Красношапкин и Серова-Волкова

Днем Игорь Красношапкин работал курьером в большой фирме, а вечерами печатал фотографии.
На двенадцатилетие дед подарил ему свой проектор, все бачки и ванночки, целый набор химикатов и даже глянцеватель, а отец выделил кладовку под фотолабораторию размером 1 кв. м. С тех пор объемный мир перестал существовать для Игоря. Все предметы рассматривались им только с точки зрения вероятной игры теней и света.
Вот и сейчас он сидел в курьерской и, ожидая оформления очередного заказа для доставки, разглядывал черный органайзер на сером столе секретаря и причудливую тень от него. Он размышлял, какую выдержку надо было бы поставить, чтобы обострить чувство черного цвета органайзера и тени и нивелировать никчемность серого стола. Видение прервал начальник курьерской службы Кремнев:
-Красношапкин! К директору! Личное поручение!
О директоре ходили разные слухи, но Красношапкин работал всего неделю и еще ничего не знал. Когда он был уже в дверях, секретарь Вера прошелестела ему в след:
-Господи! Ну, пусть хоть ему повезет! Мальчишка ведь совсем еще!

Радужная эклектика цветового оформления кабинета ослепила Красношапкина. Он уже видел несколько директорских логов, но все они не шли ни в какое сравнение с этим: здесь не было брутальных дубовых столов и массивных кресел, не было, так же, и невесомого хайтековского стекла и строгой стали. Кабинет был похож на лесную поляну: травянисто-зеленый ковер с пушистым ворсом и хаотичными вкраплениями мелких ромашек, ярко желтые стены, на которых в шахматном порядке висели постеры с изображением маковых цветов, по углам были расставлены кадки с экзотическими живыми пальмами. Рабочим столом служил длинный и широкий синий подоконник, на котором в огромном количестве жили кактусы: цветущие, колючие, круглые, гладкие, плоские. И это буйство отражалось в зеркальном потолке, усугубляя джунглистость. В реальность Красношапкина вернул глубокий низкий женский голос:
-Сейчас Вы поедете в клуб «Геликоптер» и передадите этот конверт человеку в красном шарфе. Он сам подойдет к Вам. Я дам Вам денег, выпьете кофе.
Голос шел из правого угла кабинета, где владычествовали огромные пальмы и драцены. Через секунду показалась и сама обладательница голоса: Зоя Аглиевна Серова-Волкова. Второй раз за последние пять минут Красношапкин был потрясен: он никогда не видел таких женщин. Два метра чистейшей красоты и грации. Серые обтягивающие брюки выглядели как вторая кожа и не скрывали ни одного изгиба икр, бедер и ягодиц; короткий серый пиджак выделял талию, две верхние расстегнутые пуговицы блузки обнажали ключицы и длинную античную шею. Венцом всего была голова идеальной круглой формы, на которой красовалась прическа в виде длинного до середины спины пепельного цвета хвоста. Волосы были настолько густы и тяжелы, что казалось, они тянут голову хозяйки вниз, от чего подбородок надменно указывал всем на тщету и бессмысленность их существования.
Не слышно ступая по ковру, Зоя Аглиевна приближалась, и когда она подошла на расстояние вытянутой руки, Красношапкин не видел уже ничего, кроме двух мерцающих болотно-серых звезд ее глаз.
-Вы что уснули? Этот конверт нужно передать не позже 12.30. Вы слышите меня?
-Слушаюсь, госпожа, - ни к селу, ни к городу ляпнул Красношапкин.
-Идите, у Вас всего час времени. В офис можете не возвращаться сегодня. Я позвоню Вам вечером, и Вы расскажете мне, как прошла встреча.


… идет по тропинке и на плече висит старенький видавший виды «Зенит». Тропинка хорошо просматривается далеко вперед, и он не боится заблудиться в незнакомом лесу. В рюкзаке за спиной лежит альбом, в который он, наконец - то собрал все семейные фотографии. У деда сегодня юбилей и альбом – это подарок. Он нашел даже несколько фотографий, где отец и мать были еще живы, сделанные им на заре хобби. Вокруг поют птицы, и настроение с каждым шагом становится все более эйфоричное. По зеленым листикам скачет ветер и колышет их, отчего на тропинке появляется свето-теневая мозаика. Красношапкин снимает крышку с объектива, выставляет экспозицию и делает несколько снимков. Черная птица с белыми боками сидит на тропинке и в тот момент, когда он хочет ее зафиксировать на веки вечные она голосом Биби Кинга начинает петь: «Помоги мне». Она поет все громче и громче и вот уже Эрик Клэптон вторит: «Приходи меня спасать».
Проснувшись, Красношапкин не сразу понял где он. Прошло несколько секунд, прежде чем он сообразил, что птица пела голосом его телефона, но тот уже молчал, и на дисплее высвечивалось уведомление о двух непринятых звонках.
«Ну и черт с вами со всеми, звонят тут всякие по ночам» - подумал он, и решил продолжить путешествие к Морфею. Он разложил диван, постелили постель, снял и аккуратно повесил на стул джинсы, рубаху и носки, выключил свет, повернулся лицом к стене, с головой укрылся одеялом и тут снова зазвонил телефон. Он включил ночник и посмотрел на экран телефона. Там была надпись: конфиденциальный номер. Абонент не определился, но Красношапкин все равно снял трубку.
-Игорь, почему Вы не отвечаете, я весь вечер Вам звоню. Как прошла встреча? Вы передали конверт?
-Да госпожа.
-Вы что рехнулись? Какая я Вам госпожа! Вы конверт передали, я Вас спрашиваю?
-Все передал. Вы знаете как меня зовут?
-Конечно, знаю! В отделе кадров есть все сведения на работников. Вы передали конверт человеку в красном шарфе?
-Кажется да…
-Что значит кажется?! На нем был красный шарф?!
-Я не помню про шарф…
-Идиот! Быстро собирайтесь и ко мне! Через полчаса за Вами приедет мой шофер!

Через двадцать минут Красношапкин сидел в своем коридоре на пуфике и ждал. На нем была бежевая вельветовая куртка и красная бейсболка с надписью Russia. На плече висел неизменный дедовский «Зенит». Красношапкин был готов к выходу. Зазвонил телефон, и трубка сказала, что машина подана. Он проверил выключен ли газ на кухне, и закрыта ли вода, вышел на лестницу, запер дверь и спустился вниз. На улице стоял тридцатиградусный мороз, и он спрятал фотоаппарат под куртку, что б на нем не образовался конденсат. Из черного Мерседеса вышел водитель и открыл ему дверь. Когда машина уже выезжала со двора, Красношапкин заметил, что водитель внимательно разглядывает его в зеркало заднего вида. Они встретились взглядами, водитель странно улыбнулся и переключил внимание на дорогу.
Ехали долго какими – то закоулками, потом оказались за городом. От темноты и тепла Красношапкин снова задремал.
-Всё, приехали, - сказал водитель.
-Где мы?
Водитель усмехнулся:
-Выходите, Вас уже ждут.
Красношапкин вышел из теплой машины на мороз и тут же почувствовал, как в носу противно слипаются волоски.
Он топал по расчищенной дорожке к ярко освещенному дому с большими витражными окнами. Ботинки безжалостно ломали идеальную геометрию снежинок, и каждый шаг сопровождался их предсмертным скрипом. Деревья заросли инеем и напоминали салфетки связанные крючком. Красношапкин решил увековечить этот узор и сделал несколько снимков черно-белой жизни.
-Ты что обалдел? Тут нельзя снимать! Это частная собственность! – раздался звонкий голос.
Он поднял голову вверх и на третьем этаже, на балконе увидел белый меховой шар, который что - то мял в руках . Потом шар замахнулся и Красношапкин получил увесистый шлепок по голове. С козырька бейсболки прямо на открытый объектив посыпались смертоносные снежинки. Он поспешно спрятал «Зенит» в кожаный футляр, а футляр спрятал под куртку, и погрозил меховому шару кулаком, потом оглянулся и на пороге дома увидел квадратную мужскую фигуру. Фигура помахала ему рукой, приглашая в дом, и скрылась за дверью. Не спеша, Красношапкин поднялся по ступенькам и вошел в просторный холл. Первое, что он увидел, был огромный в полстены реальный камин с реальным огнем, а последнее - деревянная лопата, которая плашмя летела ему в лицо, стремительно увеличиваясь в размерах.


…открыл глаза и увидел деда.
-Слава тебе Господи, очухался, - запричитал дед. Как же тебя занесло на дачу к Волынову?
-Шофер…
-Эк, тебя припечатали то, внучек. Хорошо еще, что тебя гаец нашел - на дороге ты валялся, около будки гаишной, замерзнуть мог же, морозище - то какой на улице. Ты поспал бы еще малость, полегчало бы, а я тут посижу рядом, подожду…
Дед все бубнил и бубнил, было приятно его слушать, слова начинали терять свой смысл, и постепенно превращались в шелест листвы, и Игорь снова шел по лесу, а вокруг пели птицы, и ветерок скакал по веткам деревьев, но что - то изменилось. Солнце уже не светило ярко и весело. Красношапкин понял, что небо и солнце закрыты пыльным стеклом с засохшими подтеками от капель дождя. Он достал из кармана брюк носовой платок и попытался протереть стекло, но только сильнее размазал грязь. Небо начало стремительно удаляться вверх, со страшной скоростью он летел в огромной прозрачной трубе, пытаясь ухватиться хоть за что - нибудь. Грязь облепила стены трубы, и начала превращаться в красные капли, капли росли, и это были уже струи густого кровяного цвета. Они стекали по наружной поверхности, а Красношапкин все летел и летел, неба уже совсем не видно, и было не понятно где верх, а где низ, стало совсем темно, и он понял, что его съели.

В комнате ярко горел свет, перед глазами была привычная трещина на штукатурке потолка. Красношапкин повернул голову и увидел дремлющего в кресле деда. Он решил не будить его и медленно, опасаясь боли, стал пробовать ноги и руки. Ничего не болело. Он поднялся с дивана, пошел в ванну и посмотрел в зеркало. На него смотрел фиолетовый Майк Тайсон. Нос разнесло на пол-лица, шикарные сиреневые тени подчеркивали светло-серые глубоко ушедшие внутрь глаза, а губы были похожи на две скатанные из синего пластилина колбаски, кое – как прилепленные на поверхность. Нормальными были только уши. Красношапкин пошевелил ими и в носу появился крупный пульс.
«Куда же это я вляпался, и про какого Волынова тут дед бухтел? Ладно, разберемся…» подумал Красношапкин и потопал на кухню. Он налил воды в чайник и поставил его на газ. Сел на стул, достал сигарету и попытался прикурить. Пластилиновые губы зажали фильтр и прилипли к бумаге. Кое – как допыхтев до половины Красношапкин вырвал с кожей сигарету и брезгливо затушил. На фильтре остались кровяные пятна как от помады. В комнате закряхтел дед, и послышались его шаркающие шаги.
-Ну, ты красавец уже! Когда тебя привезли, ты был похож на дубовый ствол, весь в коре замерзшей кровищи. Еле отмыл твою рожу.
-Дед, кто такой Волынов?
-Ты что с луны упал? Газет не читаешь? Это ж самый знаменитый охотник. У него в коллекции есть чучела почти всех животных планеты. Кроме человека.
-А я тут при чем?
-Вот сейчас я тебе все и расскажу. Ты в сказки веришь?
-Да ты не мути!
-Не ори на деда! Я постарше и по умнее тебя буду! Помнишь, я тебе про пра-пра-прабабку рассказывал? Ну, ту, которая при царе Петре с мужем из Германии приехала на поселение?
-Ну, помню…
-Ну, вот. А теперь скажи-ка мне, как зовут твоего начальника?
-Ты к чему клонишь – то? Не пойму я тебя никак!!
-Вот дубина стоеросовая! Твоя фамилия Красношапкин, твоя начальница Серова-Волкова! Понял теперь?
-Дед, ты что, тоже ударился что ли? При чем тут все это?
-Ладно, раз ты такой тупой пойдем по порядку, только не перебивай.
Жили наши предки в Германии в маленькой деревне под названием Кальцберг и носили фамилию Кальцбергеры. Каждый год зимой, сразу после рождества в деревне проходил охотничий праздник. Все мужчины с раннего утра уходили в лес и возвращались только к вечеру обязательно с какой – нибудь добычей, кто был, как теперь говорят, покруче, тот приносил лису или зайца, а кто пожиже, тот тетерева например. А женщины весь день отдыхали, а вечером пекли пироги с мясом: с зайчатиной или с дичью, ну кто что добудет. А если удавалось подстрелить волка или лису, тогда хозяйка шила себе шубу и пироги ела чужие, на правах жены сильнейшего охотника. Так вот. Волка в тот раз принес двоюродный брат прапрапрабабки Фриц Кальцбергер, а наш прапрапрадед Уго подстрелил птицу, и жена его наша прапрапрабабка Роза пекла пироги. Было тогда у них двое детей еще только – мальчик Иво и девочка Рэтта. Девочка была старшая и мать отправила ее на другой конец деревни к свекрови своей с пирогами этими. Идет значит Рэтта себе по тропинке снежной и песенки поет, что б не страшно было и вдруг из-за угла…
-Дед, ты что издеваешься? Что ты мне сказку рассказываешь?!
-Да потому, что не сказка это, внучек, а правда. Сожрали значит одним словом эту Рэтту. Но братец то остался. Он когда вырос, предки наши уже в Россию переехали, а Иво дурачок был от рождения и всем рассказывал, что сестру его волк сожрал в лесу, только почему - то он говорил, что у нее шапочка была красная. Да мало ли что больной мозг может придумать… Вот и дали нам всем в посмешище прозвище Красношапкины, да так и прилипло – фамилией стало…
-А при чем тут Серова – Волкова?
-Тут то вся мистика и начинается. Не волк это был, а волчица-оборотень, потому как на другой день после смерти Рэтты, объявилась в деревне женщина пришлая – неземной по тем временам красоты: зубы все на месте, ни одного гнилого, волосы пепельной волной до самой задницы, и глаза болотного цвета. Фриц как ее увидел - погиб сразу – влюбился так, что бросил жену с детьми и ушел через месяц с этой женщиной в неизвестном направлении, так с тех пор его никто и не видел. А через год Уго нашел в лесу девочку почти дикую и принес ее домой, назвали ее Зои – жизнь значит по латыни. Она тоже с нашими предками в Россию перекочевала.
-Бред какой – то… Значит Фриц убил волка на охоте, волчица-оборотень родила от Фрица девочку, а Уго и Роза переехали в Россию с идиотом и найденышем. Так что ли?
-Точно! Только потом у Розы и Уго родились еще три сына, да все они были просто трудяги, и оставили нам в наследство только фамилию. А Зои, когда выросла, сбежала из дома, и след ее на Руси потерялся, да только сейчас и выплыл. А ты говоришь совпадения, работа, директор…
Красношапкин ничего такого не говорил, он думал, как связать все это с ударом лопатой по морде.
-Дед, а Волынов, все- таки, тут какую роль играет?
-Этого я пока не знаю внучек. Может, спать пойдем? Что –то устал я сегодня..

Красношапкин постелил деду на своем диване, а сам улегся на раскладушке и еще долго слушал, как дед кряхтит и ворочается. Уснуть никак не удавалось, костяная часть носа пульсировала тупой болью, старая раскладушка провисла как гамак и нижняя часть спины почти касалась пола. На бок повернуться было не возможно, любое касание лица отдавалось в сломанный нос, и Игорь решил не мучаться больше. Он тихо, чтоб не разбудить деда встал и на цыпочках вышел из комнаты.
«Может, меня перепутали с кем – то? Ну, по сказочной логике, охотник должен гоняться за волком, а гоняется почему-то за мной. А может он и не гоняется, а наоборот спасает так? Тогда зачем лопатой по морде бить и выбрасывать меня на дорогу среди ночи? Да, ну, все это ерунда, какая – то…» Он стоял в прихожей, и пялился на висящий на крючке «Зенит», и вдруг его осенило: «Пленка! Наверно на ней что –то есть. Все же знают, что я везде с ним, и снимаю все подряд!». Он достал из футляра фотоаппарат, и начал было перекручивать кассету, но фотоаппарат был пуст. Он откинул крышку кассетника и точно – пленки внутри не было. В этот момент ручка входной двери стала медленно двигаться, и послышался звук вставляемого в личинку ключа. Все волосы на Красношапкине пришли в движение и устремились вверх, попирая закон всемирного тяготения. Он схватил длинную ложку для обуви из нержавейки, прислонился к стене рядом с дверью так, что б входящий не смог его увидеть и приготовился дать отпор взломщику. В замке тихонько щелкнуло и дверь начала медленно приоткрываться. Из-за двери послышался шепот:
-Игорь, Вы дома?
-У(фальцетом) меня (хрипло) есть пистолет (фальцетом)! – пропетушил Красношапкин.
-Не дурите! Я Вашу пленку принесла.
-(прокашлялся)Вы кто?
-Да Зоя же я!! Вы что не узнали? Можно мне войти уже?
Красношапкин встряхнулся всей кожей, пригладил вздыбленные волосы и вышел из своего убежища за дверью.
-Что Вы здесь делаете? – шепотом, что б не разбудить деда, прошипел он.
-Да говорю же, пленку Вам привезла!! – таким же шипением ответила Зоя.
-Проходите в кухню! В комнате дед спит! Только тихо!
Красношапкин плотно закрыл кухонную дверь, теперь можно было разговаривать нормально.
-Как Вы узнали мой адрес? – спросил он.
-Вы прикидываетесь или действительно совсем идиот?
-Слушайте, хватит оскорблять меня! За последние два дня меня били лопатой, я валялся на асфальте без сознания, и все кому не лень обзывают меня идиотом! Дед с ума сошел, рассказывает какие - то сказки о волках и девочках. Пленку вот еще сперли. Пленка - то Вам зачем понадобилась?! И вообще! Вы на себя посмотрите! Приперлись ко мне в четыре утра, в каком то бомжевом виде! Вы что решили дрэды себе отпустить?!
Зоя действительно выглядела очень странно: от вчерашней гламурности не осталось и следа. На ней была овечья шуба местами с кожаными проплешинами, какие-то жуткие валенки сорок пятого размера и строительные хлопковые перчатки с отрезанными пальцами. Под обломками маникюра застряла чернота, а волосы колтунами свисали как у Децла.
-Я сейчас все объясню Вам! Чаю дайте!
-Неужели? – Красношапкин встал, ополоснул заварочный чайник, насыпал свежую заварку, и поставил кипятиться воду.
-Что рассказал Вам дед?
-Вам - то какое дело? Это семейная тайна! У нас в роду все шизофреники, и все умирают до 40 лет. Только дед чего – то задержался. Ему 90 будет на следующей неделе… - он обернулся и по спине и рукам пробежала волна мурашек: глаза Зои сузились и в них двумя желтыми огоньками отражалась настольная лампа, верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки, а из правого угла рта свисала тонкая струйка слюны.
-Говорите быстрее, черт бы Вас побрал, идиот проклятый! – рукавом шубы она вытерла рот и к губе прилипли несколько серых волосков, - Вы что не видите – трансформация уже началась!! У нас только полчаса, что б решить все проблемы!
-Он рассказал, что наши предки родом из Германии и что при Петре мою родственницу сожрала волчица!! Да что происходит в конце концов?!
-УУУУУУ!!! Рррррааавв!!- сказала Зоя.
В этот момент дверь распахнулась, и в кухню медленно вошел дед. В руках у него была лыжная палка и какой-то детский рисунок. Рисунок он держал впереди себя на вытянутой руке, словно это был животворящий крест. Зоя затравленно взвизгнула, упала на пол, пару раз конвульсивно дернулась и затихла.
-Дед!
-Некогда объяснять. Надо связать ее пока она не очнулась, неси шпагат!
-Какой шпагат дед! Нет у меня шпагата!
-Пояс, ремень все что угодно, быстро!
 Красношапкин метнулся в ванну, схватил полотенце, порвал его на несколько длинных полосок, связал полоски вместе – получилась приличная веревка. Вместе с дедом они связали Зое руки и ноги и привязали ее к стулу. Дед положил ей на колени рисунок, вытер пот со лба и устало упал на второй стул.
-Дед, что все это значит?
-Сегодня полнолуние, у нее трансформация. Утром ты должен был передать конверт одному химику. В этом конверте была формула ингибитора трансформации. Вероятно, у нее закончился запас. Конверт попал в руки Волынова, теперь он точно знает, что она оборотень и обязательно придет ее убить. Волк-оборотень в коллекции охотника – бесценная вещь. Теперь ты все понял?
-Теоретически да. Одно не понял, почему она ко мне пришла.
-Все – таки ты редкостный тупица… Ты Красношапкин, она должна тебя съесть. Это заложено генетически. Всю свою жизнь волк-оборотень ищет Красную Шапочку, что б сожрать и отомстить за предков. Своего рода кровная месть за первую жертву.
-А почему именно Волынов?
-Помнишь когда ты устроился на работу, в первый же день попал на корпоративную тусовку?
-Конечно помню, я тогда так наквасился…
-Ты нащелкал полпленки с лицами сотрудников. Но ты ее не проявлял еще, а на ней есть кадр с Серовой-Волковой. Обычно она не фотографируется, у нее даже на паспорте и правах подставные фотографии – просто похожую девку нашла и попросила сфоткаться вместо нее.
-А зачем?
-Потому что оборотни в черно-белом двухмерном изображении выглядят не как люди.
-А как они выглядят?
-Проявишь - узнаешь.
-Ясно. А что про Волынова?
-Он ее бывший муж. По первоначалу, когда оборотни еще девственники, трансформации происходят на латентном гормональном уровне – ну там нервозность, повышенный аппетит, стремление сбежать из дома и так далее, да у всех по - разному. А после родов у них перестраивается весь организм и они в прямом смысле слова звереют – в полнолуние происходит криз, они покрываются шерстью, воют на луну и жрут всякую пакость прям живьем – ну, кого поймают, того и жрут. Но всю жизнь ищут свою красную шапочку. А Волынов он просто приревновал ее сначала и все. Жена, мол, каждый месяц на двое – трое суток исчезает. Нанял детектива, чтоб тот проследил за ней, а тот не успел ничего сделать, кроме нескольких снимков, на которых почти ничего не видно,– съела она его. Думаю, что сегодня. Потом к Волынову попала формула ингибитора, и теперь плевал он на ревность – в нем теперь только азарт – убить зверя. Дочь у них осталась – хорошая девочка. Жаль, тоже оборотнем будет.
Зоя зашевелилась, открыла глаза и затравленно прорычала. Дед ласково потрепал ее по плечу:
-Потерпи детка, немного осталось, пара часов всего, а там легче будет.
-УУУУУ! – проскулила в ответ Зоя.
-На-ка, выпей вот, - дед как фокусник достал из воздуха флягу и дал Зое сделать пару глотков. Ее передернуло, но почти сразу же взгляд стал более осмысленный и человеческий.
-Спа-си-бо!- прогавкала Зоя.
-Так то вот внучек – многозначительно сказал дед, хлопнул себя ладонями по стариковским ляжкам и взглядом ушел в окно, где уже начинал брезжить солнечный январский рассвет.

С тех событий прошло почти полгода. Голый Красношапкин стоял на балконе и свежий бриз океана обдувал его. На небе в полную величину висело ночное субтропическое светило и мириады звезд дрожали в теплом воздухе. Он вернулся в комнату. Жена мирно посапывала, пепельные волосы, как экзотическое шелковое покрывало, разметались по подушкам, образуя серо – белый узор. Красношапкин поцеловал ее в лоб, достал из тумбочки старый «Зенит» и сделал несколько снимков. Он знал, что красная шапочка и серый волк могут жить вместе, надо только формулу знать.