Прелестная кузина, завязка

Эй, сопляк! Клубнички захотелось? Прочь отсюда! Это не для тебя. Немедленно подотри слюни и закрой эту страницу!

Мужчина! Уверяю, Вас начнет клонить в сон после первого же абзаца. Это написано не для Вас. Поверьте и простите. Прощайте!

Мадам! Вот уж не ожидал этого от Вас! Никогда бы не поверил, что прочитав заголовок, Вы рискнете пробежать взглядом первые строчки! Настоятельно рекомендую Вам не читать этот текст! В нем присутствуют элементы не вполне нормативной лексики. (Хотя в наше раскрепощенное время стало сложно делить лексику на нормативную и ненормативную). Описание некоторых сцен может покоробить Ваши эстетические чувства. Поверьте мне, Вы не найдете здесь ничего для себя полезного и интересного, а только напрасно потеряете несколько минут Вашей одухотворенной жизни. Всего Вам наилучшего! До свидания, мадам!


Ну, здравствуй, моя дорогая и единственная Читательница! Наконец-то мы остались наедине, моя милая, Ты и я. Я, конечно, всего лишь текст. Ровные полоски из черных буковок на белом фоне. Но не следует меня недооценивать, моя прелесть! Прямо сейчас я вы... (зачеркнуто) овладею Твоим мозгом. Произойдет это с Твоего полного добровольного согласия. Поверь, родная, Ты ничуть не пожалеешь об этом! Постепенно вползая в Твою симпатичную голову, я (текст) буду время от времени поднимать Тебя до вершин такого наслаждения, какого прежде Ты никогда не испытывала, радость моя! Сладострастные воспоминания об этом акте (чтения), заставят Тебя еще не раз вернуться ко мне (тексту), чтобы испытывать это блаженство вновь и вновь.
Итак. Расслабься, доверься и отдайся мне, любимая Читательница. И тогда я тоже отдамся Тебе весь без остатка!
* * *
Когда мне было девять лет, я отыскал в семейном альбоме фотографию. Девочка лет двенадцати в школьной форме с прелестным, как у ангела лицом, поражающим правильностью и изяществом черт, с волнистыми темными волосами до плеч, оттеняющими ослепительную белизну ее кожи и яркость губ, серьезно, без улыбки глядела в камеру большими пронзительными светло-серыми глазами.
- Мама! Чье это фото?
- Это твоя кузина.
- Кто?
- Двоюродная сестра Лида. Дочка тети Жени.
- Красивая...
- В папу своего – цыгана.
- Дядя Сева цыган?
- Да нет. Похож немного на цыгана. За это его Женька Цыганом и прозвала.
- А почему я раньше этой карточки не видел?
- Ее сестра недавно мне письмом прислала.
Раньше свою двоюродную сестренку я представлял пупсиком в пеленках на руках молодого дяди Севы на старой черно-белой фотографии, и только теперь сообразил, что этот пупсик старше меня на четыре года. Я влюбился в ангельский образ Лиды сразу и навсегда. Это была чрезвычайно возвышенная любовь. Наверное, так любил деву Марию «рыцарь бедный». Лицезрение иконописного лика прекрасной кузины укрепляло меня в лучших намерениях и отбивало желание грешить.
Все переменилось, когда я заканчивал шестой класс. Началось с малого. Я притащил свою икону в школу и показал ее своему приятелю Борьке. «Хороша!» - согласился Борька, - «Я б не отказался с такой в кроватке покувыркаться». Моя рука дернулась и расквасила Борьке нос раньше, чем я успел подумать о последствиях. А дело было на уроке литературы, которую у нас преподавала наша классная – самый строгий учитель школы. Я с позором был изгнан с урока и в итоге получил четверку по поведению в четвертой четверти. С Борькой мы остались приятелями. «Уважаю твою принципиальную позицию!» - объявил мой пострадавший товарищ.
Потом родители уехали на три дня в Харьков на Лидкину свадьбу. Известие, что восемнадцатилетняя Лида беременна и выходит замуж, с корнем вырвало романтические чувства из моего сердца, и произвело во мне полный душевный переворот. Я стал циничен. Я начал материться наравне со сверстниками и смаковать похабные анекдоты, чего никогда прежде себе не позволял. Я высокопарно извинился перед Борькой за напрасно разбитый нос и с грязными подробностями расписал ему сочиненную мной историю грехопадения прекрасноликого ангела.
Родители привезли фотографии со свадьбы. Повзрослевшая Лида на всех фото фальшиво улыбалась. Ее округлившийся живот был заметен, несмотря на старания портного. И все-таки, как ни удивительно, кузина по-прежнему оставалась чем-то похожей на ту двенадцатилетнюю девчонку. А ее муж Руслан, оказался здоровенным бугаем – очень высоким плечистым голубоглазым блондином. Осенью Лида родила мальчика Романа, а весной развелась. Получив очередное письмо сестры, мама объяснила, что Бугай оказался пьющим и гулящим. Разочарованного Печорина это мало тронуло, но мысль, что Бугай перестал трахать прекрасную кузину, все-таки, подспудно согревала остывшее сердце циника.
Остановившись на мгновенье, холодное сердце забилось от волнения после того, как мама объявила, что сестра со всем семейством, включая разведенную дочь с младенцем, приезжает в июле к нам в гости. Перспектива увидеть падшего ангела во плоти меня испугала. Я был не в состоянии спрогнозировать мои чувства к поруганной иконе моего минувшего детства (через месяц мне стукнет пятнадцать). Я воображал, как встречу кузину словами «привет, шлюха!», после чего немедля буду забрит в армию вслед за опальным старшим братом, отбывающим воинскую повинность в наказание за непоступление в университет. А в армии меня непременно застрелит на дуэли меткий француз – потомок барона Геккерена. Закаленный в боях брат Владик объявит французу вендетту и вырежет пол-Парижа родни барона...
* * *
Встречать семейство маминой сестры в аэропорт мы поехали в полном семейном составе (за исключением блудного брата, разумеется) – мама, папа, бабушка и я. Кузина оказалась на полголовы выше меня. Это меня очень удивило, поскольку рядом с огромным Бугаем на фотокарточках, она казалась невысокой. Тетя Женя чмокнула меня в щечку, дядя Сева пожал мне руку. Я подошел к Лиде. «Твой кузен Толя, - торжественно объявила мама, - Твоя кузина Лида. Поцелуйтесь!»
Лида наклонилась, чтобы чмокнуть меня в щеку, но я крутанул головой – и ее чмок пришелся мне прямо в губы. Событие это осталось никем, кроме нас с Лидой, не замеченным. Лида отстранилась, пронзила меня серьезным взглядом ангела с фотокарточки, и промолвила: «Симпатичный мальчик!» У этой заразы оказался в придачу ко всему чарующий голос, несмотря на заметный характерный восточноукраинский выговор. Мне он был как родной, потому что я нередко замечал его следы в речи любимой мамочки.
Кажется, я покраснел. Я повернул голову в сторону Романа. Светловолосый голубоглазый бутуз на руках у тети Жени был маленькой копией своего бугая-папаши. «Симпатичный мальчик!» - парировал я с улыбкой, указав на младенца. Лида прыснула и потрепала меня по волосам. Вопреки серьезному лику с иконы, она оказалась на редкость веселой и смешливой.
Мы погрузились в автобус и поехали в город. Мама взахлеб болтала с сестрой. Отец вел неспешную беседу с Цыганом. Бабушка взяла на руки правнучатого племянника. Дети – я и Лида – остались предоставлены сами себе в креслах бок о бок. Лида спросила меня о школьных успехах. Я пожаловался на скуку школьной программы, рассказал, что развлечение нахожу только в факультативе по исчислению предикатов. Лида ничего не смыслила в предикатах, и я перевел беседу на популярную музыку, высмеивая тексты современных авторов. Выходя из автобуса, я забрал у бабушки Романа и, держа в левой руке малыша, галантно протянул правую руку кузине.
- Приятно иметь дело с воспитанным молодым человеком! - похвалила меня Лида, опираясь на поданную ей руку, и пожаловалась, - А у нас в Харькове в нашем рабочем квартале – сплошь босяки.
«Надо было к нам приехать мужа выбирать, дура» - чуть было не ляпнул я, но прикусил язык и промолчал. Но Лида словно прочитала мои мысли.
- Наши близняшки-мамочки, поди, перемыли мне все косточки? – спросила она тихо.
- Не без этого.
- Хочешь знать правду о моем разводе?
- Да мне как-то...
- Я могу понять и простить все, кроме измены! – негромко сказала кузина, и на ее бледных щеках проступил румянец.
- Ты его все еще любишь?
- Нет! Как отрезало. – Без колебаний ответила Лида.
Я ей безоговорочно поверил и был польщен ее искренним признанием.
Вечер прошел в хлопотах по устройству родни и окончился скромной пирушкой. Лида, как кормящая мать, не пила спиртного, потому ей стала не интересна беседа о былом со слегка опьяневшими от вина и воспоминаний о делах давно минувших дней стариками, в результате мы с ней уединились моей комнате. О чем мы говорили? Не помню! Но на исходе вечера я уже был опять влюблен в прелестную кузину по уши! Однако новая любовь была несколько иного рода. Куда более земная.
Из событий следующего дня мне запомнилась прогулка втроем: Лида, я и малыш в легкой коляске. Я вошел в роль остроумного гида. А когда пошел дождь, еще и в роль держателя зонтика над коляской и прелестной кузиной. Вечер прошел в подготовке к завтрашней рыбалке пятерех страстных удильщиков – мамочек-близняшек, Цыгана, папы и бабушки. Лида от рыбалки отказалась – на завтра прогнозировалась жуткая жара, и кузина опасалась за ребенка. Я к рыбалке всегда был равнодушен, и потому с легким сердцем заявил, что не пойду, аргументировав свое решение тем, что нельзя оставлять без присмотра беззащитную мадонну с младенцем. Все посмеялись, но Лида оценила мой ироничный комплимент по достоинству, подарив мне очаровательную улыбку.
На следующий день родители рано утром отправились рыбачить. Бабушка предупредиля меня, что я остаюсь на хозяйстве за старшего. Бабушка подозрительно относилась к малообразованной (в ВУЗ не поступила, замуж выскочила!) родственнице и рассчитывала, что я сумею минимизировать урон, причиненный бестолковой Лидой нашему домашнему укладу.
Я поинтересовался, что кузина желает на завтрак. (Чай с черной смородиной. Некрепкий, но большую чашку. Яйцо «в мешочек». Белый хлеб в маслом и с медом. Грушу и несколько слив.) Спросил, что надо приготовить малышу. (Ничего. Ему мамкиной сиськи пока вполне хватает). Приготовил и накрыл стол «с приборами», как положено, в гостиной, а не на кухне, как обычно. Вошел к кузине и тихонько (малыш спал) пригласил ее за стол. Когда Лида вошла в гостиную, она тихо ахнула, приобняла меня со спины и восхищенно прошептала: «Золотой мальчик! Кто тебя этому научил?» Кто-кто. Разумеется, бабушка. Папина мама дворянских кровей с дореволюционным гимназическим образованием... Эх, разумеется, это должно было скоро кончиться! Лида убрала руки с моих плеч и направилась к столу. Ощущение от прикосновения ее груди к моей спине быстро растаяло. Я тоже сел за стол, остро завидуя Бугаю, который имел возможность ночи напролет прижиматься к телу прелестной кузины. Настроение у меня ухудшилось. Я окончательно понял, что испытываю к кузине откровенно плотское вожделение, что ставило меня на одну доску с Бугаем. Но, может быть, в отличие от Бугая, я испытываю к кузине и другое, более возвышенное чувство? Я пристально посмотрел в ее прекрасные серые глаза.
- Ты чего, Толик? Что-то хочешь, - участливо спросила Лида.
- Нет, ничего.
Интересно, что бы произошло, если бы я честно заорал: «Да! Хочу! Я очень хочу тебя, моя прелестная кузина! Я хочу тебя много раз и много лет».
Лида поблагодарила меня за завтрак. Я запретил ей мыть посуду. Вымыл все сам и ушел к себе читать книжку и страдать. Солнце за окном палило нещадно. В квартире стало довольно жарко. Я услышал, как Лида гремит чем-то в ванной. Видимо, решила принять душ. Верный заветам бабушки, я отправился проверить, правильно ли кузина справляется с газовой колонкой. «Толя! Прикрути, пожалуйста газ! А то кипяток течет!» - услышал я голос кузины из-за двери ванной. Я прикрутил вентиль и, преодолевая мучительно желание приоткрыть дверь, чтобы увидеть обнаженную кузину, вернулся к себе. Услышав звук открывающейся двери, я выскочил проверить, как кузина выключила колонку. Лида выходила из ванной в купальнике.
- Ничего что я так? Жарко очень.
Я, молча кивнув, посмотрел на кузину. На ее обнаженные плечи, полные молока груди, выступавшие над желтым в черный горошек бюстгалтером, округлый живот с капелькой воды чуть ниже пупка. Длинные ноги. На мой взгляд подростка, ее бедра казались восхитительно широкими, а ляжки аппетитно толстыми, хотя в действительности у кузины очень стройная фигурка. Белизна незагорелой кожи и несколько черных волосков, вьющихся из-под края трусиков, подчеркивали сводящую с ума наготу.
- Лидуся, тебе моя помощь нужна?
- Нет, спасибо, Толечка.
Она ни капли меня не стеснялась! Обворожительная кузина не видела во мне мужчину. Только мальчика. Пусть даже и золотого. Это было невыносимо!
В пику кузине, я тоже принял душ и надел плавки. Черт побери! Возмущенное равнодушием прекрасной дамы мужское достоинство отчаянно выпирало наружу, не желая укладываться в нужном направлении. Я заперся в ванной и утихомирил строптивца струей холодной воды. Потом я долго слонялся по кухне и прихожей, ожидая, когда туда выйдет зачем-нибудь кузина. Наконец, появилась Лида с горшком в руках.
- Ничего что я так? Жарко очень. – Сказал я как можно более естественно, - отбирая у Лиды горшок.
- Ничего. Ты, прям, чистый херувимчик!
Добила! Я обреченно вылил в унитаз мочу маленького Бугаенка. Вымыл горшок и отнес в Лидкину комнату. «Лучше б не приезжала совсем! Не разрушала мой душевный покой!» - в сердцах подумал я и решил уйти погулять, несмотря на зной.
- Лидуся, детка, я отлучусь. Не пугайся, ненадолго. Не шали без меня. Электроприборы не включай. Двери чужим не открывай. Хорошо?
- Хорошо, дядя Толя. Иди погуляй. Я буду паинькой. – Ответила мне в унисон сердцеедка.
Погуляв минут двадцать, я уже тащился домой с купленным за заначку вкусным мороженным для Лидусика, отчаянно клеймя себя обидными прозвищами: «Жалкий дамский угодник! Подкаблучник!»
Войдя в квартиру, я уложил мороженное в вазочку и отнес кузине.
- Вот тебе, Лидочка-детка, мороженное. Вдруг захочешь...
- Какая прелесть! Дядя Толя, да ты волшебник! Мысли читаешь! Дай я тебя расцелую, золотая рыбка!
Я обошел вокруг стола и наклонился к лицу прелестной кузины.
- На.
- Что на? – удивилась Лида.
- Целуй рыбку.
Кузина рассмеялась и чмокнула меня в щеку. Я оставался неподвижен. Тогда она целомудренно поцеловала меня в лоб и легонько оттолкнула. Я удалился в свою комнату смаковать ощущения от быстро остывающих печатей Лидкиных поцелуев.
Через полчаса я услышал Лидкин призыв: «Дядя Толя! Приходи к нам. Ску-у-у-ушно без тебя!»
Расценив это признание как достижение, я взял альбом с фотографиями и отправился к гостье. Мы рассматривали фотографии, искусно спасая альбом от настырного Бугаенка. Да, это мой опальный брат, здесь ему столько, сколько сейчас мне. Да, совсем не похож. Он в маму, я – в папу. А вот это моя крошка-кузина. Обалдеть, какая серьезная!
Вдруг малыш басовито заголосил. Пищи затребовал. Строго по расписанию с неумолимой точностью будильника. Лида поспешно оголила грудь и приложила в ней младенца. Спустя несколько секунд, она искоса глянула в мою сторону и сказала извиняющимся тоном: «Дядя Толя, ты... это... можешь отвернуться или выйти». В этом тоне я не услышал и тени просьбы или приказа. «Ни за что! У меня порыв вдохновения» - пробормотал я, отошел, взял карандаш и лист бумаги и, усевшись в кресло напротив кормящей матери, начал рисовать с натуры портрет мадонны с младенцем. Я отличный рисовальщик. Это у меня наследственное, от покойного дедушки. Когда кузина отняла насытившегося малыша от вкусной сиськи, рисунок был готов.
- Покажи!
- Дарю на память.
- Класс! Вот это да! Ты гений! Буду гордиться до конца своих дней!
Лида упрятала листок на дно чемодана.
- А родителям не покажешь?
- Ни за что! Только сыну, когда подрастет.
- Ладно, когда будешь кормить Романа в следующий раз, я другой нарисую.
- Хорошо. Но великодушный дядюшка позволит капризной малышке из двух выбрать тот рисунок, который ей больше понравится?
- Позволит. Но больше ей понравится первый и выберет она именно его.
- Почему ты так уверен в этом?
- Гениальный художник точно знает, когда у него получается непревзойденный шедевр.
Во время следующего сеанса кормления, я сделал второй рисунок – «для всех». Обнаженное тело я задрапировал складками ткани. Мадонна уже не выглядела так сексуально, как на первом рисунке. Закончил свой труд я раньше, чем малыш насытился, и, отложив листок и карандаш, умиротворенно наслаждался зрелищем прелестной натуры.
Посмотрев мне в глаза, кузина хихикнула.
- Дядя Толя, у тебя такое выражение лица, будто ты голоден и тоже очень хочешь молочка.
 - Было бы любопытно попробовать. Я давно забыл его вкус.
- Ну, попробуй! – Засмеялась коварная искусительница, отнимая от груди сытого Бугаенка. Подавив волнение, я подошел к прелестной кузине, оголил ее другую грудь и присосался к ней, слегка сдавив ее рукой. Рот наполнился теплой сладковатой жидкостью. Другую руку, как бы невзначай, я положил на внутреннюю сторону бедра прелестницы.
- Ну, все, Толя! Хватит! – Кузина сбросила с ноги мою ладонь.
- М-м-м-м-м-м. – Я нехотя оторвался от сладкой груди, - Романа обделю?
- Нет. У меня молока хоть отбавляй! Сцеживать приходится.
- Зачем сцеживать, если под рукой есть голодный дядя Толя?
- Твои шуточки зашли слишком далеко, Толя! – Строго сказала Лида, упрятав грудь, - Ты уже не маленький мальчик. К тому же – мой двоюродный брат. Нам не следует выходить так далеко за рамки приличий.
- Прости, Лидуся. Я больше не буду! И готов скрепить свое обещание братским поцелуем...
- Брысь отсюда, негодник! – Прошипела разозлившаяся мадонна.
Я удалился к себе, внутренне ликуя. Кузина все почувствовала и поняла правильно! Более того, «нам не следует» намекало на соучастие обольстительницы в греховных помыслах! В течение нашего дальнейшего общения, я больше не позволял себе никаких вольностей в общении с кузиной. Меня устаивало просто находиться рядом с ней, воображая, как ей тяжело подавлять преступное влечение ко мне.
Рыбаки вернулись с хорошей добычей – ухи хватило на всех. Остаток недельного гостевания не оставил в памяти ярких воспоминаний, кроме ментальных портретов прелестной кузины в разных ракурсах.
Прощаясь в аэропорту, я целомудренно поцеловал Лиду в уголок рта, и убедил себя, что по ее щеке скатилась слезинка. Не сдерживая чувств, я расцеловал Бугаенка. Милой Читательнице показалось, что Толик испытывает к малышу неприязнь или ревность? Ничего подобного! Он чувствовал к младенцу симпатию, почти такого же сексуального свойства, как и к его обворожительной мамочке. Ведь карапуз был полностью сформирован из ее прелестной плоти! Безнаказанно тиская малыша, Толик ощущал это физически. Хоть его рассудок ведал о роли микроскопического синеглазого сперматозоида-блондина, чувства напрочь отказывались с этим считаться. Соломенные вихры и голубизну глаз Бугаенка Толик игнорировал. Безошибочным чутьем птенца малыш угадывал симпатию Толика и охотно лез ко нему обниматься. О скрытой педофилии Толика не догадывалась даже мать младенца, ей и в голову не приходило пресекать это безобразие.

О, горе мне! Любимая меня покинула! Я немного погрустил, но жизнь шла своим чередом. О минувшем напоминали только Лидкины приписки в письмах ее матери моей. Что-то вроде: «Маленькая Лидуся крепко обнимает волшебника дядю Толю». В ответных письмах неизменно фигурировали мои приписки: «Дядя Толя нежно треплет щечку маленькому Лидусику». Родители умилялись нежной дружбе детей, и только умудренная почти вековым опытом бабушка все поняла. Она вызвала меня «на ковер» для беседы.
«О Лидке и думать забудь!» – Сурово прикрикнула бабушка. – «Она тебе сестра двоюродная! От этого дети-уроды могут быть! Да и вообще, богопротивное это дело» - заявила закоренелая атеистка. Спорить с бабушкой не полагалось. Со временем, я действительно стал реже вспоминать о чарах прелестной кузины. Правда, на долгие годы осталась появившаяся с той поры привычка пить молоко, которое раньше я не пил с младенчества. Поздно вечером, я обычно слегка подогреваю полстакана молока, добавляю немного сахара и потом медленно цежу этот напиток. Поначалу, это был языческий обряд памяти о причащении плоти кузины, а потом просто стало привычкой.
* * *
Через два года состоялось возвращение блудного сына – в дверях появился слегка нетрезвый и очень веселый «дембель» - брат Владик в парадной форме с безгрешными погонами рядового. Получив мощнейшую накачку от бабушки и отца, он взялся за ум и целый год усиленно готовился к поступлению в ВУЗ. Поступать он решил в Харьковский авиационный. Папа и бабушка не возражали. Мама должна была повезти брата в Харьков и устроить его на постой к сестре до получения общежития. Я окончил десятый и бил баклуши в ожидании вступительных на физмат. В том, что в отличие от непутевого брата, я поступлю без всякой подготовки, никто из домочадцев не сомневался. Именно поэтому мне удалось уговорить маму взять меня в Харьков «для расширения географического кругозора». По срокам я как раз успевал вернуться к началу своих вступительных. Бабушка отнеслась к моей просьбе настороженно, но сдалась, учитывая заслуги внука, сумевшего получить аттестат со средним баллом пять - ноль в свою пользу.
Тетя Женя с Цыганом встретили нас радушно. Подъехала и Лидка с Романом. Брата познакомили с кузиной. Целоваться, правда, как мне три года назад, им не предлагали. Кузина, даже на каблучках, оказалась ниже меня на пару сантиметров (я здорово вытянулся за минувшие три года). Ее парню было уже без малого четыре. Подросший Бугаенок забрался ко мне на колени и повис у меня на шее: «Дядя Толя! Я тебя узнал!» Взрослые опешили – как мог девятимесячный ребенок меня запомнить? Оказалось, что малыш видел меня на фотографии, и что мама рассказывала ему про дядю Толю. «А еще у мамы есть рисунок!» - гордо объявил малец, - «Дядя Толя нарисовал на нем голую маму и меня маленького!»
Наши близняшки-мамочки вспомнили про виденный ими второй рисунок и поправили ребенка: не голую, а обнажившую грудь для кормления младенца. Лидкины щеки едва заметно порозовели. Потом было застолье. Цыган достал из холодильника запотевшую бутылку водки. Налил себе полстакана, маме, жене, Владику и Лиде граммов по пятьдесят и, игнорируя протесты мамы, плеснул мне граммов тридцать. За встречу! Хорошо закусив, повторили. С непривычки, я слегка захмелел. Стемнело. Лидка засобиралась домой – парня пора было укладывать спать. Я вызвался ее проводить. «Сиди, Толян! Я Лиду провожу» - сказал вдруг Владик. «Нас проводит дядя Толя!» - объявил карапуз. Кузина поддержала сына. «Мы с братом вдвоем можем вас проводить» - заикнулся было Владик, но наткнувшись на мой взгляд, выразительный, как снайперский прицел, остался.
Едва выйдя за порог, я прижал Лидку к груди и жарко поцеловал в губы. Прелестная кузина пылко ответила на мой поцелуй, обвив мою шею руками.
- Я останусь у тебя до утра.
- Конечно, Толя, - покорно согласилась кузина. – Только целоваться на улице больше не надо. Нам лучше немного потерпеть.
Терпеть было трудно, поэтому шли мы быстро. Малыша я взял на руки. Едва войдя в свою квартиру, Лида тут же позвонила маме и сообщила, что уже совсем темно, а райончик здесь тот еще. Короче, у Лиды двухкомнатная, и Толя переночует тут для безопасности.
Лида постелила мне на широком диване и ушла укладывать малыша. Я принял душ, погасил свет и улегся на диван. Меня бил легкий озноб до тех пор, пока в комнату бесшумно не проскользнула тень прелестной кузины.
* * *
Чувствую, как заблестели Твои прекрасные глаза, моя милая Читательница. Ты немного заскучала и приготовилась развлечь себя описанием живописного «батального полотна»? Прости, любимая! Постельной сцены не будет. Нет! Что Ты! Это не подлое коварство! Я всего лишь текст, и я не всесилен. Легко живописать в красках выдуманные сцены. Но слова становятся бессильны, когда пытаешься описать то, что было в действительности. Еще раз – прости, дорогая! Скажу лишь, что Толик не был разочарован. И Лида – тоже. Единственное слово, более менее достоверно отражающее случившееся, было – ненасытность.

Заснули мы лишь под утро. Я проснулся от того, что затекло правое плечо. На нем покоилась прекрасная голова кузины. Темные волнистые кудри разметались по моей груди. Молочная белизна перекинутой через меня ноги на фоне моего загорелого живота казалась неправдоподобной. Вид прелестного тела кузины при свете дня делал мое желание еще более ненасытным, но тут проснулся Роман, и порочное влечение пришлось безжалостно удушить. Лидка приготовила кофе, накормила меня булочкой и поспешила поскорее вытолкать на улицу, позволив лишь чмокнуть ее в уголок рта. Хорошо, что бабушка не поехала с нами в Харьков. Она бы прочитала на моем лице все, лишь только я переступил порог квартиры маминой сестры. Впрочем, брат, наверняка обо всем догадался. Но он тактично ни о чем не спрашивал, за что я был ему очень признателен.
* * *
Вернувшись домой и с головой погрузившись в студенческую жизнь, я довольно скоро позабыл о покоренной мною прекрасной вершине. Видимо, это черта, характерная для многих мужчин: мечтать о несбыточном, мучиться невозможностью чего-либо – и легко забывать о достигнутом. В институте попадались симпатичные девчонки, у которых я пользовался неизменным успехом.

Что, моя любимая Читательница? Ты просишь меня показать Тебе портрет этого юного красавца – Толика? Не стоит, радость моя. Уверяю – Твое воображение нарисует его намного лучше и прекраснее, чем это сделаю я своими черными букашками-буковками.

Владик тоже успешно штурмовал Олимп. Со временем оказалось – даже два Олимпа. После поступления брата в ХАИ, мамина сестра устроила его на постой к Лидке (зачем парню по общагам мыкаться?) А через полгода грянул скандал. Бабушка «случайно» нашла и прочитала письмо, в котором тетя Женя признавалась маме, что Владик и Лида живут «гражданским браком». «Похотливая сучка» и «грязная шлюха» были самыми невинными эпитетами, сорвавшимися с уст разбушевавшейся бабушки в адрес прелестной кузины. Когда неотложка уехала, слегка утихомирив бабушку успокоительными инъекциями, произошло немыслимое в нашей семье событие: бабушка взяла телефон и попросила сообщить ей код Харькова и телефон Лиды! Немыслимость события заключалась в том, что бабушка, «не желая сидеть обузой на шее сына», по давней традиции оплачивала из своей пенсии телефон. При этом она придирчиво пресекала любые длинные телефонные разговоры и разрешала нам пользоваться междугородней связью «лишь в исключительных случаях», ни одного из которых на моей памяти не приключилось. Так вот, чудо произошло – бабушка позвонила Лидке! Ледяным вежливым голосом поздоровалась. Осведомилась о здоровье кузины и ее отпрыска. А потом не терпящим возражений тоном велела Лидке немедленно «вставить спираль». «Никаких детей и никаких абортов! Ты поняла?» - разговор окончился, бабушка даже не попросила подойти к аппарату непутевого внука, считая разговор с дураком неприятным и совершенно бесполезным.

Что Ты спросила, милая Читательница? Укол ревности? Нет. Никаких уколов Толик не чувствовал. Напротив, порадовался за брата, устроившегося на чужбине с комфортом и живущего насыщенной половой жизнью. И за прелестную кузину порадовался, что она не одинока. И за карапуза, который растет теперь под мужским присмотром.

«Гражданский брак» Владика и Лиды продлился шесть лет. За это время Владик успел окончить институт и остаться в нем работать. Бабушка, увы, покинула сей мир, так и не дождавшись благой вести о распаде греховной связи. С нежностью вспоминая о покойной закоренелой атеистке, я думаю, что атеисты старой формации куда более чтили Божьи заповеди, чем многие из нынешних «крестоносцев», делающих щедрые пожертвования на строительство храмов во искупление грехов.
Ты спрашиваешь, В чем же была причина разлада между братом и кузиной, прелестная Читательница? По официальной версии, Владик был с позором изгнан Лидой за измену. Настоящую причину я узнал, когда встретился с вернувшимся в очередной раз к родительским пенатам блудным сыном. Вот, видишь, дорогая читательница! В воздухе повествования начал разливаться волнующий аромат интриги. Не будем спешить, любимая. Торопливость - враг сладострастия. Потерпи чуточку, милая моя. Продолжение обязательно последует!