Высокое возрождение

1485 год. Воспоминания.
Погружённый в себя, я смотрел на обнажённые лезвия, которыми солдаты отпугивали толпу. Женщина с ребёнком, она хотела что-то сказать мне, кричала, почти плача. Её руки дрожали, а младенец, он, кажется, молчал.
Здесь собралось человек двести. Всё это были простые миланские жители, одетые в разное тряпьё. Среди них выделялось несколько нищих, которые своим взглядом таращились то на меня, то на окружающих. Мне стало неприятно находиться среди безумной толпы, и, сделав едва заметный жест, я повернулся и зашагал обратно к двери. Я слышал, что толпа дёрнулась за мной и солдаты, видимо, с трудом справлялись. Перед тем, как затворить дверь, я снова взглянул на ту женщину с младенцем. Теперь она была сдавлена толпой, а ребёнка вовсе не было. Это меня заинтересовало и я несколько секунд стоял и вглядывался. Женщина делала безуспешные попытки нагнуться к земле, но была слишком придавлена. В ужасе она начала кричать и слёзы хлынули из её глаз. Я указал пальцем на женщину , лишь тогда толпа притихла и уставилась на неё.

В залу вошёл слуга и намеревался что-то сказать. Я поднял руку, чтобы остановить его, но он всё же начал говорить, не дав мне закончить рассказ.

- Возможно, вам стоит уехать, господин. Французы, они уже.. Лодовик Моро обречён..

- В таком случае мы отправляемся во Флоренцию, мне нужен покой. Мне уже неинтересны уродливые лица, искажённые зеркалами.

Сказав это, я окинул взглядом присутствующих. Кажется, никто не понял моих слов, и все сидели, как прежде, ожидая, что я закончу свою историю. Меня охватила некая досада, что тонкое издевательство не останется потомкам. Я молча пошёл к дверям, хотя кто-то спросил, закончу ли я рассказ. Уже находясь в другом зале, я громко прокричал: «Мне неинтересны уродливые лица, искажённые зеркалами».