Жёлтые квадраты Дмитриевича. Глава 6

На рубеже веков Шамиль Дмитриевич устал от пятнадцатилетней работы в различных храмах искусства. Устал скорее морально, чем физически. Иллюзия причастности к происходящему в зрительном зале катарсису, столь сильная в начале его театральной карьеры, трансформировалась в ощущение бездарно растрачиваемого времени.
Дипломированный театральный менеджер большую часть своей сознательной жизни занимался монтажом декораций. Поадминистрировать он тоже успел. Эта деятельность ему не приглянулась, так как требовала помимо организаторских талантов еще и некоторой нахрапистости, отсутствовавшей у него напрочь. Без этого качества театральный администратор до пенсии оставался мальчиком на побегушках.
Шамиль мог бы и дальше работать машинистом сцены, несмотря на непрестижность этой профессии. Для него была важнее не зарплата, а чувство значимости делаемого дела. Неустроенность личной жизни предопределяла доминанту работы. Но работа состоит не только из умственно-физических действий, но и из общения с себе подобными. Если с первым все боле менее было нормально, то со вторым возникали некоторые проблемы.

«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…» А спектакли?
 В последнем шамилевском театре атмосфера была особенно душной. Всесоюзно известный художественный руководитель и директор в одном лице, был человеком, бесспорно, талантливым. Он обладал вкусом и мог расставить актеров в свето-музыкально-декорационном пространстве так, что это вызывало смех и слезы у сидящих в зале.
 Спектакль - творчество коллективное. Импровизация вменяется в обязанность актерам, зачастую являющихся авторами тех или иных мизансцен.
Главной составляющей таланта гения режиссуры было умение заставить всех генерировать идеи. Сам он, утративший с годами эту способность, отбирал и склеивал придуманное актерами, композиторами, звукооператорами, художниками по свету и т.д. Склеивал профессионально. Только вот «метод тыка», возведенный им в принцип, был долог и мучителен для всех сотрудников театра от уборщицы до народного артиста. Гений пропагандировал идею театра – дома, справедливо отводя себе роль главы семейства. Достоевского он интерпретировал особенно удачно. А дом его был мертвым.

Еще пара общеизвестных установок театра, напоминающего балаган Карабаса Барабаса скрещенный с каморкой Папы Карло, – «незаменимых у нас нет» и «не нравится – увольняйся» способствовали оттоку не столько артистического персонала, несвободного по своей природе, сколько личностей из постановочно-административной части. Мало-мальски интересные люди редко задерживались более чем на три года.
Единственный человек, с кем на работе Шамиль мог поговорить о литературе, смысле жизни и спектаклях в других театрах – Пыльный Тунец, в прошлом году свалил на радио «Эрмитаж». Среди артистов, не смотря на несвободу, были очень интересные личности. Но кастовая система, препятствовала возникновению как любовных, так и дружеских контактов внутри «одной семьи».
На регулярных застольях, коллеги монтировщики одинаково морщились, что от водки «Исток», что от привезенного с гастролей «Glenfiddich». Запивали и то и другое, и после третьего тоста пускали слюни о мудаке начальнике или трахнутой кем-то реквизиторше.

Весь этот культбеспросвет, плюс гендернобытовая неустроенность в преддверии тридцатипятилетия, повергли Дмитриевича в глубочайшую депрессию. «
Надо что-то делать, надо что-то делать. Под лежачий камень вода не течет, - бесконечно твердил он себе. Но сил не было ни на что.
 Скорее ради структурирования медленно текущего времени, Шамиль стал выписывать фразы из различных произведений Генри Миллера. Мысли, родившегося в один год с его бабушкой американца, были очень созвучны мировосприятию Дмитриевича. К тому же, автор «Тропика Козерога» был одного с ним знака гороскопа. Обвинения в порнографии, всегда казались Шамилю ханжескими упреками обывателей, неспособных разглядеть истинный талант и мудрость , застрявших в своем развитии на уровне тайно онанирующего прыщавого подростка, на людях порицающего рукоблудие.
Неожиданно пришла в голову мысль, что выписываемые фразы можно оформить в виде пьесы. В итоге после нескольких месяцев ненапряжного бумагомарания родился опус по имени «Генри». Шамиль, специально пересмотрев фильм Филиппа Кауфмана с Умой Турман в роли Джун, пришел к выводу что его инсценировка ни чуть не хуже. Пельский Сидор Антонович, преподаватель иностранной литературы ЛГИТМиКа, тоже положительно отозвался о шамилевском дебюте.

Несомненно, успех, выраженный в денежном эквиваленте или посредством всеобщего признания важен для рефлексирующей личности. Важен, но не необходим! Главное, верить самому, что ты на что-то способен! Свет в конце туннеля замаячил солнечным зайчиком. Рассасывающаяся депрессия позволила переключить внимание с негативного на позитивное.

- Здравствуйте, Шамиль, - девушка мило улыбнулась.
- Здравствуйте… А как зовут вас?
- Катя.
- Очень приятно, Катя, с Вами познакомиться.
 В театре, даже таком душном как этот, принято здороваться друг с другом, не зависимо от должности и давности знакомства. Дмитриевич, погруженный в созерцание собственной депрессии, и раньше кивал приветствовавшей его уборщице. Но по имени она назвала его впервые. Ее нельзя было назвать красавицей, но Катя была определенно мила. Немножко полная или пухленькая. Розовощекая. Густые прямые черные волосы до плеч. Зеленые, игриво улыбающиеся глаза. В ней не было ни тени кокетства. И в ее улыбке читались искренние, добрые чувства. Шамиль уже забыл, когда последний раз он был кому-то интересен.
Через неделю новоиспеченный драматург пригласил Катю на чашку кофе.

В процессе кофепития выяснилось, что девушка на двенадцать лет моложе Шамиля.
Год назад она закончила Политех, но работает туроператором. В театре подрабатывает не столько из-за денег, сколько из любви к искусству. У нее трехлетняя дочь, и живут они вместе с Катиной мамой в однокомнатной квартире на улице Коммуны. Папы у маленькой Северины нет.

 - А когда у тебя день рождения, - спросил он.
 - Четвертого апреля.

Этим же вечером, листая Миллера, в «Астрологическом фрикасе» он наткнулся на следующий текст: «26 декабря и 4 апреля… Козерог с Овном… Вы прекрасно подходите друг другу!»
«Это судьба», - второй раз в жизни после обретения Жмила, подумал Шамиль, хотя дата его рождения и не совпадала с Миллеровской.

Вспомнив, услышанный из уст художника Эдуарда Степановича Кочергина девиз: «Главное ни *** не ссать!», на следующий день Шамиль написал заявление об уходе. Его тут же с радостью подписали – своим умом он явно не соответствовал доминирующей в театре доктрине. На удивление, предложения нового трудоустройства посыпались как из рога изобилия.

Прокатившись пару раз от Катиной фирмы сопровождающим автобусной группы в Болгарию, Шамиль принял предложение Чиковани работать в «Команде ИКС». Фирма специализировалась на эстрадных концертах. Претенциозным названием, которое писалось одной латинской буквой «Х» и вызывало поэтому конкретные неприличные ассоциации у всех, кроме его придумавшего, контора была обязана своему шефу – полковнику ФСБ в отставке. Дима Чиковани был в ней главным по звуку. Дмитриевичу на первом этапе пришлось заниматься всем: рекламой, билетами, декорациями. Зарплата была в два раза выше, чем на старой работе.


Поскольку Шамиль не был обделен родительским вниманием ни в детстве, ни в зрелом возрасте, с трехлетней Севериной он быстро нашел общий язык. И, несмотря на то, что как сказочник он уступал своему отцу, Дмитриевич младший компенсировал этот «недостаток» другими достоинствами, главным из которых было уважение самобытной личности маленького человечка. По выходным они втроем совершали вылазки в музеи, театры, парки с аттракционами. Загород они ездили в четвером, со Жмилом, который сразу полюбил Северину и она ответила ему взаимностью. Вскоре Катя с дочкой переехали к нему в комнату на Блохина. В коммуналке было тесновато. Но они были счастливы.

Восставший из пепла депрессии начинающий драматург и семьянин потихоньку проталкивал идею постановки своего опуса на театре. Парочка молодых, подающих надежды актеров, не успевших завязнуть в трясине балагана «Папы Карло», выказали желание принять участие в проекте. Они познакомили Шамиля с режиссером, имя и постановки которого уже были известны Питерскому и Московскому театральному сообществу. После беседы, во время которой Дмитриевич красочно изложил свое видение заведомо аншлагового спектакля, оказалось, что режиссер тоже зачитывался Миллером, и идея ему очень понравилась. После просчета всех предполагаемых расходов, оказалось что необходимо всего лишь десять тысяч у.е. из которых пять предполагалось потратить на рекламу.
Поиски Саввы Морозова растянулись на пару месяцев. Насосавшиеся нувориши предпочитали покупать дорогие тачки и оставлять крупные суммы в ночных клубах. Входить в историю российского театра никто не хотел. «А что я буду с этого иметь?»,- самый распространенный вопрос, задаваемый дядьками с «Ролексами» на запястьях.

- Мы пришли предложить Вам выбросить на ветер десять тысяч долларов США, - как всегда в лоб предложил Шамиль.
Сидящий в кожаном кресле мужчина лукаво улыбался и молчал. Дорогой темно-синий с отливом костюм, белоснежная накрахмаленная рубашка без галстука, скромненькие «Тиссот» за штуку, тоненькое золотое колечко на безымянном пальце правой руки позволяли предположить, что со вкусом у него дело обстоит, может быть даже лучше чем с деньгами.
«Попробуй. Человек интеллигентный. Не жлоб. Попытка не пытка»,- дал наколку Чиковани, который за чисто символический гонорар вписался в проект школьного друга. С шефом они частенько играли в преф в «Сигарном клубе». Георгий Анатольевич был завсегдатаем этого заведения и пару недель назад выиграл у них крупную сумму. Из визитки следовало, что он является коммерческим директором Холдинга «Усть-Луга». По своим тайным каналам Дмитриевич выяснил, что фирма серьезная, под крышей мэрии превращает русские углеводороды в американские нефтедоллары.

 - Я Вас где-то видел, - эти слова Георгий Анатольевич адресовал спутнице Шамиля Ксении, засветившейся в паре сериалов.
 - Возможно, по телевизору. Если Вы успеваете его смотреть? - актриса завораживающе улыбнулась.
- Ни что человеческое нам не чуждо, - ответил директор холдинга и сцепил отманикюреные пальцы в замок.
Папики охотнее расстаются с деньгами ради прекрасных дам. Эту банальную истину знали все участники проекта. Ксюша всегда сопровождала Шамиля на переговоры. Но во всех предыдущих случаях «динамо» прокрутить не удавалось.
- Если я соглашусь, то какая фирма будет играть роль ветряной мельницы?
- Команда Икс. С ее директором Вы иногда встречаетесь в «Сигарном клубе».
- Ну расскажите в двух словах о Вашем проекте.
- Зная Вашу загруженность, мы изложили все на бумаге. Участники. Смета. Сроки. Конечная цель – спектакль про жизнь Генри Миллера.
- "Хуже педераста может быть только скряга. Запуганный жалкий ублюдок, постоянно живущий под страхом остаться без денег ..."
 У драматурга с актрисой полезли на лоб глаза. Топ-менеджер цитировал фразу из первой сцены опуса «Генри»

Премьеру сыграли в назначенный срок. Весь город был завешан афишами. В первых рядах сидели представители творческой элиты. Из Москвы прибыли Артем Парфенов с Леонидом Троицким. Спектакль выдержал несколько аншлагов. В прессе особо восторгались Ксенией, которая играла Джун Мэнсфилд. Гастроли в столице прошли на ура. Все и зрители, и участники проекта получили огромное удовольствие. Георгий Анатольевич, забиравший десять процентов с каждого проданного билета, получив откат с перечисленных двадцати тысяч и закрутив роман с Ксюшей, предложил финансировать дальнейшие постановки гениального режиссера.
Даже Шамилю перепало немного деньжат. Но их не хватало на улучшение жилищных условий.

Екатерина Якобсон и Шамиль Дмитриевич сочетались браком 17 декабря 2001 года. Жизнь в стране потихоньку налаживалась. Депутаты всех уровней, ведомые мудрым кормчим, успешно складывали из осколков тоталитарного общества плафон волшебной лампы суверенной демократии. Правда, несмотря на их титанические усилия, все равно получался стакан утопленных иллюзий о свободе, равенстве и братстве.
Через неделю после свадьбы, в преддверии католического Рождества, новоиспеченное семейство, где все женщины являлись галахическими еврейками, подало документы в консульство Германии.

Через полтора года в мае месяце Дмитриевич опять увидел «желтые квадраты». Маленький городок, название которого с немецкого переводилось: «Козлиная роща», затерялся в рапсово-кукурузно-пшеничных полях между Марбургом и Касселем. Канареечные цветы сырья для биодизеля были видны из окна трехкомнатной квартиры, оплачиваемой, не устающими искупать грехи своих дедушек, налогоплательщиками. На солнечных рисунках маленькой Северины тоже преобладал этот колор. Катина мама поселилась в двухкомнатной в доме напротив.

Пособия хватало на то, чтобы сносно питаться, чередуя за обедом в зависимости от дня недели итальянские, французские, немецкие, чилийские, испанские, болгарские и южно-африканские вина. В отличие от большинства соседей, машину они не стали покупать и ездили на велосипедах. Помимо ежегодных визитов на родину умудрялись на недельку слетать на море. Все время в разные места. Но особо им полюбилась Италия. Иногда приходилось нести трудовую повинность. За евро в час косить траву или работать на кухне в близь лежащей школе.

В городке было много руссланддойче – в основном переселенцев из Казахстана. В соответствии с немецкой поговоркой «Was der Bauer nicht kennt , das frisst er nicht» - «Чего крестьянин не знает, того не кушает», они особо не заморачивались изучением местной культуры. Дмитриевичи-Якобсоны, напротив, старательно зубрили «Deutsch», читали на немецком сначала Ремарка, затем Бёлля, Гессе и Грасса. На третий год иммиграции
Кате удалось попасть на курсы «продавщицы путешествий», так здесь называли туроператоров женского пола. Супруг параллельно подхалтуривал на шестиместном автобусике, взятом в аренду. В округе, где каждая деревенька насчитывала семьсот, восьмисотлетнюю историю, было много интересного. Собрав в Интернете информацию, Шамиль организовывал однодневные экскурсии-пикники на двух языках. Иногда удавались краткосрочные туры в Венецию или Тоскану. Поначалу все это делалось нелегально, за наличный расчет, но по окончании Катей курсов, они решили легализовать свой бизнес. Продав квартиру на улице Коммуны и взяв небольшой кредит, семейство приобрело домик с камином, гаражом и отдельным помещением, в котором расположился офис. Дело пошло.

Жмил, выучив по немецки «ком хэр», которое было созвучно с русским «ко мне», чувствовал себя лучше всех. Единственное, чего ему не хватало это подруги. После того как однажды во время весеннего гона он был застукан за рытьем подкопа на участок благочестивого бюргера, собачка которого текла, папа сжалился над ним и купил в зоомагазине каучуко-эбонитовую суку за 120 евро. Теперь в периоды особенно сильных любовных страданий, когда Северина была в школе , четвероногий друг остервенело дрючил резиновую Брюнхильду, вызывая улыбки своих хозяев.
Наконец-то все были удовлетворены.

 КОНЕЦ