1969 год, июль. Поступление в летное училище

Что бы ни говорили, а в советские времена действительно, для молодежи были все двери открыты. Поступить можно было в любой ВУЗ, хоть в МГУ. Критерий один – знания. Причем совершенно бесплатно. Конечно, были и такие, которые поступали «по блату», но это редко.
Порядок поступления в авиационные училища отличался от остальных.
Во-1, желающих было много, поэтому поступать можно было как в самом училище, так и в УТО.
Во-2, для поступления нужно было не только успешно сдать экзамены, но и пройти медицинскую комиссию.
Во-3, поступление было поточное. Потоки шли нескончаемой чередой с начала июля до 1 августа. Это было сделано для того, что бы поступающие, не прошедшие медицинскую комиссию или срезавшиеся на экзамены, успели подать заявление в другие учебные заведения.
Многие, после окончания школы мучаются вопросом: «Куда поступать?». Для меня такого вопроса не было. Я с младых ногтей знал, что стану пилотом. Не знаю, на чем основывалась такая уверенность. Просто знал и все.
Поступали мы вдвоем. Вторым был Валерка Л. Мой одноклассник.
Для того, чтобы подать заявление достаточно было одного желания. Заявление писалось примерно так: «Прошу допустить меня к прохождению медицинской комиссии и сдачи экзаменов для поступления в летное училище». Слово «летное» писалось карандашом. Это на тот случай, если медицинская комиссия не будет пройдена по летному варианту, то тогда, чтобы не переписывать заявление, нужно будет только стереть слово «летное» и на его месте написать «техническое». Конкретное училище тоже не указывалось, это определялось только на мандатной комиссии.
После принятия документов выдавалась папка с формой полной медицинской комиссии, на прохождение которой давалось три дня. Номер на папках у нас был уже в четвертой сотне.
Медицинская комиссия – это главное. Годность к летному обучению получал примерно один из 15. Бытует мнение, что самое сложное пройти глазника. Да, по зрению «срезали», но не многих, процентов 10, а львиная доля отсева приходилось на терапевта. Камнем преткновения было артериальное давление, которое измеряли три раза. В начале осмотра, сразу после нагрузки (15 приседаний) и через две минуты после нагрузки. Думаю, что требования были слишком завышены или даже просто делали искусственный отсев, чтобы уменьшить количество поступающих перед экзаменами. Кроме того, атмосфера была далеко не благоприятной: большущие очереди, почти во все кабинеты, в коридорах теснота, жара, присесть негде, склоки и т.п. По плану нам нужно было пройти терапевта в первый день, после обеда, но к тому времени мы уже устали и хотелось есть, а надо было еще выстоять очередь. Было принято решение пройти терапевта завтра, с утра.
Вечером пораньше лег спать, а утром слегка позавтракал. По пути зашел за Валеркой. Он завтракать вообще не стал. Я пробовал его убедить, что надо делать все, как всегда. Отказ от завтрака – это отклонение от нормы. Кроме того, я ему предложил покурить, опять же как всегда, но он отказался и от завтрака, и от курева, мотивируя тем, что и то, и другое повышает давление. Придерживаясь другой теории, я все же выкурил папиросу.
Очередь к терапевту была небольшая, и мы оказались в первой десятке, сначала я, потом Валерка.
Волновались ли мы? Конечно, волновались. И не только мы, вся очередь. Это был самый важный момент за весь период поступления. Даже ходила поговорка: «Прошел терапевта, значит прошел комиссию».
Чтобы отвлечься задал сам себе шахматную задачу и стал ее решать. Играть в слепую не сложно, со слабыми соперниками мне удавалось выигрывать одновременно до трех партий. Та задачка, которая родилась спонтанно, помнится мне до сих пор. Надо было из начального положения поставить кооперативный мат черному королю на поле с3, используя для этого менее 20 ходов. Задача так и осталась нерешенной, в районе 15 хода подошла моя очередь... и ничего страшного. Обычный прием у терапевта.
Когда я увидел, что врач пишет: «Годен к летному обучению», я понял, что «проскочил терапевта».
Теперь можно было спокойно перекурить и подождать Валерку. К сожалению, у него результат был противоположный. В техническое училище он идти не хотел, поэтому просто забрал документы. Не знаю, повлияло ли на результат выкуренная мной утром беломорина или нет, но Валерка «потерял три года». Забегая вперед скажу, что пока я учился, он служил в армии и поступил в летное училище через три года, когда я уде летал вторым пилотом. Потом мы с ним летали долгие годы в одной эскадрильи.
Комиссия пройдена – впереди экзамены.
Надо было сдать всего два экзамена: сочинение и математика (устно).
Математику я сдал на пять баллов, вопросы были настолько простые, что даже смешно.
А вот сочинения мне всегда давались с трудом. Дело в том, что, в основном по невнимательности, я делаю много орфографических ошибок. За сочинение обычно ставят две оценки, одна учитывает грамотность написания, вторая – литературное содержание. Здесь же, выставлялась только одна. Понятно, что за грамотность. Шпорами я никогда не пользовался. Глупо было бы за отведенные четыре часа, таясь перекатать около десяти страниц. Представляю, сколько бы там было ошибок. Поэтому я решил так. Написать минимум (по положению не менее 3-х тетрадных страниц). Делать предложения простыми и короткими. «Сомнительные» слова не использовать. Тему выбрал простую, патриотическую: «Образы коммунистов в Поднятой целине» - сочинять ничего не надо.
Писал сразу в чистовик, не торопясь. Накропал 3,5 странички и все остальное время занимался проверкой. Внимательнейшим образом проверил все три раза. Досрочно сдавать не стал, дождался «звонка».
Все прошло удачно, и полученная четверка практически обеспечивала мне поступление.
Мандатная комиссия было в начале августа, в день моего семнадцатилетия.
На мандатной комиссии в первую очередь шли те, кто поступал вне конкурса: отслужившие в армии и имеющие трудовой стаж три года, потом по количеству набранных баллов. Моя очередь была сразу за льготниками. В тот год «места» были в два училища – Краснокутское и Омское. Старинное училище в небольшом городке Красный Кут знали все, а вот про Омское информации почти не было. Ходили слухи, что это первый набор пилотов на базе Омского радиотехнического училища.
Передо мной все отдавали предпочтение Красному Куту. У меня было время подумать. Почему я выбрал Омск? Да лишь потому, что это большой сибирский город.
Выбор оказался правильный, хотя бы потому, что обучение в ОЛТУГА велось по экспериментальной программе и вместо трех лет, я учился всего два года и пришел в отряд всеемте с теми, кто поступал на год раньше, а те, кто поступал вместе со мной, закончили Красный Кут только через год.
Таким образом, я, щегол, которому не исполнилось и семнадцати лет, без особых усилий, свободно, без посторонней помощи, с одним рублем в кармане поступил и получил самую лучшую, мужскую профессию.


Толкователь.

Второй пилот.
Именно так называется должность. Термины «правый пилот», «левый пилот» «первый пилот» в авиации не употребляются. И вообще, по телевизору можно услышать много нелепостей. Это от невежества.
Например, в авиации не говорят «заглох мотор». На воздушных судах не моторы, а двигатели и они не «глохнут», а отказывают. Правильно будет - «отказ двигателя».
Смешно слушать популярных телеведущих, которые стали «крутыми летчиками» и без неба прямо жить не могут. Все, что они плетут, зрителями воспринимается как истина в последней инстанции.
Например, делая умное лицо, они объясняют, что пилоты не употребляют слово «последний», а говорят «крайний». Чушь. Пилоты не говорят «крайний», а используют слово «заключительный». Вот примерный диалог между бортом и диспетчером.
- 25515, когда планируете зарулить на стоянку?
- Третий полет заключительный.
Нелепостей много и комментаторы нисколько не заботятся о правильности применения авиационных терминов. Неужели ведущим телепрограмм трудно пригласить пилота-профессионала для, для редактуры текстов. Некоторые скажут, что не важно какие употребляются термины, главное чтобы передача была интересная.
Неправда ваша. Например, если сделать репортаж о работе хирурга и снабдить его таким текстом: «Мужик в маске взял нож и распорол брюхо больному». Ведь говорят так: «Хирург взял скальпель и вскрыл брюшную полость». А ведь слова «хирург», «скальпель», брюшная полость» - это чисто медицинские термины. Так почему «медицинские репортажи» так озвучивать нельзя, а «авиационные» можно?


Командир воздушного судна.
КВС – именно так называется командир, которому должны все подчиняться на протяжении всего полета. Устаревшие название КС (командир самолета), КК (командир корабля).



УТО - учебно-тренировочный отряд.
В каждом управлении гражданской авиации (УГА) было 3-4 УТО. Управления создавались по территориальному принципу (Украинское, Западносибирское, Дальневосточное и т.п.). В шутку, аббревиатуру УТО расшифровывали так: «Устал, товарищ? Отдохни». И в обратном прядке: «Отдохнул, товарищ? Уезжай». Правда, вместо слова «уезжай», использовалось более точное, «не печатное» слово.
Каждый пилот, раз в три года должен был «пройти УТО». Кроме того, ежегодное продление пилотских свидетельств, повышение в классе или в должности – все это делалось через УТО.

«Я бы в летчики пошел, пусть меня научат».
А попробуйте стать пилотом сейчас. Сколько это будет стоить? Впрочем профессиональным пилотом сейчас стать нельзя, потому, что обучения, как такового попросту нет, есть натаскивание.
Сейчас модно употреблять термин «как бы». Причем это полностью искажает смысл сказанного. Например: «Я как бы женился», «Он как бы мне сын» и т.п.
Так вот это «как бы» можно применить описывая состояние гражданской авиацию. Сейчас летают как бы пилоты, на как бы самолетах.
Интересно проследить, какие слова часто употребляли в разные времена.
При Сталине – «законно».
При Хрущеве – «железно».
При Брежневе – «ништяк», «кайф».
В смутные времена ускорения и перестройки – «прикинь».
Сейчас, в эпоху самопального капитализма, когда все поддельное – как бы, вроде как.