Нежная кожа кулис 2

НЕЖНАЯ КОЖА КУЛИС
Драма прошедшего времени
Фильм второй
ДОМ АЛЕКСЕЕВ

НАТ. – УЛИЦЫ ДРУГОГО ГОРОДА – УТРО

Это не те его улицы, что смотрят с открыток на приезжих, как намазанные проститутки – холодно и плотоядно…

И не те скучные уличные маршруты, чьё содержание суетливая повседневность и тупая привычка затянули паутиной скуки и безразличия…

Лица этих улиц знакомы только тем многим, с кем они вели свою трёхсотлетнюю войну на приживаемость друг к другу…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
Как и той Женщине, мне нравится подолгу бесцельно бродить по городу. Хоть и нет дождя, но его моросящее присутствие постоянно ощущается. То ли он только-только прервался, то ли вот-вот опять зашуршит, захнычет. Потому и утро кажется хмурым и тоскливым…

Вот на небольшом отрезке одной из таких улиц сложилось совсем уж оригинальное соседство…

Сначала мимо проплывают окна детского садика, за которыми ещё спят в крохотных раскладушках смешные карапузы…

Вывеска на первом этаже следующего дома тут же сгоняет с лица улыбку: бюро похорон.

За ним по обе стороны улицы - два серых каменных особняка. Их издавна оккупировало театральное ученичество. В одном восторженные школяры постигают азы лицедейства, напротив – впервые юные притворщики обжигаются о скену. Афиша дипломных спектаклей сегодня скликает родственников и знакомых на опус под ехидным названием «Может быть, и талант…»…

Дальше выстраивается целый ряд капканов для мужских слабостей: «Рюмочная» с килечными бутербродами, распивочная «Кофейня», подвальчики «Вина» и «Закусочная». В конце - самое «святое»: почти круглосуточный пивной ларёк. Тех же упрямцев, кто победит сии искушения, рядом подло караулит небольшое предприятие по розливу коньяка, за совсем смешные деньги через забор…

Завершает улицу церковь с колокольней…

НАТ. - ДОМ – УТРО

Темная арка напротив церкви насквозь пронизывает первый этаж жилого каменного дома постройки Х1Х века.

МУЖСКОЙ ГОЛОС
Ноги обычно сами знают, куда им идти, но вот зачем мне этот проулок, - ума не приложу…

НАТ. – АРКА - УТРО

Передвигаться под сводами арки можно, лишь прыгая по осколкам кирпичей и оглушительно булькая черными досками, полузатопленным в громадной луже, из которой ведут две разбитые автомобильные колеи…


НАТ. – ДВОРИК – УТРО

Колеи обрываются в глубине глухого внутреннего дворика у обитой листовым железом дверцы, на которой мелом начертано: “медвытрезвитель”…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
Ну, вот тебе на…

На клочьях жухлой травы притулилось единственное украшение невеселого дворика - покосившиеся детские качели…

Из арки налево – подъезд дома. Можно отодвинуть в сторону еле держащуюся часть парадной двери, впрочем, можно и не рисковать, тем более, что места для прохода и так вполне достаточно…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
Черт знает, зачем меня сюда несет?

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА - УТРО

Волнистые края лестницы отшлифованы подошвами. Кое-где тускло поблескивают металлические шарики креплений широких лестничных маршей. Стены, когда-то, вероятно, украшенные замысловатой лепкой, облуплены, местами сбиты до кирпича…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
Ну, ладно, поднимемся…

Один марш, другой… Дверь в квартиру второго этажа заколочена крестом досок.

Третий, четвертый… Те же осколки лепнины, обвалившаяся штукатурка, свисающие лохмотья проводки, стертый мрамор под ногами.

Входная дверь в квартиру на третьем этаже уже без креста. С наружной стороны ее, непонятно зачем, приделана массивная металлическая задвижка. Рука…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
И чего ей неймется?

…открывает дверь.

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ - УТРО

Черная облупленная раковина умывальника. Над ней, неестественно выгнув шею, склонил голову медный водопроводный кран, изредка шморгающий носом…

Рядом, судя по доносящимся всхлипам бочка, - туалет.

Прямо напротив - Белая дверь. Около неё - проём в коридор, с льющимся из него снопом света.

ИНТ. – КОРИДОР - УТРО

Стены в зеленоватых жухлых обоях, два низких окошка…
 
МУЖСКОЙ ГОЛОС
Никто ведь не заставляет, а идешь…

Из коридорчика два пути: к Коричневой двери и к Картонной…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
Чутьё подсказывает, что вот за этой-то Картонной дверью и находится начало новой истории…

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – УТРО

Комната невелика. Тусклый свет просачивается сквозь пару окошек. Пол крашенный, облупленный. Обои очень старые, пожелтевшие, но наклеены недавно. Кухонный стол, крепкий и на вид тяжелый.

В углу на полу кусок жести, оставшийся от некогда существовавшей на этом месте голландской печи. На нём, скорчившись от утреннего холода, под зимним пальто со свалявшимся меховым воротником и поношенной заячьей шапкой в головах, спит молодой мужчина – АЛЕКСЕЙ.

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – УТРО

Белая дверь открывается, выпуская МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА с густой шапкой темных волос, красивого и кареглазого. Оставив дверь открытой, он покидает квартиру и спускается по лестнице.

ИНТ. – КОМНАТА ЮНОШИ - УТРО

Комната, откуда красавец вышел, просторна и светла - два высоких окна, выходят на улицу, на противоположной стороне которой видны колокольня и часть церкви. К одному из окон придвигается закутанная в одеяло невысокая фигура ЮНОШИ и долго, пока Белая дверь не скроет ее, смотрит вниз на улицу.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – УТРО

Алексей пробуждается, ежась, прикуривает нашаренный на кухонном столе окурок и покидает комнату…

Где-то внизу раздается глухой шум, похожий на звук растаскивания какого-то завала…

Алексей возвращается, с трудом неся на себе две больших чертежных доски и некое подобие козел. Не передыхая, он начинает мастерить в углу своей каморки что-то, напоминающее кровать-топчан-лежак… Закончив, ложится, обнаруживает за ухом сигарету, прикуривает и несколько раз глубоко затягивается, каждый раз задыхаясь.

Со стороны улицы слышен колокольный звон…

Алексей поднимается, встряхивает пальто и шапку, надевает и выходит…

Звонкое цоканье женских каблуков…

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА - УТРО

Молодая ЖЕНЩИНА в ярком плаще, и большой красной сумкой через плечо останавливается перед Входной дверью. Звонок не работает, и она стучит в дверь рукой в красной перчатке.

ИНТ. - ПРИХОЖАЯ - УТРО

Из своей комнаты стремительно выбегает Юноша. Открыв дверь и увидев Женщину, он вяло поворачивается и удаляется обратно.

ИНТ. – КОРИДОР – УТРО

Осторожно передвигаясь по квартире, Женщина добирается до Коричневой двери. Стучит. Не дождавшись ответа, открывает на себя дверь и тотчас отшатывается: на пороге, глядя ей прямо в лицо, стоит СТАРИК с большой лысой головой, испитой багровой физиономией и красными руками и веками…

Женщина отступает назад, толкает спиной противоположную Картонную дверь и попадает в каморку, откуда недавно ушел Алексей.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ - УТРО

Оглядевшись, Женщина расстилает на чертежных досках газету, садится.

В дверях каморки появляется лысая голова Старика с красными веками; он дышит носом, мерно и громко. Старик вносит в каморку стул и большую коробку шахмат. Садится на стул, с грохотом высыпает на доски топчана фигуры, начинает молча расставлять их. Закончив, протягивает Женщине красные кулаки с зажатыми в них пешками.

СТАРИК
Эта-эта?

ЖЕНЩИНА
Кто вы?

СТАРИК
(возвращает пешки на места, поворачивает доску белыми фигурами к себе и, протягивая руку для пожатия, представляется) Леха.

Женщина не двигается. ЛЁХА пожимает рукой воздух, достает из кармана кошелек, выуживает мятый рубль и кладет под шахматную доску. Делает ход.

ЛЁХА
Давай.

ЖЕНЩИНА
Я н-не умею… то есть, плохо играю… Н-нет, не умею… вообще… совершенно…

Лёха достает второй рубль, кладет туда же с ее стороны. Делает ответный ход черными. Дальше ходы следуют с молниеносной быстротой.

ЖЕНЩИНА
Вам доставит удовольствие выиграть рубль у самого себя? А если проиграете?

ЛЁХА
Заберешь ты. У тебя будет два рубля. Один отдашь - должок. Пришла без рубля - уйдешь с рублем. А я за тебя поиграю.

ЖЕНЩИНА
За меня никто и никогда не играет.

ЛЁХА
Это ты так думаешь.

ЖЕНЩИНА
Кто-то думает по-другому?

ЛЁХА
Все думают по-другому. Все остальные.

ЖЕНЩИНА
Что думают остальные, мне безразлично, а что думают мои знакомые, Вы знать не можете.

ЛЁХА
Мне не надо знакомых. Достаточно одного.

ЖЕНЩИНА
(после паузы) Он действительно здесь живет, или я, все-таки, не туда забрела?

ЛЁХА
А ты разве не собираешься здесь жить?

ЖЕНЩИНА
У меня есть свой дом.

ЛЁХА
То-то и оно.

ЖЕНЩИНА
Что-что?

ЛЁХА
Я говорю: у тебя есть свой дом. Этот.

ЖЕНЩИНА
(усмехнувшись) Ну-у, не-ет…

Лёха долго смотрит ей в глаза, затем одной рукой поднимает доску, другой, скомкав, забирает рубли.

ЛЁХА
(хрипло кричит) Да-а! (встает, открывает ногой Картонную дверь) Этот!

Выходит из каморки и скрывается у себя за Коричневой дверью.

Женщина снимает плащ. Осторожно выходит из комнаты…

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – УТРО

Женщина стучит в Белую дверь.

ГОЛОС ЮНОШИ
Нельзя!

ЖЕНЩИНА
Извините, можно вас?

ЮНОША
(появляется в двери) Чем могу?

ЖЕНЩИНА
Вот, пришла в гости…

ЮНОША
Ко мне?

ЖЕНЩИНА
К знакомому, а его нет.

ЮНОША
Он, кажется, ушел. Очень зло хлопнул дверью.

ЖЕНЩИНА
Зло…

ЮНОША
Сначала он что-то строил, там.

ЖЕНЩИНА
Да – кровать.

ЮНОША
Для вас?

ЖЕНЩИНА
Познакомимся?

ЮНОША
Не надо.

ЖЕНЩИНА
Я вас побеспокоила не вовремя?

ЮНОША
Да.

ЖЕНЩИНА
Но там у него так страшно. Приходил какой-то лысый Леха… заставлял меня…

ЮНОША
(резко) Что?

ЖЕНЩИНА
Играть с ним…

ЮНОША
В шахматы.

ЖЕНЩИНА
Да, на деньги. По рублю.

ЮНОША
(помолчав) Хозя-аин…

ЖЕНЩИНА
Квартиры?

ЮНОША
Н-нет, просто - Хозяин.

ЖЕНЩИНА
А чья это квартира?

ЮНОША
Я и сам не понимаю. Извините.

Юноша закрывает Белую дверь.

Женщина поворачивается и застывает: в дверях туалета - фигура Лёхи, освещаемая сзади тусклой лампочкой. Он щелкает выключателем, идет к раковине, смачивает красные свои пальцы и направляется к Женщине, но не доходит…

Открывается Входная дверь в квартиру и в прихожую протискивается маленькая сморщенная СТАРУШКА.

СТАРУШКА
(уперев руки в бока, покачиваясь) И-здесь проживает Лешка Лысый?!

Лёха медленно отворачивается от Женщины, тупо смотрит на новую гостью.

ЛЁХА
А-а, я уж думал, что ты издохла, девушка…

СТАРУШКА
Ишо чё! Жди-дожидайся… (восторженно) А ну-ка, гони живенько двадцать семь копеек! Думаешь, я немножко выпимши была, так и не помню ничё?!

ЛЁХА
Ко-огда? Чего врешь?

СТАРУШКА
А-а… забыл! А у меня и свидетель есть! Сережа, поди-ка сюда!

С лестницы просовывается голова щуплого СТАРИЧКА с всклокоченной бородёнкой.

СТАРУШКА
Ну, скажи ему Сергей Викторыч, сколько он нам должен?

СТАРИЧОК
Двадцать семь, Алексей Борисович, ей бо!

ЛЁХА
(Старушке) Ты, девка, поди, зайди ко мне, там покалякаем.

СТАРУШКА
Я без Сережи не пойду - знаю я тебя!

ЛЁХА
Ладно, бери свою блоху тоже.

СТАРИЧОК
Напрасно, Алексей Борисович, обижаете! Могли бы как-нибудь и по другому. У нас нынче блоха изжита навсегда!

ЛЁХА
Сказал – ладно. Ползи, давай, вошь.

СТАРУШКА
(гневно вскидывается) Грубишь, Лешка!

СТАРИЧОК
(Старушке) Не поддавайся, Егоровна, на провокацию! Он хочет, чтоб мы раскричались, а сам нас за это выгонит и денег не возвернёт!

СТАРУШКА
Ишь, хитрец какой! У-у провокатор! Идем, Сережа, он от меня не отвертится!

СТАРИЧОК
А что до вши, то ее, Алексей Борисыч, тоже не наблюдаем, исключая, конечно, диверсионную, бактериологическую…

ЛЁХА
(наступает на парочку) Ну, ты, дрожжа!

Старички шмыгают в коридор и скрываются за Коричневой дверью. А Лёха опять надвигается на Женщину, которая в последний момент юркает вслед за старичками в коридор и, влетев в каморку Алексея, забивается в угол…
 
Лёха разворачивается и без стука входит в комнату Юноши. Через мгновение Белая дверь распахивается, на пороге - Юноша.

ЮНОША
Вон отсюда! Вас не учили стучать, прежде чем входить?! Что вы делаете?
(исчезает в комнате) Не трогайте простыни! Это не ваше! Что вам нужно? Вы не имеете никакого права! Вы… вы… подлый, мерзкий, отвратительный человек! Вы… (рыдает) Что вам сделали плохого? Убирайтесь отсюда! Слышите, убирайтесь!

ЛЁХА
(под мышкой держит свернутый матрас, в руке - стул) Заплатишь - верну.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ - УТРО

Лёха сваливает матрас с подушкой на топчан. Уходит к себе…

Женщина достает из сумки комплект белья, стелет кровать.

Со стороны улицы слышен колокольный звон…

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА – УТРО

В квартиру поднимается МИКА.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ - УТРО

Мика просовывает голову в дверь.

ЖЕНЩИНА
Здравствуй, Мика.

МИКА
Здравствуй. Орудуешь потихоньку…

ЖЕНЩИНА
(закончив с постелью) Сядь-ка, Мика. Я хочу с тобой поговорить.

МИКА
Вообще-то… времени у меня маловато.

ЖЕНЩИНА
Куда-то спешишь?

МИКА
Собственно… есть одно дело. Хочешь поговорить - пошли. Я сижу тут недалеко, напротив церкви.

ЖЕНЩИНА
Ты что, попал в вытрезвитель?

МИКА
Нет, что ты… Ты же знаешь, что я… Просто сижу на лавочке.

ЖЕНЩИНА
Какая тебе разница, где сидеть - здесь или на лавочке?

МИКА
Ну, видишь ли… меня просто попросили там посидеть.

ЖЕНЩИНА
А я прошу тебя посидеть здесь и поговорить со мной. Пока он не придет.

МИКА
Но меня могут проверить, сижу ли я?

ЖЕНЩИНА
Кто?

МИКА
Алексей, кто же еще?

ЖЕНЩИНА
Для чего ему нужно, чтобы ты сидел на лавочке?

МИКА
Мне же все равно сегодня нечего делать.

ЖЕНЩИНА
Нечего?! Ты разговаривал с главным о том, о чем я тебя просила?

МИКА
Да, но только намеком. Днем еще позвоню, по телефону легче будет.

ЖЕНЩИНА
Почему легче?

МИКА
Он же знает мое отношение к этому. Удивится.

ЖЕНЩИНА
Пусть он удивляется, а ты скажи: пусть она попробует!

МИКА
Если я обещал, я сделаю. Какая тебе разница - как?

ЖЕНЩИНА
Хорошо?

МИКА
Ты об этом хотела поговорить?

ЖЕНЩИНА
Нет, сначала хотела о другом… (задумывается) Кстати, зачем он просил тебя посидеть на твоей дурацкой лавочке?

МИКА
Не знаю. Просил смотреть и запоминать.

ЖЕНЩИНА
Что?

МИКА
Все, что будет происходить.

ЖЕНЩИНА
Где?

МИКА
В церкви и вокруг.

ЖЕНЩИНА
Он что, в религию шарахнулся?

МИКА
По-моему, он с ней и не расставался. Просто, не светился. Знаешь, мне как-то не по себе. У него ведь какой-то нюх на всякие трагические события, он их стягивает к себе, как магнит. Затеял этот дурацкий переезд зачем-то…

ЖЕНЩИНА
Как он откопал эту хибарку? Ты, что ли подсобил?

МИКА
Не знаю, это он сам, без меня… Может он просто хочет, чтоб я был к нему поближе, на всякий случай, потому и усадил на скамейку? В общем, я могу, конечно, как всегда ошибаться, но, мне кажется, что он сводит всё и вся на сегодняшнюю ночь в одно место…

ЖЕНЩИНА
Не темни, Мика! Что “все и вся”?

МИКА
Не знаю. Ладно, надо идти.

ЖЕНЩИНА
Постой… Если тебе удастся договориться, если добьешь главного, - завтра я переезжаю к тебе. Совсем.

МИКА
А… Алексей?

ЖЕНЩИНА
Все! Этот вопрос не обсуждается… Но учти: в этом случае ни на каких скамейках ты уже сидеть не будешь. Никогда! И пить ты тоже больше…

МИКА
Ты спешишь.

ЖЕНЩИНА
Да! Я спешу! Я должна спешить и я хочу спешить! Мне не шестнадцать лет и тебе - тоже! А он… что ж, путь хоть что-то сделает сам. А то я слишком сомневаюсь…

МИКА
Пойду.

ЖЕНЩИНА
Иди, Микочка… иди, мой хороший. Мне надоело быть мягкой, я хочу быть жестокой, вот как эти доски. И не хочу их смягчать ему… Не хочу.

МИКА
Ты тут долго пробудешь?

ЖЕНЩИНА
Пока до твоего прихода, а там уж видно будет.

МИКА
Плохо соображаю. Ты… не любишь его?

ЖЕНЩИНА
Ми-ика… Уж ты-то… “любишь”-“не любишь”… Все. Хватит об этом. Иди…

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ - УТРО

Открывается Белая дверь, выходит Юноша…
 
ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ - УТРО

Женщина прислушивается. Шаги Юноши замирают. Женщина осторожно выбирается из комнаты…

ИНТ. – КОРИДОР - УТРО

…подходит к Юноше. Вдруг он закрывает лицо руками, и плечи его начинают вздрагивать.

ЖЕНЩИНА
Что с тобой, мальчик? Что-то случилось? Тебя обидели? Кто? Хозяин? Ну-ну, успокойся. Пойдем к нам! Не хочешь? Пойдем тогда к тебе. Тоже не хочешь? Господи, ну, чем же тебе помочь?

ЮНОША
(не отрывая ладоней) Вы не могли бы мне… одолжить…

ЖЕНЩИНА
Тебе деньги нужны? Боже мой, конечно, я дам! Успокойся только! Пойдем, они у меня в сумке… Ну хорошо, постой здесь, я принесу. (уходит и возвращается с деньгами) Держи. Других у меня нет. Хватит? Может, больше нужно?

ЮНОША
Нет-нет. Спасибо.

ЖЕНЩИНА
А ты есть не хочешь?

ЮНОША
Нет-нет, спасибо.

ЖЕНЩИНА
Давай я тебя накормлю. У меня есть чай и бутерброды!

ЮНОША
Нет, что вы?! Спасибо вам, я верну, честное слово, я верну, вы не сомневайтесь! У меня скоро будут! Мне перевод пришлют! Скоро!

ЖЕНЩИНА
Хорошо, хорошо, ты только успокойся.

ЮНОША
Спасибо вам. До свидания.

Пошёл к себе.

ЖЕНЩИНА
(ему в спину) Как тебя зовут, мальчик?

ЮНОША
(повернулся, тихо) Алеша.

Исчезает за Белой дверью.

ЖЕНЩИНА
Н-да… он действительно что-то задумал…

Из комнаты Лёхи выскакивают старички, останавливаются в коридорчике около Женщины.

СТАРУШКА
(взмахнув купюрой) Гляди-и! Нет, ну ты погляди, а?! Ну-у, дает… Вот так Леха Лысый! Вот так фигура!

СТАРИЧОК
У меня, говорит сегодня великий день! Событие, говорит, величайшее! Гости к нему какие-то прибыли! Знаменитые, говорит! Замечательные гости, говорит!

СТАРУШКА
С того свету! Ну, рехнулся, фигура! А нам с Сережей хоть с того, хоть с энтого, мы что? - мы ничего, мы сбегаем! Да с такими-то деньжищами и сбегать за одно удовольствие! Эгей-я-а!

Выбегают через прихожую из квартиры.

ЖЕНЩИНА
Правильно, Мика… Я спешу.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ - ВЕЧЕР

Каморка почти погружена в темноту - слишком мало света поступает в нее снаружи.

На кровати угадываются две фигуры. Это Женщина и Алексей.

ЖЕНЩИНА
Как у тебя сердце стучит… Умрешь ты так, когда-нибудь.

АЛЕКСЕЙ
Когда-нибудь умру.

ЖЕНЩИНА
Ты же говорил как-то, что пишешь с вечера до глубокой ночи, а тут даже света нет.

АЛЕКСЕЙ
Есть… Я просто не хочу сейчас.

ЖЕНЩИНА
Писать?

АЛЕКСЕЙ
Нет, света не хочу.

ЖЕНЩИНА
Все равно, это страшная какая-то квартира… и комната. В каждом углу мерещится что-нибудь. Тебе - нет?

АЛЕКСЕЙ
Я уже привык к этому… Одно время у меня уже была до предела светлая комната, так что здесь я…

ЖЕНЩИНА
Что?

АЛЕКСЕЙ
Отдохну.

ЖЕНЩИНА
Как это - “отдохну”?

АЛЕКСЕЙ
Так, просто отдохну, отосплюсь и так далее…

ЖЕНЩИНА
Что это на тебя нашло - не успел придти и сразу… Я даже подарок тебе не успела вручить.

АЛЕКСЕЙ
(резко садится) Какой подарок?

ЖЕНЩИНА
Ты что?

АЛЕКСЕЙ
Сяду, попишу.

ЖЕНЩИНА
Н-да… Дай хоть подарить. Дотянись до сумки.

Алексей передаёт сумку и она достаёт из неё сверток.

АЛЕКСЕЙ
Что это?

ЖЕНЩИНА
Халат. Это тебе на новоселье.

АЛЕКСЕЙ
Спасибо. Чей?

ЖЕНЩИНА
Китайский. Прадедушкин.

АЛЕКСЕЙ
Разве он китаец? Ну, теперь нам нечего бояться. Не рассыплется?

ЖЕНЩИНА
Он его не носил ни разу. Не успел. Утром купил, а вечером затонул.

АЛЕКСЕЙ
Затонул?

ЖЕНЩИНА
Его корабль затонул.

АЛЕКСЕЙ
А халат что, всплыл?

ЖЕНЩИНА
Дальше мне не известно.

АЛЕКСЕЙ
Ты когда сюда пришла?

ЖЕНЩИНА
Утром, сразу после твоего ухода.

АЛЕКСЕЙ
И все время ждала здесь?

ЖЕНЩИНА
Ждать - это искусство, как сказал… Что-то я уже совсем из другой оперы… Садись, пиши, я спать хочу.

Алексей одевается, включает свет, садится за стол, заваленный бумагами. Пишет…

ЖЕНЩИНА
До конца еще далеко?

АЛЕКСЕЙ
Конец уже позади. Я переписываю.

ЖЕНЩИНА
Зачем? Что-нибудь изменяешь?

АЛЕКСЕЙ
Нет. Страшновато ставить точку. Будто убиваешь всех сразу.

ЖЕНЩИНА
Прочти мне.

АЛЕКСЕЙ
Нет.

ЖЕНЩИНА
Скажи… Эта твоя, как ты говоришь, писанина… это что, - роман, пьеса, сценарий, просто стихи?

АЛЕКСЕЙ
Что-то среднее.

ЖЕНЩИНА
Скажи… А что со всем этим будет потом, ну, когда ты, наконец, поставишь точку?

АЛЕКСЕЙ
Скорее всего, ничего.
ЖЕНЩИНА
Но, что с этим делать - издавать, ставить, снимать?

АЛЕКСЕЙ
Что-то среднее.

ЖЕНЩИНА
Скажи… А кто, по-твоему, мог бы это “что-то среднее” осуществить?

АЛЕКСЕЙ
Я, но мне никто не даст.

ЖЕНЩИНА
А кроме тебя?

АЛЕКСЕЙ
Мика, но ему тем более не дадут.

ЖЕНЩИНА
А что, это настолько… достойно?

АЛЕКСЕЙ
Нет. Просто, вряд ли, кому-нибудь это будет интересно.

ЖЕНЩИНА
Зачем же ты тогда пишешь?

АЛЕКСЕЙ
Затем, что это интересно мне.

ЖЕНЩИНА
Вот как! Не слишком жирно?

АЛЕКСЕЙ
Слишком. Иногда.

ЖЕНЩИНА
Расскажи мне.

АЛЕКСЕЙ
Что тебе рассказать?

ЖЕНЩИНА
Что это было бы, если бы тебе вдруг разрешили это воплотить?

АЛЕКСЕЙ
Зачем?

ЖЕНЩИНА
Может быть, мне тоже будет интересно… И потом… Я чувствую, что ты… ну, ладно, скажем - талантлив, но ведь я это только чувствую, а мне хотелось бы знать.

АЛЕКСЕЙ
Для чего?

ЖЕНЩИНА
Неужели не догадываешься? Чтобы решить: остаться с тобой или нет?

АЛЕКСЕЙ
Можешь идти.

ЖЕНЩИНА
Но тебе же еще важнее, чем мне - знать. А ты не знаешь. Ты же только чувствуешь и сомневаешься. Так вот я и предлагаю тебе: расскажи всё подробно и в красках, как ты это умеешь, - мне! И, если я опять буду в восторге, - у тебя появится хоть какая-то уверенность в себе и ты поставишь точку в своей писанине. А если я ничего не пойму, - называешь меня, кем угодно и вышвыриваешь вон. Из постели и из головы. Я даже сама не буду тебя бросать, чтоб не травмировать, а подожду, пока ты меня выгонишь.

АЛЕКСЕЙ
Уходи.

ЖЕНЩИНА
Не-ет, ты сначала расскажи, а потом мы посмотрим.

АЛЕКСЕЙ
Убирайся!

ЖЕНЩИНА
Гаси свет, я буду одеваться. Не люблю перед чужими мужиками сверкать…

Алексей гасит свет. Женщина начинает медленно одеваться.

АЛЕКСЕЙ
Подожди…

ЖЕНЩИНА
(смеется) А-а… испугался?

АЛЕКСЕЙ
Будешь слушать?

ЖЕНЩИНА
Буду слушать!

АЛЕКСЕЙ
И молчать. До конца.

ЖЕНЩИНА
И молчать до конца! (забирается в кровать) Кстати, как это у тебя называется?

АЛЕКСЕЙ
“Может быть, и талант”.

ЖЕНЩИНА
Ого! Вот видишь, - уже интересно! Все - молчу. Начинай.

Со стороны улицы слышен колокольный звон…

АЛЕКСЕЙ
(берёт со стола листы; читает)
«Пересекая ночи грань лучом,
за грань безумия шагнуть!
Лишь только засияет блеклый путь,
протянешь руку саван отогнуть,
и промелькнет в сознании твоем: молчи!
Мелькание теней рождает звук,
что брызжет в нас осколками стекла.
Иссохшим руслом вечность протекла,
и нота по щеке стекла,
разбилась о мелькание рук,
пересекая ночи грань лучом…»

ИНТ. – КОРИДОР - НОЧЬ

Из комнаты Лёхи на цыпочках выходят старички, в руках у них граненые стаканы, наполненные чем-то рубиново-красным. Освещаемые со спины льющимся из-за Коричневой двери мерцанием, они подкрадываются к Картонной двери в каморку и замирают.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

Алексей, прервав чтение, вслушивается в тишину…

ЖЕНЩИНА
Ты что?

АЛЕКСЕЙ
Холодно… Затрясло.

ЖЕНЩИНА
Ложись сюда, ко мне… (Алексей мотает головой) Ну, накинь тогда шубу.

Алексей неподвижно сидит на стуле. Встав с топчана, Женщина снимает с гвоздя его пальто, набрасывает ему на плечи и садится рядом с его коленями на корточки.

ЖЕНЩИНА
Глупый, застыл совсем. (Алексей судорожно вздыхает) Ну, что ты, что ты… Тш-ш-ш… А я вон, как печка… Грейся.

АЛЕКСЕЙ
Посиди так тихонько…

ИНТ. – КОРИДОР - НОЧЬ

Из своей комнаты появляется Лёха. Натыкается на старичков. Долго и ошалело смотрит на них, потом хмыкает и тычет пальцем в живот Старушке. Та взвизгивает. Все трое заливаются тихим веселым смехом.


ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

Женщина от этих звуков забивается на топчане в угол, а с плеч Алексей падает шуба. Старики за дверью, оборвав хихиканье, начинают ворчливо и невнятно переругиваться.

ЖЕНЩИНА
(шепотом) Давай зажжем хоть свечку…

АЛЕКСЕЙ
Хорошо…

Пока ищутся на столе спички, в каморку проникают две тени и растворяются в уголочке около двери.

Не сразу, будто нехотя, разгорается свеча. Женщина снова забирается под одеяло, Алексей запахивает шубу, садится на стул.

ЖЕНЩИНА
Ну, вот. Теперь всё. Всё хорошо. Давай дальше. Ну, что ты, - все же хорошо!

Со стороны улицы слышен колокольный звон…

АЛЕКСЕЙ
(продолжает)
«Луч света, полумрак пронзив,
скользит бесшумно, освещая
большие запыленные полотна…
Неумолимы времени червём
изъедены гигантские фрагменты:
тут край обуглен,
тут оторван угол,
а тут сияет Времени Дыра…
Подвальным и чердачным Петербургом
и мыслью
сумрачной, мятежною и тайной
от этих хаотических полотен
повеет на смотрящего на них…
В луче скользящем проплывают
застывшими обрывками судьбы
изображения бессловесные, немые:
кистей худых,
и пальцев, сцепленных до белизны костяшек,
и лба высокого,
и сгорбленной спины,
и побелевших, сжатых губ,
и плеч приподнятых…
Из хаоса разбросанных фрагментов
навстречу нам плывет застывшее лицо.
На нем печать былого вдохновенья,
былых оваций и былых цветов…»
 
Слышен странный звук, как будто из граненого стакана, чмокнув губами, прихлебнули дешевого винишка. Вслед за тем из темного угла каморки раздается старческий голос…

СТАРЧЕСКИЙ ГОЛОС
Фамилия моего отчима была Ефимов.

ЖЕНЩИНА
(вздрогнув) Что это?

Алексей берет со стола свечу, подходит к двери. Сидящая в углу Старушка поднимается с корточек. Теперь это – ЕГОРОВНА. Щурясь от света, она протягивает свой стакан. Алексей принимает, подносит к губам…

ЖЕНЩИНА
(кричит) Не пей!

АЛЕКСЕЙ
(криво усмехнувшись) Козленочком станешь.

Выпивает залпом.

ЕГОРОВНА
(кряхтя, поднимается на ноги) Не станешь.

АЛЕКСЕЙ
(стоя перед Старушкой) Ты говоришь, его фамилия была…

ЕГОРОВНА
(ворчит) Ефимов, Ефимов… А что, - простая русская фамилия…

АЛЕКСЕЙ
Где он родился?

ЕГОРОВНА
В селе одного богатого помещика…

АЛЕКСЕЙ
…от одного бедного музыканта…

ЕГОРОВНА
Да ты, Алексей, меня не пытай. (выходит из угла) Я тебе сама все расскажу, как дело было.

ЖЕНЩИНА
Господи, боже мой! Да ведь это же…

АЛЕКСЕЙ
(сквозь зубы) З-замолчи…

ЕГОРОВНА
(садясь на стул около стола) Да не шипи ты на нее… Тут ведь как? Бог - дал, бог – и взял… Чего с человека взыскивать?

АЛЕКСЕЙ
Ладно, ты рассказывай, Егоровна.

ЕГОРОВНА
(после паузы) Но ты свои стишки тоже читай, как вскипит, так сразу и читай, не терпи… Так, значит… Тот помещик до старости любил музыку. У него был порядочный оркестр, куда отчим и поступил кларнетистом. (Алексею) Поставь стакан, слышишь, Алексей? (окликает дремлющего в углу за дверью Старичка) Сережа, очнись! Возьми-ка у парня стакашек.

Алексей будто окаменел. Старичок забирает у него из руки стакан и со стуком ставит на пол рядом с собой. Женщина вздрагивает.

ЕГОРОВНА
Садись, Алексей, рассказ-то не близкий. (Алексей опускается на край топчана) Так, значит… Ему было двадцать два года, когда он познакомился с одним странным человеком…

АЛЕКСЕЙ
(встрепенувшись) Постой, Егоровна! (смотрит в свои листы) Вот, здесь… послушай…
«Когда ты первый шаг свершаешь
иль только думаешь о нем,
когда на Муку посягаешь
Смычком или Пером, -
кто Он, что азбуку искусства
спасет от искуса эмоции, от чувства?»

ЕГОРОВНА
(махнув рукой) А! Капельмейстер был действительно дурной человек…

ЖЕНЩИНА
Какой ещё капельмейстер?

ЕГОРОВНА
Ну, - новый знакомый отчима! Ходил по деревенским трактирам, напивался, просил милостыню и уж никто в губернии не хотел давать ему места.

ЖЕНЩИНА
И ваш отчим тоже стал пить? Простите, бабушка…

ЕГОРОВНА
Бог простит. Это была необъяснимая и странная связь. Никто не замечал, чтоб Ефимов хоть сколько-нибудь изменился из подражания…

ЖЕНЩИНА
(перебивает) Да-а… это бывает… Вон Мика, как хлещет, а Алексей - ни капли!

ЕГОРОВНА
(вяло) Да цыц, ты, зануда! Умер он скоропостижно.

ЖЕНЩИНА
(ахнув) Ефимов?!

АЛЕКСЕЙ
(тихо) Итальянец. Не мешай.

ЖЕНЩИНА
Какой еще итальянец?

АЛЕКСЕЙ
Капельмейстер.

ЖЕНЩИНА
А-а… значит, дурной итальянец был капельмейстер! То есть, нет не так: этот дурной капельмейстер -итальянец, так?

АЛЕКСЕЙ
(не выдерживает) Господи! Один китаец был прадедушкой одной внучки! Дурной! А халат всплыл! Ясно?

ЖЕНЩИНА
Куда уж….

АЛЕКСЕЙ
(Егоровне) Дальше, Егоровна.

ЕГОРОВНА
Крестьяне нашли его поутру во рву у плотины.

ЖЕНЩИНА
(про себя) Ой, смотри, Мика, ой, смотри!

АЛЕКСЕЙ
(с угрозой) Ты заткнешься? (Егоровне) А записка была действительно?

ЕГОРОВНА
Собственноручная записка, в которой покойник делал Ефимова своим наследником в случае смерти.

ЖЕНЩИНА
И что, много отвалил?

ЕГОРОВНА
Фрак да скрипка.

АЛЕКСЕЙ
(глянув в бумаги) «Да, всего лишь. Фрак и скрипка. Достаточно, чтобы сойти с ума».

ЕГОРОВНА
Вот тут, правда твоя, Алексей… Достаточно.

Егоровна берет со стола папиросу, прикуривает, возвращается в темный угол у двери.

Алексей подходит к окну, садится на корточки, прильнув к стеклу.

АЛЕКСЕЙ
(читает по памяти)
«Поди, пойми, что с ними происходит!
Стеклянною броней ограждены
от слов и от вопросов.
Чуть тронь стекло - рассыплется песком,
а рассмотреть нельзя - стекло рябое…»

ЖЕНЩИНА
Ну, и что он стал делать-то со своим наследством? Положим, фрак еще куда ни шло, - всегда пригодится приличному человеку, а скрипку? Продал, что ли?

СТАРИЧОК
(из угла) Ишь, в самый корень девка зыркает! “Продал”, как же, держи карман! Тут соседский граф ему три тысячи рублей предлагал, да он отказался!

ЖЕНЩИНА
Три тысячи?

СТАРИЧОК
На старые деньги.

Выходит из угла, хочет присесть на край кровати.

ЖЕНЩИНА
(быстро поджав ноги) Еще чего! Брысь отсюда!

АЛЕКСЕЙ
Не трогай. Садитесь сюда, прошу вас. (Старичок садится на стул, теперь он – ПОМЕЩИК) Так вам и не удалось его уговорить?

ПОМЕЩИК
А ты попробуй-ка вразуми его… (взрывается) “Для чего ты не хочешь продать скрипку? Это цена настоящая, и ты делаешь неразумно, если думаешь, что тебе дадут больше!”

Пауза. Ярко вспыхивает огонек папиросы в темном углу и оттуда доносится спокойный голос…

ЕГОРОВНА
“Ефимов отвечал, что к графу он сам не пойдет, но, если его пошлют, то на это будет воля господская; графу он скрипку не продаст, а если у него захотят взять ее насильственно, то на это опять будет воля господская”.

ПОМЕЩИК
(распаляясь) “Зачем тебе скрипка? Твой инструмент кларнет, хоть ты и плохой кларнетист. Уступи ее мне. Я дам три тысячи”.

ЖЕНЩИНА
Вот врёт! Сам только что у Лёхи двадцать семь копеек клянчил!

ПОМЕЩИК
(Женщине) Молчать, засеку! (продолжает) “Куда б ты делся без меня с твоим кларнетом, на котором ты и играть-то не умеешь?! Сыт, одет, получаешь жалованье, живешь на благородной ноге, ты - артист, но ты этого не хочешь понимать и не чувствуешь! Ступай вон, неблагодарный, и не раздражай меня своим присутствием”!

Впадает в отчаянное исступление, глаза его сверкают, возгласы становятся бессвязными, руки взлетают испуганными крылышками.

В темном углу раздается смех.

Егоровна подходит к столу, выпивает вино из стакана Помещика. Затем они вместе покидают каморку, растворяясь в темноте квартиры…

Некоторое время - тишина.

ЖЕНЩИНА
Ну, разошелся… прямо, как папа.

АЛЕКСЕЙ
Что - “как папа”?

ЖЕНЩИНА
Ну, как мой папа. Помнишь, он хотел устроить тебя на работу, вахтером, а ты отказался и хлопнул дверью. Что было!

АЛЕКСЕЙ
Кто сказал: “буду слушать и молчать”?

ЖЕНЩИНА
Так они же ушли сейчас.

АЛЕКСЕЙ
Кто?

ЖЕНЩИНА
Ну, эти, - ефимовская неродная дочка со своим полудурком-помещиком!

АЛЕКСЕЙ
Ты их видела?! Ничего себе…

Опускается перед окном на колени, поставив локти на подоконник, и крепко сжимает голову в ладонях.

Хлопает Входная дверь. В каморке появляется Мика.

ЖЕНЩИНА
(накидывает халат) Извини, Мика.

МИКА
Я посижу здесь у вас немного? Алексей, там ничего такого… интересного… пока нет.

АЛЕКСЕЙ
(буркнул) Нет, так будет.

ЖЕНЩИНА
Сиди, Мика, сиди, конечно. Устал?

АЛЕКСЕЙ
(не меняя позы) С чего это он устал?

МИКА
(вяло) Знаешь, что?

ЖЕНЩИНА
Не надо, Мика, не трогай его… Он тут такое сейчас вытворял! Выпей чаю с лимоном, погрейся. Вон там, в термосе. Поешь. Нет-нет, поешь, хоть немного.

Мика жует.

ЖЕНЩИНА
(шепотом, приложив палец к виску) Мика, он… не заболел?

АЛЕКСЕЙ
(слышит) Не заболел. (ударяет кулаком о подоконник) Ну, хватит! Куда все разбежались?! (Женщине). Ты будешь слушать дальше?

ЖЕНЩИНА
Буду-буду-буду!

АЛЕКСЕЙ
Мика, кончай жрать там! Потом!

МИКА
А мне нельзя послушать?

АЛЕКСЕЙ
Нет! Иди обратно!

Мика швыряет чайную ложку на стол, идет к двери. Алексей кидается к нему, останавливает.

АЛЕКСЕЙ
Микочка, прости меня… Прости…

Мика долго смотрит ему в глаза, потом широко улыбается, светло, легко, радостно и уходит. Хлопает Входная дверь. Алексей обрушивается на Женщину.

АЛЕКСЕЙ
Кто тебя просил давать ему эти твои дурацкие бутерброды?! Я их ем только потому, что мне вообще жрать нечего! Он сейчас наелся, усядется там на скамеечку и будет дрыхнуть, а не работать! Что ты лезешь, куда тебя не просят?! Все! К дьяволу! Хватит - наслушались! Насмотрелись!
(берет со стола листок) Хочешь - сама читай… Вслух.

ЖЕНЩИНА
Не будешь есть мои бутерброды - сдохнешь.

АЛЕКСЕЙ
А я и хочу сдохнуть!

ЖЕНЩИНА
А я… не хочу. (берет у него листок, читает) «Ключ медленно, привычно провернулся в пяти-шести замках входной двери и в цель протиснулась знакомая старуха… На ней соломенная шляпа (ей лет триста), гипюровая кофта, бусы, брошь, муаровая юбка; босоножки на диком, сумасшедшем каблуке, - все изготовлено в прошедшее столетье… В одной руке старинный ридикюль, в другой авоська, в ней картофелины (две), коробка спичек и булочка за несколько копеек… Улыбку кинув в полумрак квартиры, плывет на кухню, из нагроможденья пустых бутылок, банок и тряпья выуживает старую кастрюльку и ставит на огонь, варить картофель…»

АЛЕКСЕЙ
(бурчит) Опять про жратву…

ЖЕНЩИНА
Не мешай! Сам написал! (прислушивается) Тихо! Слышишь - идет!

Открывается Картонная дверь. В описанном выше наряде вплывает Егоровна.

ЕГОРОВНА
Пусть поспит Сергей Викторыч… умаялся. Дальше, что ли? Может, вам чего другое приспичило? Ну, ты даешь, красавица! Это ж сейчас плевое дело, а ты краснеешь!

АЛЕКСЕЙ
Не надо, Егоровна, продолжай…

ЕГОРОВНА
А чего продолжать-то? “Через месяц первый скрипач из оркестра этого соседского графа подал на отчима донос”.

ЖЕНЩИНА
Вот те на! За что же?

ЕГОРОВНА
За то, что, мол, отчим “виновен в смерти капельмейстера и умертвил его с корыстной целью”.

ЖЕНЩИНА
Ах, стервец! Это он скрипку хотел заполучить! Э-эх, надо было тогда еще, сразу продать ее, к лешему, и все тут!

ЕГОРОВНА
Прода-ать… “С первого взгляда доказательства показались серьезными. Делу дали ход. Ефимова взяли, отослали в городскую тюрьму”.

АЛЕКСЕЙ
“Началось дело…”

ЖЕНЩИНА
Знаешь, мне папа как-то рассказывал, что наш дедушка, когда его…

АЛЕКСЕЙ
Я знаю, он мне тоже рассказывал.

ЖЕНЩИНА
Как страшно, правда? А чем это дело кончилось?

ЕГОРОВНА
“Скрипач был уличен в ложном доносе, но над ним не успели исполнить приговора: он внезапно заболел воспалением в мозгу, сошел с ума и умер в тюремном лазарете”.

ЖЕНЩИНА
Вот ваш отчим обрадовался-то, наверное!

АЛЕКСЕЙ
 «Не торжествуй ты, справедливость после боя!
Кто знает, может оказаться,
когда ты будешь пышно красоваться,
ему еще чуть-чуть добавишь боли!»

ЖЕНЩИНА
Ой, знаешь, а ведь когда нашего дедушку потом снова…

АЛЕКСЕЙ
Знаю, он умер.

ЖЕНЩИНА
Как страшно, правда? Что с тобой? Ты весь побледнел! Тебе плохо? Сердце?!

АЛЕКСЕЙ
Сейчас, сейчас… Сейчас самое… Где старуха?! Егоровна!!

ЖЕНЩИНА
Здесь, здесь она! Бабушка! Вот она, видишь?

АЛЕКСЕЙ
(Егоровне) Ну, девочка моя… Давай!

ЕГОРОВНА
Поскакали?

АЛЕКСЕЙ
Поскакали!

ЕГОРОВНА
“В одно утро докладывают, что Ефимов исчез неизвестно куда!”

АЛЕКСЕЙ
«Гони! Гони! Прошу тебя, скорее!
Визжи татарской глоткой над конем!
Дави снега и степь, как скот на рее!
Вся ночь - твоя и будет поздно днем!
Несет, как в пропасть, рубит взгляд деревья!
Рукой сейчас достал бы - задушил!
Какого дьявола?! Гони, гони, деревня!
Вот так я эту ночку распушил!
Распял ее, как шкурку белки шустрой!
Ни звездочки, ни жилки не видать!
Плевать! Судьбою златоустой
Я взят за горло, кожу б ей содрать!
Гони, гони! Ах, мать твою, скорее!
Хрипи - но догони, а то сбежит!
Я знаю - болен, знаю - чем болею,
И что за степь предо мной лежит!»

ЕГОРОВНА
(подхваченная этим вихрем) “В губернский город приехал известный скрипач француз. Помещик тотчас же начал стараться заполучить его к себе в гости. Дело шло на лад: француз обещал приехать, но вдруг все приняло другой оборот. В одно утро докладывают, что Ефимов исчез, неизвестно куда, а дня три спустя помещик получает от француза письмо, в котором тот надменно отказывается от приглашения, прибавляя, что не эстетично видеть истинный талант под управлением человека, который не знает ему цены, и что, наконец, пример Ефимова, истинного артиста и лучшего скрипача, которого он только встречал в России, служит достаточным доказательством справедливости слов его!”

В каморку вбегает растрепанный Помещик.

ЕГОРОВНА
Ну-да! Ты “немедленно собрался ехать в город к французу и вдруг получил от графа записку. Он приглашал тебя немедленно к себе: заезжий виртуоз был уже у него! Вместе с Ефимовым!”

ПОМЕЩИК
Ну и что? Там я “объяснил французу, что не подозревал в Ефимове такого огромного таланта и в первый раз слышу будто он - скрипач! Ефимов человек вольный и во всякое время мог оставить меня, если б был притеснен! ”

ЕГОРОВНА
Ага! “Француз был в удивлении. Позвали Ефимова!”

АЛЕКСЕЙ
 «Не-ет! Задержи свой бег,
метущийся в пыли сознания голос!
Дай вздох, дай им созвездья пауз,
в которые они - простит им Бог! -
могли бы разглядеть, разъять и вникнуть
и все спасти!
Ну что ж… Лети, плевок!
Уничтожай столбы,
колонны, статуи и статуэтки!
Помпезные портреты мнимых лиц,
зазубренных безумною толпою!
Смотри! Она разъярена, как львица!
Своей многомильонной рожей
готовится сожрать! Сожрать!
Да что там…»

ЕГОРОВНА
Все, Алексей? Молодец! “Его едва можно было узнать: он вел себя заносчиво, отвечал с насмешкою и настаивал в справедливости того, что успел наговорить французу! Все это до крайности раздражило графа, который прямо сказал моему отчиму, что он негодяй, клеветник и достоин самого постыдного наказания”.

ЖЕНЩИНА
А француз?!

ЕГОРОВНА
“Француз изъявил полное негодование и сказал, что не понимает такой черной неблагодарности!”

ЖЕНЩИНА
А Ефимов?!

ЕГОРОВНА
Тогда мой отчим ответил!

АЛЕКСЕЙ
“Лучшее наказанье, суд и хоть опять уголовное следствие, чем то жилье, которое я испытал до сих пор, состоя в оркестре и не имея средств оставить его!”

ЕГОРОВНА
Молодец, Алексей! “И с этими словами вышел из залы вместе с арестовавшими его! Его заперли и пригрозили, что завтра же отправят в город…”

ЖЕНЩИНА
Вы чего? Чего замолчали? Все, что ли? Эй!

АЛЕКСЕЙ
(шепотом) Все.

Возвращается в свою позу: на коленях перед окном.

ЖЕНЩИНА
Да, прямо! Не может быть…

Идет к столу, роется в бумагах. Вытаскивает листок. Читает молча.

Появляется Мика. Старички застывают

МИКА
(старичкам) Привет… Алексей, это еще кто такие?

ЖЕНЩИНА
Ну, Хохмачи… Вот же, пожалуйста! (читает) «Скупое солнце блики разбросало по расчлененному портрету. В глубине, за паутиной смеси солнца с пылью виднеется фигура человека, стоящего у запертой двери…» Это какой двери-то, той, куда Ефимова заперли?

АЛЕКСЕЙ
(негромко) Да.

ЖЕНЩИНА
Ну, и в чем дело? Почему ничего не виднеется? Мика, почему там никого нет?

МИКА
Где - там?

ЖЕНЩИНА
Ну, у запертой двери, не видишь, что ли?

МИКА
А-а… Видишь ли, дорогая, насколько я понимаю, просто нет желающих.

ЖЕНЩИНА
Здрасте! Чего же он тогда так пишет? Как это - нет? Кто-то же должен?

МИКА
Ну… кто-то, конечно, должен…

ЖЕНЩИНА
(распаляясь) Но вы же с ним кого-то назначили на эту роль! Та-ак, где помреж? Галя!

ИНТ. – СЦЕНА ТЕАТРА - ВЕЧЕР

Этот театр уже другой, - более крупный, скажем, областного или даже краевого уровня. Идёт репетиция, но сейчас она бесцеремонно прервана ведущей молодой АКТРИСОЙ, исполнительницей роли Женщины…

АКТРИСА
В чем дело, Галя, кто у вас должен стоять у запертой двери? Ну?

ГАЛЯ
Георгий Александрович.

АКТРИСА
Какой еще Георгий Александрович?

АКТЁР, ИГРАЮЩИЙ РОЛЬ МИКИ
Да, Жорка…

АКТРИСА
Какой, к лешему, Жорка? Товарищи, я не понимаю, это театр или что?

АКТЁР
Успокойся. Его взял главный, он только из училища, способный парень. А ты до сегодняшнего дня была на больничном, поэтому его не видела.

АКТРИСА
Ну, так пригласите, пожалуйста, этого способного парня на сцену.

ГАЛЯ
Его нет в театре.

АКТРИСА
Как это - нет в театре? Что происходит, Галя? У вас артиста нет, а вы начинаете генеральную репетицию!

ГАЛЯ
Он был к началу, а сейчас куда-то исчез. И пальто тоже нет. Я уже минут десять кричу по радио и весь театр обегала.

АКТРИСА
Ну, все правильно! Вот так мы и решаем проблему молодежи в театре. Вот вам - творческая молодежь! Берём, неизвестно, кого, а потом играй с ними! Если они еще удосужатся зайти на сцену!

У окна с колен поднимается актёр, исполняющий роль Алексея, он же – РЕЖИССЁР этого спектакля.

РЕЖИССЁР
(от окна) Ладно, тихо вы… Я сам сыграю… Все по местам… Галя ведите прогон дальше.

ГАЛЯ
(идя в кулисы) Дальше уж вести некуда. (из-за кулис подает реплику)
Мика говорит: «Кто-то - должен».

МИКА
Ну… кто-то, конечно, должен…

АЛЕКСЕЙ
(опускается на колени и поизносит, точно заклинание)
«Ночь, неизменный шулер
образы сдаст, как тени,
лягут на стол вечности
черви, тузы, кресты…
Память пьяная свалится,
обмякшая и бессильная…
Это вино неизвестное
бьет тишиной наповал…
Поступь его мшистая
шума сотрет грани,
маятником дыханья
пульса собьет счет…
Тонкий предел рвется,
звука бы… звука… звука…
Это твое спасенье, нищий, -
шагни за дверь»!

Алексей поворачивает голову, вопросительно смотрит на Помещика.

ПОМЕЩИК
(плачет) Нет… не могу… не могу, Алексей, милый, не могу. Говори ты за меня…

АЛЕКСЕЙ
(отворачивается, говорит «за Помещика» в темноту окна) Егор! За что ты так обидел меня?

Смотрит на Егоровну, та, поджав губы, молчит.

АКТРИСА
А за Егора кто будет играть, тоже ты? Тихо сам с собою?..

АКТРИСА, ИГРАЮЩАЯ ЕГОРОВНУ
Детка, вы не заткнётесь?

АКТРИСА
Пожалуйста. Мне вообще наплевать…

АЛЕКСЕЙ
(«за Егора») «А бог знает, за что, - знать бес попутал меня! Сам не знаю, кто меня на все это наталкивает!»

ПОМЕЩИК
(теперь он подхватывает диалог) Егор! Воротись ко мне, ты будешь первым из моих музыкантов. Я положу тебе не в пример другим жалованье…

АЛЕКСЕЙ
(«за Егора») Нет, сударь, не жилец я у вас! Дьявол ко мне навязался. Я у вас дом зажгу, если останусь; на меня находит, и такая тоска подчас, что лучше бы мне на свет не родиться! Теперь я и за себя отвечать не могу; уж вы, лучше, сударь, оставьте меня. Это все с тех пор, как тот дьявол побратался со мною.

ПОМЕЩИК
Кто?

АЛЕКСЕЙ
(«за Егора») А вот, что издох, как собака, от которой свет отступился, итальянец…

ПОМЕЩИК
Это он тебя, Егорушка, играть выучил? Разве он был мастер на скрипке?


АЛЕКСЕЙ
(«за Егора») Нет, он сам мало знал, а учил хорошо. Я сам выучился: он только показывал… Оставьте меня, в другой раз говорю. Я что-нибудь над собой сделаю…

ПОМЕЩИК
Ступай. Ты человек вольный… Сыграй только мне, ради бога то, что ты французу играл!

АЛЕКСЕЙ
(«за Егора») Ну, быть так! Дал я зарок никогда перед вами не играть, именно перед вами, а теперь сердце мое разрешилось. Но только в первый и последний раз, и больше вам никогда и нигде не услышать меня…

ЖЕНЩИНА
(шепотом) Смотрите.

Посреди каморки на полу лежит невесть откуда взявшаяся скрипка. Никто не двигается с места.

Женщина сползает с кровати, берет со стола листок с текстом. Читает, взглядывая то на скрипку, то на Алексея.

ЖЕНЩИНА
 «В пустом беззвучном мире три пары глаз и скрипка на полу… Старик с мольбою смотрит… Прищурившись, Егоровна глядит… И, медленно ступая, ты… подходишь к скрипке».

Алексей неподвижен.

ЖЕНЩИНА
(опустив на стол листок) Иди, мой хороший… иди, мой дорогой… иди… Кто ж знал-то, господи, что ты еще и на скрипке! Иди!

АЛЕКСЕЙ
«Первое касание струны.
Твоей струны. Неведомой тебе.
Ты опускаешь руки. Ты ведом
по всем кругам, спиралям и ухабам.
Ты погрузился и сумрачную тень,
но ты своей же тени отраженье.
Каким ты будешь после? Никаким.
Наполовину полным и пустым».
Всё…

Отворачивается от окна. Со стороны улицы слышен колокольный звон.

МИКА
(заглянув в листок со стола) Да нет, не все… (читает) «Ты повернулся, но перед тобой стоял Ефимов…»

АЛЕКСЕЙ
Нет.

МИКА
(дочитывает) «…со скрипкой и во фраке».

ЖЕНЩИНА
(кричит, показывая рукой в окно) Смотрите! (взвизгнув, кидается к подоконнику, вглядывается в темноту окна, шепчет) О! Как они похожи!..

Всё проваливается в черноту, из которой обрушивается на нас Музыка…

ИНТ. - КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

Только что замер последний звук Музыки. Пауза тишины.

Посреди каморки стоит Алексей. На нем фрак, в опущенных руках скрипка и смычок. Женщина сидит на кровати, на ней халат. Старички в своем уголке. Мика у стола.

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ - НОЧЬ

У Белой двери застыл Юноша. Всё его лицо в слезах.

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА – НОЧЬ

На ступеньках у Входной двери сидит на корточках Лёха.

ИНТ. - КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

ЖЕНЩИНА
(вытирая глаза) Как хорошо, Господи…

МИКА
(посмотрев в один из листков на столе) «Когда игра окончилась, помещик, с колен поднявшись, вынул деньги, - триста рублей, и подал скрипачу».

ПОМЕЩИК
(из угла) Ступай, Егор… Перед тобой дорога широкая… Один мой совет на дорогу: не пей и учись, не зазнавайся… учись и чарки не знай, а хлебнешь с горя (а горя-то много будет) - пиши пропало, все к бесу пойдет, и, может, сам где-нибудь во рву, как твой итальянец, издохнешь. Ну, теперь прощай! Постой, поцелуй меня!

Старушка чмокает своего дружка в щеку.

МИКА
Все правильно. (читает) «Они поцеловались и вслед за тем он вышел на свободу».

Мика опускает листок.

Все напряжённо смотрят на Алексея. Он медленно направляется к Картонной двери, но вдруг Женщина прыгает с кровати и вцепляется в него.


ЖЕНЩИНА
Ты куда?! Зачем? Еще чего! Не-ет, я тебя никуда не пущу! Ты с ума сошел? - ночь на дворе, тебя же заберет первый милиционер! Куда ты пошел?

АЛЕКСЕЙ
Я… пошел.

ЖЕНЩИНА
Куда - ты - пошел?

ЕГОРОВНА
На свободу.

ЖЕНЩИНА
(кричит) А ну, убирайтесь! Все! Миленький мой, хороший мой ну, успокойся, я прошу тебя… Никуда ходить не надо… ложись-ка спать… давай, давай, скрипочку, зачем она тебе, ведь ты же не скрипач!
(Старичку) На, идиот безмозглый! Забирай эту дрянь и подавись своими тремя тыщами!

Кидает ему скрипку, та жалобно тренькает.

ПОМЕЩИК
(снимает себя драный пиджачишко, заворачивает скрипку, как ребёнка)
Напрасно вы, сударыня, так - он и без нее уйдет…

ЖЕНЩИНА
Не пущу!

ЕГОРОВНА
Ишь ты, - “не пущу”. Кишка у тебя, милая, тонка, его сейчас задержать!

ЖЕНЩИНА
Ми-ка! Ну, помоги же мне!

МИКА
Тебе - пожалуйста, а ему…

ЖЕНЩИНА
Да он же болен, как вы не понимаете! Он погибнет, если уйдет!

ЕГОРОВНА
(смеясь, Алексею) Вы хорошо тут давеча сказали, молодой человек, помните? “Нищий, шагни за дверь!” Ну, так что же вы? Нищета у вас в кармане, дверь - перед носом, неужели эта цепкая женщина вас удержит?

ЖЕНЩИНА
Дура! Старая, безмозглая дура! Ты подумай своей башкой, что будет с ним сегодня, если он шагнет за эту вашу идиотскую дверь!

ЕГОРОВНА
(жёстко) Послушай меня, девочка. Как бы ты сейчас ни рвала, как бы ни метала, как бы ни цеплялась за него - он уйдет. Мой тебе совет: иди за ним, если он тебе и впрямь так… нужен. Только иди в отдалении, не приближайся и не путайся у него под ногами. Как и все они, он слаб, и, кто знает, может быть, тебе и повезет: запьет он или еще что сшибет его в канаву, а ты - тут как тут, и цап-царап! И присосись покрепче. Житейской воли-то у них вовсе никакой… Вот видишь, как я хочу, чтоб и тебе хорошо было. Каждая тварь на земле солнышка хочет. Вот и тебе тоже жить-то надо… Только вот чего я боюсь, что вознесешь-то ты его высоко, а ничего путного он не сделает… Попробуй только, брось его тогда, - я тебя вот этими самыми руками задушу… (уходит из каморки и растворяется в темноте квартиры, откуда еще слышен ее голос) А чем тут у вас всё закончится - не хочу видеть. Устала я уж от всего этого.

ЖЕНЩИНА
(бормочет) Как же… жди-дожидайся! Советчица! Еще кто кого задушит! Много вы все тут понимаете про него. (стаскивает с Алексея фрак, снимает бабочку, расстегивает жилет, манжеты, манишку, развязывает шнурки лаковых ботинок) Будет со мной - и все. И все! Болен он. Нездоров. Ему лечиться нужно. Отдыхать. Нагнал тут полную комнату, всяких… навыдумывал! Тебе спать нужно. Восемь часов в сутки, не меньше. Питаться хорошенько. Ничего-о, я тебя на ноги поставлю! Такой умный, такой способный, и чтоб пропал? Исчез безо всякого? Растворился? Вот это вы можете! (распрямившись от пола, яростно) На-те, выкусите… Будет со мной - и все!

ПОМЕЩИК
(выбравшись из угла) Извините, скрипочку-то я забираю… Всего наилучшего, сударь. (растворяется в темноте)

Неожиданно, схватив Женщину за халат у горла, Алексей, впихивает ее в угол на кровати. Подержав несколько, отпускает. Молча сгребает со стола в охапку груду исписанных листов, выходит из каморки. Хлопает Входная дверь. Из темноты слышен хриплый смешок Егоровны.

Женщина начинает вздрагивать. Это не плач, не рыдание. Смех. Идиотский. Беззвучный.

МИКА
Я говорил с главным. Все в порядке. Ты получишь эту работу. (Женщина перестает дергаться, улыбаясь, смотрит на Мику) Н-да… В сотый раз тебе говорю: уходи из театра, вообще. Как главный говорит, не туда постучалась… Без таланта, да при такой энергии из тебя получится… дерьмо. Извини, конечно… Ну, как знаешь.

ЖЕНЩИНА
(по-прежнему улыбаясь, начинает одеваться) Можешь не отворачиваться.

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА – НОЧЬ
 
Женщина с Микой уходят из квартиры, мимо сидящего на лестнице Лёхи.

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

Как только шаги их затихают во дворике, темная ободранная дверь в прихожей приоткрывается и из туалета, прижимая к груди охапку бумаг, выглядывает Алексей.

Одновременно в квартиру входит с лестницы Лёха. Некоторое время они молча смотрят друг на друга. Затем Хозяин пальцем манит его за собой. Алексей не двигается, потом вдруг сваливает все свои бумаги в угол, и они вместе скрываются за Коричневой дверью.

Наблюдавший за ними в открытую Белую дверь Юноша, покидает квартиру…

ИНТ. – КОМНАТА ЛЁХИ - НОЧЬ

Всё помещение загромождено старой разностильной мебелью так, что развернуться почти негде.

ЛЁХА
Проходи. Садись. (Алексей остаётся стоять у двери) Ведь вот видишь как… Ушли все. Ушли, уходят, уйдут… (обращается к пустому стулу) Встань, Алексей. Подними-ка ногу. Выше. Еще. Еще. А! Из тебя с самого начала ничего не предвиделось… (собирая на стол закуску, кружит по комнате с удивительным изяществом, не задевая мебели) И, оказывается, то, что ты родился Аполлоном с лицом Нарцисса – это тоже ещё ничего не значит! Ты помнишь такую маленькую, неказистую девчушку с лицом, напоминавшим еврейку? Ну, как же? Ее ж презирали и игнорировали все наши мальчишки. Даже называли Шваброй… (замирает перед Алексеем, лицо в лицо) И вот на тебе: ее славянская душа принесла школе всемирную славу, а сама она на века прослыла идеалом красоты… (скосил глаза на стол) Выпьешь, нет? А я выпью. Холодно по ночам-то, мерзну, оттого вечером пью понемногу… (подносит стопку ко рту, но не пьёт… спрашивает у стула) А ты хоть догадываешься, сколько мне лет? Э-э, Алексей, милый ты мой… Ты и подумать не мог, что доживешь до таких годов! (выпивает и закусывает смачно, со вкусом; снова начинает кружить по комнате) Что мы с тобой тогда понимали! Как нас набирали, помнишь, а? Вот, смотри… К примеру, шейка бедра… как ее проверяли? На глазок! Поднимет экзаменатор тебе ножку - и все! Ну, правильно: кто б тогда стал таскать нас на рентген, чтоб увидеть положение шейки и угол ее наклона? Вот потому-то никто и не мог предположить… (проходя мимо Алексея, тычет его пальцем в грудь) …как будет развиваться твой шаг!

АЛЕКСЕЙ
(оторопев) Н-не понял…

ЛЁХА
Или вот еще… В пяточной кости есть такая ложбинка, к которой прикрепляется ахиллово сухожилие. Вот по ее-то, этой ложбинки, ширине мы и можем представить себе, как ты, Алексей, будешь в дальнейшем на пальчиках стоять, ясно?

АЛЕКСЕЙ
Я не понимаю, о чем вы?

Лёха в изнеможении садится на стул, к которому обращался.

ЛЁХА
Ох, как я вас обоих ненавижу… Я вас обоих держу вот в этом кулаке, ясно? И тебя и этого сопляка, который в той комнате таится, как мышка! А! Еще эту дрянную бабенку твою, что ушла спать с твоим другом, потому что ей все равно, с кем спать, потому что у нее сметливый ум и железные зубы. Ну, а друг твой… у него, наверное, свои взгляды на дела в койке… Знаешь, когда нас выселяли из этого дома, я кричал им, как резаный, что не уйду, что мне еще нужно тут двоих дождаться! И они пришли, мои милые мальчики… Я устроил им совсем неаварийное жилье, я оклеил им комнаты обоями, я деру с них последние грошики и ни одна собака не пронюхает, как я использую эту жилую площадь, потому что вы молчуны. Вы - молчуны, мальчики, глупенькие мои мальчики! Я кричал им, я визжал, я верещал, что я стар, но я успею еще с ними встретиться, успею! С вами! Когда бы вы сюда ни приползли! Да, я стар, но я здоров, как бык! Кто сейчас пьет в мои годы, скажи? Сейчас в этом возрасте либо бегают по дорожке, либо лежат, протянув ножки! Неподвижненько! А я вот и двигаться могу, и пить, и еще кое-что могу!

АЛЕКСЕЙ
(разражается смехом; успокоившись) Любопытно.

ЛЁХА
Дурак. Как был дураком до революции, так им и остался в свои тридцать лет. Не о бабах же… (тускло) Ну, все, хватит… (резко встаёт) Ты почему остановился?!

АЛЕКСЕЙ
Тихо… Не ори.

ЛЁХА
Почему не стал писать дальше?

АЛЕКСЕЙ
Таланта не хватает.

ЛЁХА
Опять дурак. Таланта хватает на все, а если человек скурвился, спился, повесился, значит и на это у него хватило таланта. Значит таланту так надо было… Что там дальше-то с ним? Напомни-ка.

АЛЕКСЕЙ
С Ефимовым?

ЛЁХА
Что произойдет с тобой, мне уже известно.

АЛЕКСЕЙ
Что дальше… Семь лет пробыл в провинции, и потом пришел в Петербург. Это я коротко, но у Фёдора Михайловича про это тоже полторы странички.

ЛЁХА
“Полторы странички”… Ну-ка, принеси мне сюда эти “полторы странички”!

Алексей уходит в каморку, возвращается с листком бумаги.

ЛЁХА
(недоумённо) Тебе чего, парень? (узнаёт) А-а… Алексей… Ну-ка, ну-ка, встань-ка сюда. Та-ак… Фффу! Ну, давай, если ты еще что-то можешь, сделай-ка мне вот что… (показывает сложное балетное движение) Повтори, недоумок! (следит за Алексеем так, будто тот выполняет приказание)
Боже… Кто тебя учил?! Кто поверит, что на тебя, на такую безмозглую скотину, тратил время Легат, что рядом с тобой, недоделок, у палки стоял Вацлав! Какое же ты все-таки барахло!

АЛЕКСЕЙ
(идёт к окну, раздвигая на ходу мешающие предметы, говорит спокойно)
Слушай, ты, Хозяин, Леха, Лысый или, как там тебя еще? Я заплатил тебе за эту конуру, которую сам с таким же успехом могу сдать любому студенту, последние свои деньги… (задумчиво смотрит в окно) Сам не знаю, почему, но заплатил… (поворачивается к Лёхе) Учти, больше ты с меня не получишь ни копейки! Я думал, что ты просто старая сволочь, а ты, оказывается еще и… танцуешь! Извини, мне хватает в черепе своих гвоздей и тараканов! (Лёха что-то хочет сказать…) Только вякни!
 
Уходит к себе в каморку, ничком ложится на кровать.

ЛЁХА
(кричит) Алексей, вернись! Ну, хорошо, хорошо, убирайся! Вон из моей памяти - вон! Нет тебе в ней места, нет! Все твои тридцать паскудных лет я сотру, сдеру с кожей! Это ты тогда сдался, ты сломался, ты, ты, ты! Все - ты умер! Не-ет, погоди-и! (хватает оставленный Алексеем листок) Вот они, твои “полторы странички”! Сейчас ты у меня завертишься! (достает из-за уха карандаш, что-то лихорадочно отчеркивает на листке) Все! Получается - двенадцать картин! Теперь нужны звуки. Та-ак, послушаем звуки.

Лёха вытаскивает патефон, ставит пластинку, начинает задвигать куда-то мебель, а потом и сами стены, за которыми обнаруживаются зеркала. Из двух высоких окон в огромный балетный класс льётся яркий солнечный свет. Лёха сбрасывает с себя одежду, под ней – балетное трико.

ЛЁХА
Так! Смотрим страничку, читаем: “Едва он очутился на свободе…“ М-м! Какая прелесть! Вот и достаточно. Для начала просто прекрасно!

Лёха опускает на пластинку иглу. Взвизгнув, игла проезжает по диску и с шипеньем трётся о бумажный кружок в центре.

ЛЁХА
(вслушивается) Удивительное начало!

Какую музыку он слышит на самом деле, мы, к сожалению, никогда не узнаем…

ЛЁХА
(встав в позицию, пробует «на себе») Итак, на первые два такта: спиной к залу, опустив голову, неподвижно - вот так… Теперь пошла голова снизу… к правому… к левому плечу… Отлично!

Лёха выходит из позиции, начинает работать с воображаемым танцовщиком, но говорит бешеной скороговоркой.

И-и… Правую руку наверх! «Арабеск» на правую, шаг левой, еще «арабеск», шаг! Два «глиссада» с переменной ног… заканчивай в четвертую позицию! Хорошо… Голову наверх, влево… Поехали: «кабриоль» с левой ноги, «круазе»! Бег на полупальцах! Стоп - хватит, два шага – «жете» на правую ногу в сторону… два шага с поворотом… «жете» на левую… два па «мазурки» с правой ноги назад… «Па-де-буре» на полупальчах к правой кулисе… руки на «глиссад» открываются… Вниз, вниз! Снизу открываются, а на «па-де-баск» вскидываются наверх! Хорошо! Теперь ноги: маленький «па-де-баск», как «препорасьон»,
«глиссад», большой «па-де-баск», два па «мазурки» за себя – «па-де-ша» влево… Еще раз то же самое, но после па «мазурки» три «глиссада» с правой ноги к третьей правой кулисе, и шаг с поворотом… Все снова, так же, с самого начала… Раз - и, два - и, три – и… Хорошо! Молодец! Стоп, фразу закончить бегом на полупальцах по диагонали направо… Вот так! Прекрасно! Дальше: большое «жете» на правую ногу на второй «арабеск» чередуй с перекидным «жете» три раза по кругу. Закончить вправо, остановка на правый «арабеск»… Все! Понял? Сделай! (сосредоточенно смотрит в пол, потом говорит устало, с горечью) Нет… Ты не сможешь, голубчик… Еще юн… слаб… неопытен… (вскидывает голову) Я сам буду танцевать эту премьеру! (распахивает Коричневую дверь своей комнаты, кричит) Господа!

ИНТ. – КОРИДОР – НОЧЬ

Лёха бежит по коридору…

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

…открывает Входную дверь в квартиру.

ЛЁХА
Господа! Месье! Дамы и джентльмены! Товарищи и женщины! Милости прошу!

Игла на пластинке, взвизгнув, возвращается к началу. Гремит бравурная музыка.

С лестницы вливается нескончаемый поток нарядной театральной публики в костюмах предшествующих эпох…

ПРИМЕЧАНИЕ. С этого момента «Сцена театра» и «Зрительный зал» объединяются в один объект – «Сцена и зрительный зал театра».

ИНТ. – СЦЕНА И ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ ТЕАТРА – ВЕЧЕР

По центральному проходу переполненного зала Лёха препровождает эту блистательную толпу на пустую, в бархате «чёрного кабинета», сцену.

Он подпрыгивает, подскакивает и пританцовывает. При этом не забывает с кем-то расшаркаться, кому-то подмигнуть или состроить рожицу…

Новые зрители рассаживаются напротив друг друга у кулис прямо на пол. Всё затихает. Лёха стоит в ярком свете между тремя публиками: вчерашней, нынешней и завтрашней – уже приготовившейся к выходу где-то в чёрной глубине сцены.

ЛЁХА
Всемилостивейшая публика! Цвет и красота нашего великого искусства! Я пригласил вас с тем… Какая пошлость… Говоря другими словами, я имею честь и счастье представить на ваш жестокий, но благородный суд безделицу простую, ночей и лет бессонных плод воображения, пустой, никчемный, но… (комично срывается с места, убегает в кулисы)

ИНТ. - КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

Алексей так и лежит ничком на кровати. Спит.

ЛЁХА
(врывается в каморку, весело кричит) Ты, сыч, вставай! (Алексей ошалело подскакивает на кровати) На, держи! Это тебе контрамарка на сегодняшнюю премьеру! Без места - все забито! Сядешь где-нибудь в сторонке и нишкни мне!

ИНТ. – ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ И СЦЕНА ТЕАТРА – ВЕЧЕР

Лёха торжественно возвращается на сцену, встречаемый смехом и аплодисментами.

Комикуя, бежит за кулисы, и выталкивает перед собой Алексея, который останавливается, щурясь от света у портала.

ЛЁХА
(в центре сцены) Итак, господа! (опять подскакивает к Алексею и лихорадочно шепчет) На-ка, вот, - твои “полторы странички”! Вот тут отчеркнуто, - перед каждой частью будешь читать по кусочку… вроде, как либретто в программке… Ну, все! (громко) Итак! Балерины и танцовщики, балетмейстеры и балетоманы, живые и мертвые, великие и бездарные, друзья и недруги! Вашим скучающим взорам представляю я одноактный балет под названием “Пробыть в провинции семь лет”! Маэстро, прошу!

Вспыхивает оркестровая яма. Все «публики» растворяются в черноте. Взлетает рука с дирижёрской палочкой.

На будто висящей в воздухе сценической площадке исполняется одноактный моно-балет “Пробыть в провинции семь лет”. Каждую из 12 его картин предваряет текст…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
“Едва он очутился на свободе… (1-я картина)
…как тотчас же начал тем, что прокутил в ближайшем уездном городе свои триста рублей, побратавшись в то же самое время с самой черной, грязной кампанией каких-то гуляк… (2-я картина)
…и кончил тем, что, оставшись один в нищете и безо всякой помощи… (3-я картина)
…вынужден был вступить в какой-то жалкий оркестр бродячего провинциального театра в качестве первой и, может быть, единственной скрипки. Все это не совсем согласовалось с его первоначальными намерениями, которые состояли в том, чтобы как можно скорее идти в Петербург, достать себе хорошее место и вполне образовать из себя артиста… (4-я картина)
…Но житье в маленьком оркестре не сладилось… (он) …скоро поссорился с антрепренером странствующего театра и оставил его… (5-я картина)
…Тогда он совершенно упал духом… (6-я картина)
…и даже решился на отчаянную меру, глубоко язвившую его гордость. Он написал письмо к известному нам помещику, изобразил ему свое положение и просил денег. Письмо было написано довольно независимо, но ответа на него не последовало. Тогда он написал другое, в котором в самых унизительных выражениях, называя помещика своим благодетелем и величая его титулом настоящего ценителя искусств, просил опять о вспоможении… (7-я картина)
…Наконец ответ пришел. Помещик прислал сто рублей и несколько строк, написанных рукою его камердинера, в которых объявлял, чтоб впредь избавить его от всяких просьб… (8-я картина)
…Получив эти деньги… (он) …тотчас же хотел отправиться в Петербург. Но по расплате долгов, денег оказалось так мало, что о путешествии нельзя было и думать. (9-я картина)
…Он снова остался в провинции, опять поступил в какой-то провинциальный оркестр, потом опять не ужился в нем и переходя таким образом с одного места на другое, с вечной идеей попасть в Петербург как-нибудь в скором времени, пробыл в провинции целых шесть лет. (10-я картина)
…Наконец какой-то ужас напал на него. С отчаяньем заметил он, сколько претерпел его талант, беспрерывно стесняемый беспорядочною, нищенской жизнью. (Ему) …было уже тридцать лет… уже он устал, утомился, потерял всякое терпенье и выбился из первых здоровых сил своих, принужденный целых семь лет… бродяжничать по провинциальным театрам и оркестрам помещиков. Его поддерживала только одна вечная, неподвижная идея - выбиться наконец из скверного положения, скопить денег и попасть в Петербург. Но эта идея была темная, неясная, это был какой-то неотразимый внутренний призыв, который наконец с годами потерял свою первую ясность в глазах (его) самого. (11-я картина)
…и в одно утро он бросил своего антрепренера, взял свою скрипку и пришел в Петербург, почти прося милостыню. Действовал… (он) …почти бессознательно, по какой-то вечной, старинной привычке вечного желания и обдумывания этого путешествия и почти уже сам не зная, что придется ему делать в столице…” (12-я картина)

Гром оваций и крики “Браво!” Бутафоры и реквизиторы без устали сбрасывают с колосников букеты цветов, серпантин, конфетти и прочее…

ИНТ. – ПАВИЛЬОН КИНОСТУДИИ – НОЧЬ

Театральные овации замещаются скромными, но искренними и заслуженными аплодисментами съёмочной группы - в декорациях «Комната Лёхи» только что удачно закончилась съёмка эпизода «Лёхин Балет» .

ИНТ. – СЦЕНА ТЕАТРА - ВЕЧЕР

Алексей отрывается от портала и в полной тишине проходит на авансцену.

АЛЕКСЕЙ
(в зал, всем, зло) Да! Он пришел в него! Пешком! И поселился на чердаке. И в первый вечер в сумраке чердачном звучала скрипка. Он играл все те же вариации свои, с той только разницей, что здесь они звучали, уже пробыв в провинции семь лет! Это картина тринадцатая…

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА – НОЧЬ
 
По лестнице в квартиру поднимается Юноша. Около Входной двери он останавливается и задумчиво смотрит во дворик через окно.

Туда въезжает машина. Милиционеры выгружают очередной улов. Слышны плач, смех, мат, песни под аккомпанемент визгливых всхлипов детских качелей…

ИНТ. – КОРИДОР – НОЧЬ

Алексей идёт из каморки к Белой двери. Останавливается перед ней.

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА – НОЧЬ

Юноша открывает Входную дверь.

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

Алексей и Юноша рассматривают друг друга…

АЛЕКСЕЙ
Привет.

ЮНОША
Здравствуйте… К вам приходила женщина…

АЛЕКСЕЙ
Уже ушла.

ЮНОША
Она ждала вас почти весь день…

АЛЕКСЕЙ
Да… ждать - это искусство, как сказал…

ЮНОША
Кто?

АЛЕКСЕЙ
Это не имеет значения… значение имеет лишь то, что теперь он в дурдоме…

ЮНОША
Этот человек сошел с ума, оттого что очень долго ждал чего-то?

АЛЕКСЕЙ
Может быть, и от этого…

ЮНОША
А скоро она вернется?

АЛЕКСЕЙ
Кто?

ЮНОША
Ваша знакомая.

АЛЕКСЕЙ
Понятия не имею.

ЮНОША
Вы будете ее ждать?

АЛЕКСЕЙ
Наверное, буду… Ее ли, еще кого, - наверное, буду ждать. Пока не попаду в дурдом… У тебя нет ничего согревающего? Что-то я стал мерзнуть ночами…

ЮНОША
Нет, я не пью… да и денег у меня нет.

АЛЕКСЕЙ
Значит, в этом вопросе мы с тобой в одинаковом положении.

ЮНОША
(показывает на свою Белую дверь) Хотите зайти?

АЛЕКСЕЙ
(берется за дверную ручку, снова поворачивается к Юноше) Ты давно здесь?

ЮНОША
С конца августа.

АЛЕКСЕЙ
Издалека?

ЮНОША
Да.

АЛЕКСЕЙ
Уже привык к городу?

ЮНОША
Мне, наверное, к нему не привыкнуть. Никогда.

АЛЕКСЕЙ
Не буду тебя разубеждать… К нему очень болезненно привыкаешь… Но отвыкать еще хуже.

ЮНОША
Что же вы не проходите?

АЛЕКСЕЙ
Я уже побаиваюсь заходить в эти комнаты. Кто там у тебя?

ЮНОША
Уже никого.

АЛЕКСЕЙ
Уже?

ЮНОША
Раньше мы жили вдвоем. Я и мое прошлое. Теперь я буду жить один. Заходите, не бойтесь…

АЛЕКСЕЙ
Знаешь, что… давай-ка ты сам…

ЮНОША
(весело рассмеявшись) Да-а, напугали вас…

Открыв свою дверь, Юноша в изумлении застывает…

ИНТ. - КОМНАТА ЮНОШИ - НОЧЬ

Комната полна народу, в ней мужчины в строгих темных костюмах и несколько женщин в длинных платьях и с чёрными вуалями на шляпках. Все они окружают стоящее в центре комнаты кресло на больших колесах. Слышен негромкий голос.

ГОЛОС
“…лет назад нога Ваша робко вступила на путь литературы и вот сегодня Вы и мы, друзья Ваши, оглядываемся на пройденное Вами многотрудное, но многоотрадное поприще художника, имя которого приходит в голову, когда хочется назвать имена тех, кем гордиться литература…”

ЮБИЛЯР, которому зачитывается этот поздравительный адрес, сидит в кресле, высоко прислоненный к подушкам, с опущенной головой и неподвижным взором, устремленным на лежащий на коленях плед.

ГОЛОС
(продолжает) “Назвать Ваше имя – значит, поддаться очарованию вековой русской были, размаху и силе широкого мятежного русского человека и то тихой, то мощной прелести нашей природы…”

АЛЕКСЕЙ
Кто это?

ЮНОША
(ошарашен) Понятия не имею. Откуда они тут все взялись?

АЛЕКСЕЙ
Я тебя предупреждал… Вот теперь и ты разбирайся.

ЮНОША
Я? С кем?

АЛЕКСЕЙ
(кивает в сторону Юбиляра) С ним, по-видимому. Хотя… (подходит к креслу) Насколько я понимаю, здесь полный паралич. Тогда этому господину уже все равно…

ЮБИЛЯР
(говорит, не меняя позы, но чисто, без нарушений речи) Это только так кажется, что все равно, молодой человек. Вы же сами совсем недавно просили справедливость не торжествовать. Как вы там говорили? “Может оказаться, когда ты будешь пышно красоваться, ему еще чуть-чуть добавишь боли”. Простите великодушно, по-моему, немного коряво по стилю, но, по сути, конечно, верно. ”Чуть-чуть добавишь…“ Куда уж тут…
(показывает глазами на толпу народа) …добавлять! Да, никогда не ощущал в себе недостатка фантазии, но такой иронии представить себе не смог бы…

Закрывает глаза и вновь впадает в забытьё.

ГОЛОС
(продолжает зачитывать адрес) “Вольный мастер, чуждый предвзятых тенденций, Вы дали нам на своих живописных полотнах бесконечное разнообразие типов народа и интеллигенции. Вы первый пододвинули к нам далекий край, заставили нас жить его жизнью, познакомили нас с его своеобразными обитателями, донесли до нас его своеобразный говор…”

ЮБИЛЯР
(не открывая глаз) Алёша… подойди ко мне…

АЛЕКСЕЙ
(поворачивается к Юноше) Тебя как зовут?

ЮНОША
Алёша.

АЛЕКСЕЙ
Если Алёша, значит, это тебя… Меня все зовут Алексеем. Подойди к нему…

Юноша, теперь – АЛЁША, нерешительно приближается к креслу.

ЮБИЛЯР
Не знаю, Алёша, хорошо это или плохо, что ты со мной встретился… Но, кто знает, может, ты что-то сможешь исправить. Ты не бросил писать?

АЛЕКСЕЙ
Ты пишешь?

ЮБИЛЯР
Он пишет роман. Первый том.

АЛЕКСЕЙ
Я отойду, ребята… Если что…

Алёша кивает, Алексей отходит в сторону.

ЮБИЛЯР
Алеша, ты понял, кто я?

У Алёши подламываются колени. Он опускается на пол и приникает к ногам Юбиляра, уронив лицо в ладони…

ЮБИЛЯР
Я, Алёша, сейчас брежу и скоро совсем уйду от тебя… (Алёша мотает головой) Уйду. Но, может быть, ты что-то поймешь и запомнишь… Кто приветствовал меня в начале моего пути? Никто! Я сам прокладывал себе дорогу. Я работал годами над своими романами. И как же оценила их появление критика? Да очень просто, - никак… Она прошла мимо них, как мимо пустого места… Что за веревку ты теребишь в руках?

АЛЁША
Книги хочу увязать… Знаешь, я все-таки вернуться хочу. Домой.

ЮБИЛЯР
Да, да… Это верно… Это ты правильно решил… Я подарил им целый край, а они даже не смотрят на мой подарок.

АЛЁША
Только вот…

ЮБИЛЯР
Куда потекут сокровища мои?

АЛЁША
Надо бы обязательно мне уехать!

ЮБИЛЯР
Езжай, езжай, еще не поздно…

АЛЁША
А как же ты?

ЮБИЛЯР
Дело даже не во мне, а в том, что накопленные традиции и опыт очень уж часто начинают все снова…

Снова забывается…

АЛЁША
Господи… что же мне делать-то?

Алёша плачет, уткнувшись в колени окаменевшего Юбиляра. К нему подходит Алексей, трогает за рукав.

АЛЕКСЕЙ
Ну, как ты?

АЛЁША
Ничего… Плохо…

АЛЕКСЕЙ
Как хоть его звали-то?

АЛЁША
Как меня.

АЛЕКСЕЙ
Вот оно что…

АЛЁША
Вы знаете, Алексей, в голове все какая-то песенка звенит… Мелодии воспроизвести я никогда не умел, а вот слова… слова, знаете, просто смешные, ей богу… В десять лет - детства нет… В двадцать лет - ума нет… В тридцать лет - славы нет… В сорок лет - ничего нет…

АЛЕКСЕЙ
А дальше?

АЛЕША
Дальше уже все есть. Или - нет. Ничего.

ЮБИЛЯР
(шепчет с тоской) Какой у тебя из окна, Алёшенька, вид замечательный - и церковка есть… А помнишь, что из моего окна было видно в тот день, когда я начал писать свой первый роман?

АЛЁША
Да, помню: канатчик в амбаре повесился, его ноги и видно было.

ЮБИЛЯР
Вот-вот… Так что…

АЛЕКСЕЙ
Я ушел, ребята… К себе в каморку.

АЛЁША
(скулит) Господи-и… Карету мне…

Рыдает.

Гости Юбиляра темной массой закрывают кресло…

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

В квартиру медленно входит Женщина. Сквозняк, проникший
вслед за ней, открывает дверь комнаты Лёхи.

ИНТ. – КОРИДОР – НОЧЬ

Вместе с заключительными аккордами восторгов пестрая толпа публики с премьерной ажитацией покидает квартиру. Исчезают последние ее пары, и становится видна комната Лёхи.

Алексей, стоя в дверях своей каморки, смотрит туда.

ИНТ. – КОМНАТА ЛЁХИ – НОЧЬ

Настежь раскрыты окна. Лёха в своём обычном костюме лежит на полу. Его неподвижный взгляд устремлён в потолок. В комнате идет снег, тяжелый, мокрый. Падает на огромную лысую голову, испитое лицо и красные руки и веки… И не тает…

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

Чествовавшие Юбиляра чинно удаляются из комнаты Алёши, почтительно кланяясь Женщине, оттеснённой театральной процессией к черной раковине умывальника.

Видно, как в центре комнаты, с бельевой веревкой в руке Алеша стоит на подлокотниках пустого кресла на колёсах…

Сквозняк то открывает, то закрывает поочередно эти две двери: Коричневую и Белую, Лёхину и Алёшину…
 
Наконец, из белых створок с треском выкатывается пустое кресло и, прогремев по лестнице, затихает где-то внизу лестницы.

В Алешиной комнате кромешная тьма… Сквозняк захлестнул-таки, наконец, обе двери наглухо…

ИНТ. – КОРИДОР – НОЧЬ

Женщина и Алексей кидаются навстречу друг другу и замирают в страстном объятии…

ИНТ. – КОМНАТА ЛЁХИ – НОЧЬ

Около трупа Лёхи что-то шевелится. Это старушка Егоровна. Она поднимается и, пыхтя зажатой в зубах папиросой, выходит из комнаты. Глаза лежащего на полу уже закрыты.

ИНТ. – КОРИДОР – НОЧЬ

Егоровна, горбясь и поправляя черный платок на голове, проходит мимо целующейся пары…

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

…на мгновение задерживается перед Входной дверью и, бросив в угол папироску, покидает квартиру.

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА - НОЧЬ

Но Егоровна не спускается вниз, а поднимается выше, на чердак.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

Долгий поцелуй перемещается в построенную утром кровать. В темноте и пустоте квартиры слышатся любовные всхлипы, страстные шёпоты, стоны и прочее…

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

На лестнице раздаётся громкий топот и в квартиру врываются группа мужчин с фонариками в руках и с повязками на рукавах. Громко и часто дышат две крупные овчарки.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

Мужчины вваливаются в каморку. Мельтешня лучей фонариков. Пометавшись по стенам, они все замирают на обнажённых фигурах Женщины и Алексея. ГЛАВНЫЙ из ночных гостей входит последним.

ГЛАВНЫЙ
Документы! Завьялов, Костецкий и ты - осмотреть помещение!

Трое с двумя собаками уходят. Алексей протягивает руку к висящему на стуле пиджаку. Один из гостей опережает его, срывает пиджак, достает паспорт, подает Главному.

ГЛАВНЫЙ
(Женщине) Твои документы.

АЛЕКСЕЙ
(Главному) Не “твои”, а “ваши”.

ГЛАВНЫЙ
Помолчи-ка.

Тот же шустрый гость достает из сумочки Женщины документы. Главный разглядывает паспорт Алексея.

ИНТ. – ЛЕСТНИЦА - НОЧЬ

С чердака спускается Егоровна. Остановившись у Входной двери, тихонько задвигает ту самую (теперь понятно, для чего прибитую снаружи) массивную щеколду. Крестится. Уходит вниз.

ИНТ. – КОМНАТА АЛЕКСЕЯ – НОЧЬ

ГЛАВНЫЙ
А-а… да ты женат!

АЛЕКСЕЙ
Расписан. Моя жена - вот эта женщина.

ГЛАВНЫЙ
Эта? Эта «артиска», наверное, чья-нибудь другая жена, только спит она почему-то с тобой.

АЛЕКСЕЙ
Слушай, ты!

ГЛАВНЫЙ
А-ну, встать! Оба!

Алексей и Женщина, пытаясь прикрыться одним одеялом, поднимаются с кровати.

Возвращаются трое, осматривавшие помещение.

ГЛАВНЫЙ
Ну, что там?

ЗАВЬЯЛОВ
Пусто.

КОСТЕЦКИЙ
Никого.

Третий подходит к Мужчине, что-то говорит ему на ухо.

ГЛАВНЫЙ
Ефимов! Ты опять?!

Женщина вдруг громко хохочет.

ЖЕНЩИНА
Эй, Ефимов! Тебя как зовут-то? Уж не Егором ли?

ЕФИМОВ
Ну…

ЖЕНЩИНА
(разражается еще пуще) И что ты там увидел? Хочешь, я тебе скажу? Вон в той комнате, здесь, сразу за Коричневой дверью лежит дохлый старик! У него еще такая огромная лысая голова и красные руки?! А в прихожей, в комнате за белой дверью – что? Правильно, там под потолком вместо люстры болтается мальчик. Так - нет? Такой хорошенький, такой молоденький, правда? Отвечай, - видел?! Ефимов, говори!!!

ЕФИМОВ
(шепотом) Видел…

ГЛАВНЫЙ
(похоже, ему не впервой спрашивать Егора об этаком) Что ты видел, Ефимов?

ЕФИМОВ
Там - старик, там – мальчик…

ГЛАВНЫЙ
(вздохнув) Ну, пошли, покажешь… (Алексею и Женщине) Одевайтесь. Завьялов, встанешь за дверью. Остальные – за мной.

ИНТ. – ПРИХОЖАЯ – НОЧЬ

Как только мужчины появляются в прихожей, в ней вспыхивает пожар – это возгорелись-таки от непогашенной папироски Егоровны рукописные листы Алексея. Через секунду вся прихожая полыхает как сухая ветка, без дыма.

Пара мужиков прорываются сквозь огонь к Входной двери, но - старушкина задвижка! Пламя, наступая стремительно, гонит всех обратно в каморку. Никто не издает ни звука, только яростно трещит огонь.

Во дворик с новым уловом для вытрезвителя въезжает машина. Соответствующим «соло» задержанных граждан аккомпанируют визгливые всхлипы качелей.

Со стороны улицы слышен набат…

ИНТ. – ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ И СЦЕНА ТЕАТРА – ВЕЧЕР

Подмостки – в огне. Музыкальная кода сотрясает театр.

В самом центре декорации «Квартира Алексеев» голый Режиссёр вопит благим матом…

РЕЖИССЁР
Ну, в чем дело, Мика?!!

В отчаянии оседает на пол…

МУЖСКОЙ ГОЛОС
(смесь из закадрового кино-голоса и голоса «по радио» в театре) Вот, собственно, и все, что авторам этого спектакля хотелось рассказать перед тем, как закрыть занавес этой истории Женщины и Алексеев, и… И снова открыть его. Опять-таки, совершенно непонятно, - зачем… Если кто из публики еще не успел уйти, можете присесть… Видите, все у нас тут на сцене сгорело, то есть, вся квартира и все сгорели, то есть все персонажи. Чумазые актеры бродят по пепелищу сцены, еще пахнущей гарью и где местами еще струится дымок…

РЕЖИССЁР
(кричит радисту в рубку) Да выключи ты, наконец! (Мужской голос обрывается) Он все испортил! Все!

Подходит Актриса и подаёт Режиссёру брюки. Сама она уже почти оделась.

АКТРИСА
Ну, почему? По-моему, все было прекрасно!

РЕЖИССЁР
(начинает одеваться) Почему ты не проверила перед выходом термос, как я тебя просил?

АКТРИСА
Я проверила.

РЕЖИССЁР
Что там было?

АКТРИСА
Коньяк.

РЕЖИССЁР
(прыгая на одной ноге) Как ты посмела мне не сказать?

АКТРИСА
Мика очень меня просил. Он сказал, что днем у него не было денег, когда Галя собирала на вечер, отмечать премьеру, вот он и принес, чтоб поставить на стол.

РЕЖИССЁР
Термос?

АКТРИСА
Ты же знаешь, что у него есть знакомые на заводе… А кстати, что всё-таки он должен был там делать, на скамейке?

РЕЖИССЁР
(тихо) Неужели непонятно… Вон та площадка наверху, как ты думаешь, для чего?

АКТРИСА
И гадать не буду.

РЕЖИССЁР
Она была предназначена для…

За кулисами начинается глухой, потом все более отчетливый шум. Появляется помощник режиссера.

ГАЛЯ
Я больше не могу, они как бешенные.

ГОЛОС ИЗ-ЗА КУЛИС
А я не понимаю!

На пожарище появляется ПОП, в окружении другого церковного люда. С ними на сцену вваливается и целая толпа всяческого «простонародья».

ПОП
Я не желаю получать незаработанные деньги! Что это значит: “вам заплатят”? Мне обещали, что я буду на сцене, а меня вот этот товарищ Галя удержала! За рясу! А я гримировался сорок минут! И вообще, не театр, а черт знает что!

Увидев зрительный зал, все смешались.

АКТРИСА
Так значит, это ещё не финал, что ли? И что дальше?

Через зрительный зал к сцене проходит молодой милиционер с потрескивающей на ремнях рацией. Останавливается у рампы…

ГАЛЯ
(всматриваясь в него) Это же Георгий Александрович…

РЕЖИССЁР
(поднимает голову, смотрит на милиционера) Жора, в чем дело? Что за маскарад? Почему ты не вышел на сцену?!

АКТРИСА
А-а! Так, значит, это вы - наш новый молодой талантливый артист?! Очень приятно! Хорошо начинаете, молодой человек! Далеко пойдете! И нарядились славно! Еще премьеру не сыграли, а вы уж к капустнику готовитесь?! Молодцом! Учитесь, товарищи! У Жо-ры!

МИЛИЦИОНЕР
(несколько смущаясь) Граждане, вы что-то все перепутали. Я не Георгий Александрович, и не Жора ваш. Я в милиции работаю, правда, недавно, до этого, конечно, дружинником был. Зовут меня Егор Ефимов. А к вам я по неотложному делу. (протягивает Режиссёру паспорт) Тут, недалеко, около церкви, одного человека стоптали… пьяный был… ну, а когда крестный-то ход начался, он, видно, заснувши был, да и сковырнулся со скамейки на землю… Так мы уж после обнаружили… Ну, труп в морг увезли, а я к вам направился. Ваш? Я недавно его по телевизору видал в одной постановке, маленькая, правда роль-то была, да я запомнил почему-то и опознал его сразу… Ваш, значит? Надо тогда, чтоб кто-нибудь в отделение пришел…

АКТРИСА
Какое сегодня число?!