Мотокоррида

«…набилась в рот. Он приподнял голову и выплюнул её, стараясь сделать это в направлении Мопеда. Обида и уязвленная гордость клокотали в его сердце. Мототореро в третьем поколении, гроза и ужас вычурных Харлеев и необъятных Бэшек, лежал на арене и отплёвывался от пыли. Позор! Он не в силах сладить с каким-то уродцем, недоразвитым гибридом самоката и мотороллера – МОПЕДОМ!!!
 Трибуны ревели в неистовстве. Бой человека и «пародии на мотоцикл» проходил совсем не так, как небрежно прогнозировали газеты и тотализатор. По всем раскладам тореро должен был искалечить крошечный мопедный мотор на десятой секунде схватки, вырвать руль и ещё не менее минуты душить бензопровод, потешая предсмертными хрипами входящую в раж толпу. Но вот уже четверть часа мототореро тщетно пытается хоть что-либо искалечить злосчастному мопеду. Существу без имени, гордой марки и даже без индивидуального паспортного номера. Но, ничего! Сейчас будут расставлены все точки над i. Ложный выпад вправо и смертоносный рывок в другом направлении положат конец этой затянувшейся клоунаде.
 Поразительным чутьём мопед предугадал бросок своего противника, и на одном заднем колесе лихим виражом переместился метра на три влево. Трибуны ахнули. Фары сами собой зажмурились. В очередной раз наблюдать таранившего головой ограждение мототореро – зрелище не для слабонервных. Тот, хоть и пытался притормозить руками, ногами, и даже – шлемом, но всё же не смог остановиться в пределах боевого круга арены, и вызвал глухой удар о рекламный щит и резкий вопль отчаяния и бессильной злобы. А он – цепной реакцией – визг и беснование публики.
 У человека-бойца мгновенно пронеслась в голове картина его собственной позорной гибели. Жуткая от своей циничной безвариантности и обречённости. Такой шанс упускать было нельзя (уж он сам-то никогда бы его не упустил) и, несомненно, эта мерзкая пародия на мотоцикл воспользуется им пренепременно! Бросок вперёд и вверх – и вся железная масса, сосредоточившись в одном колесе, обрушится на его беззащитно распростёртое в грязи тело. Точно на середину позвоночника. Дальше... А, собственно, не будет уже никакого «дальше».
 Но... Вязко и тягуче протекла первая пара секунд. Убыстряясь, прошла третья, бежали четвёртая и пятая, а жизнь всё ещё продолжалась. Вопреки здравому смыслу. На удивление. Без поддающихся разумному, с его точки зрения, объяснению причин. Встав во весь рост, мототореро, неожиданно для себя, спокойно и медленно обернулся.
 Мопед невинно поглядывал по сторонам своими простенькими «габаритками». Чуть склонив руль, он смущённо ковырялся в песке арены передним колесом, немного стесняясь торчащего из дырок в лысой резине корда. В конце концов, кто сможет произнести слова упрека в отсутствии у него желания выступить в роли проигравшего и стать грудой, нет, скорее - кучкой металлолома. Уже полста лет перед отправкой под пресс отслужившие свой век, впрочем, как и специально создаваемые для боёв, мотоциклы оправляли на маслопролитную бойню – мотокорриду. Почти пятьдесят лет его соплеменники долго и позорно публично умерщвлялись мототореадорами. Но даже понимание всей чудовищности происходящего не смогли превратить его в безжалостного и не рассуждающего берсеркера.
 Тореро внезапно изменился. С последним падением исчезли и гонор, и спесь и бахвальство. Вместе с шоком от сохранённой жизни ему стало ослепительно ясно, что никто и ничто не вправе потехи ради, вот так просто – забавы для, отнимать последние капли Смазки у его противников, просто потому, что они не созданы по подобию и образу его. Ему было наплевать на проигрыш. Не волновали и не задевали его оскорбления и презрение трибун. Намного дороже было то, что этот мопедик, не смотря ни на что, стоял рядом живым и здоровым и хитро подмигивал. Но не издевательски, а по-доброму искренне. Сделав шаг вперёд…»