Жизнь без прикрас. Гл. 48-49. Вот такая она, жизнь

48

  23-го сентября я проводил Сашу на вокзал, купил ему билет, снабдил яблоками. Думаю, что своей поездкой он остался доволен; в его однообразной жизни это было развлечением.
  После бурной, беспокойной, но интересной недели жизнь моя опять вошла в свою обычную колею. Осень. Тоскливая, холодная осень. Часто идут дожди. Иногда температура воздуха опускается ниже нуля градусов; но изредка выпадают и хорошие, теплые деньки.  В квартире холодно, приходится одевать валенки и старое ольгино пальто, только ночью согреваешься под теплым одеялом.
  30 октября рано утром уехал в Москву. В семье обычная обстановка. Мать с дочерью ссорятся из-за каких-либо пустяков. Можно подумать, что они - враги, а вместе с тем они не могут жить друг без друга, волнуются друг за друга, вместе переживают невзгоды. Такая у них любовь.
  Митя ходит в новую школу, встает очень рано. Иногда я провожаю его до остановки, он с трудом втискивается в переполненный автобус.
  Водил Митю к аллергологу. Таня опять начала его колоть. Сомневаюсь, так ли необходимы ему эти болезненные уколы.
  После праздников температура понизилась до минус двенадцати. Два дня свирепствовала вьюга. Выпало много снега. Началась зима.

 С обязанностями кухарки кое-как справляюсь, но часто теряюсь, не знаю, чем кормить дочь и внука. Уж очень они привередливы, считают, что многое им есть нельзя: куриное мясо, колбасу, яйца... Хочется, чтобы скорее вернулась Ольга, уехавшая в Орёл к своему врачу. Но поехать в Орел пришлось раньше, чем я наметил. Неожиданно она позвонила и сказала, что в ванной прорвало трубу, испортился замок, невозможно закрыть входную дверь. Пришлось ехать. Ольга встретила меня упреками, а ехать так срочно было и не обязательно. Трубу в ванной аварийная бригада исправила сразу же, а замок так же закрывался, как и раньше, и заменять его не надо было.
  Однако мой приезд оказался кстати. Через три дня пришли два слесаря и заменили нам водопроводные трубы в ванной. По моей просьбе жилищный трест прислал трех женщин для ремонта ванной. Этот несложный ремонт они делали три дня: не столько работали, сколько сидели и играли в карты. Квартиру после них пришлось убирать тоже в течение трех дней.
 Когда Ольга уехала, опять стало скучно, одиноко и спокойно. Но спокойствия нет. Из телефонного разговора узнал, что у Тани ларингит, она совершенно потеряла голос и не может работать. Через день затемпературила Ольга, у нее слабость, депрессия, просит меня приехать скорее.

49
 
  Приехал в Москву и нашел в квартире лазарет: все трое температурят и кашляют. По-видимому, грипп или ОРЗ. Боясь, что заболею, спать лег на кухне, куда перетащил кресло-кровать. Потянулись тревожные дни ухода за больными. Особенно тяжелым выдался один декабрьский день. Утром я прошелся по лесопарку, а когда вернулся домой, нашел Ольгу в тяжелом состоянии: она стонала, металась. Мы испугались, думали, что у нее инфаркт, вызвали скорую помощь. Врач инфаркта не нашел, сказал, что приступ на нервной почве, сделал укол, после которого она долго спала.
  Вечером приходил врач к Мите. Больные начали поправляться. Через несколько дней, когда шел в магазин по Давыдковской улице, упал и сильно ушиб правое бедро. Это не прошло бесследно, в течение многих месяцев потом я чувствовал боль. Несмотря на то, что в семье еще не все выздоровели, и Таня просила меня остаться, я все же решил уехать.
 
  В Орле ушибленная нога разболелась, хожу с тростью, чувствую себя неважно. Однако, ходил на партсобрание. Звонил в военкомат, просил санаторную путевку, но получил отказ. Мой знакомый Овсянников, ведающий путевками, уже не работает, его парализовало в результате инсульта.
 Осенью в Витебске умер мой двоюродный брат Володя Старикович.
Новый год встретил один. Читал "Подросток" Достоевского, смотрел телевизор. 1-го января ходил к брату, обедали с шампанским.