Рим

Молодой человек, завернувшись в плащ, шел по улочкам самого большого в мире города. На дворе стоял поздний вечер, и большинство жителей ужинали либо дома, либо в гостях. Луна, иногда выходившая из-за облаков, освещала ему путь. Сейчас он не имел права появляться здесь под страхом смерти, но деньги и природные хитрость и обаяние помогли ему очутиться здесь, чтобы сделать одно дело.
Прежде, чем начинать задуманное, ему просто необходимо увидеть поговорить с единственным только человеком. Наедине.
Юноша завернул к дверям огромной городской виллы и остановился. К нему подошел солдат, и молодой человек, приподнял плащ так, чтобы он прикрывал все, кроме глаз.
– Кто ты и что надо? – Грубо, как и полагается человеку его профессии, поинтересовался охранник.
– Я к твоему хозяину.
– Приходи завтра.
– Я думал, что информация о действиях Октавиана Фурина нужна ему немедленно….
– Как представить? – сухо ответил мужчина, изменив, однако, отношение к нежданному гостю.
– Аппий Луций Сцевола.
Мужчина не задавал больше вопросов, удалившись; молодой человек остался ждать. Солдат вернулся достаточно быстро и проводил юношу в атриум, оставив ожидать хозяина дома, а сам ушел.
Теперь гость мог снять плащ, открываясь приглушенному свету неполной луны, лучи которой пробивались сквозь имплювий. Ему на вид было около 17 – 18 лет, светлые вьющиеся волосы, уложенные аккуратно, но несколько выбившихся прядей упали на высокий лоб, голубые глаза взрослого мужчины и слишком хрупкое телосложение – первое, что бросалось в глаза во внешности. Достаточно миловиден, но далеко не красавец. Он оглядывал атриум, пока ожидал хозяина.
– Ты хотел мне что-то сказать? – Взрослый красивый мужчина почти бесшумно вошел в залу.
– Я хотел поговорить с тобой, Антоний. – Юноша обернулся на звук голоса, открывая лицо.
Мужчина на миг замер от удивления.
– Как ты прошел в Рим, Октавиан?
– Мною двигало лишь желание поговорить. Я безоружен, а потому не зови солдат. – Словно прочтя мысли мужчины, тихо произнес юноша.
– Зачем ты здесь?
На какие-то мгновения Октавиан замолчал, но быстро собравшись с мыслями, заговорил:
– Несколько раз я приходил в Сенат, чтобы говорить не только с сенаторами, но и лично с тобой. Ведь мы оба понимаем, что эти старики не способны на самостоятельные решения. Однако все мои попытки были неудачны, ведь ты гнал меня с позором. Я желаю только одного: исполнить завещанное мне отцом, но ты противостоишь этому.
– Рим не потерпит нового диктатора!
– Ведь ты сам стремишься к этому. Не чини мне препятствий, если тебе дорога ещё твоя жизнь.
– Это угроза?
– Я угрожаю только тогда, когда знаю, что мне позволяют это силы.
– Не зазнавайся! Слишком ты мал ещё, чтобы играть во взрослые игры! – Марк Антоний начал злиться, и его щеки покрылись румянцем гнева.
– Прими к сведению мои слова, – Октавиан в свою очередь сохранял показное спокойствие, – моей армии хватит, чтобы противостоять римским легионам, если понадобится. Запомни.
– Мы ещё померимся силами, Октавиан Фурин!
– Нет, – чуть полноватых губ молодого человека коснулась усмешка, – Гай Октавий Цезарь. – Он вновь завернулся в плащ и направился к выходу, решая что-то для себя.
– Будь осторожен, малец!
Марк Антоний стоял один в атриуме, пылая в жерле ярости: ни один наглец не заставит опытного полководца устрашиться и отступить от своей цели!

Гай Октавий вернулся в свой лагерь пару часов спустя. Там его уже ждали ветераны Юлия Цезаря, готовый в любой момент двинуться в бой за то, что должно принадлежать им – за имущество.
– Завтра, – начал Октавиан, – мы идем в Рим. Если Марк Антоний не прислушается к моим словам, то мы начнем новую войну за Республику!

На следующий день римляне собрались у Сената, где Октавиан вновь обращался к правителям, чтобы снова попытаться получить свои привилегии и деньги для солдат, завещанные Юлием Цезарем.
– Гай Октавий Цезарь, ты ещё не понял, – поднялся все же Марк Антоний, – что тебе не рады в этом городе?
– Нет, мне не рады только в этом месте. Я могу получить силой то, что мне причитается, но свободные граждане Рима свидетели того, что сего дня я этого не делал. Чаша терпения переполнена!
В этот миг большинство римлян, стоящих на площади скинули свои плащи и обнажили мечи, скрытые под ними.
Это стало началом последней Гражданской войны в Риме.


21.07.2007