Хождение за три моря. Авария

 ... У каждого была первая двойка в школе, первая учительница и первая любовь. Ну а мне вспоминается первая и последняя авария, еще по службе на Северном флоте, когда я третьим, прикомандированным штурманом ходил на "К-308" в Атлантику на учения. Возвращались мы домой в Мотовский залив, в Западную лицу, ранней весной, когда сильный шторм в течение недели значительно усилил поверхностные течения, а нам не давал возможности точно определить свое место. Хоть и говорят, что самый надежный способ определения места корабля - по опросам местных жителей, но где их возьмешь в открытом бушующем море? Пройдя по счислению противолодочный рубеж: мыс Нордкап - остров Медвежий, и повернув на юг, к полуострову Рыбачий, мы, наконец, получили по радиомаякам несколько линий положения с большим разбросом, но даже такая погрешность показывала, что мы имеем невязку около 20 миль к востоку. Признаваться в этом не хотелось, и мы со штатным штурманом Димой Тепловым решили ее уполовинить, надеясь на следующем всплытии уточнить место, тем самым избежать большой одноразовой ошибки в месте корабля. Навигация, кораблевождение и проституция - древнейшие профессии, казалось, только древность их и объединяет, но, как оказалось, нарушая элементарные законы предохранения от ошибок, можно "залететь" на любой профессии. Шли в подводном положении, и я все время убеждал командира всплыть сейчас, до достижения назначенной точки всплытия, и далее следовать над водой. Правду он знал, но тянул с решением, так как наверху шторм продолжался, а это, как известно, тяжелое испытание для подводника. Кроме того, сильным аргументом командира было правило, по которому оперативный дежурный флота обязан был дать нам свободный коридор, выведя все корабли и подводные лодки на 20 миль от фарватера, по которому подводные лодки возвращаются с боевой службы. С нашей ошибкой в месте мы укладывались в этот норматив. Но как потом выяснилось, ОД флота этого не сделал, и мы двигались по полигонам, в каждом из которых отрабатывали свои задачи ничего не подозревающие другие наши подводные лодки.
 По боевой готовности № 2 я находился в штурманской рубке на вахте, командир подводной лодки рядом со мной, наблюдая за показаниями эхолота НЭЛ-6, который показывал ровное дно Баренцева моря, не давая ни малейшего шанса уточнить свое место по глубинам. Продолжая убеждать командира всплыть, я ссылался на свою интуицию и задницу, которые подсказывали, что все это добром не кончится. И вот в тот момент, когда командир сдался, приняв решение всплывать за 10 миль до назначенной точки, случилось то, что должно было случиться. Закон Мэрфи (мы его еще называем "законом подлости" или "законом бутерброда, который падает всегда маслом вниз") никто не отменял. Пройдя по полигонам боевой подготовки, в которых работали наши подлодки, никого не обнаружив, мы зашли в последний полигон, где новенький и даже, возможно, единственный в тот момент атомный подводный крейсер стратегического назначения (кажется, это был крейсер "К-490") двигался навстречу со своим "летучим голландцем", т.е. с нами. Шли мы практически на одной глубине и контркурсах, лоб в лоб, со скоростью сближения 18 узлов (летчик Талалихин, наверное, позавидовал бы). Мы его не слышали, он нас практически тоже. Спасло то, что лодки имеют обтекаемую каплевидную форму, и мы, скользнув корпусами, ударили его по горизонтальному стабилизатору, порвав себе обтекатель гидроакустики. От удара отдыхающий народ в отсеках повыбрасывало с коек, а командир "мордой лица" въехал в эхолот, за которым наблюдал...