Эскиз

- Вам приходилось когда-нибудь испытывать удивительное чувство свободы? Когда каждая живая клеточка Вашего тела замирает в сладкой истоме, готовая вздрогнуть от малейшего неосторожного прикосновения? – казалось, Она говорит сама с собой. Его присутствие нисколько не трогало Ее, а Его реакция была настолько Ей безразлична, что, выйди Он в эту минуту, Она даже не заметила бы этого.
Она полулежала на диване, рассматривая содержимое бокала в свете свечи, слегка прикрыв веки и находясь будто в полудреме. Он молча созерцал Ее, впитывая каждое Ее слово, каждое движение Ее манящего тела, не смея пошелохнуться, дабы не спугнуть очарование ночи. Он бы не смог с точностью сказать, что больше пьянит Его: изысканное вино или запах Ее тела, прикрытого только тонкой материей платья, дурманящего воображение каждым изгибом и впадинкой, бесстыдно подчеркнутых легким одеянием.
Его бокал давно опустел, а Она не спешила расстаться с волшебной игрой цвета в вытянутой руке.
- Иногда хочется сорваться в пропасть, чтобы воспарить над миром. Стать сильной, ощутить сладкий вкус свободы и умереть, зная, что никто и никогда не подарит Вам ничего подобного, - Она улыбнулась, и липкий страх пробежал по Его коже от созерцания этой улыбки.
В эту минуту эта женщина владела Его сознанием так, как умела только Она. Сейчас Она была от Него до боли далека, но Он не хотел унимать эту боль, чтобы не допустить ту, другую, душащую, не дающую жить. Сейчас Она для Него богема, развенчание которой приносит адские муки. Он не должен допустить Ее в свой мир, как сделал однажды, слишком дорого приходится платить за это.
Она лениво перенесла опору с локтя на кисть, и столько изящества было в этом томном движении, столько призыва, что Он невольно подался назад, отстраняясь от нахлынувшей волной Ее силы. Он уже с трудом сопротивлялся этой силе, дыхание Его стало прерывистым. А Она наслаждалась, обманчиво не замечая Его исступления.
Движение бокала к Ее губам, словно гипноз, завораживало Его все больше. Он изнемогал от желания причинить Ей боль, такую же, которую долгие годы причиняла Ему Она. Он рванулся к Ней и с силой притянул к себе. Она слабо защищалась, отстраняя Его тело маленьким кулачком. Вдруг Его сознание вспыхнуло болезненной галлюцинацией: Он уже знал эти кулачки, он помнил их беззащитную силу. Он скользнул взглядом по сочным губам и содрогнулся от ощущения грязи чужих поцелуев на них. Словно молния пронзила все Его существо, и Он грубо оттолкнул Ее. Он вдруг почувствовал то, что долгие годы искал Его воспаленный разум. Как завороженный Он чуть разомкнул губы и каким-то чужим голосом произнес:
- Вам приходилось когда-нибудь испытывать удивительное чувство свободы? Когда каждая живая клеточка Вашего тела замирает в сладкой истоме, готовая вздрогнуть от малейшего неосторожного прикосновения? Иногда хочется сорваться в пропасть, чтобы воспарить над миром. Стать сильным, ощутить сладкий вкус свободы и умереть, зная, что никто и никогда не подарит Вам ничего подобного.
Она расхохоталась и, подойдя к нему вплотную, горячо поцеловала. Потом медленно поплыла к двери, растворяясь в густой ночной темноте. И лишь на миг обернувшись, с улыбкой шепнула:
- Это действительно божественное чувство! Я ДАРЮ ВАМ ЕГО!