Закруткин 2

Закруткин-2.
 Виталий Александрович прошел всю войну военным корреспондентом.
Он любил рассказывать историю, когда в боях за Берлин он поднял в атаку
подразделение, когда его командир был убит. За это Жуков лично вручил
ему орден Красного Знамени. В справочнике написано, что Закруткин летом
1941 года добровольно пошел на фронт. Сам он рассказывал такую, с моей
точки зрения, забавную историю. Он и ростовский драматург Иллиарион
Стальский оказались то ли в Кисловодске то ли в Пятигорске, одним словом
где-то на Кавминводах. Оба уже были в армии. Пришел какой-то «высокий чин»
и сказал: мне нужен фронтовой корреспондент, кто из вас желает отправиться
на фронт? Стальский обращается: «Товарищ! (чина я не знаю, допустим, полковник),
разрешите мы с Виталием Александровичем посоветуемся?» «Посоветуйтесь,
пять минут вам…»Полковник вышел, Стальский говорит Закруткину: «Виталий,
у меня сильно болит большой палец…на правой ноге…Может, ты поедешь…?»
«Ладно»,-согласился Закруткин. Поехал. Прошел всю войну. Вернулся -грудь
в орденах. Стальский был после войны награжден медалью «За победу над
Германией.»
 Это был 1960 или 61 год. Я по заданию редакции поехал в Элисту собирать
материал для юбилейного номера-350 лет «добровольного вхождения Калмыкии
в Россию».Летел самолетом- первый раз, и что-то мне сильно не «понравилось».
Подташнивало и голова…Остановился в гостинице, если можно было так назвать
это убогое заведение. Вообще Элиста произвела на меня удручающее впечатление.
Гостиница была полна «переводчиков».Это были «московские жучки», которые
приехали «на заработки».Конечно, никакими языками они не владели, а рабо-
тали с так называемым подстрочником, то есть из очень плохих стихов делали
плохие, но пригодные для печати по случаю «юбилея».
 В это время именно почему-то в Калмыкии снимался фильм по рассказу
Закруткина «Млечный путь».(Фильм вышел, но… не пошел…)Но я хочу расска-
зать не об этом. В фильме был занят чудесный актерский «ансамбль»-Жаров,
Ларионова, Рыбников…В гостинице в мы с Закруткиным встретились и мы
все- «мужики» отправились на охоту на сайгаков. Гоняли по степи целый день.
Вот где воздух был! Аромат степных трав неповторим. Кто-то подстрелил
сайгака…Грустное было зрелище. Как это красивое грациозное животное уме-
рало…Глаза большие… и полные слез…Умирало тихо…Я на всю жизнь за-
помнил…(В романе «Красные пианисты» есть у меня эпизод, когда следова-
тель гестапо гаупштурмфюрер СС Беккерт, в молодости, когда был лесничим,
увидел умирающего от пули оленя…И больше он никогда не стрелял в живот-
ных…) Охота , слава Богу, к вечеру закончилась, ну и, конечно, после трудов
«праведных»-ужин. Калмыцкое начальство «расстаралась»…На столе чего
только не было. Ужинали мы, естественно, не в городе, а на «вольном воздухе».
Были ли это юрты и еще какие то две постройки- словом, «закрытый городок».
К ужину привезли и Аллу Ларионову. Сидела она напротив меня. Что можно
сказать -_царица! Истинный Бог- царица! Я потом «близко видел и Ирину Миро-
шниченко, и Жанну Прохоренко (они были у меня в гостях).Ларионову сравнить
не с кем! «Выступает слово Пава, говорит-то величаво»-это несколько пере-
путанные мной «сказочные слова» относятся к ней. Не совсем, правда. Насчет,
говорит-то «величаво»..Нет, речь у нее хорошая, но не «сказочная». Рядом с
ней сидел Коля Рыбников. Славный парень. А напротив меня рядом с Аллой
Михаил Иванович Жаров. Человек из моего далекого детства-«Трилогия о
Максиме», где он поет, менял я женщин… трилинили- …,как перчатки.
и пил всегда трилили, три звездочки коньяк…А в «»Беспокойном хозяйстве» в
19 сорок каком-то году, я, солдатик, смотрел «старшину Жарова», который
играл с Целиковской, которая то ли уже была, то ли потом стала его женой…
Так вот, Михаил Иванович, «жаловался»: « У меня сыну пять лет…(Жена у
него уже была то ли четвертая, то ли пятая..) Его «поднять» надо…Поэтому
я сейчас, ребята. спиртного в рот не беру Но стоит мне появиться в каком-то городе
обязательно в гостиницу «припрутся» один-два «храбрых». И , конечно, с
 конъяком…Я говорю: Ребята! Я не пью…! «Михаил Иванович!… Как же
так?! Обижаешь…»Действительно, за вечер он и не пригубил…Мы, конечно,
 хорошо приняли «все».Я в молодости был крепок. Литр водки- вполне
мог принять. И был крепок на ногах. А Виталия Александровича я почти
 отнес в «постельку».Заснул. На рассвете меня кто-то будит. Открываю
 глаза -стоит надо мной Закруткин- как «стеклышко». «Игорь, пойдем выпьем..»
« Ой! Виталий Александрович…»( мне на другой день всегда было плохо.)
«Ничего, ничего…Сейчас по сто грамм и в озеро…».Раннее утро. Степь за
ночь «остыла»-дышит прохладой. Выпили по сотке и в озеро- голышами…
Никого ведь поблизости нет…А вода просто холодная. Ключевая. Вылезли,
«отряхнулись».Еще по сотке выпили и пошли завтракать… «Столовая-
четыре столика».Вчера был «пир», но «начальство» из Элисты уехало, то
ли забыло «распорядиться», то ли так пришлось.., но в столовой я оказался
один с Аллой…(Коля «отходил»-есть отказался. Жаров еще спал. А Закруткин,
по-моему, вообще никогда ничего не ел..) Официантка спрашивает, что нам
подать? А у Аллы денег нету…И я ее «накормил» каким-то салатом, яичницей,
чаем напоил…
 Когда приезжал в столицу, Закруткин останавливался в гостинице «Москва».
Как потом я узнал, в ней «любили» останавливаться «старые аристократы»,
к которым принадлежал Закруткин. Я же, как новый «аристократ», предпочитал
«Россию». И оказались мы с Закруткиным в Москве в одно время. Он, по-моему,
привез свой роман «Сотворение мира» в «Советский писатель».Встретились
в Союзе писателей. Вечером созвонились. «Приезжай ко мне, в «Москву»…
Я подъехал. Уже в номере у него был накрыт столик…Он мне читал последние
страницы романа .Помню, что там были какие-то «молоденькие деревца -новая
поросль на пепелище».Что-то в этом роде. Это было уже незадолго до конца.
А еще в 1977 году, когда было 50, он «вел» «мой стол» в редакции журнала «Дон».
Мы тогда из редакции не выходили трое суток.(Закруткин, правда, утром уехал.)
И последнее.10 октября 1984 года он умер. Приехал Лавлинский (редактор
«Лит. обозрения»), были, конечно, секретари обкома. Не помню, был ли Кали-
нин? Стоял я в «почетном карауле»-5 минут… и до того мне стало плохо, что я
выстоял но сказал себе: все! Больше нигде не стою…Мертвых за жизнь я перевидал,
но приходит время, когда понимаешь, что только в одном-единственном слу-
чае ты «незаменим»-на собственных похоронах.
 Было еще в этот день «видение»-ясное небо.! Ни тучки. Выносят Закруткина
и вдруг на небе- радуга…Вот такой был человек.