Хроники Лимбо. Сфера и чаша. Дни 10 - 18

 День 10


 Рождался новый день. Словно старый пьянчуга, с трудом пробуждаясь от похмельного сна, поднимало голову над равниной пустыни светило. Тяжело отжимаясь от земли, мутным, невидящим взглядом оно смотрело впереди себя. А над нашими головами блекли под его разгорающимся светом разноцветные сполохи, которые лечили проклятый край. Объединенный разношерстный отряд располагался на старых развалинах немыслимой компанией. Завет пришел в себя, двое раненых в битве воинов не увидели утра. Поветрие не поразило никого, и потому крепла уверенность, что продолжавшийся обряд очищения нес в себе не только яркие визуальные эффекты.
 Павших к полудню похоронили в тяжелой почве пустоши, старый Вадр долго сидел перед могилой Грача, вся его магия здесь была бессильна, поднять его он не мог. Во время похорон со стороны северных гор набежала туча, пришла тьма, и в пыль начали мягко, но мощно хлопать тяжеленные капли. Дождь. Годы, десятилетия, века не знало грязное лицо гиблой пустоши свежести умывания. Сильной, уверенной рукой ливень смыл с ее грязной морды древний прах и пыль. Заблестел тусклый камень скалы, стал прозрачным воздух. Десять минут отвело небо на отмывание руин и солдат, а затем, туча потеряла к нам интерес и продолжила свой путь на юг и восток, в сторону Мирра. Я стоял у подножия одинокой скалы, в пятистах шагах от лагеря и принимал последние прикосновения пробежавшего по мне ливня.
 Виллия подошла ко мне. Мокрые волосы прилипли к лицу беспорядочными прядями. Она прислонилась к моему левому плечу своим плечом и положила правую ладонь мне на руку выше локтя. Подняв глаза на меня, она сказала, кивнув вслед уходящей стене дождя:
 - Смотри, Навей, под грязной маской теперь стало видно настоящее лицо земли Мая.
 Ее мокрая кожа была приятно холодна, я крепко обнял Виллию, и вдруг почувствовал, что она внезапно перестала быть воином, а стала мягкой, податливой, беззащитной. И я сказал ей :
 - Вот теперь ты настоящая… Слабая… Нежная… Грустная… А жизнь заставляет тебя быть иной. Нужно быть сильной, злой. Если на тебя рычат, надо кусать в ответ. Если тебя пытаются оттеснить в сторону, надо ударить локтем… Надо, надо, надо… Не надо! Иногда не надо. Иногда будь собой, другой, другой, не такой как всегда, не такой как обычно… Очень ненадолго, раз в неделю, внимательно посмотри на себя в зеркало, постарайся увидеть, разглядеть там настоящую себя…
Слабую…Нежную…Грустную…
 Привет… Ты еще там? Не скучай, мое отражение, моя подруга, моя сестра, мое истинное я….мы вместе…Ты смотришь… Восемь, девять, десять мгновений… Вот и все… Чувствуешь? В тебе снова энергия, решительность, сила. Это она дала ее тебе, она, та что внутри…
Теперь снова можно быть злой и сильной. Что бы защитить ее. Защитить себя.
 Виллия подняла на меня глаза:
 - Ты сказал это, как добрый друг, сказал так, что у меня по коже пробежали мурашки… Или просто мне стало холодно от грозы?
 Она обняла меня обеими руками, обняла крепко, так, что я почув- ствовал все изгибы ее тела…
 Не знаю, стало ли ей от этого теплее, но мне стало горячо…
 Прикосновения прохладной влажной кожи, мокрой ткани, металла…
 Затем холодного серого крупного песка…
 Завет спал…
 

 Дни 11-17

 Наш отряд разделился. Готвиг, взяв с собой два десятка арбалетчиков и оставшихся рыцарей, кроме Зифа и Гача (а осталось их четверо), спешил в Лимбо, унося с собой драгоценную сферу хаоса. Чаша для Лимбо была бесполезным, и даже вредным аксессуаром, поскольку по природе своей ослабляла мощь темного колодца. Потому ее и не держали в самой столице. А вот сфера нам будет полезна…
 Ну а чаша… Если с ее помощью Мирру удастся выстоять, страна сумерек получит верного союзника вместо старого врага. И кодекс чести не позволит им разорвать союз, пока не оплачен долг, признанный королем Заветом. Только бы будущие короли Лимбо не использовали открытую карту на какой–нибудь пустяк.
 Второй, больший, отряд направился в Мирр под предводительством Завета. В его состав вошла официальная делегация военных советников из Лимбо, под предводительством Леовая. Рыцари Зиф и Гач числились его помощниками. Полтора десятка арбалетчиков и три мага составляли свиту. Я направлялся в Мирр инкогнито. Сорок оставшихся в живых представителей партии королей – побратимов, мы обязали служить мечом, стрелой и посохом Мирру, до окончания военных действий. Потом они становились вольны в своих решениях. А пока они составляли арьеград нашего войска. От первоначального отряда Завета осталось двадцать пять душ.
 Однако к концу дня наш отряд пополнился до сотни. Повстречавшаяся на пути шайка гномов – мародеров, каким – то образом узнав, что мы прекратили поветрие, изъявила желание примкнуть к нашему воинству. Завет поначалу погнал бродяг прочь, но гномы молчаливым укором проявлялись в течение четырех часов то справа, то слева от отряда. В конце концов король Мирра не выдержал и призвал к себе предводителя, крепкого гнома в кольчуге и с рыжей грязной бородой. Вскоре на плечах новобранцев уже была большая часть обозного груза.
 Ночью мы, представители сумерек, ушли вперед и дальше снова два отряда двигались поочередно, как ноги божества войны. Только правая и левая нога теперь были заодно. Уже подходя к лесу на границе владений жизни, ночью нам повстречалась дюжина гоблинов, обитающих по краям пустошей. Гоблины проявили невиданную учтивость, пригласив наше воинство к своему биваку, и угостив всех жареной крысятиной. Затем поставили меня в известность, что пойдут вместе с Избавителем и с радостью отдадут за него жизнь. Гач выразил желание нашинковать зеленое мелкое отродье так мелко, как сможет, но я высказался против. Таким образом наша компания стала еще забавнее. Среди гоблинов оказался весьма сильный шаман, у которого было только одно ухо, но его магическая сила для гоблина была просто невероятной. Леовай вызвал его на состязание на привале и с большим трудом одолел, едва тоже не оставшись без ушей. Шаман носил жуткое имя без единой гласной – Грммбл. К своему поражению он отнесся совершенно спокойно, мгновенно переняв у Леовая заклятье ледяного клинка, незнакомое ему до той поры.
 Шли мы быстро, и на следующий день нам предстоял последний переход. Перед ним мы снова объединились с отрядом Завета, он ждал нас в месте, где заканчивался лес и начинались крестьянские наделы страны людей. Увидев пополнение, король расстроился.
 - Теперь все встречные сочтут нас площадными артистами, идущими в столицу на заработки.
 - Ннн бойсь, кроль, дурной смех, бойсь чтоб гастроль был неудачен,- заметил находившийся рядом шаман.
 Завета эта отповедь невероятно поразила. Считается, что гоблины за редким исключением, не могут разговаривать на человеческом языке, а знание гоблином слова «гастроль» просто повергло его в шок.
 Перед последним броском на юг Виллия изволила посетить мою командирскую палатку.
 Завет в это время спал.

 День 18

 Красив Мирр. Я стоял в трех тысячах шагов от городских ворот. Массивные и в то же время изящные каменные стены казалось, вырастали прямо из вод великой реки Мия. Мощные башни с интервалом в тысячу шагов вздымались, ощетинившись двумя ярусами террас для лучников. На верхней площадке каждой башни стояли баллисты. Стрельчатые мосты, числом девять, соединяли столицу дневной страны с остальным миром. Кругом обширные поля ржи. И из центра города победно вздымался голубоватый сверкающий клинок магии жизни. Разрезая безоблачное небо, он уходил ввысь, где и растворялся в неимоверной вышине. На северной стороне реки, откуда мы пришли, называемой стороной четырех мостов, была тишина, крестьяне абсолютно озадаченные взирали на наше странное воинство. Угадав в предводителе короля, падали оземь. Многочисленный скот оставался к монарху равнодушен. Коровы лениво жевали жвачку, а некоторые демонстративно повернулись задом.
 Остров же, на котором находилась столица, словно вымер. С южной стороны реки, стороны пяти мостов, поднимался черный дым. Мы подошли к городу одновременно с войсками демонов.
 Опознали короля и стражи на мосту. Поднялся гвалт, спешно построился почетный караул. Представители сумрака не смутили никого, прибывший неделю назад гонец с вестями о мире, подготовил войска к нашему появлению, а вот шествие гномов изумило народ. Ну а гоблины повергли в полное недоумение.
 Торжественным маршем мы прошли по мостовой из крупного желтоватого камня. Дома, в основном, в три этажа, поражали роскошью и красотой. И архитектурными излишествами в виде мансардочек и башенок. Протопав к огромной центральной площади, из середины которой вздымался ввысь клинок жизни, мы встали нестройной группой, а Завет со знанием дела полез на массивную конструкцию, в непосредственной близости от огромного камня, сквозь который и пробивался волшебный луч. Утвердившись на высоте трех человеческих ростов, он огляделся вокруг, убеждаясь, что видно его хорошо. К площади сбежалось огромное количество народа и люди продолжали прибывать. Все смотрели на короля с надеждой, когда враг у ворот, вдвойне хочется добрых вестей. Завет начал речь.
 - Добрые люди Мирра! Нам предстоит тяжелая битва. Мы успели вернуться к ее началу. Но со мной вернулись не те спутники, что выходили из ворот города. Было много потеряно и много приобретено. Старые враги теперь стали союзниками. Прошу приветствовать наших уважаемых гостей.
 Завет повел рукой в нашу сторону. Раздалось нестройные крики толпы, непохожие на приветственные.
 Леовай тем временем также преодолел высоту трибуны и встал рядом с королем.
 - Добрые люди Мирра! Здесь, в моем лице вы видите поддержку народа сумерек. Я военный советник Лимбо, Леовай. Мы не желаем видеть Ваши земли в запустении и пепелищах. Потому мы здесь. Нас немного.
 Леовай оглядел затихшую толпу. Его голос был силен и чист, из тех, что заставляют прислушиваться с первых слов. Я порадовался за свой выбор.
 - Но главное - не мечи и стрелы пришедших. Главный дар короля Навея и всего нашего народа - это!
 Леовай извлек из за пазухи сверкающую чашу и поднял ее над головой, развернувшись сначала в одну, а затем в другую сторону, показав сверкающий артефакт жизни всем собравшимся. По мере того, как окруживший площадь народ осознавал, что именно находится в руках посла сумерек, поднимался мощный гул, с включениями восторженных воплей.
 Леовай эффектно выдержал паузу, затем, повернувшись к королю Завету, произнес:
 Пусть наш дар поможет вам победить. Пусть после победы пребудет мир между нашими народами вечно.
 И протянул чашу Завету. Тот принял ее с легким поклоном.
 Толпа завопила пуще прежнего.
 Не успел Завет начать ответную реплику, как слово взял самовольно взобравшийся на трибуну предводитель гномов. Он расправил рыжую бороду и басовито обратился к слушателям:
 - Я гном. Он долгим взглядом оглядел многочисленное собрание, но его утверждение никто не оспорил.
 - Меня зовут Орли, я сын короля гномов Вийтерейда мудрого.
 Во имя ночи! Наш гном оказался принцем! А Завет заставил его нести поклажу… Хотя, судя по тому, что имя выступающего начиналось с буквы «О», он был только шестнадцатым в длинной череде наследников гномьего престола, то есть, его права ограничивались правом назвать себя сыном короля. Но как это было кстати… Орли продолжил:
 - Два короля – побратима сражаясь рука об руку, избавили землю Мая от тяжкой болезни. Они вернули к жизни место, откуда пошел наш древний королевский род. Я, и мои люди, вернем этот долг. С радостью отдадим жизни свои в славном бою, на защите этих каменных стен.
 Слова гномьего принца были встречены овациями.
 А на трибуне тем временем появился четвертый оратор. Он был встречен недоуменным гулом.
 - Ннн бойсь, нрод. Если гблин с вми, нрод пбдит.
 С галерки какой – то весельчак закричал:
 - Ну, если такие сильные зеленые рыцари с нами, то враги сами разбегутся в страхе!
 Гррмбл живо повернулся на голос:
 - Гблин не сильный, гблин хтрый. Гблин всгда знать, кто пбдит, и гблин всгда там. Йсли Гррмбл десь, пбеда десь тоже.
 Веселый затейник сверху прочувствовал родственную ему душу и восторженно заорал:
 - Ура непобедимым зеленым рыцарям!
 И толпа на волне настроения дружно завопила:
 - Ура-аа! Да здравствуют гоблины!
 Грммбл с важным видом вельможи раскланялся направо и налево, чем вызвал восторг зрителей.
 В глазах Завета ясно читалось:
 - Как же напророчил я насчет площадного балагана…
 
 Год от года грело солнце светло – серый камень стены города Мирра. Год от года его грызла зимняя стужа. Камень видел рождения, видел смерти. Видел многих из тех, кто называл себя властителем всего сущего в Ойкумене, и переживал их недолгий век. Камень видел много созданий. Ему были известны и родственные скалам жители сумерек, и совершенно чуждые, странные кентавры… Он одинаково безразлично относился и к поселившемуся на его теле лишайнику, и к парящему высоко в небе кречету. Но вот таких созданий камню видеть еще не доводилось…
 Казалось, сам огонь идет на приступ древних стен. Чудовищные, с мохнатыми от языков пламени лапами, создания хаоса. Демоны. Они выстроились неровной линией в двух тысячах шагов от стены, хохотали и кружились, кидая сгустки огня в сторону города. Они были безудержно веселы, опьяненные близостью предстоящей битвы. Их союзники, кентавры и эльфы, возились с гигантскими требучетами, каждый из которых был способен метнуть заряд весом с двух лошадей до крепостной стены. В каменной душе куска базальта зашевелилось почти человеческое удивление, но не родившись, сгинуло в крошеве и мелких осколках, подведя итог долгих – долгих каменных лет.
 Десяток каменных посланцев сотрясли Мирр, и наступила тишина, она была поразительно мощной, и казалось, накрыла всю вселенную, но прожила лишь мгновенья.
 Страшно завопили демоны, бросившись на приступ. Им вторил боевой клич людей со стен города. Лучники стреляли, как одержимые, метко поражая создания хаоса, но те словно не замечали вонзающихся в них стрел.
 Грммбл вскочил на зубец стены и принялся выхватывать прямо из воздуха огненные шары, загребая лапами, - правой, левой, снова правой… Его скорострельности мог бы позавидовать и сам Готвиг с его арбалетом. Шары коптящим пламенем взрывались среди толпы несущихся на штурм демонов, разбрасывая их в стороны. Их предводитель обратил внимание на дерзкого гоблина. Указывая на него пальцем, он проорал что-то, видимо, призывая наказать маленького зеленого недруга. Предводитель был огромен, лоб украшали короткие, массивные, загнутые назад рога, плечи были шире моих не меньше чем вчетверо, в мощных лапах он держал топор, который, наверное, здоровяк Завет не оторвал бы от земли. Звали его Аррх. Он был Первым Хранителем Огня в стране созданий хаоса. По слухам, его боялся сам старый император Деслот. Верно, он был рад отправить своего самого беспокойного из шести хранителей, за тридевять земель. Насчет гоблина Аррх втолковывал стоящему рядом созданию, мелкому для обычного демона, в два раза меньше своего предводителя, лишь немного покрупнее меня самого. У мелкого были пронзительные, горящие как угли глаза, которые могли принадлежать лишь одному из известных мне порождений хаоса – Пятому Хранителю, Ягрру. Ягрр был мощным колдуном огненной стихии, магом – разрушителем, против удара которого не устоит ничто. Когда-то, Аррх спас Ягрра от своих же собратьев, которых хлебом не корми, а дай угробить более слабого сородича. У демонов это на уровне инстинкта, потому эта раса теперь на голову выше и сильнее всех остальных. С тех пор Ягрр всегда был предан своему командиру, следуя за ним везде.
 Глаза Ягрра вспыхнули, он тряхнул лапой в сторону гоблина, и неотвратимая струя огня понеслась к городу. Удар, копоть, пыль, зубец стены, на котором стоял Грммбл, распался в прах, часть стены рухнула вниз, на головы атакующим. Гоблин зеленой молнией промчался над городской площадью, и перед тем, как врезаться в королевскую резиденцию, был изловлен мастером сетей Леоваем, мягко опустившим его на землю. Гоблин был измят, как тряпка, лишен сознания, но дышал.
 Тем временем, Завет один за другим вздымал над главной башней стяги защитников. Рядом с бело – голубым полотнищем Мирра поднялся зеленый вымпел гоблинов, затем серый флаг сумерек с зелеными светлячками. И, наконец, квадратный флаг гномов. Казалось, на нападающих это не произвело никакого эффекта, но я хорошо знал демонов. Старый Вадр наконец наладил орудие Небесной Стали, и волшебные клинки начали косить нападающих словно пьяный косарь осот. Беспорядочно и страшно полетела небесная сталь, задергались, разлетаясь в стороны головы и конечности демонов. Вновь поднял громадную лапу предводитель вражеского войска, готовясь отдать приказ, но тут произошло самое главное. Словно вздохнул, просыпаясь, город Мирр, пронесся порыв теплого ветра. Источник жизни дрогнул, и начал изливать часть своей силы на город, накрывая стены волной голубого сияния.
 Казалось, стены, сам город, и защитники – люди на какие – то секунды замерли, спеша впитать в себя живительный свет, словно умирающий от жажды, забыв обо всем, опустил тронутое жарой и безводьем лицо в прохладный ручей.
 Это Виллия вернула чашу на волшебный камень, в исчезающий в бесконечной вышине, луч.
 Дрогнули, растерялись эльфы и кентавры. Даже среди демонов зародилось смятение.
 Я, наблюдая за ними, стоя на стене, поймал на себе взгляд Аррха, наши глаза встретились, и я почувствовал, что он дрогнул. Он не был испуган происходящим, и его войско все еще могло взять верх над осажденными. Но вся цепь событий, гоблин-шаман, гном на стене, небесная сталь и сияние, выдавшее присутствие Грааля в городе, нарушило его планы. Побежденный Мирр был нужен Овире, а Аррху было нужно что – то другое, более важное для него. Он узнал меня, и мое присутствие породило в его голове новые планы.
 Аррх проорал приказ войску. Демоны начали организованное и грамотное отступление от стен столицы людей. Вскоре армия хаоса была уже на безопасном расстоянии.
 Аррх оставался на месте. Его вопль, обращенный за стены города, услышали все.
 - В час когда солнечный диск коснется земли, жду у себя короля Завета, повелителя Навея и принца Орли у себя. И захватите с собой зеленую мартышку, она мне нужна. Обсудим дела.
 Сказав так, Аррх удалился в дымящийся лес. Растерянные эльфы собирали свою боевую технику.