Московские записки или возвращение М. , 1

Вино казалось бездонно-бордовым в широком бокале. Я не могла сосредоточиться ни на чем конкретно и лишь рассеянно смотрела на гладкую, маслянистую поверхность, налитого до краев вина, ощущая на губах его терпкий, фруктовый привкус. Обрывки фраз и смех перекатывались из одного угла комнаты в другой… Я задумалась, что вот уже третий бокал вина, а я не чувствую опьянения, только руки стали горячее и сердце напряженней стучит в висках. Уже давно опустились сумерки вместе с запахом далекого дыма костра и вселенским стрекотанием сверчков; молодежь, опьяневшая и довольная, усевшись в глубоких плетеных креслах, вела ленивую и бессмысленную беседу, которую можно услышать в любой компании после десяти вечера и после обильного ужина.
В воздухе порхала беззаботность и развязное веселье, ничего не значащие разговоры и темы, уходящие и перетекающие из одной в другую, натыкающиеся на молчание и опять набирающие интерес.

Я услышала знакомое мяуканье, встала со своего места и приоткрыла дверь. В комнату, покачиваясь, по-хозяйски важно, нырнул светло-кофейного цвета кот.
- Он проголодался! – эти слова принадлежали даме в черном с золотой розой на левом плече.
Меня всегда привлекали незаурядные личности, как внешне, так и, несомненно, своим внутренним потенциалом нераскрытых черт…
Это была хозяйка дома. Настоящая светская львица. Из породы женщин, которые неожиданно быстро расцветают в юности и такими остаются навеки для всех своих знакомых и подруг. Она чем-то напоминала статуи олимпийских богов. Слегка располневшая фигура, черные, ниспадающие вьющиеся пряди густых волос, сверкающий взгляд напоминал чем-то хищную птицу, с неизменной улыбкой на ярких, ровно очерченных, губах. Она могла зажечь и погасить беседу в любой ее части, одним движением руки она могла выразить больше, чем иной человек словами…Словом, таких людей любят, некоторые избегают… У меня возникало к этой даме двоякое чувство. Она буквально встряхивала своим озорным характером, мягкой манерой общения, душевной свободой…и тем ни менее было в ней что-то, что заставляло каждый раз присматриваться и каждый раз осаждать свои эмоции… Нет, страха я не испытывала, она была легка и точно так же ее нужно было воспринимать, как майский внезапный дождь, как набежавшую тучку, как лучи предзакатного солнца.
На кухне, за моей спиной, племянник хозяйки рассказывал долгую сторию, как он защитил вторую степень в Америке, я хотела послушать, но смех на улице и голос моего соседа справа, разорвали нить смысла. Я смотрела на все это, как человек смотрит на сцену и актеров. Мысли были далеки от парящих под старой, бронзовой люстры, бесполезных разговоров.
Пребывая в легкой, пьяной эйфории, было тяжело заставить себя встать и перейти в соседнюю комнату. Французское окно было полностью открыто и передо мной расстилалось бесконечное пространство сада и черного неба. Ароматы неизвестных диких цветущих растений обволакивали и уводили сознание далеко от этих полусветских бесед, хотелось снять туфли, пройтись по усыпанной мелкой галькой дорожке, сесть в глубокое плетеное кресло… Прохладный летний ветер мягко заигрывал, заставляя порхать юбку коротенького платьица…

Она опустилась в глубокое плетеное кресло, накрытое белым потертым, в мелкую полоску, чехлом. Из душного зала доносились возгласы гостей, кто-то фальшивил, напевая какой-то непонятный игривый мотивчик. Это было время, когда на смену чопорности и скованности в манерах, наступает общее застольное потепление и пьяное равнодушие, именно в этот час отсутствие кого-нибудь уже не воспринимается столь серьезно, как в начале ужина. Каждый был занят собою, и она была уверена, что никто не обратил внимания на ее отсутствие. Сбросив легкие, цвета слоновой кости босоножки, ее ступни ощутили собранное за весь жаркий летний день тепло гальки, ровной и приятной. Внезапно еле-уловимое движение слева заставило повернуть голову к стоящему рядом креслу, она почему-то была уверена, что оно пустое.
Из полумрака оценивающе смотрел тот самый кот цвета разбавленного сливками кофе. Правда было так темно, что его цвет она просто восстановила в памяти, на нее смотрели два внимательных желтых глаза, изучая и выжидая….
- Ты правда хочешь вернуться? – спросил кот.
От неожиданности она вздрогнула и огляделась. Так же стоял огромный кактус в кадке с огромным, не до конца раскрывшимся зеленоватым бутоном на макушке. Возле двери по-прежнему извивался пыльный куст алое, напоминая загнутыми листьями танцующего фламенко осьминога.
- Не ожидала? – послышалось насмешливо с кресла.
Она вновь внимательно окинула взглядом сад и развернулась к чистящему себя животному. Облизав напоследок лапку, кот встряхнулся и опять уставился на хрупкую фигурку девушки.
- Давай не будем играть в прятки, - продолжил, растягивая слова, вкрадчиво кот, - я знаю, о чем ты думала весь вечер…
Она отметила про себя, что именно так и представляла голос этого кота…
Ну что, еще не передумала? – его слова звучали немного вызывающе.
Он прислал меня, и если ты еще не передумала, то закрой глаза и не открывай, пока не почувствуешь, что настала пора их открыть…
- Так сходят с ума, - успело пронестись в ее голове.