Шкаф

Вам известно, что бабушка Песя печёт превкусные блины? Бабушка Песя умеет..., бабушка Песя может..., Бабушка Песя то..., бабушка Песя это... Одним словом, бабушка Песя - это бабушка Песя.

Дорогой мой, если вас щёлкнуть по лбу костяшкой пальца, вы наверняка скажете - "Ой-ой".
Бабушку Песю бил петлюровец по голове рукояткой маузера, но бабушка ничего не сказала.Только причёска её в том месте теперь поблёскивает розовой плешью.
Другая моя бабушка, Ульяна Харитоновна, непременно бы отметила -" Бог терпел и нам велел". Но Песин еврейский Бог никогда ничего и ни от кого не терпел. Обычно терпели от него. Вспомним хотя бы несчастного горемыку Иова. От своего Бога почему бы и не потерпеть. Бабушка терпела. Она родила шестерых парней и каждый унёс у неё по паре зубов.
Во время беременности у бабушки выпадали зубы. Она выносила трёх дочерей, но и они повели себя не хуже. Но свой Бог - это свой Бог, и в субботу вы не застанете Песю за работой.

В сорок первом война сожрала всех её сыновей. У бабушки стали слегка дрожжать руки. Но когда соседский переросток Жорка назвал её старой жидовкой, эти руки не дрогнули. Старушка выхватила из поленницы сосновый чурбак...и так припечатала им верзилу, что он сразу вспомнил своего родного отца, которого когда-то звали Абрамом, а не Колей, как величают его теперь друзья по "Бутербродной".

Бабушке исполнилось семьдесят лет. Война только закончилась, и жизнь, как казалось Песе, стала к ней несколько благосклонней. Всё было неплохо. Если не считать, что муж Рувим как то незаметно умер. Похоронили его на старом еврейском кладбище в Красноярске, где семья оказалась во время эвакуации. Две дочери вышли замуж, и очень удачно. Только младшей - Малке, не повезло. Муж оставил её с двумя детьми, и теперь Песе приходиться пестовать и этот выводок. Правду сказать, Изрунчик не так уж и виноват. Ну...поехал в командировку... Потом Малке кто-то что-то там передал, и она сама сурово расквиталась с мужем. Теперь Израиль живёт другой семьёй. А Малка? Нет не совсем нравится Песе принципиальность дочери. Особенно, когда приходиться исхитряться на брюки Тевелю или... Да что там, будто не было у неё самой повода обижаться на своего длинноногого книгочея Рувима. Стоит только вспомнить рыжую грудастую Броху...

На родину они так и не вернулись. Зацепились за сибирскую землю могилой Рувима. Скопили с Малкой кое-какую мелочишку, и вот, полюбуйтесь - купили шкаф. Песя накрыла шкаф белой скатёркой с мережкой. На ручку навесила бархатный, ещё в невестах вышитый бисером кисет, в котором Рувим всю жизнь хранил "Филки", так он называл филактерии...

И тут...о, Боже, бабушка заметила ужасный дефект: створка шкафа держалась не на мебельном, а на грубом дверном шарнире. Причём одна створка. С другой всё было в порядке.

Долгую ночь Песя не спала. Наутро Малка помчалась в магазин, но все шкафы уже распродали.Обменять незадачливую покупку было не на что. Тут Иов не выдержал и возроптал.

"Товарищу такому-то и такому-то от несчастной вдовы, матери шести геройски погибших воинов Песи Исаевны Разумовской, паспорт такой-то, проживающеё там-то.
Заявление.
Такого-то числа на вдовьи деньги мною приобретён шкаф местной мебельной фабрики..." Далее подробнейшее изложение всех перипетий её борьбы с разными инстанциями по поводу обмена шкафа. "Прошу помочь матери шести сыновей - беззаветных героев..." и дальше в том же духе.

Заявление следовало за заявлением. Иов не смирялся. И Бог засомневался - не перегнул ли он? Шкаф, однако не обменяли. Но как-то утречком пришёл одноногий инвалид. Достал из своего рабочего ящичка отвёртку, пару маленьких шарниров и... сделал всё так, как и надо было сделать.

Бабушка расписалась в квитанции. Семь кругов ада были пройдены. Створка шкафа мирно повисла на своих миниатюрных мебельных петлях.


1981 год.





На иллюстрации рисунок Олега Фирера - "Суббота бабушки Голубицкого",1977 г.
Из собрания "МУЗЕЯ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА Е.А.О.".