Однажды в лесу

Солнце лениво озирало лес, раскинувшийся до самого горизонта. Голубоватое озеро словно бы раздвинуло ближайшие стволы, с трудом втиснувшись в образовавшийся промежуток. Легкий ветер шелестел листвой, и непуганые птицы увлеченно гоняли мелкую мошку. От деревьев падали темные рельефные тени, которые, словно оврагами, изрезали подступы к воде и тонули в камышах.
Вот среди стволов мелькнула новая тень - раз, другой, третий - и к воде неспешным шагом вышел рыбачок. Невысокий, коренастый, в стареньком защитном костюме, он деловито тащил на плече зачехленные удочки. В тощем рюкзаке что-то тихо позвякивало. Добравшись до нужного места, рыбак облегченно вздохнул и бросил поклажу на песок. Вскоре удочки были привычно водружены на вбитые еще неделю назад колышки, и червяки, насаженные на крючки, отправились в свой последний заплыв. А из рюкзака тем временем на свет божий появились закопченный чайник и пакет, в котором теснились пара кусков «Докторской», половинка черствого батона и один здоровый малосольный огурец. Через четверть часа на месте старого кострища высилась аккуратная кучка хвороста, чайник занял свою боевую позицию над будущим костром, а импровизированную скатерть-самобранку - прорванный пластиковый пакет - украсила бутылка пива.
Рыбак забрел по колено в уже по-осеннему холодную воду. Поменяв наживку, он, словно не замечая того, что ноги стынут и озноб взбирается по спине все выше, задумчиво и практически не мигая смотрел на легкую озерную рябь.
Солнце тем временем неспеша совершало свой вечный круг почета по небу. Тени становились все длиннее, а в воздухе ощутимо запахло приближающейся осенью. Мужичок сидел на берегу, однако удочки его, похоже, интересовали меньше всего. В голове лениво теснились мысли, давно утратившие свою остроту. «Да, сегодня опять не повезло: успел поругаться с соседом Колькой. Ну что ты будешь делать, если его коза в который раз потравила капусту на огороде, а жена так и пилит: скажи да скажи ему! А что тут говорить, если у этой рогатой скотины характер, как у целого взвода сварливых тещ? Ну не хочет она, зараза, своими овощами лакомиться, зато соседские огороды ей как медом мазаны! И главное, пока Колян козу не завел, как здорово мы общались…Бывало, встретишься вечером на улице, неспешно новости последние обсудишь, иногда на жизнь пожалуешься, а то и выпьешь где-нибудь под яблоней стаканчик-другой самогонки, которую Колькина бабка втихаря дома гонит, - и хандру как рукой снимает. А на праздники как семьями гуляли! Ну надо же: сами с детства дружили, дети наши вместе выросли, а тут - коза…»
Мужик тяжело вздохнул и сердито запахнулся поплотнее в курточку. Из озера на него слегка неодобрительно глядело собственное отражение: пегие, припорошенные сединой волосы, осунувшееся скуластое лицо с немного ввалившимися усталыми и какими-то равнодушными серыми глазами, нос-картошка, тонкие губы. Рыбачок прищурился, поглядывая на удочки. «Эх, еще немного - и поплавка совсем видно не будет! И когда ж я к врачу выберусь, чтоб очки подобрать? Зрачки вон, как у совы широкие; близорукость замучила, насморк хронический заел, а времени на себя все нет. И если честно - нет желания. Все опостылело вконец. Ощущаешь себя лошадью, которая тянет и тянет воз, под которым не сегодня-завтра так и упадет…Одна радость в жизни - лес да озеро. Сбежишь сюда, посидишь тихонько, а в сумерках между деревьев побродишь, и снова начинаешь чувствовать вкус жизни. Жена, правда, ворчит: дома, мол, работы полно, а ты на рыбалке шляешься, ровно подросток или бобыль какой неприкаянный. Да ладно! Она все равно найдет ведь, к чему прицепиться. Быстро же Любка из ладной, моторной красавицы превратилась в вечно недовольную дородную бабу, страдающую кучей болячек. На работе она выматывается до одури, а затем едва ноги домой тянет. И нет бы отдохнуть вечером, - корову завела, уток…Сил нет, а возится, и от бессилия злится на весь мир. Давно бы бросил, да только жалко как-то: столько лет вместе, дети взрослые, хозяйство…о душе пора бы уж думать, а не о разводе…»
 Мужик встрепенулся и вскочил на ноги, увидев, что один из поплавков судорожно задергался. Ну, слава Богу! Лучше уж дома без рыбы не появляться. А то жена просила корову сегодня подоить, а он сбежал к озеру. И почему это его Манька так не любит? Казалось бы, и почистит, и накормит…Но скотина бессовестная все равно шарахается, как от нечисти, да к тому же все норовит копытом приложить…
Очередной червяк безмолвно проклял мужика, попав на острое жало крючка. Размахнувшись, рыбак закинул удочку поближе к старой коряге. Затем он вернулся к костру, придвинулся к огню, залил горсть мяты кипятком, добавил щепоть чаю и снова задумался.
Вечерело. Над озером стал подниматься пока едва заметный туман. Так - призрачные белесые ленточки, запутавшиеся в камышах. Мужик отмахнулся от надоедливого комара (и не подох же, поганец, хоть и холодно!), мрачно уставившись на свое отражение. Оно сердито моргнуло; сузившиеся зрачки отразили отсвет пламени, и оно словно зажглось внутри самих глаз, рассыпав желтые искры. Тени, сгущающиеся вокруг, сделали лицо рыбака более рельефным, решительным. Словно невидимая рука смахнула с него вялое равнодушие, расплывчатость, разом заставив сбросить десяток прожитых серых лет. Мужчина смотрел, как солнце, будто налившееся малиново-золотистым соком, пьяно сползало к камышам, разбрызгивая по небу, воде и верхушкам деревьев яркие цветные пятна.
А ведь еще совсем недавно он ощущал себя молодым и сильным, каждая новая осень добавляла ему желания жить. Радовали желтеющие листья, удивительный, ни с чем не сравнимый запах леса, холодная озерная вода, в которой мерзли камыши. Хотелось бродить в поисках грибов, пугать зайцев, забредать в самые глухие места, чтобы там, прямо в траве и прелых листьях, завалиться поспать на часок-другой, и видеть удивительные, фантастические и, вместе с тем, на редкость реальные сны… Они уходили в никуда, оставляя лишь смутные воспоминания, когда сероватый рассвет поднимал его на ноги и тянул к озеру - на утренний клев. А потом, возвращаясь домой, он обязательно волок с собой охапку диких цветов. И когда жена брала этот «веник» в руки, ее лицо прояснялось, и она становилась той самой Любкой, ради которой он в свое время столько дури натворил, разве что на луну не выл…
Вдалеке сухо щелкнул ружейный выстрел, гулкое эхо раскатилось над вечерней водой. Мужик вздрогнул, неприязненно покосился в сторону отмели, откуда донесся раздражающий звук, и инстинктивно отодвинулся от костра - туда, где сгущающиеся тени сплелись в причудливую размытую сеть, исказившую и замаскировавшую привычный пейзаж. Сложно сказать, почему он так не любил охотников, но, увидев бредущего с ружьем человека, ощущал сильное желание огреть душегуба по башке чем-то тяжелым…В самом деле: хочешь охотиться,- оставь жертве шанс! А какой шанс у зайца или утки против хорошего дробовика?!
Ветерок донес слабый запах горелого пороха, и рыбак брезгливо поморщился; только-только он ощутил аромат свежего гриба, проклюнувшегося неподалеку, и росы, укрывшей пожухлую траву, а тут - вонь. Ну и ну! Кажется, этот охотничек вообще забыл, для чего баня существует. Против ветра потом так и разит…Да оно и неплохо: любой зверь сбежит от подобного «благоухания»! Рыбак фыркнул, блеснув неожиданно белыми хищными зубами. Нос хорошо работает. Не то, что в селе. Недобро прищурившись, он издалека рассмотрел среди веток крадущуюся фигуру. И зрение вроде ничего…Может, к окулисту торопиться и не стоит…
Пламя тихо и ровно гудело, выбрасывая в быстро наливающееся темнотой небо снопы злых искр. Солнце висело уже над самой водой, словно раздумывая: ухнуть в холодную купель с разбега или еще малость погодить. От озера потянуло промозглой сыростью, однако фигура у костра, вместо того, чтобы придвинуться ближе к огню, еще дальше ушла в тень от нависавших веток. Ссутулившийся рыбачок, казалось, стал меньше ростом, нахохлившись и втянув голову в плечи. Мысли его тоже изменились: сделались на удивление ясными, четкими и предельно короткими. На любителя рыбы внезапно обрушился, быстро усиливаясь, целый водопад звуков и запахов вечернего леса. Он слышал, как сердито пискнула какая-то пичуга на дереве у отмели, как сухо хрустнула тоненькая веточка в зарослях (видимо, заяц!), как у дальней опушки недовольно забурчал кабан, и как спикировал на траву ивовый лист…А запахи! И грибы, и прелая горечь умирающей травы, и белка, и…
… «Сыро. Какой-то хруст справа. Чужой запах. Опасность. Это охотник. Он ничего не заметит. Сидеть и не двигаться. Дышать ровно…» Мужичок, съежившись еще сильнее, плотно прикрыл глаза и размеренно засопел. Казалось, его, наконец, сморил крепкий сон. И только странноватые искры, порой сверкавшие между сомкнутых ресниц, заставляли усомниться в натуральности картины отдыха.
Охотник, который давно углядел между стволов огонь, решил подойти поболтать с любителем вечерней рыбалки. Однако, заметив, что хозяин разложенных снастей дремлет в тени, уткнувшись головой в колени, покачал головой и усмехнулся: устал, небось, мужик за день, а тут с удочкой посидеть приспичило. Ну, ничего! В такой неудобной позе долго не проспит. В аккурат до темноты передремать успеет. А будить человека - последнее дело. И охотник повернул обратно, не успев заметить острый неприязненный взгляд желтоватых глаз, брошенный из-под пегой шевелюры. Но по спине между лопаток у него прошел нехороший холодок; любителю дичи внезапно стало как-то крайне неуютно и тревожно здесь, в лесу… Закинув ружье за спину, он воровато оглянулся и быстрым шагом направился в сторону села.
Солнце, наконец, село. В небе, у самого горизонта, еще дрожало розовато-малиновое зарево, а сверху уже сонно помаргивали первые звезды. Призрачный, колеблющийся лунный свет преобразил привычный пейзаж, добавив ему загадочности и немножко мистической жути. При виде такой картины обычно лезут в голову истории о вампирах, оборотнях и прочей сказочно-фантастической нежити. Рыбачок, мирно дремавший в глубокой тени, потянулся всем телом и поднял вверх голову. В желтых глазах с вертикальным зрачком отразилась полная луна. В землю, срывая мох, уперлись крепкие когтистые лапы. «Заяц. За дальним кустом. Ветер ко мне. Хорошо! А человек успел уйти далеко. Плохо». И огромный пегий волк, крадучись, начал пробираться в сторону будущего ужина, далеко по дуге обходя догорающий костер и бесформенную кучу одежды. Внезапно ветер донес до зверя далекий волчий вой. Хищно оскалившись в почти человеческой ухмылке, он задрал голову к луне и ответил на вызов… Низкий клокочущий голос уверенно перекрыл все шумы леса. Пегий волк легко сорвался с места и бесплотной тенью растворился среди деревьев. Ночь обещала быть удачной…