Глава 10. Некто Мендельсон. Поэт и враг народа

 
 В одну из самых жестоких зим , 'враг народа' Семен Мендельсон замерзал.
 Я знал его , он был приятелем моего отца и , когда его ненадолго расконвоировали , приходил к нам домой и мы с ним частенько беседовали...
 Сегодня , когда я выстукиваю на стареньком компьютере эти строки , во всем мире отмечается двухсотлетие Александра Пушкина. Но впервые ' это веселое слово - Пушкин' я услышал из уст Семена Мендельсона. Семен , хитровато улыбаясь , говорил моему отцу:
 - Слышь , Ленька , ты знаешь , о чем я себе подумал?
 - Что я , Вольф Мессинг какой , чтобы проникнуть тебе под черепок!
 Мендельсон довольный собою , победно смеется :
 - То-то! Ты думал - Ленин , Сталин , Ежов... Таки скажу тебе: - Пушкин виновник всех наших бед!
 - Совсем сбрендил , Сёмка!..
 ' Семка-поэт ' - так его назвали знакомые зэки , был парадоксальным человеком . Это он 'выпустил на свободу' куплетик , который и среди зэков , а через них и на воле-волюшке получил широюе распространение :
 
 Когда Ленин умирал -
 Сталину наказывал:
 Хлеб по карточкам давай ,
 Мяса не показывай .
 
 Или:
 
 Есть в колхозе птицеферма
 И другая строится!
 А колхозник видит яйца
 Когда в бане моется
 
 написал Семен Мендельсон . За веселый нрав , его не только политические уважали , но и уголовники , - он же на волю за них письма сочинял! В стихах!..
 - Цудрейтер ты , Сёмка , при чем здесь Пушкин ?
 - Э-э, не скажи, Леньчик! Это Александр Сергеич первым выдвинул лозунг на радость Дзерджинскому: 'Души прекрасные порывы!'... Вот нас и душат!..
 И этот Семен Мендельсон замерзал на моих глазах . Мендельсон замерзал не фигурально , а в самом прямом значении этого слова : его отмороженные пальцы на руках можно было запросто отломать. Не дай Мендельсону глотнуть спиртяшки , не разотри Мендельсона шерстяной тряпкой , не оттащи его в теплое помещение , - именно 'оттащи!', сам он передвигать ногами уже не мог , кранты человеку!
 И Мендельсон , - я запомнил его фамилию, одну из тысяч дважды несчастных зэков только потому , что часто слышал из радиотарелок и до сих пор слышу из современных радиоприемников - ' Марш Мендельсона! Марш Мендельсона ' - этот замерзающий Мендельсон , хриплым , простуженным и прокуренным , но достаточно громким , чтобы быть услышанным голосом, закричал :
 - Смерть Иоське Сталину! Иоське-собаке собачья смерть!
 Отошли в сторону зэки уголовные и политические - в свидетели можно попасть! За такие слова вышка! Исключительная мера наказания - расстрел! И свидетелям , слышавшим эти слова, мало не будет.
 Один из зэков прошептал:
 - В трюм попасть хочет , - так называли карцер , - в тепло...
 Подбежали охранники - тайных и переодетых их всегда была огромная свора во всех зэковских коллективах , но зэки делали вид , что не замечают их! Замочишь , новых пришлют , а эти уже высчитанные!
 Высвеченные охранники смеялись в лицо :
 - А ты - хитрющий жидок!? В карцер мы тебя не посадим , замерзай , жидовское племя!
 Так и замерз Семен Мендельсон. И сегодня , наверное , я один знаю , где находится его Номерная могила. Без имени , фамилии и без отчества .
 И сегодня, когда я слышу по радиоприемнику: ' Марш Мендельсона! Марш Мендельсона!', я тотчас его выключаю.
 
 Хватит, пока , о ссыльном городе Сегежа! Хотя - куда из сознания исчезнут сегежские впечатления , ведь попал я в Сегежу в четыре года! Три с половиной года прослужил в Красной армии , затем вернулся снова в Сегежу - она мне ночами снилась .
 И снова Быкоян принял меня на свою должность на Бирже балансов и дров... Выдержал я 'такой жизни' только один годик. А через год , мать моя ' Белка Мосеевна ', как ее все называли , повалилась мне в ноги , когда меня приволокли мои друзья пьяного и уколотого пикой в 'мягкие ткани спины, кость ребра не задеты' взмолилась:
 - Максимушка , уезжай немедленно отсюда - убьют тебя!..
 В возрасте двадцати пяти лет я покинул Сегежу . На время! Получилось - навсегда!