Сандра

В рассказе использованы оригинальные персонажи(Мартин Латцель и Рени Гитлер) с согласия их автора Сони Штольц.





 Сандра долго думала, как лучше это сделать.
 Вскрывать вены ей показалось слишком неаппетитно. Такая смерть сопровождается морем крови, да и сам процесс несколько болезнен. Ей как-то не приходило в голову, что когда твердо решил умереть, некоторая физическая боль уже не должна и не может испугать.
 Отпали и многие другие способы физического самоустранения, как то: повешение, шаг с крыши, утопление, удар электрическим током, прыжок под колеса авто.… Застрелиться, было бы наилучшим выходом – и быстро, и безболезненно, и наверняка. Но где достать оружие, она не знала, да и возиться с поисками не хотелось.
 Путем долгих и нерадостных размышлений, Сандра пришла к выводу, что единственным выходом для нее будет смертельная доза специально подобранных несовместимых по воздействию друг с другом препаратов.
 

 В комнате Сандры царил полумрак. Окна ее квартирки выходили в темный переулок шириной не более пары шагов взрослого мужчины. Днем солнце успевало лишь мельком заглянуть в ее комнату. А сегодня с утра лил дождь. Как раз для такого дня, подумалось ей.
 Сандра сидела за маленьким обеденным столом, на своей кухне. Перед ней были аккуратно расставлены несколько белых пластиковых баночек с таблетками. Справа стояла открытая бутылка апельсинового ликера и стакан. Слева - пачка сигарет, зажженная свеча и пепельница.
 Сандра глубоко вздохнула, посмотрела на настольный натюрморт и сказала:
 - Перед смертью, говорят, не надышишься. Так ведь? – Конечно, ни таблетки, ни стакан, ни апельсиновый ликер, ни сигареты с пепельницей ничего ей не ответили. – И правильно. И молчите. А то я решу, что с ума схожу и еще, чего доброго, раздумаю.
 Решив больше не тянуть, она высыпала все таблетки из баночек прямо на стол, налила в стакан ликера и стала глотать их одну за другой. Запивать таблетки спиртным, впрочем, было не слишком приятно. Сандра вообще-то алкоголь не любила, хотя лет за шесть до этого, несомненно, печального, дня у нее были серьезные проблемы с пьянством. Она даже пролежала несколько месяцев в закрытой клинике и с тех пор к бутылке не прикладывалась.
 Сообразив, что так ей все таблетки не выпить, а заглатывать их всухую невозможно – горькие, она налила в тот же стакан воды и на сей раз проглотила сразу горсть отравы.
 Выпитое вперед спиртное быстро проникло в кровь и понеслось, преодолевая энцефалический барьер, с током крови, прямо к мозгу. Сандра почувствовала мягкую пульсацию в висках. Пламя свечи, предусмотрительно зажженной, чтобы прикуривать от нее, стало слегка расплываться.
 С удовлетворением отметив эти первые симптомы надвигающейся интоксикации, Сандра допила оставшиеся таблетки.
 Просидев несколько минут, она вытянула сигарету из пачки на столе и, прикурив, глубоко затянулась.
 - Интересно, сколько я успею выкурить, до того, как потеряю сознание?
 - Полпачки, не больше.
 Сандра, конечно не ожидала, что на ее вопрос кто-нибудь ответит. Она внимательно осмотрела остатки своей «трапезы». Но ни пустые баночки из-под лекарств, ни початая бутылка ликера, ни прочие предметы признаков жизни не подавали.
 - Что, уже глюки начались? – спросила она, стряхивая пепел.
 - Но-но! Я попрошу! – тут Сандра просто подпрыгнула. Прямо напротив сидел какой-то мужчина. Вернее молодой парень. На вид лет двадцати, не больше. Его лицо показалось ей знакомым. Молодой человек спокойно смотрел на нее.
 - Ты кто? Я уже умерла, что ли?
 - Во дура! – Галлюцинация оказалась разговорчивой.
 - Чего пристал?! Пшел отсюда! – Сандра махнула на глюк рукой. На наглеца это впечатления не произвело. Более того, он демонстративно вытащил из ее пачки сигарету, неторопливо прикурил, выпустил дым в потолок, и выдал следующее:
 - Будем знакомы? Я – Георгий!
 - К-кто?
 Галлюцинация вздохнула, возвела глаза к потолку и пояснила:
 - Дед в пальто.
 - Какой дед? Какое пальто? Ты ж в кителе, – парень действительно был в старом видавшем виды кителе, наглухо застегнутом под самое горло.
 - Ага! Вспомнила! Ну, давай, вспоминай дальше теперь.
 - Ты что, псих? Что мне вспоминать?
 Георгий удивленно посмотрел на нее:
 - Я псих? Это я что ли решил всякой дряни наглотаться? Да еще из-за ерунды! Надо же, - продолжал он обиженным тоном, - это я-то псих. Приходишь тут, беспокоишься, как да что. А я, между прочим, не обязан…
 - Стой-стой! Помедленнее, я сегодня неважно соображаю. Давай сначала.
 - Ох, и хлопот с тобой! Ладно. Я действительно Георгий. Твой дед.
 Сандра засмеялась. Почему-то ей вспомнился семейный альбом со старыми фотографиями. Парень был чем-то похож на ее прадеда, его фото было у Сандры одним из самых любимых. Прадеда звали Георгий.
 - Ну, хорошо, дедушка Георгий. Пусть так. Правда, у меня деда Георгия не было. Прадед был, точно, Георгий, это я знаю.
 - Ну, вот же! А говоришь, вспоминать нечего! – Георгий так обрадовался, что даже вскочил из-за стола и заходил по кухоньке. Сандра отметила, что кроме кителя на нем были штаны-галифе и тяжелые потертые сапоги.
 Георгий прекратил ходить, раздавил в пепельнице окурок и сказал:
 - Я и есть твой прадед.
 - Ты что, привидение? – Сандре не хотелось спорить. Сигарета, затянуться от которой она успела всего пару раз, догорела в пепельнице. Девушка достала из пачки новую.
 - Я - привидение? Разве привидения могут вот так? – Георгий протянул руку к свече и затушил ее пальцами. Затем достал из кармана спички, чиркнул о подошву собственного сапога и снова поджег фитилек.
 «А хер их знает, что они могут, эти привидения!» – подумала Сандра.
 - Чего матюгаешься! – возмутился Георгий. - Вот мать придет, она тебе язык-то намылит! – Сандра оторопела от такой отповеди.
 - А... А ты чего мысли подслушиваешь?! И вообще, что хочу, то и думаю! Какая еще мать?
 - Ну, как же? – удивился «дедушка». – А Лидка, жена моя. Мать она и есть. У нас же с ней семеро детей!
 Сандра перечислила:
 - Роза, Борис, Том, Ян, Сергей, Ольга, Алла, - Георгий кивнул.
 - Не все, значит, из головы-то выветрилось? Младшенькая, егоза, небось, рассказывала? Она в детстве самая избалованная была, попрыгунья.
 - Она всегда такая была. Живая, - вдруг сказала Сандра. – А почему ее тут нет? Ты ж вот пришел.
 Георгий снова сел за стол:
 - Налей-ка, чего ты там, в бутылке припасла.
 Выпив, новообретенный прадедушка рассказал:
 - Ты понимаешь, нельзя ей. Она ж тебя знает сызмала, с пеленок. Она тебя растила, а теперь будет уговаривать, чтоб ты вернулась. Чтоб докторов вызвала, чтоб спасли.… А ты ж не хочешь? – Сандра мотнула головой, - Не хочешь. А я тебя как полагается встречу…
 Дедушкины излияния вдруг прервало чье-то весьма содержательное покашливание.
 - Подвинься, старый. – «Дедушка» проворно вскочил с места, пропустив за стол статную черноволосую женщину в простом ситцевом платье.
 «Бабка Лидия» - мелькнуло в голове у Сандры.
 Женщина внимательно посмотрела на Сандру и кивнула:
 - Верно. Я твоя прабабка. Ты меня еще живой помнишь.
 Сандра действительно ее помнила. Правда, очень смутно. Лидия умерла, когда Сандре было всего три года.
 - А почему вы пришли? Дед сказал, что Бабушке вот нельзя, потому что она меня вырастила. А вы ведь меня тоже при жизни видели.
 - Жорка! – она пихнула мужа локтем в бок. - Ты зачем ей рассказываешь? Вот когда придет… - Лидия спохватилась, видно, сказала лишнее, - не время ей знать. Еще не время.
 Сандре надоела таинственность.
 - Что вы тень на плетень наводите, предки вы мои? Не хотите говорить, так не говорите. А то намеки какие-то.… Скажите лучше: вы всех так встречаете? У вас же детей семеро, а внуков и правнуков и того больше. Я не первая.
 - А это как сказать – ответила Лидия. – Если ты про то, что умираешь, так может и не первая. А самоубийц в роду до тебя не было.
 - Надо же! Ну, с почином, значит, - Сандра попыталась пошутить.
 - Дура! – оборвала ее прабабка. Взяла бутылку и отмерила в стакан ликера, залпом выпила и, выдохнув, продолжила. – Встречать мы, конечно, не каждого приходим.
 Тут снова встрял дед:
 - Видишь ли, здесь еще тонкость есть одна. Если ты уже того… померла, стало быть, мы тебя встречаем. А если еще нет, то, стало быть, что?
 - Что? – тупо повторила Сандра.
 - А то, что если ты еще живая, то тебя не встречать надо, а провожать. А этого мы не можем. – Дед развел руками, – Права не имеем.
 - А я уже умерла, или еще нет? – поинтересовалась Сандра. Но ей никто не ответил. Странная пара родственников исчезла так же внезапно, как и появилась.
 - Ну и люди! Ведут себя как... как не знаю кто! Курят, пьют как верблюды, обзываются, а потом еще и уходят не предупредив. В воздухе растворяются, блин!

 - Они ушли, – кто это сказал, после визита собственных прабабки и прадеда Сандре было уже как-то все равно.
 - Могут еще вернуться, - тут же возразили на эту реплику.
 - О, да, господин гауптштурмфюрер, вам лучше знать, - съязвил первый голос.
 - Именно, - подтвердил другой абсолютно невозмутимо.
 - Эй, вы! – Сандра решила вмешаться в разговор. Послышался смех. Сандре показалось, что смеются совсем близко, прямо у нее над ухом. Она даже сделала попытку обернуться, но за ее спиной никого быть не могло, потому что Сандра сидела, прислонившись к стене.
 Когда она снова подняла глаза, то оказалось, что напротив, на том самом месте, где недавно разглагольствовал Георгий, сидит девчонка, лет двенадцати. И довольно-таки ехидно улыбается ей, Сандре, прямо в лицо.
 - У меня приемный день сегодня? – поинтересовалась Сандра. - Умереть мне спокойно нельзя что ли? – девчонка ничего не ответила, продолжала сидеть с ехидной миной.
 - А ты что, молчаливое привидение? Или как? Только что тут кто-то разговаривал.
 - И вовсе я не привидение, - объявила девчушка.
 - А кто?
 - Это ты у меня спрашиваешь? Ты сама же нас впустила, – гостья презрительно фыркнула и снова замолчала.
 Сандра подумала, что у девочки какой-то странный вид. Первое, что бросалось в глаза – волосы. Точнее их отсутствие. Девчонка была побрита налысо, за исключением длинной светлой пряди волос надо лбом, падающей на глаза.
 Сандра сообразила, что девочка одета в военную форму. Что это за форма, Сандра не могла припомнить, хотя точно знала, что уже видела такую.
 - Кого это вас? Я кроме тебя никого не вижу, - сказала Сандра.
 - Латцель! – вдруг позвала девчонка, - А может ну ее? Пусть сама тут расхлебывает.– Сандру как будто ударило током. Ну конечно! Мартин Латцель! А эта девочка – Рени! И эта форма времен Второй мировой… Мой Маленький Фюрер! Так назывался комикс. А Мартин и Ренея - его главные персонажи.
 «Нет, у меня определенно галлюцинации. Комиксы мерещатся» - подумалось Сандре.
 - О! Она нас считает ненастоящими!
 - На самом деле, Рен, она так не считает. Если бы она верила в то, что мы всего лишь нарисованные персонажи, то мы для нее такими и остались бы. – Мартин, как оказалось, сидел на табурете, облокотившись о буфет. Видно было, какой он высокий, худущий, с вечной сигареткой в зубах, в безупречно сидящей форме. Он смотрел на Сандру чуть прищурясь. Ей показалось, что он видит ее, не насквозь, нет, а до самого дна, до самых тайных мыслей, до самой сути. И не просто видит, а понимает. И немного презирает.
 Он кивнул:
 - Да. Это идиотизм.
 - На себя посмотри, - обиделась Сандра. – Вы вообще давно жмурики, оба. Причем нарисованные. Вас на самом деле никогда не было! – Мартин вдруг резко встал, шагнул к Сандре, нависая над столом, сгреб ее волосы пятерней и заломил ей голову. Его лицо при этом оставалось совершенно бесстрастным.
 Он пристально посмотрел ей прямо в глаза и Сандре стало страшно. По-настоящему страшно, как не было еще никогда в жизни. Она поняла, что этот человек может, не задумываясь, свернуть ей шею. Вероятно, рассудок на тот момент покинул Сандру окончательно. Ведь какой смысл бояться, что тебе сломают шейные позвонки, когда ты уже выпил такую дозу таблеток, которой хватило бы на троих самоубийц?
 Он, наконец, выпустил ее волосы. Отдышавшись, Сандра осторожно ощупала затылок и шею.
 Мартин занял прежнее место у буфета, как ни в чем не бывало.
 - Зря ты так сказала, - заметила Рени, – из нас троих настоящим мертвецом рискуешь стать только ты. Мы гораздо живее тебя. Ты умрешь, и это никого не будет волновать. Кто забеспокоится о том, куда и почему ты пропала? Живут только те, о ком помнят.
 - Допустим, - смогла, наконец, выдавить Сандра, - ты права. И что из этого? Зачем вы здесь? Показать мне как мало я значу? Что я полное ничтожество? Что я никому не нужна? Об этом мне прекрасно было известно и раньше.
 Рени, не отвечая, к чему-то прислушивалась.
 - Он сейчас придет, - заявила она.
 - Кто придет? – спросила Сандра.
 - Тот, кого ты ждешь, - ответил Латцель.
 Она хотела было сказать, что вовсе никого не ждет, но оказалось, что парочка растворилась, как и предыдущие гости. Видимо, исчезать без предупреждения было для этой братии обычным делом.
 Зато на смену им появился…
 

 - Отец?
 Человек, возникший на уже облюбованном другими гостями месте, за столом напротив Сандры, ничего не ответил.
 Он умер, когда Сандре было тринадцать. И она хорошо помнила, как не хотела в это верить, как всеми силами сопротивлялась происходящему вокруг.
 Сандра так и не смогла простить свою семью за то, что ее заставили присутствовать на похоронах отца. Еще долго после этого при мысли об отце у нее возникал в голове вид его трупа в гробу. Но сейчас он сидел перед ней таким, каким был в тридцать пять лет. Невысокий, полноватый, черноглазый брюнет, с круглым улыбчивым лицом.
 «Внешность действительно обманчива. Хотя это и банальное утверждение, зато верное» - подумала девушка.
 - Тебя-то я как раз и не ждала, - решила нарушить молчание Сандра.
 Александр пожал плечами и потянулся к сигаретам.
 - Такое впечатление, что все мертвецы страдают недостатком никотина, – сказала Сандра. – Дымите, как паровозы.
 - А кто еще приходил? Мать с отцом?
 - Ага. Только не твои. Твои родители меня всегда терпеть не могли!
 Александр поморщился:
 - Просто ты у них не одна, у меня же еще две сестры и брат, у них тоже дети…
 - Бла-бла-бла! Мне это все известно, – перебила Сандра, - только ты забыл, что сам был им не очень нужен. Ты пришел для того, чтоб рассказывать мне о наших с тобой любящих родственниках?
 - Ты права, я не поэтому здесь. Я пришел за тобой, – Сандра прыснула со смеху.
 - Ты?... Ха-ха-ха… За мной?.... Да я … с тобой рядом.… Извини, папа, но я с тобой рядом срать бы не села, дорогой ты мой. Короче: никуда я с тобой не пойду, – отсмеявшись, она нарочито медленно взяла новую сигарету и прикурила, глядя на отца поверх пламени. Он сидел с оскорбленным видом.
 - Я понимаю, почему ты этого хочешь, Саша. Было время, когда я почла бы за великое счастье именно так и поступить.
 - Не называй меня так, Сандра.
 - Почему это, Саша? Раньше тебе нравилось, когда я называла тебя по имени, – Сандра вела себя по-хамски. - Когда ты был еще живой, ты любил подчеркнуть, что мы с тобой на равных. Обращался со мной, как со взрослой, не так ли?
 - Я любил тебя, Сандра. И сейчас люблю.
 - Ну да! Любил меня он странною любовью, и говорил мне разные слова…
 - Сандра. Я тогда не мог по-другому. – На его лице отразилась такая боль, что Сандре почти стало стыдно за свое хамство. Впрочем, его последние слова тут же привели ее в ярость.
 - Не мог?! Ты не мог! Интересно, что именно ты не мог? Не заставлять меня спать с тобой? Отпускать от себя? Давать мне дышать?
 - Доча… - начал было Александр.
 - Не! Смей! Называть! Меня! Дочерью!
 - Сандра…
 - Молчи! – Она грубо оборвала отца. – Бред! Просто бред! Слышать не хочу этого!
 - Хорошо, - вздохнул Александр.
 Сандру душила злоба и обида.
 - Напрасно, - как будто, между прочим, подал голос Мартин, возникший на прежнем месте у буфета.
 - Точно, - поддакнула Рени, на сей раз маячившая у господина хауптштурмфюрера за спиной. - Разобраться с этим можно только сейчас. Потом уже будет поздно. Кстати, - кивок в сторону Александра, - он нас не видит.
 «Советчики! – подумала Сандра, - Все вокруг что-то знают кроме меня, все на что-то намекают, все многозначительно молчат и, хотя бы кто-нибудь объяснил, что вообще значит вся эта катавасия. Может быть, я вообще уже давно мертва? Или мне сон снится, или у меня действительно глюки от выпитого? И почему у меня толчется столько народа, сколько не побывало в этой квартире за все пять лет, что я тут живу? Ведь вроде бы человек должен умирать в одиночестве…»
 - А ты хотела бы умирать в одиночестве? – прервала поток ее размышлений Рени. – Мы все легко можем исчезнуть. Из твоей жизни уже исчезли все, кто тебя окружал. Останешься наедине с твоими страхами.
 - Какими страхами? – Сандра сказала это вслух. Александр недоуменно посмотрел на нее.
 - На самом деле, - продолжила девочка, - ты боишься остаться в одиночестве. Да боишься. И боишься смерти. Боишься боли, боишься темноты, боишься его, - снова кивок в сторону Александра. – Ты просто уйдешь с ним.
 - Чепуха! – воскликнула Сандра.
 - Он уведет тебя, потому что ты дала ему такую власть, - со спокойной уверенностью сказал Латцель.
 - Никуда я с ним не пойду!
 - Кто здесь? – подал голос Александр. - С кем ты еще разговариваешь?
 - Не с тобой, так что лучше не встревай, - огрызнулась Сандра.
 Мартин и Рени переглянулись.
 Александр округлил глаза, когда их увидел.
 - Я бы вас попросил покинуть это место! - Он сделал ударение на слово «попросил».
 Этот презрительный взгляд, этот высокомерный тон.… Наверное, отцу Сандры казалось, что так он выглядит очень суровым и важным. На самом деле он был похож на индюка.
 - Не-а, - нагло ответила Рени, – мы никуда не уйдем. Это же ее смерть! Она сама решает, кого она хочет видеть рядом в это время.
 - Что значит: сама решаю? – удивилась Сандра. – Получается, я решила вас всех позвать на собственную смерть? И прадеда с прабабкой, и вас двоих, и его? - эта мысль казалась ей нелепой.
 -Да, - все так же спокойно ответил Мартин, - но с твоим прошлым ты должна разобраться сама. Рен, этим двоим есть, что сказать друг другу.
 Мартин и Рени снова испарились. Сандра ощутила досаду. Она осталась один на один с Александром. Теперь она понимала, насколько прав был Мартин, говоря о ее страхе перед отцом. Она действительно чувствовала себя в его присутствии слабой и беспомощной.
 Когда-то он часто приходил к ней во сне. Там ей всегда было тринадцать лет, и она всегда была полностью в его власти. Она не могла ему сопротивляться. Он мог сделать с ней все, что хотел. И делал. Как до этого при жизни делал с ней все, что ему приходило в голову.
 - Сандра, я прошу тебя, послушай – тихо попросил Александр. Сандра не смотрела на него. Она вспомнила себя ребенком, маленький город, где выросла.
 Тихая размеренная жизнь закончилась, когда ей было девять лет. У родителей начались проблемы. Брак разваливался, и хотя Сандру в подробности никто не посвящал, глупо было бы думать, что ребенок ничего не узнает и не почувствует, когда родители ругаются за закрытой дверью и едва терпят присутствие друг друга. Разговоры о разводе, о том кто на чем зациклился, о том, как поступить с ребенком, то есть с ней, Сандрой. Она чувствовала себя выключенной из жизни. Родители либо не замечали, либо не хотели видеть, что с ней происходит.
 Мать Сандры решила уехать в другой город. Ей хотелось жить в большом шумном мегаполисе, делать карьеру, зарабатывать деньги. Она всегда была сильной женщиной. Сильная, независимая, резкая и несдержанная, мать подавляла Сандру. Отец же был тюфяк и неудачник. Тем не менее, мягкий человек, никогда не отказывавший дочери во внимании и поддержке, он завоевал гораздо больше места в ее жизни и сердце. Сандра знала, что в случае развода ее оставят с матерью, но страстно хотела жить с отцом.
 Мать, конечно, забрала ее с собой. За полгода, проведенных вдвоем, в большом незнакомом городе, Сандра так допекла свою родительницу, что та не выдержала. После очередного скандала она позвонила бывшему мужу, который остался прозябать в их родном городке, и попросила забрать ребенка. Ее не смущало то, что была середина учебного года, что она, по сути, просто зарывает голову в песок, что такое решение не поможет исправить отношения между матерью и дочерью.
 Сандра же, напротив, была счастлива, как поросенок, забравшийся в помойку. Однако, жизнь с отцом принесла ей не только радости, но и кое-что еще. Во-первых, отец стал выпивать. Причем, каждый раз винился, просил у дочери прощения, обещал, что больше ни-ни, но почти каждый вечер история повторялась. А во-вторых, в их с отцом жизни появилась новая сторона. Появилась так плавно, так естественно, что Сандре не приходило в голову, что в этом может быть что-то неправильное.
 - Сандра, - голос Александра заставил девушку выплыть из собственных воспоминаний. – Мы всегда были друг другу ближе, чем кто-либо. Мы должны быть вместе теперь. Ты всегда меня любила, ты даже хотела уйти за мной. Знаю, тогда было еще рано, ты была совсем девочкой. Ты так долго шла ко мне, я ждал двенадцать лет, пока ты примешь это решение.
 - Ждал? – Сандра гордо выпрямилась. В свое время, живя с матерью, она очень хорошо научилась всем своим видом выражать свое отношение, не произнося при этом ни слова, потому что мать никогда не слышала Сандру по-настоящему. Зато и доставалось же ей за эту вот способность одним только поворотом головы выразить все презрение, всю обиду, непокорность и непримиримость.
 - Я не сомневаюсь, что ты меня ждал, - внешне она была спокойна, но голос звенел, бил ее собеседника в лицо. – Я даже иногда хотела, чтобы ты не умер на самом деле, чтобы ты был живой. Чтобы сказать тебе все это в лицо. Ты уничтожил мою жизнь. Ты сделал ее невыносимой. Ты внушил мне, что без тебя я никто и ничто. Что я никому не нужна и ни на что не способна.
 - Подожди, - ошеломленный беспощадностью ее слов, Александр попытался прервать этот поток обвинений.
 - Не надо меня перебивать, - отчеканила Сандра. Александр покорился. Эти слова он часто слышал еще от матери Сандры, и никогда не был способен через них переступить. – Ты воспользовался моей любовью, развратил меня, сделал из меня шлюху. Хочешь, я расскажу тебе, сколько мужиков потом у меня было? Всех этих, готовых трахнуться хоть в канаве, хоть под забором! Хочешь?! А хочешь знать, сколько я пила? Тебе не нравится это слышать?! Да?! – Сандра, сама не замечая, все время повышала голос и почти сорвалась на крик. Опомнившись, она замолчала и попыталась закурить. Руки сильно дрожали.
 Александр сидел с пришибленным видом. Сандре показалось, что он даже побледнел, хотя тут же подумалось, что привидение, или кто там он теперь на самом деле, бледнеть не должно.
 - Ух! Ну, ты его разделала! – конечно, это снова была Рени.
 - Вам лучше уйти, уважаемый, - сказал Мартин тоном, лишенным какого бы то ни было уважительного оттенка. – Ваше время истекло.
 Александр посмотрел на него так, что если бы взгляд мог испепелять, Мартин должен был бы уже валяться в виде горсточки праха. Впрочем, на сурового в своем хладнокровии штурмфюрера это не произвело впечатления. Мартин продолжал дымить своей сигареткой, как ни в чем не бывало. Его лицо не выражало излишних эмоций.
 Сандра не смотрела на отца. После того, как она высказала ему в лицо все, что накопилось на душе за много лет, ей казалось, что внутри нее рассасывается глубокая трясина. Только почему-то очень трудно стало гордо держать голову. Сандра легла грудью на стол, подложив под щеку по детской привычке сложенные ладони.
 - Мартин, – позвала Рени, – она умирает!
 - Да.
 - А нельзя её вытащить как-нибудь?
 Мартин покачал головой:
 - Её убивают не таблетки. Она просто считает, что уже мертва.
 - Она должна захотеть жить?..
 Сандра не слушала их. Ей снилось, что она погружается в теплую воду. Волны убаюкивают ее и так хорошо, так спокойно засыпать под их плеск…
 

 - Эй! Не спи, а то замерзнешь! – Сандре показалось, что окрик прозвучал прямо у нее в голове. – Давай-давай, поднимайся! – Сандра открыла глаза. Первое, что она увидела, оказалось лицом. Нормальным человеческим лицом. Слегка небритым и усталым. Она огляделась, но понять где находится, не смогла. Все, на чем она пыталась сфокусировать взгляд, тут же расплывалось. Все тонуло в темноте. Над ее головой, на каких-то столбах висела почему-то мигающая елочная гирлянда. Пол, на котором она лежала, был очень пыльным, кое-где валялся бумажный мусор. Было холодно. Откуда-то тянуло сквозняком.
 - Вставай же, - Сандра теперь разглядела, что понукающий ее подняться - обладатель того самого небритого лица – молодой парень, в потрепанном джинсовом комбинезоне. Комбинезон был слегка грязноват и дополнялся, помимо не очень чистого оттенка белого цвета майки, расхлябанными сандалиями на босу ногу. В руке он держал фонарь. Фонарь, к удивлению Сандры, был старинный, кованый, со свечой внутри.
 Сандра, наконец, встала, поеживаясь от холода.
 - Ну вот, очухалась. Пошли.
 - Куда? – Сандра не двинулась с места. – И кто ты? Что это такое вообще? – Она обвела взглядом пространство.
 - Ну, ты даешь! Обычно спрашивают: я уже умер? Или еще лучше: а это ад?- развеселился парень.
 - Значит я не как все, - сухо ответила Сандра.
 - Ну-ну, не ершись, - примирительно сказал молодой человек. – Ты ж понимаешь, тут скучно. Особенно, когда все и вся предсказуемо.
 - А ты на вопросы когда-нибудь отвечаешь? Или тебе не положено?
 - Да почему же? Просто обычно не об этом спрашивают.
 - Ну, так значит, я спрошу о том, что мне хочется знать. Итак: кто ты?
 - Вы, люди, назвали бы меня ангелом, - несколько смутившись ответил джинсовый абориген.
 - А-а, - протянула Сандра. – Ну, хорошо, может ты и ангел.
 - Что, не похож?
 - Да откуда мне знать, как ангелы выглядят? - пожала плечами Сандра. – Никто же по-настоящему не видел. То есть никто живой.
 - Почему же? Видели, - возразил Ангел. – Да и ты еще пока не умерла.
 - Как? Почему? Зачем тогда я здесь?!
 - Да, ты условно жива. Ты сейчас находишься между жизнью и смертью. Абсолютно ровно между.
 - То есть… - Сандре вдруг пришла в голову отчаянная мысль, но она побоялась ее высказать. Уж очень отвыкла она верить в то, что с ней может случиться что-то хорошее. – И когда же я умру? – пробормотала она.
 - Этого уж я не знаю, - ответил Ангел. – Это, как говорится, вне моей компетенции. Когда умрешь совсем, тогда я тебя направлю туда, куда положено. А пока – пойдем. Пошли, – он тронул ее за плечо. - Слышишь?
 - Куда?
 - Что значит куда? – возмутился Ангел. – Что за суицидники такие пошли, строптивые! Ты ж умереть хотела! Хотела или нет?
 - Мало ли чего я там хотела, - прошептала Сандра. – Я еще помимо этого много чего хотела. Просто так вышло.
 - Что значит: так вышло? Так не бывает, - возразил Ангел назидательным тоном. – Ты принимала решение, ты подготовила свою смерть, ты знала, как ты это сделаешь. Ты, в конце концов, должна понимать, на что пошла.
 - Я понимаю так, что я еще жива. А значит, никуда не пойду, - отрезала Сандра. – Хочешь – попробуй тащить меня силой. Сама не пойду. – Она демонстративно уселась на пыльный пол.
 - Тьфу-ты! – С досады Ангел даже пнул горку мусора, от чего поднялось облако пыли.
 - Ну, вот чего тебе надо? А? Что тебе не жилось там у себя? Чем тебе твоя жизнь не угодила, что ты на мою голову навязалась? – запричитал он. - У меня ведь дежурство заканчивалось как раз, а тут ты. Провожу, думаю, и свободен. Так нет же!
 - Мда-а. Бывают в жизни огорчения, – ответила Сандра с усмешкой. Парень опять плюнул, грохнул об пол фонарь, который при этом почему-то не погас, махнул рукой и опустился в пыль с ней рядом.
 Некоторое время сидели молча. Сандра никогда не слышала такой тишины, как в этом непонятном нигде. Ни одного шороха.
 Вдруг, окружающее пространство содрогнулось в одном гигантском вздохе.
 Ангел подскочил как ужаленный.
 - Что ты делаешь?! – завопил он.
 - При чем тут я? – заорала в ответ Сандра. – Что это такое?!
 Ответить ей было уже некому. Все вокруг текло, извивалось и плавилось, стремительно превращаясь в серое ничто.


 - …Дура! У нас в роду никогда не было самоубийц!


 -…Я в ЧеКа был, я от чисток бежал, у меня отца и мать! Да если б мне кто тогда сказал, что я до семидесяти доживу и семерых детей подниму… А ты!


 - …Со своим прошлым всегда нужно разбираться самостоятельно.
 - Верно. От него никуда не убежать.


 - …Откуда ты только взялась на мою голову?!


 - …какая молодая. Зачем же так-то?
 - Да, небось, дружок ее бросил, вот она и сглупила, спьяну таблеток наглоталась.
 - Говорят, сосед из дома напротив увидел в окно. Вызвал спасателей.
 - Интересно, что это он в чужих окнах разглядывал?
 - Да там улица в два шага шириной. Дома окна в окна стоят. И не захочешь, а будешь у всех на виду.
 - Вот уж верно, повезло ей. В самый последний момент откачали. Завотделением сказал, еще чуть-чуть – и не спасли бы…

 Сандра слушала болтовню медсестер не открывая глаз.

 - Латцель! – раздался возле ее уха шепот. – Она очнулась.
 - Знаю. Нам пора, Рени.
 - А… она нас позовет еще?
 - Конечно. Мы теперь от нее не отделаемся, вот увидишь…