История номер ноль. Не-взрослая любовь

Ну, как же ещё назвать историю влюблённости девочки 14-ти лет? В самом деле, не начинать же с детского сада! Хотя, многие скажут, что в 14 лет – уже далеко не детство, и многие в этом возрасте уже во всю вкушают радости любви. Но дело то было давно, и времена и нравы были всё ещё чуть-чуть пуританскими. А сексуальная революция в отдельно взятом, разваливающимся на кусочки, огромном государстве уже была не за горами.

Лагерь труда и отдыха (ЛТО) – замечательная возможность вырваться из-под родительской опеки и на две недели вдохнуть воздуха относительной свободы. Парочка учителей – надсмотрщиков не в счёт. Работа по прополке бураков – досадное недоразумение на пол дня, вторая его половина – работа по приданию себе «товарного» вида, и, наконец, наступает вечер. Кстати, давно заметила, что с наступлением сумерек, обычно, начинается всё самое интересное, а уж про ночи и говорить излишне. Человеческие ожидания, как будто настраиваются: «Вот, вот… Сейчас стемнеет. Ещё чуть-чуть. Ещё немножко, и можно начинать шалить». При свете дня шалости получаются какие-то жалкие, а пот под звёздами - очень даже романтичными.

Повинуясь наступившим сумеркам, под окнами девичьего общежития появляется стайка местных мальчишек в возрасте от десяти до восемнадцати. Павлинами распустив хвосты, они ходили вокруг да около, бросая в окна камешки и призывно подмигивая случайно промелькнувшей в окне девушке. А девочки то, девочки! Они, конечно же, ждали и жаждали знакомства, но по канонам жанра, они должны ходить с гордо поднятыми головами и ни в коем случае не откликаться на всякие там «Эй». Ну, и кто, кто же первый нарушит ритуал? Кто первым сделает «запретный» шаг и тем самым откроет дорогу всем остальным?… Ожидание тянулось и сгущалось вместе с сумерками, напряжение росло. Мальчишки изменили дислокацию и выдвинулись на передовые позиции. Девочки, затаив дыхание, следили за их перемещением и ждали. Это сделал он.

В русской транскрипции его имя будет звучать как Стас. Он просто подошёл к окну, просто постучал, и просто сказал, что, в общем-то, было бы неплохо, чтобы их, наконец пригласили в гости, и они совсем не хулиганы и просто хотят познакомиться. Его неожиданное спокойствие и всякое отсутствие мужского кокетства просто ошеломили, но вместе с тем и подвигли к действиям. Призывно открылось окно - «заходите». На протяжении следующих двух недель окно больше не закрывалось вообще. Оно вообще изменило свою изначальную функцию, став дверью – и быстро, и мимо комнаты учителей проходить не нужно!

Итак, Стасу было 16, мне –14. Огромная разница в возрасте, когда вам ещё до 20-ти! Он не говорил по-русски, я не говорила по-литовски, при этом и он и я отлично понимали оба языка. Он уже был сильным, сформировавшимся - практически мужчиной. Моё физиологическое развитие сильно запаздывало, девушку во мне выдавали имя, длина волос и ногтей. Он уже год как работал, мне ещё предстояло два года учиться в школе. Он – сельский парень, я – городская девушка из интеллигентной семьи. В общем, всё на свете указывало на то, что мы друг для друга инопланетяне. Да и плюс ко всему, у меня в голове крепко сидели внушённые мамой слова, что в моём возрасте ещё не прилично думать о мальчиках, и что я не должна и близко их подпускать. Поэтому, когда этот молодой и очень симпатичный молодой человек обвёл глазами всех присутствующих девушек и направился в мою строну, сердце готово было выпрыгнуть наружу от ужаса и восторга. «Я ведь далеко не красавица!» За последние год-два я настолько смирилась с мыслью, что в рейтинге красоты я уверенно плетусь где-то в хвосте, что на внимание мальчишек просто перестала рассчитывать, не забывая при этом о горделиво поднятой голове и надменном взгляде. Только ему, похоже, было на это наплевать. Он просто сел рядом и, Боже мой, взял за руку и начал что-то непринуждённо говорить. Естественно, я даже вида не подала, что мне там волнительно. Прохладное достоинство и на лице и в движениях. Мол, «не думай тут себе, что делаешь мне одолжение, что я буду прыгать и радоваться, что мне просто приятно» - короче, вела себя как полная идиотка или как нормальная, хорошо воспитанная девушка, что по сути выглядит одинаково.

А он, похоже, и не рассчитывал на супер - интеллектуальное общение. Для спиртного мы все ещё не доросли, а до игры «в бутылочку» вполне. Она крутится, крутится, на лицах плохо нарисовано равнодушие, а в глазах горит ожидание. Стоп! Кто у нас по стрелке? Мне катастрофически «не везло», когда была моя очередь, по стрелке всё равно был он, а если не он, то тогда он просто вставал и садился на это место. Никто даже пикнуть не смел! Он же, таинственным образом, всегда попадал на меня. Я краснела и стеснялась, но целоваться мне нравилось. И по сей день нравится, даже в интересах «целоваться» записано. Но как только Стас пытался поцеловать меня вне игры, я тут же крутила головой и губ своих ему не отдавала. А его это всё жутко забавляло, он улыбался и говорил, что я сама не понимаю, от чего отказываюсь. «Де-воч-ка…» - вот так, по слогам и по-русски он «дразнился», ему очень нравилось звучание этого слова. А по мне, «mergaite/мергайте/девочка» звучит ещё лучше.

Наступили очень длинные ночи. И длинные не по причине природных катаклизмов, а потому, что все ночи напролёт мы гуляли по окрестностям, купались к речке, воровали цветы и яблоки, бродили по старому кладбищу, обнимались в траве под звёздами и целовались до боли в губах. А за пару часов до подъёма я пробиралась «домой», чтобы немножко поспать и утром своим внешним видом не выдать тайну ночных похождений. Но через неделю я всё-таки попалась. Мегере Ивановне на рассвете приспичило выйти на улицу именно в момент моего возвращения. Она долго-долго что-то говорила о достоинстве девушки, о том, как на моё поведение отреагируют мои родители, как я посмотрю в глаза одноклассникам и прочую ересь. Я слушала в пол уха, и надо же, мне не было ни капельки стыдно! Тогда то я и поняла всё лицемерие окружающих взрослых! Поняла, какой радости меня лишали эти наставления на путь истинный. Я развернулась, не дослушав и пожелав «доброго Вам утра», с блаженной улыбкой на губах пошла спать. Открыв глаза через два часа сладкого сна, первое, что я увидела – это букет пионов, тех самых, которые мне так нравились. Не знаю, как он пробрался, что его никто не увидел и не услышал, но это было действительно здорово!

После этого происшествия, я потеряла всякий страх и перестала таиться. Одноклассницы пожимали плечами, уж чего-чего, но от меня они такого не ожидали. Мегера Ивановна сверкала взглядом и грозилась отправить меня в город. Наши мальчишки с интересом расспрашивали о том, о сём, явно подразумевая что-то другое. А цветы на моей подушке всё так же появлялись каждое утро. А я была влюблена! И не думала о том, сколько дней осталось. А время тикало тихо, но неизбежно, приближая неизбежное «завтра». Мы расстались, как обычно, утром, зная, что через два часа автобус увезёт меня в город. Не было прощаний, не было обмена адресами и телефонами – мы оба понимали, что «сейчас» – это уже «навсегда». Взрослый, но такой ещё маленький мальчик Стас держал в объятьях девушку, которую научил целоваться, в которую влюбился, и которую он больше не увидит никогда. Мы так и не произнесли этого заветного слова ни на одном из знакомых нам языке. Я уехала. Точка.

Как ни странно, но это история получила продолжение. Конечно же, я интересовалась у следующим за нашим ЛТО, как там Стас, с какой девушкой встречается. Но получала неизменный ответ: «с пацанами в баскетбол вечерами играет». Уже 1 сентября я поняла, что о моём увлечении знает вся школа. И если ученики воспринимали её как «Вау!», то многие учителя были оскорблены в лучших чувствах «такая хорошая девочка была!», и незамедлительно начали занижать мне оценки. Не сказать, что я не переживала, тем более что до сих пор была отличницей. Но эти пару четвёрок были такой фигнёй по-сравнению с тем, как я себя ощущала. Свободной, красивой и уверенной в себе.

А потом случилась ежегодная «картошка» с выездом в тот самый колхоз. Как же я её ждала!!! Но тут вмешалось провидение в лице нашей классной руководительницы, поставившей ультиматум директору. В тот день были её уроки, и она ни в какую не соглашалась отпускать класс на картошку. Уехал «Б» класс. А на следующий день на перемене, я слышу в коридоре разговор двух подруг:
«- Представляешь, на картошке нас привезли на обед в столовую, и тут заходит Стас. С ним здороваются, кивают ему, а он никому не отвечает. Только ходит и заглядывает девушкам в лица. Растерянный такой.
- Думаешь, её искал?
- А кого же ещё!…»

26 июля 2005 г.