтирала антикварного вида подсвечники, вазы и блюда, выбирая наиболее новые и целые, затем расставляла на обеденном столе и по маленьким мозаичным столешницам, оккупировавшим углы. Ваза из старинного китайского фарфора, ваза из лазурита, бронзовый подсвечник в виде балующихся ангелочков; позолоченный, в виде свивающих шеи лебедей, витиеватый канделябр, мнящий, что он в стиле барокко, несколько фарфоровых и хрустальных блюд и салатниц… Ну, не считая ложек, ложечек, вилок и вилочек.
Клара относила подносы в столовую, нарочито крепко и твёрдо отсчитывая шаги – в отличие от скользящей и неслышной походки Аделаиды, чтобы подчеркнуть, что она тоже годится на роль хозяйки поместья, и справится с ней ничуть не хуже консервативной домоправительницы.
Огромные настенные часы с циферблатом в виде кошачьей головы в круге, и с маятником, похожим на строго завязанный галстук («Или удавку», - презрительно добавляла про себя Клара), добросовестно отбивали время каждые пятнадцать минут. Клара подумала мимоходом, какое счастье, что в спальне Карла нет часов и не слышно этих ужасных, словно кошачий вопль, пронзительных звуков, как в спальне Аделаиды: она не смогла бы спать под их бой.
Аделаида же, напротив, утверждала, что ни за что не уснёт, если эти часы вдруг встанут: «Они так напрочно связаны с жизнью дома, что мне иногда кажется: утихни они – и жизнь прекратится…» - говорила Аделаида каждому, кто хоть однажды посещал замок…
…Карл и Николя, оживлённые, вошли в столовую, потирая замёрзшие руки, когда Клара уже заканчивала работу и любовалась плодами своих трудов.
- Карлуша, не понимаю, что можно делать в парке битых два часа, если обойти его можно за полчаса неспешным шагом.
- Мы обсуждали возможные переделки и пертурбации, – пояснил Карл, и обнял невесту. – Николя на полном серьёзе предлагает устроить здесь Охотничий Домик и мотель.
- Почему бы и нет, – подхватила Клара с воодушевлением. – Нет, в самом деле, можно не продавать, а сдать в аренду, а на эти деньги купить роскошную виллу на уединённом острове, и даже яхту…
Закончила она на безнадёжной, минорной ноте, ибо Карл воззрился на неё с удивлением: - Продать или сдать родовое гнездо? Милая, это невозможно! Куда же тогда возвращаться Аманде?
«Ну вот», - Клара едва не заревела с досады. – «Ещё один прокол. Придётся становиться Маленькой хозяйкой Большого ужасного дома, да ещё с Амандой в придачу…»
- А кто будет мне помогать? – донеслось из коридора. – Мальчики, девочки, праздничный ужин готов! Срочно переносим его из кухни – и созываем всех!
- Кстати, Карлуша, к тебе прибыл новый гость по фамилии Татософф, ты помнишь такого? – спросила Клара как бы мимоходом.
- Татософф? Что-то не припомню… - Карл сморщил лоб в напряжённом раздумье. –Татософф, Татософф… А! Давид, что ли?
Клара с облегчением вздохнула – новоявленный полицейский не врал. А Карл продолжал: - Помнится, мы с ним в карты играли за одним столом. А вот насчёт визитки не припомню. У нас не возникало разговора о профессиональных обязанностях.
- Как известно, если ты полицейский, то, так или иначе, выдашь себя – привычками, словечками, движениями, каверзными вопросами, пронизывающими взглядами, въедливостью, наконец, - заявил Николя, явно почерпнувший сведения о полицейском на отдыхе из неких литературных произведений среднего эшелона.
- Вот и понаблюдаем, какой-такой он полицейский, - оживилась Клара, задумывая атаковать Татософфа «каверзными вопросами», чтобы скрасить себе существование в доме Карла.
Несмотря на волнение Аделаиды по поводу остывающего плова, пёстрое общество собиралось воедино ещё не менее часа. Дверь в гостиную непрерывно скрипела и бахала.
- Как противно скрипит, - морщилась Кшыся.
- Не закрывайте, – решил Карл. – Пусть наши двери будут всегда открыты.
- Смажьте петли, - посоветовал Николя.
Наконец, Аделаида расположила гостей в том порядке, который считала единственно возможным для этого времени и этого места. Кларе не удалось осуществить атаку полицейского тотчас, так как Давид явился последним. Смущённый и полный невинного обаяния человека, случайно попавшего с корабля на бал. Он замахал руками, отвергая шумные приветствия и представления, и примостился самого краешка, к досаде Клары, слишком далеко от неё.
 После недолгого замешательства и переглядываний люди потянулись к блюдам с салатами, нарезкой и бутылкам со спиртным.
- Тост, тост! – загремел дядя Педро. – Стоп, народ, без тоста в себя не заливать!
- Правильно! Давайте тост за нас с Карлом! – обрадовалась Клара. – Давно пора. А потом – отчалим в Грецию, или в Испанию, на Мальорку!
- Позвольте мне сказать! – вскочила светящаяся от вдохновения Аделаида. – Позвольте начать наш торжественный вечер! Мы собрались здесь, чтобы встретить здесь с чистым сердцем и благостной душой нашу несравненную, великую, царственную Аманду! Я предлагаю выпить за неё!
Все бурно зааплодировали, и Аделаида села совершенно счастливая.
- Простите, Аманда – это матушка или сестрица? – неловко шепнул Татософф оказавшейся рядом Кшысе.
- А фиг её знает! – так же тихонько ответила Кшыся. – Какая-то дальняя родственница. Я толком не помню. Надо у Карлуши выспросить после.
- Ну, разумеется, за Аманду. За неё можно пить и пить, – согласился дядя Педро, бросив выразительный взгляд на молодых людей. – То-то я чувствую, душа горит и требует чего-то... горячительного, чтобы залить пожар.
Они выпили по бокалу портвейна.
- У, вкусные пирожки, - проговорил Николя с набитым ртом, закусывая. – Аделаида, вы их сами пекли?
- Из пекарни доставили, - сообщил Карл.
- А может, мы прямо здесь и поженимся? – Клара толкнула Карла в бок.
- Ну да, обязательно. Только сначала дождёмся Аманду. На счастье.
- А почему мы её ждём?
- Не знаю, - честно признался Карл. – Так отец говорил, что однажды мы должны её дождаться.
- А когда она придёт, мы, наконец, уедем в свадебное путешествие?
- Непременно.
Николя, с любопытством прислушивающийся к разговору, презрительно хмыкнул.
- А какая она?
- Ну, об этом не принято говорить, - смутился Карл.
- Почему?
- Спроси у дедушки Фрейда, - вставил Николя, давясь от смеха в кулак. Карл укоризненно глянул на него.
- А ты как думаешь? – не унималась Клара. – Я всё же не одна из вас, я вашу родню не знаю.
- Ну, я думаю, она атлетического сложения, очень красивая, любит яркие авто и музыку…
- Скорее уж тогда, лошадей и верховую езду, – вставил Николя. – Фехтует, неплохо стреляет, может водить байк. И непременно изучает ушу.
- Вполне возможно, - застенчиво вставил полицейский, - она женщина интеллектуальная, отличный психолог, возможно – дипломированный адвокат или следователь…
- Главное, чтобы она не была мексиканской негодяйкой! Ну, за Аманду! – перебил его Педро. Они снова чокнулись и выпили.
- И когда мы соберёмся все вместе, она явится!
- Как привидение! – хмыкнула Клара. – Верхом на байке, со штангой в одной руке и гражданским кодексом в другой…
- Скорее уж, налоговым инспектором, - хихикнула Алисия. И получила от дяди подзатыльник: - Несчастное дитя, она не получила никакого воспитания. Да и откуда ему взяться – моя сноха не имела никакого представления о приличиях, иначе не спуталась бы с этим циркачом и не сбежала бы, оставив малютку на моё попечение.
- Я тебе не малютка, не малютка, я самостоятельная, и мама не сбежала, она вернётся, как Аманда!
Алисия вскочила, заревела и убежала в угол истинно аристократической гостиной, уставленной потёртой и залоснившейся мягкой мебелью, скрывшись за роялем. За нею тихо и незаметно улизнул забытый всеми Мирзик.
- Видите ли, - Карл бросил разгневанный взгляд на Николя. – Наша бабушка была экстрасенсом – так говорил папа. И она предсказала появление Аманды в урочный день и урочный час.
- Аманда, случаем, не внебрачная дочь вашего папы? – заинтересовался Николя. – В таком случае, она явится, чтобы заявить права на наследство.
- Какая несусветная чушь! – возмутился Карл. – Наша семья была самой примерной и самой счастливой. Мама и папа даже умерли в один день. А замок – наше родовое гнездо, и мы ведём себя, как подобает истинным аристократам, а не ворам в законе. Это не смешно. Как ты можешь?
- Я думаю, - не сдавался Николя. – Это всё страшные бабушкины сказки для непослушных детей: вот придёт, мол, серенький волчок…
- А может, она – ангел? Даже наверняка, ангел, посланный Боженькой, – застенчиво прошептала Аделаида и зарделась, но её никто не услышал.
- Эт-то, похоже, так, – раздумчиво протянул дядя Педро. – Твердили, твердили, вот и засела сказка в мозгах.
- Сказки? Выдумки? Тогда почему же вы все сюда приехали? Одновременно? А?
- Э… просто повидаться, - смутился Николя.
- Все разом?
- Я думаю, нас разом объяла некая эмпатическая связь. Это мистика! – снова обрела голос Аделаида. – Это судьба! Подумайте сами – все сразу явились на голос Аманды, который просочился из… из…
- Чёрной дыры? – неуверенно подал голос Татософф.
- Другого измерения? – предположил Карл.
- С другой планеты! – возразила Клара.
Все заворожено затихли.
- Алиска, где тут у вас туалет? – подала голос раскрасневшаяся Кшыся. – Покажи, душечка, а не то попаду в другое измерение.
Алисия, забывшая обиду, запрыгала, схватившись за плечи подружки. Они захихикали и, взявшись за руки, покинули гостиную. Дядя Педро с тоской поглядел вслед девушке – и налил себе ещё портвейна. Одна Аделаида продолжала находиться во власти предчувствий.
- Нет, в самом деле, если пророчество и предсказание сбудутся сегодня, страшно представить, как изменится наша жизнь! Это будет что-то запредельное! Каждый получит заслуженное…
- Заслуженное – что? Наказание?
- Кому что, - хмыкнул Николя, а Давид Татософф почему-то застонал.
И вдруг внезапно за дверями гостиной что-то завыло страшно, заревело, дверь ужасно заскрипела и распахнулась. Из полумрака коридора в волнующийся полумрак гостиной ввалилось нечто тощее и высоченное. Аделаида завизжала, Карл сжал ладонь Клары так, что девушка вскрикнула. Николя, было, захохотал – и тут же умолк.
Все оцепенели, перестали дышать и застыли с раскрытыми ртами. Только изумлённое «ах» зависло в воздухе, мешаясь с запахом пота. Чудовище широко разевало окровавленную пасть, усеянную акульими зубами, сверкало красными очами и трясло белыми одеждами. Внизу вилось вьюном и тявкало привидение поменьше. И всё это озарялось бегающими и трясущимися бликами горящих свеч.
- У-у-у! – Завывало чудовище на все лады. – Я – Аманда. И явилась, чтобы сожрать вас! Всех до единого! Настал урочный час!
Аделаида громко всхлипнула. Карл выронил бокал.
- Спокойненько, спокойненько, - вскочил с места Давид Татософф. – Сейчас мы всё выясним, проведём следствие…
Он, подпрыгнув, словно мячик, резво выхватил из-за пазухи новёхонький сверкающий пистолет, направил его прямо в грудь завывающему монстру и прорычал грозно: - Сдавайся, рецидивист! – продолжая приплясывать, подобно боксёру на ринге, в нетерпении ожидая знака, позволяющего ему продемонстрировать приёмы захвата рецидивистов.
Гости дружно шарахнулись от него, не зная, кому теперь удивляться больше, и кого больше опасаться.
- Алиска, сволочушка, ты? – дядя Педро вдруг обрёл дар речи. Он угрожающе приподнял широкий зад над жёстким чопорным креслом, одной рукой отодвигая с пути полицейского, а другой рукой шаря под животом в явном стремлении расстегнуть и высвободить ремень.
Застывшее от ужаса в ступоре привидение-собачка подскочило от неожиданности, куда более испугавшись собственного дяди, чем металлической игрушки в руках полицейского, и рванулось назад. Следом с визгом ринулось привидение-чудовище, распавшись на две части, причём обе удирали на четвереньках. Педро вскочил, весьма резво для дородной туши, и понёсся следом за убегающими привидениями, оставив смущённого Давида вертеть в руках пистолет.
Буквально через минуту послышалась перебранка, топот, визг, и парочка ввалилась в гостиную. За ней, досадливо утирая раскрашенную физиономию, топталась Кшыся с хихикающим Мирзиком и Алисией.
- Я просто хотела пошутить! – размазывая слёзы и краску по лицу, выла перепуганная Алисия.
- Полное отсутствие воспитания плюс неуважение к традициям и семейным преданиям, - патетически воскликнула Аделаида. – Так надсмеяться над памятью предков! Кшыся, ведь ты студентка, образованный человек. Чему ты учишь детей?
- У вас тут с тоски помереть можно, - бормотала Кшыся. – Уж и пошутить нельзя. Тоже мне, вечеринка, всё равно как поминки. Аманда бы сама напилась со скуки.
- Друзья, немного музыки нам не помешает, - вдруг обратился к разобщённому обществу Давид Татософф, пытаясь вернуть прежнее беззаботное существование. – У меня такое вот странное хобби, но я думаю… надеюсь, что оно нас объединит. Сейчас я вам спою! Я сегодня на редкость в голосе! Мне никто не саккомпанирует на этом чудесном рояле?
- Не работает, - хмуро буркнул Карл, вконец обидевшись.
- Ну, ничего страшного. Я уж как-нибудь, а капелла…
Давид откашлялся и запел. И запел хорошо, профессионально, с чувством и воодушевлением: «Страстью и негою взор её блещет…»
После бурных, но непродолжительных аплодисментов и продолжительных поклонов Давида, Клара снова решила приласкаться к обиженному Карлу.
- Карлуша, зайчик, ну давай после вечеринки погрузимся на джип и рванём в Грецию? Или на Канары? – Клара игриво просунула одну руку Карлу за пазуху, другую положила между бёдер. – А может, не станем дожидаться Аманду и пойдём бай-бай?
Карл блаженно запыхтел.
- Вот и ладненько, вот сейчас я тебе сделаю Аманду, ну что тебе стоит вообразить, что она – это я? - приговаривала Клара. – А потом сразу в Грецию… Ага?
- Клара, если ты меня любишь, не шути так с памятью Аманды, – попросил Карл, икая. – Иначе я подумаю, что ты любишь только Грецию и Канары.
- А ты… ты любишь только свою Аманду! – Клара с досады даже стукнула кулаком по столу. Рюмка с портвейном упала, и на скатерти разлилось кровавое пятно. Аделаида страдальчески сморщилась и снова принялась креститься: кровавое пятно – дурной знак. Клара поспешно накладывала на зловещее пятно одну за другой голубые салфетки, но оно всё равно проступало бледной копией самого себя.
- Смотри, как пурпурная роза! – вдруг громко прокомментировала Алисия, и Клара благодарно улыбнулась ей.
- Аманда не моя, – пытался успокоить Карл. – Она общая. Бывает, что у каждого своё увлечение, и каждый как бы сам по себе, и людей ничто не объединяет, каждый смотрит в свою скважину. А тут нечто большое, можно даже сказать, великое, такое объединяющее… ммм… хобби, - снисходительно разъяснял он Кларе, словно маленькому ребёнку.
- Я замёрзла и хочу в туалет, - сказала вдруг Клара. – Вино прямо-таки бурлит в моём мочевом пузыре!
- Тебя проводить, а? – прошептал Карл ей в ушко с интимной нежностью. – Побурлим вместе?
- И не вздумай. Что подумает общество? Я не ребёнок. Угу? Лучше встреть меня на середине темного коридора, мы поиграем в привидения, угу?
- Угу! Только быстро! Нет, не уходи! Вдруг Аманда явится без тебя? Потерпи ещё немного! Что тебе стоит? – захныкал Карл.
Клара окончательно обиделась, вскочила и выбежала вон. Дверь взвизгнула и хлопнула. Карл хотел встать, чтобы отправиться следом, но ноги его не слушались. Без Клары гостиная словно опустела. Карл подумал, что ещё немного вина в ожидании невесты ему не повредит, и налил себе полный бокал, с завистью наблюдая за Кшысей и Мирзиком, которые, обнявшись, топтались на месте под бесконечное и подвывающее пение Давида Татософфа, затянувшее что-то восточное.
- А у нас в запасе ещё есть вино? – вдруг заинтересовался Николя.
- А как же! У нас всегда в запасе есть вино!
- Боюсь, что при нынешних темпах вина в запасе скоро не останется. Что-то очень быстро пустеют бутылки. Жаль, что нельзя сгонять в торговый центр.
- Зато можно сгонять в кладовую, - вмешался всеслышащий Педро. – Я там был. Некоторое время назад. Ещё хватает сливового нектара.
- Так я сгоняю! – резво подхватился Николя. – Сколько бутылок нести?
- Все! – по здравом размышлении, решил Педро. Николя мгновенно выбрался из-за стола и тоже исчез в коридоре.
- Так они прозевают Аманду! – недовольно заявил Карл дяде Педро и залпом выпил бокал.
- Не хочешь же ты, чтобы твоя невеста описалась в присутствии Аманды, - резонно возразил Педро. – А вот во мне умещается всё, и не хочет выходить. Как это было бы неэкономно и неуважительно по отношению к такому замечательному вину, если бы я захотел слить одну из его субстанций в унитаз! Давай-ка лучше выпьем за Аманду! – дядя Педро навалился на плечо Карла всем своим весом и насильно сунул ему в руку бокал. – Пей, племянник, Фрюдик тебя гукни!
- Дядя, хватит пить, - Алисия принялась толкать Педро в толстый бок и щипать за уши.
- Прости меня, девочка, но я не могу не пить в преддверии прихода Аманды, – патетически провозгласил Педро и всхлипнул. И, как логичное следствие, схватился за бутылку.
- Кажется, мы все немного перепили, – сказал Карл и икнул. – А где же Клара? Кла-а-ара! Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя искать! Чтобы привидением пасть на колени и попросить прощения, а потом спеть серенаду. Хором с Давидовичем!
Он и вправду сумел встать и кое-как выбрался за пределы столовой, ставшей вдруг на удивление тесной.
- Клаа-раа! – звал Карл, держась за стенки, икая и продвигаясь по коридору. – А я тебя найду-у-у! Ик! Странно, я, кажется, тоже хочу писать!
Он тыкался в каждую дверку, и если та не была заперта, вваливался туда с весёлым азартом и ощупывал стенки, пока, наконец, его не осенило: - Ба! Я знаю, где ты, плутовка! Ты спряталась в каморке, чтобы меня…ик… испугать!
Карл, приплясывая от счастливой догадки, почти бежал к кухне, рядом с которой и находилась эта самая кладовая, в которой теперь хранилась только крупа и банки с вареньем. Перед дверкой Карл остановился, глупо улыбаясь, и прижал палец себе ко рту: - Цыц, цыц, ик… тихо, тихо, сейчас я тебя поймаю!
И Карл на цыпочках ввалился в холодную каморку.
Карл вмиг протрезвел, у него отвалилась челюсть и зубы заклацали от озноба. В дальнем углу обширного чулана Николя, раздетый по пояс, нежно тискал Клару. Клара тесно прижималась к нему, жмурилась и постанывала. Они целовались с таким азартом и жаром, что будь на месте Карла даже армия взбешённых мужей с синими бородами, они их в упор бы не заметили. И им, видать по всему, совсем не было холодно.
- В моём доме… в день пришествия Аманды… - горестно прошептал Карл и икнул.
И в этот момент из гостиной донёсся новый взрыв мощного оперного тенора Давида Татософфа: «Сердце красавицы склонно к измене!..»
А затем, словно стадо бизонов, спасающихся от степного пожара, по коридору пронеслись, громко топая, самые молодые участники собрания: Габи, Борис, Алисия и Мирзик во главе с Кшысей, оскорблённой непризнанием своих актёрских талантов. Они смели с пути обалдевшего Карла, он рухнул и, прежде чем уснуть мёртвым сном, успел подумать о том, что ему, наверняка, весь этот беспредел уже давно снится, и как только он проснётся, то увидит рядом счастливое, влюблённое лицо кроткой Клары, а рядом – мудрое, прекрасное, светящее лицо Аманды…

Утро оказалось похожим на утро в холодном и тёмном склепе. Даже небо было на редкость мрачным и беспросветно серым. Все разбежались по своим углам, чтобы отоспаться, кроме тех, кто отсыпался прямо в столовой за столом. Только к полудню помятые, с красными глазами и пересохшими губами, гости начали собираться внизу. У душа выстроилась очередь. Потом кто-то, мудро решив, пока другие толпятся у журчащей кабинки, лучше сбегать на кухню, чтобы напиться, спешил прочь, следом спешил другой – и скоро все собирались в кухне у кофейного аппарата и у холодильника с кладом – бутылками с минералкой. Затем великое передвижение повторялось в обратном направлении.
И только стойкая и непьющая Аделаида продолжала выполнять свои скорбные обязанности: кормить и ублажать младшеньких Дворжаков. Пока остальные отсыпались, перевозбужденные неблагодарные дети, напротив, вскочили ни свет, ни заря. Они успели наиграться, набегаться и нахулиганиться, и Аделаида решила после полдника уложить их хотя бы на полчаса – поберечь хрупкую детскую нервную систему.
- Девочки, мальчики, вам не пора баиньки? – вопросила Аделаида умильно, обращаясь к Габи и Борису.
- Я хочу Аманду! – закапризничала Габи. – Аманда лучше, чем ты!
- А она дура! – заявил Борис и стукнул Габи ложкой по лбу. Габи ответила тем же. Завязалась потасовка. Скатерть окрасилась новыми переливами розового, зелёного и просто жирного.
- Габи, как вы себя ведёте! – Аделиада вскочила, хватая детей за руки. Теперь придётся долго мыться!
- Всё равно Аманда лучше! – ревела Габи. – Я хочу, чтобы она меня помыла! А-а-а…
- Гы-ы-ы… - заулюлюкал Борис, указывая на сестру.
- Я не обижаюсь. Все знают, что Аманда – лучшая в мире няня, – с гордостью сказала Аделаида, обтирая детям лица и шеи полотенцем. – Но тебе, Габи, и тебе, Борис, придётся подождать и потерпеть. Так всегда поступают умные и воспитанные девочки и мальчики.
- А она прилетит на ковре-вертолёте? А у неё будет куча мороженого?
- Не куча, а коробка. Или даже торт-мороженое.
- А крылья? У неё будут крылья? Она меня покатает?
- Непременно. Но для этого ты должна доесть йогурт.
- Кончайте забивать голову ребёнку всякой чепухой, - недовольно сморщился Николя, входя в столовую. Он с утра щеголял в охотничьем костюме, который ужасно не вязался с домашними шлёпанцами на босую ногу, и не знал, куда себя деть. Он был бледен после вчерашнего, но шарил глазами в поисках Клары. Похоже, он единственный не испытывал мук похмельного синдрома: либо он всё – абсолютно всё! – привык делать на трезвую голову, либо потому, что был с алкоголем на короткой ноге, и тот по-дружески его не брал. Либо ледяной утренний душ сделал своё дело.
- Отпустила бы их отдохнуть от своего занудства.
- Кто зануда? Сам зануда. Дети, не слушайте его.
- Дети, вместо того, чтобы мусолить эту дрисню, лучше бегите на улицу, полезнее для здоровья.
- А можно, мы поиграем в охотников?
- Разумеется. Даже нужно. Я даю вам лицензию на отстрел грозного тигра-людоеда.
Дети с воплями «Урра!» вскочили и вихрем унеслись на улицу.
- Хам! – вспыхнула Аделаида. – Греховодник! Злыдень! Убийца!
- Святоша! – фыркнул Николя.
- Вот придёт Аманда, она тебе покажет! – Уязвлённая и возмущённая Аделаида выбежала следом за детьми, но в коридоре свернула в кухню, где и дала волю слезам.
- Вот моё место, - скорбно сказала она вслух, и гордо утёрла слёзы. – Но Аманда всегда стоит за обиженных!
Через десять минут в кухню ввалился Педро. Несмотря на то, что он принял душ, от него пахло точно так же, как и до того: табаком, перегаром, потом тучного человека.
- Э… Гм… вот ведь невоспитанная молодёжь, – прогудел он. – Не стоит из-за таких нервы тратить, пустое дело. Он уже забыл, а вы страдаете.
- Вы только подумайте, я тут в поте лица тружусь, делаю закупки, готовлю, убираюсь… Никакого уважения, просто пришей-пристебай! А кто-то чужой явится на готовенькое – и оскорбляет!
- Ну да, кто-то чужой… А, собственно, кто вы Карлуше будете?
- Как кто? – изумилась Аделаида. – Разумеется, тётка родная. Самая близкая. Ближе меня у Карлуши никого.
- Ну да, ну да… Разумеется, как же можно доводить до слёз достойного человека и такую прелестную женщину!
Аделаида скромно потупилась и на всякий случай потрогала куцый пучок на затылке – не развалился ли.
- Гм… Э… Дорогуша, а не найдётся ли у вас вчерашней утки? Или хотя бы салату, что-то я проголодался. И выпить, дорогуша, чтоб не всухомятку пошло, душа – вот подлая! – никак охлаждаться не желает
- Да, сейчас, сейчас, - засуетилась Аделаида. Хлопнул огромный холодильник. На столе появились остатки вчерашних немногочисленных яств и ещё кое-что, припасённое на чёрный день: кольцо копчёной охотничьей колбаски. Через пять минут быстрой сервировки Педро и Аделаида выпивали за явление «несравненной Аманды» и закусывали подсохшим хлебом и душистой колбасой, запивая крепким тёмным пивом.
- Э… а не найдётся ли чего-нибудь для нас? – робко осведомилась Кшыся, заглядывая в кухню. Следом за нею таращился всклокоченный Мирзик.
- Присаживайтесь, - любезно пригласил дядя Педро и щедрой рукой налил Кшысе в стакан пива. Кшыся приободрилась, села подле дяди Педро и взяла в руки стакан. Несчастный Мирзик удовольствовался бутербродом в уголке и чашкой тёплого чая.
- Вот как приятно общаться с молодёжью, - провозгласил дядя Педро. – Современные девушки не станут выкаблучиваться. Уважаю девушек, которые уважают пиво, - и он, положив толстую руку на спинку стула, забарабанил пальцами, намереваясь в дальнейшем исполнить тот же танец на пухлых плечиках студентки.
- А вот всё тёте Марии расскажу! – всунулась в кухню с гримасой вредная Алисия, показала язык, схватила со стола грушу и улизнула прежде чем Педро успел отреагировать.
- Никакого воспитания! – сокрушённо сказал он. – Вы ведь меня извините, прелестные дамы?
- Уважаемая тётя Ади, э… а… не найдётся ли кофейку? – Николя побитой собакой ввалился в кухню, всем видом выражая раскаяние.
- По пивку? – предложил Педро.
- А… э… - Николя с опаской посмотрел на Аделаиду. – Нет, пожалуй.
Аделаида, поджав губы, встала, чтобы нацедить в чайник кипятка из бойлера. Затем молча поставила на стол большую банку растворимого кофе. Она всё ещё дулась на Николя, и Николя это понял. Он кашлянул.
- Э… благодарю вас, Аделаида, и прошу извинить, если был резок.
Аделаида не могла скрыть удовольствия и кивнула, расцветая улыбкой.
- Ты выглядишь трезвым, в отличие от нашего дорогого Карлуши, поделишься рецептом? – спросил Педро, забрасывая пустую пивную банку в мусорный бачок.
- Да и вы, дядя Педро, выглядите ого-го. Думаю, рецепты вам ни к чему. У каждого свой рецепт. Вот вы станете обливаться ледяной водой по утрам, делать пробежку, отжиматься по 50 раз, и так далее?
Кшыся с уважением поглядела на Николя, едва не открыв рот.
- Конечно, нет, в чём вопрос.
- Думаю, всё дело в индивидуальности вашего организма, сколько он в состоянии вместить, - продолжал рассуждать Николя. Педро с почтением погладил свой живот.
- А вот спросим у наших очаровательных дам – в чём рецепт их трезвости?
- Пить поменьше! – почти в один голос сказали Кшыся и Аделаида.
- Ох, мы совсем углубились в кулуарные беседы! – спохватилась Аделаида. – Надо бы сервировать завтрак в гостиной, вода в бойлере уже кипит. Друзья, почему бы нам не попить кофе в более торжественной обстановке? Неприлично, если Аманде придётся втискиваться в кухню.
- Если она соизмерима со мной, то да, неприлично, - согласился Педро.
- Кажется, не хватает ещё одного действующего лица, - прошептал ему Николя. – Вам не кажется странным отсутствие нашего маэстро Татософфа?
- Боитесь, что певунчик упился в жопу? – удивился Педро. – Наверное, надо бы проведать беднягу. Может, ещё жив. Кстати, кто его видел последний раз?
- Он оставался в гостиной до последнего…
- Под столом, - ехидно добавила Кшыся.
- За столом, – поправил Николя.
- Откуда вам знать? Вы же непристойно целовались с невестой Карла в каморке!
Николя отчаянным громким кашлем попытался заглушить её слова и поспешил с независимым видом передислоцироваться ближе к двери.
Раздался деликатный стук, следом в щель просунулся длинный нос детектива-тенора.
- Ааа! Браво, маэстро! Лёгок на помине! И свеж, как огурчик! – раздались бурные аплодисменты. – Наше оперное диво! Сюда, Давид! Вы потрясающе пели вчера.
- Спасибо, - Давид смущённо кашлянул. – Я подумал, где же искать общество? Обошёл дом – и заглянул сюда случайно. Глянь – а общество тут. Я не стесню вас?
- Садитесь, – гостеприимно пригласила Аделаида. – Я только что подумала, что в нашем доме сегодня нет лишних, и потому никто никого стеснить не может.
Раздавая налево и направо белозубые улыбки, и непрестанно кивая головой, словно киноактёр, Давид протиснулся на свободное место между женщинами и с жадностью припал к банке с пивом. Потом принялся за вчерашний салат, к которому никто не притронулся по причине абсолютной стылой холодности.
- Потрясающе вкусно! Аделаида, вы просто кулинар с большой буквы! – похвалил он с набитым ртом.
- Благодарю вас, маэстро, - потупилась Аделаида, и добавила шёпотом, склонившись к нему: - Это не зря. И знаете, почему?
- Почему?
- Потому что я всё время думаю о приходе Аманды, размышляю о том, что бы такое приготовить к её явлению, и мне не хочется ударить в грязь лицом. Как вы считаете, что именно ей придётся по вкусу?
Давид помычал неопределённо: - Плов, несомненно, великолепен. Чуть больше перца и гранатовых зёрнышек, да. И мяса, да. Непременно барашка!
- В самом деле? – заинтересовалась Аделаида. – Гранатовых зёрнышек?
- Или барбарисовых.
- Барбарисовых? Откуда вы знаете?
- Мои родители, видите ли, часто готовили плов. Такова специфика национальных корней моей горячо любимой маменьки. Пристрастий, м-да.
- Ах! Как интересно! Вы непременно должны со мною поделиться вашими кулинарными секретами!
В кухню заглянула Клара. На её припухшем, до конца не проснувшемся лице, казалось, были написаны чувства по поводу всех произошедших накануне неприятностей: досада, возбуждение, тревога, раскаяние, сердитость, обида и раздражение. Хронический недосып и обманутые надежды.
- Голубушка, от вас пиво скиснет. Опохмелитесь, Христом Богом прошу! – сочувственно сказал Педро и поспешно придвинул стул к столику рядом с собою, раскинув объятия, словно собирался по-отечески приголубить и утешить. Кшыся обиженно отодвинулась, зато Николя привстал, с надеждой вглядываясь в лицо Клары. Клара словно бы не заметила никого и никак не отреагировала на реакцию мужчин.
- Карл в гостиной. Один. – Мстительным, обличающим голосом сказала она. – У него болит голова, и нет настроения. Он ждёт, когда все соберутся. А все собрались на кухне. Мужчины, вам не кажется, что мы собрались ради него?
- Бедный Карлуша! – вскочила Аделаида. – Педро, Николя, девочки, давайте-ка переносить завтрак в гостиную! Скажу по секрету, – она заговорщицки понизила голос, - у меня в комнате ещё кое-что имеется!
- И застолье продолжится. Прямо с утра! – тихо добавил Педро. – Браво, Аделаида!
Процессия с пивом, кипятком, чашками, булками и прочим потекла из кухни в гостиную. Николя улучил момент и, непрерывно шлёпая себя и спутницу по ногам пакетом с булочками, прибился к Кларе.
- Э… милая Клара, сегодня на редкость странный день, все чем-то недовольны, хотя никаких видимых причин к тому не наблюдается. Э… вы не находите? – заговорил он, отчего-то высокопарно и торжественно.
Клара тоскливо покосилась на Николя, вздохнула, но ничего не ответила.
- Э… у меня имеется грандиозная идея. Покинуть сию обитель и направить стопы в милый дорожный ресторанчик неподалёку, в коем у меня имеются знакомые. Заметьте, я абсолютно серьёзен, ибо… ибо вчерашняя ночь…
Дверь со скрипом распахнулась, помятый, покачивающийся Карл, с бледным, опухшим лицом, расставив руки, встал на пороге, подобный привидению. Приближающаяся к гостиной процессия замедлилась.
- Вы думаете, - раздельно произнес он. – Что встреча отменяется? Чёрта с два! Встреча состоится, и это будет само возмездие! – он многозначительно поднял палец. – Гарантирую, несчастные пропойцы и изменники! Мы собрались в этот знаменательный день, чтобы отпррыз… отппруз… отпррразднывать помолвку меня и Аманды! – и Карл громко икнул.
- Ади, срочно ему стакан, и не пива, а покрепче, - распорядился Педро. – А петли так никто и не смазал. Скрипит.
- Все – о дверях. И никто – об Аманде, - горестно прошептала Аделаида.
- Сдаётся мне, что он уже опохмелился, - заметил Николя.
- Он недоопохмелился, – поправил Педро. – Срочно добавить! Всем!
- Карлуша! – Аделаида бросилась к брату, обняла и уронила голову на его грудь. Карл опасно покачнулся.
- У него поехала крыша на почве пришествия и ревности, - шепнул Педро всем и никому. Все посмотрели на Клару. Бедная Клара поёжилась.
- Отпад! Ну, вы даёте! – только и вымолвила Кшыся. Мирзик захихикал.
И в этот тоскливый момент в наружную дверь отчаянно затрезвонили.
- Пришествие Аманды не откладывается! – возрадовался Карл. – Вот, сейчас всем воздастся по заслугам! – и он многозначительно поглядел на недовольную Клару, растерянного Николя и лукавую Кшысю.
…Пока Клара и Кшыся уныло расставляли по столу чашки и бутылки, Карл и Аделаида ринулись к входной двери. Вместе с ними ринулся встречать загадочную Аманду Давид Татософф.
- Хозяева, есть кто-нибудь? – раздался из-за двери требовательный женский голос.
- Иду, иду, - вдохновенно прокричала Аделаида.
Давид споткнулся на полпути, запрыгал на одной ноге, отстал и незаметно ретировался в противоположном направлении.
- Это имение Дворжаков?
- Именно так и есть. – Карл, трезвея, важно выступил вперёд. – Я – Карл Дворжак, владелец замка.
- Очень приятно. У вас много родственников, я вижу.
Симпатичная молодая женщина вошла внутрь, и Карл с Аделаидой, лучезарно и умилённо улыбаясь, жестами ярмарочных зазывал ввели её в гостиную.
- Кто вы, скажите, ради Бога, кто вы? – взволнованно вопросила Аделаида, победно оглядывая гостей.
В комнате медленно собирались в круг настороженные, затаившие дыхание обитатели замка Дворжак.
- Кто я? – женщина в форме обвела изумлённую публику внимательным взглядом. – Майор Аманда Монро, следователь по особо важным делам.
И женщина показала всем свой полицейский жетон.
Присутствующие выдохнули…
…Оперный баритон тем временем, пыхтя и сожалея о том, что позволил себе перепить и переесть накануне, вылезал из окна.
- Принесла её нелёгкая, - бормотал он. – Вот стерва баба, тот ещё Мюнхгаузен, вбила себе в голову, что я – единственный жених, сейчас взбаламутит это миленькое болото, даже позавтракать не даст. А, может, насрать на разногласия, выйти к ней, набить морду, скрутить руки, запихнуть в машину и отчалить на райские берега? А то, чего доброго, набрешет с три короба – и эти идиоты вызовут шерифа.
Он на миг завис над пустотой – и тяжко рухнул вниз, прямо на мягкую клумбу – как раз в тот момент, захлопнулась входная дверь.
- У меня есть сведения, что среди вас затесался один человек, который проходит по важному делу о наркотиках, – продолжала новая пришелица.
- Бандит? Преступник? – Аделаила охнула и зажала рот рукой. – В нашем доме?
- Вы наверняка ошиблись, - выступил Педро. – Тут все свои.
- А я не обвиняю никого. Скажите, нет ли среди вас некоего субъекта, представившегося как Давид Татософф?
- Фиктивное имя! Фиктивный полицейский! Я так и знал! – ахнул Карл. – Он слишком мухлевал в карты!
- Я знаю, это погоня, проходящая через века. Аманда призвана поймать маньяка, пожелавшего уничтожить мир, - сказала Аделаида торжественно, её глаза горели потусторонним огнём. – Наша Аманда – посланница будущего!
Майор Аманда Монро вытаращила на неё глаза.
- Я гораздо более скромная персона, - сказала она, наконец. – Моя миссия куда проще – вручить повестку явиться на суд в качестве свидетеля. Мы искали его очень долго, и вот обнаружили след, ведущий к вашему дому…
- Батюшки, пригрели преступника! Я так и знала – обязательно затешется хоть один шпион! – всплеснула руками побледневшая Аделаида.
- Да нет же, не преступник, - терпеливо объясняла Аманда. – Свидетель. Но если он улизнул или испугался моего прибытия, есть, над чем подумать.
- Вы присядьте, присядьте, - засуетилась Аделаида. – Мы как раз собрались… ммм… завтракать…
Аманда с сомнением посмотрела на батарею банок с пивом.
- Не слишком ли калорийный завтрак?
- В самый раз, - ухмыльнулся Педро. – Мы тут обмывали посещение одной примечательной персоны…
- Ещё одного родственника?
- Больше, чем родственника. Посещение Аманды! – взвыл Карл.
- А что, вас должна посетить ещё одна Аманда? – заинтересовалась женщина-полицейский. – Любопытно.
- Очень любопытно! – с жаром подхватил Карл. – Сегодня само провидение собрало всех нас вместе в ожидании удивительного существа…
- Существа? Она что, не человек?
- Самый что ни на есть человек!
- Она – супервумен, - вполголоса произнесла Клара. – И по совместительству психиатр. И явится, не иначе, для того, чтобы избавить всех присутствующих от безумия.
- Это – легенда, или реальность? – Аманда Монро внимательно обвела всех взглядом.
- Самая что ни на есть реальность! – поспешил уверить Карл, умильно улыбаясь очаровательной следовательнице. И добавил торжественно: - Приглашаю вас присоединиться к нашему торжеству и встретить Аманду вместе! Это исключительно для нас.
Майор кашлянула и обворожительно улыбнулась: - Вы очень любезны!
Подскочивший к входной двери Педро мгновенно подхватил женщину под локоток, намереваясь немедленно вести её в гостиную. Аманда колебалась, но недолго.
- Я не успела позавтракать, - словно оправдываясь, сказала она. – Налейте мне кофе, пожалуйста. И не усаживайте, нет, я на секундочку…
Они прошествовали в гостиную прямиком к столу.
- Ох, двери у вас скрипучие, - заметила Монро.
- Это потому что мы их по забывчивости закрываем. Сначала – штрафную, - лукаво протянул Педро, и, ловко отхватив кусок колбасы, уронил её на тарелочку, туда же вытрусил из пакета булочку и, словно вышколенный официант или фокусник, предложил тарелочку Аманде Монро. Затем налил в рюмку из непочатой бутылки портвейна, как по волшебству, появившуюся из-под стола.
- Серьёзное дело? – спросил Николя, хмуро глядя на банку пива.
- Серьёзней не придумаешь. Но эта информация конфиденциальна, - Аманда, не присаживаясь, изящно опрокинула рюмочку и отправила в рот кусочек поспешно нарезанной колбасы.
- Какие могут быть серьёзные дела в этот торжественный день! Мы не позволим вам заниматься ерундой, пока вы не выпьете с нами за здравие и скорый приход Аманды! – галантно заявил сияющий Педро.
- А как же Давид Татософф? – спохватилась Аманда Монро.
- Куда он денется? – отмахнулся Педро. – Отоспится после пьянки, опохмелится и явится к обеду. К тому же, кто не здесь – тот не с нами!
- Дядя Педро, он же с вами рядом только что пиво пил, - громко возвестила Алисия, и, воспользовавшись замешательством, хлебнула пива из банки дяди.
- То есть – как пил? – вскинулась гостья, и струйка портвейна потекла по её губе. Дяде Педро настоятельно захотелось приложиться к этой струйке и слизнуть её.
- Пшла вон, - тихо, но раздельно шепнул он племяннице и обратился к Аманде, поглощённой угощением: - Не слушайте маленьких наушниц, они нам тут без конца устраивают бесплатные цирковые представления. Кушайте спокойно, - он легонько нажал на плечи женщины, заставляя сесть на поспешно пододвинутый стул, и с облегчением попытался усесться рядом сам, но оказалось, что этот самый стул был перемещён с его места лукавыми бесенятами-детьми.
И дядя Педро сел прямёхонько на пол с изрядным звуком. Раздалось хихиканье, и Алисия с Габи и Борисом опрометью выскочили в коридор. Неотвратимые ругательства были вовремя задушены стиснутыми зубами.
- Ай-яй-яй, вы не ушиблись? – заворковала Аманда.
- Н-н-нет… - поднявшись с помощью Николя и Аманды, Педро поднялся и, оскалившись, изобразил обаятельную и беспечную улыбку: - Дети, понимаете ли, всего лишь невинные дети… н-да…
Усевшись и с трудом успокоившись, багровый Педро налил портвейна себе и Аманде. – На чём мы остановились?
- На Давиде Татософфе.
- Вот-вот. Он не стоит вашего пристального внимания, уверяю вас. Мы после завтрака с вами вместе навестим его в комнате, где он распевается.
- Распевается? – удивлению Аманды Монро не было предела. Педро не выдержал, достал свой суровый мужской носовой платок и деликатно промокнул щёку Монро. - Ну да. Ведь он поёт. Он так заливался вчера, соловьём, что сорвал бурные овации, а затем и горло.
- То есть – как это – заливался?
- Пел, - пояснил Педро. – Оперным голосом. Тот ещё певец – моей любви, моей печали… Ему бы в Ла Скалу.
- Э… Давид Татософф не может петь. Тем более - оперным голосом. У него нет голоса. И слуха – медведь наступил, как говорится. Более того, более отвратительного «соловья» придумать невозможно! – последнюю фразу Аманда Монро произнесла с таким отвращением и жаром, что было ясно – вышеуказанный Давид её просто-таки достал своим неумением петь.
- Значит, это не тот Татософф, который вам нужен. Я счастлив, что печальное недоразумение разрешилось. Так что у вас нет причин спешить. Располагайтесь удобнее.
- Я, пожалуй, расположусь удобнее, - решилась Аманда Монро. – Буквально на полчасика. Или на час. Как обидно, нас навели на ложный след.
- Не позволите ли с вами на брудершафт? Можете звать меня просто Пе.
- Зовите меня просто Мали, - лучезарно улыбнулась госпожа Монро, медленно, но неотвратимо хмелея.
- И никаких Амалий в природе, - себе под нос пробурчал Николя, бросая красноречивые взгляды то на Карла, то на Клару. – А жаль.