Егорушка часть 1

Егорушка

ЧАСТЬ 1

 Вдруг рванул ветер и с такой силой, что едва не выхватил у Егорушки узелок и рогожу. Ветер подхватил Егорушку и понес над степью, беспорядочно крутя; поднял на такую высоту, что у Егорушки заложило уши. Запах дождя привел его в чувство. Тут Егорушка влетел в грозовую тучу, полыхающую молниями, где и нарвался на "Боинг". Лунный свет озарил поляну, на которую с нарастающим визгом падал Егор. Было видно, как трепыхалась на лету его рогожа, и вылетали предметы из развязавшегося узелка. Теперь по всей вероятности ничто не могло задержать Егорушку в его падении. Но у самой земли его подхватил пыльный смерч и опять понес в высоту. Растворившись в самой черной туче, он исчез из поля зрения, не надолго, на пару часов. Скоро его заметили летящего на бешеной скорости в направлении востока, навстречу поднимающемуся солнцу, навстречу багровой заре, загоравшейся над горизонтом. Превратившись в точку, он покинул навсегда свою родину.
 Пролетая над Турцией, он стал плавно снижаться и приземлился в Средиземное море, испугав чаек, мирно сидящих на спокойных волнах и отдыхающих после удачного обеда. В море его подхватило стремительное течение и понесло через Гибралтарский пролив в океан. Когда Егорушку заметили в проливе, по нему открыли огонь, так как нелегально пересекать границу - нехорошо. Странно, что Егорушка остался жив, ведь по нему стреляли лучшие бойцы спецотряда "Бутылка", участвовавшие в расстреле мирной демонстрации в Уругвае в 1932 году. В Егорушку полетели пули, бомбы, снаряды, ракеты, помидоры, яйца, мусор и телевизор. Мусор громко орал и перед тем как утонуть успел - таки дунуть в свисток. Но так как в свистке было полно воды, мусор совсем впал в депрессию и утонул.
 По телевизору в это время передавали поздравление Ельцина в связи с новым годом. Телевизор плавал не долго и, булькнув пару раз, тоже скрылся под водой. Таким образом, Егорушка не смог в должной мере насладиться созерцанием любимого президента. Вспомнив о родине, он всплакнул немного и, собравшись с силами, широкими взмахами длинных рук, поплыл в просторы Атлантики, оставляя позади вражеские крейсеры и самолеты, пустившиеся было за ним в погоню. Вскоре он исчез за горизонтом.
 Позже в вечерних новостях дикторы сообщали, что наблюдатели всего мира не раз замечали на своих радарах быстро промелькивающую точку, которая тут же удалялась, обгоняя луч радара. Спектральным анализом было определено, что с этим неопознанным объектом все время находился вибрирующий с огромной частотой (доходящей до ультразвука) предмет, который спецслужбами был определен как "russkaya rogoja". Предназначение этой рогожи никто так и не понял.
 Затем в море начался шторм и Егорушку болтало как сметану в бетономешалке. Волны поднимались все выше. И вот, наконец, его подхватила самая большая, самая главная волна. Она понесла его высоко - высоко, в ночное небо, к тучам, где Егорушку подхватил циклон и понес его к Америке. От сильных сотрясений Егор потерял сознание и долгое время находился в отключке.
 Быстрое падение и удар обо что-то твердое заставили его очнуться. Не открывая глаз, он пополз к краю крыши небоскреба и, когда уже хотел открыть глаза, упал вниз. Падал Егорушка долго. В быстро мелькавших окнах этажей он видел на экранах телевизоров лицо какого-то незнакомого президента. Упав, он отряхнулся, поправил рогожу и отправился исследовать город. Переходя улицу, он попал под бешено мчавшийся трейлер, стал слегка прихрамывать и порой ногу водила судорога. Он начал петлять по всему тротуару и, шатаясь, вышел на Брайтон - бич, где провалился в канализационный люк. Нечистоты понесли его в темную и вонючую даль. Егорушка стал цепляться за неровности стены в надежде остановить свой стремительный бег. Наконец нечистоты вынесли его на свет божий, и Егорушка смог выбраться на сушу. С него стекала моча, и фекалии комьями свисали с его рогожи, придавая ему устрашающий вид.
 Устыдившись своей внешности, Егорушка медленно опустился на землю. В надежде спрятать свое почерневшее, отвратительно пахнущее тело, он тщетно искал какой-нибудь бугорок, выступ, холм... Но в пустыне, куда вынесли его черные клокочущие воды, не было преграды светлому взору Егорушки. Он медленно начал кататься по земле, стараясь очиститься, но в лужах, образовавшихся при появлении Егорушки из канализации, сделать это было практически невозможно. И еще более перепачканный он поднялся с земли, чавкавшей под ногами. Предприняв отчаянную попытку отряхнуться от свисавших с него комьев неизвестно чего, он ощутил судорогу в хромой ноге, боль от которой отдавалась в левом полушарии головного мозга Егорушки.
 Из-за беспрестанных взлетов-приземлений и полетов-падений рост Егорушки увеличился сантиметров на 25,542 примерно. А из-за постоянных болей в левой ноге опухоль левого полушария достигла таких чудовищных размеров, что голова Егорушки не помещалась под рогожей, которой он пытался прикрыть все быстрее распухавшую голову. Через 15 минут, когда Егор уже не мог обхватить свою непомерных размеров голову, он ощутил легкое беспокойство. В таком виде он сильно смахивал на поставленную вверх ногами гитару. Волнуясь за свой череп, Егор перестал смахивать на гитару пепел и выбросил сигарету. Быстрее черепахи Тортилы промелькнула в его воспаленном мозгу мысль, что он находится в пустыне, а кругом - нефть.
 Как и следовало ожидать, вскоре на горизонте появились пылевые столбы. Егорушка понял, что это скачут арабы, и стал прощаться с жизнью. Тут пылевые столбы приблизились, подхватили Егорушку и понесли в безоблачное пустынное небо. Не стоило, однако, думать, что ветры - суховеи, образующие пылевые столбы, были опаснее арабов. Подумав так, Егорушка расстелил рогожу, улегся на ней поудобнее и понесся, увлекаемый суховеем, на восток. В странах Востока он был принят за НЛО, использующий в основе своего полета ковер-самолет. В итоге Егорушка приобрел первую космическую скорость и вышел на околоземную орбиту, где столкнулся с телетранслирующим спутником. Телевизионное выступление Ельцина оборвалось на середине, и экраны телевизоров стали показывать продольные и поперечные полосы. С высоты космической орбиты Егорушка услышал недовольный гул, пронесшийся под ним, смешивающийся с залпами баллистических ракет, выпускаемых по нему земными станциями наведения. Тогда Егорушка решил покинуть не гостеприимный космос, тем более что воздух у него в легких стал заканчиваться.
 Медленно планируя вниз, Егорушка обогнал 2 - 3 метеорита и неизвестно откуда взявшийся снаряд, на котором было почему-то написано "Бутылка - 1932. Made in Uruguay".Плавно снижаясь над Антарктикой со скоростью порядка 27 м/с, Егор видел вокруг ослепительно - белое сияние и пингвинов, с интересом наблюдавших за привычным к падениям Егорушкой. Но это падение было непривычным. Во-первых, из-за своих непомерных размеров, объема и массы то, что раньше можно было назвать головой, теперь явно перевешивало. Поэтому центр тяжести переместился и Егорушка мчался вниз перевернутый ногами вверх. Вторым отягчающим обстоятельством было трение о воздух. Только сейчас понял Егор почему сгорают падающие на землю метеориты. Голова порядочно тормозила движение, но притяжение Земли брало свое и скорость нарастала. Волосы Егорушки, красиво развевавшиеся в начале пути как у Тарзана, теперь обуглились и практически отсутствовали на голове Егора, которая накалилась и обжигала мерзнущие на лету уши.
 Когда вконец лысый Егорушка упал на землю, его сразу же окружили толпы негров. Увидев его чудесный полет и его красные горящие уши, негры тот час же пали ниц перед ним. Егорушка не стал дожидаться, когда племя соизволит подняться и, подобрав рогожу и свой полегчавший узелок, он отправился в путь сквозь дикие джунгли. Порой он вытирал рогожей пот со лба, поэтому рогожа стала совсем черной. Голова Егорушки тем временем мало-помалу стала уменьшаться.
 Со временем уменьшение головы стало происходить очень быстро, и вскоре зрение Егора стало ухудшаться, так как на быстро уменьшавшейся голове не хватало места для глаз. Полуслепой Егорка понял, что не стоило ему так сильно потеть. Перестав потеть, Егор испугался и, ничего не видя, помчался назад к неграм. Ему становилось все холоднее. И тут до Егорушки дошло, что то были вовсе не негры (ну какие в Антарктиде негры, в натуре?), а пингвины, наблюдавшие за падением Егора. И, несущийся со скоростью ветра, он подумал "а стоит ли бежать к неграм, если они вовсе не негры?" И тогда, полуслепой, он начал вбирать в себя воздух, чтобы приостановить уменьшение головы.
 Вбирая в себя воздух, он немного не рассчитал и, раздувшись наподобие воздушного шара, очутился в уже ставшей ему родной стихии. Пингвины печальным взором проследили за унесенным ветром, раздувшимся Егорушкой и вернулись к своим привычным делам. К счастью наступила ночь, и прикрывшийся грязной черной рогожей Егор стал не заметен для пограничных служб. В узелке Егорки оставалось немного еды, но этого было мало, и Егорушка начал худеть.
 Когда он похудел, он перестал быть похожим на воздушный шар и упал. Упал он удачно - в мусорный контейнер. Когда он вылез из контейнера, с него помимо фекалий стал теперь свисать мусор, вонючий и грязный. Проблема очистки встала перед Егорушкой во всей своей полноте. Думая, что минус на минус дает плюс, он еще раз влез в контейнер. После этого Егорушка перестал быть на человека, и это его сильно взволновало. К его радости вскоре пошел дождь, да такой сильный, что потоки воды подхватили Егорушку и понесли к уже знакомому канализационному люку. Но следует заметить, что Егорушка не совсем похудел и заткнул своим телом люк. Теперь вода не могла уходить в канализацию и стала затапливать город. Мимо Егорушки проплыл телевизор, по которому передавали поздравление Ельцина. Егорушка помылся, постирал одежку и рогожку и освободил люк. Вода мгновенно ушла в канализацию, увлекая за собой телевизор, который взорвался где-то в недрах земли.
 Взрыв телевизора причинил немало разрушений, разворотив в хлам канализационный люк, прилегающую к нему проезжую часть и близстоящие дома. Место происшествия было немедленно оцеплено полицией и комиссией по чрезвычайным ситуациям. Полиция занялась поиском виновника взрыва, а работники спасательной службы 911 принялись расчищать территорию от последствий взрыва. Они дружно растаскивали обломки домов и кучи мусора, вывозя все это за город. По непонятным причинам дождь не успел в должной мере очистить Егорушку от остатков фекалий и бытовых отходов, и он был вывезен в мусорной машине совместно с прочими непотребными вещами, так как никому не могло прийти в голову опознать человека в сложном хитросплетении мусора и фекалий. Очутившись за пределами города, Егорушка тут же был окружен несчетным количеством местных бродячих собак, которые почему-то принялись его облизывать. Облизав его в должной мере, собаки с достоинством удалились. Егорушка, придя в себя после всего произошедшего, разглядел в ближайшей луже свое отражение. Выглядел он вполне прилично - меньшие братья слизали с него практически все фекалии, оставив самую лишь малость, видимо на память. Поразмыслив обо всем этом, Егорушка встал, подобрал с земли свой видавший немало узелок и остатки рогожи, решив починить ее в ближайшей мастерской.
 Выйдя на дорогу, он был сметен и втоптан в асфальт толпой обезумевших людей, мчавшихся из города в неизвестном направлении. Как потом выяснилось, взрыв телевизора в недрах земли произвел в городе панику. Люди приняли сей инцендент за террористическую деятельность чеченцев, добравшихся, по-видимому, и до Америки, и устремились прочь из города, втоптав по пути несчастного Егорушку в дорожное покрытие. Одному богу известно, сколько пролежал Егорушка в асфальте. На его счастье лежал он поверх узелка, в коем еще оставалось некоторое количество предметов его повседневного обихода. Под действием тепла, источаемого телом Егорушки, вещи в узелке начали расширяться и в итоге освободили Егорку из уз асфальта, давя снизу.
 Очутившись на свободе, Егорушка кинулся догонять толпу, так как он уже лет пять ни с кем не имел случая поговорить. Через известное количество времени он настиг толпу, со свистом обогнал ее и встал впереди, распростав руки в надежде остановить людей и привлечь их к беседе. Но злой рок и тут преследовал Егорушку. Он вновь был втоптан в расплавленный под палящим июльским солнцем асфальт. Проблема была теперь в том, что узелок, раз спасший Егорушку из этой ситуации, располагался сверху, и надежды на него не было. Спасти Егорушку могла теперь только лишь рогожа, которая находилась снизу. И рогожа оправдала надежды, возложенные на нее. Под весом Егорушки и рогожи земля начала трескаться и медленно крошиться. Через несколько минут Егор продавил пласт и стал падать в черную бездну. Рогожа, используемая в качестве парашюта, смягчила падение, но скорость была все же приличной. Таким образом, пробив земной пласт вторично, Егорушка очутился на противоположной стороне земного шара, в Австралии. После первой же встречи с аборигенами его уже несли на костер, привязанного к палке. Имеет смысл заметить, что за время своих странствий Егорушка совсем уж похудел и потерял в весе 60 кг. Так что теплый воздух, поднимающийся от костра, над которым был подвешен Егор, захватил последнего и понес в небеса, вместе с палкой, к которой в горизонтальном положении он был привязан. Обдуваемый всеми ветрами, он начал терять остатки фекалий, оставшиеся на нем после услуг собак. Довольный этим обстоятельством, он вскоре с ужасом заметил, что его несет прямо в жерло действующего, извергающего клубы дыма и гари, вулкана. Очутившись в кратере вулкана, он не спеша огляделся, но, почувствовав некоторые неудобства, связанные с излишней теплотой, стал искать способ покинуть вулкан. Пошарив в своем неотъемлемом узелке, он откопал веревку, а если точнее, то шнурок от своего старого правого ботинка. Размахнувшись как можно сильнее, он закинул шнурок в сторону неба, как можно дальше. Держа очень крепко другой конец шнурка в руках, он терпеливо дожидался, пока шнурок разматывается. Когда шнурок достиг 10-километровой высоты, он зацепился якорем (которым Егорушка снабжал все свои шнурки, включая резинки на трусах, так, на всякий случай) за крыло самолета. Егорушку в вулкане резко тряхнуло и потянуло вверх с невероятной скоростью. Так летел Егорушка за самолетом, держа постоянную дистанцию в 10 км, уже не один час. В конце третьего часа он догадался менять высоту своего полета, подставляя рогожу под разным углом к встречному потоку воздуха, тем самым, опускаясь либо поднимаясь. После очередного спуска в руках у него непостижимым образом очутилась прелестная девушка. Егорушка уже пять лет не имел женщину, поэтому немедленно бросил ее. Девушка, крутясь в воздушных потоках, выписывая головокружительные виражи, помчалась вниз, разгоняя криком мирно парящих представителей отряда пернатых. Пронаблюдав, как девушка, упав с многокилометровой высоты, вошла в воду с шумом и грохотом, Егорушка перестал беспокоиться за нее и закурил. Но так как его скорость составляла порядка тысячи км/ч, сигарету вырвало из его рук, и она, дымя и крутя спирали, полетела к воде далеко внизу и упала на голову вынырнувшей девушки, отчего голова вспыхнула и сгорела, а, следовательно, и сама девушка тоже обуглилась и поплыла по течению с широко раскинутыми руками и ногами. Видимо, даже пребывая в стадии трупа, она хотела чего-то.
 Насладившись в должной мере этим зрелищем, Егорушка сам не заметил, как потерял высоту. В результате он врезался в телевышку, которыми была сплошь утыкана вся местность в радиусе ста километров вокруг, и шнурок, за который цепко держался Егорушка, порвался. Очнулся он на свалке. Разверзнув очи, он узрел бесчисленное множество бомжей, которые медленно окружали его со всех сторон с явно недружелюбными намерениями. Заподозрив, что у него хотят отнять последнее, то есть узелок и то, что некогда было рогожей, Егорушка принялся зарываться в кучу мусора. Прокладывая себе дорогу в скользкой, липкой субстанции, он различал тяжелое дыхание настигавших его бомжей, и это подталкивало к ускорению работы рук и ног. Пыхтение позади мало-помалу стихало: то ли бомжи убедились в напрасности своих тщетных попыток настигнуть Егорушку, то ли они задыхались в глубине кучи мусора от недостатка кислорода. В итоге Егорушка переменил направление своего движения с вертикального на горизонтальное. Достав из своего узелка куранты, снятые с великой башни Big Ben, он понял, что пробыл под землей уже 6 часов и на улице уже должна быть ночь. Внезапно его руки, неустанно пребывавшие в четкой и слаженной работе, ощутили пустоту. Егорушка выбрался в темноту некоего подземелья, присел на железный брус, всплакнул и задремал. Разбудила его вибрация бруса, на котором он восседал и непонятный шум, доносившийся откуда-то справа, из глубин подземелья. Внезапно его ослепил свет, приближавшийся с головокружительной быстротой. Егорушка вскочил, подхватил под мышку узелок и, схватив излохмаченную рогожу зубами, припустил вдоль по темному тоннелю прочь от надвигающейся опасности. Развивая невиданную скорость, от которой ветер свистел в ушах, он мчался, спотыкаясь постоянно о деревянные шпалы, ругаясь матом и плюя через плечо в сторону догоняющего его поезда метро. Тоннель кончился, и рельсы пролегали теперь через мост. Егорушка, перекрестившись на ходу, прыгнул через ограду моста навстречу темной неприветливой воде, плескавшейся метрах в двухстах внизу. Бурное течение подхватило его и понесло навстречу вырисовывавшейся на фоне ночного неба плотине гидроэлектростанции. Егорушку начало кружить в водоворотах, кидать о буны и, в конце концов, он устремился в потоках падающей воды прямо на гидротурбины. Рогожа, которую он намотал вокруг пояса, убегая от поезда, дабы она не мешала плеваться, теперь развязалась и плыла рядом. Тщетные попытки Егорушки достать ее не привели к успеху.
 Проходя через лопасти турбины, Егорушка почувствовал себя куском мяса, пропускаемого через мясорубку. А рогожа, грязная и беспонтовая, намоталась на лопасти и остановила турбину. Нехватка электроэнергии немедленно сказалась на городе, где погасли все телевизоры, оборвав на полуслове выступление президента, все еще поздравлявшего население с новым годом. Плывя вниз по течению, оставляя позади плотину, Егорушка был свидетелем того, как люди выходили из своих домов, кто с фонариком, кто со свечкой, а кто и просто с зажигалкой, и, стягиваясь в колонны, медленным шагом направлялись в сторону электростанции. Все это очень напоминало Егорушке крестный ход. Вскоре все улицы и переулки города были заполнены ярко светящимися источниками света, несомыми людьми, а вокруг электростанции творилось нечто неописуемое. В городе начались пожары, и полиция, бросив поиски виновника взрыва в канализационном люке, принялась за поиски виновника аварии на ГЭС. А Егорушка, воочию лицезря данную картину, все плыл по реке, иногда подгребая руками и поворачивая свое тело то в одну, то в другую сторону, дабы насладиться в полной мере происходящим в городе.
 Проплывая мимо водозаборников местного водоканала, он не заметил, как узелок его сам по себе развязался, и предметы стали расплываться по реке, залепляя, затыкая и закрывая отверстия водозаборников. Таким образом, оставшийся без воды город не мог справиться с многочисленными пожарами. Егорушка стал подсчитывать в уме, сколько же материального ущерба он смог принести. Но в голове Егорушки не хватало разрядов для столь огромных чисел, и он оставил эту затею. Попав на мелководье, он встал на ноги и принялся вылавливать плывущие к нему предметы, складывая их в узелок. В конце к нему приплыла его старая добрая рогожа, и Егорушка остался вполне доволен. Он выбрался на берег и устремил свой путь к северу, сам толком не понимая, почему именно туда. Пройдя несколько километров, он подобрал с земли мятую газету. В ней говорилось о розыске убийцы - террориста, взорвавшего бомбу в центре города, убившего девушку, найденную в обугленном состоянии и обвиняющегося в хитроумно спланированном крушении министерского самолета. Кроме того, сообщалось о последствиях извержения австралийского вулкана, унесшего жизни целой деревни аборигенов; а также о катастрофе в ночном метрополитене. Выживший кондуктор в предсмертном бреду материл на весь военный госпиталь ошизевших подземных самоубийц - спринтеров - диггеров и, умирая, в агонии, заставил инженера - конструктора подземных коммуникаций пообещать ему устанавливать на всех поездах "дворники" и стеклоомыватели. Ху... На слоге "ху" печатный текст, видимо из-за отключения электричества, обрывался, но в нижнем правом углу мятого газетного листа все же стояла цена.
 Невеселые мысли одолевали Егорушку, охватывавшего острым взором своим абсолютно весь газетный лист. Слабое свечение догорающего вдалеке газа в зажигалках обесточенных и обезвоженных горожан помогало зверскому зрению Егора, продолжающего движение в северном направлении, и он быстро складывал в уме буквы и слоги в слова и предложения газетных сообщений. Егор попытался представить в уме злобного террориста, о котором вещала ему измятая пресса, но так как все свободное информационное пространство обоих полушарий головного мозга Егора было до отказа забито разрядами чисел, смысл которых просто терялся за их количеством, то образ террориста, которого Егор ассоциировал с чем-то недобрым, черным, принял облик священника в рясе. Но, решив, что священник в рясе плохо подходит на роль убийцы, Егор мысленно, сквозь бешено щелкающие в мозгу остатки разрядов, трансформировал облик слишком уж добродушного священника в гораздо более свирепый образ... тигра. Почему именно тигра Егорушка не знал и, ничуть не сомневаясь в безопасности своего видения, щелкнув тигра по носу своим нестриженым ногтем, ускорил свой путь на север.
 Когда же он понял, что ноготь его ощутил нечто вполне реальное и в той же мере волосатое (5 лет нестриженый 10-ти сантиметровый ноготь Егорушки в темноте попал тигру не в нос, а в ухо, вырезав по пути глаз), видение, даже и не думавшее дематериализовываться, бросилось на Егорку, и длинные клыки сомкнулись чуть пониже пояса Егорушки... на пятке. Через некоторое время, двигавшийся до этого довольно ритмично, Егорушка стал замечать, что угловая скорость его левой ноги заметно снизилась, вследствие чего прямолинейная траектория отклонилась от северного направления, и Егор был вынужден остановиться. Отдых ему не требовался, нет, но он должен был соблюсти четкую северную ориентацию. Порывшись в своем узелке, Егорушка извлек из него фосфорицирующий компас с надписью "север тама" и уже собрался было ринуться в направлении стрелки, как вдруг его загрубевшие в долгих странствиях ноги ощутили какое-то движение в области левой стопы. Так как обуглившиеся после бегства из жерла вулкана остатки красивых плетеных лаптей от Версачи были смыты с ног Егорушки во время прохождения им турбин гидроэлектростанции, то уже через секунду Егор хохотал от щекотки, которую доставлял ему тигр, безуспешно пытающийся схватить Егорушку за его ороговевшие пятки своим уже беззубым ртом.
 Через 32 минуты, когда Егор уже устал смеяться, он попытался встать с земли и, как-то неловко дернув левой ногой, услышал хруст шейных позвонков тигра. Тело бездыханного символа 1998-го года мягко сползло на землю с ног Егорушки.
 Егор давно хотел стать членом... Членом всемирной организации "Green Peace". Где-то в недрах его бездонного узелка даже хранился значок с надписью "Hreen Pepease", который был выточен маленьким Егоркой в детстве из исчезнувшего (как все думали) кусочка московского Царь-колокола. Егорушка уложил поудобнее тигра в свой узелочек, аккуратненько перевязал его тесемочкой и направился дальше. Егор вовремя удалился, так как над местом тигриной смерти уже начали кружиться кондоры, орлы, стервятники, вороны, голуби, воробьи, стрекозы, бабочки, мухи и другие хищные птицы. Услышав шум позади, Егор обернулся и, остановившись, широко раскрыв от удивления рот, стал наблюдать за столь необычным скоплением пернатых. И когда небольшой сизый голубок пролетал над счастливым Егорушкой, что-то жидкое, но теплое попало в горло Егора. Подержав это нечто немного во рту, он выплюнул это себе под ноги. Наклонившись, он потрогал это пальцем, понюхал, на всякий случай лизнул еще раз и, подняв испачканный палец к небу, в лунной ночи произнес: "Хорошо, что коровы не летают!" И в то же время большой шлепок килограмма на 4 упал в полуметре от того места, где стоял Егорушка, обрызгав последнего с ног до головы. Прочистив быстренько один из двух своих глаз, Егорушка увидел в ночном небе удаляющийся фермерский вертолет с подвязанной к нему снизу буренкой. Однако случившееся не смогло огорчить привычного к скверным запахам Егорушку, тем более что он был она.... то есть оптимистом, и он продолжил свой путь.
 Отмахав за ночь пару тысяч километров, он решил вздремнуть. Перепрыгнув в предрассветных сумерках какой-то пятиметровый забор, над которым устремлялись в небо еще метров на десять ряды колючей проволоки, он попал на обширную площадь, сплошь усеянную какими-то люками. Приоткрыв один из них, он поместил свое тщедушное изнеможенное тело в темное пространство. Закрыв за собой люк, он начал спускаться вниз в вертикальную шахту, пока не почувствовал под ногами холодный металл межконтинентальной ракеты и ядерной на ощупь боеголовкой и, судя по запаху, со спутниковым наведением. Открутив боеголовку, он уложил ее в узелок, про запас. Затем, выкурив сигарету, он положил голову на пятку правой ноги, закусил локоть левой руки, чтобы не храпеть, и впал в небытие. Но долго спать ему не пришлось, его разбудил вой сирены. Едва он открыл глаза, предварительно тщательно очистив ресницы от коровьего дерьма, ракета под ним задрожала. Открылся люк, и круг небесного света отразился в лучезарных глазах Егорки. Затем он ощутил толчок в подспинное пространство и лишился чувств. Придя в сознание, Егорушка обнаружил, что летит, увлекаемый ракетой, через океан, но вскоре был сбит системой СОИ. Упал Егор прямо на территорию какой-то воинской части, где был немедленно окружен бойцами с автоматами, танками с пушками и вертолетами со стеклами. Не желая расставаться с жизнью, он напряг все свои извилины, для чего потряс головой, дабы вытрясти цифры и слова из газеты, недавече прочитанной. Он развязал узелок, вытащил ядерную боеголовку и принялся размахивать ею над головой. Вокруг него немедленно образовалось безвоздушное пространство. Как бы ни старался Егорушка, он бы не смог узреть ни одной живой души в радиусе десятков километров. Довольный этим, он с точностью, достойной чернокожего баскетболиста лиги NBA, зашвырнул боеголовку в ближайший мусорный ящик, расположенный в полукилометре от него. Затем Егор был свидетелем того, как подъехавшая машина выпотрошила содержимое ящика в свой зловонный кузов и в мгновение ока скрылась за горизонтом. Видимо, за горизонтом располагался мусоросжигательный завод, так как через час после исчезновения мусороуборочной машины белая вспышка на мгновение затмила солнце, а затем последовала ударная волна.
 Егорушка стоял, очарованный видом грибка, вознесшегося вдруг на фоне голубого неба. Мимо него воздушная волна несла обломки зданий, пепел от людей, мутировавших насекомых; волна неслась, сметая все на своем пути. Какой-то танк, несомый на высоте метров полутора, налетел на остолбеневшего Егорушку и покачнул его, отчего Егор потерял равновесие и упал, предварительно отмахнувшись от танка. Теперь вокруг него была серая безжизненная пустыня, и пошел атомный снег. Егор испугался, увидев результаты своего неосторожного обращения с ядерной боеголовкой, засуетился, начал собирать в кучу весь выпавший снег и бегать по окрестностям в поисках узелка и рогожи, вырванных ударной волной. Найдя их, он запихнул весь снег в узелок и отправился дальше, неся в узелке бары, тысячи баров, мегабары атомной энергии. О нем сразу принялись писать все газеты; для населения всего мира Егорушка теперь олицетворял образ смерти с косой. Где бы ни проходил он со своим термоядерным узелком, везде за ним оставалась полоса голой безжизненной земли и трупы, трупы, море трупов. Но снег всегда остается снегом, даже атомный снег, в сущности, тот же снег. Поэтому он начал таять, превращаясь в обычную воду, пригодную даже для питья. Таким образом, снег весь растаял и просочился через стенки узелка весь, до последней капли. В итоге Егорушка вместо сухого узелка получил мокрый узелок, что не очень его устраивало, поэтому он решил просушить предметы. Вытаскивая их один за другим и развешивая на линиях электропередач при помощи прищепок, он достал тигра, снял с него шкуру, мясо съел, а из шкуры вырезал заплатки и починил наконец-то свою рогожу. Скоро, однако, провода оборвались от тяжести навешенных на них предметов. Но это обстоятельство нимало не огорчило Егорушку, все вещи которого успели в должной мере просохнуть.
 Как только все вещи были уложены, Егора подхватила ударная волна, которая уже совершила полный оборот вокруг земного шара, и понесла его над землей. Егорушка долго ломал свою голову (молотком и зубилом), мучаясь вопросом (Егор был мазохист) - почему же волна не понесла его непосредственно после взрыва. Сломав себе голову, он решил, что волна просто забыла его в первый раз; был несказанно рад этой теории и начал истерически хохотать. Он хохотал до слез, слезы перешли в сопли и от этого Егор начал нестерпимо чихать. Чихнув раз, его отнесло не пару километров в сторону, противоположную направлению чиха. Чихнув второй раз, Егорушка убедился в том, что он может управлять направлением своего полета. Порывшись в узелке, он достал блок Мальборо. Покрошив табак из всех сигарет, из всех пачек, он собрал его в кулачок и резким движением направил себе в ноздри, рассчитывая усилить табачком процесс чихания. Но движение руки оказалось слишком резким, и вместо носа табак попал в рот и в уши. Громко кашляя и ковыряясь в ушах ногтями больших пальцев обеих ног с целью выковырять табак, он потерял контроль над полетом и упал.
 О паденье! Звенящее "дин-нь" в корне этого слова неизменно ассоциировалось Егорушкой с привычным леденящим душу свистом в ушах. Леденящим, потому что в тот день волна несла его над каким-то горнолыжным курортом. Вырванный из общего потока, Егорушка продолжал мчаться с захватывающей скоростью по параболе, вытянутой по направлению движения волны. Он не хотел, чтобы при его падении случилось что-нибудь неприятное (взорванные кубометры льда едва ли обрадуют работников горнолыжного сервиса), поэтому он начал перебирать ножками все быстрее и быстрее и уже у самой земли смог практически загоризонталить траекторию своего полета. Поэтому он не растекся на земле бесформенным Терминатором - 2, как это обычно бывало, а, как бы это выразить..., мягко, как красивый воздушный лайнер, совершил посадку на вовремя подвернувшуюся ледяную дорожку. Но Егорушка не был воздушным лайнером, да и слово "красивый" не было ему знакомо, поэтому воспользоваться для торможения шасси он не мог (хотя у него в узелке и была припасена парочка от одного "Боинга"). Однако он не сдавался и решил тормозить, во что бы то ни стало. А стало оно вот во что: Егор выпустил тормозной парашют (натянул всеми 5-ю... то есть 4-мя конечностями свою рогожу) и, медленно снижая скорость, продолжал, тем не менее, скользить спиной вперед по беговой дорожке. Оставшиеся в живых конькобежцы, проскальзывая кое-как между ног Егорушки, успевали увидеть полосатые заплатки на раздувшейся Егорушкиной рогоже, после чего их расплющивало об нее, и напором воздуха стягивало к ее центру.
 Егорушка же пребывал в отличном расположении духа, наблюдая, как его грязная и беспонтовая рогожа превращается в картину Пикассо.
 Однако беговая дорожка вскоре закончилась, чему были несказанно рады успевшие свернуть конькобежцы, но... они никак не могли предупредить бобслеистов. А Егорушка, вылетев с горизонтальной площадки, уже мчался вниз по ледяному желобу. Он уже успел развернуться лицом вперед, сложил в нагрудный карман разукрашенную рогожу и развлекался теперь тем, что считал обгоняемые им санки, стараясь перепрыгивать их. Считать у Егорушки получалось хорошо, хоть он и не всегда понимал что происходит, когда к числу добавляют единицу. Но вот с прыжком он успевал не всегда, и иногда просто расставлял пошире ноги, получая при этом отличный удар. Но это не очень волновало Егорушку, так как удар саней любителей бобслея всегда попадал по двум его большим, округлым, увесистым, тяжелым, слегка шарообразным, массивным, объемным, немного даже волосатым, израненным в долгих странствиях, не раз прищемленным, расплюснутым и придавленным чем-либо пятитонным, коленям. Защитные шлемы и каски, разлетаясь вдребезги после удара, весело звенели где-то позади, оставляя за собой ярко-красные полосы.
 Один из членов жюри, ожидая появления первого бобслеиста, увидев зашкаленные Егорушкой счетчики скорости, обжегся кофе. В смысле "кофе обжег одного из членов жюри", а не "один из членов жюри обжег кофе один из своих..."... Ну, в общем, вернемся к Егорушке, который в мгновенье ока, преодолев полосу торможения, так и не успев понять, почему она так называется, пробил ледяное ограждение и очутился на вершине трамплина.
 Лыжники, готовившиеся к прыжку, увидав невесть откуда взявшегося заснеженного Егорушку с узелком, приняли его за деда Мороза или в крайнем случае за Санта-Клауса, спустившегося с небес на своих оленях. Но Егорушка быстро развеял их мечты о сказочных подарках и, приняв позу заправского виндсерфера, быстро заскользил вниз по склону. Узелок за спиной придавал Егорушке обтекаемую каплеобразную форму, скорость как всегда нарастала, ветер привычно отмораживал уши и другие части головы (нос, глаза, щеки, рот, шею, тело, руки и ноги). Но это было не только привычно, но и холодно, так как Егорушке все как-то не предоставлялось случая переодеться после очередного купания в одном из водоемов. Егорушка решил заняться этим на досуге и, увидав быстро приближающийся конец трамплина, резко распрямил ноги в коленных и остальных имеющихся суставах.
 Укрепленный полуметровым слоем железобетона козырек трамплина отломился уже после того, как Егорушка взмыл в высоту. Теперь его волновали проблемы приземления (Егорушку, а не козырек, который уже давно ничто не волновало). Воспользовавшись тем, что ноги его не выполняли в данный момент никакой полезной работы, Егорушка достал из узелка парочку лыж, и не спеша надел их. Затем, поразмыслив немного над тем, должен ли лыжник, приземляющийся после прыжка с трамплина, быть в лыжном костюме или нет, он решил, что вовсе даже и не "нет", а вовсе определенно "да". Потом извлек из узелка лыжный костюм, надел его, а кроме него одел, или вернее обул ботинки, шапку и, наконец, носки. Таким образом, Егор-переодетый летел по воздуху, слегка покачивая кончиками лыж. Он размышлял над тем, как бы попроще избавиться от старого костюма, и хотел уже было, изрезав его на мелкие кусочки, сжечь и развеять пепел с вершины пирамиды Хеопса, но вовремя вспомнил о рогоже, лежавшей в нагрудном кармане, и просто засунул все это на бывшее место лыжного костюма. А заодно, не вылезая из узелка, Егорушка достал многотомный атлас геодезических карт, мельком просмотрел его, спрятал большую часть в узелок, из оставшейся части под названием "карты поверхности третьей планеты Солнечной системы" вытянул тонкий листочек, остальное от нетерпения сунул за пазуху и занялся выбором места приземления. Увлекшись этим, он и не заметил, что оно (приземление) уже давно началось, и даже, более того, подходило к своему концу.
 Вот в таком-то приземлительно-увлеченном состоянии Егор и был застигнут врасплох егерем-лесничим-охотоведом-птицеедом-змеерыболовом-любителем с его фотоавтоматом с лазерным прицелом и гироскопической навигационной системой наведения. Сделав последний в своей сознательной жизни снимок, змееед-охотолов-егеревед-леснярь-рыбатель был сметен заходящим на посадку Егорушкой. Приземлился Егорушка довольно сносно, выворотив в этот раз с корнем всего две вековые сосны. Выбравшись из-под кучи щепок, Егорушка огляделся: где-то вдалеке он заметил удаляющийся шум грибника-змеевика рыбанутого любителя егерей и охотников; прислушавшись, Егор понял, что зона снегов давно закончилась. Призадумавшись, не надо ли ему по этому случаю переодеться и, так и не придя к какому-либо определенному решению, находящийся под гнетом этих одолевавших его мыслей, удрученный..., нет, удрУченый...., да, точно, вконец удроченный Егорка медленно побрел по лесу.
 Наконец Егорушка присел на пенек, достал из узелка начатую бутылку водки, выпил залпом все оставшееся содержимое стеклотары, вздохнул и занюхал подмышкой. В ноздри ему ударил такой жуткий запах, что Егорку вывернуло наизнанку. Окинув печальным взглядом то, что он только что выпил, Егор плюнул в сторону блевотины. Увидев, как слюна была поглощена зловонной эмульсией, Егорушку снова вырвало. Теперь на земле валялось то, что он ел накануне. Егор встал с пенька, но от слабости у него закружилась голова, и он упал лицом в первую лужу, а всем остальным во вторую. С трудом поднявшись, он вытащил носовой платок, закутался в него с головы до ног и принялся сушиться. Посидев так до вечера, он поднялся на ноги и стал обтирать блевотину со своей поверхности носовым платком. Размазав по лицу блевотину, он решил отдохнуть и залез в дупло в ближайшем дубе. Заткнув за собой дырку носовым платком, он разлегся во весь свой рост и задремал.
 Вдруг налетел ураган и вырвал с корнем дуб, в котором спал Егорушка. Во сне ему начали сниться кошмары, и он громко закричал. От его крика дуб раскололся надвое и рухнул на землю, придавив правительственный кортеж и стоящих вдоль дороги людей, которые приветствовали президента, одновременно с тревогой прислушиваясь к душераздирающему воплю, низвергавшемуся с небес. Вопль метался среди небоскребов, отражался от них, носился в стеклобетонных каньонах супермегаполиса и несся обратно в небо, дабы смешаться с новыми звуками, исторгаемыми мощным горлом Егорушки. Во сне он видел, как подхватил его ветер, едва не вырвав узелок и рогожу, и понес над степью, беспорядочно крутя. Егор пытался вспомнить, куда же он тогда шел, откуда шел, с какой целью. Но все это забылось начисто.
 Проснулся он от стремительного пикирования. Пытаясь задержать падение, он вытаскивал из узелка парашюты, раскрывал их, но все они один за другим обрывались и уносились вверх, превращаясь в точки. Вскоре все небо было усеяно точками, и на этом парашюты в узелке закончились. Войдя головой в землю под острым углом, он пробуравил ее на значительную глубину и уткнулся головой в большую трубу, пробив ее насквозь. Из отверстия диаметром метра два понесся запах газа. Запах был знаком Егорке, но он упорно не мог вспомнить, что же так пахнет. Решив расшевелить мозги, он ввел себе в ротовое отверстие сигарету, зажал ее желтыми зубами и чиркнул спичкой. Из-под земли вырвался огненный смерч и взлетел в небо на километровую высоту. На вершине огненного смерча восседал Егорушка, ошарашенный случившимся, и пытавшийся понять, что же он сделал неправильно...
 Огромный огненный гейзер рвался из-под земли с ревом и грохотом. Егорушка спрыгнул с гейзера, он прикурил-таки сигарету и решил что столб огня высотой с километр - неплохая газовая зажигалка. Он дунул на огонь, погасив его, засунул руку под землю, выдернул кусок трубы с пробитым в ней отверстием и засунул в узелок. Куря и пуская дым колечками диаметром в полнеба, Егор наблюдал, как вымирает невдалеке уже знакомый ему обесточенный, обезвоженный, а теперь вдобавок ко всему и обезгаженный город. Выкинув по направлению к городу сигарету, нюхнув газку напоследок, Егорушка отправился дальше, высматривая по дороге бычки. Бычков он нашел на ближайшем лугу. Все они были откормленные и толстые. Убив щелчком по лбу самого крепкого бычка, Егорушка призадумался над проблемой жарки мяса. Вспомнив про свою новую зажигалку, он вытащил из узелка обломок газовой трубы и принялся добывать огонь. Разозлившись, что у него ничего не получается, он избил трубой оставшихся бычков и, раскручивая их за хвосты, по одному закинул молодых парнокопытных за горизонт. Под конец он решил выбросить и трубу. Он начал раскручивать ее над головой и, раскрутив, толкнул ее. Труба, вращаясь, полетела в небо, но вместе с ней полетел и Егорушка, так как во время вращения трубы на нее намотались Егорушкины волосы. Со стороны он смахивал на вертолет. Мучаясь от страшной боли в скальпе, он закусил своими зубами рогожу и отгрыз от нее порядочный кусок, нечаянно проглотив его.
 В небе было холодно, и у Егора начался насморк. Достав пропитанный блевотиной и коровьим дерьмом носовой платок, он высморкался в него, случайно понюхал, и Егорушку стошнило. Стошнило его в тот момент, когда он пролетал над обесточенным, обезвоженным, обезгаженным, а теперь уже и загаженным городом. Совершая свое вращательно-поступательное движение, Егор жалел лишь о куске рогожи, которая теперь была вне его желудка. Вскоре Егорушке надоело вращаться. Он вытащил из узелка ножницы и попытался обрезать свои волосы. Но ножницы сломались, и их пришлось выбросить. Обстричь грязные загрубевшие волосы удалось лишь с помощью висящей на поясе среди других подобных мелких инструментов бензопилы "Дружба". Последний волос Егор перепилил, когда уже в баке у бензопилы заканчивался бензин. Он полетел вниз, расставив для интереса в разные стороны руки и ноги. Ударившись о землю, он начал хохотать.
 Он смеялся и смеялся, не замечая, что вокруг него начала собираться толпа. Похохотав, он достал из узелка походную сцену с трибуной, кучу усилителей и колонок, а также микрофон. Подключив все это к батарейке в своих часах, Егорушка начал распинаться перед толпой, рассказывая о своих приключениях. Его повествование прервала газовая труба, упавшая с неба прямо на него и увлекшая под землю. Проваливаясь все глубже, Егор слышал удаляющиеся аплодисменты и крики "Браво!". Счастье переполнило сердце Егорушки, и он потерял сознание. Когда счастье вытекло из сердца, а на его место приплыла кровь, Егор очнулся. Он испугался того факта, что вокруг царила темнота, по земле шли рельсы, а вдали слышался грохот; и Егор помчался вперед, далеко простирая перед собой руки, точно слепой. Так бежал Егор, пока не столкнулся с шахтером, толкавшим вагонетку, споткнулся и очутился в этой вагонетке среди угля. От безделья Егорушка опять закурил и уголь вспыхнул. Когда мчавшаяся на всей скорости охваченная огнем вагонетка вылетела на поверхность, и обедающие шахтеры различили виднеющуюся в огне фигуру, отчаянно жестикулирующую и утробно завывающую, отчего фигура принимала образ демона, восставшего из ада, все работы в шахте прекратились. Грязные черные шахтеры, столпившись у подъемника, провожали глазами демона, бешено мчавшегося куда-то в сторону океана. А Егорушка тем временем несся в горящей вагонетке, подпрыгивая на кочках, и ловко лавируя между деревьями. Пролетев через песчаную полосу пляжа, где он распугал загоравших нудистов, Егор влетел в воду. Поднялось облако пара, которое накрыло весь берег и поэтому никто не смог увидеть, как Егорушка удалялся от берега, гребя руками, ногами и ушами.
 Решив написать маме письмецо, он лег на спину, и, покачиваясь на волнах, достал из узелка ноутбук, зашел в интернет, написал E-mail. Но, когда Егорушка начал отсылать послание, компьютер поскользнулся и утонул, весело пуская пузыри. Егор немного поплакал, затем немного похохотал и заснул, используя в качестве надувного матраса рогожку. Проснулся он оттого, что перестал чувствовать под собой рогожу. Оглянувшись, Егорушка увидел как рогожку, его старую добрую рогожку, доедал осьминог. Он уплетал ее так, что за ушами трещало, и от этого треска Егорушка опять заснул. Проснувшись вторично, он вспомнил об осьминоге. "Ни рыба, ни мясо", подумал он, высматривая головоногого на поверхности океана. Но увидел лишь стаю акул, мчавшуюся к нему. На расстоянии метров ста акулы вдруг начинали дергаться, биться, материться, и всплывали затем брюхом вверх. Быстро перебрав в уме все возможные варианты такого поведения акул, Егор понял, что умирали те от запаха плававших вокруг него кусков дерьма и блевотины, отслоившихся из-за долгого пребывания в воде от одежды Егорки.
 Решив извлечь свой ноутбук, а заодно исследовать загадки подводной жизни, он нырнул и опустился на дно. Но здесь его ждало разочарование: все дно было усеяно снарядами "Made in Uruguay", оставшимися здесь после первой бомбардировки Егорушки. От безысходности Егорушка завыл и пнул один снаряд ногой. Раздался взрыв, в результате которого сдетонировали все остальные снаряды и Егорушка был выброшен из воды.
 Описав в небе красивую параболу, он упал на место своего недавнего выступления перед публикой. К его удивлению, толпа еще не разошлась, а продолжала ликовать, аплодировать и буйствовать. Еще в полете, Егор заметил, что людей в толпе прибавилось с момента его исчезновения, причем задние ряды не ликовали, а в недоумении напирали, стараясь поближе рассмотреть причину столь массового скопления народа. Люди вытягивали шеи, подпрыгивали, залезали друг другу на плечи, но видели посреди площади лишь неровное отверстие в асфальте и обломки трибуны. Кто-то, списав возбуждение народа на массовый психоз, уже вызвал "скорую". Через несколько минут площадь была оцеплена и блокирована машинами "скорой помощи" и ОМОНом. Милиция принялась избивать сошедшую с ума многотысячную публику дубинками. Люди, не понимая, почему их бьют, кипя от возмущения, стали также избивать бойцов ОМОНа подручными средствами. В этот момент на центр площади с грохотом упал Егорушка, доломав при этом остатки трибуны и подняв тучи пыли, окутавшие в мгновение ока всю площадь. Массовые побоища тут же прекратились, так как никто не мог рассмотреть в этой мгле, периодически рассекаемой лишь смутно пробивающимися красными лучами посадочных огней Егорушки, ничего дальше своего носа. Врачи в слепую хватали ОМОНовцев, тащили их в машины и развозили по психиатрическим больницам, отвечая на вопли стражей порядка, что они не только омоновцы, но и Наполеоны, и т.п.
 Егор выключил посадочные огни, раскланялся и отправился далее, оставляя позади окутанный пылью обесточенный, обезвоженный, обезгаженный, загаженный, проклятый Богом город. Достав из узелка завернутую в тряпочку фотографию любимого президента, он долго смотрел на нее, потом завернул и спрятал обратно в узелок. Скупая слеза скатилась по никогда не бритой щеке, запутываясь в жесткой щетине и оставляя за собой полоску чистой кожи. Он вдруг понял, что никогда уже не увидит свою Родину, своего президента.
 На небе совершенно обыденно зажигались первые звезды, когда Егорушка добрался до железной дороги и встал между рельс. Голова его была гордо поднята, волосы слегка развевал несильный ветерок, его глаза были бесстрашно устремлены в одну точку, туда, где на горизонте встречались рельсы. В кармане он спрятал завещание, в котором указал, что свой узелок со всем его содержимым и запасную рогожу он завещает любимой маме, грустящей в тысячах километров от него...
 Из-за горизонта медленно поднималась багровая луна, озаряя пересекаемую рельсами поляну. Егор молча послал луне проклятие, вспомнив о начале своих злоключений. В ту ночь тоже светила луна, и свет ее был точно такой же, недобрый, не предвещающий ничего хорошего. Мимо пролетела летучая мышь, едва не задев Егора крылом. Он выругался матом и плюнул вслед мышке. Раздался предсмертный писк, и было слышно, как замертво рухнуло в кусты бедное животное. Егор улыбнулся и начертил на узелке еще одну звездочку. Затем он опустился на колени, достал снова фотографию президента, положил перед собой и начал молиться. Так прошло еще два часа. Закончив молиться, он с трудом поднялся с земли, расправляя затекшие колени. Вздохнув, Егор посмотрел на часы, отметив, что поезд будет через двадцать минут. И опять задумался.
 Он думал о родном домике, на три четверти своей высоты погрузившемся в землю. Он думал о маме, воспитывавшей его первые двадцать лет его жизни. Прошло 15 минут... Вдалеке появилась светлая точка головного прожектора электровоза. Рельсы слегка завибрировали. Егор закурил и продолжал думать. Он вспомнил свою первую и последнюю любовь, с которой они провели всего одну ночь на сеновале, причем Егор так и не смог попасть туда, куда надо...
 Шум идущего на полной скорости поезда приближался... Пуская дым колечками, Егор вспоминал школу, разрушенную им нечаянно на второй день занятий...
 Прожектор ярко осветил его фигуру, отбросившую тень далеко к горизонту... Куря, Егор вспомнил свою первую работу. Он подметал метлой асфальт, протирая его до дыр... Рев локомотива разрезал ночную тишину, а Егор курил и думал о не родившихся детях... 100 метров.. Егор докурил и выбросил сигарету... 50 метров... Достав расческу, он попытался расчесать остатки волос, но расческа сломалась, и он ее выбросил... 20 метров... Сердце сжалось от осознания неумолимо приближающейся смерти... 10 метров... Егор закрыл глаза и приготовился к сокрушительному удару... Последняя секунда длилась целую вечность... Все... Разорванная светом тьма ударила Егора, и он провалился в темноту...

Конец 1-й части.