Код 666. Часть 2. Третья глава

 Дима позвонил на фирму, координаты которой дал ему израильтянин Яков на московской выставке. Через пару дней Дима сидел в кабинете руководителя фирмы. Этого человека звали Томас. Он был небольшого роста, кругленький, немного лысоватый и напоминал какого-то известного американского киноартиста. Над головой Томаса на стене в застеклённой рамке висела однодолларовая купюра. На стекле была прикреплена бумажка с надписью по-английски:

-Вскрыть только при чрезвычайном положении!

 Рядом с рамкой на шнурке был подвешен изящный блестящий молоточек. Дима вспомнил московский научно-исследовательский институт, в котором он работал, плакат на входе "Мой институт-моя гордость!", большой портрет Ленина в кабинете директора, улыбнулся и подумал:

-Здесь свои кумиры.

 Томас увидел улыбку на лице Димы и, перехватив его взгляд, сказал:

-Ты ожидал увидеть надпись: "Да не войдёт сюда не знающий геометрии", как на дверях Академии Платона?

-Нет, конечно. Но не доллар.

-Это лишь шутка. Мы такие же математики, как и ты. Но жизнь диктует свои законы. Капитализм.

 Томас предложил Диме коробку с роскошными кубинскими сигарами.

-Спасибо. Я не курю.

-Похвально. Но зря. Ни в чём не надо себе отказывать.

 Томас взял гавану, с наслаждением затянулся.

-Дима, я познакомился с твоими работами, опубликованными в России. Это весьма интересно для нас. Ты бы хотел продолжать заниматься этими исследованиями?

-Я бы хотел работать там, где бы смог принести как можно большую пользу Израилю.

-Дима, у тебя чувствуется советское патриотическое воспитание. Мне перевели слова из вашей популярной песни. "Раньше думай о Родине, а потом о себе". Всё это идеализм. Не забивай себе голову заботами о глобальных вещах. Сделай так, чтобы лично тебе было бы хорошо. Если все будут думать, как сделать хорошо себе, то и стране нашей будет замечательно.

 Томас увидел удивление на лице Димы и добавил:

-Немного цинично? Ты произведёшь переоценку ещё очень многих вещей здесь.

-Вы так думаете?

-Без всякого сомнения. Ты находишься всего несколько дней в Израиле. Что-то тебя здесь удивило?

-Ну, конечно, многое.

-Например?

-Все люди, с которыми я сталкивался, постоянно говорят о деньгах.

-Ну, деньги ещё никто не отменял.

-Да. Но всё время об этом говорить? В России это совсем не так.

-Посмотрим на тебя через несколько месяцев. А также на российское общество через несколько лет. Что ещё тебя поразило?

-В Советском Союзе был такой короткий анекдот: еврей-дворник. А здесь и дворники, и неквалифицированные рабочие, и грузчики, и люди других профессий-все евреи.

-Что же в этом удивительного? Ведь это еврейская страна. Евреи составляют абсолютное большинство. Поэтому ты увидишь евреев повсюду.

-Это понятно. Но, что меня удивило после бесед с некоторыми старожилами, это то, что у многих и нет желания учиться. Вот в Советском Союзе среди евреев отсутствие такого желания было очень редко.

 Томас опять с удовольствием картинно затянулся.

-Так это хорошо! Представь, чтобы было бы, если бы все хотели учиться в университетах. Кто бы работал на производстве, на кибуцных полях, в сервисе? Отцы-основатели Израиля мечтали, чтобы еврейское государство было бы обычной страной, населённой обычными людьми. Даже, чтобы имелись свои преступники и проститутки. И это нам удалось, Дима!

 Томас заразительно засмеялся.

-Ты думаешь, что все должны учиться? Вот, смотри, характерный пример. У меня есть пистолет, и я периодически обязан продлевать разрешение на владение им. Для этого каждый раз я должен приносить справку от врача. Вчера пришёл к врачу, и он, не глядя на меня, оформил нужную справку, сказав, что мне надо заплатить определённую сумму. Я ему заметил, что он требует деньги, но ничего не сделал, только поставил подпись и печать. Врач мне ответил, что для этого он и учился семь лет.
 
-Разве это правильно?

-Оставь, Дима, свои совковые заблуждения. Ты сейчас, как младенец, делающий первые шаги. Учись новой жизни.

 После этоих слов Томас внимательно посмотрел на Диму и произнёс:

-Хорошо, что к нам приезжают такие люди, как ты. Надеюсь, что и ты останешься доволен нашей фирмой. Я предлагаю тебе работать у нас.
 
 Так Дима, Аня и Света оказались в небольшом городке на берегу Средиземного моря, рядом с крупнейшим израильским морским портом Хайфой. Их абсорбция складывалась отлично, так как Дима начал работать по специальности практически сразу после приезда, в отличие от сотен тысяч других репатриантов, которым пришлось пройти через значительно более серьёзные испытания на пути к профессиональному признанию. Не все смогли пройти этот путь...

 Аня изучала иврит в ульпане-так назывались пятимесячные языковые курсы, организованные государством для новоприбывших. Света занималась в школе. В своём классе она была первой "русской". Да, всех репатриантов из Советского Союза называли "русскими", хотя абсолютное большинство из них на Родине были евреями.

 Проводив Свету первый раз в школу, Аня вернулась в небольшой одноэтажный домик, который они стали арендовать, очень расстроенной. Она со вздохом села на старенький диван и сказала Диме:

-В классе никто не понимает русского языка. Я смогла объясниться по-английски только с одной девочкой, которая приехала из США. Попросила её, чтобы она помогала Свете. Как Света будет учиться? Не очень себе представляю.

-Дети быстро учат язык. Не успеешь оглянуться, как мы будем расстраиваться из-за недостаточно хорошего русского языка у Светы.

-Я думаю, что так и будет. Но сейчас немного страшновато.

 Дима сказал Ане:

-А у меня сегодня был такой случай. Я проходил по центру, когда ко мне подошла женщина, по-видимому, не из нашего городка. Она шла на туфлях с очень высокими каблуками и со стороны была похожа на цаплю.

-Ну и сравнение.

-В самом деле, похожа. Эта дама спросила меня, где находится туалет.

-А ты ответил: "Сами мы не местные, отстали от поезда"?

-Я объяснил ей, как пройти, но был очень удивлён: в России женщина не обращается к мужчине с таким вопросом.

-Простота нравов.

-Наверное.

 Дни побежали своей чередой. Чемоданы всё не приходили. Дима многократно звонил в аэропорт, но никакой новой информации не поступало. Телефона в домике, в котором они жили, не было. Поэтому Дима с Аней ходили звонить из помещения организации, оказывающей помощь новым израильтянам. Там они познакомились с женщиной, которая оказалась родной племянницей Полины Жемчужины, жены Молотова. Эта пожилая женщина со следами былой красоты на морщинистом лице немного говорила по-русски. Она помогала репатриантам делать домашние задания, которые им задавали в ульпане. "Племянница" рассказала Диме и Ане:

-Я тоже имею "русские" корни. Моя мать приехала в Палестину из Российской империи, из города Екатеринослав.

-Сейчас он носит имя Днепропетровск.

-Совершенно верно. Мать какое-то время поддерживала связь со своей сестрой Полиной, а потом эта связь оборвалась.

-По чьей инициативе?

-Честно говоря, не знаю. Потом Полину объявили "врагом народа" и репрессировали, а муж не смог уберечь её от тюремного заключения.

-А ведь он был одним из наиболее приближённых к Сталину людей!

-Вы правы. Но он ничего не смог сделать. Моя мать очень переживала.

-У Вас остались какие-то письма или фотографии Полины?

-К сожалению, нет.

 Она немного помолчала и грустно добавила:

-Так-то, ребята. Жизнь–как автобус. Одни выходят, другие заходят.

 Кроме племянницы Полины Жемчужины были и другие волонтёры, в основном, выходцы из России и Польши или их потомки. Некоторые из этих людей были бывшими узниками фашистских лагерей смерти, с номерами заключённых, выжженными на руках. Один из волонтёров посоветовал Диме поехать в аэропорт в Тель-Авив и на месте узнать, где находятся чемоданы.

 Дима приехал вновь в аэропорт имени Бен-Гуриона. Оказалось, что у очень большого количества репатриантов, прилетевших в разные дни, чемоданы не прибыли вовремя. "Железный занавес" упал, и в последние месяцы 1990 года из Советского Союза в Израиль прилетало в среднем по тысяче человек ежесуточно. В результате, каждый день к складу, в котором хранился прибывший с опозданием багаж, выстраивалась большая очередь.

 Дима стоял в очереди и слышал, как люди обсуждали эту странную проблему. Большинство сходилось на мнении, что всё было сделано специально для того, чтобы сбить с толку арабских террористов, если бы те захотели совершить диверсии против репатриантов. Некоторые же считали, что это просто чья-то халатность. Вдруг подъехала полицейская машина, и офицер, находившийся в ней, громко спросил на иврите:

-Кто хозяин этого чемодана?

 Кроме Димы и ещё одного парня, похожего на Винни-Пуха, никто не понял, что говорит офицер. Дима и "Винни-Пух" посмотрели, куда показывает пальцем полицейский, и увидели, что в нескольких метрах от очереди стоит чей-то чемодан. Они перевели вопрос полицейского своим "товарищам по несчастью". Но никто не сказал, что чемодан принадлежит ему. Офицер мгновенно понял ситуацию и уехал, а через несколько минут вернулся с сапером и роботом для разминирования. Он объявил, что все должны отойти на значительное расстояние от бесхозного чемодана. Офицер добавил по-русски:

-Бистро, бистро!

 Народ ахнул и попятился подальше от злополучного места. Сапер вытащил прибор дистанционного управления и начал давать команды роботу. С помощью слабого контролируемого взрыва сломал замок чемодана, а затем перевернул его. На землю посыпались какие-то вещи. Сапер, подождав некоторое время, подошёл к ним. Брезгливо ткнул вещи палкой и сделал знак офицеру. Через минуту сапер и офицер умчались на машине, а оторопевшие репатрианты вернулись на свои места в очереди.

 Один из репатриантов, худощавый парень в клетчатой рубашке, громко сказал:

-Ребята, мы, кажется, хорошо попали.

 Остальные молчали, отходили от пережитого шока. Только седой высокий старик ответил:

-А как ты думал? Все знали, куда едем.

 Очередь зажила своей обычной жизнью. Через какое-то время Дима зашёл в помещение склада. На многочисленных полках, тянувшихся вдоль и поперёк здания, он увидел тысячи чемоданов, сумок и баулов, малогабаритные телевизоры и магнитофоны в упаковках, люстры в картонных коробках, пустые будки для животных. Однако ни одного своего чемодана Дима не нашёл.