Монстры

 
Более всего их пугало, что всё потеряет смысл. Поэтому они закрывали глаза и упивались каждой иллюзией, каждым мимолетным сном, стараясь не замечать неотвратимого приближения к краю бездны. Но падение было неминуемо. Один за другим они теряли идеалы. Однажды идеалов не стало. Тогда они бросились в наслаждения и в них пытались найти покой, и радость, и умиротворение. Наслаждения опротивели им. Самые утонченные искали счастья в любви, но любовь приносила лишь горечь и боль. Любовь опьяняла душу кратковременной отрадой, а после навеки похищала покой и терзала душу необоримым отчаянием. Тогда они окунулись в пучины разврата и порока. Половина из них сошла с ума от угрызений совести, другие стали чудовищами. Эти чудовища расползлись по темным углам и берлогам потонувшего во мраке мира и оттуда взирали друг на друга с ужасом и отвращением, невольно вспоминая о том, кем они были раньше, и горько сознавая, что былого уже не вернуть никогда. Чудовища боялись друг друга, ибо они были уродливы. Страх породил ненависть. Ненависть увеличила отчуждение. Каждое чудовище замкнулось в своем собственном мирке и там купалось в безобразных просторах своего воображения. И так проходили года, и века, и тысячелетия. Но постепенно они забыли о том, что они ни в чем не виноваты. Они забыли, что мир разрушился помимо их воли, ибо должен был разрушиться; они забыли, что стали чудовищами потому, что должны были ими стать. Они забыли об этом. Каждый обвинил себя в случившемся. И каждый презрел и возненавидел самого себя. И покою в одиночестве пришел конец. Они больше не могли выносить самих себя. Они заглядывали в бездонные колодцы своих угрюмых душ, но видели только самих себя, жалких, ничтожных… преступников! В ужасе пробуждались они от своих бессмысленных грёз, в ужасе озирались они окрест, силясь хоть в чем-нибудь отыскать отраду, и утешение, и веру. Сумрачный мир отвечал им лишь холодным безмолвием своих мертвых просторов. Им некуда было скрыться от самих себя, им нечем было усыпить стенавшую в мучениях совесть. Они пришли в отчаяние. Отчаяние сменилось безумием, застлавшим их разум. Чудовища взалкали крови, смерти, убийств… Они глядели друг на друга из своих углов глазами, налитыми кровью, исполненными вселенской ненависти, лишенными чувства жалости и сострадания. Одна мысль пламенела в их головах: УБЕЙ! УБЕЙ! УБЕЙ! И в каждом день ото дня росла кровожадная решимость.
И в один из проклятых Создателем дней Мир рухнул. Чудовища набросились друг на друга с остервенением голодных тигров. И Мир стал Адом. Сто дней и ночей длилась кровавая резня. Сто дней и ночей слышались лязг оружия, вопли раненых, хруст костей и скрежет зубовный. Кровь лилась рекой. И тысячами уносила Смерть души убиенных, тысячами загоняла их в душные темницы Тартара. Страх и злоба, отчаяние и ненависть летали над полями последней битвы. Все потонуло во Мраке и Хаосе.

Но  на  сто  первый  день  воцарилось  затишье. Умолкли крики, и затаился оружейный звон. На горизонте вспыхнул бледный рассвет. Солнце поднималось над обезумевшим миром, озаряя картины ужасной трагедии… Но никто не поднял к нему обагренных кровью рук, никто не воспел ему приветственных псалмов. Ни одной живой души не было больше во всем мире.

Но солнце продолжало светить, совершая свой привычный путь по залитому синевой небосводу. Время не останавливало свое стремительное течение. И где-то на краю Мира рождалась Новая жизнь…