Другая Садовая

 - Знаешь, - проговорила она, когда он закурил, - Вчера был странный день.
Он приподнял брови в знак вопроса, но она, не замечая этого, и так продолжила рассказ.
 - Мы вчера как обычно договорились встретиться с друзьями и провести вечер у Алисы. Ничего необычного. Мы часто так проводим время. Когда я вышла из дома… Вернее, когда переступила порог... Или может даже, когда застегивала пуговицы на пальто – я не помню - меня вдруг охватило чувство, будто я дома последний раз. Что я больше не вернусь. Даже на улице царила какая-то унылая прощальная атмосфера… Хотя, вряд ли осенние сумерки могут создавать иное впечатление, - она мягко улыбнулась - так, что её улыбкой подобно густым сливкам можно было разбавлять кофе, - Знаешь, я, наверное, боюсь насильственной смерти. Мне вчера казалось, что по пути к метро со мной что-нибудь такое и случится. Ты же знаешь, чтобы дойти до станции, мне нужно миновать несколько тёмных подворотен и заброшенный дом. Я хожу там каждый день уже больше десяти лет. Но именно вчера меня не покидало паническое ощущение, что вот сейчас, именно сейчас что-то должно случиться. Быть может, машина с пьяным водителем, неожиданно выскочившая из-за угла. Быть может, маньяк, решивший, что я буду следующей его жертвой. Грабитель на темной пустынной улице…
 - А нет другого, менее опасного пути до метро? – он стряхивает пепел в пепельницу, не отрывая от собеседницы взгляда.
 - Да суть не в этом! Ты же понимаешь. Послушай, этот путь сам по себе абсолютно безопасен. За 10 лет там произошло, дай бог, одно-два нападения. Суть в том, что именно в этот день я чувствовала, что что-то такое может произойти. Именно со мной.
 - Бывает, - равнодушно заключает он.
 - Я дошла абсолютно спокойно, - не обращает внимания она, - Никаких машин, маньяков и грабителей. А желтый мягкий свет в метрополитене действует удивительно успокаивающе. Когда я миновала турникеты, мне было уже абсолютно всё равно, вернусь я сегодня домой, или нет, - она ненадолго замолкает, задумчиво помешивая трубочкой в стакане, - Я не успела сесть в первый поезд. Мне нужно было выходить на Сенной и сделать пересадку на Садовую, поэтому я решила пройти к вагону посередине, чтобы потом выйти и оказаться сразу же у перехода…
Он понимающе кивает.
 - Я уже почти дошла, когда машинист объявил своё коронное «Осторожно, двери закрываются». В общем, я не успела сесть в этот поезд. Ерунда, по сути, тем более что я не опаздывала, и в запасе у меня было минут десять. Ты же знаешь, я всегда приезжаю хотя бы на пять минут раньше. Так вот, следующий поезд пришел почти что сразу, не заставляя себя ждать. Я ненавижу ждать… - к их столику подошла официантка и забрала ненужную посуду, - В вагоне я всегда сажусь по середине сидений – так меньше возможности, что тебя кто-нибудь потревожит. Пожилые люди редко, когда проходят в середину вагона, обычно им уступают место где-нибудь около входа, - она криво улыбается, - На самом деле, я редко сижу в метро… В этот раз машинист объявил, что поезд следует до Невского Проспекта, а дальше идёт по четвертой ветке через Садовую и дальше до Улицы Дыбенко. Мне как раз нужно было на Садовую, поэтому я осталась. Тем более, я еще ни разу не ехала в поезде, который столь круто меняет свой маршрут.
До Невского я ехала, уткнувшись в книгу, поэтому время пролетело незаметно. Здесь почти все люди стали выходить, услышав, что поезд дальше едет по четвертой линии, и вагон практически опустел. Двери закрылись, и поезд поехал обратно в туннель. Наверное, я выглядела, как четырехлетний ребенок, которого первый раз в жизни привели на аттракционы. Ужасно интересно было бы узнать про все эти подземные туннели, где они пересекаются, можно ли сразу перескочить с конечной станции одной ветки на конечную другой…
Она замолчала на некоторое время. В глазах отражался искусственный свет лампы.
 - Ты знаешь, когда поезд заезжал обратно в туннель, я надеялась, что он никогда больше не остановится в iэтом/i мире, - он слабо отразил ее собственную улыбку, - Знаешь, как в том рассказе. Ведь это было бы так просто. Я тогда оглядела тех немногих людей в вагоне и представила, что мы все – те немногие, кому сегодня повезло iосвободиться/i. Интересно, сколько из них были бы готовы к этой новой свободе? Наверное, я мечтала, что поезд выедет в каком-нибудь другом мире. На какой-нибудь другой Садовой… А на нашей Садовой появится уже другой поезд…
Мы ехали по туннелю относительно-медленно минуты три, пока поезд совсем не остановился. Я не помню, сколько мы простояли так в туннеле, минут 7, может больше, может меньше… Время не потеряло значение, просто оно стало измеряться как-то иначе. iКак же я надеялась…/i Потом поезд поехал. Через несколько секунд в вагоне засверкали привычные желтые огни Садовой. Нашей ли? Я долго не могла понять. Я очень долго не была на этой станции. Мне до сих пор кажется, что эскалатор в город располагался гораздо ближе, а выход на улицу не был таким запутанным… Навстречу шла девушка во фраке и котелке, что никого, в том числе и меня, не удивило. На рекламном стенде висела афиша из Приюта комедианта: «Эти свободные бабочки» и Александр Орлов в главной роли. Ничего не изменилось. Ничего не изменилось?
Я приехала раньше всех, и мне опять пришлось ждать. Может, стоило выйти на улицу и посмотреть, не изменилась ли она? Может те 15 минут, что я дожидалась остальных, и были моим счастливым билетом?
Она неожиданно замолчала и подняла на него взгляд.
Он не сказал: «Что теперь думать об этом», не сказал: «Это уже неважно» и не сказал: «Забудь». Затушил сигарету, встал, со скрипом отодвинув стул, снял с вешалки пальто и помог ей одеть его.
 - Пойдем… Проверим, не изменился ли ветер с залива, - сказал он и тихо улыбнулся, приподнимая воротник кожаной куртки.

декабрь 2005