Хроники Лимбо. Сфера и чаша. Дни 6-10

 День 6

Храбрый витязь с перекошенным от собственной праведности лицом с размаху насаживал на копье сразу три существа, похожих на постящихся уже долгие годы тощих вампиров. На остальных гобеленах, украшавших стены палатки Завета, сюжеты были не лучше.
Два короля со своим ближайшим сподвижником каждый, уже битый час вели переговоры. Ни одна из сторон не сказала ничего существенного о целях своего визита в пустоши. Я заскучал, и стал изучать народные промыслы Мирра, представленные на стенах.
Внезапно распахнувшийся полог палатки явил бравого адъютанта Завета, который, не обращая внимания на высокое собрание, бросил пояс с легким мечом у входа и обратился к Завету:
- В войсках порядок, брат.
 Вадр имел очень недовольный вид, гость на совете явно не был званым. Я был крайне удивлен.
- Не знал, что у тебя есть младший брат, король Завет.
- Сестра.
Адъютант снял шлем, и густые рыжие волосы волной пали на плечи, словно демоническое пламя возникшее из ниоткуда. Он, вернее, уже она, повернулась ко мне лицом.
Огненные волосы и злые зеленые насмешливые глаза, тонкие черты лица и одновременно чувственные и капризные губы. Дитя, привыкшее повелевать, и женщина, яркая, прекрасная, осознающая силу своей красоты и привыкшая эту силу использовать.
Она смотрела на меня пару мгновений, а затем произнесла:
- Рада приветствовать Вас, отважный герой, повелитель Навей.
Кажется, я какое-то время стоял с приоткрытой челюстью.
Готвиг ткнул меня локтем.
- Прошу простить меня за то, что не знаю Вашего имени…
- О, простите, король Навей, меня не представили Вам…
Она вопросительно посмотрела на брата. Завет поднялся со стула.
- Разрешите представить мою сестру, ее высочество леди Виллию. К сожалению, у нее сейчас много неотложных дел и она сейчас оставит нас.
Брат тяжелым взглядом посмотрел на сестру.
Я решил вмешаться в семейную разборку.
- Прошу прощения, король, но позвольте ей остаться. Мне лестно знакомство с леди Виллией. Я был в восхищении от Вашей сестры, поднимающей в бой воинов, не зная, что она женщина, и я вдвойне в восхищении от нее сейчас, когда вижу, насколько она прекрасна.
Король махнул рукой, смиряясь с ее присутствием.
Виллия снова повернулась ко мне.
- Я тоже в восхищении от Вас, храбрый король Навей. Но благодарности за помощь в моем сердце нет. Прежде всего, вы наш древний и самый беспощадный враг. И вы пришли, явились в эти гиблые места, чтобы отнять у нас последнюю призрачную надежду, присвоить украденную из сердца Мирра огненную сферу хаоса.
Завет в сердцах грохнул кулаком по столу.
Вот так поворот судьбы.
 Опережая его гневную речь, я сказал:
- Король Мирра, Ваша сестра лишь сказала вслух то, о чем мы старались умолчать больше часа.
Я задумался на мгновение.
То, что сказала Виллия, на самом деле полностью меняло ход событий. Мелькнула мысль заполучить два артефакта, но я тут же отбросил ее. Перебив отряд Завета, мы обречем Мирр на очень скорое падение, а с ним исчезнет раса людей. Оставаясь наедине с возникшим союзом демонов и эльфов, который займет в этом случае гигантскую территорию, страна сумерек получала весьма вероятную войну с трех фронтов, одновременно на западе, востоке и юге. К тому же, если кто-то из союзников знает, или подозревает, что в Мирре хранился какой-то из утерянных артефактов, и не найдет его там, не будет больше покоя в Лимбо. Потому, пусть живет государство людей, если в этот момент это на пользу нам. Но выгодный момент грешно упускать.
- Мы готовы не претендовать на то, что пропало у вас.
Я взглянул на собеседников. Король смотрел недоверчиво, ожидая подвоха, старый Вадр выглядел удивленным и настороженным.
Я продолжил:
- Но попрошу за это исполнить три вещи. Во-первых, народ сумерек не преследуется более в государстве людей, а проживающие на территории Мирра имеют равные права с прочим людом.
- Никогда! – взвилась Виллия, сделав попытку повредить ногтями мне правый глаз. К нападению я был готов, и пригнулся. Только ветер от ее нежной лапки пошевелил мои волосы. Инерция и ярость помогли ее высочеству содрать со стены храброго витязя, завернуться на пол-оборота в славный гобелен и упасть на руки брату.
Завет легко приподнял сестру и, освобождая, сказал, не глядя мне в глаза:
- От доброго Мирра скоро останутся только легенды…, я согласен на эти условия, говори дальше.
- Во-вторых, государство людей торгует с Лимбо, взимая лишь половинную пошлину.
Это условие вызвало у оппонентов только усмешку.
- Согласен, - махнул рукой Завет.
- И последнее.
- В свою очередь призываю вас не претендовать на то, что украли у народа Сумерек.
- Согласен, что бы это ни было,- с облегчением отозвался Завет.
- Чаша.
Старый Вадр тихо рассмеялся.
- Как быстро стало находиться то, что считалось сгинувшим навеки.
- Великий Грааль!
У короля загорелись глаза. Он уже увидел в мыслях себя, возвращающего чашу в Мирр, и окрепшие за мгновения силы защитников, и невероятную мощь своих магов, и звенящие от волшебства стены столицы.
- Ты дал слово, король.
Мои слова прозвучали в полной тишине.
- Да. Я дал слово…,- было видно, как мучительно дались Завету эти слова.
- Повелитель Навей,- снова вмешалась Виллия. В Ваших руках судьба Мирра. Пусть мы и враги, но враги благородные. Вам все равно, иметь у себя чашу или сферу. Давайте вместе вернем реликвии и совершим честный обмен. Мы помним свои долги и всегда возвращаем их.
Как хорошо все-таки, когда в тонкую политику вмешивается красивая женщина.
Теперь старый Вадр не выдержал и выкрикнул,- Виллия! Здесь говорят мужчины! Ступай к себе!
Видимо полуденный маг уже запланировал склонить меня к подобному обмену, но не хотел так явно показать свою заинтересованность. Однако волнение его было напрасным. У меня был свой интерес к подобной сделке.
- Я опять прошу не лишать наше собрание общества столь прекрасной дамы,- снова обратился я к королю. А в доказательство моего расположения, я соглашаюсь на честный обмен. О долгах же поговорим позже. Я верю в Ваше благородство.
Но Виллия была явно воспитана на сказках о злобных вампирах и нежити, пожирающей по ночам честных горожан. Она схватилась за меч брата и вскричала:
- Вижу, ты готовишь подлость, злодей!
Завет заслонил меня от сестры.
- Не стоит плевать в протянутую ладонь. Нам ничего не остается, как верить темному королю, хотя верить ему и нельзя.
Он испытующе взглянул мне в глаза.
- Если, как говорит моя сестра, ты действительно готовишь подлость, то падет на тебя и твой народ проклятье с гибелью Мирра, но если сделка честна, то признаю долг перед сумерками и перед тобой лично, свой, и всего королевского дома, до его погашения. Ты доволен, Навей?
- Еще нет. Я хочу личного долга от мага Вадра.
- Признаю долг,- коротко согласился Вадр.
- И последнее.
 Хотя я уже добился, чего хотел, мне хотелось сбить спесь с Виллии.
- Пусть и сестра короля признает свой личный долг передо мной и моим народом и сделка свершится.
Сестра короля стояла, стиснув зубы, награждая меня крайне недружелюбным взглядом.
- Не слишком ли много личных долгов для одной, хоть и очень важной сделки? – мягко спросил Вадр.
- Виллия здесь не причем, Повелитель Навей,- упрекнул меня Завет.
- Таковы мои условия,- закапризничал я.
- Мы все готовы быть благодарными Вам, предводитель тьмы…
Виллия снова повернулась ко мне лицом, и положила левую руку на мое плечо. Ее загорелая светло-коричневая кожа странно контрастировала с моей серой шкурой.
- Если ты честен, признаю долг перед тобой. Но если ты предашь…
Ее пальцы мощно вцепились в мое плечо. Ого, сильна малышка.
- Убью тебя своими руками, темное отродье.
Я взял ее за подбородок, взглянул в ненавидящие глаза и поцеловал в губы, уверенно и сильно, как господин любимую наложницу.
- Смерть от таких прекрасных рук не так уж и страшна.
Виллия секунду смотрела на меня, не находя что сказать, задыхаясь от гнева, мне показалось, что она собирается ударить меня по щеке, но девушка вдруг впилась в мои губы своими, властно, как госпожа может целовать раба в ошейнике, стоящего на коленях у ее ног, служащего для ее утех и прихотей. Я почувствовал вкус крови от прокушенной губы. Виллия подарила мне презрительный взгляд, сплюнула на землю и вышла из палатки.
Мои губы растянула невольная улыбка.
- Что за дьявол!
Завета глубоко поразила представленная пантомима. Он в сердцах с силой дослал меч в ножны.
- Теперь без рисовок, Навей, что ты собираешься делать на самом деле?
- Не пойду за ней.
- Не делай вид, что не понял меня, повелитель тьмы! Король осерчал.
- Вы, живущие без света, всегда ненавидели нас, созданий с красной горячей кровью! А большой долг короля, который почти уже без королевства, и большой долг народа, остатки которого скоро будут гонимы со своей земли, стоят немного.
- Ты подраться, что ли хочешь со мной, Завет? – возмутился я. Будучи в хорошем расположении духа, я наобещал тебе всего сверх меры, так пользуйся этим. Я хозяин своих слов. Видишь, ты сам признал, что в моих интересах теперь благополучие твоей страны, чтобы причитающиеся долги не пропали даром.
Странным образом эти слова успокоили короля, было похоже, что он наконец мне поверил.
- Я рад, что нашел понимание там, где не ждал. Позволь угостить тебя вином и мясом, Навей.
Он вопрошающе воззрился на меня.
- Да ем я, ем жареное мясо, и вино пью как купец из Мирра,- поспешил развеять я его сомнения.
Завет запрокинув голову громко расхохотался. Он уже вполне дружелюбно хлопнул меня по плечу, так, что все изломанное тело вновь дало о себе знать ноющей болью.
- Через час будет пир. Закончим дела за дружеским столом. Прошу простить, я отойду распорядиться. Мастер Готвиг, прошу вместе со мной заняться делом воинов,- подготовить дружины к пиру. Оставим магов.
Завет вышел из палатки. Вместе с ним, также извинившись, вышел Готвиг.
Мы остались наедине с полуденным магом.
- Спасибо за зелье, Вадр. Благодаря ему я на ногах.
Маг недоуменно пожал плечами.
- Не могу принять слова благодарности, так как не понимаю о чем речь.
Когда я вкратце рассказал вчерашнюю историю, Вадр всплеснул руками в широких рукавах халата.
- Это Виллия. Она брала у меня зелье. Но эта склянка для тебя...
Холодок пробежал по спине.
Микстуре это почти удалось.
- Замнем неприятную тему. Что сделано, пошло на пользу.
У меня уже три года находился военный трофей,- браслет сработанный искусным волшебником из людей. По слухам, он принадлежал убитому в стычке при Ре военачальнику. Магией его я пользоваться все равно не мог, а для Вадра он мог представлять некоторую ценность. Поэтому, в знак уважения я презентовал ему талисман, взятый на переговоры именно для этой цели.
Старый колдун искренне обрадовался.
- Благодарю, мастер маг, это последний из обручей, теперь орудие небесной стали снова будет работать. Стены столицы будут отвечать жестким огнем неприятелю.
Во имя ночи! Если бы я знал, что это аксессуар к знаменитой пушке, без передыху изрыгающей одно из самых распространенных боевых заклинаний жизни…
По выражению моего лица Вадр понял, что я не знал, что именно преподношу ему, и довольно рассмеялся. Но, не желая оставаться должником, он предложил:
-Повелитель Навей, получив от Вас столь щедрый подарок, я не могу не ответить тем же, прошу выбрать из моих скромных вещей любую, которая Вам понравится.
Маг отодвинул в сторону занавесь, изображавшую, кстати, схватку двух магов. На ней неизвестный полуденный маг волшебной стрелой поражал мага сумеречного. У подстреленного, валившегося на землю, было отвратительное лицо висельника, с высунутым набок языком, а конечности вывернуты, как после пыточной Мирра.
- Неплохой вкус,- похвалил я выбор сюжета. Вадр засмущался и откинул занавесь полностью, скрыв занятное действо.
Запрятано у старого недруга было много вещей, хватило бы на два десятка магов, но в основном это был волшебный ширпотреб. Но услужливый хозяин предложил:
- В бою, мастер маг, Вы потеряли свой посох. У меня есть один, из страны сумрака. Может быть на первое время он будет лучше чем ничего.
Полуденный маг, согнувшись в три погибели, извлек из темного угла боевой посох. Старое темное дерево было покрыто грубоватой резьбой, и казалось, пятна крови еще проступают на нем. Я бережно взял его в руки. Оружие моего дяди, лорда Гота, погибшего в бою восемь лет назад. Лучшее, до которого доводилось касаться. С ним даже захудалый кудесник стал бы смертельно опасным противником. Что ж, пожалуй, мы были с Вадром квиты.

День 7

 Начиналась еще одна ночь. На этот раз она не была такой тихой, как предыдущая. Крики воинов обоих отрядов, праздновавших победу, далеко разлетались по равнине. Вчерашние противники пусть и не братались, но сидели за одним столом дружно, не затевая ссор. Было видно, что с обеих сторон даны на этот счет жесткие указания. Стол Завет накрыл обильный, не поскупился. Мои же арбалетчики были не дураки закусить на дармовщинку, а скушать выжлец может побольше человека. Довольные стрелки затянули здравицу королю Завету, что привело в восторг людей, и те подняли бокалы за Повелителя сумерек, доконавшего трехголовое животное, дружно проорав невнятную речевку. Пир подходил к концу, и вот уже боевые командиры, не дожидаясь, пока последуют состязания в силе и ловкости, какими, как правило, завершаются гуляния дружин, стали собирать солдат каждый к своему биваку.
 Я же, побыв на пиру самую малость, посвятил вечер прогулке с Виллией вдоль цепи холмов. Она сама предложила мне побеседовать наедине, чувствовалось, что общение со мной ее высочество рассматривает чуть ли не как жертвоприношение. И в ее глазах читалось ясное желание стать отважной разведчицей, узнавшей все сокровенные тайны врага. Меня позабавила эта попытка. Сестра короля была в зеленом платье, под цвет глаз, и в нем она смотрелась ничуть не хуже, чем в доспехах. Виллия выспрашивала меня о том, каково жить в стране сумерек, и увлекшись описанием нашей жизни, я как наяву увидел дорогой сердцу Лимбо.
 Прекрасна страна сумерек на закате. Как воины, стоят огромные вековые деревья с серо-зеленой листвой. Качают вершинами, будто ведут разговор. Камни причудливой формы, словно замершие навечно демоны, охраняют входы в сотни пещер. И светлячки. Мириады светлячков, от которых лес наполняется призрачным бледно-зеленым светом. И над всем этим, величественные черные шпили башен Лимбо. Вершины башен, самых высоких из всех существующих в Ойкумене, озаряются багровым светом заката, а подножия их утопают в зеленом свечении. Это не буйство красок природы, это тонкая красота полутонов. Светящиеся холодным пламенем сталактиты подземелий, преломляют свои лучи в гроздьях кристаллов, и входы в пещеры озарены свечением, то угасающим, то вновь набирающим силу.
 Рассказ мой длился часа полтора, а когда спохватившись, я предложил принцессе рассказать что-нибудь о Мирре, она отказалась.
- Боюсь, что не смогу так же красиво описать свой город, хотя, право, там есть на что посмотреть. Когда я думаю о Мирре сейчас, то прежде всего появляется мысль, а стоят ли еще его стены, или полчища демонов уже бесчинствуют на его развалинах.
Виллия повернулась ко мне, и внезапно обхватив руками мои плечи, горячо и быстро зашептала мне прямо в ухо, касаясь его губами, -
- Помогите Мирру, повелитель Навей, помогите нам, слишком мало осталось защитников, слишком долгой была война…
Она хотела добавить еще что – то, но подступившие слезы помешали сделать это, и повиснув у меня на шее, Виллия в голос разрыдалась, отчаянно всхлипывая и раз за разом ударяя меня кулаком по спине. Тепло ее кожи как ни странно, не казалось мне неприятным, и будь ситуация иной… Извращенные мысли еще не посетили мой мозг, а рука сама по себе принялась поглаживать тонкую вздрагивавшую спину затянутую в зеленый шелк. Виллия прижалась ко мне всем телом, и я ощутил приятную округлость ее груди и упругость бедер. Она отняла голову от моего плеча, глядя на какую-то долю секунды мне в глаза, а затем впилась в мои губы как настоящий вамп. Рядом застучали копыта лошади.
- Во имя светлого дня, что здесь происходит?!
Не к месту появившийся Завет пытался разобрать в темноте, чем это мы занимаемся с его сестрой. Выводы он сделал, по-видимому, неутешительные, поскольку предводитель людей с металлическим бряцанием спрыгнул с коня, и тут же лязгнула сталь меча, выхватываемого из ножен. Сестрица , оторвавшись от моих губ, смотрела на подходившего брата, но выпускать из объятий меня не собиралась. Я, чувствуя себя последним скоморохом, сообщил королю,-
- Чудесная сегодня ночь…
На мое замечание Завет не обратил внимания, Словно бы меня здесь и не было. Его взгляд был обращен на мою спутницу.
- Ты целовала его, Виллия. Что жаждет твое сознание?
Я решил прервать начавшийся поток обвинений.
- Послушай, Завет, твоя сестра просила у меня помощи для Мирра, и сознание ее жаждет, прежде всего, спасения своего народа…
Король перевел взгляд на меня, затем вновь на сестру. Он опустил меч, и вроде бы даже улыбнулся.
- Ты напрасно идешь на такие жертвы, пытаясь чего-то добиться от неживого, хитростью женщины. Для него твои прикосновения неприятны, если не сказать больше. Твой собеседник испытал не самые лучшие секунды своей жизни, ощущая твое тепло на своей холодной груди. И теперь он рад, что неловкие мгновения завершились.
Виллия отшатнулась от меня.
Нежелание верить в то, что сказал брат, так ясно читавшееся в ее глазах, вот-вот должно было смениться чем-то совсем нехорошим.
Я повернулся к королю.
- Напрасно ты так считаешь, Завет. Мне было очень приятно общество твоей сестры, и тепло ее тела меня совсем не тяготило. Единственное, о чем я жалею, что в этот момент появился ты.
Я вернул девушку в свои объятия и вызывающе глянул на вождя людей. Но Завет не стал прыгать на меня, размахивая мечом, а испытующе взглянул мне в глаза и мягко спросил:
- Скажи мне, Навей, а не считают ли тебя в твоей стране извращенцем, или страдающим душевным недугом?
Виллия оттолкнула меня и обратилась к брату:
- Повелитель Навей был доволен моим обществом и обещал мир между нашими странами и помощь в борьбе с врагами.
Я опешил. Мир, столь выгодный людям, я готов был предложить, конечно, поторговавшись за него. Но союз и помощь войск, нет, извините. Втягивать свою страну в войну не стану. Но можно на эти слова взглянуть иначе…
- Да, Завет, это так. Я готов заключить с вами мир на условиях передачи нам всей территории Эмми, включая городок Ре. Я готов оказать военную помощь, продавая вам оружие, в том числе и тяжелые оборонительные баллисты, и катапульты с кислотными зарядами. Правда, стоимость их велика…
- Умри, негодяй!
Трагично заканчивалось наше свидание.
Виллия, выхватив припрятанный под платьем нож, попыталась вонзить его мне в грудь. Я перехватил ее руку с коротким клинком и глядя в горящие бешенством глаза, спросил:
- Значит, так в Мирре избавляются от своих долгов?
 Виллия вырвала руку и заявила:
- Твои прикосновения просто отвратительны, ты мерзок, Навей…
И не оглядываясь, направилась к горевшему невдалеке бивачному костру. Я поднес руку к груди, на пальцах осталась кровь. Поцарапала таки, девчонка.
Завет поглядев вслед уходящей сестре, спросил у меня:
- Надеюсь, ничего серьезного?
У меня возникла было мысль упасть в страшных корчах, но решив, что меня не украсит получение очков на мелкой царапине, покачал головой:
- Рубашка, между прочим, была дорогой.
Завет, не внимания моему горю по поводу испорченной одежды, сказал:
- Передача области Эмми будет осуществлена посредством аренды на сто лет.
Ого, вот конструктивный разговор.
- На триста лет.
- На триста лет, но на все это время передается в субаренду Мирру, все доходы области, торговый и мытный сбор в пользу Лимбо, законодательство действует, принятое в Мирре. Земельные и имущественные права жителей прибудут без изменений.
Да, вождь людей горазд не только мечом махать.
- С учетом наших недавних договоренностей, и бургомистр, назначенный непосредственно мной - уточнил я.
- Конечно, - согласился Завет,- мирный договор со всеми принятыми дополнениями хотелось бы подписать немедленно.
- Идем подписывать, Завет.
Очень уж он довольный, наверное, с него можно было получить и больше. Ну, что сделано, то сделано. И мы, предводители двух народов, отправились закреплять на бумаге только что утрясенные дела.

 
День 8


Полудохлый накануне ветер, с первым красноватым светом зари обессилел окончательно. Оставив бесплодные попытки поднять с поверхности серую пыль, он затих, стекая в ложбинки, просачиваясь меж трещин древних скал туда, куда обычно уходит отсыпаться ветер, чтобы, набравшись сил, снова приняться за свою бесконечную борьбу с камнем.
А сейчас только лишь два еле заметных пылевых облачка виднелись на горизонте, одно на востоке, другое на юге. Это быстроногие гонцы спешили донести весть о состоявшемся мире, один в Лимбо, другой в столицу людей.
Всю ночь скрипели перья, уточнялись детали договора. И вот, довольный исходом дела я удаляюсь на свой утренний сон, а невыспавшийся Завет поднимает своих людей выступать в поход.
Идти к цели по понятным причинам мы решили порознь, но держась одного курса.
После короткого сна, наше воинство двигалось по следу людей, держаться которого было проще некуда.
Через час нашли на пути убитую крысу, почти в два раза больше обычной, но самое главное, у нее была третья пара конечностей, хилые ручки с развитыми пальцами. Я взглянул на нее через небытие и увидел угасающие следы ауры, раз в десять сильнее, чем должна быть у животного. Рядом открытка от Вадра – знак вопроса.
Не знаю я, старый колдун, этого зверя, такого тоже никогда раньше не видел.
Из ночного разговора с Виллией я узнал занятную вещь. Грааль из Мирра утащил рыцарь по имени Ка. Необычное имя, необычный человек, высокий, с аристократическими манерами. Род его очень древний, но к числу знатных домов Мирра не принадлежащий. Вел он свое происхождение от пришлых людей, спасавшихся в свое время от поветрия пустоши. И теперь, вор со своими людьми унес сокровище туда, где обитали некогда его предки. Очевидно, что он и Сель связаны одним делом, одной тайной. И объединенная мощь двух артефактов невероятно сильна, открывая возможности, о которых не знают даже самые сильные маги. Поинтересовавшись у Готвига о предках Селя, я узнал историю, почти схожую с историей Ка.
Во время длинного ночного перехода мы обошли лагерь людей, оставшийся по левую руку. Лагерь был разбит грамотно, выставлен двойной дозор, бивачные костры не горят. Пароль-отзыв с часовыми, пара коротких фраз, и вот уже наш отряд прокладывает дорогу, оставляя след, по которому наутро двинуться люди. Завершив длинный пологий подъем, мы вышли на заключительный этап.
 Началось плоское как стол каменистое плато, на котором в одном переходе должна быть наша цель. Никаких складок ландшафта, холмы остались ниже, и вскоре картина со всех четырех сторон была абсолютно одинакова. Камни, дымка марева, поднимающаяся от нагретого плато, ассиметрично расположенные валуны в половину человеческого роста.
 Я принялся развешивать заклинания так, чтобы короткое ключевое слово могло помочь выставить щит, или ударить врага молнией. Подобные штуки не могли быть состряпаны на долгое время, вывешенное заклинание выдыхалось в среднем за два - три дня, тщательно спланированная конструкция опытного мага могла просуществовать дня четыре - пять. Но мне не нужно было строить долгоживущие магические изыски. По всему видно, что все мои запасы найдут применение уже завтра. Я зарядил дядин посох любимыми ледяными клинками. Испытания на случайном камне обрадовали и даже поразили меня самого. Заледеневший вмиг валун треснул и рассыпался в мелкую заиндевевшую крошку, от которой немедленно повалил пар. В доспехи был впечатан щит, и не только в мои. Я зачаровал броню Готвига и еще шести рыцарей. Три замечательных, очень емких кольца на правой руке хранили по огненному кулаку каждый, а перстень на левой,- отличный кислотный заряд. Мои маги тоже не теряли времени даром. Очень серьезно принявший свое назначение Леовай, лично проверял работу каждого и заставил кое-кого из нерадивых сплетать чары по новой. Чувствовалось, что схватка начинается уже здесь.
 На вампов накидывались вуали, которые помешают вражеским стрелкам попасть в них. Разведчики в бою не станут вступать в рукопашную, им удобнее закидывать врага с небес зарядами с кислотой. Не были забыты и арбалетчики.
 Теперь у нас впереди только один привал, во время которого нас догонит отряд Завета и последний, короткий отрезок пути до развалин мы проделаем вместе, завтрашним днем.
 Сейчас цели, конечно еще не было видно, но пару раз за линию горизонта с небес уходила мощная молния, и чудесным образом уходила обратно ввысь. Противник готовился к обороне.
 В тот час, когда сумерки сменяются ночной темнотой, в авангарде отряда возникла суета. Это вернулся со своим дозором, отправленный вперед, на разведку, рыцарь Гач. Как выяснилось, они повстречали такой же дозор, посланный Селем. За какой-то десяток секунд, Гач изрубил в капусту двоих вражеских лазутчиков, третьего повалил на землю и, попинав каменными сапогами, приволок в отряд.
 Абсолютно деморализованный пленный, согласился говорить, но поведал нам лишь древнюю легенду.
 Четыре с половиной тысячи лет назад, когда эта серая пустошь была цветущей и плодородной землей, она имела другое название, Земля Мая. В мире и согласии жили на этой земле многие расы, и люди, и сумеречный народ, и живущие в темных пещерах гномы, и лесные жители эльфы. И были они все схожи между собой, только по одежде и говору можно было понять, что это эльф - охотник, а этот, коренастый крепыш, гном-рудокоп. Правили благословенной землей два короля - побратима, маг сумерек и воин дня. Мудро и справедливо вершили они дела, не допуская среди подданных раздора и обид. Люди ловили рыбу и пасли скот, эльфы охотились, гномы добывали руду и занимались разными ремеслами.
 Подземный народ мог делать не только мечи и подковы. Мастерили они и чудесные украшения из золота и серебра. Из особого мягкого металла делали гномы трубы, по которым в жилища поступала свежая вода. В один недобрый день наткнулись рудознатцы на жилу чистейшего мягкого металла, вскрыли ее и быстро выбрали. А под залежью открылось древнее зло. Может быть, капище, может быть алтарь, а может быть, выпустил подземный народ заточенного в железной клетке, неизвестно в какие времена и кем, злобного демона.
 Вырвался он на свободу как облако затхлого теплого пара, бросил в бороды рудокопам тяжелую бурую пыль. За считанные часы покрылись злосчастные гномы струпьями, заметались в горячечном бреду, оставляя на своих постелях клочья выпадающих волос, с остатками которых ушла из их тел и жизнь.
 Не помогла магия, не помогли целебные зелья. Вскоре стали болеть и гибнуть все остальные, кто жил неподалеку от проклятого места. Начался великий исход.
 Вскоре выяснилось, что поветрие несет и пойманная рыба, и съеденное яблоко, даже вода и воздух несли в себе черное проклятие. На целый дневной переход не осталось ничего живого в первую же половину лунокруга, кто был умнее, ушел, кто был упрямее, умер.
 По прошествии года, стало понятно, что не остановилась в этих пределах черная болезнь. С ветром, дувшим с плоскогорья, с водами ручьев, бегущих с зачумленных мест приходила беда. Приходили неизвестные недуги, рождались мертвыми младенцы. А если и рождался какой ребенок живым, то нес он отметину проклятья, глаз третий ли на затылке, ручки ли недоразвитые лишние, а могло быть и такое, что и описать невозможно. Только темнели лицами старики, да заходились в рыданиях неслучившиеся матери.
 За несколько лет опустела Земля Мая. Только бродили еще какое-то время по лесам жуткие чудища, а затем не осталось ни их, ни лесов.
 Поветрие настигало ушедших, меняло их облик. Разделился некогда единый народ, разбредаясь в разные стороны. Разделились и два короля-побратима, изгнанные чумой с родной земли. Но перед расставанием поклялись они клятвой королей, что посвятят они остаток жизни своей, а затем и потомки их, поиску средства, которое избавит их землю от проклятия. И вернутся тогда вновь два короля - побратима на зачумленную землю и излечат ее.
 Отсюда и повелось так, что в любой империи ойкумены, бремя власти несут двое, мастер маг и мастер мечей.
 И вот время пришло. Два короля, два прямых потомка древних властителей возвращаются в свою страну.
 Умолк рассказчик, вытирая пыльным рукавом нос, исподлобья глядя на меня. Был он людской расы, и не ждал от нас ничего хорошего.
 Готвиг задал пару вопросов о расположении войск и планах обороны Селя и Ка, но пленный лишь качал головой, отказываясь говорить дальше.
Огорченный Готвиг заорал в ночь:
 - Пытаря в палатку!
Сказитель побледнел, но решимости не потерял.
Я жестом руки отменил распоряжение Готвига.
 - Гной и плесень! - расстроился тот. Навей, это будет стоить нам завтра многих жизней.
 - У меня другое мнение. Накормить и уложить спать пленника в повозку. Завтра он сам все расскажет.
 - Никогда. Я не предам королей – побратимов, - вновь обрел голос любитель легенд.
 - Иди спать.
Я передал его в дружеские лапы стражников, затем отпустил мастера мечей. А сам достал амулет всевидения. Старый Вадр сейчас спит, ночь уже начала склонятся к утру. Я злорадно усмехнулся:
 - Подъем!
И потянулся в нереальность.

 День 9

 Я проснулся от низкого звучания драконьей кости. Готвиг будил лагерь. Выйдя из палатки, я повернулся на юго-восток. Смотреть неприятно, прямо на поднимающееся дополуденное солнце. Но все согласно плану. Пылит подходящий отряд Завета. Через пять минут мы стояли с ним лицом к лицу.
 - Приветствую Вас, король Мирра, не было ли трудностей в пути?
 - Приветствую, Повелитель Навей, трудностей не было.
 Завет выглядел свежо, на нем висела целая гроздь заклинаний, в основном придающие прочность броне, хранящие от ран и отводящие глаза противнику. Только одни чары были наложены на меч и служили для нападения. Я удержался от реплики, поймав взгляд Вадра. Старый кудесник воспользовался безграмотностью своего короля в магии. Завет уже знал содержание нашего с Вадром ночного разговора, и когда я предложил ему пройтись к пленнику, он не удивился, но идти не спешил. Ночная красивая легенда явно растрогала его, и теперь я видел как в нем сражаются здравый смысл и праведность. Последняя явно брала верх. Что ж, надо помочь слабой стороне.
 - Завет, нужно идти. Каждую минуту в твоей стране гибнут твои подданные. Может быть стены Мирра уже сотрясаются от ударов таранов демонов. Ты откажешься от них ради легенды? Ради возведения на огромной помойке трона для давным-давно забытой династии?
 Завет мучался.
 - Я понимаю все это, Навей, но ведь ими движет благое дело!
 Гной и плесень.
 - Завет, ну откуда ты знаешь, потомки ли они королей. Может быть просто самозванцы – авантюристы.
 Чудным образом этот довод развеял все сомнения Завета.
Войдя в палатку с пленником, король людей строго спросил:
- Твое имя?
- Меня зовут Стром.
 Пленнику явно был знаком Завет, и он встал при его появлении. Это радовало. Стром никак не ожидал увидеть здесь повелителя Мирра и растерялся.
- Хорошо, Стром, ты знаешь, кто мы?
- Король страны Света и, видимо, король страны Мрака.
- А еще?
- Еще вы люди, которые поймали меня.
- Верно, но суть не в том.
Голос Завета набрался невиданной силы.
- Мы братья, Стром.
 Бедняга Стром схватился за край стола и опрокинул кубок, но на ногах все-таки устоял. В его глазах так явно загорелось желание поверить, что я не удержался от усмешки. К счастью, он все это время сверлил глазами Завета.
- Братья? - переспросил доверчивый полонянин.
- Братья.
 Завет сказал это до того уверенно, словно памятный камень поставил. Я сам на мгновение усомнился, не кормила ли нас из одна кормилица. Отчетливо встала перед глазами картинка – дородная матрона держит двух голопузых младенцев, одного розового, словно молочный поросенок, другого с серой жесткой кожей. Кормит обоих, одного из серой твердой торчащей груди, другого из обвисшей, мягкой, мерзкого бледнявого цвета. Меня передернуло. Страшное видение пропало.
- Побратимы, конечно. Я, как ты знаешь, маг. Завет - воин.
- А как же те…
Ну вот, он уже не называет своих господ по имени.
- Они просто знали про древнюю легенду, и пока, как они думали, братья заняты бедами, которые обрушились на их нынешние земли…
- Все ясно. Стром прервал меня самым дерзким образом.
- С самого начала у меня были сомнения. Это уже после, Ка задурил мне голову. Вот кто значит наши короли…
 Он вновь посмотрел на нас.
- Я готов рассказать все, что знаю, готов умереть, готов отдать свою душу.
Говорил он очень искренно, веря в свои слова.
 Я увидел, что Завета вновь стала грызть его праведность, и поспешил сказать первым.
- Рассказывай, и может быть, ты останешься жив, и увидишь, как воплощается твоя мечта.
И он рассказал все.
 Пыль мешала, ела глаза, вставала до небес, оставаясь висеть в безветрии за спинами воинов объединенного отряда. Даже солнце, нависшее сбоку почти над головой, допекало не так, как эта скрипящая на зубах взвесь.
 Я настоял на движении широким фронтом, по флангам конница. По центру мои рыцари , арбалетчики и лучники одиночной длинной цепью позади.
 Очень скоро раздался сигнал дежурного вампа, указывающего на показавшиеся на горизонте низкие развалины.
 Замечательно. Отряд остановился. Беда для Селя и неизвестного мне Ка была в том, что пленный Стром знал действительно больше, чем должен был знать. Первая преграда. Вперед были выставлены пять телег из обоза Мирра. Мои темные рыцари, поражая людей невиданной силой, схватились за оглобли, и, коротко разбежавшись, пустили их прямо, в сторону развалин. Одна, наехав на крупный камень, встала на бок и медленно перевернулась. Зато четырех других, укатившихся дальше, хватило, чтобы захлопнуть ловушку. Магическое и материальное. Грубо и мощно. Задрожала и ухнула в никуда каменистая пыльная почва. На тысячу шагов поперек и на сотню шагов вперед разверзлась страшным ухмыляющимся ртом щель. И тут же плевок из этого рта, черные слюни, горючий пот земли. Вспышка, пламя беснуется минуту чадными клубами и стихает. Остается черная копоть и трехметровой глубины яма, по дну которой уже можно спокойно перебраться.
 Если о ловушке не знать, можно было бы спалить оба отряда дотла.
 Сейчас же, прошедшие по дну ямы и поднимающиеся по сооруженному наскоро настилу, на противоположную сторону люди поднимались не пострадавшими. Ну разве что оба отряда теперь были одинаково черны, словно грешники выбравшиеся из преисподней, взбунтовавшиеся, и перебившие приглядывавших за ними чертей.
 Перейдя яму, наше грязное воинство выстроилось за ней, но двигаться вперед не спешило. Вторая преграда. Кольцо безумия берсерка. Чистая магия. Кто попадал под действие заклинания, рубил направо и налево все что шевелилось. А при отсутствии такового, и все что не шевелится. Заклинание простое, но такой мощности и такого охвата, по описанию Строма, что попытайся его воссоздать в одиночку маг моего уровня, ушло бы на работу месяцев пять. Стром рассказал, что кольцо плели маги культа силы, ждущие прихода братьев. Сколько времени оно создавалось, он не знал.
 Ну да ладно. Вслед за обозными телегами в ход пошли и обозные лошади. Одну за другой кляч посылали вперед, где они внезапно начинали грозно ржать, и бия копытами, как единороги, оскалив зубы, бросались назад на своих хозяев, желая не то загрызть, не то затоптать. Арбалетчики расстреливали обезумевших. Зрелище, на мой взгляд, было забавным, но Завет с такой жалостью смотрел на своих лошадок, приносимых в жертву, что мне показалось, что сейчас он вскрикнет:
- Довольно! Сам пойду! И помчится вперед.
Как он только колбасу конскую ест.
 Зная, что Завета успокаивают самые дурацкие аргументы, я подошел к нему в перерыве между экспериментами, и с пафосом произнес:
 - Лучшей смерти для обозной клячи не было еще никогда.
 Король Мирра посмотрел на меня, пытаясь оценить, искренны ли мои слова, но я был серьезен.
 - Ты прав, Навей! Ты трижды прав! Эти старые лошади герои. И когда пройдут все наши беды, я поставлю им в Мирре памятник.
 Забегая вперед, должен признать, что памятник клячам все-таки появился, но сейчас до этого было еще очень далеко.
 Всего лошадей было пять, но уже на третьей Вадр поймал код заклинания, а пуская четвертую мы приготовились закрыть ловушку навсегда. И в тот момент, когда сработала магия и снова жертва отважно ринулась на своих хозяев, пустошь вздохнула, словно освободившись от тяжкого груза, и пыль вокруг вдруг стала липкой, и не стремилась уже взвиться в воздух, а приклеилась ко всему, что только было в округе. Отдача при схлопывании круга была довольно сильной, и пришлась отчего-то в основном на ассистента старого мага. Это был мрачный малый в длинной холщовой рубахе, увешенный амулетами и оберегами, словно городской сумасшедший. Помощник Вадра упал на задницу и ушиб ее о камень. Это были практически все наши людские потери, если не считать того, что последнюю лошадь обрадованные арбалетчики прозевали, и она успела довольно сильно укусить отправившего ее на смерть конюха.
 Ассистировавший мне Леовай при этом нервно рассмеялся. Я тоже расслабился. Убирать такое мощное заклятье вчетвером не приходилось еще никому из нас, но все прошло гладко. Старый Вадр выглядел несколько возбужденным и довольно потирая руки, сказал:
 - Брал чары и посильнее.
 Намекая на события десятилетней давности, когда войска Мирра осаждали башню дракона. Но тогда их было семеро, а это, простите, совсем иной расклад.
 И снова двинулись вперед наши отряды. По словам Строма, далее на нашем пути к древним стенам был вновь огонь, но огонь небесный, третья, и последняя преграда. Конечно, будут еще сюрпризы внутри стен, но там уже будет видно лицо врага. Природу небесного огня Стром не знал, но наблюдая накануне за игрой молний над проклятым местом, мы не сомневались в том, что это будет. Потратив немалые магические силы на щиты грома для каждого солдата, мы вступили на то место, где должна была находиться ловушка. За пару сотен шагов до старых стен.
 Вскрикнул под ударом разряда один из лучников, но остался невредим. Следующий попал в меня. Тело окуталось призрачным сиянием, я шел, как небожитель, сверкая и искрясь, и коснись меня в этот момент враг, он пал бы к моим ногам пеплом. Только врага рядом не было, и я, задержав на секунду дыхание, впитал энергию молнии, восполнив потраченное на предыдущей преграде. Третья молния угодила в Виллию, державшуюся, как и ранее, по левую сторону от брата. Она также удержала заряд на себе, а затем упрятала его в меч.
 - Гной и плесень! Знающая. А ведь это трудно сделать даже сильному магу.
 После этого молний стало очень много, но летели они не в нас. Разряд за разрядом принимал на себя большой черный валун, лежащий впереди на нашем пути. Камень при этом распухал, терял очертания и дрожал мелкой дрожью. Вдруг неожиданно валун выпростал две огромные лапы. Молнии принялись бить в следующий камень.
 - Индрики-и! Индрики идут! – закричал Вадр.
 - Во имя ночи! – огорчился я, зная что иметь дело с индриками плохо. Лучше бы с ними дела вообще никакого не иметь.
 - Вот тебе и небесный огонь.
Разбуженный индрик-зверь повернул в нашу сторону безглазую морду и прыгнув, как ныряют с обрыва в воду, лапами вперед, ушел вниз, погрузившись в жесткую почву пустоши. Тем временем начинал просыпаться второй индрик.
 Я огляделся по сторонам. Камушков подобных было еще десятка три. Нашему отряду и двух зверюг за глаза…
 Где же выключатель у этого разрядника?
 На стене показался Сель. Указующим перстом он направлял молнии в камень. Видимо, выключатель у него. Я ринулся к стене, но из под земли, обдавая меня массой острых камушков и камней вырвался индрик, подняв вверх огромные лапы. Лапы страшные, половина веса индрика в них. Огромные лопаты с когтями – стамесками в человеческий рост. С их помощью он ходит под землей, как человек под водой плавает. Покрытый короткой жесткой шерстью, слепой, индрик тем не менее, видит все своими ушами.
 Рухнули жуткие лапы на землю, пригвозди пятерых арбалетчиков. Я оказался чуть в стороне от удара, и тут же выдал индрику тройной ледяной клинок из посоха. Индрик почти замер, в глубине зверя что-то затрещало. С морды и с части правого бока осыпался мех, как легкий иней с дерева. Тут кто-то из моих кудесников долбанул по нему молнией, и зверь взвился пуще прежнего.
 - Не бросать молнии! – заорал я так, что сорвал голос.
Индрик загородил мне путь к стене.
Слева орал Вадр:
- Давай, Грач, давай!
 Каких грачей он там хотел дождаться, у меня не было времени выяснять. С левой руки я разрядил в индрика кислотный перстень, очень удачно, плюнул прямо в маковку. Кислота тут же начала проедать каменный череп, пошел едкий зеленый дым. Но для эффекта нужно время.
 Однако оплешивевший и оплеванный индрик не стал сносить позор молча. Для начала он взревел так, что кое-кто из солдат попадал, а у меня из уха пошла кровь. Зверь бросился в мою сторону, и возможно, пришлось бы мне худо, но вмешался Зиф, ударив по правой лапе шестопером с такой
силой, что пробил каменную шкуру у основания пальца и раздробил коготь, сломав при этом и свой шестопер. Индрик переключился на Зифа, и тот, отброшенный в сторону, отлетел в сторону, вращаясь в многочисленных пируэтах. Картина знакомая. Плохая у Зифа карма. Видимо, мечтал в детстве, летать как птица. В полете, он так и не выпустил из рук щит.
 Подоспевший Гач не стал такать в морду бронированного врага клинком, а нанес совершенно не рыцарский удар, прямо в анус зверю. Задница индрика оказалась весьма уязвимым местом. Он завертелся как волчок, пытаясь выдернуть клинок, крутясь вместе с Гачем, который не выпускал оружие.
 По левую руку заорало людское воинство, которое топтал второй проснувшийся зверь. Молнии били по третьему камню. Я снова бросился к Селю. Он не обратил на мое приближение никакого внимания, продолжая разогревать третий камень. Зато на стену высыпали десятка три лучников, принявшихся осыпать стрелами наши ряды. Некоторые стали палить в меня. На бегу я поднял приготовленный магический щит, и несколько стрел поломались о мою невидимую броню. Бросившись на шестиметровую стену, я сделал по ней несколько шагов, беря в помощь инерцию, и зацепился пальцами за край стены почти возле ног Селя. Но и теперь мне не удалось его отвлечь. Я сгруппировался, собираясь заскочить на стену, в этот момент Сель, не отрываясь от своей деятельности, произнес:
 - Напрасно ты пришел сюда, Навей. Тебя мне не хотелось бы убивать.
 В этот же момент на стене появился здоровый детина в ослепительных, невероятно пижонских доспехах, с огромным блестящим мечом. По всей видимости, это был Ка. Без всяких раздумий он вознамерился обрубить мне руки, чтобы никогда не смог я больше висеть на их стене. Что-то говорило мне, что против этого меча не устоит никакая имеющаяся у меня магия. Поэтому я благоразумно разжал руки. В результате детина, грязно выругавшись, промахнулся, а я, оттолкнувшись ногами от стены, чтобы не падать плашмя на спину, полетел обратно на землю. Полет свой я начал вниз головой, лицом к полю боя. А там происходили интересные вещи. Продолжал вертеться плешивый индрик, пытаясь избавится от занозы в заднице, вместе с ним продолжал вращаться упрямый Гач. Далее, в двадцати шагах поднимался, шатаясь, на ноги контуженный Зиф.
 Второй индрик вел бой более успешно, уже десяток всадников Мирра валялось убитыми и покалеченными вокруг него, и по меньшей мере один растоптанный маг. Лучники осыпали зверя зажигательными стрелами, отчего жесткий мех начал тлеть и дымится, и индрика это явно забеспокоило. Часть лучников палила в стоящих на стенах, в том числе и в Селя с Ка. Я порадовался этому обстоятельству. Если этот обстрел и не повредит ворам - побратимам, то может быть отвлечет.
 Очнулся от спячки третий зверь, но ему сразу же пришлось туго. Леовай с товарищами смогли приморозить его, а арбалетчики осыпали кислотными грибами, по всему было видно, что этот индрик не жилец.
 Грозная стая вампов, дюжиной огромных нетопырей выходила на боевой разворот, груженая кислотой. Было неясно, кого выбрал целью ведущий.
 Старый Вадр не принимал участия в битве, занимаясь отправкой своему давешнему ассистенту мощного потока энергии. Тот стоял столбом, ничего не делая, было похоже, что он молился.
 Завет мчался верхом, в обнимку со ступой неизвестного назначения, навстречу зверю, топчущему его войско.
 Молнии били в четвертый валун, и было камней еще очень, очень много.
 Все это, увиденное в одно мгновение, мелькнуло и перевернулось. Я приземлился на ноги и тут же отскочил в сторону.
 На месте моего приземления возник огненный шар. Кто хотел поджарить меня, я не разглядел. Скакнув, как саранча, на всякий случай, еще раз, я вновь оказался около первого зверя. В это мгновение он как раз освободился от донимавшего его Гача. Рыцарь отлетел в сторону, а я наградил индрика зарядом посоха. Зверь заиндевел и замер. Больше он уже не двигался. Кислота ли наконец проела череп, или сделал свое дело мороз, или просто индрик не вынес позора и надругательств над собой, было неясно, да и не очень интересно, по большому счету. Я снова смог кинуть взгляд на поле боя.
 Два индрика были выведены из игры, на зашевелившегося четвертого упреждающе была вылита солидная порция кислоты моими летунами. Оставшийся в строю зверь хлопнул лапами оземь, так, что земля вздрогнула. Полдюжины лучников отправились на тот свет. Подлетевший вплотную Завет с ужасным воплем припечатал свою ступу к боку зверя. Словно пиявка, она осталась на нем. Пошел дым. Индрик завертелся, пытаясь ухватить себя за бок.
 Лучники обменивались стрелами, со стены упал уже добрый десяток человек. Отследить меткость лучников Ка не представлялось возможности. Сель перенес свои молнии на пятый камень.
 Воздел руки к небу помощник Вадра, и вдруг молнии начали бить в него. Сель утратил над ними контроль, и судя по его жестам, сильно расстраивался. Я был уже почти у места событий.
 Вадр наставлял:
 - Осторожно, осторожно, Грач.
 Грач, окутанный молниями, аккуратно и сосредоточенно снимал с себя один из амулетов, в который и попадали все заряды. Я чувствовал, что его щит совсем готов рухнуть, но боялся вмешаться. Но Грач выстоял и положил амулет на землю, которая сразу же засветилась вокруг него, а затем расплавилась, причем притягивавший молнии амулет остался цел, и какое-то время плавал под ударами молний по расплавленной породе, затем утонул в ней. Молнии же продолжали бить в это место звучными щелчками, всплескивая раскаленную жижу.
 Четвертый индрик после воздушной атаки сумел сделать только три робких шага, после чего замер навсегда. Пятый так и остался далек от пробуждения.
 Повертевшийся пару оборотов оставшийся зверь, также затих, распространяя вокруг себя запах гари. Его успокоил принесенный Заветом аксессуар.
 Погрозив напоследок со стены, Сель решил, что больше нет необходимости разряжать свой источник энергии, раз уж он не может контролировать молнии, и хлесткие щелчки утихли. Сель махнул рукой лучникам, и все вместе они дружно удалились вглубь полуразрушенной цитадели.
 Грач грустно поглядел на застывающий камень, под которым навеки скрылся утонувший амулет.
 Подошедший Гач скабрезно заметил:
 - А вся слава победителя достается тому, кто всю битву простоял столбом.
 Грач, повернувшись к нему, ответил:
 - Ну не доставаться же славе тому, кто просидел сражение в заднице зверя.
 Здоровый смех стоящих рядом воинов сотряс округу.
 Извечное противоборство мага и воина. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, похожие хищные профили, резкие скулы, разрез глаз. Высокий и широкий в плечах Грач был странно похожим на еще более высокого и мощного воина сумерек. Даже их имена были очень схожи. Я приготовился оттаскивать рыцаря от мага, но обычно не терпящий смеха над собой Гач, вдруг тоже рассмеялся, хлопнул по плечу Грача и сказал:
 - У тебя шутки воина, маг. Ты нравишься мне.
 Маг широко улыбнулся:
 - Ты тоже нравишься мне, дикое создание камня.
 Гач снова довольно расхохотался.
 Но нужно идти дальше. Враг сдал стены и ушел на другой рубеж. Наши люди уже ставили лестницы и карабкались наверх. Мы с Заветом оказались там одновременно. За стеной открылся небольшой пыльный внутренний дворик, остовы палаток и разный ненужный хлам. Круглое невысокое строение, сильно пострадавшее от времени, располагалось по центру. Оно напоминало невзрачный мавзолей, и было целью нашего длинного пути.
 Оставив немногочисленных уже, всадников Мирра, охранять тылы на поверхности, остальные воины объединенного отряда один за другим спускались под землю.
 Серо – желтые, выветренные камни стен и просевшие плиты потолка в крупных трещинах. Тяжелый спертый воздух. Очень сухо. Очень тепло. Сумрак. Коридор то и дело упирается в камень прямыми углами. И уходит вниз. То плавно, то несколькими ступенями, но все глубже и глубже уводит нас под землю. Где-то внизу, в недрах древнего подземелья то и дело раздавался утробный низкий гул, от которого старые стены мелко тряслись, и сыпалась крошка с потолка.
 Снова была атака взрывающихся зомби, в узких закоулках нельзя было подстрелить шагающую бомбу издалека, и мы понесли потери. По-видимому, взрывы должны были похоронить нас, засыпав камнями, но, хвала древним зодчим, сооружение устояло.
 Несколько раз раздавались крики идущих впереди, попадавших в ловушки. Острые колья в ямах, молнии, бьющие через весь проход, Валящиеся сверху тяжелые плиты. Гибли мои лучшие разведчики, внезапно потерявшие все свое искусство.
 Но не могли быть бесконечными коридоры, и настал момент, когда впереди появился блеклый неровный свет, и мы один за другим вышли в огромный подземный зал.
 С двух сторон зала по окружности несмыкающимися полукольцами шли две террасы. Причудливой волей древних зодчих, они полностью были выполнены из металла, и нестройные шаги нашего воинства гулко наполняли звуком пространство. Взглянув на расположившийся на террасе отряд, я нашел его сильно поредевшим. По полсотни арбалетчиков и лучников, дюжина рыцарей сумерек, сборная дюжина магов, темных и светлых. Мечников из людей осталось пятеро, вампов не осталось вовсе.
 С противоположной терраски на нас смотрели около семи десятков лучников и арбалетчиков разных пород. Внизу некогда был залит пол из мягкого металла, но трудяги гномы выбрали металл почти вчистую, и зал стал напоминать объеденный изнутри пирог, словно огромный лакомка скушал вкусную начинку, оставив только неровно обкусанный край. Однако начинка исчезла не вся. Точно в центре обнаружился скрытый ранее толщей металла массивный артефакт. Напоминающий алтарь, он был черен, из него торчали рваные куски труб, сбоку зияла рваная дыра. Хитрое устройство было окружено магическим щитом, под которым билась, рвалась наружу беспокойная сила, природа которой была неясна. Мощный щит с трудом удерживал ее, и от напряжения гудел и светился. Над алтарем, поверх светящегося щита находилась большая металлическая площадка с возвышением - тумбой по центру. На площадке стоял Сель в окружении двух десятков магов в серых робах. А на упомянутой тумбе лежали рядышком чаша и сфера. Украденные сокровища Лимбо и Мирра были завязаны на такое сложное многоуровневое заклинание, что мне стало плохо. Эта штука сплеталась трудно и кропотливо не меньше столетия, и ждала своего часа, ждала ключа. И вот ключ повернулся, чаша и сфера встали на пьедестал. К счастью, начавшийся процесс не предназначался для военных целей. Структура заклинания, хотя и тревожила самые основы мира, была заклинанием школы изменений.
От площадки, спускаясь в нашем направлении, шли две широкие лестницы, объединяясь ниже еще в одну площадку, от которой уже опускалась узкая пара лестниц с металлическими перекладинами. На этой нижней площадке заняли позицию четыре десятка воинов с мечами во главе с Ка. Каждый воин был окружен мощным магическим щитом, так что, пускать в них сверху стрелы можно хоть весь день напролет, они и беспокоиться не станут.
Однако и лучники, и воины стоящие внизу, увидев вместе меня и Завета, заволновались, невнятно коротко забормотали и вновь затихли.
Неодобрительно взглянув на свои ряды, Сель, подняв голову, громко произнес, глядя на нас:
- Правитель Мирра и правитель Лимбо!
Голос его звучал твердо и властно, в зале была отличная акустика.
- Было много крови, много смертей. Мы могли обойтись без этого, нужно было только начать разговор. Вы пришли за чашей и шаром. Мы отдадим их вам без борьбы. Но через двенадцать часов. А пока…
И тут неожиданно взял слово Стром. Я и думать уже забыл про нашего пленного проводника, а тот неожиданно вступил в игру. Обращаясь к своим, он закричал:
- Нас обманывали! Настоящие короли-побратимы это Завет и Навей! Они явились исполнить пророчество!
Стоявший внизу Ка сделал резкое движение.
Стром хотел сказать что-то еще, но вонзившийся в его горло сюрикен оборвал его речь и его жизнь.
В это время я смотрел в лицо Селю. В то самое мгновение, когда в горло Строма возился сюрикен, Сель постарел. Погасли его глаза, горевшие до этого неистовым огнем. Он осознал, что рушится его мечта, что в один короткий миг погибло дело всей его жизни, стала напрасной работа многих поколений. Он понял мое сочувствие, принял его и легко усмехнулся. От нас более ничего не зависело. Вмешавшийся случай дал сигнал к битве.
Закричали воины, полетели стрелы и арбалетные болты. Бросились вперед мои рыцари, невероятным прыжком полетел вперед Завет, надеясь допрыгнуть до площадки внизу, и наверное, допрыгнул бы, если бы не Сель. Страшный удар молнии был заготовлен у него. Удар поймал Завета на лету, смял, завертел, ударил о террасу, и рухнул король Мирра вниз, на закраину обглоданного гномами пола.
Виллия, прыгнувшая за братом, недолетела до края, и зацепившись за перекладину лестницы, с ужасом смотрела, как бросает Завета прочь страшная сила. Зато почти все рыцари оказались на металлическом плацдарме, но продвинуться вперед им не удавалось. Воинов противника было больше, и им было не очень сложно сдерживать наступающего снизу врага.
Но наверху дела шли лучше. Лучники и арбалетчики лихо выносили врага с балкона, неся небольшие потери. Раздался хлесткий удар,- у Леовая оставалась последняя припасенная молния, послабее, чем у Селя, но пущенная весьма удачно. Секция балкона напротив обрушилась, и четверо лучников с воплем полетели на ней вниз, придавив там неприятельского мага. Страшным голосом закричал Вадр, бросая вниз с обеих рук дюжину небесных клинков, сверкающих и звенящих. Они не принесли вреда никому, но отвлекли врага от неподвижно лежащего внизу короля. Я присоединился к старому магу, осыпав стоящих внизу ледяными клинками с помощью посоха. Никому эти действия видимого вреда не принесли, но я привлек к себе внимание Ка, который пустил в мою сторону еще один блестящий сюрикен. К своему удивлению, я почувствовал резкий укол, и увидел, что небольшая круглая железка торчит из моего плеча.
Негодяй Ка легко пробил мою защиту, и явно собирался повторить свои действия еще раз. Тогда я с воплем прыгнул сверху прямо на голову пижону в белых доспехах. Ка не ожидал от меня подобного маневра, и очередной метательный снаряд звякнул о перила террасы, на которой я только что находился. Я же в полете успешно разрядил кольцо с огненным шаром прямо ему в голову. Ка сделал пару нетвердых шагов назад, схватился за воина, стоящего рядом, и вместе с ним упал с нижней площадки к подножию массивного артефакта. Я приземлился почти на его прежнее место, не удержался на ногах, и упал на четвереньки. С шорохом пронесся над головой еще один заряд молнии от Селя, не уступавший первому по мощи. Я почувствовал, что волосы на голове встали дыбом и затрещали. Молния шарахнула позади, краем глаза я увидел, что она попала в неподвижное тело Завета, от чего оно подскочило и упало с металлической закраины на естественный пол. Да, Завету досталась в этой битве роль громоотвода.
Виллия вскрикнула еще раз, бросила свое тело на площадку страшным рывком. Два молниеносных, в прямом смысле слова, удара слились в один, пораженные мечники повалились как снопы. Но они были не целью, а досадной помехой в стремлениях девушки ковырнуть мечом Селя. Следующей помехой стал я, собравшийся подняться с колен. Она прыгнула на мою спину, и оттолкнувшись, повисла, держась одной рукой за перила лестницы, ведущей на верхнюю площадку. За ней в образовавшуюся брешь с ревом ринулись воины.
Меня же толчок ножки Виллии направил к краю площадки, на которой я не удержался, и повалился вниз, к уже поднявшемуся на ноги Ка.
Рыцарь в белом радостно выхватил свой замечательный меч, с которым я чуть не познакомился ранее, и скачками направился ко мне. Вопреки правилам рыцарства, он не стал дожидаться, пока я поднимусь на ноги, а попытался ткнуть в меня, лежащего на спине, вредоносным металлом.
Мне пришлось спасаться от печальной участи, перекатываясь по вековой пыли и острым камням. Два раза я слышал, как звякал за спиной страшный меч, не попадая в меня. Но тут мне на помощь пришел неизвестно откуда взявшийся Готвиг. Он ударил в бок Ка коротким кинжалом, отчего его лезвие тут же сломалось, и пнул рыцаря в правое бедро. Пинок оказался более действенным инструментом. Ка завалился на бок, придерживаясь за землю левой рукой. Однако, несмотря на потерю равновесия он успел достать мечом оскорбившую его ногу, и Готвиг, схватившись за рану отступил на два шага. Поднимаясь, я заметил, что из его предплечья торчит древко стрелы.
Успел подняться и Ка, но в него уже летела стрела шока, а вслед за ней еще один огненный шар, подаренный очередным кольцом. Ка вновь свалился, загремев доспехами, которые перестали быть белыми, а приняли вполне приличный для боя грязный цвет.
Наверху Вадр отбивался от пятерых вражеских магов, грамотно взявших его в оборот, как гончие медведя. Старый маг никак не мог освободится от нападавших, накидывавших на него одну паутину за другой, и прийти на помощь Грачу, который не побоялся вступить в единоборство с Селем. Я видел, что два мага пытаются наложить друг на друга захват, щупальца силы сплетались, словно руки борцов, Грач от напряжения прокусил себе губу, но казалось не замечал тонкую струйку крови, стекавшую вниз по подбородку. Лицо Селя покраснело, казалось, он начал задыхаться, но опыт был на его стороне. Воспользовавшись тем, что Грач потянулся всем телом вперед, вслед за своими магическими лапами, он перехватил его на уровне груди и потянул на себя. Грач потерял равновесие, шатнулся к краю и полностью утратил контроль над силой. Сель мощно приподнял его над перилами террасы и швырнул, смяв как бумажный лист не сопротивляющееся уже тело. Грача ударило спиной о противоположный балкон, и даже внизу я услышал хруст сломанного хребта.
Но сконцентрировавшись на схватке с Грачом, Сель упустил прорвавшуюся к нему Виллию, которая уже отвела в коротком замахе меч.
В свою очередь, я, отвлекшись на события наверху, пропустил очередное воскрешение Ка, который не только не умер от моих невещественных оплеух, но настолько пришел в себя, что запустил еще один сюрикен, который вновь пробил мою защиту и вонзился в шею возле правого плеча. Удар был настолько неожидан и силен, что я выронил свой посох, схватился одной рукой за рану, а с другой рефлекторно разрядил в Ка последнее кольцо с огненным заклятьем. Противника отбросило на несколько шагов, но он устоял, и ухмыляясь поднял меч.
Но напрасно он повернулся спиной к лежавшему все сражение позади него, недвижному телу короля Мирра. Тело встало, раскачиваясь и болтаясь, занесло меч, и вкладывая все имевшиеся силы в один страшный удар, хватило по голове Ка так, что кровь вмиг залила белые доспехи, и тот, кто называл себя королем, рухнул на землю, чтобы больше не подняться уже никогда. Завет рухнул поперек него.
И в этот миг клинок Виллии пронзил грудь Селя. Маг горько вздохнул и осел на металл пола. Все замерло. Яростно бившиеся противники остановились, глядя на поверженных королей-побратимов. Поскольку из командующих сторонами, на ногах оставался только я, то мне и творить историю.
- Мечи в ножны, луки за спины! Мне показалось, что говорю я шепотом, но вокруг поднялся лязг досылаемых в ножны мечей. Поднимаясь по лестнице на площадку, где лежал поверженный, но все еще живой Сель, я чувствовал прикованные к себе взгляды.
Сель умирал, розовая пена пузырилась на посиневших губах. Но увидев меня он нашел в себе силы попробовать улыбнуться, но вышла только страдальческая гримаса.
- Навей… Повелитель сумерек… Жаль…
Сель с хрипом втянул в себя воздух.
- Не трогай чашу, не бери сферу…
Казалось, рассудок его начинал помрачаться, но нет, сил в теле Селя было еще достаточно. Он приподнялся и схватил меня за рубашку на груди.
 - Династия королей – побратимов умирает вместе со мной и Ка, но обещай, что не дашь погибнуть делу, которому веками отдавали свои жизни сотни хороших людей.
Сель смотрел мне в глаза, словно налагал заклятье, но я чувствовал, что здесь нет ворожбы, а только последнее желание, его воля, стремительно и мощно дожигает в нем остатки жизни.
 - Не разрушай начатое, позволь возродится стране Мая… Еще лишь сутки, и уйдет проклятье, пропадет поветрие, снова придут сюда люди…
Тело Селя начала бить крупная дрожь, это лапы смерти уже схватили его и стали дергать, стараясь увлечь в небытие.
 Я кивнул умирающему.
 - Обещаю.
 Сель отпустил мои одежды, откинулся назад.
 - Теперь ты в ответе за эту землю, - сказал он и умер.
Я поднял голову и оглядел окружающее воинство.
 - Исполним то, зачем мы сюда пришли. Через сутки закончится обряд очищения. Возродит он эту страну или нет, на следующем круге солнца отряды Мирра и Сумерек уйдут отсюда с чашей и сферой в руках. Воины Селя и Ка вольны присоединится к любому из отрядов, либо пойти иным путем. А пока помогайте раненым, несите их наверх, на прохладный свежий ветер ночи, пока нас здесь всех не поразила болезнь.
 Зашевелились, загомонили солдаты, бросилась к лежащему внизу брату Виллия. Бросился к изломанному телу Грача старый Вадр, потерявший ученика и друга.
 Я подошел к тумбе, на которой, окруженные сиянием гудящей силы, стояли чаша и сфера. Казалось, огонь хаоса, вплетался, растворялся в потоке жизни, и образовавшийся сплав изливался наружу, покрывая все большее и большее пространство. Это завораживало и восхищало.