За Марциалом у Зюнгорцев - Главы 301-305 начало Кн. 3

Александр Акимов * За Марциалом без билета * Год 2035 * Роман в четырёх книгах

Книга 3 * Мёртвая Гавань (НАЧАЛО)

На этой веб-страничке: 1)Оглавление * 2) Синопсис Кн.1-3 (сжатый пересказ) * 3)Судовая роль * 4)Главы 1-5(из 20)

ОГЛАВЛЕНИЕ Книги 3

Синопсис (3 книги 90 слов)
Судовая Роль
301. Перевал в тумане Чт, 27.IX.2035 14.00
302. Проход Улитка. Чт, 27.IX.2035 Закат
303. Вошли! Пт, 28.IX.2035 3.00
304. Банкет прерван. Пт, 28.IX.2035 10.30
305. Высадка девяти. Пт, 28 IX.2035 Вечер

306. Asylum (убежище) Пт, 28 IX.2035 Вечер
307. Чужой Кумихимо. Сб, 29.IX.2035 День
308. Высадка пяти. Вс, 30 IX.2035 Утро
309_1. Флаг в Интернете. Вс, 30 IX.2035 14.00
309. Подземный Форт Вс, 30 IX.2035 11.00
310. Сверлёные Горы. Вс, 30 IX.2035 Полдень

311. Авантюризм? Retro на Сб 29.IX.35 14.00 (текст 2066 г.)
312. Сталактитовый Зал. Вс, 30.IX.2035 23.00
313. Гадание по Марциалу. Вс 30.IX.2035 23.50 - Пн 1.X.2035 3.00
314. Штурм. Пн 1.X.2035 3.00
315. Она не выстоит! Пн 1.X.2035 ... Вт, 2.X.2035 9.00

316. Дельтаплан ЗаВДВ. Вт, 2.X.2035 весь день
317. Сквозь Бурю. Ср, 3.X.2035 весь день
318. Кук-Суккыр тебе! Ср, 3.X.2035 23.00 - Пт, 5.X.2035 Утро
319. Скелет Архара. Пт, 5.X.2035, весь день
320. Фламенко Полковника. Пт - сб, 5 - 6.X.2035

******************
СИНОПСИС
Жанр: научно-популярный, научно фантастический (приключения в недалёком будущем - "астрологический реализм")

Сжатый пересказ романа (Книги 1-3).

2035 год. Молодой малороссийский провинциал, Роксолан-2, покидает родной город и больного брата-поэта, чтобы принять участие в авантюрной экспедиции на дирижабле "Гадитана".
Цель экспедиции - разыскать в горах Центральной Азии, на заминированном и заражённом радиацией полигоне "Мёртвая Гавань", драгоценные папирусные свитки, прижизненное издание скандально известного римского классика Марциала.
Роксолан-2 приобретает друзей - дирижабельных "волков воздуха", а также могущественных врагов - агентов международного чёрного рынка историко-культурных ценностей. Он вырывается из тесного мирка обывательских представлений и находит любовь. В результате интриг дирижабельного кока мисс Каэйлии под угрозой оказывается "Гадитана" и весь её экипаж.

******************
СУДОВАЯ РОЛЬ
Дирижабль-шхуна "Гадитана" * Газоизмещение 19,500 куб.м.* Длина корпуса 105 м. * Движительные установки - 3 по 200 кВ * Общая численность экипажа - 19 человек * Лётно-подъёмный состав - 18 человек

Судовая Роль

1. Командир судна. Капитан Рощин
2. Начальник экспедиции. "Полковник"
3. Судовой Врач "Г-н Доктор"
4. Старший помощник. Воячек
5. Штурман-2
6. Борт-метеоролог. Градус
7. Радист-1. Хинкс
8. Радист-2. Просвирняк
9. Боатсвейн-Кок. Мисс Каэйлия
10. Такелажник. "Риггер"
11. Мл.помощник такелажника. Юнга (Роксолан 2)
12. Старший механик. Мисс Джинс
13. Механик-2. Петренко
14. Механик-3
15. Механик-4. "Таможенник"
16. Механик-5.
17. Механик-6.
18. Пассажир-Археолог. "Итальянец Штерчи"
19. Экспедитор-Суперкарго. "Дядька Гайдроп"

******************
Книга 3. Глава 1. Перевал
27 сентября 2035 г.
Поочерёдно рассказ ведут Юнга и Доктор
щёлк для полн.размера

* За перевалом открывалось ущелье, заполненное густым туманом "-То, что мы собираемся делать..." - сказал Ка Рощин...
* "В нашем экипаже есть лоцман по Зюнгории..."- сказала мисс Баотсвейн

 
Начинается Книга 3. Рассказывает Юнга
 
Примечание: Дирижабль-шхуна Гадитана, ведомая программой генерала Маннхейма, прибыла к порогам Зюнгорского Джокера.
Книга 2 закончилась так. Юнга, весь дрожа, пытается осмыслить ужасный разговор ойлскинов (механиков), подслушанный им невольно из баллонета
 
1
"-Аэрографическое управление сообщает: Пригодные для атмосферостатических аппаратов глубины незначительны, участок плохо изучен", - произнёс Полковник радостно.
Произнеся, он облизнул губы, будто бы съел, нарушая диэту, ещё одно пирожное из заманчивой вазы, выставленной мисс Каэйли на офицерский стол. В кают-компании шло совещание. Пахло кофе и хересом. -
"-Итак, продолжаю. Сообщается о наличии остроконечных скал, разбросанных в ущельях и долинах", - читал он с наслаждением.
"-Насколько я понимаю, - рассуждал вслух Полковник - для того, чтобы наша дирижабельная шхуна, высотой двадцать два метра и длиной сто метров, смогла безопасно пройти под уровнем нижнего яруса облаков, нам нужно..." - он принялся что-то вычислять на палм-компе, положив его перед собой на белоснежную салфетку. Г-н Доктор смотрел на него с интересом. Капитан Рощин вежливо отвернулся к иллюминатору и его ухоженные ногти слегка постукивали по краю стола.
Полковник бормотал: "Возьмём скорость нисходящих порывов - до пяти метров в секунду. Наше время отработки манёвра комбинированного статического-динамического всплытия - две минуты. Маневровый дифферент - десять градусов... Итак, нам нужно..."
 
2
"- То, что мы сейчас собираемся делать, вводя судно на мелкий люфт" - сухо выговорил капитан Рощин - "...и не имея при этом хорошей карты и лоции, находится в вопиющем противоречии со всеми правилами тропосферно-ходового дела и со всем моим опытом службы". Глядя прямо перед собой, и подкручивая при этом левой рукой ус (знакомый мне признак его раздражённого нрава), он продолжал: "- Те карты, которые выдала нам аэрографическая служба Базы, вызывают у меня очень мало доверия. Ничего удивительного. Мы вошли в районы, совсем до недавнего времени запретные для гражданских тропосферных аппаратов. Естественно, что корректурные документы в открытых изданиях не помещались" - его речь прервалась.

Наверное, он подумал о своей завершённой карьере и, сглотнув, отрезал: "Другие источники навигационного довольствования для нас не предусмотрены".
Он повернулся корпусом в сторону Полковника - так, немного, для приличия - и проговорил, опережая реплику. "- Я очень попрошу вас сейчас не упоминать голограмму Маннхейма".

3
Он говорил дальше о том, что не разделяет и не обязан разделять сложные мистические теории руководства экспедиции. А также -- биофизические и иные теории. "Конечно, для всех нас... Гаийя...", - промямлил он, и затем опять повёл своё. Его дело - выполнение поставленной задачи и сохранность судна. Он тут же поправился "безопасность гражданского судна и выполнение задачи". Таинственные и необъяснимые явления не предусмотрены в уставе навигации тропосферных аппаратов.

Он продолжал говорить ещё и ещё, выталкивая правильные, чёткие, неопровержимые фразы. А я представлял себе наше таинственную голограмму, этот сгусток бесценной информации, и то раздвоенное зеркальное пятнышко в дальнем углу. И как Полковник рассматривает это пятнышко через лупу давным-давно, в мае 2035 года.

Я догадался тогда правильно. Это оказалось изображение Аральского моря, именно в тех очертаниях, которые оно получило не ранее 1980 года. Сейчас этот удивительный древний компакт-диск заложен где-то глубоко в недрах навигационный аппаратуры. его провидческое мерцание направляет зигзаги нашего воздушного корабля. Всё совершенно необыкновенно, празднично, радостно...

4
Как некстати на этом волшебном, небывалом корабле такой зануда, как наш капитан. Вечно всеми и всем недовольный, ко всему придирающийся... "Почему-то, штурман, нанятый вами, не в состоянии провести удовлетворительный расчет надёжности навигационно- аэрографического обеспечения безопасности дирижабельного плавания Гадитаны", - произносит он ещё одно нечеловеческое нагромождение терминов. - "А я, по-вашему, должен рисковать судном и экипажем! Только потому, что запрограммированный сто лет назад курсовой автомат..."

Полковник замер, не донеся до губ серебряный зажим с ломтиком краба. Сейчас он даст отпор этому роботу в мундире, этому родимому пятну на романтическом сословии навигаторов воздуха. Музыка в камбузе зазвучала громко, на полную громкость - мисс Каэйлия добавила мощность плейера.

Доктор поспешил вмешаться. До этого он переводил взгляд то на Капитана, то на Полковника, сейчас подался вперёд, отрываясь от удобной спинки дивана, и сказал:

"-Но неужели через эти места за последние пять лет ни проходил ни один гражданский дирижабль? Ведь как нарочно, не далее как вчера мисс Каэйлия вспоминала историю про удачливых торговцев, провезших груз шёлка... да, кажется шёлка, через Зюнгорию на Брундиз-Уральский за двое суток, благодаря какому-то попутному антициклону. Кажется, там упоминался какой-то штурман Белик, или Бялик..." - с этими словами Доктор подлил в рюмки вино, как естественное продолжение вопроса.

5
"- Капитан не обязан знать по имени всех шкиперов малых дирижаблей" - примирительно сказал Полковник, поднося рюмку к губам и принюхиваясь. Рощин, видимо, тоже немного смягчился.
"- Однократное прохождение перевала доказывает только, что здесь есть узкий проход, найти который посчастливилось одной удачливой тропосферной лодке (Капитан принципиально избегал выражения "дирижабль", как неуставного). Только несколько успешных рейсов туда и обратно подтверждают наличие подлинно доступного фар-люфта".

В тоне Рощина, за рафинированной вежливостью кадрового офицера, легко угадывалось раздражение. Ему приходилось давать отчёт в своих поступках и решениях! Вступать в дискуссии с дилетантами, нахватавшимися из книг кое-каких знаний в дирижаблевождении!


Который уже раз судьба экспедиции буквально висела на волоске. Воздух в кают-компании наэлектризован до предгрозового состояния, и мне казалось, что вот-вот Рощин резко поднимется со своего места и произнесёт: "В таком случае я подаю в отставку"...

После подобных совещаний Доктор обычно отдувался у себя в отсеке. Когда я приносил туда ему поднос с чаем и свежими булочками, он подмигивал мне и говорил: "А ты можешь себе представить, какие пектакли разыгрываются между штабистами во время манёвров на бортах воздухоплавательных информационных центров боевой операции, Си-Ай-Си ?!!"[лит1].

На мою недоуменную гримасу он пояснял: "Combat Information Center, обычное применение средних и больших дирижаблей во время крупномасштабных военных учений".


6
Дипломатическое искусство Доктора уже не раз спасало в подобных ситуациях. Было одно надёжное средство погасить фатальную размолвку, назревающую между Полковником и Капитаном. Нужно было - перевести разговор на великолепные ходовые качества нашей "Гадитаны", идеально выполняющей команды Рощина. Судно великолепно оснащено, прекрасно подготовлено к походу, экипаж работает слаженно и чётко. Младшие чины прекрасно знают своё дело - и рулевые, и трюмные. Дисциплина в походе...

До сегодняшнего утра дисциплина была безукоризненной. Но об этом позже. Итак, Рощин согласен терпеть сумасбродные цели Полковника, лишь бы ради этого нужно было ещё и ещё раз испытывать уникальную ходкость и манёвренность "Гадитаны". Она способна преодолевать головоломные задачи дирижаблевождения в узкостях.

Ей нипочём усложнённые орографических и аэрографические условия. "Гадитана" достойна стоять в одном ряду с незабвенным Эйч-Эм-барком "Эндевер"[ref]* и ЕИВ-корветом "Астролябия". Полковник, в свою очередь, великодушно прощает кастовую спесь Рощина. В конце концов, это приложение к романтике оплаченного дирижабельного похода. Такое же, как неизбежная, временами невыносимая, килевая качка. Всё включено, как говорится.

7
"- Говорит командир" - разнеслось в динамиках бортовой трансляции - "я принимаю вахту в центральном посту. Наше судно сейчас начнёт входить в циркуляцию со снижением. Мы идём изучать пригодные для средних и больших тропосферных аппаратов проходы в этих горах, которые в ближайшие десятилетия станут транспортными путями для экономического развития всего обширного региона Центральной Азии. Возможна банка. Ожидается внезапное появление очагов мощной грозовой активности. Расчётное расхождение в узкостях - двести метров до опасной изогипсы".

Судно начало готовится к рискованному маневрированию. Ещё раз в динамиках труба пропела "Слушай". Командир из центрального поста начал отдавать приказания. Моя голова гудела от недосыпания, тревоги, возбуждения, и необходимости сообщить "нашим" о созревающем на борту заговоре.

Таинственное потаённое недоброжелательство переросло в преступную готовность, я был в этом уверен!
Наверное, вполне возможен какой-то упреждающий удар с нашей стороны... Просто быть наготове... Если бы я успел предупредить!... Как некстати этот очередной спектакль, игра самолюбий и амбиций за столом в кают-компании. Опять мне оставаться безмолвной тенью, стоять в углу. Или невидимкой, не глядя в лица, подавать очередную смену блюд.

Бесценные минуты, пока мисс Каэйли слушает музыку в своей каюте, пока ещё не явились с рапортом механики. А ДЕДЫ потратили всё это время на препирательства - о чём? Под каким предлогом всё-таки продолжать движение судна в этом горном лабиринте и как обосновать для страховой компании выбранный маршрут; и кто именно в наибольшей степени уполномочен составить текущий отчёт, который уйдёт в анналы Базы с лент чёрного ящика?

8
По судну объявлено штормовое расписание. Слабая вибрация, которую чувствуют ноги на палубе, или когда кладёшь руку на одну из балок киля, говорит о том, что винты наших движителей начинают вращаться, развивая упор.

Судно всё время завтрака и совещания висело с дифферентом ноль градусов с застопорёнными машинами. "Гадитана" то чуть подвсплывала над верхней кромкой стратуса, то, после легчайшего манёвра клапанами, подчиняясь вахтенному офицеру поста погружения и всплытия, вновь начинала плавно проваливаться в вату облаков. И вот "Гадитана" начала оживать, плавно набирая скорость. Плоскости кормовых горизонтальных рулей ритмично поднимаются и опускаются. Теперь, с ходом, именно они удерживают дирижабль на заданном командиром уровне. Что ждёт нас в извилистых ущельях, куда мы устремляем бесшумный ход стремительной стрелы-облака?

9
Продолжает Доктор, записано с его слов
Судовые латунные часы, висящие на переборке кают-компании, звонкими быстрыми парами отбили склянки. Командир поднялся по лесенке из гондолы в центральный пост и принял управление кораблём.

"- Я вас сменяю, сэр!" - наконец, после подробного доклада о местонахождении корабля, аэрологической обстановке и о состоянии материальной части, он произнёс эту традиционную на флоте фразу, и занял своё место на дисплейной площадке.

Обитое красной кожей вращающееся кресло командира стоит так, что ему хорошо видны показания всех основных приборов. Слева от командира, позади рулевых, сидит на своём табурете вахтенный офицер поста погружения и всплытия. Расположенные на пульте приборы позволяют командиру быстро определять высоту дирижабля, курс, скорость хода, дифферент, давление газа в каждом из отсеков газовместилища и в баллонетах, углы поворота носовых и кормовых горизонтальных рулей и вертикального руля.

"- С богом, осторожно и решительно!" - Рощин натянул на голову серебристую фуражку, до того лежавшую у него на коленях. Левая рука придерживала при этом козырёк с вызолоченными ветвящимися накладками, урезанный «под Николая Семёновича[ref]».
.................
10
" - Донья Каэйлия, донья..." второй механик вяло сопротивлялся. Мне показалось, что мисс Каэйлия издала тихое угрожающее рычание. Она стояла как раз на переборке между медицинским отсеком и центральным постом. На дисплее локатора грунта вырисовывался необычный, сильно пересечённый рельеф.
" - Джонс, для того, чтобы вы чувствовали себя свободнее" - произнес капитан Рощин, не оборачиваясь к вошедшему в Центральный Пост - "я сообщу вам следующее. Мне известно, что вы хорошо ориентируетесь в навигации этих ущелий. Разумеется, вы здесь никогда не бывали" - голос Рощина звучал натянуто и утомлённо, оттого что приходилось разыгрывать эту комедию - "но вы очень старательно учились в техникуме вертолётного резерва, когда надеялись перейти на вертушки, и очень много времени работали на тренажерах. Среди курсантов наибольшей популярностью пользовался компакт-диск, происхождение которого связано с разведывательным ведомством Соединенных Штатов, подготавливающим очередное военное вторжение в Афганистан. И вы, как докладывают, были лучшим лоцманом на виртуальных полётах в этих горах".

11
"- Так точно, сэр! Именно - виртуальные полёты!" - в голосе Джонса слышалось явное облегчение. Он понял, что никто не собирается расспрашивать его о связях с контрабандистами.
"- Спускайтесь в рубку и займите место на рулях!"
"- Есть внизу на рулях, сэр!"
 
 
Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006

 

примечания
Си-Ай-Си - Combat Information Center
HM-Bark "Endeavor", судно Джеймса Кука
Николай Семёнович Нахимов

Литература

[1] -- подробно быт на противолодочных дирижаблях во время манёвров описан в ресурсе Larry's Airship Picture Book (www.geocities/capecanaveral/....)
 
благодарность
Автор выражает глубокую благодарность Мягченко Олегу Владимировичу за большую работу по сканированию рукописи Книги 3. Спасибо, Олег!


Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.

[Конец Главы 301]

******************
Книга 3. Глава 2. Горный проход УЛИТКА.
27 сентября 2035, вечер
Полигон Два Генерала, первые часы

 
[Цитата]
Из записных книжек Штерчи

"Шестидесятые, семидесятые годы
двадцатого века...Это была эпоха
военного противостояния между
сверхдержавами Евразии... Несколько проходов
между Казахстаном и Китаем, на Тянь-Шане,
были начинены военной техникой,
укреплёнными сооружениями, складами для ядерных
боеприпасов, аэродромами и арсеналами".

Збигнев Бжезински

Цитата по легенде к старинной компьютерной военной игре
"May 2, 1969"


1
"Полигон Два Генерала расположен внутри одного из небольших хребтов, которыми богата эта часть света. От мира живых людей эта территория отрезана - со стороны юго-востока - высокими и крутыми горами Внутреннего Тянь-Шаня, а с северо-запада - гиблыми песками, которые в состоянии преодолеть только большие верблюжьи караваны. В конце сороковых - начале пятидесятых годов прошлого века, для транспортировки строительных материалов, а затем и ядерных боеголовок, была построена временная железная дорога через пески, впоследствии демонтированная.
В глубокой древности здесь была одна из крепостей Кушанского царства, центр торговли оловом. Древние люди истощили рудные жилы и сожгли в плавильных печах весь окрестный лес, кое-где покрывавший в древности склоны гор. Их козы и овцы вытоптали небольшие пастбища-джайляу, и дожди смыли плодородный слой.
Пятнадцать столетий природа медленно восстанавливала выжженные склоны. Кое-где появилась трава, и люди с дальних гор стали опять изредка пригонять своих овец. Животные здесь часто болеют - они кашляют, перестают есть, высок процент падежа.
По Старой дороге девяносто лет назад пришли солдаты; подчиняясь инженерам, они принялись копать гору, был построен наблюдательный форт Пустой Глаз, и на полигоне поселились два генерала. В пустыне стартовали ракеты и взрывались ядерные заряды - под надзором Пустого Глаза и для его прихоти».
...
 
2
«Примерно тридцать лет назад на короткое время полигон опять ожил, когда здесь прятался после неудавшегося путча Второй Министр, сопровождаемый личной гвардией. Затем последовали длительные переговоры, и он отправился в столицу сдаваться. Правительственные войска взорвали Старую дорогу в двух местах и ушли, добавив новые минные заграждения к запутанному ландшафту, до этого уже подвергавшемуся минированию семь или восемь раз. После этого полигон окончательно превратился в необитаемый остров, доступный только отчаянным авантюристам на тропосферных аппаратах. Это и есть пресловутая Мёртвая Гавань, пользующаяся дурной славой даже среди дирижабельных контрабандистов.»
«Только опытный лоцман сможет найти среди многочисленных вершин вход в узкое изогнутое ущелье-проход, и завести в эту "улитку" дирижабль, медленно снижающийся по спирали со своего статического потолка. Сложная игра дующего вдоль ущелья низового воздушного течения Tide и верхнего волнения Lee, с локальными турбулентностями и мощными "роторами", делают это движение особенно опасным. Страшно представить себе, что в "улитку" каким-то образом отваживались влетать средние транспортные самолёты Красной Армии.»
«Наградой для штурмана-дирижаблиста в Мёртвой Гавани является прекрасно оборудованная якорная стоянка, большое посадочное поле, великолепно изученная ветровая обстановка. Всегда ровный, как в аэродинамической трубе, очень ламинарный поток позволяет, при необходимости, ставить на грунт заякорённые воздушные корабли, не сдавая за борт ни одного кубометра несущего газа.»

Легенды пёстрых гор.
Путеводитель туриста-воздушника
Hitch-hiker's Guide to Eurasia, part IV

[здесь заканчиваются две длинные цитаты]
 
3
Далее рассказывает Юнга
 
ГАДИТАНА вошла нырком. Развернулась в "аппендиксе" - слепом отроге ущелья - и, пятясь, на малом ходу машин, медленно выплыла кормой вперёд из ущелья в котловину.
"-- Есть контакт! Сигнал RAILS принимается устойчиво! Компьютер наземного маяка начинает с нами обмен!" – Штурман-2 свесился с полуюта, его голову можно видеть всем, кто стоит в ходовой рубке.
Скоро бросательный конец привёл на шхуну с грунта якорные тросы.
............
На северо-западе, за грядой сопок и тугайным леском, открывалась пустыня. Мне показалось, что далеко-далеко, на горизонте виднеется невысокая горная гряда. Впрочем, это могли быть и вечерние низкие облака. Пейзаж рождал смутную тревогу, неясные ожидания и печаль по увядающей планете.

4
Мы с Риггером заняли наши обычные места на погрузку-разгрузку: он в грузовом отсеке у лебёдки, а я - на наблюдательной полке, отбрасываемой ("отваливаемой", тотчас поправился я) в кормовой части пассажирской гондолы. Мисс Каэйлия стояла внутри, и её рука гладила мою ногу. Прогнувшись и вывернув голову, я вижу её лицо в обводе иллюминатора, отдраенного над полкой: глаза её обращены на запад.

 Там, за чёрными сопками, садится красное солнце, и я пытаюсь угадать незнакомое выражение лица моей мисс боатсвейн. Она говорит:

"-- Я слышала рассказы... несколько случаев, когда отсюда пытались уйти в бега через пустыню. Пустыня... это страшнее, чем колючая проволока и antipersonnel-landmine. Уйти не удавалось даже негодяям, которые брали с собой "корову".

5
Ты знаешь, что это такое на блатном языке, "корова"? Молодой и наивный дурачок, которого опытные урки сманивают с собой в побег только для того, чтобы не нести лишний груз воды. Чтобы просто зарезать спутника на третьи сутки и выпить его кровь. Вот для чего!"
Она подмигнула мне и послала губами поцелуй. Мы молчали, и я следил за работой якорной команды.

"- А через горы?" - спросил я у мисс Каэйлии. Я знал, что она ещё стоит здесь. Она не ответила ничего.

На грунте уже наступала ночь. "Гадитана" стоит на якорях вровень со средними террасами, облитая последними лучами. На востоке, наверное, сияют снегом дальние горы, но с моего, левого порт-борта их не увидишь. Команды "отбой" всё нет.

Откуда она может знать эти места, совсем не похожие на курорт для туристов? Впрочем, я вспомнил рассказы про странный нрав сэра Брэнсона, одного из зачинателей милитари-туризм, любителя дирижабельных прогулок в Боснии, над забытыми минными полями. У богатых свои причуды...
..........


6
"-- Дирижабельные места?" -- спросил Доктор. Он продолжал: - "Наверное, вертолёты здесь не всегда можно сажать. Мне говорили, что песок и мелкие камни очень опасны на посадке для винтокрылых..."

"- Вы, я вижу, становитесь специалистом ещё и по воздушному транспорту", - отвечал со смехом Полковник. - "Чего только не видели эти горы! И тяжёлые вертолёты с диаметром ротора сорок метров здесь садились, в нарушение всех инструкций. И даже тяжёлые транспортные самолёты в туман. Вы же видели в скалах, когда мы проходили "аппендикс", наверху сверкнули обломки? Военные люди... У них, знаете, что-то несусветное в голове. Особенная частота альфа-ритма. Да-да, поверьте, это медицинский факт!" –

Полковник любил поговорить о тайнах мозга. Он продолжал:

"Здесь был Александр Македонский. Привёл армию с боевыми слонами... Что они ели здесь, слоны, хотелось бы мне знать? Здесь были татуированные эфалиты на северных оленях перед броском на Согдиану. Тысячи юрт Джучи, младшего сына Чингиз-хана... Танковые дивизии... Очень бойкое место.
Но отчасти вы правы. В последние двадцать пять лет никто не расчищает лётную площадку от камнепадов и от наносимого ветром песка.

7
[продолжается лекция Полковника]
Солдатиков-то нет, заключённых подавно нет", - он сделал гримасу. - "Посещают ли эти места дирижабли? Хм... Давайте зададим себе деликатный вопрос, кто вёл нашу шхуну..." -- и он пошарил мундштуком по карте, вдоль линии курса, наконец ткнул в нужное место - "вот отсюда, от первой узкости?"
 
Продолжается рассказ Полковника про появление лоцмана. В кратком пересказе это было примерно так.

"Кто вёл нашу шхуну до входа в улитку? Автопилот Манхейма? Да, так... Не совсем так. Последняя реперная точка была над магнитной аномалией в горах Змеиное Жало. А дальше? Вы, кажется, были заняты у себя какой-то перевязкой. Я вам расскажу.

Масс Каэйлия дважды поднималась лично в центральный пост. Сперва были свежевыпеченные булочки и кофе, потом бутерброды с фигурками из свежих овощей... или нет, наоборот, вначале бутерброды. Одним словом, мы пожираем всё это великолепие, а она кивает в сторону курсопрокладчика и локатора и говорит буднично, как бы между прочим:

"Сэр, обращается она ко мне и капитану Рощину, мне кажется, что когда-то приходилось бывать в этих краях. Здесь есть одна стояночная долина, неплохо оборудованная. Тросовые якори, маяки-отражатели и всё такое прочее. Если вы рассчитываете немного отдохнуть на грунте..."

 Одним словом, она эдак деликатно намекает, что в подобранном ею экипаже есть лоцман, который знает, как провести средний дирижабль через хребет-лабиринт и миновать пограничные дозоры. Этот лоцман будет противиться. Ей нужен приказ командира судна и начальника экспедиции. Мы совещаемся... мы даём согласие.
Но, разумеется, последние мили, по "улитке", шхуну вёл уже сам Рощин!"

8
 
примечания - сноски концевые

RAILS - (воен.США) - система автоматизированной посадки по приборам для неприспособленных аэродромов (Remote-Area-Instrumental-Landing-System)


Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006




Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
[Конец Главы 302]

******************
Книга 3. Глава 3. "ВОШЛИ !"
Пятница, 28 сентября 2035 г.
Рассвет.

* Полковник с мостика смотрел
на северо-запад

 
[Цитата]
"Довольно-таки странное чувство - парить
вот так над Полярным морем, первым пролетать
здесь на воздушном шаре. Скоро ли появятся
у нас последователи? Сочтут ли нас сумасшедшими
или последуют нашему примеру? Не стану отрицать,
что все мы испытываем горделивое чувство. Мы
считаем, что спокойно можем принять смерть,
сделав то, что мы сделали. Уж не происходит ли
все это от чрезмерно сильного чувства
индивидуальности, которое не смогло примириться
с тем, что будешь жить и умрешь заурядным
человеком, позабытым грядущими поколениями?
Это что - честолюбие?"

Запись в дневнике Андре 12 июля
[конец цитаты]
 
1
"- Мы вошли!"- Полковник произнес эту фразу ранним утром 28 сентября 2035 года, стоя на мостике "Гадитаны" с бокалом шампанского в руке. Далее на востоке, невидимый за черной стеной гор, из-за горизонта начинал показываться пылающий край солнечного диска, и открытая нам часть неба осветилась нежным жемчужным сиянием. В черных ущельях вровень с нами ползли, вяло струясь в замирающем воздухе, полосы тумана.

Обтекаемый нос газовместилища, устремлённый навстречу воздушному течению, смотрел как раз на коническую вершину, возвышающуюся над черной зубчатой линией горного амфитеатра.
На борту царила редкая для моторного воздушного судна, полная, настораживающая тишина. В прошлые недели, в походе, мы несколько раз ложились в дрейф, заходя на гравиметрический профиль. Отыскивали реперные точки, затребованные курсовым автоматом Маннхейма. И ещё мы дрейфовали - вчера, перед входом в горный лабиринт, приступая к заключительной части нашего путешествия.
У входа в запретную территорию полигон-лаборатории.

И вот сегодня моторы молчат, и движение палубы под ногами подчиняется новой, непривычной и посторонней силе. Твердый грунт властвует над заякоренной дирижабельной шхуной и диктует новые правила ее свободолюбивому газовому телу. Если внимательно следить за линиями предгорных холмов на траверзе, начинаешь замечать, как снос шхуны то увеличивается, то уменьшается. Медленно задирается нос, и после этого начинается плавный подъем на десяток-другой метров. Затем дифферент уменьшается и мы снова снижаемся. Якорный трос то уходит за борт, то вновь затягивается через клюз автоматической лебедкой, которая не дает ему провисать и свиваться в опасные "барашки". Звонкие звуки горного потока, струящегося где-то под нами, по невидимому во мраке дну гавани, слышатся громче, чем скрипы такелажа. Ни в горах, ни на видимой части предгорий никаких признаков, что здесь есть люди. Ни огня, ни лая, ни мычания.
 
2
Полковник продолжал свою торжественную речь: "Наше экспедиционное судно, наша Т-лодка ошвартована в романтическом, таинственном, не посещаемом людьми, запретном месте. Если бы вы, Доктор", - он произнес в проём, внутрь гондолы, - "представили себе, какое значение в судьбах планеты, в балансе геополитического противостояния, имели события... исследования... В общем, то, что разворачивалось среди этих вот безбрежных песков восемьдесят лет назад!"

Придерживаясь за растяжку, Полковник нагнулся внутрь и поставил бокал на боковую полку, снова вынырнул, подставляя лицо ветру. - "И вот мы нашли, мы прорвались, мы стоим на якоре!"

Свободной рукой он зябко поправил рукой меховой воротник, еще раз окинул взглядом панораму предгорий и проходов в пустыню. Вернулся, переступив порожек, внутрь штурманской рубки. - "У нас ещё три дня хорошей погоды, может даже четыре"- сказал Полковник, поводив пальцем по аэрологической карте.
Затем он спросил: "Вы чувствуете, какой запах?"
 
3
Доктор ответил: "Мне до сих пор кажется, что мои ноздри до верху заполнены выхлопами наших двигателей". Придерживаясь обеими руками за окоем дверцы, он осторожно продвинулся сквозь таинственную невидимую плоскость. Будто мыльная пленка, она отделяла обжитое внутреннее пространство гондолы - от безбрежного наружного вечно меняющегося моря. Доктор высунулся и огляделся. Сделав несколько глубоких вдохов, будто ныряльщик, постепенно входящий в незнакомый водоем, он продвинулся чуть дальше, ухватился рукой за растяжку, и одной ногой ступил на рубчатую резину мостика.
"- Действительно, свежий горный воздух, без промышленных выбросов. Довольно здоровое место."

Полковник глядел вдоль огромного, слабо светящегося в сумерках тела Гадитаны- на север, туда, где, левее и ниже зелёного габаритного огня, под обрезом рулевой плоскости открывались между холмами безбрежные пространства пустыни.
" - Ничего вы не понимаете", - его рука сжимала губчатый черный поручень-обтекатель ограждения. - "Здесь пахнет историей, историей Первой Холодной войны. Ядерным оружием".
 
4
Полковник довольно горячо стал излагать историю прошлого столетия, упоминая имена хорошо известные - такие, как Эйнштейн, Ферми, Сахаров - так и другие имена, сталь же славные, но совершенно нам гражданским не известные.
 В центре Евразийского континента (вернее, выражаясь терминами Полковника, на полюсе ракетной недосягаемости), недалеко от древнейшего города Хотана, в течение лет сорока процветал культ Ахримана - Марса.
Десятки раз гравитационное поле планеты прогибалось в мгновение нестерпимой вспышки. С рёвом неведомая сила уносила в космическое пространство клочья атмосферы вместе с расставленными на полигоне бетонными зданиями. Заодно, как спичечные коробочки, эта сила прихватывала списанные самоходные орудия "ИС", весом ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ТОНН, и тяжелые танки "КВ" -по СОРОК ПЯТЬ ТОНН.

"- ... Вот в какое место мы сейчас заякорены и собираемся высадиться на грунт",- сказал Полковник, повернувшись к выглядывающим из дверцы-люка Доктору, второму штурману и дежурному рулевому - "И мы прибыли сюда, заметьте, как частные индивидуумы". Он значительно поднял перст.

"- Вы знаете, Полковник",- сказал Доктор, когда они вдвоем возвратились в кают-компанию и вновь наполнили бокалы - "у меня не раз уже возникало чувство, что вас в нашей экспедиции привлекают отнюдь не сокровище, и даже не тяга к приключениям".
"- Что же тогда? Кстати, где мисс Каэйлия? - я хочу сделать распоряжение о подготовке торжественного общего завтрака".
 
5
"- Я нашел в книге",- продолжил Доктор- "выдержки из дневника Андрэ. Они для меня разрешили психологическую загадку".
"- Мне не очень нравится ваше сравнение",- сказал Полковник, разглядывая вино в бокале- "экспедиция Андрэ[ref] к Северному Полюсу на воздушном шаре Oernen-"Орёл" летом 1897 года завершилась катастрофой. А нас ждет полный успех" - он пожевал губами - "Но у нас, действительно, как у Андрэ и у Пилатра-де-Розье нет пути назад. Деньги на экспедицию мне дали под залог шхуны и под проценты с аукционной стоимости рукописей".
"- Тем не менее, я вижу у вас то же самое настроение, которое запечатлено в дневнике Андрэ. Позвольте прочесть ...
Доктор принялся читать вслух слова, приведенные в эпиграфе. При этом он выделял слова "горделивое чувство", "чувство индивидуальности", "можем умереть спокойно". Затем г-н Доктор пустился в научные рассуждения, упоминая знаменитых альпинистов, воздухоплавателей, и планеристов-одиночек. В его речи не раз появлялись слова "гипоксия головного мозга" и "хохентод".

" - Именно это радостное спокойствие одиночки-индивидуалиста"- завершил Доктор свой небольшой дискурс и, перейдя с лекторского тона на обычный, застольный, сказал шепотом: " - А между тем Капитан давно предостерегает ..."

6
"- Капитан!" - Полковник нахмурился - "Этот капитан вечно недоволен, вечно у него придирки, никогда на его лице мы не видим приятной светской улыбки. Не удивительно, что он не смог сделать служебной карьеры..."
"- Вы не справедливы. ТропоЛлойд-Евразия, когда мы с вами наводили справки, называла его в числе нескольких самых лучших и удачливых".
" - Да-да, конечно"- Полковник умел уступать - иногда.
"- И мы с вами отвлеклись. Опасность мерещится не только капитану, я тоже начинаю ее чувствовать. Мы вошли в это мрачное, угрюмое, запретное ущелье, и на борту у нас, в экипаже... "
"- Что? Что в экипаже?" Полковник возмущённо откинулся на стойку бара.
"- Ночью я перевязывал руку одному из механиков. Ранка пустячная, но все говорят, что это плохая примета".

Полковник раздумчиво сказал: "Да-да, Капитан докладывал мне о происшествии"- было видно, что его мысли заняты чем-то другим. Но вот привычное раздражение в адрес Рощина, привычка съязвить оживили его и он продолжал уже энергично - "...с этими, знаете, ужимками воздушного волка, тоже говорил плохая примета. Я склонен видеть за этим происшествием только расшатанную в походе психику. Вы сами читали мне лекции по дирижабельной медицине, и я запомнил, какое вредное действие на психику могут оказывать- в сочетании - хроническая интоксикация, нарушение суточных биологических ритмов в вахтенном расписании, а также индивидуальная психологическая несовместимость. К сожалению, мы собирали экипаж в спешке. В целом, все это пустяк, неприятный пустяк. Что вы скажете?"

7
"- Возможно",- не сдавался Доктор- "Однако такая экстравертная манифестация кажется мне странной. У настоящего воздушника в подобной ситуации можно было бы ожидать скорее кататонической защитной реакции, ухода в себя".
"- Я подозреваю, что этот Таможенник не настоящий воздушник. Мне очень рекомендовали взять его люди из службы безопасности Дирижабль-пароходства".

"- Вот именно. Вам не кажется, что все эти разрозненные пустячки, мелочи складываются в общую неблагоприятную картину" - Доктор наклонился к Полковнику и произнес на ухо- "...картину заговора? Подслушанный Юнгой разговор показывает, что нити сходятся к мисс Каэйлии".

" - Conspiracy theory",- пренебрежительно сказал Полковник механическую банальность. Он думал о чём-то своём. Наклонился через стойку, поставил свой бокал внутрь проволочной корзинки. Прошел вдоль кают-компании, заглянул в необычно безлюдный загончик-камбуз (Юнга в это время помогал Риггеру готовить к спуску десантную "люльку") и, наконец, постучал в переборку, выгораживающую комнатку каютку мисс Каэйлии. Никто не ответил.
 
8
И потом ещё раз он постучал, уже в потайную дверцу, протиснув плечи внутрь камбуза.
Можно было подумать, что упоминание имени кока в связи с заговором вывело Полковника из равновесия. Вернувшись на свое место вблизи стойки, он повернул легкое дюралевое кресло так, чтобы сидеть лицом к Доктору, и вполголоса произнес:

"- Моего племянника, если не ошибаюсь, обуревают крайне противоречивыми чувства по адресу мисс Каэйлии. И она, вероятнее всего, искусно играет им, то приближая, то остужая... А весь этот ночной разговор, услышанный из баллонета - не сон ли это вообще?"
Он поднялся и долго разглядывал стойку бара, выбирая сорт сигар. Наконец, произнес, сделав выбор: "Наш завтрак должен быть большим и торжественным, и мне бы хотелось, чтобы все было подготовлено и сервировано. Вот это меня действительно тревожит, и наша мисс боатсвейн-кок задерживается".
 

Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006


Примечания

участники экспедиции - Salomon August Andree (1854-97), Strindberg, Fraenken. Фотопластинки и дневники погибшей экспедиции были найдены тридцать лет спустя. Фотографии, благодаря упаковке и действию холода, оказались совершенно сохранными, их удалось проявить и отпечатать

литература
 

Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
 
[конец Главы 303]

******************
Книга 3. Глава 4. Незавершённый банкет.
Пятница, 28 сентября 2035. 10.30
Рассказывает Юнга

1
Мне следует оставить Риггера. Жаль. Команда пришла по бортовой трансляции, и нисколько не обрадовала: "Юнге. Срочно явиться в камбуз, выполнять указания мисс боатсвейн".
Полковник распорядился накрывать на восемнадцать персон полный торжественный обед из четырёх блюд с десертом.
С Риггером хорошо. Хвостом за ним я пробираюсь на мостик, поглядеть, как идёт балансировка якорного такелажа. Затем - в грузовой отсек, где идёт подготовка десантной "люльки" к сдаче на грунт. Для этой операции потребовались все резервные тросы. Я успел побывать с ним в хвостовом баллонете.

На просвет занявшегося утра он разглядывал слабины ткани и что-то написал в блокноте "Работы выполнить - на подпись старпому". Не миновали мы и штурманского отсека, где я с открытым ртом старался запомнить хотя бы отдельные слова: "радиус круга безопасной якорной стоянки", "визуальная идентификация приметных радиолокационных ориентиров", "направления секущих пеленгов".

Неужели когда-нибудь я пойму значение этих замечательных выражений и приведу свой собственный корабль "в чистое от опасностей место люфт-акватории, не ближе чем 2R[ref]* от опасной изогипсы".
 
2
Винтомоторы несколько раз оживали, низко гудели, развивая упор. Шли тонкие манёвры - регулировка якорных тросов. Затем их гул переходил в характерный завершающий выдох и наступала тишина. Из гондол перекрикивались с рубкой, будто через реку, не пользуясь бортсвязью. В необычном прозрачном воздухе, очистившемся от ночного тумана, было слышно так хорошо, что, казалось, мотористы и помощники кричат нарочито громко, сильнее, чем нужно для дела, просто потому, что так торжественнее, праздничнее, веселее. Наверное, так принято, когда дирижабль приходит в гавань. Лучи солнца косо освещали раскинувшуюся чашу гавани.

Так уютно выглядели поросшие травой склоны пологих ближних горных склонов. Кое-где их украшали аккуратные толстые зелёные подушки. В дальних лесах среди голубоватой зелени хвойных великанов пестрели золотые и красные пятна лиственных...
Глаз Полковника намётанный в чтении фотопланшетов-аэро, тотчас различил на склонах и в сопках бетонные шапочки блиндажей. Заметил и участки вытоптанной травы на тропах, сходящихся к воротам ангара...

Мне же открывался зелёный, журчащий горной водой, осенённый кружением диковинных ширококрылых птиц, невиданный мной прежде мир - живописных необитаемых людьми гор. Какой контраст с давешними оранжевыми пустынями, единственным украшением которых были чёрные скалы, блестящие от пустынного загара. Свежее, радостное чувство не оставляло меня, несмотря на необходимость вернуться к моим "рабским" обязанностям кухонного пуйра.

В иллюминаторы кают-компании весело светило тёплое осеннее солнце, ярко отсвечивали его лучи на крахмальных белоснежных скатертях, и зайчики прыгали с ножей и вилок на потолочную обивку. Никто иной, как я же, и лазил полчаса назад, под присмотром Риггера, по багажным мешкам, развешанным на фермах далёкого пятого отсека. (Кстати, совсем рядом с замолкнувшими и невидимыми за тонким пластиком килевой обтяжки, но всё же грозными винтами). Не так легко разыскать было этот картонный ящик "Сервировка - Торжеств. 7-я Дириж.База", стащить его на килевую тропу, доволочь до грузовой палубы. Очередной подзатыльник от Риггера за непристёгнутый карабин страховки. Две переборки, и, наконец, камбузный лифт. Пока серводвигатель отрабатывал нажатую кнопку "вниз", успеваю скатиться по пассажирскому трапу, и уже встречаю в кают-компании подъезжающую полку с ящиком.

3
Прибор Полковника.
Прибор капитана, старший помощник, Доктор, старший матрос - правый "звёздный" борт, штирборт, стол старших офицеров, вдоль диванчика.

Резервное место мисс Каэйлии в дальнем, "баковом" конце этого же столика, рядом с камбузом.
Бортметеоролог Градус, радист-2, штурман, Штерчи - боковой столик по левому борту, порт-борту, в офицерском отсеке, откидная полка поднимается, когда все сидят.
За дверцей-тамбуром второе расширение кают-компании, вровень с каюткой мисс Каэйлии, диванчик и столик мотористов, шесть персон, включая радиста-1 Хинкса. Он завтракает в этой секции из принципа.
Я раскладываю приборы, будто на шахматной доске расставляются фигуры перед началом партии.
Три вахты назад я думал, что знаю о них всё.

4
Три вахты назад мы шли по люфту (никогда не научусь писать как в письме из дома "эоловыми путями"), дружный экипаж, воздушные волки, любимцы Люфтгайста, дерзкие и великодушные искатели приключений. Кто-то в "Красном Манометре" просвещал меня относительно психологии дирижабельных матросов: "главное для воздушника-торгаша это судно и семья, экипаж. Это одно и то же, единое понятие - судно и семья. Поведение воздушника всегда компромисс, цель которого - бесконечное хождение в тропосферном океане, от фрахта к фрахту, от погрузки к разгрузке. И берег - всегда короткий сон в перерывах между отрезками этого движения".

Что теперь ожидать от людей, после того, что мне открылось в баллонете? Злоба, зависть, страх, предубеждённость - почему они не отступают? Вокруг прекрасные зелёные холмы, голубые стройные ели, чистая вода без подсчёта... Впрочем, сколько раз ТВ показывало нам райские, курортные места - пальмы, фламинго, невиданные животные и неописуемой красоты пейзажи - и там озлоблённые люди размахивают в воздухе автоматами Калашникова, выкрикивают рифмованные ругательства, глядя в щели бронеавтомобилей и триплексы геликоптер-канонерок. Оттуда за ними следят, с пальцем на спусковом крючке, такие же ненавидящие глаза.

"Сумасшедший, больной мир", - говорят обычно наши тётушки, протирая с ТВ-ящика пыль и меняя кружевную салфеточку, подложенную под стоящий на ящике кувшин с цветами.

5
Короткая речь Полковника прозвучала бледно, никто не хлопал. Бокалы быстро опорожнены и вино льётся опять до краёв. Стук ножей и тарелок, скрип такелажа, время от времени старшина матросов громко читает вслух показания кренометра и высотомера, висящих над столиком штурманов-радистов. Он старательно выкрикивает "высота [ref] четыреста семьдесят! дифферент плюс четыре!", и при этом приподнимается за столом и вытягивая шею в направлении "кармана механиков", будто сообщает очень важную новость.
Вторая перемена блюд: стейк и немного жареного картофеля, вино - портвейн 2020 года. Отдадим должное Полковнику - организация банкета на такой высоте (невольный каламбур), что даже на столах разложены афишки, распечатанные на штурманском принтере, с картинкой метео-прогноза и профилем Гадитаны. Все знают распорядок блюд и вин наперёд.

Я меняю приборы, подливаю вино в бокалы на "офицерском" половине кают-компании и пытаюсь предугадать события. Кажется мне или действительно штурман-2 нервничает, а Штерчи, как и я, что-то предчувствует и полон тревожных ожиданий? За тем поперечным столиком - один из узлов психического напряжения, давнишнее противостояние; или это накопившееся за три недели раздражение людей, которые вынуждены каждое утро, подчиняясь ритуалу милейшего и демократичного Полковника, завтракать локоть к локтю?
 
 
 
6
Вставка от лица Ка-II-ранга.
 
Много позже я узнал подробности.
Может быть, они прояснят вам, читатель, поведение персонажей, участвовавших в описываемой сцене. Итак, кают-компания дирижабль-шхуны Гадитана, полдень 28 сентября 2035 г., второй день нашего пребывания на якорной стоянке полигона "Два Генерала" и день высадки на грунт.
Кстати. Этот заповедный уголок, горный рай, оазис зелёной прохлады среди галечных пустынь "Гоби" и песчаных пустынь "Кумов", имеет второе название. Оно прижилось в среде эоловых номадов, кочевников-дирижаблистов, и читатель узнает его на ближайших страницах.
Юнга сервирует стол, затем подаёт блюда, и ему недосуг задумываться слишком глубоко. Его обязанность - следить, чтобы стаканы не стояли пустыми, а опорожненные бутылки не оставались на столе... - да мало ли ещё обязанностей у младшего Стюарта.

(Это - вторая должность Юнги. По совместительству с должностью помощника Риггера, как значилась в судовой роли. Полная - двойная -должность молодого человека, отрабатывающего свой билет на борту недешёвого туристического дирижабельного рейса)...

Не так уж легко лавировать с подносами-судками вокруг тесно сидящих чинных офицеров, расставлять и убирать блюда так, чтобы твои руки в белых перчатках случайно не попали в линии взглядов.
Палуба под ногами, пусть медленно, покачивается и дышит. палуба воздушного судна на якорной стоянке.
Так вот, диспозиция была уже определена. Совсем не вслепую вёл Полковник игру за этим банкетным столом, и не только повинуясь таинственным астрологическим предсказаниям, извлекаемым из составленной немцем-математиком карты-гороскопа "Дженезис".

7
[Flash-back]
Прошлой ночью, после предварительного якорения и стояночной дифферентовки, когда по судну был объявлен общий отбой и экипажу была выдана порция спиртного "за перевал", Полковник надолго засел в штурманском отсеке. Через выделенный терминал он погрузился в карту-гороскоп Маннхейма. "Вы опять занимались гаруспициями" - спросил Доктор в предрассветный час, вглядываясь в бледное и усталое лицо.

 Полковник улыбался в ответ загадочно, будто ему одному известно что-то очень важное, не подлежащее пока что разглашению.
" - Я должен ещё поразмыслить над рассказом племянника" - сказал Полковник, возвращаясь к подслушанному мною из баллонета разговору мисс Каэйлии с механиками. Тот напугавший меня разговор был пересказан через Доктора - пришлось довериться. Другого способа не представлялось. А в медицинский отсек мне было нетрудно заглянуть. Дверца камбузного подъёмника на офицерской палубе находится как раз рядом с медицинским.
Опасался, что Доктор отнесётся к моему рассказу скептически и передаст как-нибудь искажённо, ослаблено. В его пересказе пропадет ужас, который я испытал, вслушиваясь в голоса грубые, хамские, расчехленные из ножен привычной судовой индифферентности и субординации.

8
В предутренний час в рубке, в штурманском отделении, Полковник и Доктор, отдраив дверцу левого портового борта, любовались яркой звездой Венус. Обсуждали, каким откроется невидимый за холмами легендарный комплекс садов Ырумбаг.
Мисс Каэйлия сделала первый ход.
Мисс боатсвейн-кок вошла с подносом в рубку. На ней было вечернее платье - что оно означало? То ли праздник в связи с прибытием, то ли был это намёк на снятые с себя обязанности? Кофе, печенье, ликёр и сигары - и даже небольшой живой цветок в вазочке.
"Остролодка - Oxytropus", определил потом Штерчи. Первый цветок полигона "Два Генерала", принесённый на борт якорными "ныряльщиками".
" - Господин начальник экспедиции, сэр. Докладывает боатсвейн", - произнесла мисс Каэйлия, опуская поднос на штурманский столик и начиная расставлять чашки.

9
" - К чему такие формальности, мисс Каэйлия? Я собирался обсудить с вами план банкета в честь благополучного прибытия". Полковник сдвигал со штурманского столика бумаги и одновременно переворачивал листы исписанной стороной вниз. Он поднял глаза на мисс Каэйлии, и на его полном лице выразился весёлый восторг.

" -У меня неприятные новости для начальника экспедиции" - сухо сказала мисс Каэйлия, не отводя глаз -"на борту неподчинение" - её руки привычно расставляют на столике рюмки.

Полковник не прекращал восторженно разглядывать мисс Каэйлию, особенно эффектную в этом наряде. Чашечка с кофе застыла в нескольких сантиметрах от его губ, так и не опустившись на блюдце, поднятое навстречу пальцами его левой, травмированной руки. В иллюминатор светила утренняя звезда.

10
" - Что я слышу от вас, мисс коксн. В нашем экипаже - я бы даже сказал в вашем экипаже - неподчинение? Возможно ли?" Далее Полковник довольно подробно и в стройных литературных фразах изложил все положительные результаты и впечатления истекшего этапа похода. Слаженная работа экипажа, говорил он...
Точное выполнение всех требований походного устава, безукоризненная дисциплина продолжал он... - Всё это в значительной степени заслуга того или той, в экипаже, кто отвечает за согласованность работы младших офицеров и рядовых "хендс", кто следит рачительно и заботливо за всеми хозяйственными мелочами, и из чьих очаровательных ручек в буквальном смысле слова вся экспедиция получает хлеб наш насущный. С этими словами Полковник, наконец, поставил чашечку на блюдце, а блюдце - на стол, и сделал движение заполучить эту кормящую ручку для поцелуя.

Мисс Каэйлия, намеренно не замечала этого поползновения, и её голос звучал резко, бухгалтерски-скрипуче:

" - Я действительно рекомендовала Вам, девятерых опытных воздушников. Я действительно пользуюсь некоторым авторитетом среди этих людей, из которых многие не имеют другой семьи, кроме как судового кубрика и другого берега, кроме как мой пансион "Красный манометр". Но я не имею права злоупотреблять доверием этих простодушных воздушников. Вы знаете, что это за места? Вы с доктором так жизнерадостно их сейчас осматриваете, будто это траверз Майами-Бич или Гавайи. Как будто мы прибыли катать богатых туристов, тысяча двести баксов с пассажира в час, расходы за буфет отдельным счётом?"

11
Далее следовал разговор-поединок, нечто вроде фехтовального обмена финтами, ложными выпадами и настоящими атаками, рассчитанными на то, чтобы пробить защиту и достичь остриём живой цели (такое сравнение подобрал Доктор, неравнодушный к этому виду спорта). Мисс Каэйлия сообщила, что известные Полковнику под названием "полигон-лаборатория Два Генерала" места хорошо известны многим опытным воздушникам под другим названием - Мёртвая Гавань.

Разумеется, ни один законопослушный и честный воздушник - а именно таких и только таких мисс Каэйлия могла рекомендовать в дирижабельную археологическую экспедицию, поддерживаемую руководством Воздухофлота и Шестой Дирижабельное Базы - не бывал здесь лично. Но места эти, пользующиеся весьма дурной славой и запрещённые для посещения тропосферными аппаратами, уже не первое десятилетие облюбованы контрабандистами, чьи скоростные и маневренные дирижабли не боятся ни безумных ветров ЭБЕ, ни тросов аэростатного заграждения, ни зенитных пулемётов и истребителей пограничных ПВО.
 
12
" - Но не было еще ни разу так, чтобы счастье долго улыбалось тем, кто заходит на стоянку в Мертвую Гавань" -завершила мисс Каэйлия. Затем - чётко, раздельно, веско - она выговорила какую-то старинную формулу: "3а Мёртвую Гавань не бывает таксы!.. и я не подписывалась - (она особенно подчеркнула этот пункт неписанной юриспруденции), - когда предлагала своим хендс заключать с вами контракт. Спускаемый радиометр шестого Отсека показывает фон триста микрорентген в час".

Итак, мисс Каэйлия в этом разговоре не раскрыла главного: претензий возглавляемых ею мятежников на разыскиваемую рукопись. Из её уст не прозвучало ни намёка про КАПСУ, главную цель путешествия. Не было обозначено ни малейшего вожделения по адресу баснословного аукционного куша, ожидающего тех, кто завладеет капсой.

Разве что тонкий намёк можно усмотреть в словах о том, что "за Мёртвую Гавань не бывает таксы". Можно было бы принять их как некоторое объявление о недействительности заключенного при вербовке контракта, и притом в силу причин, зависящих исключительно от руководства экспедиции.

Сказывался большой опыт дипломатии.
 
13
Впрочем, основное впечатление Полковника осталось таким: "Они всего лишь требуют дополнительного вознаграждения". Примерно в этом смысле он и высказался, предлагая мисс Каэйлии применить её власть и талант убеждения, чтобы успокоить, как он выразился, "простых воздушников, способных поддаваться панике и суевериям, как маленькие дети".

Да, именно суевериями и детскими страхами, по словам Полковника, окажутся эти мрачные легенды. Какое-то проклятие, обращающееся на всех, посетивших затерянный в горах и отрезанный от окружающего мира минными полями полигон-лабораторию. Что за чушь?
Не давая мисс Каэйлии высказать всех упрёков и возражении, несомненно готовых слететь с её языка, Полковник властно завершил:
" - И, конечно, мы все вместе будем прилагать все наши усилия, чтобы экспедиция завершилась полным успехом и чтобы все её участники получили всё, чего они заслуживают. Начнемте с банкета и с праздничного увольнения на грунт" - говорил Полковник, глядя в несогласные и неодобрительные глаза мисс Каэйлии. И так далее.

Он делал нажим голосом на словах "все", "все вместе", "наши".

14
Так закончился этот предутренний разговор на нейтральной полосе, на пороге между кают-компанией, владениями мисс Каэйлии, и штурманской рубкой, передней частью гондолы, формально относящейся к внутренним - режимным - помещениям дирижабельной шхуны.
Если это и было объявлением войны, то мисс Каэйлия сделала это в такой форме, которая делала честь её дипломатическим талантам и, в очередной раз, давала понять Полковнику и Доктору, насколько скромнее положение этой "доньи" чем она действительно заслуживает. Доктор произнёс, кажется, именно тогда формулу Glass Ceiling*[ref], характеризуя положение мисс Каэйлии в гильдии дирижаблей.

" - Кстати, Доктор, что это за радиометр для забортных измерений обнаружился в шестом моторном отсеке?" -поинтересовался Полковник будто-бы между делом.
" - Первый раз слышу, чтобы там был отдельный радиометрический пост", - сказал Доктор, отвечающий по судовой роли за гигиенический контроль в походе. - "Вероятней всего, какая-то самоделка".

Вдомёк ли им было, насколько неслучайно это приобретение механика Джонса, разве могли они догадаться, чья воля и коварный умысел обозначился на линьке, свешенном из хвостовой моторной гондолы.
[Здесь заканчивается Flash-back]
 
 
Здесь заканчивается вставка КаВтоРанга
15
Банкет. Продолжает Юнга
 
Итак, я продолжаю рассказ о моих наблюдениях в кают- компании во время знаменательного банкета. Остаётся не так много, однако же, самое неприятное.
Капитан Рощин удалился, не дожидаясь завершения. "Кофе, ликер и мороженое мне на перископный мостик, пожалуйста", произнёс он, поднимаясь из-за стола. Вытер губы платком и удалился в рубку, не глядя ни на кого. Это очень походило на бегство. Не думаю, чтобы уход Капитана был частью плана, составленного совместно с Полковником; вероятнее всего, этика офицера-воздушника требовала оставаться в стороне от распрей между распорядителем судна и нанятым экипажем. Пока что это всего лишь распря об оплате, что-то вроде профсоюзного спора.

Мы подали третье горячее блюдо, с гарниром и закусками. Подчиняясь дирижёрским жестам Полковника, я наполнял бокалы, рюмки и лафитники, убирал освобождающиеся бутылки и нёс новые. Богатый армейский опыт подсказывал моему родственнику самый прямой путь к развязке.
То и дело, как команда, звучал пригодный на все случаи жизни скандинавский тост. "Скёл!" - выкрикивал Полковник, и его взгляд, скользнув по офицерской половине, устремлялся вглубь кают-компании, в матросский синус. Дожидался.

И - дождался.

" -Поворачивай назад, начальник!" - Вот, наконец, обрела голос безмолвная механическая палуба. - "Мёртвая Гавань! Приехали!"
 
16
Не знаю, было ли им видно с их мест, как глубоко дышит могучая грудь дяди и шевелятся раздутые ноздри - округлённые глаза и широкая улыбка уж точно были видны из любого угла кают-компании (и через щели посудных полок камбуза, за которыми скрывалась мисс Казйлия, добавлю я), ровно как и рука с бокалом, протянутым не глядя в мою сторону за очередной порцией портвейна.

" - Мёртвая Гавань!" - опять выдохнуло из угла ойлскинов - "не было такого разговора, что нас нанимают на поход в Мёртвую Гавань! Триста микрорентген в час на грунте! Мы все начнём светиться через двое суток! Мёртвая Гавань высосет нашу кровь!" - и ещё что-то, довольно нечленораздельное.

И вдруг, абсолютно удивив меня, из самого дальнего угла, проталкиваясь, выбрался Хинкс. Он стоял рядом с камбузом, взявшись рукой за поручень тамбура, голос его зазвучал пронзительно и убежденно. На дядю-Полковника, был нацелен, обвиняя, исковерканный палец:

" -Вы отключили штатный курсовой прокладчик! Вы... выбросили за борт полётные карты! Нас ведёт этот сундук мертвеца", - и он показал пальцем куда-то вверх, в сторону центрального поста - "проклятый людьми и богом дух немецкого Агасфера. Мы знаем, этот сундук стоял на крови шестьдесят лет!"
17
Мне казалось, что Хинкс сейчас начнёт, как это бывало, слезливо пророчествовать или обличать.. Его, однако, хватило еще лишь на несколько слов. " - Вы отстранили штурмана. Вы привели нас в проклятое место, в Мёртвую Гавань..." - и он скрылся. Его, кажется, уложили на диванчике.

Далее наступило характерное смешение голосов, нарастающий шум, когда говорят все, и никто не слушает. По моему опыту в пансионе, я знал что главное - быстро убрать со стола и из-под столов пустые бутылки и вилки. Я справился довольно легко - благоразумные помогали мне - и коробка с опасным грузом ушла в шахту камбузного подъёмника. Я слышал, как в одном конце кают-компании Полковник, постукивая сжатым кулаком по столу, говорит:

" - Я не отступлюсь. Я пришёл сюда не для того, чтобы слушать ваши сказки. Я знаю их давным-давно. И про Люфтгайст, стратосферный рай, наполненный духами китов, переселившихся в газовые оболочки потерянных люфт-суден. И про корабль- призрак, весь фосфорически светящийся, с экипажем мертвецов..."

В это же время за столом ойлскинов звучало: " - Вы хотите погубить нас всех ради рукописей язычника, безбожника".

Полковник продолжал укорять:
" - Вечные сказки, про корабль-призрак! А нас ведёт живой капитан! Во плоти! и он выполняет свой долг, как положено настоящему российскому аэронавту, военвоздуху".

Не слушая Полковника, кто-то из ойлскинов продолжал: " - Мы знаем, зачем вам нужны эти рукописи - чтобы продать их на Запад, растленным сатанистам. А нам - рентгены!"
 
 
Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006


примечания
R - радиус круга безопасной якорной стоянки. Вычисляется по формуле [ 64], приведенной в наставлении Штурман Дирижаблей, раздел 40.3 Выбор места якорной стоянки Т-судна.
[прим.Ка2ранга] - разумеется, это высота истинная, по радиовысотомеру.
Glass Ceiling - классическая формула феминизма, обозначающая скрытую джендерную дискриминацию в иерархических системах (прим.Доктора)

литература
 
благодарность
Автор выражает глубокую благодарность Мягченко Олегу Владимировичу за большую работу по сканированию рукописи Книги 3. Спасибо, Олег!




Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
[конец Главы 304]


******************
Книга 3. Глава 5. Высадка Девяти
Пятница, 28 сентября 2035 г. Вечер
Рассказывает Юнга


1 [разговор ойлскинов в десантной люльке]
" - Я иду к сокровищу, к моему сокровищу. Вот как он сказал. Сокровище принадлежит мне, всё это судно принадлежит мне, вся эта команда принадлежит мне - вот как он сказал, твой Полковник!"
" - Почему это мой? Я только говорю, что жалование он нам действительно проплачивает щедро и в срок. А теперь ещё пообещал тройную надбавку за проход над зоной радиоактивного заражения".
" - Да засунь ты себе эту надбавку знаешь куда? Он нас слушать не пожелал! Он нам глотку этим своим мороженым с персиками затыкает!"
" - Я этого мороженого и не попробовал".
" - Да конечно, ты как получил свой сухопутный паёк довольствия, так тебя сразу перестало интересовать, что мы собирались держаться заодно".

" - А это ловко было придумано: он нам на наши рентгены- по-простому, по армейски - (голос говорящего довольно похоже имитирует манеру речи Полковника) "Начинаем работу в режиме дезактивации - мисс Каэйлия, приступите к раздаче средства от радиации! Из моего личного запаса!" - И она нам из камбуза - нате! Обеими руками, будто печати ставит, две! две! две! бутылки виски Белая лошадь, по семьдесят баксов за бутылку!"


Мы стоим в десантной люльке, на узкой полке, плечом к плечу, спина к спине, все руки на поручне. Земля быстро приближается.

" - Высота сто пять!"
 
2
Ойлскины пережёвывают словесную стычку, всё обсуждают своё "выступление". Полковник, безусловно, победил; вытолкнул их в это увольнение, барским жестом отправил - париться и пьянствовать, топтать твёрдый грунт. Мисс Каэйлия, что удивило меня, поддержала его, подыгрывала ему изо всех сил, расписывая команде райский отдых в заповеднике.
Она же и слетала в центральный пост к Капитану, не пожелавшему присутствовать на этом "профсобрании" и обсуждать "трейд-диспьют", как выразился Штерчи. Кстати, там же отсиживались ещё двое - штурман и старший матрос; они удалились вслед за капитаном, но сделали это незаметно, извинившись обязанностями.

" - Высота девяносто!"

Ойлскины недоумевают, почему мисс Каэйлия не позволила им пойти дальше, выкрикнуть что-то эдакое, накопившееся в глубине, тюремно-лагерное ("авентинское", добавил Штерчи)? Швырнуть бы за борт чёртова Приапа. Оскверняет статуэтка собой кают-компанию, в угоду безбожным прихотям этого богатого археолога-дилетанта. (Именно так представляется дядя ойлскинам, невзирая на сухопутное довольно высокое звание перед уходом в отставку). Но мисс ботсвейн-кок, умная женщина, знает: время ещё не пришло. Итак, на том же подносе, с которым она вошла в центральный пост - "Ваш кофе, сэр" - она принесла назад подписанные Капитаном увольнения девяти поимённо, которые и удостоверил здесь же, за банкетным столом, начальник экспедиции -Полковник. Каждую подпись сопровождал он словами: "Желаю лёгкого пара! Лёгкого пара!"
 
3
Давно мне не давала покоя мысль о самовольной отлучке, о приключениях в каком-то экзотическом и диком месте, где я мог бы ступить на тропы туземцев как "пришелец с неба", "человек с дирижабля". Совершенно немыслимо, чтобы по этой чудесной стране меня конвоировали тени, вписанные в судовую роль. Я вполне достаточно вытерпел высокомерия офицеров, издёвок ойлскинов, выворачивающе-сладкого манипулирования мисс Каэйлии, моей тайной возлюбленной...

Билет мой оплачен сполна.

Риггер, как мне кажется, не без умысла в походе бросал фразы: "А я вот в твои годы бегал в самоволку не раз и не два..." Дальше следовали рассказы про Харбин, и про Лейкхёрст, и про старые, времён битвы за Атлантику, ангары противолодочных дирижаблей в дебрях Амазонки. Не слишком ли подробно он знакомил меня с той частью грузового отсека, где хранятся комплекты на случай аварийной посадки, всё необходимое для высадки на грунт в малонаселённой местности?

"Туточки они у нас - замечай - палатки, одежда, сухие пайки..."

Решение созрело. Решение ли, бездумный импульс... мне просто хотелось попасть в какую-то другую обстановку, и чтобы там была она... Никому не говоря, я укрылся в своём закутке.
..................
Прошли четыре часа, моя подвахта. Я заступил к Риггеру. Мы вывели ни лебёдочную палубу подвесную "люльку" и раздраили грузовой люк на полную длину, как для заправки в воздухе.

4
Ойлскины собрались на грузовой палубе, словно дети перед пикником. У одного у руках контейнер-корзинка с пирожками и бутербродами, хэмпер-бэг. У другого - свёрток-палатка. У третьего удобный сундучок с бутылками, боттл-кейс[ref] датского производства...

Некоторым не хватило места на палубе. Они стоят строем на килевой тропе, выглядывают через плечи впередистоящих, через промежутки между решётчатыми стойками фермы... Стараются разглядеть всё происходящее возле "беседки". На их лицах я читаю смешанные чувства - вызов превосходства по отношению к побеждённым обитателям офицерской палубы, радость отпуска на грунт... И страх перед опасными мгновениями высадки, когда оплошавший или зазевавшийся может быть сбит с ног, затоптан, искалечен.

А как же забыта радиация, о которой было столько разговоров?

В люке с моего места видны блеклые холмы, по ним поползли уже длинные вечерние тени; видны щебнистые осыпи, и, вдалеке, - сине-зелёная полоса тугайного леса в складках рельефа. Там, сказал Риггер, должна быть река. В "беседку" аккуратно подают по одному пакеты, свёртки и мешки; стоящий в "беседке" Таможенник умело размещает и фиксирует их внутри грузовой сетки.
Он весело покрикивает, и несколько раз я ловил на себе его насмешливый взгляд. Я боялся, что он догадается о моём намерении. Его цепкие глаза обыскивают меня. А что криминального высмотришь под рабочим комбезом и тонким свитером. Хорошо, что я предусмотрительно засунул куртку и пояс-разгрузку за топливный декантер.
 
5
Не знаю, одобрил бы кто-то из "наших" - Полковник или Доктор - моё решение. Риггер уже наверху, под центральной балкой, за пультом лебёдки: он распломбировал рубильник "спуск", прогазовывает двигатель. Его рука на рукоятке храповика, нога на педали тормоза. Несколько нужных мне минут подарили Капитан и мисс Каэйлия. Появление этих двоих, естественно, привлекло общее внимание, повернул голову даже Таможенник. К мисс Каэйлии протянуты руки из "беседки", она величественно и элегантно протягивает и левую и правую, перешагивает внутрь; пробирается к блочной подвеске, опираясь на плечи и головы. Здесь её командирское место, она поправляет на шее ремни радиометра и автомата, закусывает зубами свисток и смотрит на Капитана. Мне некогда любоваться стройной шеей мисс ботсвайн. Одев "разгрузку" и куртку, я уже обошёл на четвереньках топливный декантер и сижу на малом стрингере, готовый к прыжку.
 
 
6
Капитан Рощин произносит что-то доброжелательное и берёт под козырёк, мисс ботсвайн-кок сигналит свистком майна!, Риггер даёт гудок "на спуск". Подчиняясь знаку её руки, он сдвигает рычаги.
"- Помалу, начальник, помалу!" - кричат ойлскины, и я, придерживаясь за расчалки фермы, соскальзываю в "люльку".
Прямо на колени механика-3. Моё лицо уткнулось в спину Таможенника, и я представил, как крякнул Риггер, глядя на рванувшуюся вправо стрелку тросового динамометра.
.............
Да, шесть минут назад и триста восемьдесят метров вверх, мне казалось - достаточным проскользнуть в десантную "люльку", только и всего.

Сейчас мы стоим на узкой полке плечом к плечу, руки на поручне, земля быстро приближается, и я понимаю, как мало у меня шансов. Доли секунды решат всё. Стоит замешкаться, и я, чужак и новичок, останусь один на один с мисс Каэйлией на полке-лифте, то зависающей на подгайдропнике в метре от земли, то опять взмывающей вверх, вслед за раскачиваемой "на потолке" Гадитаной. И с грунта на меня, заложника, насмешливо устремятся глаза уверенных мускулистых ойлскинов.

"- Кто на берегу первый, того и рука сверху", - прерывает мои мысли Таможенник, и, будто в шутку, будто для того, чтобы объяснить это идеоматическое выражение upperhand, его потная лапища обхватывает сверху мой кулак, обжимая, как тисками, вокруг тонкой трубки-поручня.

Приковывает меня к борту. Ему уже видятся, как всё будет через пару минут. Он, как залихватский люфтман, по команде "ПОШЛИ!" подныривает, вместе со всеми, под поручень... - Подзавис, ухает, выпрыгивает на грунт. И уже отряхивает брюки, поднимаясь с колен, уже один из команды, свой - подбегает на поясные: виснуть, швартовать... Мисс Каэйлия, стоя на полке, отдаёт насмешливые команды.
Несчастный Юнга в люльке жалко цепляется в ожидании своей участи...

Он, Таможенник, хозяин положения.
 
7
Быстро сворачивается чаша Гавани. Кругозор становится более узким, всё более узким. Внимание начинают притягивать детали:

Где же там песок, нет ли обломков бетона, нет ли штыря старой арматуры? Поднимаются всё выше, обступая нас, каменистые склоны. Скрываются заманчивые дальние зелёные ели и луга среднегорья. Важнейших деталей никак не различить в вечернем освещении. Небольшой скалистый гребень, кое-где покрытый скудной выжженной травой. Сверху, с борта "Гадитаны" он казался малозаметной складкой. Сейчас поднимается выше и выше, заслоняет дальние горы, и я попадаю в масштабы муравья, пешехода, в истинные масштабы ландшафта. Хватит ли сил добраться до зеленных лугов?

"- Двадцать!"

Мисс Каэйлия начинает отсчёт на высадку. Она смотрит теперь на ручной высотомер-локатор, что-то командует механику. Вижу её боковым зрением, не отрываясь от наблюдения за землёй. Земля приближается качаясь, набегает косо. Но нет же, однако! Глаза сами скашиваются, фигуру мисс Каэйлии в обтягивающем серебристом комбинезоне. Как она ловко сидит на поперечине, мисс боатсвейн: её рука взлетела вверх - сигнал Риггеру, - и тотчас ладонь режет воздух влево-вправо.
"Стоп".
8
Грузовая беседка раскачивается на тросах, гудящих на ветру; дрожит серебристая тонкая сетчатая полка под нашими ногами. Лица бледны. Люди напряжены, опыт многих лет воздушной службы научил их этому страху.
Берег.
Мельком гляжу вверх. В пятистах метрах надо мной Гадитана, как умиротворённый снаряд. Тросы "беседки" уходят наверх. Там грузовой люк, четвёртый отсек, мой дом...

И рядом со мной потная туша Таможенника, моего конвоира. К запаху алкогольного перегара примешивается несомненный отвратительный запах "дряни", которую он курит тайком в моторной гондоле.
По прежнему раскачиваясь, подобно маятнику, "люлька" возобновляет снижение. Грунт уже близок, каких-то пятнадцать-двадцать метров (каких-то! как с крыши многоэтажного здания!) Заметно теперь, как подвижна дирижабль-шхуна. - Выпускающая нас на паутинке рыба-Гадитана в своём воздушном рейде томительно подвижна. Вверх-вниз. Так проходит очередная абсолютно прозрачная, невидимая, огромная воздушная волна.

Охватившая меня нервная горячка, дрожь возбуждения, идёт изнутри. Вряд ли Таможенник так проницателен, чтобы читать мои мысли. Вернее всего, он проецирует на меня свой собственный страх. Его рыхлое лицо бледно до желтизны, он боится.

9
Однако не преминул, скотина, отпустить гнусную шпильку.
" - Дрожишь от страха? Не бойся, мисс Каэйлия не пригласит тебя мыться с ней в бане!" - шепчет он мне на ухо.
"- Приготовились! Четыре метра!" - выкрикивает мисс Каэйлия отсчёт альтиметра и мы опять пошли вверх, поднимаемые невидимой волной, вверх-вверх, на высоту шесть-восемь-десять метров. Следующая нижняя точка, вероятно, будет на отметке метр или два, и с криком "Полундра" вывалятся на все стороны восьмеро. Сейчас или никогда.

"- Пошел ты!" - кричу я ему в ухо из всех сил, выкручиваю свою правую руку вокруг поручня вперёд, так, чтобы пальцы Таможенника начали разжиматься сами собой, одновременно мой локоть задирается вверх и я изо всех сил стараюсь угодить Таможеннику в лицо. Всё это лишь одно мгновение. Следующее - я уже в воздухе, и в моей голове смутно проносятся слова-команды: "в момент удара стопы должны быть вместе, колени согнуты", и что-то вроде молитвы: ... лишь бы песок, лишь бы песок...

В ушах стоит мой собственный крик, резкий свисток боцманской дудки, свист воздуха... Тишина.
На песке - мелкие волночки, щебень, кустики полыни.
Сильный удар оглушил, и я повалился, перекатываясь через песчаный нанос, мир вокруг меня перевернулся как в рейнском колесе, и в стороне от меня над землёй плаца медленно шла вверх серебряная решётчатая площадка. Я вскочил и побежал.
 
 
10
[Вставка от Ка-П-ранга]
"... вскочил и побежал, нащупывая под курткой мягкую скатку спального мешка, прихваченную второпях..." Так легко и просто. Можно подумать, что и прыжок с высоты семи или восьми метров из раскачивающейся "беседки" прошёл без всякой подстраховки. Наш Юнга кое-что скрывает, то ли из скромности, то ли не желая загромождать повествование излишними, как ему кажется, техническими подробностями. На самом деле давно была собрана и лежала в тайнике сумка-пояс "разгрузка", хорошо скрывающаяся под теплой курткой для наружных такелажных работ. Был и трёхметровый страховочный линёк-банджа[ref]* в специальной рукавной укладке - он-то и смягчил падение.
Нужно сказать, добротный банджик и при двукратном растяжении не порвался. Он волочил упавшего, составляя невидимую ось. Тело катилось - через спину, через колени, через спину... Наконец, катящийся отстёгнул браслет страховки. Выстрелило, как из рогатки. Взлетев к поручню беседки, туда где пристёгнут его концевой карабин, банджик доставил Таможеннику незабываемые мгновения, лишил его речи на несколько минут.
[ Заканчивается Вставка от Ка-П-ранга]
 
 
 
11
 ...побежал. В голове была одна мысль "в горы". У меня секунд двадцать-тридцать. Радовало, и казалось важным, что облегчённая на мой вес команда высадки сейчас уходит вверх, выбирая тросы, и затем будет заново снижать "беседку" до высоты, приемлемой к десантированию. Ноги, на удивление, слушались и я, спотыкаясь, бежал по едва заметной тропе, к спасительному повороту за гребень осыпи. Дышать было трудно.
...............
Но вот вместо горячего запаха каменной россыпи в мою ободранную непривычным бегом гортань вливается прохладная мята, я вбегаю в струю пахнущего травами лугового воздуха. Это были секунды спуска, затем тропа опять подбросила меня, и слой воздуха снова был горячим, душным, пыльным.

[Комментарий Штерчи.]
Беспамятно Роксолан преодолел ручей - а он наиболее полноводен именно к вечеру, и довольно опасен для брода - и бежал теперь по тропе, змеящейся в обход древнего форта.
 
Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006

 

примечания
( Штерчи, знаток словарей, сказал мне, что по-русски есть для этого предмета слово - "погребецъ" )
( * -- уменьшенное подобие большого резинового амортизатора, хорошо известного любителям спорта bungy-jump)
 

Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
[конец Главы 305]

(продолжение следует)