За Марциалом у Зюнгорцев - Главы 316-320 конец Кн. 3

Александр Акимов * За Марциалом без билета * Год 2035 * Роман в четырёх книгах

Книга 3 * Мёртвая Гавань (ОКОНЧАНИЕ)

Книга 3. Глава 16. Дельтаплан "За ВДВ".
Вторник, 2 октября 2035 г.- весь день.
Наедине с Гайией. Рассказывает Юнга

 
Рассказ Юнги
 
[Цитата]
"She downed bleeding her liftgas"
History of Carthage
 [конец цитаты]

1
Я был одиноким пловцом в воздушной реке. На высотомере - 2500 метров, впереди и внизу - Гадитана на своей якорной стоянке. Она высилась желанным островом, одиноким гордым утёсом, отколовшимся от противолежащего мне берега.

Дно долины заполнилось клубящимся маревом лёсса, воздух быстро сгущался и темнел. Горизонт за горами Ближней Гряды затягивался тёмно-лиловым занавесом. В шатком скользящем полёте моё внимание приковано к земле, и я не уверен, действительно ли там, на севере, вспыхнула молния.

Освещённая солнцем спина дирижабль-шхуны, ртутный кокон, вылупленный из складчатого лоскутного одеяла горной страны. Она обманчиво близка. Близка для глаз и почти недостижима для дельтаплана, скользящего вниз по невидимой плоскости энергетического запаса, преодолевая встречный ток воздушных масс. Доплывёт ли утлый парус-дельтаплан? Держи меня, подъёмная сила!

Вся надежда была - увидеть птицу. Я обратился мыслями к старому бородатому козлу тау-теке, духу этих мест, чтобы он послал мне птицу-проводника.
 
2
Над учебным склоном в Брундиз-Уральском, куда водил меня летом Гайдроп, на шестах здесь и там парусил полосатый винд-бэг, постоянно кружились разноцветные паруса дельтапланов - один за другим аппараты входили в термик, спортсмены и спортсвумены становились в спираль для набора высоты. На учебной акватории ходовой воздух-люфт был ясно размечен для неопытного глаза.

[цитата]
"Из хищных птиц на месте нашего ночлега
парили коршуны и особая порода из рода ягнятников,
белая как лунь, концы крыльев чёрные, ноги красные"
Чокан Валиханов
[Конец цитаты]

Будто какой-то посторонний голос прочитал из разысканной итальянцем книги про старинное путешествие корнет-султана по этим самым местам. Сейчас бы мне эту птицу, без неё мне не найти точного фар-люфта, не выстроить правильной линии погони, не разрешить треугольник скоростей. Наугад направляю курс сильно влево, на Красные Ворота, почти параллельно диаметральной плоскости обетованного серебряного острова.

Неси, гулкое крыло-парус, сооружение таинственного отшельника, и пусть минует нас коварный ротор-Лее, нисходящий вихрь горной вершины, отмеченный сверху малым прозрачным облачком. Страх смешался с мышечной дрожью и ветром. Он пропитал меня насквозь. Пронизывающий страх был почти незаметен, как незаметен холод и ветер промороженному бегуну. Резь ветра в трахее, деревянное напряжение спины в поворотах. И мелкая вибрация, гул паруса в потоке, передающийся в руки через трапецию...

3
Что ждут люди в подземелье, зачем их мысли с надеждой обращены ко мне? Что думает мисс Каэйлия? Встречный ветер усиливается.

Дельтаплан, судя по местным приметам, совсем не продвигается вперёд, путевая скорость ноль, несмотря на сильный шум ветра в ушах. Всё больше беру ручку на себя, с ужасом вспоминая слова "пикирование", и следующее за ним неотрывно - "флаттер".


"Почему я, именно я должен это сделать? Выйдя за рамки уставов и старинных сценариев, грубо разломав чьи-то тонкие расчёты и хитроумные замыслы - восстановить простую гармонию" - Такая фраза сложилась в те минуты, я решил, что когда-нибудь запишу её на бумаге.

Рывки ветра кренят дельтаплан. По мере приближения к Красным Ворота, я всё чётче различаю вдали, за пеленой лёссовой пыли, волшебный Ырамбаг. "Так и не удалось побывать в нём" - было чувство, что я покидаю эти места навсегда.

Вдали, над пустыней Ядыркумы, величественно и страшно вырисовывается невиданная гряда гор. Будто фата-морганой перенесённое с юга на север повторение гряды Тянь-Шаня - могучий облачный слой, стратус молодого циклона. Мой внеуставной поступок должен разрушить противостояние - думаю я о тех пятнадцати, почти полном экипаже Гадитаны.

4
Они сейчас в подземелье, как животное СЛЕПЫШ, готовятся к продолжению лилипутских войн. Не подозревая величия надвигающейся стихии, они измышляют, как досмерти исколоть друг друга булавочными орудиями.
Какая разница, кому достанется рукопись Марциала?
 
5
Примечание Ка-II-ранга
Разумеется, все эти мысли пролетали в голове Юнги в виде клочьев-отрывков, таких же неопределённых и бесформенных, таких же неуловимых, как летящие сейчас навстречу дельтаплану комья нижнего тумана, лёссовые микросмерчики и заныривающие сверху в его эшелон опасные роторы Лее.

Молодой воздушник впервые оказался в воздухе в одиночку. Не на дирижабль-судне, и даже не на утлом аэростате для парашютистов. Мне составило немало труда разложить обрывки фраз и смутные воспоминания в более-менее связный текст.

Скольких хозяев сменил, например, рукописный КОДЕКС АНТИКВИССИМУС, так называемый Vaticanus latinus N 3294*[ref1], о котором Юнга-Роксолан слышал столько раз от господина Доктора? Историю владельцев исследователи восстанавливали по маргиналиям и конъектурам, большая часть которых сделана рукой Таддео Уголети.

Те свитки, которые ожидали экспедицию "Гадитаны" в хранилище Мёртвой Гавани, наверняка за восемнадцать столетий повидали множество хозяев, и можно только воображать, какие денежные суммы уплачивались в денариях, драхмах, гривнах, фунтах... Какие перипетии человеческих судеб, какие сплетения жадности, коварства, дипломатии завязывались вокруг КАПСЫ.

Всё происходящее с экипажем "Гадитаны" - лишь очередной эпизод, имевший место давным-давно, в первой половине двадцать первого века, в далёкие тридцатые...
"Не имеет никакого значения, кому..." - думал Юнга, и следом за этой мыслью тянулась неизбежная, следующая, ужасная - " неужели человеческая жизнь так дёшева?"
[Конец вставки Ка-2-ранга]
 
 
6
[продолжается рассказ Юнги о приключении на дельтаплане]
Птица появилась, большой хищник-паритель, По безукоризненной линии её полёта я выдерживал курс, планируя на моих распростёртых немашущих крыльях. Вот, наконец, птица ныряет в тень хвостового оперения "Гадитаны". Мы с дельтапланом Исебчи "За ВДВ" снова остаёмся одни в потоке пустынного ветра, метрах в двухстах над "Гадитаной". Моё движение продолжается. "На люфтах тормозов не бывает" - задолбленное в голову правило сработало. Самоубийственное движение "ручку на себя" было задавлено в то же мгновение, когда дрогнула рука. В тот момент, когда под ногами (точнее, под животом, ведь я подвешен горизонтально к килевой балке перепончатого паруса) проплывал - безвозвратно - стык швов на оболочке. Тот самый стык между первым и вторым отсеком, "воронье гнездо"... Проехали.

Как водится у неопытных дельтапланеристов, на старте я стал в поток обтекания и жадно набирал высоту. Теперь, после двадцати минут головоломного тряского полёта, достигнув летящий на якорях остров - дирижабль - обнаруживаю избыток высоты.

7
Опытный летун встал бы в спираль и ловко, как птица на гнездо, снизился бы на спину серебряной китовой самки. Не по моему это умению, рассчитать спираль при таком ветре. Остаётся парить галсами, ожидая, когда меня снизит естественный ход планирования, и ветром прибьёт назад. Тело вправо, выдерживание, крен... - Вывожу аппарат из поворота. - Контрповорот, тело влево, выдерживание, крен... Надолго ли меня хватит?

Спасительное мягкое сооружение, плавающий остров, то справа, то слева от меня, "восходит" и приближается. Под кожей-оболочкой дирижабля прокатываются волны газового напряжения. Так передаются вдоль поплавка удары ветра. Играют газовые мускулы люфт-драккара*[ref2], выгрузившего на берег разбойную дружину.
........................

Снижение, выдерживание, парашютирование. Началось самое страшное.
Я упирался ногами в податливую тонкую дакроновую шкуру дирижабля, она пучилась вокруг продавленного мной углубления, и на плечах у меня плавали в ветре продетые сквозь парус дюралевые балки-трубы, скелет моего крыла.
Только теперь я сообразил, насколько безрассудна моя затея - на дельтаплане в одиночку овладеть дирижаблем.

Вычитанная фраза всплыла в голове
"She downed bleeding her liftgas"

8
Как избавиться от дельтаплана, не пробив газовместилище? Если бы в запасе у меня было время, можно, наверное придумать план получше. Или старина Риггер, выйдя из люка, как из проруби, взялся бы за носовую растяжку дельтаплана, смирил его норов и сказал мне "Добро пожаловать на борт!"

Ветер усиливается, подтверждая прогноз Исебчи. Моё решение. Буду пятиться по хребту, между рядами газовых клапанов. Ни много, ни мало, почти пятьдесят метров.
Ориентируясь по линиям швов и отсчитывая секции клапанов, я пятился и пятился назад, и гребнистая изогнутая линия миделя ползла вслед за мной, поглощая одну за другой поперечные усиливающие полосы оболочки.
Можно подумать, что под ногами - поверхность небольшой планеты, вспученная избыточным давлением шесть миллибар. Её горизонт - близкий и ясный: за ним вдали - ирреальный, мутный горизонт-марево приютившей нас огромной планеты Гаийя.
........
И вот, в конце концов, совершенно обессиленный и оглушённый, будто начинающий хирург; трижды вспотев от огромной ответственности - я донёс дельтаплан до цели, до рубежа.

9
Слева от меня начинается острый гребень спинного фин-стабилизатора. Ещё несколько метров по направлению к корме, ступаю медленно, постепенно разгибаясь... Трапеция дельтаплана с её растяжками вынуждают держаться метрах в двух от стены фин-стабилизатора. Остаётся только придерживаться за гребень крылом, оглядываясь на меридиан под ногами.

Чем ближе к корме, тем более покатым он, меридиан, становится. Всё. Дальше совсем опасно. Достаточно.

Задираю клюв дельтаплана, увеличивая угол атаки, и отстёгиваю подвеску. Аппарат уходит вверх. Я распрямляюсь, нащупывая ногой под оболочкой стрингер кормового развития - для толчка мне нужен металл каркаса, а не зыбь газового мешка.

Я вынужденно стою лицом к ветру и он плотной струёй давит в мои лёгкие, мешая дышать. Ещё труднее, чем раньше, удерживать дельтаплан от крена. Справа от меня, внизу за скатом меридиана, серебристая хвостовая плоскость нависает над далёким склоном северной террасы, как монумент техницизма.

10
Вот долгожданный поток ветра. Усиливающийся, устойчивый, плотный, такой, что вот-вот собьёт меня. Круче угол атаки - поток вырывает из занемевших рук дельтаплан, подбрасывает вверх, проносит над гребнем фин-стабилизатора, затем поднимает летательное крыло вверх и заваливает его в штопор. Я замираю, ожидая ужасного удара в корму.

 Дельтаплан, медленно вращаясь в противоестественном положении, удаляется, будто уносимый ветром зонтик... "Миновал кормовую оконечность", успеваю машинально отметить. В этот момент дирижабль под ногами то ли вздохнул, то ли автопилот переложил рули высоты.

 "Прощая, дельтаплан За ВДВ", думаю я, лёжа ничком у основания стабилизатора и пристёгиваю, наконец, страховку к тросу-перилам. Начиналась вторая часть моих приключений в безбрежной воздушной реке пустыни Ядыркум.

Не помню, как заполз в люк кормовой шахты, пробрался через узкий проход ютовой киль-фермы и очутился на палубе механиков. Проснулся я на чужой койке, разбуженный тишиной. Как в горах, в пещере. На судне нет никого.
 
 
 
11
[Ещё одна вставка Ка-2-ранга ]
Корабль принял в своё ажурное недро отчаянного летуна, преодолевшего вплавь ветровой пролив.

Сколько раз потом мне приходилось оставаться в баллонетной вахте, манометристом*[ref3] pressure watch, на борту ошвартованного дирижабля. Всегда поражает волшебная атмосфера, в которую погружается одинокий вахтенный на безлюдном тропосферном корабле. Даже в стоянке на лётном поле, причаленая носом к передвижной трубчатой мачте, обвешанная гроздьями балластных мешков, дирижабль-шхуна всегда готова к свободному полёту. Время от времени она проявит свой норов, свою сроднённость с газовой средой.

Чувствуя нежный порыв ветра, огромная Т-лодка время от времени отрывает от бетона колёса, зависая в нескольких метрах от грунта. А что говорить о дирижабле, ошвартованном на рейде к тросовой пирамиде, в безопасной вышине сотен метров. Одно из самых изящных порождений человеческого гения техники - эти многотонные газовые гиганты, с ажурным скелетом из металла и углепластика.
Они парят без малейших затрат энергии; они подняты aloft, на-гору, архимедовой силой газа. Их идеальные аэродинамически, обтекаемые тела-оболочки, рассчитанные по методу конечных элементов, прекрасны как киты и дельфины.

Их искусственный интеллект, управляющий рулевыми машинами и газовыми клапанами... Ты находишься внутри одушевлённого облака, внутри рукотворной волшебной горы из ШЕЛЕСТЯЩЕГО газа.
[Конец вставки ]
 
 
Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006


примечания
[1] - А.Малеин. "Малоизученная рукопись Марциала". В кн. "Марциал", 1900, с....
[2] - Драккар - судно викингов. "Люфт" - префикс/семиома воздухоплавательной техники.
[3] - описание pressure watch даны в Записках Дирижаблиста (Larry's Airship Picture Book)

Литература
Учись летать на дельтаплане. ДОСААФ.
 
благодарность
Автор благодарит Алексея Казаневского за работу в качестве модели для фотосъёмки в 2005 г.

Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
[конец Главы 316]

************************
Книга 3. Глава 17. Сквозь бурю.
Среда, 3 октября 2035.
Юнга продолжает свой рассказ


 
Продолжается рассказ Юнги о приключениях в воздухе
 
[Цитата]
 "На графическом плане дирижабельного похода
знаком "Р" (в кружке) красного цвета указывают
места (районы) встречи с взаимодействующими
силами и колёсными базами обеспечения.
Под знаком ставят время встречи и число чёрным цветом".

Наставление Штурман Дирижабля
[конец цитаты]

1
Я осмотрелся на палубе механиков, выглянул в лючки. Задраил брошенные открытыми. Никого на койках. Ни души за стёклами моторных гондол.
Медленно, оглядываясь, я пробирался по килевой тропе, заглядывая за топливные и балластные баки.

 Пусто в коридоре, на грузовой палубе и в медицинском отсеке.

В центральном посту, в кресле 2 по штирборту, неподвижным грузным телом коченел Старший Помощник. При моём появлении он не повернул головы, и его остекленевшие глаза продолжали, будто воронка жидкость, поглощать мелькающие на малом экране колонки цифр. Я ворвался в его горделивую медитацию, нарушил его тайное соитие с кораблём и программой Маннхейма-Хергеззеля.

"- Тебя прислал Горный Козёл? Ума не приложу, как ты сюда попал?" - произнёс Старший Помощник, слегка выныривая из своего оцепенелого приготовления к Hochentod. - "Ты, кажется мне, живой. Что тебе делать на мёртвом судне?"
"- Я прибыл принять командование этой Т-лодкой" - по неясному вдохновению я вёл себя дерзко, развязно, и не по чину. Какое предназначение двигало мною, бог весть, но я казался сам себе порученцем, посланным и уполномоченным.

"- Слушаюсь вас, капитан Колбаскин", - в тоне Старпома мне послышалась ирония пропойцы. - "Вы, разумеется, помните меры безопасности на якорной стоянке. Шесть баллов - напряжённое наблюдение за ветром и давлением. Семь баллов - устанавливается немедленная готовность дирижабля к съёмке с якоря..."
 
2
Я не дал ему договорить, наперегонки выкрикнул: "Девять баллов - дирижабль немедленно снимается с якоря и выходит на открытое люфт-пространство для штормования. Кстати, куда вы дели вашего подвахтенного?"

Странное томительное состояние всё усиливалось, переливаясь в мутное предчувствие большой беды, катастрофы. Хриплое неровное дыхание Старшего Помощника было основным звуком.

Почему прекратился гул ветра в такелаже, куда исчез низкий басовый тон вибрирующей под ветром обшивки из Вектрана? Киль-ферма расправлялась от напряжения. Если бы не этот хруст, можно подумать, что я снова попал в подземные катакомбы. "На рейде заштилЕло", сказал бы Штерчи, большой знаток русского языка.

Ветер в пустыне крепчал. Медленно меняя своё направление, он смещался по солнцу, и в Мёртвой Гавани, прикрытой теперь грядой Ближней Защиты, наступило короткое безветрие.
"- Ах, нам жалко, вот оно что", - сказал Старший Помощник - "Я выбросил его за борт. Не веришь?" - он согнул руку, показывая силу мышц, и по его ждущему лицу пробежало разочарование. "- Нам жалко."
 
3
Тяжёлая одышка заставляла грудной костяк часто и тягостно трудиться - "Я швырнул его одной рукой". Он помолчал, внимательно вглядываясь в меня из-под нахмуренных густых бровей - "С парашютом, нечего бледнеть".

"- Да, кажется с парашютом, - продолжал после паузы Старший Помощник. - У него, этого никудышнего воздушника, был где-то припрятан запасной парашют. У всей сволочной команды в этом ни на что не похожем гражданском рейсе есть парашюты. Каждый прячет под койкой свой парашют - вот какой это экипаж, большое спасибо мисс боатсвейн. Парашюты, запасные аэростат-боты... Ты ведь, кажется, тоже из этих, эвакуированных. На этом Т-аппарате только один человек без парашюта под кроватью, только один настоящий люфтман. Ты, капитан Колбаскин, прибыл на борт судна, готового к срочной съёмке с якоря. Вот и посмотри на последнего люфтмана, на занесённый в перечень endangered species подвид воздушного волка. Пожалуйста, любуйся".

Старпом поёрзал в кресле, стараясь принять ровное положение, будто для фотосъёмки. Далее следовали разрознённые, отрывистые фразы.

4
. Он бросал их с трудом, всё ещё не успокоив дыхание, всё ещё хватая воздух в паузах между словами. Вкратце смысл был - вот, наконец, освободив судно от балласта, нужно готовиться к переходу. Это будет настоящий переход, штормование, не какая-то там... прогулочка по туристическому фрахту.

Старший Помощник, неожиданно и тяжело запивший буквально в первые же часы нашего прибытия на полигон Два Генерала, высказывал вслух свою длинную, непередаваемую обиду. Будто собака выла в глухую душную и безлунную ночь. Это был рассказ о том, как из года в год вырождаются последние умения и традиции тропосферно-ходового дела. Дирижабельные матросы, люфтманы, ни на что теперь не годятся - раньше не было таких послаблений для молодёжи, такого потакания изнеженному поколению.

[рассказ Воячека сплошное враньё]
"- Наш учебный Цеппелин ЭльЦет- сто пятьдесят четыре стоял на плавучих якорях в бухте острова ПхуКет. Наш старший помощник капитана, датчанин Паульсен, вызвал весь личный состав на наружные палубы по авралу.

5
Вначале мы думали, что будет учение на поиск-спасение в открытом море, но время шло, а старпом не отдавал никаких команд. Он стоял рядом с сигнальщиком и молча смотрел в сторону горизонта на Норд-Вест. Ветер всё слабел и вскоре полностью заштилело, только вдали виднелась мелкая рябь, и она стремительно приближалась к судну. Паульсен отдал команду запустить хвостовой мотор на малый ход, переложить головку движителя право на борт, и привести Т-корабль носом к ветру..."
[рассказ Воячека обрывается]

[текст Юнги]
Где-то я уже слышал или читал эту историю, и в её окончании будут стоять слова "вот какую суровую школу проходили тропосферщики-дирижаблисты в наши годы". Не нужно дожидаться, когда откроется подвох в этой длинной истории. Чем же, собственно, уел курсантов-дирижаблистов на воздухоплавательном учебном крейсере пропойца-датчанин? Отблеск его ехидных маленьких глазок я вижу сейчас в глазах нашего старпома, именно ту самую сардоническую ухмылку педанта-службиста, снедаемого тайными пороками, воспроизводят узкие губы старпома Воячека. Подвохом является как раз сам этот рассказ.

"- Доскажете потом", - прерываю его, перешагивая через вытянутые ноги. Почти падая, хватаюсь за ограждение перископной площадки и перебрасываю тело через полулежащего наркотизированного Старпома. На руках съезжаю в рубочную шахту. Спасибо за выучку Риггеру, мои руки сами собой выхватывают из рундучка ремонтную сумку, а ноги уже свисают в донный лючок штурманского отсека, нащупывая верёвочные ступени.

"- Не дождётесь, господин Паульсен!" - бормочу я сквозь зубы.
 
6
"- Не дождётесь, господин Паульсен!" - повторяю ещё раз.

Весь мой гнев обращён на самодовольного истукана-службиста. Был ли, не был ли он в действительности... Создан ли на страницах книг о дирижаблях и ураганах? "Как мог он, опытный люфт-штурман, рисковать двухсотметровым Цеппелином? Выжидать на опасной тросовой высоте приближение цунами - всего лишь для того, чтобы показать курсантам, к чему приводит нерасторопность в штормовой обстановке? Известно к чему - обломанные рулевые плоскости, неустранимые деформации дюралевого каркаса-фермы, не считая многочисленных разрывов дакроновой оболочки и течей из газо-несущих объёмов".

Злость переполняет меня, и делает абсолютно нечувствительным к болтанке на вантах, к пустоте под ногами. До грунта триста метров...

"Вот оно, то самое роковое затишье", - думаю я , вглядываясь в зубчатую линию высоких гор, окаймляющих гавань с юга. Оттуда, из-за гор, сейчас ударит стоковый ветер, и это будет настоящая БорА, только задует она с юга. Пятьсот метров на клюзе не спасут нас.
"Шесть баллов - наблюдение, семь - готовность к съёмке, девять - срочно уходим".

У меня не будет этого времени, между "семь баллов" и "девять баллов". Сейчас.

7
Я в узенькой лодке такелажного подвеса. На четырёх стропах надо мной ГАДИТАНА.

Монтировкой отжимаю пружины главного вертлюга. Стальные пальцы уходят в гнёзда, и натяжное устройство отделяется от вахтовой подвески целиком, вместе с обоими якорными тросами. Утратив натяжение, тросы жалко изгибаются, и начинается их длительное падение на грунт, бессмысленное, как опоздавшее SMS-сообщение.

[Якорная подвеска, лишённая якорных тросов, принялась дико болтаться под ГАДИТАНОЙ]
Гадитана, принимая дифферент на корму, уходит в свободный полёт. Возле кормовой гондолы появляются облачка дыма, и лопасти винта растворяются в диск вращения. Там Старший помощник Воячек, и я должен его опередить. Нужно забраться в головную гондолу раньше, чем он преодолеет тридцать метров коридора, отделяющие мотористов от центрального поста.

Иначе я, наполовину пролезший в лючок, с ногами болтающимися над бездной, буду лицезреть его начищенные ботинки у своего лица, и издевательскую ухмылку, колючий взгляд из-под белёсых бровей...
...........
8
[Навигационная задача...]
Навигационная задача представлялась предельно простой, всего лишь с двумя заданиями: уводить дирижабль долинистей, подальше от опасных изогипс и непредсказуемых орографических возмущений ветра. И, во-вторых, найти такой курсовой угол, при котором дирижабль разойдётся с циклоном, удаляясь всё дальше и дальше от движущейся на Зюйд-Ост центральной части, с её чудовищными, непреодолимыми для Т-суден, скоростями ветра. На деле передо мной на дисплей-планшете, совсем близко от рыбки-корабля, пульсировала, постоянно изменяя форму, красная кривая линия Line of no return, и немного правее, внутри очерченного ею четверть-круга, бурое пятно Suck-in. Ветрочёт в моих руках превратился в мучительную загадку, и из угла пялился Старпом.
Молчаливо и насмешливо.

Долинистей мы уже оказались, благодаря стоковому горному ветру, обрушившемуся на Мёртвую Гавань и настигшему "Гадитану" буквально через четверть часа после съёмки с якоря. Разойдёмся ли с циклоном? Векторная алгебра, сложение противоположно и под углом направленных скоростей... Сейчас, на трёх движителях, мы развиваем двадцать пять метров в секунду воздушной скорости. Немногим, очень немногим больше, чем штормовой ветер, дующий нам навстречу. Результирующая путевая скорость - километров пятнадцать в час, как у велосипедиста. А спасение - nach Westen, nach Westen...Keep West, young man.

9
Ещё три, четыре часа такого лобового противостояния ветру, затем засветится сообщение, что в баках только аварийный запас топлива для последнего манёвра. Тоскливо так погибать, и вдвойне тоскливо в скверной компании пьяного Старпома. "- Держите курс триста, - говорю я ему - есть хочется зверски. Принести вам чего-нибудь?"
................
Долгие часы летел дирижабль над пустыней, расходясь с циклоном. "Идти выбранным курсом до тех пор, пока атмосферное давление не начнёт расти", пишут наставления. Не всё они пишут. Дело меняла, и меняла в корне - буква "Р" в кружке, красного цвета. Полковник нанёс её на схему.

Как оказался план похода в каютке мисс Каэйлии, откуда составитель знал о том, что "Гадитана" 3 октября уйдёт с якоря? У меня не было времени размышлять над загадкой. Мучительный зуд, и знакомый запах духов. Они пересилили ощущение опасности, запреты морали... Я отпер дверцу, ведущую из камбуза в каюту кока, и листок "План Похода" лежал на видном месте, будто ожидая меня.

10
Ходовая рубка. Старпом переполз вниз из центрального поста с большим трудом и моей помощью. Изменив курс на строгий "Вест", 270, я веду "Гадитану" на снижение. Путевая скорость увеличилась до пятидесяти километров в час, и пустыня неторопливо разворачивает перед моими глазами свою суровую красоту.

Под килём "Гадитаны" гряды песчаных бугров, оттенённых линиями кустарники в понижениях. Затем их сменяют лески саксаула, странных белёсых деревьев; они укоризненно качают стволами и бросают в ветер обламываемые ветви.

Наконец, наступил долгожданный мною момент. Система RAILS сообщила о захвате сигнала. Пошарив по горизонту, оптика стереотрубы выхватила из-за тумана контур тягача-заправщика. Минут через сорок дирижабль приблизился к шоссе, опять разворачиваясь против ветра на Норд-Вест. Мы уже переговариваемся с Гайдропом по радио, и всё моё внимание сосредоточено на дисплеях RAILS, на совмещении двух светящихся колец... Почти как в компьютерной игре, только вместо трекбола тяжёлые рулевые колёса.
По шоссе в пустыне, преодолевая боковой ветер, полным ходом мчится трейлер-заправщик, наша колёсная машина обеспечения.

11
Сквозь рёв ветра, сквозь густой поток враждебного аэрозоля-лёсса, несущего с собой заодно мелкие камушки, обломки тамариска и саксаула, корзины перекати-поля - наш экспедитор Гайдроп спешит на помощь.

Всё живое забилось в норы, укрылось в лощинах, пережидая большой степной ветер. Только тяжёлый многоколёсный вездеход, летящий по шоссе утёс, спасительный ориентир и причал для "Гадитаны", неподвластен стихии. Дирижабль борется, пронизывая струящиеся элементы упругим стреловидным телом.

К заветному утёсу, наматывающему на огромные колёса десятки километров растресканного бетона. Басово гудящая стрела-облако стремится, как рыба, выискивающая в бурлящем море приманку на крючке рыбака. Примерно в таких выражениях я проговариваю про себя картину, стоящую перед моим мысленным взором, восстановленное представление из показаний на экранах системы слепой посадки. Компьютер медленно и кропотливо сближает рыбу и далёкий крючок, выстраивая оптимальную линию манёвра по курсу и по высоте, с поправкой на изменяющееся направление ветра, изгиб шоссе и перемены плавучести газа.

........
За широкими окнами пилотской рубки - совершенно плоское бескрайнее пространство степи, выглаженное вуалью поднятого в воздух песка. Отступило мрачное предчувствие, не покидавшее все последние дни. Наверное, оно исходило из давящего присутствия гор, обступающих Мёртвую Гавань, лишающих её солнечного света почти всю первую половину дня.

12
В трехстах метрах подо мной, скрытая пылевой мглой, идёт параллельным курсом машина Гайдропа. Вот он, на экран-индикаторе вертикального обзора мой "дядька" Гайдроп. Экспедитор Гайдроп - это яркая точка, посадочная площадка, соединённая лучиком с рыбкой, символом дирижабля. Невольно моя рука, лежащая на штурвале горизонтальных рулей, старается подправить посадочное снижение, побыстрее совместить на экране зелёное и белое кольца вокруг символа-рыбки, высоту должную и высоту измеренную.

Вы думаете, я совершенно забыл о подстерегающей меня опасности? Зачарованно глядел на индикаторы, отыскивал глазами бегущей внизу трейлер, и повернулся к Воячеку спиной?

Я ждал.

Вот оно. На индикаторе вертикального обзора расстояние между меткой посадочной площадки и символом-рыбкой дирижабля стало быстро увеличиваться. Это и был - вызов. Старпом пробрался в кормовую гондолу и вручную сбросил обороты главного маршевого двигателя. Сейчас я побегу по килевой тропе на корму. Не знает же он вот чего.

13
[Flashback]
Два часа назад, когда я отправился из центрального поста в камбуз... Я только сделал вид, что спускаюсь на пассажирскую палубу.

Проскользнув в известный мне одному (не считая, разумеется, Риггера) ремонтный лючок, внутрь воздухораздаточного рукава, я пополз... Вот я в баллонете второго отсека...
Буквально в двух шагах от меня на балке висит шокер, тейзор-ган[ref1] в кобуре, и рука старпома, просунутая в тайник по штирборту, нашаривала оружие. Почти наверняка - то самое оружие, выстрелами из которого капитан Рощин был превращён в инвалида.
[Заканчивается Flashback]

Прочь эти мысли.
Стыковка тросов на ходу. Жужжа, наконечник-проводник потянул бросательный конец к цели - захватному конусу мачты-удилища. Представляю, как там, над мчащимся тягачом Гайдропа, он раскачивается и изгибается. Чудом или счастьем, захват удался с первого броска. Вскоре бросательный конец привёл на нашу подвеску буксирный шестимиллиметровый трос. Ловчее ниндзей, перехватываясь жумарами, карабкаются на дирижабль какие-то смуглые изящные акробаты.
...............

Буксировщик помог Гадитане пройти около ста километров на запад. Юнга уже мало участвовал мыслями в происходящем, на борту был лоцман из местных, нанятый Гайдропом. В моторных гондолах - услужливые местные механики. Рады заработку. Поднимаясь на борт, они кланялись девятнадцатилетнему капитану, считая его наследником-владельцем шхуны. Иначе зачем было рисковать своей молодой жизнью, балансируя на краю циклонной воронки?

14
Наивному же Юнге казалось, что это законная дань его умению и удаче.
"Куда ты хотел бы?" - вспомнились слова Исебчи. - "В Китай, к Нефритовым Воротам и тракту Гань-су? Или на Тибет, к истокам буддизма? Или в Персию?" - Исебчи показывал рукой поверх горных хребтов, в разные части света...

Курс огромной стометровой шхуны подчинялся руке, лежащей на штурвале. Можно понять старпома Воячека, его зависть и злобу.

Вот что произошло час тому назад, во время стыковки тросов. Угрожая оружием - тем самым оружием, из которого был ранен капитан Рощин, и которое руки Юнги сами собой, благодаря выучке Гайдропа, отняли в скоротечном поединке - юноша принуждает старшего помощника прыгать. Под килевой балкой - сто пять метров по радиовысотомеру. Это не убийство, несмотря на проклятия Старпома. Банджа, эластичный трос для десантирования, пристёгнут к спинному карабину обвязки.

Трусит, просто трусит господин воздушный волк, явно не любитель спорта банджи-джамп. Секунды свободного падения, ещё несколько секунд малозаметного торможения, нарастающая тяга банджи перед тем, как ноги коснутся набегающей земли.
"- Моя жизнь будет на твоей совести, будь ты проклят!" говорит на прощание этот светлый знаток и подлый завистник.

15
"- Пошёл!" - закричал Юнга, подражая инструктору. Подражая командирскому голосу, как на базе во время занятий по срочной эвакуации: "- К десантированию! Пошёл!" Толчком ствола между лопаток заставил его, Воячека, отвечать по уставу:

"- Есть приготовиться! Есть пошёл!"

Меня перестали интересовать его чувства, я был просто выпускающий инструктор. Я хотел, чтобы его не было на моём корабле. Чем я отличался от него? - думает Юнга... думает Ка-Вто-Ранг...

Позже Гайдроп подобрал Воячека, бредущего против ветра, согнутого, жалкого. Рачительный Гайдроп разыскал даже брошенную в степи банджу.

"- Кук-суккыр! Кук-суккыр!" - бормотал Старпом Воячек, выброшенный за борт. Магия "дядьки" Гайдропа была бессильна снять это проклятие.
 
 
 
 
Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006


примечания
[1] - Shocker (техн.) - разновидность несмертельного оружия с останавливающим действием. Ещё одно название - Taisor-gun

RAILS - Remote Area Instrumental Landing System - автоматизированная система слепой (по приборам) посадки для дирижаблей и вертолётов
 
литература
 
Сборник задач по дирижаблевождению


Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
[Конец Главы 317]


************************
Книга 3. Глава 18. Ты дома, кук-суккыр*!
События 3-5 октября 2035
Продолжение рассказа Юнги

 
 
* Методами пси-техники г-н Доктор заблокировал зоны моей памяти
* Выбитые на скале золотые буквы тохарской молитвы были заботливо подновлены...

 
Юнга рассказывает про свои злоключения на грунте
 
Впервые, после головоломных приключений в воздухе, именно под конвоем, во дворе казармы, я ощутил - всё вокруг есть тонкая цветная плёнка.
 
[Ночь после штормования]
 
1
Ночь после штормования
Спасённая шхуна оставлена на попечение экспедитора Гайдропа и нанятой им команды местных дирижабль-докеров, уведена на старый рудник. С победой я возвращаюсь в подземный форт.
Суперкарго нашей экспедиции Гайдроп на джипе доставил меня к мазару. Спешившись, проводил до первых казематов наблюдательной линии.
"- Дальше тебе карма идти одному", - сказал он в непонятном предсказательном стиле. - "Давай здесь помолчим немного".

Прохаживаясь по бетонной камере, он поглядел в смотровые щели - на пустыню, затем вниз - в лестничный колодец.

Я предвкушал, как появлюсь внутри подземного форта. Просочусь незаметно, через одному мне известный лаз, откозыряю Капитану: "Судно по вашему приказанию выведено на открытый люфт, и после штормования сдано в доки под ответственность экспедитора!" Посмотрю на дядю сверху вниз.
Как пишут англоязычные, вещи повернулись ужасно неправильно.

Тремя часами позже. Через незнакомую часть системы тоннелей меня ведут в сторону Красных Ворот. Я - пленник. Подземный Форт встретил меня недружественно.
 
2
Что было сигналом опасности? Сигналом, пропущенным по небрежности, по разгильдяйству. Очевидным. Положенным к обнаружению в мою вахту - и пренебрежённым? Я же - победитель! (Всё это я понял поздно).

Запах.

Тяжёлый запах перегара, запах людей, пьющих технический алкоголь. В последующие мгновения завязавшейся борьбы соединились вмести эти отвратительные два ощущения. Ощущение жестокой физической силы набросившихся на меня людей, и их гнусный хамский запах. Сплочённая тренированная стая, боа-констриктор, множественными петлями охватывает меня, безоружного одиночку. Мои руки скованы запретами - это же свои... - бить в глаза нельзя... - бить в пах нельзя ....

Их тупая готовность подчинять непокорного, и их запах.
"- Вязки, вязки давай!" - деловито и преступно, со сладострастием привычного мучительства торопил чей-то негромкий голос.
Так точно вели себя санитары в психиатрическом отделении нашей клиники - там, далеко, на Западе. Тупая солдатня убогой медицины.

Так же слаженно управляются и эти - наши бунтовщики. (Первое ошеломление прошло, я различал знакомые голоса механиков-ойлскинов). Где же Доктор, где все "наши"? Что могло случиться с раненным капитаном Рощиным?

Да, очень слаженно действуют. Просвирняк, пастырь запуганного стада, ежедневно объявлял кому-то наказание, и команда упражнялась в этих тюремных, вивисекторских умениях.
 
3
Меня вели через заросший пустырь, мимо развалившихся кирпичных бараков, и мои запястья за спиной сдавлены пластиковыми наручниками. "Пластиковые, одноразовые...", - думалось мне - "Скверно. Во так всё и заканчивается? Довольно с меня, выходит?"

Затянувшийся травой старинный ров по периметру плаца.
Засаленный широкий ремень на плече сопровождающего. Брезентовый ремень, обременённый воронёной старинной машинкой АК-47. Как истёрта множеством рук жёлтая деревяшка на газоотводной трубке...

Как несбыточно и неправдоподобно ярок мелкий снежок, выпавший за ночь на траву... "Может быть, думал я, Гаийя подарила мне слишком много?"

Вчера всё было так необыкновенно хорошо. Я украл, вырвал зубами у старпома Воячека, одинокий рейс through the elements; я стоял на рулях - один, сам по себе - и прокладывал курс, как хотел. И она была мне послушна".

"- Ты похож на Джеймс-Бонда", - сказал я нашему бортметеорологу Градусу. Он приковывал меня в подземелье к ржавой казарменной кровати. Методично - одна рука, вторая рука, нога, вторая нога (опять мелькнуло узнавание, "как у нас на буйняке"). Он любуется собственными мускулистыми предплечьями, своими плотненькими, будто точёными, кистями рук, ловко вывязывающими сложные узлы.

"- Я и есть Джеймс Бонд", - ответил мне бортметеоролог Градус, горделиво глядя в моё запрокинутое лицо распятого человека. Его руки играли при этом кистями толстого шёлкового шнура, штерта, продетого в брюки вместо ремня.
Я остался один. Прошло время, полчаса, два часа, как знать.

4
На борту дирижабля,вчера, я ожидал в любую минуту внезапного снижающего порыва. Удар о грунт... Потом приду в сознание, приколотый обломком стального шпангоута к земному шару, в безлюдной степи...

(Ещё одно видение) ...В дирижабле, потерявшем гондолы, облегчённом... уходящем в свободный полёт на долгие недели, тем самым phantom ship из романтической оперы...

Но там, на борту безлюдной дирижабль-шхуны, был вокруг меня судовой, флотский порядок и чистота. Даже паскудства пьяного Таможенника не лишали судно-призрак этой особой, знакомой всем флотской ауры. В той, вчерашней, ураганной опасности была эстетика Цусимской катастрофы. Сутки назад это было...

И вот теперь холодная ржавая голая кровать. Надо мной потолок с многочисленными следами подтекавшей воды. Стены в клочьях отставшей масляной краски, и на её грязно-голубом колере процарапанное кем-то слово-адрес, наверное, последняя надежда того человека, заключённого...

WWW.AMNESTY.ORG

Эмнести Интернешнл *[ref1]... Как у наших воздушников-ойлскинов "Цеппелин Хилфе Унс", молитва времён Первой Мировой Войны... Эмнести-орг, молитва времён Второй Холодной.

Скверная, непотребно скверная смерть. Должно быть, я сказал эти слова вслух, и нужно на письме обозначить их предваряющими тире, ведь кто-то рядом ответил эхом...

"- Да, смерть, как у рядового пехотинца. В грязном земляном окопе. От пули, осколка или штыка. Воздушник - должен умирать в госпитале от ожогов... Или в пустыню унесённый, marooned, от жажды... Или на борту дирижабля, от дегидратации и холода. Если, конечно, он не попадает в руки какой-нибудь контрразведки..."

Этот женский голос, низковатый, со сладостной хрипотцой голос...Отчего же не ожидал я услышать его здесь? Мисс Каэйлия...
 
5
Мои руки были развязаны, и левой, ещё движущейся, я переложил, как чужую, правую. Не так уж долго я пролежал в этой позе, изобретённой древними истязателями, тортуристами, и вот... "Андреевский крест, ничего себе - очередной приветик из античности", подумал я, укладывая бесчувственную мягкую и холодную колбасу отнявшейся руки себе на живот. Как раз в это мгновение пухлые губы, пульсирующие страстью, прижались к моему рту. Тот самый поцелуй, который приснился мне в Брундиз-Уральском, в комнатке с пёстрыми шёлковыми подушками. И запах духов был тот же самый.
.............
"-Как ты попал сюда, откуда? Где Гадитана?" - тихо спросила мисс Каэйлия, когда наши губы, наконец, разъединились. "Наверное, это и есть самое страшное", вначале подумал я, и затем мне стало страшно.

 Язык сам собой выговаривал защитно-куртуазное, недоверчивое:
"- Я прибыл сюда исключительно для того, чтобы увидеться с вами, мисс боатсвейн".

Как описать последующие минуты? Её вкрадчивый тихий голос, ласковые руки, потусторонние сияющие глаза. - Навязчивое, мучительное стремление вывернуть меня, влезть в мою память, выковырять scoop, сердцевину, инфу.

"- Ну почему ты не доверяешь мне? Откройся" - говорит она, и длинные волосы падают мне на лицо.
"- Отчего я должен доверять вам, мисс Каэйлия?"
"- Больше некому. В твоём положении нет выбора. Теперь ты на моей стороне". Она скользнула губами по моей щеке и исчезла из жалкой комнаты моего заточения и мучения. Время шло.
.............
 
6
"- Он отвязался" - сухо и отстранёно, не ко мне обращаясь, произнёс бортметеоролог. Он появился из-за бетонной колонны, оттуда, где был подземный коридор. Был он не один. Без всякого предисловия меня принялись бить - то ли от скуки, то ли для тренировки. Наброшенная петля сдавливала шею всё сильнее и сильнее...

"- Достаточно. Думаю, он всё понял" - произнёс голос, и я не смог определить, чей.

Я остался один, вновь прикованный, распятый Андреевским крестом к койке, костенея. Тянулись часы. Я думал о мисс Каэйлии.

Не в силах понять собственного отношения к ней, я путался в рассуждениях и чувствах, в мою голову лезли литературные цитаты, эти мыслительные протезы. "Всего прочнее, как алмаз; всего слабее, как лунный свет. Греет, как лучи солнца; промораживает, как зимняя звезда. Внутри себя она скрывает удивительную прочность - вот почему, пожалуй, кто-то может назвать её - Таящая Опасность. Perilous".

Эти фразы я слышал от Штерчи. - "И ты можешь разбиться, наткнувшись на этот характер, как утлый чёлн на скалах".
...............

Часовой в коридоре уныло выводил старинную песню:

"И за то я принял атомные муки,
Что пидораст-профессор
Радиацию открыл!"
 
7
Я осматривал в очередной раз стену каземата, нацарапанный на ней веб-адрес правозащитной организации, www.amnesty.org под которым следовал знак - родовая тамга. На что надеялся тот человек? Уж точно - ни на что более. Когда конвоиры вошли, моя голова была повёрнута, взгляд не успел отвести "- Ага!" - злорадно произнёс один из них - "нажми-ка на адресок, покликай свою Эмнести! Руки коротки?"

"-Давай, сделаем ему кук-суккыр?" - предложил второй.

"- Не суетись. Просвирняк придумал что-то своё. Пострашней наших люфтманских казней. Просвирняк у нас с образованием. Господин майор стажировался у антиподов. - Баграм, Гуантанамо-Бей, Абу-Гурейб... Не останется никаких следов. Самое последнее слово..." - говорящий замялся, подыскивая нецензурное слово, чтобы закончить фразу. И, не найдя более подходящего, произнёс - "...цивилизации".


8
...........................
Прошла страшная ночь.

Наутро отправляемся в экспедицию к перевалу, за сокровищем. Ойлскины горячо обсуждают между собой последние новости.

"- А этот (непечатный эпитет) Полковник затеял конкурс в этом (непечатный эпитет) Интернете! Угадай Где Сокровище! Он нарушает уговор! Это же неслыханно! Теперь десятки тысяч знают, что мы в горах, что бредём к одной из пещер. Зачем он так поступает, не могу я понять? Ведь у него была карта? Ладно, он отдал копию мисс Каэйлии... Или нет, карту отдал ей, а себе оставил копию...Из-за этого дурацкого конкурса к нашему лагерю устремляются десятки групп... авантюристы похуже нас".

"- Это всё связано с аукционом. Рукопись ещё нужно продать. Полковник весь в долгах. Шхуна пропала. А загадку, где мы, разгадать... Эге!" - ойлскин свистнул. - "В Евразии Ядерных озёр около десятка".

"- Да ври ты, около десятка!"

"- Точно тебе говорю! Ядерный взрыв - незаменимый помощник строителя, были такие заголовки. Всего-лишь 150 килотонн, ядерный заряд, тактическая боеголовка, на глубине двести метров... Бабах! И готово, из воронки вылетает пять миллионов кубометров породы, и аккуратно ложится в тело глухой набросной плотины высотой тридцать метров".

Образованный ойлскин продолжает доказывать: "- Не веришь? Я сам читал! Сто ядерных взрывов для целей народного хозяйства СССР!"

А возле которого из этих озёр-воронок, Ядыркуль, мы сейчас толчёмся, кто угадает? Нет, не скажи, это Полковник умно придумал. И как сюда проберёшься? Может, какие-то особо умные и начитанные перелопатили гору литературы, облазили море Интернет-ресурсов. Ладно, пусть они разгадали головоломку с Каэйзонием, Маннхеймом и Баян-Сулу. Они сейчас вот только-только подъезжают к Талды-Кургану. Впереди у них ещё запретная зона, минные поля, пограничные заставы. Не успеют".

9
Вот такой разговор между механиками я подслушал не то 3-го, не то 4-го октября, в плену. Короткие разговоры шёпотом со Штерчи и мисс Каэйлией позволили мне следующим образом представить положение экспедиции, расколотой на два враждующих лагеря.

После исчезновения шхуны Полковник в переговорах с мисс Каэйлией пошёл на уступки требованиям Просвирняка. Она всё ещё утверждала, что именно она, руководительница фонда помощи воздушникам-инвалидам, борется за справедливое распределение.

Распределение чего?

Прибыли-сокровищ-баунти.
Было очевидно - Просвирняк ведёт свою игру умело и жестоко, и мисс Каэйлия такая же заложница. Как и я. "Ах, этот ваш Юнга, ваш племянничек... Он, знаете ли, оказался шпионом террористической организации, и я принимаю надлежащие меры".
В его представлении кандалы - это надлежащие меры.
Полковник согласился на совместное вскрытие хранилища рукописей, и было оговорено время. Ойлскины будут раскапывать завал. После того, как в прямом ТиВи эфире пройдёт трансляция археологических раскопок и извлечения рукописей, Просвирняк и Полковник, на паритетных основах, выйдут на переговоры с начальником пограничного отряда.
 
10
[Вставка господина Доктора]
КОММЕНТАРИЙ лакуны в записях Юнги
Трудно вообразить, до какой низости может дойти современный образованный человек.
У меня сохранились протоколы допросов, снятых с Просвирняка на борту "Гадитаны" после всплытия с якорной стоянки Мёртвая Гавань 6.X.2035. Эти материалы неофициального расследования не были внесены в бортовой журнал.

Нам удалось достаточно подробно восстановить события, разыгравшиеся в бункере Красных Ворот после того, как Юнга в качестве "агента террористов" был захвачен в плен (так расценивал наш Радист-2 Просвирняк, с его профессионально деформированной психикой военного контрразведчика).

Следует добавить, что в Первом Отделе 6-й Дирижабельной базы имеется видео-фонограмма медицинского отсека "Гадитаны", протоколирующая последние часы жизни Радиста-2. Несовместимые с жизнью повреждения, полученные им в результате взрыва противопехотной мины, продиктовали нам медицинскую тактику "комфорт-терапии*[ref2]".

В течение сто-часового перехода "Мёртвая Гавань - Харбин" пациент находился в непрерывном состоянии медикаментозного сна. Вербальная активность наблюдалась только на этапе вводного наркоза (16.30 - 16.45 по судовому времени).

11
По мнению нашего корабельного офицерского суда чести (Капитан, Полковник, Риггер, и - автор этого комментария), имеющиеся на фонограмме высказывания полностью подтверждают ту версию, которая была восстановлена нами по устным показаниям Юнги и мисс Каэйлии.
Мы глубоко убеждены, что Радист-2 применял в отношении Юнги, а также мисс Каэйлии бесчеловечные и недопустимые методы следствия. (См.также мой медицинский фотоархив, документирующий sequelae*[ref3]).
В целях сохранения его психического здоровья, мы пресекли попытки Юнги детально реконструировать сцену допроса Просвирняком.
[Конец вставки Доктора]

12
[Продолжение рассказа Юнги]
"- И знаете что, мисс Каэйлия, мой вам дружеский совет - не слишком торопитесь, когда вы приблизитесь к хранилищу сокровищ" - эти слова г-на Доктора, похоже, крепко засели в голове моей тюремщицы-союзницы. Думаю, даже не столько содержание фразы, сколько тон поразили мисс Каэйлию. После той стычки на борту "Гадитаны", в походе... - по поводу радиограммы. Тогда она резко поставила Доктора, полу-пассажира, на отведенное ему в корабельной иерархии место. После этого Доктор держался с ней подчёркнуто отстранённо. В этот же раз в тоне звучало, пожалуй, что-то похожее на сочувствие; снисходительный был тон.

Утро.
Мисс Каэйлия распоряжается подготовкой похода в заброшенный посёлок вольнонаёмных. по её расчёту весь караван должен выйти из Красных Ворот не позже 12.00 по местному времени. Опять, как на судне, она всех подгоняет, её голос тот же, боатсвейн-голос, почти тот же... Будто не было сегодняшней кошмарной ночи.

"За сокровищем, хэндс! Пошевелись! За сокровищем! Вы никогда больше не будете работать! Сегодняшний день - последний. Мы выкрутимся, мы раздобудем какую-нибудь посудину у местных ... Завтра вы уже пойдёте на борту собственного дирижабля... хозяевами!"

Вода, судки с рационами, подсумки с магазинными коробками для автоматов Калашникова, шанцевый инструмент.
Они суетятся, они поверили, почти поверили в эту возможность.
RES NON PARTA LABORE SED RELICTA*[ref4], вот что делает человека счастливым. - Полное, внезапное обогащение. Наскоком, одним ударом. В их душах борется сейчас эйфория твёрдой надежды и генетически заложенное опасение очередного обмана, очередной несбывшейся эйфорической мечты.

Выбравшись на грунт из-под земли, они ползут сейчас непривычным пешеходным маршрутом, по дну фар-люфта.

13
Мы миновали заброшенный, замусоренный посадочный плац, подивились на скрытые в тени горы гигантские ворота врезанных в склон ангаров, и бредём теперь по долине в направлении перевала, на восток. Так мы повторяем в обратном порядке тот путь, которым "Гадитана" входила в Мёртвую Гавань пять дней назад. Мисс Каэйлия, такая деятельная час назад в подземелье Красных Ворот, теперь, по выражению Штерчи, "стушевалась".

Просвирняк и мисс-механик Джинс стараются поддерживать подобие походного порядка. Впрочем, двойки охранения, вместо того, чтобы карабкаться параллельным маршрутом по верхним тропам, оказываются вскоре на той же дороге, по которой бредём мы, основная группа. Нагруженные кирками, ружьями и провизией люфтманы часто делают остановки, поглядывая на Просвирняка исподлобья.

"- А где же радиация?" - с придыханием, через одышку, резко - раздался голос одного из нагруженных ойлскинов - "Куда она исчезла? Мы проходили над этим порогом шесть дней назад. Таможенник! Это же ты измерял уровень радиации спускаемым зондом?"
 
14
"- Нет!" - отозвался метеоролог Градус - "дозиметр спускал я и считывал показания. Таможенник тогда был на штурманской ютовой площадке"

"- А может быть, это мозаика? Так было сколько раз, когда мы в двадцать пятом году ходили на промеры к аварийному реактору..."

"- Да иди ты с мозаикой этой! Тут, я чувствую, что-то нечисто!"

В чей адрес направлена эта угроза? Как бы мне уберечься, как уцелеть.

Солнце то прячется за тучкой, то опять заглядывает к нам на дно долины. Мрачные, заросшие внизу чием, а выше - елью - ущельица открываются всё время по правую руку от разрушенного шоссе. Из разговоров ойлскинов можно догадаться, что одно из таких боковых ущельиц где-то там, вблизи второго перевала, и есть заветное хранилище сокровищ. Вчера все они, из рук мисс Каэйлии, любовались перегруженной на её ноутбук разноцветной картой, переливающейся интерактивными значками.
 
15
Глубокая тишина вокруг нас. Мы - на дне, метрах в четырехста (в трёх кабельтовых, поправился я тотчас) ниже линии фар-люфта. Шоссе как-то незаметно превратилось в каменистую дорожку, и всё чаще на иссушенной траве попадаются снежные пятна. Ощущение нашей чужеродности, полной неуместности здесь, в этих горах, охватывает, похоже, не одного меня.

Мисс Каэйлия ёжится, повыше поднимает меховой воротник, оглядывается по сторонам. Штерчи и Просвирняк отстали, они далеко позади нас. Голоса ойлскинов, ещё час назад перекликавшиеся громко, по-детски радостно, спустились до глухих междометий, до перешёптывания. Когда странные и незнакомые птичьи крики нарушили привычный ритм нашего натруженного дыхания, вздрогнул не я один.

"- Это гокчА, памирская галка!" - успокаивает всех нас мисс-механик Джинс.
"- Я слышал, у неё вкусное мясо", - сказал Таможенник, и я заметил, как передёрнулась от отвращения мисс Каэйлия.

"- Зачем так говоришь? Ты ещё, может, захочешь подстрелить тау-теке, с тебя станется!" - откликнулся недовольно кто-то из ойлскинов, и второй добавил: "Будешь тогда тащить труп на шее А матёрый тау-теке, между прочим, весит больше ста килограммов". Меня даже как-то не удивил этот неуместный диалог, наполненный тотемизмом и аллюзиями из английской романтической поэзии.

Один из ойлскинов, самый маленький ростом, незаметный человечек, имени которого я так и не потрудился запомнить, карабкается по осыпи к скале. Там вверху - плоский камень, исписанный колонками крючковатых письмен. Чтобы очиститься после "некошерного" разговора с Таможенником, механик читает, ведя рукой по камню, тохарскую молитву.

"Мы уходим на восток, через пустыню, мимо Мартья-Лисс, в мир незнакомых языков и письмен", - думал я в ужасе. Меня ведут сейчас как раба к месту жертвоприношения. Больше, чем унижения и страх смерти, пугало сделанное только что открытие.

Таких людей, как этот безымянный механик, читающий древний текст на неизвестном языке, там, впереди, куда мы идём - миллионы и миллионы.

Огромные города...
 
 
 
Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006


примечания
[1a] Кук-суккыр! - "чтоб тебе не видеть неба!" - кирг. ругательство.
[1] - Международная организация Amnesty International борется за отмену смертной казни во всём мире, а также фиксирует случаи грубых нарушений прав человека, такие как исчезновение людей и пытки
[2] - решение о переходе на "комфорт-терапию" принимается Этической Комиссией. После такого решения безнадёжному пациенту не производят никаких лечебных мероприятий, которые сопряжены с дискомфортом (инъекции, перевязки и т.п.)
[3]- sequelae- (лат.суд-мед.) телесные повреждения
[4] - (лат.) подстрочный перевод: "Состояние - не рождённое в трудах, а оставленное [унаследованное]" -- Полный текст и перевод этой эпиграммы Марциала - в главе "Баллун" Книги 1
 
литература

Ядерный взрыв - помощник строителя. Техника-молодёжи. 1970
 

Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
[Конец Главы 318]

************************
Книга 3. Глава 19. Скелет архара.
Пятница, 5 октября 2035
Рассказывает Юнга


 
Продолжается рассказ Юнги о злоключениях на грунте
 
1
Скелет архара был оставлен браконьерами недавно. На сухожилиях ещё висели клочья шерсти. На скале выше виднелся знак. "Тамга племени, принесшего жертву" - объяснил Петренко.
Мы перебрались через разрушенный мост. За ручьём - уже никаких следов автомобильной дороги, всё круче в гору уходила старая конная тропа. Нам туда.
Идти становилось всё труднее, чувствуется высота, сбивается дыхание. Кто-то из ойлскинов тайком пытается передать мне - "а вот подержи-ка минутку!" - станковый пулемёт 7-62, тяжёлую железяку, надавившую плечи. Всевидящее око мисс старшей механика Джинс не упускает этого нарушения уставов.

"- Отставить груз конвоируемому!" - крикнула она.
"- А почему этому молокососу опять привилегии? У меня все плечи в синяках!"
"- Заложник не участвует в общих работах! - кричит Джинс, - Не положено!"

Она оглядывается на Просвирняка, как истину в последней инстанции. Кому, как не тайному агенту, знать во всех тонкостях правила содержания под стражей.

"Они, Джинс и Просвирняк, теперь близки, ищут поддержки друг в друге" - думаю я - "а команда, ойлскины, по-прежнему выше ставят мисс Кайлию. Сложная система - долга, кармы, и готовности предавать".
 
2
"- Заложник!" - вдруг раззадоривается, впадая в истерику, ойлскин с пулемётом - "под-риггер, видите ли, заложник! И идёт налегке, потому что женевская конвенция запрещает привлекать расстреливаемого к физической работе! А мы? Мы не заложники? Вот что ждёт всех нас в этом чёртовом месте!" Он поочерёдно тычет рукой -- то на скалы, совсем близко нависшие над тропой, то куда-то вниз, вправо, на затенённую низинку по ту сторону ручья.

"- Знаки!" с ужасом в голосе произносит один из идущих впереди, и мисс Каэйлия вторит: "Магические знаки!"

Я с трудом различаю полустёртые фигуры на чёрных камнях.
"- А вот там кладбище!"
..........

"- Я не могу дальше идти!" - хрипло произносит мисс Каэйлия. Ойлскины, один за другим, не дожидаясь команды Просвирняка или Джинс, оседают на гальку - обессиленные, морально подавленные.

Джинс, нужно отдать ей должное, очень быстро принимает решение: "Привал, привал!" кричит она, "Всем отдыхать! Второй! бегом за водой для чая!" Стоило бы ей промедлить мгновение, и рассевшиеся кто где ойлскины, объединённые неповиновением, превратились бы в двойных бунтовщиков, на этот раз против власти Просвирняка.
 
3
Их глаза обшаривают пустое небо. Сами они - выброшенные на грунт обломки унесённого воздушного судна. Наверное, не один из них задумался сейчас, что готовит ему Тэнгри, бог здешних небес. Действительно ли отпустит подобру, наградив состоянием, тем самым сокровищем, что манит как фата-моргана? Или же...? Кладбище наводит их на мрачные мысли.
"Пятнадцать вернулись на грунт, йеа-хо!" - заводит Петренко унылую балладу Чёрных Цеппелинов.

... "which set off a-sky with seventy-four!" - продолжил куплет другой голос.

Их излюбленная, сладострастная Ангстлюст*[ref1] изливается в этой песне. Они - Фойерманы , вечно "дающие упОра", вечно на юте, вечно наблюдающие с завистью за беспечной жизнью пассажирской палубы. А та неизбежно уходит вперёд и вперёд, как морковка перед носом осла.

"- Там, сразу же за южным хребтом - Западный край, окраина империи. Эти места были опустошены после геноцида зюнгорских олотов, и туда постановлением императора начали ссылать на постоянное поселение христиан и членов тайных религиозных обществ. Был основан город Хой-юан-чен. Это было двести семьдесят лет назад" - пустился в рассуждения образованный Петренко. Ему хотелось как-то объяснить свою тоску, эту свою песню в холодном горном воздухе. - Меланхолически он объясняет, указывая на кладбище - выговаривает книжные фразы. "Обременённые неоплатными долгами и тяжким рабством, ссыльные убегали десятками в горы, и здесь умирали от холода".

4
Петренко, возможно без ясного сознания, старается заменить собой Хинкса, нашего капеллана. Ойлскины лишены каких-либо новостей из внешнего мира, оставлены здесь один на один со своей совестью и с опустевшим пространством. Выпавшие на грунт - они растеряны и подавлены.

"- А мы, наверное, сидим как раз в каком-нибудь горячем пятне. Прячутся беглые каторжники, о которых ты рассказываешь, на пятнах радиоактивности. Куда нас ведёт ваша карта, мисс Каэйлия?" хрипло заговорил один. И, вторя ему, второй голос ойлскина произнёс:

"- Да! Через двадцать лет у половины из нас появятся раковые опухоли!"
Третий голос перебил его: "Проживи еще попробуй эти двадцать лет!"

Двадцать лет! Меня не интересует такое далёкое будущее, пятьдесят пятый год. Я стараюсь восстановить головоломку, сложить и упорядочить происходящее.

Должен быть путь спасения - лично для меня. Преодолеть головную боль, наплывающее оцепенение и беспамятство. Сутки в тюрьме, допросы, запугивания и унижения - я чувствую, во мне что-то надломилось. Срастётся ли, восстановится? Время, нужно время.

Итак, попробуем сложить. Просвирняк считает, что Полковник, поставлен в безвыходное положение. - Нет у Полковника другого выхода, кроме как разделить с ним, Просвирняком, честь находки и премию. - Полковник сообщит миру об успехе экспедиции, находке рукописи - под его, Просвирняка, чутким руководством.
Небольшое осложнение. Ураган унёс дирижабль - вначале забросив его в запретный район.

Бывает. Так получилось.
 
5
Сегодня, в условленное время, встреча у пещеры. Доктор и Полковник будут повиноваться приказам Просвирняка и позировать для ТиВи-трансляции на заднем плане.
Снова отвлекаюсь - головная боль. Бессонная ночь. Что ждёт меня возле пещеры? Трудно поверить, что всё обойдётся без выходки Просвирняка или Таможенника. Какой-нибудь обман, финт, с целью получить всё и ничем не делиться.

Как будто угадывая мои мысли, мисс Каэйлия сквозь зубы, тихо, чтобы не услышали ойлскины, говорит
"-ARMA CAPI"

Латынь? Медленно соображаю значение слов. Не оглядываяся, отвожу назад за спиной руки, в её сторону. Туда, где чувствую её тепло. Нащупываю рукоятку пистолета.

"- Не вздумай бежать!" - предупреждает мисс Каэйлия тихо, сквозь посвистывание горного ветра. Кто она сейчас - друг, враг? Слышу запах её духов. Медленно оборачиваюсь. Мельком бросаю взгляд на её осунувшееся, почерневшее за ночь лицо и воспалённые глаза. Проносится мысль - броситься вверх по склону, стреляя на ходу из пистолета - быть может, мне удастся убить Просвирняка. Впрочем, навряд ли.

Мисс Каэйлия произносит тихо, со значением:
"- Гайдроп учил тебя, что капитан не должен пользоваться ЧЁРНЫМ оружием? Ты - у меня - ещё будешь капитаном. Это моё слово."
.................
Поспел, наконец, чай. Мне тоже выдают эмалированную кружку, и мисс Каэйлия поит меня.

"- Какие ещё у вас будут последние желания, господин младший риггер", - паясничает приблизившийся Таможенник, - "Сигарету? Женщину?" - Он нагло смотрит в упор на мисс Каэйлию.
 
6
"- Педикаре", - отвечаю я - "Pedicant curiosos. Особенно таможенников. Я без ума от твоей аппетитной задницы!" С удовольствием вижу, что мне удалось ему "залить сала за шкуру", как выражается наш Петренко. Глядя на его искажённую рожу, откидываюсь на кучу щебня, изготавливаю ноги для удара и удобнее прихватываю засунутый сзади под пояс пистолет. Таможенник с налитыми кровью глазами медленно приближается, что-то бормоча.

Мучения прошлой ночи, отвратительные угрозы Просвирняка... Превращение в считанные минуты, когда я в темноте попал в плен, осознал свою роковую оплошность, - превращение моё из победителя циклона, из хозяина дирижабль-шхуны, в пленника, в раба...

Всё произошедшее со мной за последние сутки так отвратительно. Не лучше ли умереть сейчас, на глазах у ойлскинов. Мгновенно мелькнуло: "они такие же"... Что это значит? Такие же как я, низринутые судьбой? Да! Низринутые судьбой воздушные люди.

7
"- Нельзя! Не положено! Стоять!" - почти шёпотом говорит кто-то неподалёку от меня, и галька хрустит под перекатившимся с боку на бок человеком. Автомат механика-3 нацелен в грудь Таможеннику, и рука маленького человека-фойермана готовится передёрнуть затвор. Он целиком на стороне мисс Каэйлии.

Механик-3 будет защищать только её и выполнять только её приказы.

Всё моё существо полностью сосредоточено на ударе. Сейчас вот я нанесу его Таможеннику, из всех сил, как только он приблизится. Нужно взвинтить тело, упираясь лопатками в грунт... двумя ногами в челюсть... Самый страшный удар - удар лежачего. Не замечаю, что Просвирняк внимательно наблюдает в бинокль за происходящим на нашем откосе-"языке", на галечной осыпи. Просвирняк поднялся и движется к нашей группе. Выстрел в воздух и команда "Заканчивай привал! Подъём!"
Показалось ли, действительно ли пропели дальние трубы? Конечно галлюцинации. Как после трёх суток дежурства в клинике, когда я был санитаром.
 
8
Мы опять бредём по тропе; Таможенник семенит рядом с Просвирняком, угодливо кивая. Когда Просвирняк оглядывается и показывает рукой на нас с мисс Каэйлией, Таможенник довольно скалится и кивает.
.......
Проскакали вдали архары. Уже никого из нас не удивляют рисунки на скале. Они сияют в лучах заходящего солнца. "Наведены золотом!" шёпотом, с восхищённым замиранием в голосе отмечает кто-то из ойлскинов.

Осыпь-воронка огромной котловины открылась перед нами внезапно. Долину замыкала массивная тёмно-серая скала и на её широком уступе-"плече", почти на вершине, лежал ледник в форме правильного ромба.

"- В этой воронке нас всех перестреляют. Или Полковник. Или эти, местные люди-медведи" - произносит кто-то из ойлскинов.

"- Вон она, пещера-святилище!" Просвирняк, следует отдать ему должное, хорошо понимал как управлять этими простыми душами. "Петренко! Следуйте на позицию, вот в тот окопчик! Прикроешь нас!" - и Просвирняк указывает на левый скат котловины, туда, где можно различить складку старинного окопа.

Ойлскины уже скатываются вниз, в воронку, скользя на осыпи. Они не обращают внимание на очередной столб "Опасно, радиация!". Их не волнуют больше когтистые медвежьи следы, отпечатанные в засохшей глине спуска. Их зоркие глаза разглядели тёмный вход пещеры на террасах правого склона, различили пёстрые флажки-приношения на ветвях. Чей-то взор, вправду ли, нет ли, даже различает будто-бы тусклый блеск жёлтого металла.

"- Золотой Будда! Золотой Будда! Пещера сокровищ!"
Наперегонки фигурки спустившихся в котловину быстро карабкаются, почти бегут вверх по склону, к основанию осыпи, окаймляющей вход в пещеру.
 
9
"- Так что же, мадам Боатсвейн, где же ваш Полковник?" - раздаётся канцелярский скрипучий голос Просвирняка.
"- Я бы советовала вам, господин Просвирняк, обращаться ко мне донна Каэйли, как накануне нашей свадьбы!"
"- Не подумаю! Ваша семья разорена и вас я..." - он замолчал, не в силах сохранять безразличный тон. Видимо, в его планы не входило посвящать меня в их семейные тайны. - "В другой раз, не при вашем любовнике!"

"- CAVEAS ARMA AGERE", - сказала мне вполголоса мисс Каэйлия. Просвирняк покраснел от скрытого усилия совладать с собой.

"- Ещё один иезуит? Ваш обращённый?"

"- Просто образованный и воспитанный молодой человек. Не полицай и не солдафон", - сказала мисс Каэйли, нарочно отворачиваясь от линии гор.


Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006


Примечания

[1] - Angstlust (психологич.) - навязчивае стремление испытывать страх
 
Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.
 
[конец Главы 319]

************************
Книга 3. Глава 20. Фламенко на тросе.
5-6/X.2035
Рассказывает Юнга

Юнга завершает рассказ о злоключениях на грунте
 
1
Просвирняк опомнился от изумления одним из первых. Его тренированный мозг розыскного пса послал импульс - спасение в заложниках. Но зюнгорские воины уже спешили наперерез, отделяя меня и мисс Каэйлию от перекошенного злобой лица "лузера". Вспоминая рассказы г-на Доктора, я решил, что у меня начались реактивные галлюцинации, явление хорошо известное среди люфтманов, перенесших длительный стресс воздушного похода. Добавьте и методы sleep deprivation, применявшиеся по мне Просвирняком во время моего заключения.

Я думал так: "Например, штурман Рисен-Ларсен, в конце трансполярного перехода Норвегии*[ref1], на пустынном берегу Аляски, увидел целый конный эскадрон почётного караула. В конце похода нашей Гадитаны - я вижу зюнгорских воинов на пенеплене Мёртвой Гавани".

Удивительным, однако, было стилевое несообразие внутри бредовой картины. Что за чепуха - явление вымершего народа! Буддистские паломники - и вдруг внутри полигона Красной Армии, в запретной зоне Гулага! Это более фантастично, чем кавалергарды в тундре!
Уместны здесь были бы, например, инопланетяне - сине-зелёные, большеглазые....
..............
 
2
ГАДИТАНА, только что принявшая на борт наших ойлскинов, выудившая их с осыпи, плывёт к выходу из котловины. Едва-едва подпирают её малые обороты движителей. На гафеле развевается сигнал "Синий Пётр - все на борт".

Задним числом я узнал, какие удивительные дипломатические таланты проявил Полковник, мой дядя. Он, оказывается, ухитрился заранее убедить окружение его святейшества Ламы Зюнгорского спокойно отнестись к происходящему. К тому, как близко взберутся невежественные паломники из дикой Сибири (так он представил наших механиков, ошалевших от близости золота) к обиталищу Будды Зюнгорского. Появление из-за гор, через южный перевал Кок-Атау нашей "Гадитаны", чужого воздушного корабля, и даже проход дирижабля в такой близости от пещерного храма - тоже удалось представить, как самое почтительное поклонение. Были, будто бы, и какие-то ещё...доводы ли, обещания ли, подарки - неизвестно.

Бывают мгновения бездумных и бесповоротных решений. "Синий Пётр - все на борт!" это адресовано ко всем нам. Механики, ойлскины, приучены десятилетиями службы:
ЭКСФИЛЬТРАЦИЯ! Берег отставить!

"Люфтгайст спаси, Цеппелин хильфе унс" - безнадёжно шептал старинные молитвы каждый из них, увязнув в щебне, на виду и под прицелом сотен полноправных, местных, ингенус'ов. Вынырнувшая из-за перевала "Гадитана" принимает их в лоно, в недро.

Куда же им деться ещё на этом свете?

И вот моя очередь. Нога вдета в раскачивающееся стремя, карабин пристёгнут к грудной обвязке; там, вверху, на лебёдке, потравливают трос, ожидая моего знака.
"- Мисс Каэйлия!" - кричу я в отчаянии, протягиваю к ней руку; неловко подскакивая на одной ноге, делаю движение к ней навстречу. Про себя шепчу "Быстрее, быстрее!"
 
3
Сейчас лебёдочник дёрнет меня наверх! - Её лицо искажено гримасой начинавшегося безнадёжного боя, одной против всех. - Слава богу, согласна! Она подпрыгивает, хватается рукой за "ручку", такое красное стальное кольцо с перекрёстом, на приёмном конце подъёмного троса.

Её ноги обхватывают меня... Неожиданное тепло этого объятия - у всех на виду - контраст лица воительницы и мягкий вздох на секунду расслабленного живота, прижатого ко мне...
"Нагору*[ref2]! Майна!" -- привычно командует она, выпростав руку.
............

"Гадитана", покинув только что черту котловины чёрных камней, медленно плывёт вниз по ущелью, кормой вперёд. Её курс развёрнут на пещеру, и молящиеся могут оценить куртуазность манёвра. Зависнув на медленно подбираемом тросе, мы с мисс Каэйлией изображаем одну из чувственных пар Кхаджурахо. Вдвоём мы всё ещё глубоко под судном, почти на грунте, и на откосе-гребешке, заслонившем от меня котловину, на фоне темнеющего вечернего неба, я успеваю разглядеть движение конников, сгрудившихся вокруг Просвирняка и Штерчи.
Узнаю, как кажется, в одном из верховых - моего "дядьку" Гайдропа.

4
Прозвучал наш сигнал - "Русская вечерняя зоря". - Затем с неба полилась симфоническая музыка конца ли XIX, начала XX века (дописано рукой Полковника - концерт для ф-но и скрипки). Голоса то героически возбуждались, прокламируя европейские ценности, то переходили на встревоженное бормотание. Кто-то, выпущенный на стропе с заднего порт-хоула, бежал по осыпи, периодически взлетая на пять-семь метров, и вновь ударяясь в костеломный грунт.

Какой-то чудесный балетный танец-соло, КАТА люфт-марина, высаженного на inhospitable terrain, одинокого перед судьбой, как танцор фламенко. (Примечание Полковника: действительно, настоящее фламенко танцуют только мужчины и всегда в одиночку).
"Гадитана" уже успела выйти из зоны юрисдикции Зюнгорского Ламы, и мы находились на ничейной территории.

[Из руководства по люфт-вольтижировке]
Скрестный шаг - на подскоке вращение 360 градусов
осмотреть местность -
показ вооружённой левой на обнаруженного супостата -
перекладка прицелов левой на правую -
вращение 180 градусов в обратную сторону - и т.д.
[конец цитаты]

 
5
Тяжёлая масса танцующего уравновесила дифферент, и лебёдочник начал разгонять переднюю подвеску, с Юнгой и мисс Каэйлией. "-- Скози!" -- успокоил я, Юнга, мисс Каэйлию, подражая голосу итальянца Штерчи.

 Быстрым движением расстегнул её куртку, и, выхватывая ТиВи-камеру, успел вдохнуть запах её духов. Насколько можно в этом положении, она откинулась головой, отодвинулась от меня. Я успел подумать "Как далеки, как далеки вы от меня, мисс Каэйлия...". Руки, тем временем, действовали по привычке, вбитой в меня археологом Штерчи - ещё в те весенние недели, когда я был его фиксером*[ref3]. -Руки отбрасывали дисплей ЖКИ, перестраивали трансфокатор, в видоискателе пробегали зелёные строчки настройки меню. "- Съёмка пошла!" - резко сказал я мисс Каэйлии, чтобы она не брыкалась.

Великолепная это была съёмка. Восточные борта ущелья, вдоль которых мы плывём, всё ещё были освещены вечерним солнцем. Камера - мы с мисс Каэйлией - уходит всё выше, нас плавно выбирает лебёдка, в небо, к изливающим на нас музыку динамикам "Гадитаны".
(Примечание Доктора:
Отправляясь на грунт, Полковник переключил на судовое вещание наш радиоприёмник. Шла прямая трансляция Остерайх-айнс из Шварцерберга: клавир-трио е-дур Шуберта)

6
Как горный козёл, очутившийся вдруг на Луне, при гравитации 1/6 земного тяготения, вооружённый человек внизу под нами топал тяжёлыми копытами противоосколочных джамп-бутов.
Он разбрызгивал камешки, как воду. Он медленно и тяжело перелетал через расщелинки и ручьи; оказывался вдруг, чудесным образом, на верхушке огромного валуна...

На счётчике съёмки уже почти 200 секунд. "Гадитана" над нами, близко, огромная... Рубашка белоснежная, перекрещенная на спине ремнями подвесной системы, перехваченная в предплечьях аментами *[ref4]... Совсем далеко, под нами. Трансфокатор- зуум на пределе, и трудно удерживать кадр. \\Он там\\ остаётся на грунте, приняв на себя нашу массу, мои и мисс Каэйлии совместные 130 килограммов. - Покуда пост погружения-всплытия не восстановит опять статическое равновесие.

"- Белая рубашка, чёрные брюки, Хеклер-Кох", - сказала мисс Каэйлия, хорошо разбирающаяся в марках оружия - "как это in style!"

7
Именно, мисс боатсвейн. Какие точные движения, какой совершенный контроль над каждой мышцей своего тела! Какой безумный слалом, этот бег-скачка-полёт по рельефному грунту, на путевой скорости двадцать узлов. Чем всё это закончится?*[ref5]
...................

Больше нет смысла снимать Полковника - это действительно он - и мы снимаем панораму. Ледник. Долина-чаша, будто ваза, окаймляет алый бутон молитвенного дирижабля зюнгорцев. Застывшие на пенеплене паломники и гвардия ламы в рогатых древних шлемах, неисчезающая галлюцинация.

Наконец кто-то наверху - пост погружения-всплытия - принял решение. Или же высвободились руки. Наш подъём замедлился, затем остановился совершенно. Под рулевым плавником "Гадитаны" обрушилась, повисла на секунды белая водяная завеса. Освободившись от порции балласта, шхуна теперь статически уравновешена. Если бы хватало рук на борту, дирижабль-шхуна может сейчас одновременно всплывать на горизонт, ложиться на курс, и выбирать тали на обоих портах - центральном и хвостовом.
..............
 
8
Наконец мы с мисс Каэйлией на грузовой палубе. Отстегиваем ремни и приходим в себя.
Переходим в смежный медицинский отсек - он превращён в подобие комнаты для приёмов. Полковник, поднявшийся на борт несколькими минутами раньше, уже придал своим членам надлежащее расположение, своему лицу - подобающее выражение: он встречает нас, полноправный и полновластный представитель победившей стороны.

Риггер в углу возился с амуницией люфт-марина - броневой гульфик, джамп-буты, обвязки... всё у него по счёту, всё для хранения пакуется, всё учитывается...

 Нам не предлагали сесть.

"- Наконец мой племянник сделал хоть что-то НЕ в нарушение уставов", - говорит дядя, глядя мимо меня. Он обращается к господину Доктору. - "Кажется, сейчас юноша совершил свой первый поступок в согласии с Уставом. Это ваша школа, Доктор".

И Полковник продолжал свой занудный урок: "- Вижу, единственное что до него доходит - медицина. Помнится, Вы ему долго внушали правила действия персонала в очагах поражения и стихийных бедствий. При сортировке и эвакуации. В первую очередь - красивые женщины". Он помедлил, удерживая язык. Добавил как бы поправляясь, как бы стараясь замять набегающую само собой армейскую грубость. "- Я хотел сказать, женщины детородного возраста. Извините, мисс Каэйлия".

"- Благодарю вас за сдержанность, Полковник" - ответила она, как ни в чём не бывало.
 
9
Поза Полковника означала "да, я знаю, что был великолепен". (Мне вспомнилось, как в Красном Манометре из его комнаты доносились звуки. - "Мягкие прыжки тяжёлого кота", шутил Доктор словами классика. - Звуки дядиных ежедневных упражнений).

Полковник произнёс: " Всю жизнь мечтал о чём-то эдаком. Помните?" И продекламировал со вкусом:

[цитата]
" Двадцатилетний Главком Сорокин,
в белоснежной черкеске,
выпрыгнул из окопа и пошёл на носочках сапог
вдоль передовых линий, отплясывая лезгинку,
стреляя в воздух одновременно из двух маузеров.
Едва его за полы черкески затащили в окоп обратно"
*[ref6].
[конец цитаты]

"- В вашем поступке, однако, был смысл", - скромно вставила донья Каэйлия - "я очень благодарна, и вам и вашему племяннику!"
Полковник нарочно, чтобы не поглядеть на неё, принялся в очередной раз отдирать остатки липкой ленты с ладоней. Когда его втащили на борт лебёдкой кормового порта, г-н Доктор просто обрезал запасные магазинные коробки, приклеенные намертво скотчем. Говорят, так принято в настоящей войне.
 
10
"Гадитана" становилась на якоря, в том же якорном месте, что и шесть дней назад.
...........

примечания
[1] - Имеется в виду первый, успешный, переход через Северный Полюс экспедиции Амундсена-Нобиле на дирижабле Норвегия в 1926 году.
[2] - (болг.) - вверх!
[3] - Фиксер - наёмный ассистент приезжего фото- или видеокорреспондента
[4] - Аментум (amentum) - ременная петля на древке или прикладной части, чтобы лучше держать оружие одной рукой и вернее им управлять (по Санчурскому)
[5] - Стандартная статистика травматизма при операциях инфильтрации-эксфильтрации с воздушного судна на сложный рельеф, приблизительно такова:
перелом позвоночника - 2-5%
переломы нижних конечностей - 10%
прочие травмы небоевые - 8%
Общий процент невозвратных санитарных потерь, округлённо, - до 25% (Прим. Доктора)
[6] - Артём Весёлый (цитата неточна)
 
литература
Болгарско-русский словарь
 
11
Переходной Эпикриз
Суббота, 6 октября 2035, утро

Гадитана опять поставлена на оборудованный якорный причал полигона Два Генерала, как и неделю тому назад.
Идёт подготовка к переходу на восток, на озеро Ханка.
Доктор по секрету сообщил мне, что аутенты Мартья-Лисс, из-за которых мы оказались в этом злосчастном и удивительном месте, находятся в центральном посту шхуны, в личном секретном сейфе начальника экспедиции (то есть моего дяди). Метеоролог Исебчи - он купил себе билет до Дирижаблепорта Ханко на наш борт - передал их нашей экспедиции, с зачётом своей доли в уплату. Давным-давно он вычислил их местонахождение: в заброшенном тогда ещё, в двадцатые годы, необитаемом буддистском храме под необыкновенно высокой сосной, в урочище чёрных камней.

Действительно, разгадка, как и указал молодой человек из Чебоксар, победитель Интернет-конкурса Угадай-Где-Сокровище, крылась в эпиграмме Апофорета-84 Manuale:

HAEC ABIES CHARTIS
TEMPORA LONGA DABIT

От имени начальника экспедиции мне объявлено, что я нахожусь под домашним арестом, так же как и мисс Каэйлия - до полного разбирательства событий на грунте.

Нам запрещено покидать пассажирскую палубу, кроме как по вызову в медицинский отсек - там проводилось дознание. Мы вдвоём, как и вначале экспедиции, проводим время в камбузе и кают-компании; я лишён моих прогулок по килевой тропе на палубу механиков.
 
 
Copyright (c) А.Б.Акимов, 2006



 
благодарность
Автор ещё раз благодарит Мягченко Олега Владимировича за большую работу по переводу рукописи Книги 3 в электронный вид. Спасибо, Олег!
 

Fiction ! Все действующие лица, имена, события, а также географические наименования - выдуманы автором. Совпадения с реальными лицами, фактами, географическими объектами носят чисто случайный характер.

[Конец Главы 320]

[Конец Книги 3. Ещё не всё! Продолжение следует !]


************************