сто 63

Тот вечер почти ничем не выделялся среди прочих многих сотен, тысяч вечеров, миновавших эту Землю.
Лишь только несколько свечей, что обычно звали «утренними», на несколько часов были переименованы в поминальные, лишь только бокалы, которые поднимали между слов, вино в себе сегодня хранили чуть дольше, а речи звучали чуть тише, правда, всего лишь до поры до времени, лишь только картины твои - висевшие, стоявшие, лежавшие там, где ты их оставила, были занавешены черными квадратами. Слезы же – не от смеха и не от обид, были все такими же, солеными и одинокими... Обычные поминки. По тебе.

...Бежал к друзьям твоим – к трем бестелесным серым карликам. Они смотрели на меня с укором, с осужденьем – я в их глазах увидел черные лишь дыры, вдохнул лишь пустоту…
Бывал и у созвездий. Там бал кружит в прохладе расстояний, там млечных вин путь бесконечен, там звезды сквозь пространство устремляются друг к другу – но все напрасно – там годы, там века полета...
Увидел и подругу я твою. Она, упавшая с небес звезда, смотрела павшим ангелом в мои глаза – смотрела и молчала...

...Издали доносился смех, вспыхивали возгласы, гудел разговор – то ли поминальные воспоминанья, то ли веселый рассказ, а, может, гости бурно обсуждали твои картины – с «Созвездий», с «Павшей звезды», со всех твоих полотен я сорвал непроницаемые, удушающие черные занавеси.
В саду было темно, недвижимо и тихо - и даже голоса будто порешили стать составной частью тишины, подчеркнуть её только, оттенить.
...Передо мной – там, далеко, у рассветающего горизонта, и здесь, в прохладе задремавших трав - «Земля» - твоя последняя и лучшая картина. Ведь нарисована она тобою. Всей.