Клот. Сумеречный слит

КЛОТ.
Сумеречный слит.

…И разверзлись небеса. И спустились с них железные драконы. И дышали они огнем, и загоралась земля от этого огня, и плавились камни. И ревели драконы, и поднимались в воздух вековые деревья, и рушились горы от их рыка, и вихрь прошел по Земле, сметая все на пути, и вздымая волны в океане, и смывали эти волны целые города и страны. И многие погибли. А которые выжили, умирали после, в страшных муках, от невидимого огня, охватившего землю. И немногие спаслись, уплыв в океан на гигантском ковчеге с белыми парусами…
«Мараяма» Сага 10 «Возмездие»

…Назвали они эти земли «Архипелаг», и сказали, что это будет их страна. И поклялись они не воевать более, только если придется защищать свою страну. Но защищать было не от кого, потому что невидимый огонь пожрал всех. И сказали они, что сражаться будут только на спортивных аренах. И с той поры остался один способ узнать, кто сильнейший, и имя ему - КЛОТ…
«Мараяма» Сага 15 «Клот»




Гвон, гордо восседал на своем слите. Ещё бы: сегодня он впервые играет за Бронских «Драконов». И не просто играет: он стоит клотчером. Только тот, кто никогда не играл в клот, не сможет понять состояния души Гвона. Даже слит под ним, чувствуя настроение хозяина, возбужденно хлопал рудиментарными крыльями, и, казалось, вот-вот взлетит. Гвон от избытка чувств наклонился и, дотянувшись до головы скакуна, почесал ему между ушами. Слит, от неожиданности встал, как вкопанный, и, замотав головой, хрястнул хвостом по земле, подняв клубы пыли: не привык к такому обращению, вот если бы палкой меж рогов… Гвон засмеялся и, вонзил слиту в бока шпоры. Тот заревел, но послушно поплелся дальше, к амфитеатру, громко стуча копытами по камням мостовой. Определённо: сегодня ничто не могло испортить настроение Гвону.

Как, всё-таки удивительно складывается жизнь: ещё месяц назад он играл в университетской команде крайним правым рубежником, которому и до мяча-то дотронуться доводилось не в каждой игре, а ночами втихаря тренировался бить клот - и вот сегодня играет клотчером за лучшую команду не только Брона, но и, вне всякого сомнения, всего Архипелага. Да спросите любого бронца!

Два года назад «Драконы» едва не стали чемпионами Архипелага. В той финальной игре клот так и не был забит. Клостерские «Барсы» выиграли «по часам».

Гвон видел все последние игры «Барсов», впрочем, как и «Драконов». Даже прогуливал занятия в университете. Клотчер у них неплохой, но Гвон, не сомневался, что сам он играет лучше. Правда, его это мало касалось, ведь в игре клотчеры играют каждый на своей стороне. Нет, его главным противником будет толкер, тот игрок, который закрывает клотчера от подач, и не дает забить клот. А толкером у «Барсов» - Зекер, он игрок первоклассный. Не хуже чем Крил - толкер «Драконов».

Но это всё будет в игре, а сейчас Гвон ехал на слите, разукрашенном в цвета Бронских «Драконов», - красный, желтый и синий, - в амфитеатр Галивии – главную арену Архипелага. За ним бежали мальчишки и что-то кричали. Он знал, что они кричат, хотя и не разбирал слов в общем гаме.

Когда-то мальчишкой он также бежал за клотчером, ехавшим на игру в амфитеатр на размалёванном слите. Тогда он и поклялся себе стать игроком в Клот. И не просто игроком, а именно клотчером. Только капитану и клотчеру полагался личный слит. Остальные игроки тоже могли купить себе ездовых животных, но раскрашивать их в цвета команды – это привилегия капитана и клотчера.

Возле амфитеатра уже собирались первые зрители. Некоторые, увидев раскрашенного слита, поприветствовали Гвона. Разумеется, лично его они не знали, потому что он ещё не играл в большой клот. Университетская команда не в счёт, да и кто запомнит рубежника, тем более крайнего правого. А вот клотчера уважают уже за то, что он клотчер. Кого попало клотчером не поставят!

В раздевалке, едва он скинул с плеча мешок с формой, его подозвал к себе тренер Макаэль - уже немолодой, но еще не потерявший форму мужчина, с живописным шрамом над правой бровью. Когда Гвон подошел, Макаэль внимательно посмотрел ему в глаза:
- Волнуешься?
- Совсем немного, тренер.
- Это нормально. Не волнуются перед финалом только самоуверенные дураки. Я не хотел тебе говорить, чтобы не нервировать перед игрой, но ты и сам всё узнаешь. Игру будет смотреть сам Великий Магистр. Его галера уже причалила в порту Галивии, и сейчас он едет в амфитеатр.

У Гвона перехватило дыхание: его игру увидит Великий Магистр – правитель Архипелага. Гвон видел его только на портретах в университете, на кафедре естествознания, и то ежился под пронизывающим взглядом, хотя конечно понимал, что это всего лишь портрет, пусть и нарисованный талантливым художником. Но сегодня Магистр будет на игре…
- Ну-ну, успокойся, - ободряюще улыбнулся Макаэль. - Великий Магистр чересчур занятой человек, чтобы интересоваться клотом, поэтому он даже правила толком не знает. Ему будет комментировать игру его советник по спорту. Присутствие правителя на финальной игре чемпионата Архипелага по клоту – сложившаяся веками традиция, которую не нарушал ни один Великий Магистр. Ну, всё. Иди, одевайся. У тебя ещё есть время размяться, но по корзине не бей: не нужно, чтобы противник заранее знал твою технику. Ты для них «сумеречный слит» . У меня на тебя большие надежды в этой игре.
- Я не подведу, тренер! – горячо воскликнул Гвон.
- Я знаю, сынок, - сказал Макаэль похлопав его по плечу.

Гвон одевался очень тщательно. Наколенники, налокотники, шейный бандаж, гульфик – многое из этого Гвон сделал сам. У каждого игрока свои секреты – это разрешается правилами. Запрещено только самому делать ботинки – их шьет специальный сапожник, по единому образцу, подгоняя лишь размер по ноге заказчика. Перчатки тоже особые и выдаются судьями перед игрой прямо на арене.

Клот – жесткая игра. Отбирая мяч, можно отталкивать соперника корпусом, плечом, спиной, задницей. Многие столкновения причиняют травмы. Это случается с кем-то из команды в каждой игре. Но, других игроков можно заменить. Клотчера, теоретически, тоже, но на свободного игрока, который немного способен бить по корзине. Таких мало, и бьют они посредственно, так что с заменой клотчера, команда может выиграть только «по часам». Многие команды за неимением хорошего клотчера и тренируются с расчетом на игру «по часам». Но только не «Драконы»! Бронцам везло с клотчерами, поэтому они всегда играли на клот.

Два месяца назад клотчер Фиаз, напившись в трактире, упал со слита и сломал себе ногу. Командный лекарь сказал, что он и ходить то будет с трудом не то, что играть. И это за два месяца до финала чемпионата Архипелага!

Тогда-то Макаэль и стал спешно искать ему замену и однажды случайно наткнулся на арене Бронского университета на Гвона, когда тот в тайне от всех забрасывал мяч в клотину. Макаэль тренировал «Драконов» девять лет, а до этого сам играл клотчером за них же, поэтому нюх на игроков у него отменный. Он увидел, с каким остервенением тренируется Гвон и, не раздумывая, взял его в команду.

Целый месяц изнуряющих тренировок с командой сделали свое дело: Гвон стал первоклассным клотчером. Бить по клотине он умел и до этого, и попадал девяносто девять из ста, но, тренируясь самостоятельно, Гвон накидывал мяч сам себе, а клот можно забивать только с подачи своего игрока, либо, перехватив пас соперника, да ещё в это время тебя норовят толкнуть, сбить с ног, перехватить мяч. Вот Гвон и учился на тренировках играть в таких условиях.

Теперь всё это позади. Сейчас он подогнал амуницию: привязал щитки кожаными ремнями, надел поверх короткие кожаные штаны и куртку, крепко завязал все шнуровки. Попрыгал, помахал руками, ногами, сделал сальто назад, попробовал упасть на спину – всё держится крепко и не мешает.

Он накинул поверх амуниции красно–желто-синий короткий балахон и, надев плотный кожаный шлем с решетчатым забралом, выбежал на поле. Его команда уже разминалась, но мяч ему никто не кидал: тренер предупредил их, чтобы не раскрывали способности нового клотчера.

На другой половине поля разминались «Барсы». Зекер остановился и несколько мгновений наблюдал за Гвоном, но, увидев, что тот без мяча, потерял к нему интерес. Гвон стал разминаться и с любопытством осматривать амфитеатр – самую большую арену Архипелага. Собственно в Галивийском амфитеатре больше зрительских мест, а арены везде одинаковы: огороженный сетью, правильный овал шестьдесят шагов в длину и сорок в ширину, с песчаным полом, разделённый снизу веревочной сеткой в два локтя высотой, на два равных поля. В самом центре арены, в семи локтях от пола, подвешена на тросах плетёная корзина с открывающимся дном – клотина. Правила игры предельно просты, но соблюдать их требовалось неукоснительно. В клот играли две команды по одиннадцать человек в каждой. Четыре рубежника, два правых и два левых, играли только на своей стороне, их задача - не допустить перебрасывания мяча на своё поле. Ещё шесть нападающих, они должны перепрыгнуть через сетку на поле противника, как только там оказывался мяч, и как можно дольше удержать его там, против всей команды соперников. Один из этой пятерки – толкер, он и прикрывает клотчера, который играет в центре, между рубежниками. Игра ведётся тяжелым кожаным мячом, только ногами, в одно касание. Можно сделать передачу своему игроку или перекинуть мяч через сетку, но лучше всего передать его клотчеру, и если тот закидывает ногой мяч в клотину – забивает клот, - игра заканчивается, а его команде засчитывается чистая победа. Если ни одной команде не удается забить клот, игра идет до конца: три раунда, по одним часам каждый . Проигрывает та команда, на чьём поле в течение игры мяч находился дольше. Матч судят три судьи. Один на краю сетки, он и замеряет время нахождения мяча на том или ином поле с помощью специальных песочных часов с заслонкой. Двое других находятся на правом и левом поле, и следят за соблюдением правил.

Гвон очень хорошо знал правила, потому, что любое их нарушение влечет удаление с поля без замены. Нельзя бить по мячу дважды, если между ударами к нему не прикоснулся другой игрок, не важно свой или чужой. Нельзя прикасаться к мячу руками или головой. Нельзя находиться на поле противника дольше, чем судья сосчитает до десяти, если там нет мяча. Нельзя бить по клотине мячом, коснувшимся песка арены. И главное: нельзя спорить с судьей – за это команде засчитывается проигрыш.

К Гвону подошел Бобо – капитан команды:
- Ну, как, производит впечатление?- он кивнул на трибуны, (у клотистов движения руками сводились к минимуму).

Гвон сдержанно кивнул. Трибуны, действительно, настолько высоки, что солнце едва пробивалось до арены и ее приходилось подсвечивать огромными масляными факелами.
- Не робей. Начнем играть - ты про всё это забудешь. Я тут узнал, из-за травмы Фиаза, большинство крупных ставок сделано на «Барсов». Мои люди сделают ставки на нас, ты участвуешь? Когда выиграем, отхватим неплохой кусок от этого пирога! Выигрыш – один к пятидесяти!
- А это не против правил? Игрокам, вроде, нельзя делать ставки на свою игру.
- А мы и не будем их делать. Я же сказал - это сделают верные люди. От нас требуются только деньги. Послушай, если у тебя нет денег – я могу одолжить.
- Не надо. У меня есть три тысячи дахмаров. Хватит?
- Вполне. В раздевалке ждет человек по имени Кариб. Отдашь деньги ему, он скажет тебе, вымышленное имя, запомни его, чтобы получить потом выигрыш. Кариб записывает нас по вымышленным именам. Так спокойнее.
- Понял, - улыбнулся Гвон.

Деньги оказались бы ему очень кстати. Тогда он смог бы купить дом, и что-нибудь отложить на чёрный день. Жить в университетском общежитии конечно весело, но не то у него теперь положение… Конечно, в случае выигрыша он и так получит неплохой гонорар, к тому же не облагаемый налогом, но этих денег едва хватит на небольшой домишко на окраине Брона, а Гвон всегда мечтал о каменном доме с террасой, на Скалистом Берегу. Он представил, как приведет в новый дом Асиндию… Жаль, что она не смогла прийти на игру!..

Зайдя в раздевалку, он увидел, как тренер дал незнакомому человеку, одетому в чёрный плащ, мешочек с монетами. Увидев Гвона, Макаэль с улыбкой подмигнул ему и вышел на арену, где за сеткой стояли скамейки для тренеров, командных лекарей и запасных игроков.
- Вы Кариб? – спросил Гвон человека в чёрном, на что тот лишь кивнул, и выжидательно уставился на него.

Гвон достал из сумки мешочек с деньгами и, протянув его букмекеру, сказал:
- Здесь три тысячи...
- Бедар, - буркнул Кариб, и, утянув деньги под полу плаща, быстро вышел из раздевалки. Гвон пожал плечами, повторил несколько раз про себя имя, данное ему букмекером, и вернулся на арену.

Несмотря на жару на трибунах мест почти не оставалось. Такое событие как финальный матч чемпионата Архипелага по клоту, всегда привлекал много зрителей. Билеты раскупались за две недели до начала, и в день матча можно попасть в амфитеатр, только заплатив вдесятеро дороже, предприимчивым личностям, там и сям сновавшим в толпе, возле входа. Гвон хорошо это знал - сам когда-то выстаивал огромные очереди за билетами.

Ударил первый гонг, и команды выстроились перед сеткой. Игроки пожали друг другу руки, и полевые судьи раздали им перчатки. Перед игрой перчатки обрабатывались специальным составом, который оставлял на мяче цветные отметины, если игрок касался его рукой. У каждого игрока свой цвет. Никто не знает, какой именно - цвет проявляется на мяче и на перчатке только в момент касания, и после этого нарушителя удаляют с поля.

Надев перчатки, игроки разошлись по местам. Рубежники остались возле сетки: им предстояло принять на себя первый удар. Нападающие отошли на несколько шагов вглубь своего поля и приготовились перемахнуть на сторону противника, если мяч окажется там после вбрасывания. Клотчеры отступили на шаг от сетки, встав напротив корзины. Сейчас прозвучит второй гонг, и на одни часы можно забыть о покое. Игра будет бешенная.

Гонг почему-то задерживался. На трибунах, как это всегда бывает в таких случаях, стал нарастать гул нетерпения. Гвон оглянулся на ложу магистрата, и понял в чем дело. Под ограждением ложи, плечом к плечу, скрестив руки на груди, выстроились личные охранники Великого Магистра. Гвон видел их раньше, когда они сопровождали носилки правителя, во время его приездов в Брон. Здоровые парни, со смуглой кожей, одетые в короткие туники и блестящие медные шлемы, с султанами из гривы белого слита. На поясах у них висели ножны, с короткими широкими мечами. Их расслабленные лица ничего не выражали. Но это внешнее безразличие обманчиво. Очевидцы рассказывали, что при малейшем намеке на угрозу для правителя, охранники действовали молниеносно и беспощадно.

Неожиданно трибуны взорвались ликованием: в ложе появился Великий Магистр: беловолосый мужчина, возраст которого определять никто не решался (поговаривали, что ему уже более сотни лет), с окладистой бородой и пронзительным взглядом. Позади правителя выстроилась свита: магистры, советники, писари.

Остановившись у ограждения ложи, Магистр помахал публике рукой, вызвав тем самым новую бурю ликования. Наконец правитель сел, и зрители, успокоившись, обратили взоры на арену. Раздался гонг и центральный судья потянул шнур, открывающий дно клотины. Створки открылись, и мяч устремился вниз.

Игра началась.

Ударившись о верхний трос сетки, мяч отскочил и упал на поле «Барсов». К нему устремились двое Клостерских центральных рубежников. Нападающие «Драконов» буквально перелетели на поле противника, и началась свалка. Один из нападающих столкнулся с рубежником, и оба упали на песок, корчась от боли, но кто-то из них все- таки попал по мячу, и он отлетел вглубь поля «Барсов». Там его настиг нападающий Клостера и чётким ударом передал товарищу, который сразу же отпасовал мяч своему клотчеру. Хороший пас! У Гвона захватило дух: такой мяч нельзя не забить. Казалось, все пропало, но на пути у мяча возник толкер «Драконов», и, сделав стойку на руках, мощным ударом отправил мяч в самый дальний край поля «Барсов».

Не теряя ни секунды, будто опасной ситуации и не было, следом за мячом унеслись защитники обоих команд.

С глухим стуком мяч переходил от одного игрока к другому. То, приближаясь к сетке, когда им завладевали «Барсы»; то, удаляясь, когда мяч оказывался у «Драконов». Там и сям возникали свалки. То один, то другой игрок корчились от боли на песке арены, держась за ушибленные места. В какой-то неуловимый миг «Барсам» удалось провести блестящую комбинацию, и мяч, благополучно миновав закрытого толкером клотчера, перекочевал на сторону «Драконов». Следом за мячом через сетку ураганом перенеслись двенадцать нападающих - и своих и чужих. Гвон изготовился: в любой момент может последовать передача, с которой нужно бить клот. И опять свалки. Опять извивающиеся на песке игроки. Опять инициатива переходит от одной команды к другой и обратно. Глухие удары по мячу, глухие удары тел друг о друга, о песчаный пол. Рев трибун. И вот он – тот момент, которого ждёт каждый клотчер: мяч, отправленный умелым ударом, летит к нему. Гвон напрягся, как сжатая пружина, изготавливаясь к удару…

Зекер, Хворум его побери! Откуда он взялся?

Толкер «Барсов», в великолепном сальто, отправляет мяч к правой кромке арены, и, умудряясь, (вот пижон!), приземлиться на ноги, показывает Гвону кулак, с полусогнутыми мизинцем и указательным пальцем. Этот жест означает, что клотчер Гвон будет ездить на безрогом слите – большее оскорбление еще не придумали. Гвон зло сплюнул, и снова изготовился к приёму паса, следя краем глаза за, маячившим возле него, Зекером. Конечно злиться нужно на самого себя. В этот раз ещё обошлось, а ведь можно налететь на толкера, или он проведёт силовой прием - мгновение и травма.

Тем временем игра продолжалась всё ещё на поле «Драконов» и нужно готовиться принять мяч. Инициативу большую часть времени удерживали «Барсы», - умеют, сволочи, пасовать.

Усталость уже давала о себе знать. Игроки бегали уже не так резво. Передачи стали короче и реже. Мяч дольше стал пролёживать на песке.

Гонг! Первый раунд закончен. Обе команды поплелись отдыхать.

Зайдя в раздевалку, первое, что увидел Гвон - одному из нападающих командный лекарь накладывал шину на руку. Перелом! Тренер, конечно, его заменит, но на два раунда остаётся только два запасных. Да и на команду это зрелище производит удручающее впечатление. Гвон практически не принимал участия в игре, и немного смущался: он не вымотался, не набил даже ничтожного синяка, в то время как других изрядно потрепали.

Макаэль был взбешен.
- Мальчишки! – брызгал он слюной. - Они не дают Вам даже дотронуться до мяча! Бобо! Это команда? Вы считаете, что клот – это беготня по полю? Они с вами в собачки играют, задери вас Хворум! Уфф!

Макаэль сел на скамейку и вытер лицо платком.
- Ладно, ребята. В общем, всё не так плохо. Да, «Барсы» сумели удержать мяч на нашем поле дольше нас, но у нас был отличный пас на клотчера. Скажите мастер Гвон, Вы забили бы этот мяч?
- Конечно, тренер!
- Вот! У нас был отличный пас, а у них – нет! Вернее однажды они сделали что-то такое, но их клотчер никогда не забивал с таких подач. Видимо их защитнику некуда было деваться, и он отдал этот пас. Но всё равно, Крил, ты сыграл правильно. Толкеру всегда лучше переиграть. В конце концов он мог и забить клот. «На дурака». Ну, хватит об этом! Прекращайте зализывать раны, утирайте сопли и подходите ближе, у меня есть несколько идей. Сделаем так…

…Второй раунд начался на поле «Драконов», но мяч чаще приближался к сетке. Гвон не расслаблялся ни на секунду. «Драконы» использовали каждую возможность для подачи мяча на клот, но пока не одна передача не достигла Гвона. Вот опять мяч переместился в дальний край поля, где его достали «Драконы». После перерыва их будто подменили. Едва мяч попадал к кому-то из Бронцев, он переставал касаться песка. Удары от передач сыпались как удары барабана на строевой подготовке пехотного полка. Вот очередная комбинация: бум-бум-бум. Передача на Гвона. Это клот! Гвон напрягся и сделал два пружинистых шага навстречу мячу… Что это? На летящем к нему мяче мелькает зелёное светящееся пятно. Звучит гонг. Гвон отходит в сторону и мяч, шлёпнувшись на песок, прокатывается два шага и останавливается. Кто-то задел мяч рукой. Кто? Гвон оглядывается на полевого судью. Действительно, судья поднял красный флажок. Один из нападающих «Драконов» недоумённо разглядывает свою перчатку. На ней тоже зелёное пятно. Судья требует, чтобы игрок покинул поле. Игрок что-то пытается сказать в оправдание, но к нему подбегает Бобо, и силой выталкивает его с арены. Гвон чувствует, что произошло что-то непоправимое. Да ведь это же Крил – толкер. Мало того, что остались в меньшинстве, так ещё и без толкера!..

Гонг. Игра продолжается. «Драконы» попали в двоякое положение. Оставлять мяч на своём поле дольше нельзя, - и так проигрыш по часам, - и выбивать мяч в поле противника опасно: их клотчер без прикрытия. Нет, конечно, его будет прикрывать кто-то из нападающих, но он не сможет это делать так, как Крил. Каждому своё.

…Мяч шлёпается в песок рядом с Гвоном. Задумался. Прозевал. Впрочем, эта подача для клота не годилась. Гвон за мгновение осматривается, понимает, что отдать мяч некому, сильным ударом отправляет его за сетку, к боковой линии, и приседает. Одиннадцать нападающих перемахивают через сетку и рассредоточиваются по полю. Снова столкновения, удары, падения. Но вот мяч, после нескольких передач, умелым пасом рубежника «Барсов» отправляется к их клотчеру. На перехват бросается Бобо, (сам решил прикрывать). Он бьёт по мячу, но промахивается. Гвон сжимает кулаки. Клотчер делает сальто назад, и мяч взмывает к клотине…

Трибуны затихли, и Гвон даже тряхнул головой, думая, что оглох. Потянулись бесконечно долгие мгновенья. Вот мяч взлетает над клотиной, ударяется о её край, прокатывается неполный круг по ободу, и… вылетев, падает под нарастающий рев трибун, на сторону «Драконов». Нападающие с улюлюканьем перелетают через сетку. Над мячом начинается свалка. Мяч выкатывается из-под лежащих друг на друге, игроков. Гонг: на мяче горит яркое оранжевое пятно. Игроки поднимаются на ноги. На правой перчатке Бобо светится точно такое же. Он снимает шлем и, зло сплюнув в песок, плетется в раздевалку. Гвон растерянно смотрит ему вслед. Это катастрофа. Толкер и капитан… Осталось удалить ещё его – Гвона, и игру можно сдавать. По часам «Драконы» явно проигрывали.

Гонг.

На своем поле «Драконы» играли в большинстве, и сумели выбить мяч за сетку. Но, оказавшись на поле «Барсов», нападающие оказались там вчетвером. Удаление двоих ведущих игроков сделало своё дело: о какой-либо борьбе за время на поле противника не могло идти речи, все нападающие закрывали клотчера.

Гонг. Второй раунд закончен. «Драконы» проигрывают по часам, и третий раунд будут играть в меньшинстве.

В раздевалке их встречают Бобо и Крил. Они пытаются оправдываться, но получается это как-то неуклюже. У кого-то из игроков не выдерживают нервы, и он начинает обвинять капитана и толкера, за то, что те, якобы, не владеют своими руками. Кто-то предлагает им засунуть эти руки в задницу. Бобо резонно отвечает, что каждый игрок прекрасно знает, как получается касание мяча рукой, и никто от этого не застрахован. Доходит до драки. Кто-то бросается разнимать. Появляется Макаэль, и все успокаиваются.
- Ну что, выпустили пар? А теперь слушайте меня. У нас еще есть джокер. Мы ведь и не рассчитывали выиграть по часам, правда? Нам нужен клот! Я прав, мастер Гвон? Поэтому все играем на клотчера. А делать это будем так…

…Половина третьего раунда уже миновала, а реализовать комбинацию, разработанную тренером, пока не удалось. Мяч покидал поле «Драконов» лишь на короткое время, не задерживаясь надолго на стороне противника. Да и в эти короткие мгновения нападающие тратили все силы, чтобы прикрыть клотчера. Во второй половине раунда «Драконы» играли на своей стороне умышленно. Выиграть по часам они уже не могли. Спасти положение мог только клот.

Вот «Барсы» перехватывают мяч, и серией пасов отправляют его… через сетку? Гвон на миг оглядывается и понимает, что мяч отдали клотчеру. На пути мяча стоял только он. Всё остальное происходит машинально, (откуда такое дурацкое слово). Сделав два шага вдоль сетки, в сторону линии полета мяча, Гвон понимает, что тот летит слишком высоко. Время останавливается. Гвон ничего не слышит и не видит, кроме мяча. Он отталкивается правой ногой, вкладывая в этот толчок все силы, и взмывает в воздух, делая сальто назад. Когда его левая нога почти оказываются под мячом, он резко делает ножницы, направляя удар правой ногой по мячу снизу. Вот он касается носком ботинка мяча, и в этот момент чувствует сильнейший удар в плечо. «Зекер», - мелькает в его мозгу, и он проваливается в темноту.

Гвон очнулся от резкого запаха аммиака. Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним командного лекаря, а за его плечом озабоченное лицо Макаэля. Увидев, что Гвон очнулся, тренер облегченно вздохнул, и улыбнулся.
- Ну и напугал ты нас, парень! Я уже думал, что мне опять придется искать нового клотчера. Как ты?
- Вроде ничего. Голова побаливает.
- Ничего-ничего. Ты лежи, не вставай. Кости целы - остальное пройдёт.
- Простите, мастер Макаэль! Я хотел отбить мяч: он шёл на их клотчера. Я не заметил Зекера…
- Послушай меня, сынок, - серьёзно произнес Макаэль. – Я вот уже полтора десятка лет, можно сказать, живу в амфитеатре. Клот моя жизнь. Когда я смотрю на тебя, я вспоминаю себя в молодости. Ты ведь знаешь, я был клотчером, - хорошим клотчером, - и, с тех пор, как я перестал выходить на арену в форме, я воспитал не одного игрока. Поверь мне: настоящий клотчер не умеет отбивать мяч, он умеет бить клот.

Макаэль улыбнулся и закончил, потрепав Гвона за плечо:
- Ты молодчина, мастер Гвон - ты настоящий клотчер!..