Полистать перед сном

Поздневечерний вагон метро. Носится сквозняк, вытесняя потный удушливый воздух в жилы тоннеля. Люди потихоньку исчезают.
Положив на колени чемодан, оперевшись локтем, вдумчиво глотаю Коупленда. Страницу за страницей. Придерживаю пальцем грозящий вылететь листочек в мелкую клетку - закладка. Дочитал главу, задумался и неожиданно понял, что уже долгое время чувствую на себе взгляд. Тяжелый, пробивающий насквозь, словно свинцовая труба. Взглянув поверх очков обнаружил сидящего напротив огромного мужика, нагло расставившего ноги чуть ли не на всю ширину сиденья. Узкий лоб покрывали прямые горизонтальные морщины. Бровей, казалось, не было. И мелкие бисеринки пота скатывались на рубцеватые от оспин щеки. Под полупрозрачной сетчатой майкой виднелась цепочка с каким-то малоразличимым армейского плана жетоном. Мужик, не мигая, смотрел на меня. Было в этом взгляде что-то презрительно-агрессивное, тупо ненавидящее. Так смотрит на галдящих людишек недавно привезенный в городской зоопарк африканский носорог.
- Сволочь! - негромко, но внятно сказал мужик.
Я не поднял глаз от строк. Может мне послышалось?
- Сволочь! - повторил мужик чуть громче. - Мудак, ****юк и сволочь!
Спящая рядом с мужиком немолодая женщина беспокойно открыла слипающиеся глаза и, поерзав, отодвинулась на метр.
- Гнида ****ая! - продолжил мужик, сверля меня взглядом. - Питушило! ***сос драный! Козлина сраная! Уёбок! Уебан!
Я все старался не обращать внимания, но буквы расплывались перед глазами. Страницу я не переворачивал уже минут пять. Сердце пронзительно застучало. Опасливо взглянул на мужика, избегая перехватить его взгляд. Его огромные клешни чуть дрожали. На пальце врезался в кожу темноватый перстень-печатка.
- ***глот! - угрожающе захрипел мужик. - Разъёбыш! ****илище лесное. Хуй мамин. Обосрыш. ****ат. Уёбище сучье. Гав!
Оставшиеся в вагоне трусливо косились в нашу сторону, делая вид, что ничего не происходит. Я умоляюще скользнул по лицам, в поиске хотя бы моральной поддержки. Пусто. Все уткнулись в книжки, в сон, в себя. Мужик презрительно заржал. Сердце от волнения и страха, казалось, готово выпрыгнуть из груди. Дрожащими пальцами убрал книгу в чемоданчик, выронив листочек. Поднимать не стал, притворившись, что не заметил. Не хотелось выказывать свое волнение и неловкость перед ухмыляющимся хамом. Встал. Слегка качнуло. Мужик продолжал сидеть и ненавидяще пялиться мне прямо в глаза. Я зажмурился, напрягся, щелкнул пальцаи и превратил хама в Жопу.
Народ испуганно вздрогнул. Я взял соскочивший с изчезнувшей ноги коричневый, пахнущий немытыми ногами ботинок, и с размаху вогнал Жопе меж булок. Раздался протестующий чавкающий звук. Я примерился и с небольшого разбега со всей силы двинул ногой Жопе по щекам. Ухнув, Жопа покатилась по проходу, чуть подскакивая на торчащем ботинке. Люди в страхе попрыгали на скамьи и прижались к окнам. Жопа остановилась в углу и тихонько удрученно бзднула.
Я поправил галстук. Перехватил чемоданчик другой рукой и направился к дверям. Возле входа, с огромными от ужаса глазами, лихорадочно жевала жевачку крашеная деваха. Огромные сиськи соблазнительно обтягивала розовая майка с надписью SEXY. Я щелкнул пальцами и превратил девку в мужской глянцевый журнал с прикольными фотожабами и остроумными статеечками.
С другой стороны двери истово крестилась, одетая в какие-то серые тряпки старуха. Я опять прищелкнул и старуха оборотилась седоусым бобром. Двери открылись на остановке. Бобер, хлопнув хвостом, убежал строить плотину на Клязьму, а я сунул журнал под мышку и пошел домой. Полистать перед сном.