Кому мы доверяем город, или Путешествие в город Ze

30 января 1993 г.
 

Санкт-Петербург разрушается. Вернее, его разрушают - вполне целенаправленно. Началось это ещё в 1917 году, и симптоматично, что первыми залпами революции был обрушен угол Зимнего дворца в Петербурге и расстрелян московский кремль. Потом процесс пошёл по всем городам и весям необъятной России.
На защите “Англетера” многие связывали надежду на остановку этого процесса с “демократической оппозицией”, ещё не осознавая тогда, что сам “Англетер” был лишь первым новым перепевом до боли старой градоуничтожительной политики. И именно “пост-англетеровский” период отмечен целым букетом таких афер, как “Гостиница на Карповке”, “Disneyland” С.Итона, “Новая Голландия”, “Filko”, “Невский палас”, теперь ещё ВСМ С.-Петербург - Москва… Перечислять можно долго.
За истекшие советские десятилетия у процесса разрушения появились свои апостолы и адепты. В послевоенный период - это, например, “архитекторы” вроде Д.С.Гольдгора, В.А.Каменского и В.Н.Щербина. В отличие, скажем, от Б.Растрелли, В.Косякова или В.Шёне, эти люди по преимуществу не строили, а уничтожали. “Созидательная” же часть их работы, к собственно архитектуре никакого отношения не имела - как справедливо отмечалось в одной статье, это была “лишь голая инженерия” [1]. Но даже чисто арифметически соотношение построенных и снесённых ими зданий выглядит примерно как 1:15 - 1:25.
Так, например, в окрестностях Смольного монастыря эти люди уничтожили около 50-ти исторических зданий, Лафонскую улицу [2] (полностью), довели до полной деградации концы Шпалерной, Кавалергардской и Ставропольской и оборвали градоформирующую жизнь Екатерининской и Лафонской площадей [3]. Короче, превратили в пустырь около 3-х гектаров городской территории и взгромоздили несколько уродливых партийных “чемоданов” [4]. Главный виновник этого злодеяния Д.С.Гольдгор выразил своё “творческое кредо” с апломбом варвара V века: “Главным я считал освобождение… памятника [Смольного института и монастыря. - А.К.] из плена окружавших его безобразных порождений эпохи капитализма” [5]. Вот так. “Эпоха капитализма” породила, правда, и сами монастырь и институт, но… “безобразными порождениями” оказались памятник архитектуры Аракчеевские казармы, здание больницы Св. Ольги и многие другие ценнейшие, уникальные постройки XIX века.
В районе Александро-Невской лавры Д.С.Гольдгор и В.Н.Щербин снесли 49 исторических зданий, в т. ч. памятник архитектуры Борисо-Глебскую церковь [6] и созиждили два серых “гроба” - гостиницу “Москва” и Междугородную телефонную станцию, обезобразившие своим видом даже общую панораму города.
Но время шло, гольдгоры старели, и потребовался “продолжатель традиций”, выпестованный ученик. Таким человеком стала в ЛенНИИПградостроительства кандидат архитектуры Александра Викторовна Махровская [7], выпустившая в 1986 году 2-м изданием свою монографию “Реконструкция старых жи-лых районов крупных городов. На примере Ленинграда” [8].
О сём опусе и пойдёт далее речь. Книга эта того стоит, поскольку открыто претендует на роль глубокого исследования проблемы и программно-методического руководства для новых поколений градостроителей, да и вообще заявлена как “научное издание” (стр. 352).
Первое, что поражает в этом писании - это орфографические и грамматические ошибки, говорящие о том, что отношения с русским языком у г-жи Махровской “не сложились”.
Так, на стр. 13 она дважды пишет “нии” - да, да, строчными буквами; на стр. 53 превращает Мошков пер. в “Машков”; на стр. 66 говорит о “черте городской границы”. Затем появляются перлы типа “между Большим проспектом и Большой Невой до 21-й линии и Малым проспектом до 14-й линии” (стр. 26); “Невский и пр. Майорова [9]” (стр. 150); “6-7-я улица-линия” (стр. 257); “гостинный двор” (там же); “6-комнатные и более” квартиры (стр. 273). И, наконец, автор обнаруживает у проспектов никому не ведомые “периметры” (стр. 334).
Зато, видимо, ради имитации профессионализма и придания ложной значительности своему опусу, Махровская напичкала последний всевозможными “инсоляциями”, “аэрациями”, “селитебностями” и “рефулированными” грунтами вместо их русских аналогов.
Безграмотность автора, однако, не ограничивается русским языком - она простирается далеко в профессиональную область. Поэтому, читая её произведение, мы имеем редкую возможность побывать в совершенно особенном городе Zero, сильно отличающемся от всем известного С.-Петербурга.
Так, например, Махровская и по сей день воспринимает основу планировочной системы Васильевского острова как сетку “взаимопересекающихся линий и двух проспектов” (а не трёх ли? стр. 26)… На стр. 36 речь идёт об “улицах Дворянской (ныне ул. Связи) и Широкой (ныне ул. Якубовича)”. Но первая из них - Почтамтская улица - никогда не называлась ни Дворянской, ни Связи (только Большой Дворянской и Союза Связи), а вторая - Ново-Исаакиевская - никогда не была Широкой! [10]. Через две страницы помянута явно Большая Дворянская улица [11] на Петроградской стороне, но названа она опять же просто “Дворянской” (стр. 38), что ничуть не менее противоречит истории.
На стр. 54 автор утверждает, что Николаевская улица [12] имеет своим продолжением… Воскресенский проспект [13] (?), а на следующей - почему-то называет Литейную часть “стороной” (стр. 55). Далее Махровская смело переименовывает Александринскую площадь [14] и четырежды называет её “Театральной” (стр. 81, 83, 89), что, впрочем, не в силах изменить того факта, что она так никогда не именовалась. Тут же (стр. 81) речь идёт о некоей неведомой автору “улице”, связывающей эту площадь с Большой Садовой улицей [15]. А может быть, это всё-таки Толмазов переулок [16]? Название Чернышёвой площади [17] Александре Викторовне явно тоже не по душе, поэтому она упорно называет её просто “предмостной” (стр. 81, 82).
Ради юбилейной страницы 100 Махровская приберегает ещё более сенсационные открытия: оказывается, Большой Сампсониевский проспект и проспект Энгельса - это “ныне часть Выборгского шоссе”. Увы, скорее уж наоборот: старая часть проспекта Энгельса была раньше частью шоссе. Тут же утверждается, что Левашовский проспект - “ныне пр. Смирнова”. Но советский “проспект Смирнова” - это Ланское шоссе, а не Левашовский проспект, о котором идёт речь!
Перечисляя “дома-комплексы”, Александра Викторовна называет такие адреса: “Лиговский пр., № 42-44, ул. Некрасова, № 58-60” (стр. 110). Увы, названные дома имеют номера 44 и 60, соответственно; дом 42 на Лиговке наполовину снесён [18], причём не без участия автора опуса, и, равно как и дом 58 по Бассейной ул., отношения к “комплексам” никогда не имел.
На страницах 114 и 118 появляется уж и вовсе никогда не существовавшее “Нарвское шоссе”. По примечанию в скобках “пр. Стачек” удаётся понять, что имеют в виду Петергофское шоссе. Тут же (стр. 118) ещё один мифический городской проезд - “Шлиссельбургское шоссе” (на самом деле - проспект [19]) - и никому не ведомая “дорога в Лесное” (что это такое, нам так и не удалось понять - нет такой, никогда не было, и не упоминается она в исторических документах). Кроме того, г-жа Махровская явно не ведает, что название “Лесной” (а не “Лесное”, как на стр. 85, 107, 118) подразумевает “пригородный участок” (мужского рода!) - был такой по административному делению С.-Петербурга до февраля 1917 года.
При таких “познаниях” в истории города неудивительно, что в современной градостроительной практике и проектах автор компетентен ничуть не более. Собирается, например, продлевать Гороховую улицу “по направлению к Колпину” (стр. 120) - из параллельного места на странице 238 можно понять, что здесь путают Колпино с Купчином. На той же странице 120 Махровская приписывает “продление” Лиговского проспекта до Забалканского [20] “доблестным” советским градостроителям, хотя этот участок Лиговки существовал ещё с XVIII века, но вскоре спохватывается и утверждает, что это… не сделано до сих пор - ещё только “проектируется” (стр. 136)!
На страницах 131 и 143 Махровская приписывает советским архитекторам продление Боткинской улицы до Финляндского вокзала, хотя это было сделано в царствование Императора Николая II. Далее оказывается, что “Ново-Измайловский пр. предполагается вывести к Балтийскому вокзалу” (стр. 135). Реальная проектная документация, правда, говорит о Варшавском…
Продолжение путаницы с улицами следует на странице 136: здесь автор путает Старо-Петергофский проспект с Петергофским шоссе (проспектом Стачек) и заявляет, что Загородный проспект служит непосредственным продолжением Литейного. Владимирский проспект для Махровской вообще не существует, и поэтому подобный ляп появляется ещё и на странице 144. Далее ещё масштабнее: Электросварочный проспект (ныне Медиков), оказывается, соединяет Левашовский проспект с… проспектом Энергетиков (т. е. Петроградский остров с… Рублёвиками и Большой Охтой). Воистину, открытие за открытием!
На уже помянутой странице 144 старая часть Невского пр. выдаётся за проезд с официальным названием “Старо-Невский” (это название всегда существовало лишь в быту, в разговорной речи, но Махровская настаивает на своём ещё и на стр. 154). То, что Невский проспект нигде к Неве не выходит, знает даже моя 8-летняя дочь, а вот Александра Викторовна всерьёз пишет об обратном (стр. 153, 154) и дописывается до того, что этот проспект у Александро-Невской лавры “начинается”, а не заканчивается (стр. 226).
Махровская также полагает, что все линии Васильевского острова идут “от Большой до Малой Невы” (стр. 154), хотя это верно лишь в отношении Университетской [21], Биржевой, Кадетской [22] и 1-3-й линий. 4-17-я доходят только до Смоленки, и на Голодай отнюдь не продолжаются; 18-21, 24-25-я - лишь до Малого проспекта; 22-23 и 28-29-я - до Среднего проспекта; а 26-27-я заканчиваются и вовсе у ДК Кирова. При этом 24-25-я линии начинаются не от Большой Невы, а от наб. Масляного канала, 26-27-я - от Кожевенной линии, 28-29-я - от Большого проспекта. Кожевенная же и Косая линии вообще идут в иных направлениях.
“Речная” тема продолжается на страницах 188-189, где нам пытаются выдать Екатерининский канал [23] за Мойку (фото).
В качестве “тактичного включения” советских зданий в сложившуюся застройку нам предлагают считать не только дом 14 по Невскому пр. (принято!), но и нечто вроде полуразрушенного крематория на углу Каменноостровского проспекта и Большой Посадской улицы (№ 7/1) - непонятно только, причём здесь дом в стиле модерн по Каменноостровскому пр., № 1-3 (арх. Ф.И.Лидваль, 1899-1904)? Далее Шпалерная улица называется “проспектом” (стр. 230), а Владимирская церковь - “собором” (стр. 235), Загородный проспект “пересекает” Забалканский (а не выходит к нему; там же), Андреевский и Никольский рынки именуются “гостиными дворами” (стр. 255, 257, 310, 324, 327), и т. д. и т. п.
Можно ещё и ещё перечислять ляпы, которыми, как мы видели, пестрит едва ли не каждая страница “научного издания” кандидата архитектуры А.В.Махровской, но думается, чёткое представление о профнепригодности его автора уже сформировалось у нашего читателя. Вопиющая безграмотность и незнание города у Махровской находят логичное продолжение в нежелании его знать и в какой-то, я бы сказал, патологической ненависти к нему, унаследованной от прежде бывших гольдгоров и щербиных. А отсюда происходит всё остальное - чудовищно-варварское отношение к городу, апологетика сокрушительных проектов, странная любовь к антикультурной и антиэстетической инженерии в стиле post-industrial. Всё это соединяется с помпезностями типа “монументальных характеров селитебных районов”, “эффектов пространств”, “смелых отступов от красной линии” и “широких эспланад” (стр. 128, 227).
И вот начинается проектирование и строительство. Начинается “сплошной снос малоценной застройки” (стр. 145, 230). Все крупные проекты, с помпой и дифирамбами самой себе поданные в 3 и 4-й главах её монографии, объединяются именно вышеозначенным подходом к городской среде. О “реконструкциях” окрестностей Смольного монастыря и Александро-Невской лавры мы уже упомянули в начале статьи. В слободе Измайловского полка снесён не один десяток исторических зданий, изуродовано несколько улиц и созиждено чудовище - гостиница, вполне законно названная “Советской”. Почти то же сделано в Коломне, с тою лишь разницей, что она не была раздавлена подобным монстром. Всё это тускнеет перед дикими проектами 1-й (1973) и 2-й (1988) “реконструкций” Московско-Ямской слободы - в частности, 12-ти кварталов вдоль Лиговки за Обводным каналом (т. наз. “Проект Махровской - Шендеровича”) [24]. Здесь мы имеем дело с варварством, не имеющим прецедента в истории петербургского градостроительства: в 1970-е уничтожено около 70 лицевых флигелей исторических зданий и внутриквартальная застройка примерно по 180-ти участкам; в настоящее время готовится снос ещё 42-х зданий (2-я очередь) [25].
Генеральный план развития С.-Петербурга, разработанный ЛенНИПИгенплана [26] и утверждённый в 1988 году, включил в себя многие проекты, описанные Махровской. Например, строительство нескольких транспортных тоннелей (сносятся многие десятки старинных зданий); транспортная эстакада Старая Деревня - Галерная гавань - Старый Петергоф (будущая “доминанта” морской панорамы Петербурга - гигантская “труба на ножках”) [27]; пресловутая 2-я реконструкция Московско-Ямской слободы; сносы на Голодае в связи с продлением 14-15-й линий В.О. [28] и т. п. И даже столь “локальный” проект, как “пассажи” с Невского проспекта на Стремянную улицу (известный как афера “Невский палас”) находит свой исток именно у Махровской (стр. 287).
Остаётся единственная надежда, что благодаря экономическому кризису у мэрии просто не хватит денег на реализацию этой градоуничтожительной программы (это обстоятельство уже не раз спасало С.-Петербург от широкомасштабных “реконструкций” на московский манер). Если, конечно, иностранцы не “помогут”…
Монография А.В.Махровской имеет, увы, куда большее значение, чем то, которое ей склонны придавать. По существу она является манифестом той категории “архитекторов”, которая из Москвы 1930-х годов рвётся в С.-Петербург 1990-х, не собираясь сдавать свои позиции и обещая нам повторение московского и нью-йоркского опыта в новых экономических условиях.
Суммарный урон, нанесённый городу “реконструкциями”, описанными в рассмотренном “научном” издании (включая прямой материальный - от сноса зданий - и косвенный - от последствий этого), оценивается по самым скромным подсчётам, в десятки миллиардов долларов. Ущерб от “реконструкций”, заложенных в современный генплан, выльется ещё этак в миллиард. Таков экономический аспект “науки” гольдгоров и махровских. Культурный урон в долларах выразить невозможно, и цифра в 2000 уничтоженных исторических зданий далеко не полностью его отражает.
Можно было бы написать ещё очень много по данной теме, но геноцид культуры проводится в этой стране уже восьмой десяток лет, а объём статьи ограничен.
Так пусть читатель сам догадается, кому мы доверяем город. А то ведь он и вправду может скоро стать городом Zero.

 

Сноски и примечания


 1. Корнев А. Железобетонная головная боль // Градостроитель. СПб.: АО “20-й трест”, 1992, ноябрь, № 14-15 (3381), стр. 7.
 2. Ныне - ул. Пролетарской диктатуры.
3. Ныне - пл. Растрелли и Пролетарской диктатуры.
4. Термин акад. Лихачёва Д.С. См.: Лихачёв Д.С. Книга беспокойств: Воспоминания, статьи, беседы. М.: Новости, 1991, стр. 415.
5. См.: Семенникова С.В. Архитектурный ансамбль Смольного. СПб.: Искусство, 1980, стр. 114.
6. Построена арх. М.А.Щуруповым при участии С.О.Шестакова и Э.В.Менерта, 1869-1882; снесена в 1975. См.: Утраченные памятники архитектуры Петербурга - Ленинграда. СПб.: Фонд культуры - Художник РСФСР, 1988, стр. 30, № 92.
7. Ныне уже - академик архитектуры РААСН.
8. СПб.: Стройиздат, 1986 (1-е издание - 1974).
9. Вознесенский пр.
10. Вся топонимическая часть данной статьи выверена по базе данных “Топонимика Санкт-Петербургской губернии” (@ Группа ЭРА), созданной на основе обобщения всех предшествующих научных исследований и собственных последних изысканий Группы ЭРА. Наиболее фундаментальные исследования в этой области проводились Комиссией “Топонимика” СПб. Фонда культуры и опубликованы:
а) Городские имена сегодня и вчера. СПб.: Добр. общ. любителей книги - РПК “Лик”, 1990;
б) Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика. Полный свод названий за три века. СПб.: РПК “Лик”, 1997.
11. Ныне - ул. Куйбышева.
12. Ныне - ул. Марата.
13. Ныне - пр. Чернышевского.
14. Ныне - пл. Островского.
15. Ныне - Садовая ул.
16. Ныне - пер. Крылова.
17. Ныне - пл. Ломоносова.
18. К 1998 году дом 42 по Лиговскому пр. снесён полностью. Результат деятельности РАО “ВСМ”.
19. Ныне - пр. Обуховской обороны.
20. Ныне - Московский пр.
21. Ныне - Менделеевская линия.
22. Ныне - Съездовская линия.
23. Ныне - канал Грибоедова.
24. См.: Махровская А.В., Шендерович А.Р. Чем “грозит” реконструкция: Преобразование кварталов у Обводного канала // Ленинградская панорама, 1988, № 5, стр. 9-11.
25. Больше уже не готовится: благодаря деятельности Группы ЭРА проект 2-й реконструкции Московско-Ямской слободы отменён.
26. Ныне - Бюро генерального плана Комитета по градостроительству и архитектуре.
27. Имеется в виду Западный диаметр Центрально-дуговой магистрали в его самом первом варианте. К настоящему моменту проект серьёзно откорректирован, с учётом ряда требований Группы ЭРА. Однако, далеко не во всём: вместо “трубы на ножках” всё ещё остаётся возможность получить в Невской губе 2-ю дамбу (50-100 м от побережья Васильевского острова).
28. Проект отменён благодаря деятельности Группы ЭРА.